Текст книги "Огненная бездна"

– Скорость относительно Метиды ноль, – доложил Вейли.

– Место для посадки видишь? – От ледяного спокойствия в голосе капитана мурашки побежали по коже.

– Вижу, капитан.

– Посадка по готовности.

– Понял.

На сей раз толчок двигателей был такой слабый, что Анри даже не сразу его почувствовал. Вейли дал не больше одной десятой грава, но повышал ускорение очень медленно, плавно, легчайшими касаниями, готовый в любой момент дать тормозной импульс. Анри вызвал на консоль компьютерную модель, развернув ее так, будто бы фрегат опускался на бугристую равнину. Впрочем, почему будто бы, «Церам» и впрямь готовился сесть на маленький планетоид. Маленький настолько, что даже на этом небольшом плато, куда они собирались опуститься рядом с «Котлином», чувствовалась кривизна поверхности.

Три километра до серого безмолвия Метиды. «Церам» падал к ней со скоростью десять метров в секунду, немногим быстрее бегущего человека. Вейли перестраховывался, большую часть пути можно было бы проделать быстрее, затормозив у самой поверхности. Но Анри его прекрасно понимал, ведь, если что-то пойдет не так, лучше иметь больше времени в запасе.

Рядом опускался «Виконт», в точности повторяя маневры соседа. Вряд ли его пилоты следили за действиями коллег, скорее всего, посчитали оптимальным именно такой режим спуска. Анри припомнил, что «Котлин» тоже опускался около пяти минут.

В рубке царила полнейшая тишина, лишь изредка прерываемая хриплыми напряженными фразами, которыми перебрасывались пилоты. Остальные молчали, понимая, что Вейли и Сорокина сейчас лучше не отвлекать. От точности движений Правого и Левого сейчас зависела судьба фрегата.

Анри переключил часть консоли на внешние камеры и, затаив дыхание, смотрел, как приближаются застывшие в вечном покое валуны. Вряд ли сюда когда-нибудь ступала нога человека. Обычный кусок скалы глубоко в радиационном поясе. Ни полезных ископаемых, ни военной ценности планетоид не представлял. На повернутой к Юпитеру стороне воткнули автоматическую станцию, на другую сторону вывели передающую антенну да и убрались отсюда в более приветливые края. А на повернутой наружу части спутника и вовсе никто никогда не садился, ибо в этом не было смысла.

В километре от Метиды Вейли первый раз включил двигатели. Ненадолго, только чтобы снизить скорость до пяти метров в секунду. Дальше они поползли как черепахи. Последняя миля всегда самая длинная, вспомнил Анри старинную поговорку. Сегодня он безоговорочно поверил в ее мудрость. Последний километр пути тянулся неимоверно долго.

Анри немногое понимал в пилотировании, максимум ему случалось управлять легким орбитальным катером – те десять обязательных часов, которые обязан был налетать любой обучающийся на четвертом курсе Академии ВКФ. С тех пор ничего серьезнее турбинника в руки Анри не попадало. И тем не менее происходившее на его глазах вызывало искреннее восхищение.

Пожалуй, даже больше, чем глаза, пилоту помогало в управлении чувство корабля, умение ощущать маневры всем телом. И сейчас, когда к поверхности Метиды пилот сидел левым боком, требовалось огромное мастерство, чтобы интерпретировать рывки и ускорения правильным образом и не вогнать тушу фрегата на пару метров в глубь спутника.

В ста метрах от Метиды пилоты, судя по всему, и вовсе перешли на индивидуальное управление каждой дюзой маневровых двигателей. По крайней мере, в их хриплых возгласах Анри узнал цифровые обозначения дюзовых групп. Узнал – и посмотрел на пилотов с еще большим уважением. Ведь помимо контроля за скоростью снижения им также приходилось предотвращать вращение корпуса, держа дюзы выбранных групп строго параллельно поверхности.

Они приблизились настолько, что на экране консоли уже можно было разглядеть отдельные камни. Анри до боли стиснул кулаки, ему вдруг показалось, что эти тускло освещенные валуны приближаются слишком быстро и через несколько секунд «Церам» врежется и покатится по равнине, размалывая в пыль валуны, а внешняя обшивка сомнется, как консервная банка.

