Текст книги "Раскодированная Россия"

Глава 14

Валентиныч с Андреичем за оказание медицинской помощи при запойных состояниях были награждены полиграфом последнего поколения. Партийная верхушка Антикодов расщедрилась и выделила наркологам переносного чтеца мыслей из Швейцарии. Прибор позволял не только читать мысли, но и определять интеллектуальные способности женщин. Во всяком случае, так было написано в рекламном проспекте. Валентиныч не очень понимал, зачем нужно определять интеллектуальные способности у девушек. Лучше бы полиграф определял уровень половых гормонов и степень сексуальной раскрепощённости у представительниц прекрасного пола, а не какой-то там интеллект. Андреич предложил коллеге самому разработать подобный прибор, а если кишка тонка, тогда брать, что дают и не выступать. Коллеги как два ишака тащили на себе тяжеленный ящик несколько километров. Принесённый прибор вызвал невиданный ажиотаж у мужского народонаселения, разместившегося в Севиной квартире. Янис тут же побежал за Парашенькой. Через полчаса, таща за руку упирающуюся девушку, он пролез в дверь. Девушка никак не хотела, чтобы её мысли читали. Янис пустил в ход всё своё обаяние:

– Да не бойся ты, дурочка,

– Ага, не бойся, давай-ка, мы твои мысли прочитаем, – отбивалась филимоновка.

– Это женский прибор, – уговаривал испанец.

– Всё равно не буду, – наотрез отказалась Параша.

– Тогда я на тебе не женюсь, – пригрозил благородный идальго, – значит, тебе есть, что скрывать от будущего мужа?

– Нечего мне скрывать, – лепетала девушка.

– Раз нечего, давай посмотрим, – настаивал Янис, – должен же я знать, о чём думает моя будущая жена.

– Страшно, когда в голове кто-то ковыряется, – насупилась девушка.

– Не кто-то, а родной муж, – заверил подпрыгивающий от нетерпения Янис.

– Ты мне пока не муж, – поставила его на место Парашенька.

– Минутное дело, – потянулся испанец.

– Брак – законная эксплуатация человека человеком, – каркнул Валя, – потом и детки пойдут.

– Детей пугают дядями, дядей детьми, – не остался в долгу испанец, – заодно посмотрим, любишь ли ты детей?

Параша под напором неопровержимых доводов, наконец, согласилась.

– Пустите меня к экрану, – загорелся Янис, – спорим, она меня хочет.

– Мужу в последнюю очередь, – заявил Лука, – у него и так вся жизнь впереди.

– Она меня хочет, – стал настаивать идальго

– Тебя все хотят, – отмахнулся Антип.

– Я хочу знать про неё всю правду, – неистовствовал испанец.

– Правда – это садист, то глаза колет, то уши режет, – не поддержал его Верняк.

– Дураки вы все, – не выдержал Янис, – может, сейчас судьба моя решается.

– Она у тебя по десять раз на дню решается, – вздохнул Антип.

– На этот раз всё серьёзно, – откашлялся испанец, – а ты, Антип, как кайфолом мешаешь девушке раскрыться цветком навстречу шмелю.

– Шмель, ты долго будешь у меня над ухом орать, – насупился Лука, который сел за пульт полиграфа – отойди на три метра и не трогай умных приборов.

– Долдон, – стал сокрушаться Янис, – грузишь его мудрыми мыслями, грузишь. Никакого толка.

– Сухогруз, – перебил его Лука, – сухогруз ты, Яник. Уж лучше бы ты фламенко станцевал. Это гораздо приятнее, чем твои мудрые мысли слушать.

– Фламенко мы будем танцевать на свадьбе, – заверил всех испанский подданный, – а пока давай, мысли читай.

– Чёрт с тобой, – сдался Лука.

На экране возникла зелёная полоса, на которой стали проступать чёрные буквы: лак для ногтей я сегодня выбрала неудачно. Он меня мертвит. А вот блузка просто шик. «Манго» вот мой магазин. «Бенеттон» сдал. «Мехх» всегда туфтовый был. Нет, всё-таки тридцать пар туфель это очень мало. Вон у Ленки целых семьдесят. Тарковский, Тарковский. И что они все в нём находят? То ли комедии с Челлентано или фильм «Глянец». Вот действительно шедевр. И Донцова им не нравится. Почему? Разбирались бы. А Яник странный, конечно из Испании и…

Полоса пропала. Экран замерцал заставкой.

