Текст книги "Времена года"

И все же – зима

Долго, слишком долго тешилась капелью нынешняя слабосильная зима. Ей бы морозами да снегами тешиться в такую пору, а она то и дело принималась за оттепели. Ну и опостылела, кого ни спроси. С горожанином поговори – посетует на сырость, и не без основания; с селянином разговорись – тоже такой погодой недоволен. Нужна хрустальная зима! Заповедные сроки стуж проходят, а она все не выправилась. На ноги ее поставит лишь дыхание Арктики ледовое, жгучее.

Но какой бы зима ни была, а подмосковные просторы широко распахнули снежные терема. Заходи, любуйся! Пока солнце ходит невысоко, в лесу нет теней. Зато колорит ровный, суровый. Здесь ощущение коренной зимы полное. В городе и без оттепели бывает слякотно, а в сквозистом лесу при любой погоде холодно. Ветер играет в кронах, и гудят, скрипят деревья. Хвойники обдают смолистым духом, крепчающим на морозе. Особенная благость разлита в краснолесье.

И следы, следы… По всему лесу следы. Мельчайшие – мышиные, покрупнее – беличьи, совсем крупные – заячьи, почти гигантские принадлежат лосю. Размашисто шел сохатый, покуда снег неглубок, препятствий для него нет. Взлетевший глухарь оставил на свежем снегу причудливый рисунок: тут оттиснуты и маховые перья крыльев, и рулевые хвоста. Да дважды повторено. Ну и гравер! Будто на заказ старался. Приглядитесь к следам лесных обитателей, полюбите эти письмена и рисунки.

«Одиноко вскрикнет птица, отряхнув крылами ель…» – припомнятся стихи Александра Блока. Может быть, это о сороке написано. Хоть и перелетели сороки поближе к жилью, зимой как бы сторонятся леса, но и в лесной обители отыщется белобокая стрекотунья. Как же она покинет свои хоромы, когда здесь столько вестей! И разносить их так искусно, как это делает она, некому. Вот и покрикивают сороки по перелескам…

День на прирост пошел…

Наконец-то морозы-морозовичи (правда, небольшие) подоспели – значит, день на прирост пошел, значит, утвердился январь, которому год починать и зиму к середке подводить. Снегами да морозами и знатна зима, а в середине ее того и другого должно быть вволю…

В медвежьей берлоге прибавление: лесная боярыня родила близнецов, каждый с рукавицу, И бурые такие, с «ошейниками» белыми, за плечами светлые пятна. Целый год носить медвежатам эти отметины – ошейник и пятна. Когда же подрастут, одежку детскую сменят. Родятся медвежата слепыми, да и что им в темной берлоге разглядывать. Глазки прорежутся на 22-й день.

Каких только о медведях сказок нет! В одной из них описан давний спор медведя с бурундуком, и предметом их спора послужил… январь. Бурундук будто бы доказывал, что в этом месяце тридцать один день, а медведь стоял на своем – тридцать. Так уж наскучило в берлоге лежать косолапому, что он хоть и на день готов зиму укоротить. Оттого и, рявкнул раскатистым басом: «Тридцать, тридцать». А бурундук свое заладил: «Тридцать один, тридцать один». Тогда медведь разозлился и хватил лапой бурундука по спине, надеясь силой утвердить правду. Только ошибся, не переспорил. А у бурундука с той поры остались от медвежьих когтей отметины, так и бегает по тайге полосатым. Вот ведь как получилось в сказке.

А наяву медведю не до споров, сон одолевает. В спячке чуток, слышит даже как на деревне петухи распевают. Клок снега где-то рядом уронит сосна, и это уловит его чуткое ухо.

Глухозимье отходит. Путь морозных солнц день ото дня будет набирать высоту. Будто из хрустальных теремов показывается светило, и такое «нарядное, в красной шубке, в парчовой шапочке». Пушистые снега – чистейшие, кругом сугробы взбиты необорные. С дороги сверни – утонешь. А след от полозьев сверкает как зеркало, не к пущим ли холодам?