Поверхность наплывала нестерпимо медленно. Анри, завороженно уставившись на большой экран, никак не мог оценить текущую высоту, но повернуться и посмотреть на консоль отчего-то не хотелось. Казалось, что если он хоть на миг оторвет взгляд от экрана, то фрегат рухнет, словно корабль над Метидой удерживала одна только его воля.

Камни под садящимся фрегатом накрыло его тенью – угольно-черной тенью, с абсолютно четкими краями, какие возможны только там, где нет рассеивающей свет атмосферы. Они уже почти коснулись спутника. Метров сорок? Меньше? Без привычных ориентиров глазу не за что было ухватиться, оценить. Да Анри никогда и не учили определять высоту по размеру тени. Зачем это умение офицеру оружейного контроля? И потому о том, что они сели, Анри догадался лишь по сиплому, до крайности уставшему голосу Александра Вейли:

– Касание.

И только тут Анри почувствовал, как стихает дрожь работающих двигателей – постепенно, словно Вейли не доверял той скале, на которую опустился «Церам».

– Сели? – зачем-то уточнил Сагатимори.

– Нет! – рыкнул на него Вейли и заорал, обращаясь к Сорокину: – Гаси скольжение!

И тут же на место затухающего гула движков пришел противный, отдающийся в зубах скрежет. Анри не сразу сообразил, что происходит, – местное тяготение практически не ощущалось, и о том, что фрегат еще не остановился, он догадался, лишь посмотрев на экран. Медленно, гася остаточную скорость, фрегат полз вперед. Полз, касаясь скалы одним лишь ободом жилого модуля.

– Четвертый, пятый, три процента на секунду! – быстро сориентировался Вейли.

Корабль вздрогнул, когда Сорокин на миг активировал те дюзы, что оставались сверху, вдавливая фрегат в грунт, останавливая его. Но недостаточно сильно, и в условиях почти полной невесомости «Церам» продолжал скользить вперед.

– Четвертый, пятый, десять процентов на секунду! – Вейли пошел ва-банк. Корабль требовалось остановить немедленно, в полукилометре впереди вздымалась невысокая, но чертовски острая на вид скала. И очень не хотелось проверять, выдержит ли обшивка фрегата столкновение.

Включение маневровых двигателей вызвало новый скрежет и череду резких, сильных толчков. Увеличение сцепления корпуса с поверхностью привело к тому, что любой бугорок, попавший под фрегат, отдавался у сидящих внутри легким приступом зубной боли. Но это продолжалось всего несколько мгновений. Проехав на ободе жилого модуля метров сорок, «Церам» наконец остановился.

– Пятый, один процент на секунду, – выдохнул Вейли.

Сзади слегка толкнуло, и корма медленно стала заваливаться к грунту.

– Всё, – обессиленно откинулся на спинку кресла Вейли. – Сели.

– Контроль повреждений, статус? – Капитан Манн говорил совершенно спокойно, будто и не громыхало и не лязгало все вокруг еще несколько секунд назад. При всех своих недостатках, владел собой капитан исключительно.

– Поврежден механизм вращения жилого модуля, капитан. – Голос Фаррела тоже был деловит и спокоен, Анри даже позавидовал его самообладанию. Сам он большую часть посадки просидел, рефлекторно вцепившись в подлокотники.

– Обшивка цела?

– Более-менее, капитан. – Фаррел немного помялся. – Герметичность не нарушена, но внешний слой стесало начисто.

– Понял, что с механизмом вращения? Восстановить сможете?

– Скорее всего нет, капитан, – выпалил Фаррел. – От удара там все перекосило, думаю, сорвало с креплений. В полевых условиях не исправить.

– Понятно, значит, поживем без тяготения. Надеюсь, это все?

– Так точно, капитан! В остальном ваш корабль в полном порядке!

– Понял, продолжайте работу, Фаррел. – Манн махнул связисту: – Сагатимори, связь с «Котлином».

– Выполнено.

