Текст книги "Обручье"

Глава 9. Дело пахнет пентаграммой

В глубине всякой груди есть своя змея.

Из сочинений Козьмы Пруткова

В традиционной скифологии совершенно немыслимо задаваться вопросом, что общего между скифским погребальным сооружением и декором акинака.

А. Мартынов. Археология

Вечерний банкет насмерть поражал отвыкшее от городской роскоши воображение. По распоряжению профессора дежурные бросили в макароны двойную порцию тушёнки, вдоль всего стола были расставлены вскрытые банки с консервированной ветчиной и тюлькой в томате. Две миски овощного салата, размерами больше похожие на тазики, красовались на противоположных концах стола, а ровно в центре помещалось плетёное блюдо с конфетами. Переглянувшись, Катька с Лиской постарались занять места поближе к плетёнке, напротив, просочившись сквозь толпу претендентов, уже утвердился Лёша Толстый. Героя дня Ботаника усадили в торце стола, рядом с профессором и Марго, бедолага был излишне румян и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Вместо будничного вечернего чая дежурные разлили по кружкам компот, и профессор Троепольский поднялся с места.

– Друзья мои, юные археологи! Ещё раз хочу поздравить вас всех с поистине уникальной находкой! Именно ради таких моментов и стоит заниматься наукой, и я думаю, что сегодняшний день станет поворотным в судьбе многих из нас!

МВ многозначительно кивнул и поднял повыше кружку с компотом.

– И давайте надеяться, что потрясающий успех, который выпал сегодня Алексею Ковальчуку, будет не единственным в нынешнем сезоне. Я верю: нас ждут великие дела! К сожалению, нарушать сухой закон в экспедиции мы не можем, но дежурные сварили нам замечательный компот! Маргарита, Игорь, ну что же вы? Ура!

Все принялись чокаться кружками, а Лёша Толстый под шумок запустил лапу в плетёнку и оперативно, одну за другой, поглощал конфеты.

– Чего это Марго такая кислая, а? – шепнула Лиска Катьке на ухо. – Чудно. Когда Ботаник обручье вытащил, она вся затряслась прямо, до того разволновалась. А теперь будто и не радуется, а ещё энтузиасткой притворялась.

– Вот именно, притворялась. Как ты не понимаешь, ей раскопки по барабану, она в профессора втюхалась, вот и потащилась в экспедицию. Наверное, надеялась его здесь быстренько окрутить. А МВ и так–то на неё ноль внимания, а тут ещё эта находка. Ему вообще теперь не до Марго, глянь, как он на Ботаника смотрит. И в город один едет, её не зовёт.

– Да, – Лиска сочувственно посмотрела в сторону мэнээски. Вид у Марго действительно был нерадостный, она притворялась, что ест, а сама то и дело косилась на Троепольского.

Но профессор своей помощницы не замечал, понизив голос, он разговаривал с Ботаником – похоже, о чем–то настойчиво его расспрашивал.

– Лешка на седьмом небе: МВ с ним личную беседу имеет! Ещё бы, такая везуха! – не без зависти заметила Катька, ковыряя ложкой макароны. – И они это называют праздничным ужином? Мы с Васей и то приличней готовили. Скажи, Вась?

Отправивший полную ложку в рот Вася поперхнулся и закашлялся. Лиска постучала его по спине.

– Я вот что предлагаю – давайте Лешку к нам в квадрат обратно перетащим? – продолжала между тем Катька. – Марго его, я слышала, насовсем Толстого буксирить прикрепила, это нечестно! Ботаник везучий, ещё чего–нибудь выроет, а в шоколаде будет Толстый? Этот лоботряс и так все конфеты пожрал!

– Вряд ли прокатит, – усомнился Вася, – по квадратам Марго расставляет, не станет МВ вмешиваться. Может, ты сама у Марго спросишь?

– Издеваешься?

– Да нет. Я вообще не понимаю, чего ты на неё взъелась, вполне нормальная училка. Ну строит толпу, так как же без этого? – мирно заметил Вася и зачерпнул побольше салата. – Между прочим, вы ешьте салат, а то опоздаете. Вкусный, остренький, не хуже, чем с майонезом.

– Ну да, у дежурных масло кончилось, они и заправили уксусом, которым образцы промывают. В камералке из банки отливали, – вздохнула Лиска.

