Текст книги "Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен"

Настоящее как открытое пространство

Вернемся назад: настоящее – это место, в котором мы формируем свою жизнь на фоне некоторых судьбоносных факторов, на которые не можем повлиять. Таким образом, настоящее – это продукт нашей обусловленности, но не только; оно также является продуктом наших решений, в том числе решения о том, какое значение мы будем придавать обусловленности.

Главное заблуждение каузального подхода, следовательно, в том, что он строит линейные отношения между тем, что мы принимаем, и тем, что отдаем, и теряет из виду наше соавторство и соучастие в своей биографии, а значит, и ответственность, которую мы несем за свой вклад в жизнь.

Проиллюстрируем это на конкретных примерах. Когда нас любят или ненавидят, это означает не больше не меньше, чем любовь или ненависть, проявленные к нам. Но это не обязательно делает нас самих любящими и ненавидящими. Мы можем позволить типичной реакции увлечь себя и начать ненавидеть в ответ или войти в доброжелательные отношения отдачи и получения и ответить на любовь любовью. Мы можем также в обеих ситуациях остаться равнодушными и не ответить вовсе; или на ненависть ответить дружелюбием, а на любовь – неприятием. Как бы мы ни поступили, ненавидим мы не потому, что ненавидят нас, любящими мы становимся не потому, что нас любят, – наше решение делает нас любящими или ненавидящими, и это решение формирует нашу личность и наше бытие сильнее, чем факт проявления к нам любви или ненависти. Именно это решение, а не то, что с нами случилось, делает нас теми, кто мы есть. Кратко говоря, мы не можем выбирать, как отнесутся к нам другие (или как поступит с нами судьба), но мы можем решать, что мы будем транслировать в мир. Это наш вклад – в нем все дело.

На многих уровнях и многочисленных примерах можно увидеть следующее: между тем, что с нами происходит, и тем, что мы транслируем в мир, стоит решающий всё момент выбора и свободы. Когда нас обкрадывают или одаривают, предают или превозносят, это лишь события в жизни, но они еще не делают нас теми, кто мы есть; это не действия. Ведь человек в жизни не только реагирует, он также может сам быть действующим лицом. Другими словами, он может не только пассивно принять цепочку событий, стоя в ее конце, но и встать в ее начало и этим решением отмести все прогнозы относительно своего поведения (а также его последствий) и привнести в мир нечто неожиданное. Он может также ограничиться передачей дальше своего негативного опыта, полученного при «нормальных» обстоятельствах, и таким образом способствовать увеличению цепочки страданий. Но он может принять зрелое и осознанное решение выйти из игры, представляющей собой вечную передачу и умножение страданий, из игры эгоистической жизни за счет других и неуважения. Иными словами, он может сделать первый шаг и быть посланником добра даже там, где сам получил нечто совсем иное.

В своей пьесе «Синхронизация в Биркенвальде», написанной почти сразу после освобождения из последнего концентрационного лагеря, Виктор Франкл представил одну ключевую сцену. Кратко напомню содержание пьесы: в бараке воображаемого концентрационного лагеря Биркенвальд разговаривают два брата – Пауль и Франц. Разговор идет о приближающемся конце. Оба они пребывают в странном возбужденном состоянии и просветлении духа – их часто можно наблюдать у людей, которые спасаются бегством из кажущегося безнадежным положения и приобретают вдруг необычайную живость и способность восприятия. В этом разговоре Пауль воображает, что он сделал бы, если бы, вопреки ожиданиям, был освобожден из лагеря. Он хочет отомстить тем, кто причинил зло ему и его близким: «Око за око, зуб за зуб». Реакция брата удивительна:

ФРАНЦ. Только не ссылайся на Библию! Тебе очень легко понять ее превратно. Да и знаешь ли ты ее по-настоящему? Проверить тебя? Тогда скажи, зачем Господь наложил печать на Каина, убийцу Авеля?

ПАУЛЬ. Ясно, зачем. Чтобы его всюду узнавали, чтобы опасались его, вели себя с ним соответственно.