– Шмель, – зашипел Лука, – сказано тебе было за приборы не хвататься. Распустил, понимаешь, руки.

– Прошу прощения. Perdone por favor, потерял над собой контроль, – стал извиняться Янис, – уж больно интересно, что думают блондинки из клана Филимоновых.

– Они не думают, они соображают, – заметил Джордж, – и вообще женщину не нужно слушать, женщину нужно нюхать. Даже если она тебе откажет, хоть парфюма нанюхаешься.

– Это вам, русским оглоедам женщины отказывают. А мне, истинному каталонцу сами в руки плывут. Лука, что ты там копаешься, налаживай скорей свой изумительный прибор.

Вновь на мониторе показалась зелёная полоса, на которой стали пропечатываться буквы, и бегущая строка засветила все мысли роскошной блондинки: «какую же мне собачку купить: чиа-хуа или йорка, а может вестхайленда? Он тоже беленький. Как раз гармонирует с тоном моих волос. А других перекрашивать придётся. А вот сумку пора менять. Эта противная. Соседка с таким презрением на меня посмотрела. Всё из-за сумки. И на щиколотку нужно браслет. И на запястье штук семь. А лучше десять. Приятно смотреть на итальянок, рука вся утопает в браслетах. Ой, а руки-то у меня совсем бледные. Никуда не годится. Нужно записаться в солярий. А эти-то художники, какие-то они все неухоженные. Интересно…»

Тумблер щёлкнул, и перед блондинкой в виртуальных очках стали возникать вопросы теста. Ответы следовали в правую колонку.

Самый низкокалорийный продукт в мире? Огурец.

Млекопитающее, которое не издаёт ни звука? Жираф.

Животное, которое может узнавать себя в зеркале? Шимпанзе.

Чей язык в 2 раза длиннее его самого? Хамелеон.

Самый длинный алфавит в мире? Камбоджа 74 буквы.

Сколько ступенек ведёт на Эйфелеву башню? 1792 ступеньки.

Кто придумал вилку? Когда? Джон Уинтроп 25.06. 1630 года.

Где и когда открылась первая аптека? В Багдаде около 1000 до н.э

Кто спит всего пять минут в сутки Жираф.

Кто кормит своих птенцов тысячу раз за сутки? Синица

Самая богатая семья в мире? Дюпоны. 150 млрд долларов

Сколько детей было у И. С. Баха? 11 детей.

Где больше всего «Роллс-Ройсов» на душу населения? В Гонконге

Где официально признано существование НЛО? Франция, Италия

Сколько П. И. Чайковский состоял в браке? 11 недель

Оптимальная дистанция между глазами и монитором

компьютера? 46 см.

Самое чистое море? Море Уэддела в Атлантическом океане.

Самая резвая лягушка? Австралийская квакша прыжок до 1,7 м.

Самая большая лягушка в мире? Голиаф, обитает в Камеруне.

– Хм-м-м, – промямлил Янис, – я, пожалуй, не готов. Рано мне ещё жениться, лучше пойду, в библиотеку запишусь. Правильный прибор, вот так сдуру женишься на умной, все локти потом искусаешь. Даже самый длинный алфавит в мире знает.

– Нет уж, – заявил Антип, – взялся за ручку – женись. Покопался в мозгах – засылай сватов. Швейцарцы не дураки, наверняка прибор отцы, у которых дочки на выданье придумали. Попал ты, Яник.