И сразу же после этого все заполнил сочный, гулкий баритон капитана Перри.

– С посадкой вас, «Церам»! – Перри хохотнул. – Но премию пилотам я бы на твоем месте урезал. Большие повреждения?

– Поломали механизм вращения жилого модуля.

– Ну пока не почините, будете жить без гравитации, – озвучил Перри очевидную мысль.

– Главный механик считает, что не починим. – Манн поморщился и перевел разговор на другую тему: – Что с «Виконтом»?

– Сел, без повреждений. – Голос Перри слегка утих, словно тот отвернулся от микрофона. – Серышев, связь с «Виконтом».

Ответ связиста в рубке «Церама» не услышали, компьютер начисто вырезал из передачи все голоса, кроме капитанского. Зато через пару секунд прорезался Роум:

– Мои поздравления, «Церам», у вас теперь абсолютный рекорд по длине борозды.

– Очень смешно, Фред, – изобразил нешуточную обиду Манн, а сам показал кулак пилотам.

– Ну хватит вам, потом позубоскалите, – вмешался Перри. – Подавайте такшипам команду на посадку.

Манн щелкнул пальцами.

– Связь с убежищем. – Он выждал несколько секунд. – Внимание, говорит капитан «Церама»! Такшипы, заходите на посадку.

Тактические корабли триста пятой серии могли сесть куда угодно. Похожие на широкие бумеранги с гондолами маневровых двигателей на концах крыльев, такшипы обладали впечатляющей маневренностью и энерговооруженностью. Что им, способным садиться на планеты земного типа, посадка на несчастный спутник!

На экране консоли было видно, как плотная группа тактических кораблей, что висели в сотне километров от Метиды, развернулась и начала разгон в сторону планетоида. В отличие от фрегатов, тактические корабли сразу взяли приличный темп, разгоняясь минимум на половине тяги. На трех гравах! Поэтому тот путь, что фрегаты проделали за пять минут, такшипы преодолели за считаные секунды. Анри даже залюбовался, глядя, как две дюжины тяжелых машин синхронно крутанулись, разворачиваясь кормой вперед, и дали полную тягу, затормозив почти до нуля в считаных километрах от поверхности.

Здесь такшипы наконец прыснули в стороны и, хаотично рассеявшись, плавно, словно осенние листья, стали опускаться на поверхность. Рассредоточившись так, чтобы даже нечеловеческая логика не нашла в их положении ничего напоминающего порядок. Благодаря своей окраске, на Метиде они должны были напоминать россыпь скал. Это могло сработать при условии, что аспайры не станут слишком уж дотошно сканировать поверхность неприметного спутника. Тогда грубый камуфляж не поможет, никакая окраска не скроет до конца слишком ровные, дышащие искусственностью очертания кораблей.

– Попов, а ведь вы пижоны! – с легким оттенком восхищения произнес невидимый Перри.

Что ему ответил командир дивизии, Анри не услышал, компьютерный фильтр исправно гасил посторонние звуки, но с Перри он согласился. Ташкипы летели синхронно и очень красиво. Было видно, что управляют ими пилоты высшей квалификации, настоящие мастера своего дела. И, черт побери, если они так рулят, используя довольно-таки ограниченные возможности дистанционного управления, то на что же они способны, сидя внутри своих машин?! Ведь очень много информации человек получает от собственного тела, «пятой точкой» ощущая маневры корабля.

– «Скапа Флоу», здесь «Котлин», соединение на Метиде. – Перри то ли позабыл отключить конференц-связь, то ли оставил ее преднамеренно. Второй его фразы пришлось ждать довольно долго, отсюда до Ганимеда сигнал шел дольше трех секунд, и столько же требовалось для его путешествия обратно. – Да, сэр, повреждения минимальны, корабли в полной боевой готовности.

И снова длительная пауза, за время которой Анри успел вывести на консоль схему расположения кораблей. Фрегаты примостились на довольно гладкой равнине, образуя вытянутый треугольник, окруженные хаотической россыпью «триста пятых». На компьютерной модели они выделялись на фоне равнины столь явственно, что Анри немедленно дал запрос компьютеру и через пару секунд уже смотрел видеозапись, отснятую с борта одного из тактических кораблей.