ФРАНЦ. Неверно! Этот знак, эта печать должна была как раз охранять Каина, чтобы с ним ничего не случилось, чтобы его не наказывали больше, потому что он уже наказан Господом. Понимаешь? Подумай, что бы случилось, если бы было иначе. Убийства бы просто не прекращались, потому что одно влекло бы за собой другое, одна несправедливость тянула бы за собой другую. Нет! В конце концов, цепь зла должна быть разорвана! Мы не хотим снова и снова платить за ненависть – ненавистью, за насилие – насилием! Это цепь, Пауль, пойми, цепь – вот что это! Ее нужно наконец разорвать… (Оседает на нары.)[34]34
  Frankl, V. E. (2006). Psychologie des Konzentrationslagers. Synchronisation in Birkenwald. Und ausgewählte Texte 1945–1993. (Психология концентрационного лагеря. Синхронизация в Биркенвальде. Избранные тексты 1945–1993.) Собрание сочинений, том 2; изд. A. Batthyany, K. Biller und E. Fizzotti. Wien: Bцhlau, 56.


[Закрыть]

Можно возразить: это геройство и уже поэтому не годится в качестве примера психологии для повседневной жизни. Но что же еще, кроме образцового и примерного, может служить образцом и примером? Если занять такую позицию возможно даже во время уникальных исторических событий, почему это должно быть невозможно в повседневной жизни, когда люди сетуют на большие, малые или мнимые проблемы повседневности гораздо сильнее, чем оно того стоит, и готовы отплатить ближнему (или жизни) той же монетой за меньшую несправедливость, недружелюбие и недостаточную поддержку? Другими словами, кто, если не мы, решает, что будет существовать – порочный круг постоянного зла и противоречия смысла или же запущенная нами цепная реакция доброты, любви, мужества, исцеления?

Свобода в центре жизни

Миф об ответной реакции

В предыдущей главе мы кратко рассмотрели возможность, имеющуюся у человека, о которой говорил Виктор Франкл, не только выбирать реакцию на то, что человек получает, но и свободно выбирать, как полученное будет влиять на него и – что еще важнее – как он будет действовать.

Но, с другой стороны, сегодня часто можно услышать или прочитать, что с психологической точки зрения вредно сдерживать первые спонтанные, интуитивные реакции и транслировать в мир что-то хорошее, «сдерживая агрессию», если получено что-то плохое. Фактически, это один из самых вредоносных мифов популярной психологии прошлого века; согласно этому мифу, нужно проявлять плохие чувства и не сдерживать их, чтобы они не обернулись против самого человека: выражение ответной агрессии должно предотвратить депрессию; депрессия – это якобы агрессия, направленная внутрь, потому что она была подавлена. Сначала это звучит разумно, но представление о себе и о другом человеке, которое передается с этой формулой, фатально. Более того, сегодня нам известно, что, с точки зрения науки, это ложный путь и такая простая формула просто неверна. Тот, кто идет по жизни с ненавистью в сердце (какой бы оправданной она ни была) и посылает в мир соответствующие недружелюбные сигналы, тот создает страдание и холод не только в своем окружении (и нередко вызывает реакции, которые питают его негативную жизненную позицию), он также надолго отравляет свой внутренний мир. То есть он одинаково вредит как своему окружению, так и себе самому. Как показывает психологическое исследование, это происходит не вопреки, а именно потому, что он считает должным так свободно и незамедлительно выливать свои чувства на окружающих.

Например, люди, которым во время эксперимента в лаборатории дают возможность выплеснуть эмоции (обычно агрессию), вызванные обидой (например, ударяя по мешку с песком), и прекратить, когда они сами посчитают, что уже достаточно показали ответную реакцию нужной интенсивности, ведут себя значительно агрессивнее и враждебнее по отношению к посторонним людям, чем те испытуемые, которым не давали возможности выплеснуть вызванную обидой агрессию[35]35
  Bushman, B. J., Baumeister, R. F., & Stack, A. D. (1999). Catharsis, Aggression, and Persuasive Influence: Self-Fulfilling or Self-Defeating Prophecies? Journal of Personality and Social Psychology, 76 (3), 367–376.


[Закрыть]. Результат таков: ответная реакция на агрессию подпитывает склонность к ней, вместо того чтобы унять тоску по внутреннему спокойствию и гармонии.

Данные этого эксперимента становятся еще более интересными, если учесть, что часть испытуемых, которой заранее внушали, что с психологической точки зрения полезнее «выпустить пар» и излить агрессию, после катарсиса была более агрессивна, чем та часть группы, которой не сообщали о мнимом успокаивающем эффекте ответной реакции на обиду. Даже внушенная идея о том, что ответная реакция помогает быстрее успокоиться, не смогла разорвать фатальный порочный круг растущих негативных чувств, а лишь усилила агрессию. Нетрудно представить, насколько более фатальным окажется совет не держать в узде свои негативные чувства вне лаборатории. Если ситуация выходит из-под контроля человека, агрессия и обида, уже не управляемые руководителем эксперимента, растут без остановки, и тогда окружающие люди становятся жертвами неверной трактовки психодинамики ответных реакций.

