Текст книги "Времена года"

То дождь, то снег…

Сверхранний зазимок сменился было оттепелью. Мокрый снег расшевелил крепкую порошу, местами обнажив луга и поляны. Но вот опять подморозило, посыпалась жесткая крупа, и чернотроп снова поседел за ночь. Земля покрыта где снежком, где листком. На бульварах и скверах осыпаются деревья, завершается листопад.

Все раньше смеркается и все позже светает. Световой день теперь укорачивается особенно заметно, убывая, как говорит пословица, «не куриными, а лошадиными шагами».

Предзимье – пора хмурая, неприветливая. Впрочем, натуралистам она и в таком облике мила. Есть своя прелесть в сменяющемся пейзаже, в борении темных и светлых тонов. Ноябрь еще целиком будет подвержен этому перекрашиванию ландшафта: пороша и чернотроп не раз сменят друг друга. Ведь средний срок прихода зимы – конец ноября. А до того ведется счет снежным примеркам.

На подмосковных озерах еще держались последние чайки, а уж в столичные сады нагрянули чубатые свиристели. Крупные, статные, они настолько ярки и красивы, что ими нельзя не залюбоваться. Розовато-бежевые тужурки, длинные пестрые хвосты, отделанные желтой оторочкой, бархатисто-черный бант на груди – весь облик свиристеля-красавы, радуя, оживляет тусклые предзимние краски. Столуется эта пышная птица на ягодных кустарниках и в кронах яблонь; попотчуется даже скудным полусгнившим плодом. Прожорливость красавы такова, что чубатая птица по существу весь день кочует в поисках пищи.

В зарослях репейника и чертополоха гомонят изящные птицы щеглы. Стайка невелика, зато необыкновенно подвижна и деловита. Не сидится пернатым и на самых щедрых кустиках! Поклюют семян-сорников и, глядишь, уже попискивают на березах. Деревья ведь тоже приветят милых птичек. Кроме берез любят они попастись и на кленах, и в ольшаниках. Наряд щегла достаточно ярок и красив: окрас спинки нежно-бежевый, грудка розоватая, посредине черных крыльев виднеется желтое зеркальце. «Что за прелестная птица! Совсем картинка!» – вспоминаются строчки русского натуралиста Д. Н. Кайгородова.

Знатный морозец сковал пруды и реки, день ото дня толстеет ледяной покров. Ноябрь настойчиво торит дорогу зиме. Недаром народный календарь величает этот месяц родным батюшкой зимы. Живая природа почти полностью подготовилась к сезонным переменам.

Флейта предзимья

В раздетом лесу сейчас, кроме хвойных, при листве остались лишь кустики брусники, голубики, вереска и багульника. Они никогда не сбрасывают листву целиком, опадают только старые листья, да и то постепенно.

Уходят под снег зелеными и некоторые травы: в лесу это грушанки и медуница, а на лугу и в поле – ярутки, сурепки, одуванчики и манжетки. Их прикорневые листья плотно прижаты к земле, а толстый слой снега защищает от вымерзания.

Оригинально зимуют плавающие водолюбы – пузырчатка и водокрас. Еще в конце лета они выгнали зимующие почки, которые через некоторое время отделились от побегов и опустились на дно водоема. В холода надводная вегетативная масса отмерла, почки же весной всплывут наверх и разовьются в новые растения.

В саду еще не сбросила листву вишня. Народная примета подсказывает: «Пока лист с вишен не опал, сколько б снегу ни выпало – оттепель его сгонит».

А снег нынче еще в октябре решительно повалил. И хотя ему не привелось остаться покровным – без воды зима не станет! – все же он заметно выстудил и воздух, и почву, и воды. И пусть снег этот пробный, так сказать, предупредительный, но ведь и заправский, покровный не за горами. Средний срок установления снежного покрова в столичной области – двадцатые числа ноября.