Так легко, так свежо среди природы!

В лесу и на реке

Под соснами волглые сугробы выглядят рябоватыми, в оспинах. А все из-за того, что с рукастых сучьев падают комки снега – падают и с силой впиваются в толщу сугроба. А на сучьях снега полным-полно, со стороны кроны сосен кажутся обложенными толстыми подушками.

Оттепель затянулась. Столбик термометра днем поднимается к плюсовым отметкам. Впрочем, и ночью он не очень-то понижается. Не все же зиме храбриться, пора и попятиться чуть. В оттепель наросли длинные сосульки на крышах, стоит теперь показаться солнышку, и лучи весело заиграют в причудливых кристаллах льда. О льде народная загадка говорит так: «На дворе – горой, а в избе – водой». О снеге свои загадки: «Всю зиму смирно лежит, а весной убежит», «Зимой греет, весной тлеет».

Действительно, снег зимою греет. Ведь под слоем снега безопасно зимуют растения. Разница температур на поверхности снежного покрова и под ним, у земли, в сильные морозы доходит до 15 градусов.

И отразится небо в сугробах

Но стоит ударить морозцам, и снега зачерствеют. Ведь от продолжительной оттепели, совсем несвоевременной и крайне постылой для москвичей, сугробы отволгли, размякли, так что на стужах они хорошенько окрепнут и слежатся. Езжай тогда на свою фазенду, берись за лопату и сбрасывай, не ленясь, снежные наметы с веранды, гаража и сарая. Чем ближе к весне, тем тяжелее будет снег. Не сбросишь вовремя, может обрушить крышу или заклинить двери. Ох, как не любит нерасторопных зима!

Если участок нарезан вблизи леса, то и о зайчишках подумайте. Ведь длинноухие, проверяя ваши посадки, могут поглодать маленькую яблоньку. Укутай ее пучками соломы или хвойным лапником, зверек не подойдет близко. В другом месте найдет чем поживиться. След зайца пролегает и оврагом, и поляной – там и дикую яблоньку отыщет, и поваленную осинку. Ловко скачет заяц по глубокому снегу, а как появится на сугробах наст, и не такого стрекоча задаст. Когда жизнь была попроще, зайцы наведывались даже к столичным окраинам. Старожилы Останкина помнят заячьи набеги в садовый питомник, что располагался за дубовой рощей. Где теперь башня-игла, там тогда виднелись кустистые следы. Удавалось и лис наблюдать в тех местах. Тишина царила кругом великая, в мороз лишь деревья похрустывали.

Пока пасмурно, на дворе нет теней. Московские сокровенные тупики и переулки еще не ожили, не преобразились. Зато как обдаст сверкучим солнышком, сколько зимней поэзии, чисто городского лиризма возникнет при заголубевших снегах! А они ведь голубеют, когда в них отражается небо. Вот заиграет лучистое небо, и, считай, солнечная живопись началась. Январский мороз хоть и не выдавит слез, не набрался характера, но его штудии светописи и акварельного рисунка отменны. Умейте радоваться вместе с родной природой.

Столичные рыболовы заметили подледную новость – налим оживился, шустрым стал. Будто и впрямь почувствовал прибавку дня. Может быть, и невелик улов удильщика, но как же вольготно дышится на льду, сколько сосредоточенности и сколько дум передумаешь, пока дождешься результативной поклевки. Поистине рыбак счастлив не рыбой в шарабане, а вольной волей в кругу таких же вот добродушных ледовых забойщиков. Мечта греет, надежда; на льду даже азарт возникает, а он уже и вовсе обжигает, не то что греет. Кто поймает леща с лопату – не забудется, в награду за проворство добавляются и окуни в тельняшках, и красноперка в придачу. Не засиживайтесь по домашним углам, идите из духоты на волю. Природа сулит вам хорошие встречи.

