Текст книги "Огненная бездна"

– Четыре носителя, господа! – неожиданно весело начал Перри. – Машин по двести на каждом, а?

– Мой старпом считает, что по сто пятьдесят, – поправил его Манн.

– Небольшая разница! Нам и шестисот хватит.

В разговор вмешался Роум:

– Давайте сначала посмотрим, как они построятся на орбите.

– Действительно, капитаны, – закивал Манн. – Не стоит паниковать раньше времени. Давайте лучше подумаем, на кой черт они выпустили истребители так рано?

– Ну, это и вовсе просто, – развел руками Роум. – Смотрите сами.

Всего Анри насчитал шестнадцать черточек, которые, попыхивая тусклыми огоньками выхлопов, отлетали от носителя. Отлетали недалеко, даже не выходя за пределы экрана. И там они разбились на две группы по восемь машин в каждой.

– И что? – не понял Манн.

– Это элементарно, Манн, – хмыкнул Роум. – Одна группа пойдет осматривать Метиду, а вторая – Адрастею.

– Истребители? В глубине радиационного пояса? – удивился Манн.

– А что такого? – не понял Роум. – Им туда-обратно лету часа три максимум. За это время и в нашем истребителе особой дозы не схватишь.

– Ну рентген по сорок гарантировано, – не сдавался Манн.

– А если за Метидой целый ударный флот висит? Лучше уж несколько пилотов получат легкую степень лучевой болезни, чем я потеряю все свои танкеры!

– Параноик, – сдаваясь буркнул Манн.

– Как видишь, не я один параноик, – ухмыльнулся Роум. – Да и вообще, что мы знаем об их радиационной защите? Ничего!

– Господа, – прервал их Перри, – давайте-ка готовиться к их прилету!

За время спора он полностью взял под контроль свои эмоции и сейчас говорил так, словно им предстояли учебные стрельбы.

– Первым делом отключить все системы связи. Даже ближнего действия! Оставить только пассивные средства наблюдения. Немедленно передать на «Оскар» и «Яббер», чтобы прекратили с нами информационный обмен, пока истребители не уберутся к чертовой матери от Метиды! А кроме того… – Перри примолк, словно размышляя о следующих шагах. – Кроме того, приказываю снизить энергопотребление до минимума и отключить системы охлаждения. Иначе нас смогут засечь по тепловому следу!

Даже с выключенными двигателями крупный корабль генерировал очень много тепла. Освещение, системы очистки воздуха – да любой электрический прибор, сколь бы ни был он совершенен, все равно греется. Даже человек ежеминутно выделяет несколько ватт тепла. И космический корабль вынужден избавляться от этого тепла постоянно. А в вакууме можно остыть, только излучая жар в пространство. И потому огромные радиаторы на корпусе «Церама» всегда были нагреты до нескольких сотен градусов, сбрасывая избыток тепла в виде инфракрасного излучения.

– Сколько мы продержимся с отключенными системами охлаждения? – задал Роум вопрос в пространство.

– Несколько часов, прежде чем температура достигнет критической отметки. – Манн помедлил и уточнил: – Но это если мы заглушим реакторы.

Основную часть тепла на фрегатах генерировали термоядерные реакторы. И пусть количество разогретой до десятков миллионов градусов плазмы было довольно невелико, пусть она надежно держалась в магнитных бутылках, не касаясь стенок, – все равно, реакторы требовали своей собственной, отдельной системы охлаждения.

– Полностью глушить нельзя! – энергично замотал головой Перри. – С нуля реакторы будут выходить около часа. Если нас все-таки обнаружат, то за час истребители разнесут фрегаты, даже не прибегая к ядерному оружию. Сколько мы продержимся с реакторами на минимуме?

Вместо Манна первым успел ответить незнакомый голос с «Виконта»:

– Через сорок минут температура в отсеках поднимется до восьмидесяти градусов.

– Как в бане, – хохотнул Перри.

А Манн скривился как от зубной боли:

– Терпеть не могу баню! И сауну, и чертову жару в любом ее виде!

– В скафандрах мы переживем и две сотни, главное, чтобы выдержало оборудование, – добродушно осклабился Перри. – Значит, часа полтора мы продержимся. Это первый вопрос.

– А второй? – поинтересовался Манн.

– Пора выпускать экипажи такшипов. Удаленное управление в бою не прокатит, вы помните, как эти твари умеют ставить помехи!

– Согласен! Разрешите связаться с Поповым? – деловым тоном задал вопрос Манн.

– Да, пусть поторопятся. Через семьдесят минут истребители будут над нами!

Манн махнул рукой сисадмину:

– Связь с радиационным убежищем!

– Готово.

– Алекс, это капитан Манн. Выводи своих парней, к нам идут!

– Давно пора, капитан! – Судя по голосу, Попов пребывал в изрядном возбуждении. – Мы уже застоялись тут у вас в гостях.

– Как доберетесь до своих скорлупок, гасите связь! – словно и не заметил ехидства Манн. – В случае чего запуск маршевых вы заметите.

– Боитесь, что истребители засекут лазерную связь? – удивился Попов. – Мы на такое не способны.

– Мы много на что не способны, господин капитан третьего ранга! – вмешался в разговор Перри. – Это мой приказ, и вы, как приданное эскадре подразделение, обязаны его выполнить!

– Есть погасить связь! – молодцевато ответил Попов, а Анри мысленным взором отчего-то увидел комдива, вытянувшего средний палец.