В борах объявились щуры. За любимое лакомство таежник признает черные ягоды можжевельника, которые глотает не разминая, да еловые почки и семена. Щур ростом со скворца, старые петушки малиновые, самочки и молодняк – розовато-желтые, с пестринами. Сидят на кустах, мелодично посвистывают: «Щу-ур, щу-ур!». Настоящая флейта предзимья! Прошел вчера клязьминским лесом в сторону Жостова и от души насладился тихой радостью встречи с пернатыми постояльцами. Вслед за щурами прибудут коренастые клесты. Из-за крючковатого клюва клеста легко отличить от других лесных птиц.

В предзимье заметно укоротятся дни. Прямого солнечного сияния бывает совсем мало – час в день. Да и светлая часть суток невелика, зато ночам будто конца нет. Ходячее слово народной мудрости уверяет, что осенние ночи до снега темные. Стало быть, при снеге и морозах небо звездистее и луна ярче сияет.

Подземный житель

Натиски холодов поослабли, и природа наскоро преобразилась, вернув своему облику осенние черты. Тает, редеет глубокая пороша, померкли цепкие молодые льды. Предзимний месяц ноябрь начался с затяжной оттепели.

Над лесными полянами кружатся белые и рыжие метели, а в кротовом подземелье жизнь не замирает и на день. Три раза в сутки – утром, в полдень и вечером – маленький хищник резво пробегает жилыми галереями, направляясь к кормовым норам-ловушкам. Там его ожидает очередной трофей: дождевые черви, личинки насекомых и даже мышь, случайно забредшая в лабиринт. С охоты крот возвращается сытым, и если попьет к водопою ведет особый тоннель, – то непременно направится в опочивальню.

Находится гнездо в плотном сухом грунте, под прикрытием древесных корней, а на лугу – под кочкой или камнем. Устроил его крот давно, как только облюбовал эту поляну для новой охотничьей территории. Гнездовая камера и кольцевые галереи вокруг отрыты без выброса измельченной земли: при проходке зверек всего лишь раздвигал землю, сильно уплотняя круглые стенки. На дно камеры крот натаскал листьев и нежных корешков. Из них-то и приготовил себе постель.

Кормовые норы крот делает куда поспешнее, поэтому они и уже, и стенки их не убиты. При отрывке этих нор вся лишняя земля выбрасывается наверх, образуя там характерные кучки – кротовины. Кормовые ходы длинные, иногда достигают в общей сложности нескольких сот метров. Летом они прокладываются совсем близко от поверхности земли, осенью и зимой – глубоко. Ведь с холодами дождевые черви и личинки насекомых устремляются вглубь, в незамерзающие горизонты почвы, и кроту волей-неволей приходится проделывать тот же путь, что и его добыче. А прожорливость крота известна: съедает за день столько почвенных животных, сколько весит сам.

Конечно, зимой наш зверек живет не так вольготно, как летом. Видно, поэтому и делает он до сильных морозов кое-какие припасы. Заготовляет впрок в основном дождевых червей. Пойманного червя крот не убивает, а парализует, надкусывая его с головы, в таком состоянии добыча не портится достаточно долго. В кладовых крота натуралисты находили до трехсот дождевых червей, скатанных в клубки. Запас немалый.

Подземная жизнь отразилась на всем облике крота. Собой невелик – в длину с ладонь; тело плоское, вальковатое, с узкой, хоботообразной мордочкой. Шерсть короткая, мягкая, плотно прилегает к коже. И передние ноги, эти настоящие скребковые устройства, – все подчинено путешествиям в толще почвы! В земле крот себя чувствует вроде как рыба в воде. Передние лапы, вывернутые к наружи, вооружены пятью когтистыми пальцами: это и лопата, и совочек, которыми зверек копает и отгребает почву. Прочный скелет с крепкими ключицами, мускулы – все приспособлено к трудным условиям жизни. Задние ноги у крота тонкие и слабые.