Щедра зима на выдумку

Несмотря на капризы сезона, снег в Подмосковье лежит изрядно. Как ни стегали его дождями, как ни пригнетали влажным ветром, а покров исподволь рос и рос. И вот сейчас сугробы сделались пышны, чисты, искрометны. Щедро пуховитого снегу в последние дни подвалило. Целые сутки держался он на деревьях.

Что же представляют собой кристаллы снега и откуда они родом?

Кружевница-зима торовата на выдумку. Какой бы толщины ни был сугроб, он состоит из причудливых снежинок, рожденных в атмосферном облаке. «Облака – это не просто деталь пейзажа, – говорят ученые, – и даже не просто деталь в прогнозах и сводках погоды». Белые поля облаков, оказывается, регулируют тепловой и водный баланс местности. Восходящие потоки воздуха поставляют в переохлажденное облако влагу, которая вместе с ледяным паром и выращивает шестиугольные кристаллы. Набирая вес, кристаллы преодолевают подъемную силу восходящего потока, и начинается их плавное кружение вниз. Падая, снежинки увеличиваются еще интенсивнее. Особенно сильно кристалл обрастает переохлажденными каплями, кутающими его белой шубой. А из переохлажденных капель состоят целые облачные толщи. Их-то и пронизывают снежинки, падающие на землю.

Когда они окажутся в приземном воздухе, каким разнообразием подивят наблюдателя. Чем скорее рождаются снежинки, тем они лохматее: выпадают хлопьями и дендритами – вроде древесных веточек. Заиневевшие снежинки выпадают в виде крупы.

Небесные кристаллы недолго лежат на земле рыхло, взбитой пеной. Снег слеживается, уплотняется, а когда оплавится и опять смерзнется, то превратится в лед. Плотность снега бывает так велика, что и лошадиный след на нем едва остается. В Арктике снег делается тверже дерева: ударишь топором по сугробу, – металл звенит, как струна. Взламывать такую толщу не легче, чем каменную.

Снегу больше всего по оврагам, около кустов, в лесу. На открытых местах шуба потоньше – часть покрова сдута ветром, ведь белыми хвостами поземка здесь размахивала особенно сильно. Снежинки, снежинки, снежинки… Скрипят они и шуршат они, рассыпаясь брильянтами под напором полозьев. Едешь в санях и слушаешь их спокойный напев. И сладко предаваться размышлениям о своеобразии зимы, о снежинках, рожденных в муках холода.

Зимний дуб

Студеный ветер одиноко прокатывается по древесным вершинам. Лес уже давно стал сквозной. Но что это? Проходя меж обнаженных лип осин и берез, неожиданно замечаешь дубок, сплошь обвешанный листвой. Поначалу он кажется декорацией. Полинялая листва безжизненно шелестит, наводя раздумья о былой поре.

Но попробуйте стряхнуть эту ломкую листву, и вам вряд ли удастся. Цепко держится она на узловатых ветках. В чем тут дело? Ведь другие дубы уже сронили свои летние доспехи, но одиночки…

Причин для сбрасывания деревьями листьев три: чтобы не погибнуть от недостатка влаги (зимой, как известно, господствует физиологическая засуха – вода находится в состоянии, недоступном для растений); чтобы избавиться от вредных солей, отложенных за лето в листьях; наконец, чтобы не обломать под тяжестью снега скелетных сучьев.

Обычно листья сваливаются потому, что сосудистый пучок, проходящий из черешка в ветвь, изреживается, прерывается, и приток питательных веществ по нему иссякает. В месте отпадения листа появляется пробковый слой, закрывающий «ворота инфекции» – рану. Ветка не загнивает.