Часть шестая

Глава 1

Лекция № 6

«Бросить пить не трудно, трудно убедить в этом друзей», – сказал американец Мартин Ларни. Да что там этих америкосов убеждать. Раз плюнуть. Вы попробуйте наших друзей убедите. Попробуйте нашему человеку объяснить, что вы в завязке, что по какой-то причине вы сегодня выпивать не будете. Все американские торнадо с нежными женскими именами типа: «Френсис», «Джулия» и т. д., все азиатские цунами, все африканские самумы ничто по сравнению с криками обманутых в лучших чувствах друзей. Вы подлый предатель и жалкий трус, мерзкий ренегат и ссучившийся стукач. Вы трезвенник, наконец, предавший самое святое – мужскую дружбу. Если добавить сюда ещё непременные матерные эпитеты, то ваш портрет ничего кроме отвращения у мыслящего человечества не вызовет. С подобной характеристикой вас даже в тюрьму не примут, не говоря о том, чтобы петь в хоре имени Пятницкого. Когда накал страстей таков, что в дверь уже стучатся соседи узнать о случившемся убийстве, а в соседней квартире начинает выть собака, вы идёте на попятную и берёте в руку рюмку. Предыдущий гвалт ничто по сравнению с криками одержанной победы. Соседи убегают из дома вприпрыжку, им уже неинтересно, что там у вас происходит, им бы ноги унести. Собака перестаёт выть и в ужасе прячется под диван, всерьёз опасаясь за свою собачью жизнь. Вы делаете глоток и всё. Больше вы никому не нужны. Вам становится даже немного обидно. Так быстро переместиться из центра внимания на какие-то задворки непросто и немного печально. Так, наверное, чувствует себя красавица, которую долго добивался сослуживец. Дарил цветы, водил в ресторан, добиваясь, постели. Наконец, затащил, отметился, а сейчас храпит, отвернувшись носом к стенке. Вот и вы уже никому не интересны. Пьёте ли вы или не пьёте, всем давно без разницы. Ведь главное что? Главное «размочить».

Когда со мной пытаются спорить по поводу лечения алкоголизма, мне интересно. То ли эти люди скрытно состоят на довольствии у пивоваренных компаний и потому являются моими оппонентами. То ли они настолько слепы, что не видят очевидных вещей. Как только мы разберёмся с ферментами, алкоголизм сойдёт на нет. Как проблемы с эрекцией ушли после изобретения виагры. Мне возразят, что проблемы сексопатологии остались. Может быть, но обратите внимание, насколько стало меньше сексопатологов. В разы. Пациенту гораздо проще пойти в аптеку и купить таблетку, чем ходить на дорогостоящие процедуры. Как только мы сможем уровнять количество ферментов у северных народов и народов Кавказа, от алкоголизма останутся только анекдоты с бородой, да страшные истории, как о чуме в Европе пятнадцатого века. К сожалению, такие результаты возможны только при клонировании. Пока мы ещё до этого не доросли. Остаётся другой путь: мощная и неуклонная электронная промывка мозгов. Если с утра до вечера показывать рекламу пива – все будут это пиво пить. Но если методично и в нужном контексте показывать белые горячки и несчастные случаи, произошедшие по пьяной лавочке, чудеса, творящиеся в вытрезвителях и ужасы, происходящие в наркологических больницах – пиво пить перестанут. Вопрос количества показов. И попробуйте возразить. Начнём издалека. Документальная запись: перед нами сидит мужчина, у которого рак лёгких и через день он умрёт. Лица практически нет, одни глаза. Он пристально смотрит в камеру и говорит: «зачем я курил? И кайфа-то особо не было. Так, пару папирос с удовольствием выкуривал из трёх пачек. Да, я курил по три пачки папирос в день. Зачем? Только теперь я понимаю, какую делал глупость. Пятьдесят восемь папирос я выкуривал без малейшего удовольствия, за компанию или от нечего делать. Не повторяйте моих ошибок. Бросайте курить немедленно…». Он умер на следующий день. Когда смотришь эту запись, волосы встают дыбом и у самого заядлого курильщика ёкает под ложечкой. Возникает естественное желание бросить курить и не искушать судьбу. А вот идёт по телевизору передача о вреде переедания и врач-диетолог долго и нудно говорит о здоровом и правильном питании. А потом на пятнадцать минут реклама. Яркая, сочная: «не тормози – сникерсни», «Макдональдс», «чипсы Лейс», «кока-кола». И что после просмотра голодать? Или идти в Макдональдс? Конечно, в Макдональдс. Даже спрашивать смешно. А с алкоголем проблем ещё больше. Антиалкогольных программ нет совсем. А если кто-то и появляется, то полуграмотные с бегающими глазками целители и экстрасенсы. Они водят растопыренными пальцами, пускают слюни, как будто их самих хватил родимчик. А журналисты голосами, выработанными за периоды длительных запоров, подвергают анафеме врачей с дипломами и всю официальную медицину. Вот экстрасенсы, мол, это да. То колдунищи скелет пациента видят без рентгена, то рак молочной железы лечат простым наложением рук, то запои лечат по фотографии. И телевидение как последний мракобес заходится в экстазе: «вот истинное лечение, пришедшее к нам из глубины веков или сброшенное на парашюте с летающей тарелки». Да, пожалуйста. Лечите раковую опухоль у народного целителя, а инсулинозависимый сахарный диабет у колдуна. Только сами лечите, а других не призывайте. Не втягивайте в это безнадёжное дело одураченных сограждан. А потом, интересно, куда побежит сам колдун с острым аппендицитом к экстрасенсу или к хирургу в районную поликлинику? Кому отдаст своё рассыпчатое, в веснушках, любимое тело? На растерзание хирургу или в божественные руки академика международной академии духовного единства народов мира, профессора международной академии энергоинформационных наук, адепта духовной веры человечества? Отгадайте с первой попытки. А чем отличается больной с острым аппендицитом от пациента с хроническим алкоголизмом? Только набором симптомов, да клинической картиной болезни. Если лечить острый аппендицит волшебными пассами… Лучше не продолжать. А избавлять от алкоголизма думаете можно? Загонять обычное заболевание в русло шаманского мракобесия и экстрасенсорного дебилизма, а потом удивляться результатам.