В оптическом диапазоне все выглядело менее печально. Фрегаты, покрытые ломаными серо-коричневыми пятнами, ничем не выделялись на фоне скал, и это внушало оптимизм. Но оставались еще инфракрасный и радиодиапазоны. Замаскироваться в них было сложнее.

– Будем надеяться, сэр! – Перри наконец-то закончил выслушивать Фримантля. – Я доложу сразу же, как только у меня на руках будут результаты. Удачи вам, адмирал!

Он замолчал, словно собираясь с мыслями, но ненадолго – уже секунд через десять Перри заговорил снова.

– Внимание, соединение! Поздравляю вас с завершением первого этапа! – Перри сделал короткую паузу. – А теперь о главном. Через час Метида выйдет из-за Юпитера, и мы попадем в поле зрения вражеских сенсоров. О которых мы ровным счетом ничего не знаем! Поэтому, начиная с настоящего момента и до моего особого распоряжения, объявляю режим строгого радиомолчания. Все сенсоры переключить в пассивный режим, оставить включенными только критичную для жизнеобеспечения электронику, реакторы перевести на минимальный уровень. Будем изображать скалы, господа!

Голос Перри предательски дрогнул, совсем чуть-чуть, едва заметно, а Анри отчего-то посмотрел на левое запястье, где прямо на ткани проступала надпись «6 бэр». Прямо на его глазах цифра сменилась на семерку. Уровень радиации повышался даже здесь, в самом сердце большого корабля.

– Ну вот и управились, – выдохнув, вытер лоб Манн. – Экипажу, свободному от вахты, отдыхать!

Отдыхать в планы Анри не входило. По расчетам навигаторов, до выхода аспайров на дистанцию открытия огня по Каллисто оставалось не более трех часов.

Каллисто, самый удаленный от Юпитера представитель галилеевых спутников, был освоен гораздо хуже Ганимеда. Хотя его орбита и проходила за границами радиационного пояса, ничего полезного в его недрах не нашли. Водяной лед добывали на Ганимеде, металлами первопоселенцев в избытке снабжал Пояс астероидов, и после окончания астероидной войны колония на Каллисто пришла в полное запустение. Постоянных обитателей на этом замерзшем шарике не имелось, а персонал на двух станциях слежения за космосом меняли раз в полгода. Но, привлеченные радиоизлучением мощнейших радаров, аспайры первым делом двинулись прямо туда.

В возникшей после обнаружения аспайров суматохе персонал станций честно попытались эвакуировать. Но большая часть смены покидать Каллисто отказалась. Когда стало ясно, что из системы Юпитера не смогут эвакуировать и десятой части населения, ученые, поразмыслив, приняли решение остаться и до последнего вести наблюдение за приближающейся армадой. Так они могли принести хоть какую-то пользу. В отличие от большинства жителей Ганимеда, которым было уготовано ожидать своей судьбы в полнейшем бездействии.

В четырех световых секундах от Каллисто аспайры начали торможение, сбрасывая скорость до нескольких десятков километров в секунду. Все, кроме трех кораблей, опознанных как «тяжелые крейсера». «Линкоры», так их ошибочно прозвали поначалу, и название прижилось. Один из них остался на прежней траектории, а два других стали отходить в стороны, огибая Каллисто, захватывая его в гигантские клещи. Аспайры выслали вперед разведку.

Анри разжился пакетиком кофе и, стараясь не пропустить ни малейшей детали, смотрел на маневрирующих аспайров. Радарные станции Каллисто на таком расстоянии давали потрясающую по своему качеству картинку. Когда «линкоры» приблизились на световую секунду, сканирующий радар обрисовал их обводы до мельчайших деталей. Трезубцы с короткими лезвиями, без малейших следов вращающегося жилого модуля, тонкие, изящные и смертоносные. Лишь теперь, оказавшись в трехстах тысячах километров, «линкоры» стали тормозить с пятикратной перегрузкой.