Катька поперхнулась:

– Это какие образцы, кости? И ты только сейчас об этом говоришь?

– Что ты, никаких костей, им стрелы промывали. Наконечники, ножики. Я сама видела, честное слово. Это безопасно, смотри, как Вася наворачивает.

Вася кивнул и отправил в рот ещё порцию салата.

– Видишь, я ем, и ничего со мной не делается. Ты сама сообрази, ну как можно кислотой мыть органику, она ж её растворяет. Только металл. Если бы ты на занятиях лучше слушала…

В конце ужина профессор опять поднялся.

– Я хотел бы ответить на прозвучавший сегодня вопрос, – он слегка наклонил голову в сторону Катьки. – Думаю, не ошибусь, что он интересует всех сидящих за этим столом, без исключения. Итак, в чем особенность и вероятное научное значение сегодняшней находки? И что это, собственно, такое?

Судя по всему, Алексей нашёл половинку так называемого обручья, то есть браслета. Подобные обручья являлись неотъемлемой частью костюма восточных славянок, ими придерживались на запястьях рукава женской рубахи. Обычно рукава были длиннее рук, отсюда, кстати, много позже произошла известная поговорка «спустя рукава».

Тем не менее целый ряд признаков не позволяет идентифицировать находку как славянскую, но указывает на куда более ранний период. Во–первых, браслет выполнен из чёрной бронзы – это особо твёрдый сплав, в древности применявшийся вместо железа. Ко временам расселения славянских племён на Русской равнине изделия из чёрной бронзы были практически вытеснены орудиями из железа. Во–вторых, изображения животных весьма напоминают скифский звериный стиль. В широком смысле термин «скифский стиль» употребляется для обозначения культуры на обширной территории степей и лесостепей от Северного Причерноморья до Алтая. В то же время есть заметные различия, и вдобавок морда переднего зверя явно принадлежит гиене, а это животное народам евразийских степей известно не было. Гиены, как вам известно, обитают исключительно в Африке! Это ещё одна загадка браслета.

– Его носила африканская царевна! Её привёз из похода вождь скифов, я читала: скифы ходили в дальние набеги! Они поженились, а потом она передала браслет своим детям! – выпалила Катька, которая давно уже нетерпеливо ёрзала на скамейке.

– Кать, молчи, – одёрнула её Лиска.

– Вот ещё! Чем плохая гипотеза? Не нравится – сочините лучше! Михаил Вадимыч, ведь могло же быть такое?!

Троепольский улыбнулся:

– Очень романтическая гипотеза. Но вряд ли верная. Наши предки были людьми суровыми, для них рифма «любовь–кровь» звучала абсолютно актуально. Это уже мы, суетное, асфальтовое племя, свели её к банальному штампу. Любовь скифского вождя и африканской царевны – это, знаете ли, из арсенала мыльных опер, которых древние не знали, да и знать не захотели бы. Скорее следовало бы задуматься о ритуальном назначении браслета.

– Ритуальном?

– Упоминания о подобных псевдогиенах встречаются в средневековых черномагических манускриптах. Тёмное колдовство, ведовство, тайные знания – этого у наших пращуров хватало, более чем хватало. Вести генезис обручья, сообразуясь с такой гипотезой, было бы невероятно интересно, головокружительно… – агатовые глаза Троепольского потускнели, лицо сделалось отсутствующим, профессор явно заговорился, забыл, что держит речь перед подростками, и начал думать вслух. Впрочем, мгновенье спустя он спохватился, смахнул с лица странное выражение и озарил собрание голливудской, сверкающей улыбкой.

– Словом, Катюша, не было никаких прекрасных негритянок. Тем более браслет предназначался явно на мужскую руку.

– Древние мужики носили такие браслеты? Вот прикольно! – фыркнула Света. – Прямо как рэперы!

– Демонстрирую! – Троепольский высоко поднял половинку браслета. – Маргарита, позвольте вашу руку!

Побледневшая Марго медленно встала. Профессор деликатно взял её за руку и приложил находку к запястью.

– Видите? Обручье явно велико! И в то же время… – Он жестом фокусника прижал половинку к своей загорелой руке. – Сидит как влитое. Вернее, сидело бы – будь оно целым.

Троепольский глубоко вздохнул.