Если этот путь явно ложный, пора начать поиск альтернативы. Возможно, сейчас читатель подумал, будто мы ставим телегу впереди лошади. Чтобы быть готовыми в принципе найти альтернативу, мы должны для начала признать, что мы несем ответственность за последствия своих решений и действий. И мы должны быть настолько заинтересованы в поддержании благополучия и мира, чтобы признавать осмысленным и стоящим усилий поиск жизнеутверждающих и конструктивных альтернатив. Кроме того, мы должны признать, что наш вклад в этот мир очень важен, что благодаря нам он проникает в мир и становится частью нашего жизненного итога.

Клинический опыт показывает, что такие открытия не обязательно случаются в конце жизни (но в такой момент – регулярно). Часто достаточно позволить, чтобы наряду с интуицией и разумом в нас говорил голос инстанции, которую философская традиция называет совестью, а народ – мудростью сердца, и учитывать этот голос. Что происходит, если прислушиваться к этому голосу, и, прежде всего, как это может исцелять, я хочу показать на одном примере. Он указывает путь к душевным и духовным связям, которые позволяют увидеть чудесную возможность для человека обратить трагедию в триумф (Франкл) – триумф не только человека, но и жизни.

Отвечать добром на зло

Я хочу рассказать о молодом специалисте-психологе примерно сорока лет, который получил важную государственную награду за создание приюта для детей из так называемых неблагополучных семей (broken homes) и разработку очень эффективной исцеляющей практики по приему, поддержке, воспитанию и сопровождению детей, доверенных приюту. Когда на одном научном семинаре коллеги попросили директора приюта рассказать о своей работе, большинство слушателей ожидало, что, вероятнее всего, он будет говорить что-то про необходимость личного участия в общественных делах и, возможно, об обязанности поделиться своим благополучием и своими знаниями психологии с детьми, которые обделены судьбой и нуждаются в помощи.

Но коллега начал говорить совсем о другом. Он рассказал о постоянно поступающих данных, что дети, которым родители не уделяли достаточно внимания, которых били и которыми пренебрегали, довольно часто склонны обращаться так же со своими детьми[36]36
  Oliver, J. E. (1993). Intergenerational Transmission of Child Abuse: Rates, Research and Clinical Implications. American Journal of Psychiatry 150: 1315–24.


[Закрыть].

Эта связь на самом деле прослеживается не в подавляющем большинстве случаев, но их достаточно много для того, чтобы считать это простым совпадением, и многие исследования уже подтвердили существование подобной связи. Механизм такой «передачи» еще не объяснен полностью. Возможно, здесь играют роль усвоенные модели поведения и вид привязанности. Также, возможно, недостаточная мозговая стимуляция в раннем возрасте затормаживает процесс научения тому, что означает иметь позитивные и обнадеживающие отношения с другими людьми, и также затрудняет развитие мозга, необходимое для развития эмпатии и контроля импульсов[37]37
  Muller, R. T., Hunter, J. E., Stollak, G. (1995). The Intergenerational Transmission of Corporal Punishment: A Comparison of Social Learning and Temperament Models. Child Abuse and Neglect; 19: 1323–35.


[Закрыть].

Сначала было не совсем понятно, к чему клонит коллега, почему вдруг он начал именно с этих данных, но затем он стал рассказывать о своем детстве. Он вырос в неблагополучных условиях и был самым младшим в семье жестокого алкоголика и маниакально-депрессивной матери, едва поддававшейся лечению. Будучи младшим из трех братьев, на протяжении детства и юности он был громоотводом для всей агрессии, разочарования, неуверенности и нестабильности в семье. Он не находил радости, у него не было друзей среди соседей и одноклассников, потому что на нем было клеймо ребенка из асоциальной семьи. Только благодаря благим усилиям дедушки двое братьев (среди них и он) смогли ходить в школу и доучиться до выпускного экзамена.