– Красиво идут, твари, – с легким оттенком восхищения прокомментировал увиденное Перри. Между боевыми рубками эскадры опять включили конференц-связь, и за присылаемыми с Каллисто данными сейчас наблюдал весь личный состав. Перри лично приказал транслировать получаемые данные во все отсеки. Как он объяснил – для лучшей мотивации, чтобы злее дрались. На взгляд Анри, этим своим решением с равной долей вероятности Перри мог добиться противоположного эффекта – страха.

– Пять гравов, – вздохнул Роум. – Быстрее нас, а ведь они на полтора порядка тяжелее. Полтора миллиона тонн, кажется?

– То-то и оно, – подтвердил Перри. – Чертовски эффективные двигатели.

Анри всегда поражало умение этой троицы переговариваться так, будто никого кроме них в рубках не было. Словно вместе с капитанским патентом они получили изрядную дозу уверенности в себе.

Еще через час «линкоры» образовали на стационарной орбите треугольник, центром которого служил Каллисто. Перри, последние несколько минут нервно постукивавший пальцами по подлокотникам, тихо прокомментировал:

– Теперь они убедились, что за спутником никого нет.

Словно услышав эти его слова, крейсера развернулись к Каллисто, и в следующую секунду Перри выругался. Аспайры открыли огонь. Те два крейсера, что висели над станциями наблюдения, выстрелили серией плазменных сгустков, целясь в обширные радарные поля на поверхности.

– Пятьсот семь выстрелов в очереди, скорость семьсот два километра в секунду, – зачитал Манн поступившую информацию. – Двадцать семь секунд до удара.

Отсюда, из резервного командного центра, происходящее выглядело не более чем компьютерной игрой. Шарик Каллисто, зависшие над ним крейсера и цепочка точек, изображавшая мчавшиеся к антеннам плазменные сгустки. Совсем не страшно. Если забыть о том, что каждая такая точка несла в себе кинетический эквивалент восьми тонн взрывчатки. А целями служили радары и совершенно беззащитные купола, в которых жили люди. Удаленность Каллисто от радиационного пояса сыграло с ними злую шутку. Здесь не было нужды закапываться в грунт, люди жили под легкими, небронированными куполами.

В момент удара поток поступающих данных мгновенно иссяк. Аспайры уничтожили радарные поля первым же залпом. Теперь находившиеся на Метиде могли наблюдать за разворачивающейся трагедией, пользуясь данными с Ганимеда. Тот уже вышел из-за диска Юпитера и, находясь в полутора миллионах километров от Каллисто, мог использовать собственные радары и телескопы.

Аспайры выстрелили еще трижды, затем опустились на низкую орбиту и задержались там на несколько витков, видимо сканируя поверхность в поисках уцелевших. По отсутствию новых залпов Анри понял, что выживших на Каллисто не осталось. Первые в Солнечной системе триста тридцать две жертвы войны.

– Двенадцать минут, – ни к кому не обращаясь, сказал Манн.

– Что? – переспросил молчавший доселе Роум.

– Они уничтожили станции на Каллисто за двенадцать минут. Четыре залпа – и все!

– На Каллисто некому было обороняться, – начал было Роум, но Манн не дал ему договорить:

– Ганимед продержится немногим дольше! Что там осталось у Фримантля – два монитора и полк «Молотов»?!

Их спор прервало новое сообщение со «Скапа Флоу». Аспайры перестраивались и начали менять траекторию, ускоряясь к Ганимеду. Но не все, один «линкор» чуть изменил курс. Аспайры все-таки сумели разглядеть разведывательный корабль типа «Око». Эскадра людей ослепла на треть.

* * *

– Ну все! – В отдраенный люк вплыл чумазый до невозможности Дон. – Пожалуй, готово!