Но вернемся к нашему дубку. Почему же он не поторопился скинуть свой летний наряд? Кроме причин исторического порядка (дуб – выходец из мест с мягким климатом, предки его были вечнозелеными), действуют и другие. В частности, оставлять листья на зиму характерно больше для дуба зимнего. Его природа такова, что он свой листопад затягивает до весны. Упрямо не расстаются с листвой чаще всего молодые, сильно растущие дубы, так как они не прекращали вегетации до глубокой осени, стало быть, не успели заблаговременно подготовиться к листопаду. Ранние заморозки, убивая листья прежде, чем появилась у черешка разделительная ткань, мешают их опаданию. Вот и получается: зимой средь голого леса попадаются дубы, покрытые жухлой листвой, – своеобразная лесная декорация…

Скрипуч рассыпчатый снег в морозы. Шаги получаются озвученными, голосистыми. Так уж сухие снежинки певучи, громки. Не пройдут теперь тихо ни обитатель леса, ни человек. Но в мороз говорливы и деревья: отчетливый треск издают и толстенные стволы, и жердняк. Видать, морозобойные трещины, распарывая кору и заболонь, издают звук.

Скоро зазвучат и живые голоса: с прибавкой света дадут себя знать птицы. Писки синиц и овсянок, трескотня сорок, дробь дятла – всему свое время. И оно близко, за грядой морозов.

Радуют январские холода. Мороз мостит мосты «без клиньев, без вязья и березья». Как говорит народная загадка о реке, вставшей под лед: «Текло, текло и легло под стекло». Фенологической зоркостью отмечены и такие загадки о морозе: «Без рук, без ног под окном стучит, в избу просится», или: «Я потрещу, а ты бей в ладоши да пляши». Дескать, дело мороза знобить, а ты не совей, приударь в ладоши да побольше двигайся. Ведь мороз только ленивого за нос хватает, а перед проворным он сам шапку снимает.

Синие сугробы

Голубое небо отразилось в сугробах. И снега сделались голубыми. Ведь снег, как и вода, способен отражать окраску небосвода. Оттого с подъемом солнца, с ростом светосилы и заголубелась искрометная скатерть покрова. К вечеру, когда небо синеет, сугробы будто тронуты синькой. Такова поэзия зимнего дня, состоящего из весьма тонких переходов красок, при беглом взгляде едва отличимых.

Покойно, радушно стало на воле после ослабления лютых стуж. Полную неделю трещали морозы, отковывая льды на подмосковных речках. И самые строптивые из них залубенели под ударами воеводы-мороза. Подмосковные водоемы порадуют умельца уловом, наградят тишиной и безмятежными видами. Маршруты выходного дня пролегают на реки и водохранилища, на озера и каналы. Особенно по нутру водоемы в оправе заснувшего леса. Впрочем, спящим лес только кажется. А войди в него – и разглядишь в нем столько жизни и движения! После напора холодов радуются солнцу птицы. Вот невдалеке деловито застучал дятел, доставая из сухой древесины спрятавшихся насекомых. Вот заиграл безунывную песенку оранжевый клест: куда как горазд попеть зимним деньком. Присела на кусте и вывела звонкую трельку синица-лазоревка. Хрустальный голосок ее слышен издалече. Гомон, оживление, маленькая сумятица.

Январь еще не все морозы выпустил, на очереди – новые холода. Да и было б неинтересно зимой обходиться без морозов. «В зимний холод – всякий молод» – уверяет крестьянская примета. Так оно, конечно, и есть. На морозе и старик вприпрыжку идет. Зима румянит, молодит людей, подстегивает к проворству. Молодецкое время, наша зимушка-зима!

Широко и привольно Подмосковье! Заметенный снегом пойменный луг ослепительно чист, свежайшие сугробы лишь кое-где расчерчены протоптанными дорожками. Эти тропки ведут в поселок. А по другую сторону – роща. Вот где теперь голосов наслушаешься в солнечный полдень! Светом полнеет январь, а с ним и новой фенологической явью. Вот по кустам стая воробьев устроила спевку. Верещат отчаянно, а все потому, что пережили мороз. Не обошлось и в этой стае без потерь, но всеядные воробьи перебились, кто как сумел. Ближе к постройкам заметишь мелких красивых птичек – щеглов, чижей и овсянок. Они тоже не из тихоней – нет-нет да уронят трельку, и такой она зимним днем покажется звучной и задушевной, прямо за душу хватает. Тихо, только сова летает. Появляется она к вечеру: сядет на соломенную кладь и чутко караулит, не мелькнет ли где мышь. Хватает добычу моментально.