Однажды, рассказывал он, в супермаркете он случайно заметил обложку журнала по популярной психологии, в котором была статья о влиянии и последствиях детства в неполноценной семье. Он купил этот журнал и прочел по дороге домой. Коллега рассказывал, что тогда он впервые смог осознать все то несчастье, которое пережил в детстве. Заново всплывшие болезненные воспоминания потрясли его; но больше всего его беспокоила упомянутая в статье связь между пережитым и передаваемым дальше страданием. Существовала ли вероятность, что он будет причинять те же страдания своим детям (которые тогда еще не появились на свет)? И станут ли его дети передавать это темное наследие дальше, своим детям? Все это казалось бесконечной цепочкой нехватки любви, заботы и одобрения.

Коллега рассказывал, что в течение последующих недель в нем созрело решение: он понял, что нужно прервать хотя бы эту цепочку страдания, он пообещал себе, что именно он разорвет ее. Он сменил обучение машиностроению на обучение психологии по специальности «воспитание детей и молодежи». Спустя несколько лет (и курсов обучения) он смог возродить детский приют, который незадолго до этого закрыли из-за неэффективности, и стал оказывать помощь нуждающимся детям из неполноценных семей, что принесло ему награду. После небольшой паузы он добавил: «У меня было одно преимущество. Мои товарищи по учебе должны были читать и учиться, чтобы понять то, что понять сложно: как чувствуют себя дети, выросшие в неполноценных семьях, когда они в страхе ложатся спать, а утром с тем же страхом просыпаются. Моим одногруппникам приходилось читать в книгах о том, в чем будут нуждаться такие дети, когда придут к ним на сеанс терапии, и о том, как ведомство по делам молодежи принимает решение, что этих детей невозможно доверить их биологическим родителям. А я знал и знаю все это. Не только из курса обучения, но из собственного опыта. Я знаю, что мне пришлось пережить, и знаю, чего мне тогда не хватало, и могу дать это тем, кто нуждается сегодня».

Далее коллега рассказал, что с того самого дня, когда был открыт новый приют, ужасные повторяющиеся ночные кошмары из детства почти сразу прекратились. Детские раны начали заживать.

Благодаря кому и чему этот человек стал настолько силен, что смог разорвать цепь страданий и поставить себя в начало новой цепочки благоприятных событий? Если мы попробуем поискать ответ на этот вопрос в его биографии, мы ничего не обнаружим. Кажется, только дедушка играл достойную роль, но, разобравшись подробнее, мы узнаем, что он избегал посещать дом своей психически больной дочери и побудил внуков к учебе в гимназии, поскольку иначе ему было бы неудобно, что вся семья его дочери состоит из асоциальных неудачников. Нет, в его прошлом мы едва ли найдем положительные факторы, вместо них – только многочисленные и весомые основания и мнимые причины, почему этот человек не должен был бы заботиться о благополучии других и брать ответственность за собственную жизнь и жизнь товарищей по несчастью.

Но зачем ходить далеко за ответом? Коллега сам сказал, откуда к нему пришли силы, чтобы выбрать этот путь: его поведение (вопреки прогнозам каузального подхода) определялось не тем, что с ним происходило в прошлом, а ответственностью перед будущим. Он признал свою обязанность: то, что было дано ему, он не мог просто так передать дальше. Это была забота о будущем его (еще не родившихся) детей и внуков, из нее выросли ожидания и требования к себе больше никому не причинять этого непосредственного и опосредованного страдания. Выражаясь кратко, открытость и ответственность перед судьбой других освободила его из трясины естественного хода вещей и позволила ему встать выше пережитого страдания. Спасение этого человека заключалось не в концентрации исключительно на себе и на том, что он получил в прошлом, а в принятии того факта, что человек никогда не живет сам для себя, что жизнь постоянно раскрывает перед нами поле действий, на котором переплетены судьбы и счастье других людей.

На что могут повлиять решения

Ожидаемые и непредвиденные последствия решения станут интереснее, если мы посмотрим на них в долгосрочной перспективе. Этот человек не только остановил дальнейшую передачу страданий, на этом пути он также примирился с самим собой и нашел силы, пускай это и не было главной его целью. То целительное, что должно было уравновесить недостаток положительного опыта в его жизни, было добром, которое он решил творить в будущем. Он также оградил некоторых детей из приюта от вступления на якобы предопределенный, учитывая их прошлое, ложный путь.