Средь вечных потемок кроту ни к чему зрение. И хотя глаза у него есть, но они совершенно недоразвиты: глаз лишен и хрусталика, и сетчатки. Само глазное отверстие крошечное, в размер макового зернышка, но и оно прикрыто подвижными веками – чтоб грязь не попадала. Зато крот наделен великолепным слухом и совершенным обонянием. Они-то и выручают его всю жизнь. Зачуяв добычу, четвероногий охотник тут же устремляется на сигнал. Бывает, вдруг на кротовой территории оказалась павшая птица. Не пройдет и двух дней, как она исчезнет. Секрет невелик: крот проведал о лакомстве, подрылся и утащил птицу в подземные владения.

Крот – животное небесполезное. Он усиленно поедает насекомых, в частности, личинок майского жука; зверек этот к тому же дренирует, рыхлит почву. По кротовинам стекает избыточная вода во время паводка, подается воздух в глубинные слои почвы. Ценен крот и как промысловый зверек. Его шкурка пользуется неизменным спросом меховщиков.

Налимья весна

Дождался налим молодого льда, взбодрился. Сейчас эта рыба превратилась в проворного, весьма прожорливого хищника. Не поздоровится от него ни пескарю, ни ершу, ни гольяну. Лишь хитроумный карась вне опасности: где прячется карась, там налим не промышляет. На песчаных отмелях налим хватает мелкую рыбешку, на зимних становищах – в ятовьях – заглатывает и тех, что покрупней. Уберечься же от хищника непросто. Ведь к зиме обычная рыба становится вялой и малоподвижной, а налим шустреет день ото дня.

До заправской зимы бывает жаден налим. Но стоит морозу-воеводе окончательно возвести ледяные крепости, не подвластные и самой затяжной оттепели, как хищник наш присмиреет, словно призадумается. Поднимется на самый верх воды, уставится в голубую броню и так простоит неделю. Говорят, что в это время у налима плавательный пузырь перестраивается. Предстоят большие заплывы, и рыба должна к новым условиям подготовиться.

И вот с солнцеворота заронится в воду первый острый луч. Он-то и послужит сигналом к замечательному явлению средизимья – к так называемому «ходу налима». Стайками, а то и станицами двинется хладолюб против течения. Цель такого передвижения – нерест. Налимья весна происходит в пору стуж и метелей! В нерест рыба теряет аппетит, приноравливаясь ко всем тонкостям стайного инстинкта. И неделю длится ход, и другую, но может растянуться и на целый месяц. В заплыве налимы не торопятся: ночью плывут, днем отдыхают.

Икру налим выметывает на мелководье. В реках лучшими местами будут каменистые перекаты, хрящеватые или песчанистые быстрины – застойной воды эта рыба не терпит.

А почему налим так охоч до холодной воды? Объяснение простое: рыба эта северного происхождения, ее ближайшие родственники – треска и навага.

Налим – рыба повсеместная. Обычна она и в Подмосковье. Правда, усатый северянин обилен лишь в чистых водоемах и водотоках; со всяческими нечистотами он не свыкается. Ловится большей частью зимой, причем вываживать его на снасть легко, поскольку налим весьма чувствителен к боли и почти не сопротивляется. Лучшая приманка – пескарь, которого, как и всякую пищу, налим берет со дна.

Рыбаки никогда не отказывались от лова налима по перволедью: он сам и его печень привлекают даже изысканных гурманов. Находила применение и прочная налимья кожа. В «Словаре» Владимира Даля читаем: «В Тобольске из выделанной кожи его делают: налимьи мешки, кошельки, налимьи оконницы, замест стекол, и налимьи халаты». Интересная рыба…

Ледостав

Наперекор оттепели льды на водоемах растут и растут. Ведь пруды и озера ныне заволоклись рано, и ледостав уже основательно сковал даже подвижные, живые воды рек. Да и те, что текут открыто, примеривают обновы – по заводям виднеется голубоватый покров. Ширятся полосы льда вокруг берегов, так называемые «первичные забереги».