В нос ударил запах давно немытого мужского тела, и, брезгливо поморщившись, Энди одним толчком отправил себя в дальний угол отсека. Душевая на списанном буксире давно не работала, да и воздух в тесном жилом отсеке оставлял желать лучшего, но пропотевший на тяжелой работе Дон сумел привнести новые, доселе неведомые ароматы. За прошедшие четверо суток он почти не вылезал из скафандра – по двадцать часов в день проводил снаружи, сооружая здоровенную параболическую антенну. У него не было необходимого оборудования, и направленная «на глазок» самопальная антенна требовала передатчика чудовищной мощности. Дон фактически разобрал буксир, угробив во время работы все еще функционирующие на борту ремонтные дроиды. Железяки банально не выдерживали заданного ритма, а двужильный техник, казалось, вовсе не нуждался в отдыхе. И хорошо, ведь ни Энди, ни Бакстер не имели навыков работы в открытом космосе и могли помочь разве что добрым словом.

– Господи, Дон, ну от тебя и воняет! – скривилась Эстефания.

– Зато я гарантирую минимум полчаса работы передатчика! – довольно осклабился тот.

– За это тебе зарплату платят, – брюзгливо напомнила Эстефания и поманила к себе Леси: – Милочка, помоги мне привести себя в порядок.

Когда дамы скрылись в соседнем отсеке, Дон хитро подмигнул оставшимся и вытащил из-за пазухи комбинезона плоскую металлическую фляжку:

– Будете?

Энди отрицательно помотал головой, мало ли какой гадостью вздумает потчевать этот мужлан, зато Бакстер довольно потер руки:

– Наливай!

– Совсем сдурел? – весело поинтересовался Дон. – Куда я тебе в невесомости налью?

– Ну тогда из горла! – ничуть не смутился Бакстер.

– Вот это по-нашему! – Дон осторожно открутил крышку и присосался к горлышку.

Выхлебав не менее половины, он чуть наклонил голову назад, чтобы остатки алкоголя стекли обратно во фляжку, и подал ее Бакстеру. У того получилось не так ловко – сделав один крупный глоток, секретарь закашлялся и выпустил флягу из рук.

– Это что? – спросил он, отдышавшись.

– Чистый спирт! – веско ответил Дон и с укоризной кивнул на разлетевшиеся по отсеку прозрачные шарики. – Все упустил, раззява. Эх…

Примерившись, он прыгнул в сторону самого большого из шариков и проглотил его на лету:

– Вот как надо, молодежь!

Принюхавшись, Энди скривился еще больше. Теперь к привычной затхлости воздуха добавился еще один штрих, вокруг завоняло словно в дешевом баре – свежим жестким запахом крепкого алкоголя. А учитывая изношенность местной системы жизнеобеспечения, запах этот останется с ними надолго.

Попав на буксир, первое время Энди был в ужасе. Даже в лучшие свои годы кораблик не мог похвастаться комфортом. Рассчитанный на полеты среди лун Юпитера, буксир нес мощную радиационную защиту, мощные двигатели и приличный запас рабочего тела. Он представлял собой просто два цилиндра, соединенных мощной решетчатой фермой. В большем, заднем цилиндре размещались двигатели и баки рабочего тела, а для трех членов экипажа оставалась от силы треть переднего, меньшего. Две трети когда-то занимал герметичный грузовой отсек, сейчас по большей части лишенный обшивки.

Систему жизнеобеспечения они сумели запустить лишь в двух небольших отсеках на носу буксира – в бывшей пилотажной рубке и в маленькой кают-компании. Остальные отсеки давно утратили герметичность. Но в главном их не обманули, вспомогательный реактор и радиопередатчик до сих пор находились в работоспособном состоянии. А значит, эпохальный репортаж все же состоится!

Еще в первый день Энди расставил по отсеку камеры, и теперь они записывали происходящее в режиме нон-стоп. Две камеры с самыми мощными объективами он прикрепил возле иллюминаторов, а остальные снимали происходящее внутри. Беседы, споры, повседневную жизнь. Потом эти записи с места реальных событий можно неплохо продать, решил он. Материал эксклюзивнее некуда, и если редактор «Всех Новостей Солнечной» окажется скуповат, Энди уже знал, кто отвалит за видео приличную сумму.