Самый простой рецепт поставить всё с головы на ноги:

1. Всё эфирное время, отданное колдунам, переправить врачам.

2. Выделить деньги на антиалкогольные программы, а то обидно. Со стороны алкогольных компаний летят баллистические ракеты, а со стороны медицины копья и стрелы.

3. Организовать по всей стране сеть кабинетов (можно использовать кабинет в любой поликлинике), где будет стоять телевизор, DVD, стойка с дисками и кресло для пациента.

И посмотрите через год, что случится. Если этого не сделать, напрашивается неприятный вывод, что сложившееся положение вещей всех устраивает.

Глава 2

С утра Севе позвонил Стучебрюков, профессор предложил Крылову зайти в партийные кулуары, «подхарчиться» и получить очередной подарок. Андреич подарки получать любил, с аппетитом у него пока проблем не было, и он устремился по знакомому адресу. Стучебрюков был какой-то странный, смотрел всё время куда-то вбок, переминался с ноги на ногу, а потом и вовсе, куда-то убежал. Сева остался один в кабинете. Почему-то у него было ощущение, что за ним наблюдают. Андреич подошёл к окну. Золотые купола храмов блестели на солнце, люди, куда-то спешили по своим муравьиным делам. «Кончилась смута», – понял доктор, – «опять будем строить светлое будущее и удваивать ВВП». Размышления прервал робкий стук в дверь. Если бы Крылов был хозяином кабинета, он бы сказал: «войдите». А так он просто уставился на дверь. В неё ещё раз тихо постучали, а потом дверь открылась, и в проёме возник Дима. Живой и нарядный.

– Здравствуй, Сева, – язвительно произнёс он.

– Здравствуй, Дима, – как можно более безразлично поздоровался Крылов.

– Удивлён? – подмигнул невредимый Димон.

– Не очень. Я столько видел чудес за последнее время, что удивить меня достаточно сложно.

– Ну-ну, – не поверил олигарх.

В дверь опять тихо постучались.

– Ты лучше сядь, – посоветовал Дмитрий, – а то ещё в обморок упадёшь. Возись потом с тобой.

– Варенье тогда по затылку размазал и думаешь самый умный, – отмахнулся Крылов.

Стук повторился. В дверь протиснулся Шевкомуд. Глава силового ведомства. Правда, где располагались сами силовые структуры, не знал никто.

– Здравия желаю, Всеволод Андреевич, – прогудел Лукич, – надеюсь, зла на меня не держите?

– Губит людей не водка, губит людей вода, – напомнил Андреич и, несмотря на опасность ситуации, хихикнул, вспоминая, как Стучебрюков макал Шевкомуда в унитаз.

– Ты же мне по-пьянке всё рассказал, – напомнил силовик, – забыл, наверное, крепко тогда ты набрался.

– Я всё в рукав сливал, силомер ты наш, – засмеялся Сева, – а Стучебрюку, кстати, про воду я капнул. Просто чудо, Лукич, что ты тогда не захлебнулся.

Шевкомуд побагровел и с ужасом посмотрел на Диму, справедливо опасаясь разбора полетов. Снова раздался лёгкий стук в дверь. Через десять секунд стук повторился. Дверь открылась. На пороге стояла Семёновна. Конечно, никаких синяков и лохмотьев. Бабушка была одета сообразно возрасту и напоминала пожилую туристку из Копенгагена.