– Чистый цирк! – фыркнула Катька, когда подруги пошли окунуться перед сном после банкета. Дежурные, призвав на помощь сознательных Васю с Пашей, убирали посуду, профессор, упаковав находку, спешно отправился в город. Марго и Игорь пошли проводить его до причала. В лагере царило непривычное оживление, настроение у всех было приподнятое и слегка бесшабашное, все в сотый раз пытались расспросить Ботаника о подробностях его героического ныряния. Несчастный Ботаник потел, томился и наконец сбежал в свою палатку. Лиска услышала, как он свистел Ваксу – из всех юных археологов собачонка почему–то больше всех привязалась именно к Лёше и предпочитала ночевать исключительно в его спальнике. Но Вакса не отзывалась – наверное, убежала провожать профессора.

– Что ты имеешь в виду? – лениво поинтересовалась Лиска, выжимая полотенцем волосы. Перед сном она старалась не нырять, но волна от проходившей баржи захлестнула её до самой макушки. – Что ты имеешь в виду? Какой цирк?

– Да наших чудесных преподов! Один другого чудесатее: МВ странствующего иллюзиониста изображает, Марго – восставшую мумию! Как она дёрнулась, когда МВ попросил её руку! Небось решила, что ей предложение делают! Смешно!

– Злая ты, Катька. А если она правда в профессора влюблена? Что же теперь, её гнобить за это?

– Да я чего, я же так… – растерялась Катька, а Лиска неожиданно горячо продолжала:

– Ну и нечего тогда злорадничать. Если бы ты вот так влюбилась? А МВ, между прочим, мог бы вести себя и более чутко. Руку он попросил – тоже мне, массовик–затейник! Чёрной магией интересуется – тоже мне, Глоба—Кашпировский!

Катька надула губы и замолчала. Но долго дуться она не умела.

– Ой, Лисюк! Как думаешь, нам на пенсию не пора?

– Что? На какую пенсию?

– По состоянию здоровья. В связи с обострением склероза. Мы ж с тобой хотели Ботанику нашу таинственную надпись показать! Самый момент сейчас, он на крыльях славы, говорят, от этого мозги лучше работают. И, кстати, пусть удивится, затрепещет и узнает, что он не один древние редкости находить может! Как ты думаешь?

– Я лично ни о чем не забывала. У меня эта надпись из головы не выходит. С утра и пойдём.

Подруги вылезли на обрыв и, приплясывая по мокрой от росы траве, побежали к палаткам. Лагерную поляну уже затягивали ранние сумерки, переполненный едой и впечатлениями народ расползался по спальным мешкам. Лагерь заснул ещё до того, как вернулись, посадив профессора на последнюю «ракету», Маргарита с Игорем.

Только Перун и Сварог, как бессменные часовые, смотрели бессонными глазами в речную даль, туда, где вилась тонкая струйка дыма чьего–то костра.

***

– Лёш, ты чего такой пришибленный? Трудно нести бремя славы? Ботаник дёрнулся, обиженно вскинул глаза, и Лиске вдруг стало его жалко. Она посоветовала:

– Ты зря на девиц внимание обращаешь, они же вредные – видят, что ты реагируешь, ну и дразнятся. Притворись, что тебя ничего не задевает, они и отстанут.

– И Катя вредная? – удивился Ботаник.

– Ну да. Ты думаешь, если она мне подруга, я в ней недостатков не замечаю? Просто они в Катьке не главное, на самом деле она замечательная. Ну любит иногда съязвить, бывает.

Ботаник послушно кивнул, но похоже было, что его мысли гуляют где–то далеко. Да что это с ним приключилось? Неужели вчерашняя удача настолько выбила парня из колеи?

Лиска присела рядом с Ботаником и посмотрела в ту же сторону, что и он, но ничего особенного не увидела. Просто Волга, просто утренний туман над водой, разве что гуще обычного, до завтрака не развеялся. Настоящая молочная река, как в сказке, даже купаться неохота. Откуда–то из–под обрыва долетел звонкий плюх, значит, Катька все–таки отважилась, нырнула.

– Как ты ухитрился его углядеть под водой? – помолчав, спросила Лиска. – Тут ведь дно илистое, а он даже и не блестящий.

– Сам не знаю. Лис, когда ты про свои сны говорила… ты шутила?