В переохлажденном потоке плавает внутриводный лед – шуга. Пластинками, зернами или плотными скоплениями того и другого несется она по воле волн. Такое явление называют «шугоход». Нередко шуговые образования всплывают на поверхность, смерзаются, и тогда от заберегов тянутся поля водно-шугового льда. Лед этот непрозрачен, обладает неправильной структурой.

В оттепель при обильном снеге на поверхности водоема образуется водно-снеговой лед. Он тоже непрозрачен из-за обилия пустот – больших и малых. К тому же шероховат, груб строением. Прозрачен и чист лишь водный кроющий лед, его порождают водная зеркальная гладь и крепкий морозец. На озерах такой лед возникает на спокойном, а также на колеблемом ветром поверхностном слое; на реках же – только на подвижной воде. «Весенний лед толст, да прост; осенний тонок, да цепок» – замечено в народе. Поверхностный водный лед состоит из столбчатых кристаллов.

А что такое донный лед? В отличие от шуги это внутри-водное образование неподвижно, как говорят, «находится в заякоренном состоянии». Вот почему его иногда еще называют якорным льдом. Выкрывая дно и придонные предметы, якорный лед до тех пор не всплывает на поверхность, пока не приобретет плавучесть. Всплывает же он лишь после того, как разрастется, подчиняясь действию выталкивающей силы воды (пресный лед всегда легче воды).

Даже при крутых зимних стужах ледяной покров иногда перемежается полыньями – открытыми участками воды. В предзимье же на водотоках и вовсе встречаются целые пространства, свободные ото льда. Называют эти пространства разводьями. К ним-то в такую пору и слетаются припозднившиеся утки и чайки. Но вот наконец дохнули морозы-морозовичи, и темные разводья пропали. Обширные ледовые поля с грохотом заметно осели, пустив по сторонам лучи трещин. Пригнетенная вода с силой вырвалась по трещинам на поверхность кроющего льда, растеклась и застыла на поверхности. Так возникла наледь, всегда неровная и легко различимая по тону.

Подмосковные водоемы и водотоки становятся на ледяной замок не сразу. Сказывается и режим погоды, и скорость движения воды, и, конечно, ее химическое состояние. Бывает, что ледоставу предшествует осенний ледоход, а ему, соответственно, ход шуги. На некоторых участках в это время можно наблюдать зажоры, то есть забивки живого течения реки шугой, битым льдом и снежурой – плавающим в воде снегом.

«Румяные матрешки»

«Не красен меженный день без солнышка» – сетует старинная русская песня. Короткие предзимние деньки и вправду тусклы, неуютны. До заправского снега им оставаться невзрачными и блеклыми. И все, что их скрашивает теперь, надолго умиляет и радует среди природы.

Пожалуй, самая яркая встреча в ноябре с птицами. Они вокруг человека всюду – в садах, парках, на поселковых улицах. По теплу скрывались в лесах, а как донеслись угрозы зимы – поближе к жилью слетелись. Вот и попадаются ненароком галки, вороны, синицы и даже сороки – лесные болтушки. Но краше обычных наших птиц снегири – пернатые полярники. С северных широт, из тайги, прилетают они к нам перекоротать зиму. Своих снегирей в Подмосковье, считай, что и нет. И видим мы в холодную пору гостей.

Заладит пороша за порошей, и вот он, снегирь, тут как тут. Вспомнятся стихи поэта Павла Барто:

 
Побелело за окошком:
Все в снегу, какая ширь!
Как румяная матрешка —
На кусте живой снегирь.
 

Сидят знатные птахи на ветках ясеня и бренчат незамысловатую мелодию: «люб-люб, фю». Ну кому ж не любы такие певцы! Петушки-снегири коренасты, рубахи на них красные, на головах шлемы с отблеском, на шеях серые шарфы. За осанку и важный облик снегирей в шутку величают «генералами». А вот снегурушки куда как скромно одеты, по-воробьиному. Бежево-копченые и глянца никакого, отчего и прозванье им «копчушки».