– Здравствуй, вахлачок, – прокурлыкала она.

– Здравствуйте, Золушка постбальзаковского возраста.

– Сам ведь мне всё рассказал, – всплеснула руками старушка, – когда я тебя опоила. Чего теперь гоношишься.

– Если бы я тогда ваше зелье отпробовал, то, вряд ли на своих ногах ушёл. От водки с клофелином не больно-то не разбежишься. Я всю гадость в рукав сливал, от греха подальше.

– Ой, не ври, – засуетилась старушка, со страхом поглядывая на Диму, – все тайны свои мне раскрыл как на духу. Не отпирайся, гадёныш.

– Если бы всё раскрыл, что бы вы тогда комедию ломали, и сюрпризы тут устраивали, – усомнился Сева в словах бабульки.

Тут он обратил внимание, что за столом шесть стульев. «Значит, намечается ещё два визитёра, – решил Сева, – «это будут наверняка почившие в бозе Подтироба и полковник, якобы прирезанные Малышом. Очень интересно, можно сказать гениально, прямо режиссёрская находка. Наверное, Димина постановка. Надо сказать ему, что так себе режиссурка. Актёры говорят плохо поставленными, ходульными голосами как в сериалах. Стучат в дверь нарочито робко, да ещё по два раза. Ещё барабанную дробь ввести осталось и совсем будет концептуальный спектакль. Жалко помидоров и тухлых яиц нет. Закидать бы».

Вновь тишайший стук раздался за дверью.

– Войдите, – распорядился Крылов, – а они не могли бы входить после первого стука? Митёк, какие-то дешёвые у вас эффекты, даже на мой неискушённый взгляд.

– Не спеши судить спектакль, пока не упал занавес, – зловеще предупредил Дима.

Раздался второй загробный стук. Как Сева демонстративно не отворачивался от двери, как не делал вид, что ему глубоко безразлично, кто на этот раз пролезет в дверь, голова сама поворачивалась в ту сторону. Дверь открылась, и в неё вошёл Малыш, как всегда весь в чёрном. Сева нервно сглотнул, но слюны во рту уже не было.

– Здравствуйте, – буднично поздоровался киллер.

– Здравствуйте, – голос прозвучал довольно бодро, но ноги сразу перестали держать Крылова.

Сева бочком протиснулся к столу и плюхнулся на свободный стул. Малыш смотрел на него так, что Андреич понял – очередь до него, наконец, дошла. Убийца мало того, что его зарежет на глазах у всех, так ещё и одежду испачкает, вытирая нож после содеянного. Очень было жалко свою куртку с потайной подкладкой. И винищем её не закапал, и от жирных пятен уберёг, и устрицами не уделал, – а теперь Малыш обагрит её Севиной кровью. А, может, заранее попросит снять, чтобы не испортить хорошую вещь. Так ещё обиднее.

В дверь опять робко постучали. На этот раз доктор не стал критиковать режиссёра. Он с ужасом перебирал в уме варианты: кто бы это мог быть? Подтироба? Полковник Пуков? Борис Яковлевич? Чёрт с рогами?

Стук повторился и в дверь проскользнул Палыч. Он виновато улыбался приклеенной улыбкой и отводил глаза. Он также поменял шкуру шамана на современный костюм и галстук. У Севы зазвенело в ушах.

– Ну-с, – начал Дима, – мы собрались здесь, чтобы обсудить наши достижения и подвести итоги. По окончании заседания Малыш исполнит заказ и отправит Крылова в последний путь. Жалко, конечно, доктора, но иначе нельзя. Киллер, не исполнивший заказ автоматически становится лузером. Ему перестают пожимать руку и выплачивать бонусы на Рождество. У него может даже развиться невроз и начать мучить совесть. Вы этого хотите?

Дима грозно обвёл всех горящим взором. Лукич, Семёновна и Малыш отрицательно замотали головами. Сева, наоборот, горячо закивал, а Палыч решил воздержаться.

– Единогласно, – подсчитал голоса счетовод Дима, – осталась маленькая формальность, сверить маршруты, ведущие к золотовалютной комнате, как метко её окрестил не чуждый литературности доктор. Сева, слушай, а давай мы на твоём надгробье напишем: «доктор Ватсон погиб, борясь с несовершенством этого мира».