Насколько сильны решения, которые основаны на ответственности и смысле, а не на простых причинно-следственных отношениях и которые могут даже разорвать эти связи, показывает следующее: коллега изменил не только настоящее и будущее, но и прошлое. Его действия смогли изменить жизненный итог его родителей. Если бы все шло согласно психологическому объяснению простых причинно-следственных связей, жизненный итог родителей и братьев был бы отягощен еще и чувством вины за то, что их младший сын и брат стал жертвой их собственных проблем, что из него, «естественно, ничего дельного не вышло», что он стал пьющим мужем и распускающим руки отцом. Но сын смог уберечь родителей от необходимости нести эту вину и, таким образом, при помощи обратного действия забрал негативное из жизненного итога родителей и преобразовал его: они не понесли вину за его жизнь и жизни доверенных ему детей, потому что он решил положить конец потенциальным страданиям в упомянутой цепной реакции и поставил себя в начало положительной цепи. Мы видим: настоящее – это место, где разыгрывается судьба. Здесь вопросы задают нам; здесь мы – активные партнеры жизни или же ее противники. Здесь у нас есть выбор и ответственность.

Подобные случаи нельзя переоценить. В начале этой жизненной истории было больше страданий и холодности, чем многие могут себе представить, не имея такого опыта. Воспоминаний об этом уже не изменить, воспоминания о детстве и юности в страдании будут сопровождать его в будущем. И все же даже в таком сложном случае человеческого страдания горе и холодность не должны иметь решающего значения: какие последствия эти факты биографии окажут на настоящее, еще не предопределено, это еще может обсуждаться и изменяться.

Таким образом, настоящее было и является не только местом обусловленности, но и местом свободы молодого человека. В момент настоящего времени он прочитал о том, как могла сложиться его судьба, и понял, что ради своих детей он ни в коем случае не хочет так закончить жизнь. Его защитило не прошлое, а взгляд в будущее и решение, принятое в настоящем, о формировании этого будущего сегодня именно таким образом.

Мы снова видим, что ведем переговоры и принимаем решения по поводу последствий нашего прошлого и обусловленности на еще не написанных страницах настоящего нашей жизненной истории. Мы встречаемся с нашим прошлым сегодня, и сегодня от нас зависит, какой будет эта встреча. Будет ли это встреча с нескончаемыми жалобами, жалостью к себе, ворчанием, неприятием всего мира, то есть неприятием всего хорошего, что могло бы привести нас в равновесие и исцелить от того плохого, что мы познали в жизни?

Бесспорно, развитие событий может легко пойти по этому пути, и тогда будет понятно, почему человек потерял надежду и доверие к миру, который принес ему столько страданий. Но если что-то происходит легко, это еще не означает, что оно хорошо обосновано, оправдано, правильно или что мы освобождены от ответственности стараться делать как можно лучше.

Ведь ответная реакция не оправдывает себя не только с психологической точки зрения – прежде всего она не оправдана экзистенциально. Тот, кто из-за пережитых страданий лишает себя возможности увидеть целую палитру ценного, целительного и хорошего опыта и поступков, закрывается от действительности, которая гораздо больше и разнообразнее, чем пережитое им страдание. Более того, человек закрывается не только от того, чего еще не испытал, но также и от себя самого – переживающего и действующего, каким он мог бы и должен был бы стать. Он отнимает у себя шанс сделать частью своего жизненного итога переживания и действия, которые могут привести к гармоничным отношениям между страданиями прошлого и всем положительным, целебным и осмысленным. Другими словами, он создает уверенность и действует согласно ей – уверенность в том, что мир плох и враждебен, раз уж он принес ему столько страданий. И он выбирает себе пристанищем то место, где ни один человек не хочет быть: лишения и уныние.

Эта утрата веры в положительное, которое может ждать человека впереди, одновременно является для него искушением: тот, кто не допускает в своей жизни ничего хорошего, кто не ждет ничего хорошего от себя, тот не станет даже пробовать делать что-то хорошее. Вероятно, этот механизм имеет защитную психологическую функцию: тот, кто и так не ждет ничего хорошего от жизни, не может разочароваться в ней еще больше. Но цена этой мнимой уверенности слишком высока, чтобы можно было оправдать ее преимуществом подобной безопасности. Ведь тот, кто ничего не ждет от жизни и от самого себя, лишает себя возможности прийти к такому жизненному итогу, в котором будет больше света, чем тьмы. Для этого нужно держать открытыми окна и двери своего пристанища, и прежде всего не просто ждать, что свет проникнет в него сам, но и сделать первый шаг и самому зажечь свет, если и не для себя, то для других (как это сделал коллега). То, что человек способен на это, подтверждается клиническим опытом, а также психологическим исследованием и примерами из практики, похожими на приведенный здесь. На то, что человек должен так делать, указывает также и голос его совести или сердца. Мир по-прежнему нуждается в человеке и ждет его участия, и никто другой не видит это лучше, чем тот, кто пережил нестабильные и трагичные моменты бытия.