А пока все зависело от Дона. Техник работал не покладая рук, но все равно успел впритык, закончив работу в самый последний момент. Первым сигналом послужил уход двух оставшихся у «Скапа Флоу» кораблей. В видоискатель самой мощной из камер было видно, как, медленно разгоняясь, мониторы облетели Ганимед и зависли перед ним, изредка выбрасывая факелы плазмы. Как объяснил всезнайка Бакстер, этим они компенсировали притяжение спутника. А два часа спустя из-за Юпитера медленно выплыли огненные хвосты чужих выхлопов. Всего три. Начиналось.

– Снимай их крупнее! – повелительно выкрикнула принарядившаяся Эстефания.

За те полчаса, что они с Лесси отсутствовали в отсеке, матрона преобразилась. Вместо измятого комбинезона на ней теперь красовалось бордовое, обтягивающее даже в невесомости вечернее платье, а ее волосы Лесси умудрилась уложить в замысловатую прическу. Даже не верилось, что каких-то полчаса назад они представляли собой колтун, слипшийся от пыли и пота.

– Готовы? – Она придирчиво осмотрела импровизированную студию.

Дон, уже разложивший перед собой планшет с открытой программой видеомонтажа, поднял большой палец.

– Все в норме, босс! Сначала отснимем немного, я смонтирую и отправлю.

– Это еще зачем? – удивилась Эстефания.

– Передатчик тут – полное дерьмо! – с чувством произнес Дон. – Я его раскочегарил насколько это возможно.

– И что? – все еще не поняла Эстефания.

– Сгорит он, минут через сорок максимум.

Взглянув на торчавшее из переборки переплетение проводов, Эстефания сварливо поинтересовалась:

– А нормально сделать не мог?

– Из того, что было под рукой? Нет, не мог!

Энди слушал их перепалку с ехидной улыбкой. Парочка маскировалась мастерски, и не сними он случившееся на стоянке, то и сам не поверил бы в роман между холеной Эстефанией и простым техником. А раз они маскировались, значит, не хотели огласки. Так что файл в коммуникаторе Энди мог принести нечто большее, нежели сохранение в тайне его собственной маленькой интрижки. Это следовало обдумать.

– Ребята, а их не слишком много? – с тревогой спросила доселе молчавшая Лесси.

Занятый своими мыслями, Энди сначала не понял, о ком она говорит, и вопросительно посмотрел на испуганную девушку. Та молча показала на иллюминатор. Отстранив ее, он прижался к холодному толстому стеклу.

Выхлопов было слишком много, и ежесекундно из-за диска Юпитера появлялись все новые и новые. Энди начал считать, сбился на третьем десятке, начал снова. Рядом забористо выругался Дон.

– Яркие-то какие… – завороженно прошептала Лесси.

– Это крупные корабли, не меньше наших линкоров, – авторитетно заявил Бакстер.

Сбывались самые мрачные предчувствия, огни накатывались, вырастая буквально на глазах. На самом деле аспайры просто меняли траекторию, оттормаживая перпендикулярно Ганимеду, но для сторонних наблюдателей растущие полосы огня выглядели стремительно приближающимися телами. Энди начало потряхивать и, скрывая постыдную дрожь, он склонился к видоискателю камеры.

– Всем по местам! – издала Эстефания свой неподражаемый визгливый крик. – Снимаем! Ястребов, меня с трех ракурсов!

Она преображалась, меняя надменную мину на свою визитную карточку – обворожительную улыбку с лучиками смеха в уголках глаз. В голос свой, сообразно моменту, Эстефания добавила нотки тревоги и волнения.

– Здравствуйте, с вами Жаклин Эстефания, специально для «Всех Новостей Солнечной». Наша съемочная группа находится на орбите Ганимеда, крупнейшего спутника Юпитера, где скоро начнется сражение с вторгшимися в Солнечную систему аспайрами. Вот уже неделю Ганимед отрезан военными от остального человечества! Правительство хотело скрыть сам факт атаки на сердце Лиги, но нашей съемочной группе удалось пробраться в самую гущу будущего сражения и показать вам то, что происходит на самом деле.