– Нет. Только они мне не постоянно снятся, сегодня, например, ничего не было.

Лиска покосилась на Ботаника и добавила:

– Не беспокойся, я буду записывать, как ты просил. А потом, мы с Катей тебе одну вещь показать хотели.

– Какую… вещь? – спросил Ботаник почему–то шёпотом.

– Сейчас Катька вылезет. Ага, вот и она. Кать, давай коробку.

Продолжая яростно растираться полотенцем, Катька вытащила из кармана халатика пачку из–под сигарет и бросила Ботанику на колени.

– Вот. Помнится, кто–то говорил, что древних надписей в наших местах не бывает!

Ботаник непонимающе уставился на срисованные Катькой каракули.

– Это у вас откуда? Похоже на черты и резы. Ну, знаки такие, ими писали славяне до того, как приняли кириллицу. Ими Велесова книга написана. – Ботаник почесал переносицу и честно добавил: – Правда, у учёных имеются большие сомнения в её подлинности.

– Да это мы тут неподалёку нарыли. Лис, расскажи, пока я разомнусь, а то холодно.

Катька спрыгнула обратно на песок и пустилась бегом, мгновенно исчезнув в тумане, а Лиска принялась наскоро вводить Ботаника в курс дела. Он хлопал глазами, совершенно забыв про недавнюю меланхолию.

– Ну вы, девчонки, даёте, – сказал Ботаник, когда Лиска умолкла, – только приехали в экспедицию и уже такого наворочали.

– Как получилось. Ну так что с надписью?

– Извини, Лис, я пока не готов ответить тебе. Мне надо подумать… жаль, что МВ в городе, у него бы спросить.

– Ты чего, с ума сошёл?! – возмутилась подоспевшая Катька. – Хочешь, чтоб нас с Лиской вышибли из экспедиции? Нам же нельзя без спросу далеко от лагеря уходить.

– Что? Ой, извини, я забыл… – пробормотал Ботаник.

Катька фыркнула:

– А как тебя зовут, ты не забыл, случайно?

Ботаник замигал и растерянно оглянулся на Лиску.

– Да нет… кажется…

– Ну? – не унималась Катька.

– Не приставай ты к нему, все он прекрасно помнит. Просто не сообразил сразу, с кем не бывает, – вступилась Лиска. – У кого–то вон с вакуолями проблемы.

Катька метнула на неё гневный взгляд и исподтишка погрозила кулаком, но ехидничать перестала. Лиска хитро улыбнулась. В пятом классе на уроке географии Катька назвала вулкан Попокатепетль вулканом Вакуоль и потом целую перемену от стыда пряталась в туалете. Конечно, жестоко напоминать подруге о таком фиаско, но иначе она не скоро уймётся. А Лиске почему–то сделалось жаль Ботаника, что–то с ним действительно неладно. Может, он попросту заболел?

– Лёш, у тебя случайно не температура?

Ботаник удивлённо уставился на Лиску и закивал:

– Слушай, наверное, да. А я не пойму, чего меня так ломает…

– Возьми у Марго индульгенцию и на раскоп не ходи, – вмешалась Катька, – ты свою норму находок уже перевыполнил.

– Ага, наверное. – Ботаник перевёл взгляд на сигаретную пачку. – Заодно и над этим подумаю. Идёт?

– Идёт, только ты лучше перепиши все на бумажку, а пачку я спрячу, – сказала Катька. – Пусть у нас будут два экземпляра, на всякий случай. А то я эту пачку едва нашла, думала, что потеряла.

– Это я для Лешки сказала, на самом деле я не такая раззява, ты же знаешь, – сказала Катька, когда подруги вернулись в палатку переодеться. – Просто мне не хотелось оставлять у него пачку.

– Почему? Думаешь, он потеряет?

– Нет. – Катька застегнула палатку и, таинственно блестя глазами, шепнула: – Ты не помнишь, наш МВ какой марки сигареты курит?

– Ой!

– То–то – ой! А Ботаник ещё хотел с ним консультироваться! Ну ладно, Ботаник – умняшка, весь в науку погруженный, для него МВ авторитет и все такое. Но мы–то с тобой не ботаники, мы адекватные!

– После подобных заявочек? Не уверена. Такие сигареты многие курят.