Январская ночь в высыпках ярких звезд. Четко в вышине выделяется созвездие Близнецов. Луна выстилает по снегам дорожку. И тишина, тишина. «Лишь только лает страж дворовый да цепью звонкою гремит» – будто к этому случаю сказано А. С. Пушкиным.

Кузнец ледовый

Рассыпчатый снег искрится на морозном солнце, сияет чистейшей белизной. Декабрь тешит москвичей, морозами и зимними забавами. Льды откованы такие прочные, что и строптивые речки оказались запертыми под ледяной замок. Ключи от этого замка потеряны до весны-красны, до горячего солнышка. А пока солнце суровое, и путь его низкий над горизонтом, морозный. Так и говорят: путь морозных солнц. Зато сияние какое! Студеные дни с утра светлые, лучами пронизаны и лес, и поле.

Мелок пока снежный покров, вот и приходится боровой птице горевать морозными ночами. Был бы покров пышен и знатен, он приютил бы не одну зимующую птицу. Когда снег глубок и мягок, в него ныряют на ночевку и глухарь, и тетерев, и рябчик. Оставаться на ветках в холод опасно, древесная пища в зобу смерзается. Согреет снег и белую куропатку, с маху зарывающуюся в пушистый сугроб. Попробуй найди ее там филин или другой какой хищник.

Но даже и мелкий снег природе на великую пользу. Под белым достоянием зимы надежно укрыты травы. Некоторые из них (скажем, грушанка) зимуют зелеными, а есть такие, что и под снегом прибавляют в росте. И уж снег – верный хранитель озимых посевов от вымерзания. Вот и говорят: «Под снегом – мука». То есть, где снег лежит, там урожай хлебов будет.

Стойко переносят морозы малозаметные обитатели вод – моллюски. В Подмосковье их не так, уж и мало – прудовики, живородки, шаровки, крошечные двустворчатые горошинки, катушки. Есть и довольно массивные – толстостенные перловицы и тонкостенные беззубки. Все они зимуют на дне водоема, забившись в ил. Чтобы легче было перенести невзгоды, улитки-прудовики замыкаются в раковину и даже устье затятивают слизистой пленкой. А двустворчатые и вовсе плотно смыкают раковины. В таком состоянии их не коснутся никакие козни зимы.

Заячий ремиз

Глубоким снегом укутаны подмосковные поля и перелески, а вспышки метелей все не унимаются, не стихают. Похоже, что зима устойчиво пересилила бесснежье, от чернотропа и следа не осталось. В выходных шубках носятся теперь зайцы; плотный мех, подбитый подшерстком, не продуть ветрам, не забьется он и снежной пылью. Не холода и вьюги могут изнурить зверька, а бескормица, голодовка. Вот тут-то, в суровый сезон, и пригодится белоногим наше пособие провиантом. Причем оказать его совсем просто.

Подкармливают зайцев на участках, на которых они охотно держатся и где всегда жируют – питаются. Такие участки егеря называют «ремизами». Именно здесь, на пологих склонах оврагов и лощин, на полянах, вырубках и в редколесье, природолюбы выкладывают сено, древесные веники, сушеную крапиву, снопы необмолоченного проса или овса. Сено лучше оставлять мелкими стожками, а веники и снопы подвешивать к веткам. Зайцы-русаки предпочитают лакомиться лесным и луговым сенцом, но не побрезгают они и вико-овсяной смесью, сушеной люцерной и, конечно, клевером. Даже от сахалинской гречихи не отвернутся длинноухие, только подкладывай!

Места жировок зайцев определяют загодя. Затем необходимо установить, какой корм предпочитают косые на нашей территории. Для этого на протянутой жерди или веревке развешивают пучки клевера, крапивы, сенажа (консервированной травы), древесных веников и др. Степень поедаемости пучков и подскажет, что предпочитают в своем меню зайцы. Опытные натуралисты выстраивают для зверьков шалаши-кормушки, где и раскладывают корм на решетчатом полу.