Приведу еще один пример. Когда Виктор Франкл в 1930-х годах работал начинающим врачом в Вене и консультировал молодых людей, из-за экономического кризиса уровень безработицы среди молодежи был очень высок. Многие из этих молодых безработных скатывались в депрессию, алкоголизм, рукоприкладство – в общем, их повседневная жизнь была наполнена бессмысленностью, а в этом вакууме разрастались те кризисные явления, которые, как мы знаем, являются следствием позиции временного существования. Франкл вывел тогда важную логотерапевтическую формулу: там, где заканчивается то, чего нельзя изменить, начинается свобода человека, а именно свобода реагировать на то, чего нельзя изменить. Будучи консультантом или психотерапевтом, он, конечно, не мог взять и изменить социальные обстоятельства, но он мог обсуждать с безработными возможности использования свободного времени, которого у них было в избытке, и здесь он мог обратиться к свободе и ответственности молодых безработных. Один начал учить английский, другой помогал в бесплатной столовой, кто-то ухаживал за могилами на еврейском кладбище. Задачи, наполненные смыслом, помогали им справляться хотя бы с психологическими последствиями безработицы.

С урчащими от голода животами они работают в каких-нибудь организациях, например, добровольно помогают в библиотеках или следят за порядком в народных школах. Они наполнены самоотдачей какой-то вещи, идее, возможно, борьбе за лучшие времена, за лучший мир, который решил бы проблему безработицы. Их избыточное (к сожалению) свободное время наполнено полезными занятиями. У меня есть чувство, что молодое поколение недооценивают с точки зрения их способности к страданию (несмотря ни на что, можно видеть радостные лица) и к достижениям.[38]38
  Frankl, V. E. (1933). Wirtschaftskrise und Seelenleben vom Standpunkt des Jugendberaters. (Экономический кризис и вопросы о душе с точки зрения терапевта, работающего с молодежью.) Sozialärztliche Rundschau. 4: 43–46.


[Закрыть]

Эти молодые безработные по-прежнему голодали, страдали от экономических проблем, но с их плеч сняли экзистенциальный груз формулы «Быть безработным означает быть бесполезным и вести бессмысленную жизнь». Они снова расцвели, стали участвовать в жизни, интересоваться ею, проявлять активность. Мы видим, что всегда есть маленькие и большие свободные пространства, для которых неизменяемые внешние условия являются не более чем рамками, внутри которых каждый может разместить свою картину – большую или маленькую, но каждый раз уникальную, выражающую неповторимую личность. Однако условием является наша открытость для возможностей смысла, которые жизнь предоставляет нам в распоряжение даже тогда, когда обстоятельства в общем и целом неидеальны.

Можно возразить, что в некоторых случаях это слишком большое требование, и возможно, так оно и есть. Но мы говорим не о том, насколько легко дается переключение с отрицательного на положительное, а о том, что этого вообще можно требовать, что это находится в области возможного. Как показывают упомянутые и другие примеры, осмысленное и положительное оказывает исцеляющее воздействие на те сферы, которые никогда не затронут разочарование, отрешенность или постоянная жалость к себе, какими бы привлекательными они ни были.

С другой стороны, нужно спросить себя, что должно стать альтернативой, нужно ли позволить пережитым лишениям и неудавшемуся, но желанному счастью всегда определять наше поведение и восприятие? Мы говорим именно об этом решении и о многих возможностях, которые предоставляются благодаря этому решению в настоящий момент.

Подведем итог. Настоящее открыто, так же как и возможности нашей будущей судьбы, благодаря которым мы сегодня приходим к согласию с собой и со своей совестью. Ведь говорить о возможностях будущей судьбы означает также не говорить больше о невозможности изменить судьбу и говорить только о возможном и о вкладе самой личности в конкретной судьбоносной ситуации. Говорить о возможном означает также смотреть не только на то, что мы получаем прямо сейчас, или уже получили, или считаем, что должны получить от жизни, но прежде всего и на то, что мы сами транслируем. Ведь дело именно в этом: то, что мы транслируем, и есть, в сущности, наше. Этим мы можем распоряжаться. Это место свободы, личной и совместной ответственности, это место, где может раскрыться та самая дружба с жизнью.