Катька на минуту задумалась и упрямо тряхнула кудрями:

– Все равно. Плевать на сигареты, не в них дело. Тебе не показалось, что МВ вчера был какой–то странный? Как обручье увидел, прямо затрясся весь и глаза безумные сделались. Смеялся ещё… ты хоть раз слышала, чтобы МВ так смеялся?

– Нет, – признала Лиска. – Но с другой стороны, человек находке радовался. Если она правда уникальная, почему нет? И потом – что ты хочешь доказать? Что это профессор археологии режет в лесу кур?

– Да при чем тут режет – не режет! Я вообще думаю, что это нам с перепугу показалось невесть что. С чего мы взяли, что там была курица? Наверняка какая–то лесная птица, небось сова её заклевала ночью, и все.

– Ты уверена? – Лиска попыталась припомнить, как все было. С одной стороны, действительно, ничего, кроме капель крови и нескольких пёстрых перьев, вроде и не видали. Но почему же тогда они так испугались? Лиска напрягла память, казалось, там было что–то ещё… но воспоминание какое–то размазанное, словно с тех пор прошло не несколько дней, а несколько лет. Неужто права Катька и у неё начинается склероз в ранней стадии?

– МВ курган раскопать хочет, понимаешь? – продолжала между тем Катька, совсем понизив голос. – Вся эта экспедиция – прикрытие, а на самом деле он прознал про могилу заранее. Наверное, в ней лежат большие ценности. Ну ты же помнишь, нам Вася про Толстую Могилу рассказывал, там как раз скифы были. Как археологи пришли, а в ней уже кто–то ковырялся и почти все золото свистнуто. Прокопали сбоку траншею, и тю–тю сокровища! «Чёрные археологи» раньше сработали!

– Правда… Думаешь, МВ хочет такую же фишку с могилой колдуна провернуть?

– Почему нет? Смотри, все логично получается! Сперва мы роем здесь, все официально, все законно. МВ тем временем уточняет информацию… вот зачем мы предания записывали! А я‑то, курица, удивлялась, зачем мы фольклор собираем, в учебном году у нас такой темы не было! Какой смысл? Ну как же, он же должен точно удостовериться. А потом… потом он, наверное, сам туда сходил, прикинул, может, даже шурф разведочный заложил.

– Что такое шурф?

– Ну, роют ямку такую квадратненькую, небольшую, но глубокую. И смотрят, чего там попадётся. Так археологи определяют, где есть культурный слой, а где нету.

– Ну да, Вася же говорил, что МВ вроде бы ходил на могилу, – вспомнила Лиска.

– Вот! Теперь убедилась?

– Все равно не понимаю – при чем тут обручье? Чего он так разволновался?

– Ну… – Катька на минуту задумалась. – Знаю! Это – полное подтверждение гипотезы! Ведь здесь же не находили раньше скифских предметов, а тут раз – и пожалуйста. Похожие предметы наверняка должны быть в кургане. Недаром МВ сразу подхватился в город ехать, хочет сличить обломок. А может, привезёт с собой какого–то помощника.

– Зачем?

– Какая ты, Лиска, тормозная! Он же не может никого из наших на раскоп взять, на незаконное дело, а одному быстро не управиться. Правильно?

– Не знаю. Сомнительно мне что–то: профессор, кафедрой заведует и все такое – и вдруг «чёрный археолог»? Ты, Кать, по–моему, опять жанры путаешь – у тебя не история, а сплошной детектив получается. И вообще, если бы он хотел раскопать могилу тайно – спокойно приехал бы из города и раскопал, никто бы и не узнал ничего. А сейчас вся округа в курсе, что у них археологи работают, хороша маскировка! Вдобавок местные и так уверены, что мы сокровища ищем, а если ещё кого–то на кургане с лопатами засекут…

– Ладно, убедила, – с досадой признала Катька. – Вечно ты, Лисенция, все испортишь своими разумными замечаниями. А было бы интересно. Раз так, будешь мне компенсировать – расскажешь, чего сегодня во сне видела. Опять древних арабов?

– Нет, я же говорю – ничего интересного сегодня не было. Хотя… – Лиска наморщила лоб. – Нет, не могу. Может, потом вспомню, когда в квадрате сядем. Побежали, а то сейчас свистеть будут, опять опоздаем.