Подкармливают зимой и домовитых зверей – бобров. Ведь при недостатке припасов подводные жители выбираются через продушины на лед, чтобы разделать на берегу одну-другую лесину. Пособляют бобрам все теми же деревцами, которые они и сами выбирают к своему столу. Осина, ива, черемуха, дуб и даже тополь – все по вкусу сановитому зверю. Срубленные ветки опускают комлем вверх в прорубь, затем их протаскивают в узкие канавки, проделанные во льду в направлении хаток. Можно и заранее, до ледостава, заняться распределением подкормки для бобров: заготовленные ветки сваливают возле хаток.

Нуждаются в подкормках зимой и кабаны. Для них на ремизах и кормовых площадках оставляют корнеплоды – свеклу, брюкву, турнепс, репу-стернянку, желуди, жмыхи – все, что как-то подкрепит всеядных животных. Раскладывают корма на площадке в нескольких местах, иначе сильные свиньи не подпустят к добыче более слабых. Поросятам-сеголеткам закладывают подкормку в особый загон из жердей: взрослые животные в него не пролезают. Корнеплоды на площадках прикрывают соломой, чтобы слишком не промерзали. Рядом кладут соль-лизунец, придающую четвероногим силу и бодрость.

Для лосей ремизы устраивают неподалеку от их стойбищ. На корм лосям подрубают молодые осины (20 – 40-летнего возраста). Причем подрубают осины не у самого комля, а на высоте метр-полтора от земли. Поваленные деревца с пня не снимают, чтобы ветки и ствол не заносились снегом. Любят сохатые полакомиться также ветками рябины и сосны. Их привозят с лесосек.

Подкормку диких зверей природолюбы делают, разумеется, с участием егерей и лесничих.

В чертогах зимы

Изрядно намело снегу по лугам и полям. Глубокий покров нежен, пышен. Прихорошился и лес, разодетый в парчовые наряды. Особенно пригожими выглядят пирамиды елочек: будто пуховыми полушалками повязаны. Иные ветки еще и сережками украшены – сосульки свисают. В серебряные чертоги водворилась знойная русская зима. С солнцеворота она прибавит прыти, понесется навстречу морозам!

В подмосковных борах появились диковинные птицы – клесты. Пером розовые, и жадные, жадные до еловых шишек. Излюбленный корм клестов – семена елей, а они, как известно, заключены в шишках. Из-за этой склонности и называют клестов «еловиками». Жирные, сытные семена позволяют экзотическим таежникам выводить потомство среди зимы. Понятно, птицы не страшатся морозов, когда сыты и при теплых гнездах. А у клестов они и глубокие, и теплые.

В чернолесье нет-нет да услышишь бормотание тетерева. Весной куриная птица токует яростно, удало, а сейчас голос и позы ее вялые, вроде бы от скуки. Так тетерев приветствует зиму, свежий снег, в котором будет прятаться на ночевку. Питаются тетерева березовыми сережками, древесными почками. Чего больше в лесу – тому и рады. Кормежку устраивают на зорях, располагаясь в тихую погоду на вершинах берез, в ветреную – на сучьях в полдерева.

Стучат морозцы по рекам и лесам молоточками, зябких знобят. Только не в новинку зима со всем своим достоянием. Разве проймешь пушистых, и пернатых, одетых в толстые шубки? Борами теперь норовит пробежаться кумушка-лиса. Там снег мельче, а стало быть, увертливость зверя ничем не скована. Зайцы-русаки жмутся поближе к селениям, где и сумерничают в зарослях деревьев и кустарника. Беляки выскакивают на лесные дороги, на прочисти и опушки. «Маленький, беленький по лесочку прыг, прыг, по снежочку тык, тык» – сказано о зайце в русской загадке.

Окончательно перелиняли норки, хори и горностаи. Зимний мех этих бодрствующих обитателей густ и тепел. Впрочем, в снежную пору все бодрствующие звери одеты добротно и роскошно. Так велит суровое и по-своему красивое время года.