Повинуясь ее незаметному жесту, Энди плавно развернул одну из камер, пройдясь по внутренностям отсека, и переключился на ту, что смотрела в повернутый к Ганимеду иллюминатор. Буксир пролетал над крупнейшим горным хребтом спутника, в предгорьях которого как раз и находился Джекпот. Сейчас там царила ночь, чернильным покрывалом заливая поверхность, но сквозь тьму снизу не пробивалось ни единого огонька. В эту длинную ночь Джекпот погрузился во мрак – наивная попытка замаскироваться.

– По нашим данным, на Ганимеде остались десятки тысяч мирных жителей! Военные бросили их на произвол судьбы, не сделав даже попытки провести эвакуацию! – Эстефания, дождалась, пока ее лицо снова попадет в кадр, и продолжила: – В своем стремлении сохранить инцидент в тайне, правительство поставило под угрозу жизни ни в чем не повинных людей! Отключив связь, оно надеялось утаить правду, но несмотря ни на что, я, Жаклин Эстефания, расскажу и покажу вам все!

На планшете Дона мелькнули рыжие полосы Юпитера, камера смещалась к боку гигантской планеты, туда, где росли огненные хвосты чужого флота.

– Те яркие полоски, что вы видите на своих экранах, – это приближающийся флот вторжения, – торжественно объявила Эстефания. – Сейчас до них больше миллиона километров, и кроме выхлопов мы ничего не можем разглядеть, но даже по ним видно, что сражение предстоит жарким. И мы покажем вам его из первых рядов, из-под орудийных стволов наших кораблей!

Продолжая снимать, Энди смотрел на нее с испуганным недоумением. Неужели Эстефания настолько глупа, неужели она не понимает, что сражения не будет, будет избиение? Слабо разбираясь в стратегиях и тактиках, Энди понимал одно. Два неповоротливых монитора никогда не справятся с тем роем огней, что приближались сейчас к Ганимеду.

– Стоп! – дала отбой Эстефания, тут же погасив свою знаменитую улыбку. – Дон, сколько ты сможешь передать на Землю?

– Немного, – признался тот. – Передатчик слабоват, и для надежности я уменьшу скорость канала. Минут десять видео пролезет или придется резать качество.

– Нет уж, – замотала головой Эстефания, – качество не трогай. Сейчас нам главное заинтриговать зрителя, подать материал во всей красе, а остальное отправим, когда все закончится.

– Военные могут конфисковать файлы! – предостерег осторожный Бакстер.

Эстефания захохотала:

– Боже мой, Бакстер, не будь таким наивным! Ты хоть представляешь, какая шумиха поднимется в сети после нашего репортажа? Отключив сервера Ганимеда, Фримантль нарушил конституцию, пресса сожрет его живьем! Нет, милый мой, связываться с нами он не станет, мы – его единственная надежда выкрутиться. Правильно расставленные акценты сделают из него героя…

Оборвав фразу на полуслове, Эстефания подтянула себя к иллюминатору и глянула наружу.

– Как думаешь, Дон, когда начнется?

– Часа через два, наверное, – пожал тот плечами. – Далековато еще.

* * *

– Станция наблюдения на Каллисто уничтожена, – сухо доложил адъютант.

Вздрогнув, Сидней Фримантль отвернулся от обзорного иллюминатора. Началось. Противник уже в двух миллионах километров, еще несколько часов – и он будет здесь. Адмирал крепко зажмурился, тряхнул головой и выдохнул:

– Оставшемуся персоналу покинуть «Скапа Флоу»!

– Да, командующий, – подтвердил адъютант. – Ваш катер готов.

– Я буду там через десять минут.

Он с печалью оглядел кабинет, который служил ему домом почти десять лет. Все те немногие вещи, что он возил за собой, оставались здесь. Обиднее всего было терять шкаф, наполненный антикварными бумажными книгами. Полторы тысячи томов, самый старый из которых был издан аж в девятнадцатом веке. Жюль Верн. «De lа Terre lа Lune. Trajet direct en 97 heures 20 minutes» [2]2
  «С Земли на Луну. Прямым путем за 97 часов 20 минут».


[Закрыть], издания 1865 года. Специально ради этого тома Фримантль выучил старофранцузский язык и гордился тем, что сумел прочитать мсье Верна в оригинале. И вот теперь библиотеку придется бросить на погибель вместе со станцией.