– Угу. А внизу ещё подпишем: «укушенный бешеной собакой Димой Баскервилем», – внёс дополнение Андреич.

– Ну вот, – огорчился Дима, – опять хамишь.

– А кто начал? – сварливо заметил Андреич, – если я уже приговорён пасть от рук карлика с кухонным ножом, то какой мне смысл рисовать маршрут? Сушить свои мозги перед смертью и заниматься топографией?

– Да как ты не понимаешь, план-то у нас есть, – не очень уверенно заявил Дима, – просто мы хотим сравнить разные источники.

– Мой источник иссяк, обмелел и ушёл в песок, – образно выразился Андреич.

– А если я предложу тебе жизнь? – сделал заманчивое предложение табачный король.

– Тогда я нарисую план в своём уме, – торжественно пообещал Сева.

– Мне нужно на бумаге, – стал привередничать Дима.

– Какие гарантии? – доктор уподобился своим пациентам.

– Моё слово, – тут Дима напыжился как индюк, – ты честно рисуешь план, я оставляю тебя в живых.

– Не пойдёт. Ты, Димуля, хозяин своего слова: можешь дать, можешь назад взять.

– Ты не веришь моему слову? – выпучил глаза табачный олигарх, – ну да, рождённый ползать…

– Везде пролезет, – перебил его Сева, – ты, Митя, типичный богатей. Для других ты создаёшь правила, а для себя исключения. Ставь приемлемые условия, тогда поговорим предметно.

Сева красиво нанизывал фразы на шампур торга, но внутри у него поселилась звенящая пустота. Он не знал, как нарисовать план, он совершенно не помнил маршрута до золотовалютной комнаты. Страдая топографическим кретинизмом, Сева в трёх соснах-то мог заблудиться, а тут упомнить извилистую дорогу к такому богатству. Мысли зашуршали подобно гравию под колёсами автомобиля. «Главное, меня пытай, не пытай, всё равно ничего не вспомню. Так и выходят в герои. Записывать надо было, дубина стоеросовая».

– И долго ты будешь молчать? – теряя терпение, насел Дима, – мы ведь можем и к пыткам перейти. У Малыша мёртвый заговорит.

Малыш привстал и раскланялся.

– Разболтались они у тебя, – сделал Андреич замечание, – паясничают, задания проваливают. Бесполезные люди. Вот я – другое дело. Я очень полезный пассажир, но пытать меня глупо и недальновидно.

– Почему? – лениво поинтересовался Дима.

– Потому что я только лично могу показать дорогу к деньгам и золоту. Рисовать я не умею. Одна маленькая ошибка и вся экспедиция увязнет в подземных коридорах. А потом какой мне смысл рисовать план и терять последний козырь?

– Какой смысл? – взвизгнул Малыш и одним движением перемахнул через стол. Лезвие его ножа замерло на уровне Севиного горла. Андреич сразу ощутил, насколько хрупок человеческий организм и как мало миллиметров отделяет жизнь от смерти.

– Страшно? – заглянул в глаза Малыш, – это только начало. Я прирождённый палач и садист. Ты даже не представляешь, в какую развалину я могу превратить тебя за полчаса.

– Тебе хватит и пяти минут, – возразил Андреич, – сердце у меня слабое, можно сказать деликатное. Через пять минут я выдам инфаркт с миокардом и склею ласты. А вы бодро и целенаправленно ищите сокровища сырьевого олигарха. Уже без меня. Зачем я вам нужен, если у вас и так всё есть, начиная от карты и заканчивая прирождённым палачом и садистом.

– Куда же Подтироба спрятал карту? – подумал вслух Дима, – вы всё обыскали?

– Каждый миллиметр простучали, – отчиталась Семёновна, – нигде нет.

– А, может, он успел в почтовый ящик спрятать? – предположил Шевкомуд.

– Смотрели, ничего там нет, – доложила старушка.

И тут Севу осенило: у него было два почтовых ящика. Один висел на входной двери, а другой затесался среди соседских, поэтому всегда происходила путаница и Андреич имел обыкновение обследовать оба. Он ясно себе представил, что жёлтый конверт с эмблемой Антикодов мирно себе полёживает в том ящике, который находится среди соседских, и только ждёт своего часа. Свет, вспыхнувший в глазах Андреича, не укрылся от Димы и тот, замирая, спросил:

– Ты, что-то вспомнил, доктор?