Но чем уж не обделены снегурушки, так это талантами. Песни насвистывать – от напарников не отстанут. Может быть, только голосок у них потише да и рвения меньше. Зато ведь поют, на равных состязаются! Какие еще самочки обладают песенным искусством? Кстати, снегирные напевы так трогательны и приятны, что любители певчих птиц, бывает, и приручат краснозобого петушка. Поет грустным, флейтовым голосом. Но умеет снегирь перенимать и чужие напевы. Заученные мотивы повторяет чисто и мягко. Ученый снегирь – потеха немалая!

Доверчивы эти певцы предзимья. Спокойно, покладисто оглядывают они наблюдателя. Где с добрым намерением подходили к стайке снегирей – подпускают человека и на два шага, но если пернатых матрешек обижали, пугали, там от них благосклонности не дождаться: взлетают, завидев обидчика. Дома снегири, освоившись, берут корм с руки. На воле краснозобчики зимой клюют семена сорных трав, а также крылатки ясеня, ягоды рябины и калины. Собственно, сами ягоды снегирям не нужны, они выклевывают лишь семена, а мякоть раскидывают по сторонам. Вот почему после пиршества этих птиц увидишь под деревцами слой раздробленных плодов.

Выглядит снегирь крупной птицей. Эту солидность ему придают мягкие, пышные перья. В теплой одежке крылатый северянин не боится стуж и ветра. Ноги краснозобчиков короткие, толстые – как раз для крепких посадок на ветки и ловких прыжков. По земле «румяные матрешки» расхаживают неохотно, да и делают это неуклюже. Хвост у снегирей длинный, красивый, крылья ж небольшие, тупые, цветом, как и хвост, черные. Летает птица легкими волнами, подобно вьюрку, которому снегирь приходится ближайшим родственником.

Весьма занятна привязанность снегирей – их пары определяются на всю жизнь. Вдовствующие самцы и самочки подолгу тоскуют о своих друзьях. Щемительно слушать их грустные и тревожные посвисты…

Снегирь – краса русской зимы. Живая игрушка северной природы! Мил и симпатичен на любом дереве, будь оно зеленым, хвойным, либо серым, листопадным.

Стык сезонов

Стоило похолодать, и небосвод расчистился от плотной наволочи, озарился солньшком. Холодное оно сейчас, невысокое, да и светит впрямую час-полтора. Зато как оживают предзимние виды, когда освещены лучистым светом! Перегорели краски помертвелой листвы, но деревья веселы, знай свое, перебирают на ветру тонкими молодыми ветвями. Особенно хороши березы, их ветки с краснинкой отмечены нежным колером.

Выпал первый снег. Весь сад преобразился белым-бело! Даже на ветках клена удержались горсточки снега. Еще больше его на рябинах, чьи гроздья так весело смотрятся в это светлое утро. И совсем много снега оказалось на сиренях – все еще не сбросили зеленую листву. Сирень раньше других кустарников обзаводится по весне листьями и последней роняет их поздней осенью. К тому же листья у сирени опадают зелеными. Вспоминаются строки А. Т. Твардовского: «Последними пали поблеклые листья сирени. И садики стали беднее, светлей и смиренней».

Уже прибыли в поселки таежные постояльцы – снегири и свиристели. Лакомятся румяными ягодами рябины, урожайной в нынешнем году, и сизыми шишечками можжевельника, растущего в укромных уголках леса. За ярко разодетыми северянами скоро объявятся желтоватые клесты. Их владения – глухие боры, клесты преимущественно питаются семенами ели. В годы, щедрые на еловые семена, этих птиц нетрудно заметить в кондовом хвойнике. Между прочим, клестам размножаться зимой, и на север весной они отправятся с пополнением. В ноябре к нам прилетают также щуры, чечетки и пуночки (всего 15 видов птиц). Понаблюдайте за ними, очень славные надворные постояльцы.

Подготовились к зимовью и наши четвероногие обитатели. Заяц перелинял, поменяв легкую шубку землистого цвета на плотную и светлую. Одна незадача – пороша не задержалась. Снег полежал – и пропал, а в светлой одежке не разбежишься. Вот и прячется косой по овражкам да за комьями нестаявшего снега. Обзавелись зимними обновами и волки, и куницы, и лисы, и белки. Кстати, в пепельно-голубой одежде белки особенно нарядны и пригожи.

Домашние животные тоже обросли плотной шерстью. Разве холодно сытой овце, если она в укрытии – возле ясель в сарае? То же и корове, хорошо кормленной и ухоженной. Зимний волос с теплым подшерстком, ему ли не удержать живое тепло! В ноябре природолюбы записывают в своем фенологическом дневнике дату перехода суточной температуры воздуха ниже нуля градусов. Затем выводят дату ледостава на прудах. Отсчет берут с того дня, когда пруд сплошь покроется ледяной коркой. За ледоставом на прудах последует ледостав на реках. Сначала замерзнут мелкие реки, затем крупные водные магистрали. В дневнике, само собой, отмечают ледостав на местной реке.

Важнейшая фенологическая дата предзимья – установление прочного снегового покрова. Указывают число, когда выпал снег, оставшийся на зиму.

«Как лунный камень, холодно и бледно над садом небо» (И. А. Бунин). Начались смотрины предзимья, а потом и зимы. От зазимка до зимы ноябрь больше любит колесо, чем полоз.

До первопутка

Никак не дождется природа настоящей зимы. Глубокая пороша изрядно полиняла, разрушилась, а нового снега все нет и нет. Осень прочно еще удерживает свои позиции, хотя и неотвратима смена сезона. В конце ноября обыкновенно ложится покровный снег, а среднесуточная температура воздуха опускается ниже нуля градусов. Только тогда зима получит фенологический паспорт. О снеге народная загадка говорит так: «Скатерть бела весь свет одела».

Почуяв скорый приход зимы, крупные и мелкие грызуны приобретают покровительственную окраску. Зайцы-беляки, горностаи и ласки преобразились под стать зиме: их волос побелел, стал одномастным со снегом. Поближе к жилью перебрались полевые мыши, теперь они соседствуют со своими домовыми подружками. От последних отличаются темным ремешком на спине. Постучалась к ним в гости и мышь лесная. Сама такая же невеличка, зато обладает большими ушами и длинным хвостом.

Жмется поближе к дому и крошечный зверек – землеройка. Шубка у нее бархатная, мордочка хоботком. Только не уживается землеройка с мышами: где она появилась, там серым нахлебникам не водиться. Прямо-таки враг мышиного рода.

Не поздоровится серым норушкам и от более рослых хищников – хорька и ласки. Пушистый хорь изворотлив, гибок и смекалист. По сравнению с ним даже кошка покажется неуклюжей. Но еще резвее и коварнее ласка. Не то, что мышь, воробья зазевавшегося схватит. Прячется во дворе в куче дров и под кладями соломы.

Пригонит зима к усадьбам и белоснежного охотника – горностая. Его прыткость, кажется, и сравнить ни с чьей нельзя. Перед горностаем даже ласка не в счет.

Пролог зимы подстегнул искать постоя не одних грызунов. К селениям потянулись и пернатые – галки, вороны, синицы и сороки. Вот почему теперь так часто встречаются они в поселках.

Не остались безучастными к сезонным переменам и рыбы. Караси зарываются в придонный ил, поблизости опускаются на становище лини и карпы. В глубоких водотоках зимует стерлядь. В ледостав покрылась она слоем густой слизи – «шубой». После половодья смоет ее, да и то не сразу.

Ноябрьская оттепель озеленила почки на ивах и ольхе. Заметно подросли они на сирени, бузине, черной смородине. Ивы, того и гляди, сбросят покровные колпачки, выгнав на свет пушистых барашков. Но близкие холода приостановят торопыг. Натиски стуж навеют покой всему древесному племени.