– Да, – согласился Сева, – вспомнил. Когда Подтироба искал себе бинт, он вышел в соседнюю комнату. Там он вполне мог спрятать пакет.

– Где?! Мы всё по сто раз обыскали! – зашлась в крике Семёновна.

– Места надо знать, – холодно заметил Андреич, – у меня там тайник есть.

– А Подтироба-то, как его нашёл? – возразил Малыш, – профессионалы не нашли, а какой-то пропойца обнаружил?

Все с интересом уставились на Андреича, гадая, как он выкрутится?

– А что его обнаруживать? Он открыт был, – уверенно отмазался Крылов, – я там лекарства храню, какими мы Подтиробу капали. Он положил туда пакет, закрыл и вышел на улицу.

– Блефует лепила, – прошамкала Семёновна, – порожняки гонит. Мы каждый миллиметр обследовали.

– Нет, он что-то вспомнил, – задумался Дима, – едем на место, смотреть тайник. Если голову нам морочит, там и шлёпнем.

Дима сел за руль, Шевкомуд рядом. Андреича посадили на заднее сиденье между Малышом и Семёновной. Старушка накинула Крылову удавку на шею и время от времени слегка натягивала.

– Лучше бы вы с вилкой упражнялись, – припомнил Сева Марину и Бориса Яковлевича, – а ещё лучше с кастрюлями и половником.

– Только пикни у меня, – строго предупредила бабушка, от которой дух захватывало.

Крылов ехал и рассуждал, о чём бы таком крикнуть, чтобы соседи пришли на помощь. «Помогите»! – несерьёзно. «Пожар»! – недостоверно. «Караул»! – театрально. «Убивают»! – чересчур зловеще, так и распугать всех недолго. Машина уже подъезжала к Севиному подъезду, когда Андреич увидел Пахомыча, ковыляющего по своим кулацким делам. У Крылова было ровно три секунды, и он ими воспользовался.

– Пахомыч! – завопил он, – готовься, сейчас жилплощадь твою делить будем…

Семёновна затянула шнурок, и грозное предупреждение захлебнулось.

– Никто тебе помогать не будет, – заметил Дима, – послушай мудрого человека, не рви зря связки.

– Аф… аф… аф, – стал хватать ртом воздух пленник.

– Ты больше не будешь разевать хлеборезку? – сдерживаясь из последних сил, процедила Семёновна, – надеюсь, не будешь. А то пеняй на себя.

Первым в квартиру пошёл Малыш. После непродолжительной, но убедительной беседы филимоновцы выскочили на улицу как спринтеры на финишную прямую. Путь был свободен. Когда Сева увидел свою квартиру после долгого отсутствия, он чуть не сел на пол. Несчастные сорок метров были под завязку набиты мебелью, казалось, что они пришли в мебельный салон.

– Где? – угрожающе спросил Дима.

– Там, – Андреич выбрал самый заставленный угол и кивнул.

Все принялись переставлять шкафы и диваны, а Сева прислушался к звукам на улице. Там назревала буря. «Бдж» – грянул выстрел, и подушка осыпала всех пухом. «Бдж, бдж» – и пуха стало так много, как будто началась метель. «Из обрезов лупят», – с удовлетворением отметил Андреич.

– Почему они стреляют? – Шевкомуд похожий на осыпанного снегом Деда Мороза, вжался спиной в стену, – у Крылова так много сторонников?

– Ничего не понимаю, – престарелая Снегурочка Семёновна спряталась за сервант, – он, что подал им какой-то знак?

– Всё проще, – заметил Дима, залёгший в пуховых сугробах, – он пообещал их раскулачить, а нас сочли группой поддержки. Доктор, ау. Ты где?

А Сева уже выскочил на лестничную клетку. Сначала он огляделся, потом залез рукой в почтовый ящик, что висел на двери. Как он и предполагал, там было пусто. С замирающим сердцем пошарил в другом. Есть. Жёлтый конверт с логотипом Антикодов перекочевал в карман любимой шпионской куртки и Сева побежал по ступенькам к её производителю, одному из немногих, кто сберёг свои квадратные метры от алчного и предприимчивого Пахомыча.