– Выполняйте! – потерял к нему интерес Перри.

Едва погас экран, Манн развернул бурную деятельность, настолько бурную, что Анри даже почувствовал себя лишним. Да, конечно, на своей нынешней должности он пробыл чуть больше месяца и еще не успел толком войти в курс дела. Да, в прежние времена, до войны, его на полгода бы отправили в Академию на повышение квалификации. И пусть после должности командира БЧ-1 он прошел всего лишь месячные курсы, и пусть еще не совсем вник в обязанности старшего помощника – все равно его задевало такое игнорирование со стороны капитана. В чем-то и он мог быть полезен!

По всему кораблю гасло освещение, затихал вечный, ставший неотъемлемой частью жизни шорох вентиляции. Анри заморгал, привыкая к тусклому свету аварийных ламп. И без того темная боевая рубка сейчас и вовсе погрузилась в кромешную тьму, которую не в силах были разогнать экраны и несколько красных аварийных ламп на переборках. Они скорее подчеркивали тьму, оттеняли ее величие. И желая хоть как-то отогнать ее, Анри обратился к капитану:

– Сэр, разрешите переключить внешние камеры на большой экран.

– Зачем? – не понял Манн.

– Посмотреть, как парни Попова доберутся до своих машин.

– Добро, – согласился Манн и приказал сисадмину. – Берли, внешние камеры на большой экран!

– Какие именно, сэр? – лениво отозвался тот.

– Те, что выходят на такшип Попова! – судя по тону Манна, сисадмин крепко раздражал и его. Впрочем, капитана раздражали все, к этому Анри уже успел привыкнуть.

К чести Берли, он не стал уточнять, какой именно из двадцати четырех такшипов – командирский. Буквально через пару секунд на передней стене рубки словно распахнулись ставни огромного иллюминатора. Маленькое плато, на которое совершила посадку эскадра, со всех сторон окружали низенькие, но острые даже на вид скалы. Как нельзя кстати сейчас стоял день, Метида пересекала дневную сторону Юпитера, и солнечные лучи немного отогрели промерзшие железоникелевые холмы. Совсем немного, но даже это помогало маскировать корабли в инфракрасном диапазоне.

Над серой равниной плыли фигуры в громоздких противорадиационных скафандрах. При местном ничтожном притяжении ракетный ранец был единственным средством передвижения. Попытайся они пойти пешком, и первый же шаг сообщил бы им скорость, превышающую здешнюю скорость убегания.

Лететь им было недалеко, такшипы специально садились так, чтобы оказаться поближе к кораблям. Ведь каждая лишняя минута, проведенная снаружи, означала лишнюю дозу радиации. А парням из москитного флота и так предстояло набрать изрядное количество рентген. Анри представил, каково это – сидеть и смотреть, как на персональном дозиметре на глазах растут цифры полученной дозы. Растут, означая, что в будущем владельцу дозиметра придется пройти весьма неприятный курс лечения. Если повезет до него дожить.

Анри вздрогнул и, отдуваясь от горячего спертого воздуха, машинально посмотрел на свой дозиметр. Посмотрел раньше, чем сообразил, что сейчас на нем надет скафандр. Не снимать же его при всех, чтобы посмотреть на рукав со вшитым дозиметром. Он и так помнил, что с утра на ткани темнела цифра 15. Пятнадцать бэр.

Экипажи добрались до такшипов за сорок минут до прилета истребителей. В оптическом диапазоне бумеранги тактических кораблей неплохо скрывались на фоне рельефа. Другое дело, как они смотрелись в инфракрасном диапазоне? Анри авторизовался на консоли офицера-наблюдателя и вывел тепловую карту местности.

– Капитан, мы даем неплохую засветку! – Он даже сам устыдился того, насколько нервно прозвучал его голос.

Манн состроил страшное лицо и, наклонившись к нему поближе, зашептал:

– Ради всего святого, тише, Беллар! Экипаж и так на пределе!

– Простите сэр. – Анри понизил голос. – Я к тому, что мы все еще выделяемся на фоне равнины.

– А что я сделаю? Выработка энергии на минимуме, отключены почти все системы. Давайте просто ждать и надеяться, что за оставшиеся полчаса радиаторы успеют остыть.

– Простите, сэр, – повторил Анри.

– Ладно, все потом. – Манн отвернулся к своей консоли и включил общую трансляцию: – Внимание, говорит капитан Манн. Боевая тревога! Всем занять свои посты по боевому расписанию!

Ну вот и началось, промелькнуло в голове у Анри. Он дернулся было отстегнуться и встать, но заметивший это боковым зрением капитан жестом осадил его:

– Сиди, Беллар. Если нас заметят, ничего мы сделать не успеем. К тому же свои обязанности ты сможешь выполнять и с этой консоли.

Анри кивнул, соглашаясь с доводами капитана. Ядерной ракете все равно, в БИЦ он находится или в резервном командном центре. Зенитные системы отключены, радары переведены в пассивный режим, и перехватить запущенную с сотни километров ракету они не смогут. Оставалось уповать только на маскировку.

А в рубке температура росла, и очень быстро. Гораздо быстрее, чем рассчитывал Анри. Когда она достигла пятидесяти градусов, Манн приказал загерметизировать скафандры, и, захлопнув шлем, Анри с наслаждением ощутил казавшиеся ледяными после жары потоки воздуха. Он быстро настроил скафандр на поддержание внутри комфортных двадцати градусов и включился в корабельную сеть. И тут же на стекле шлема замигала иконка вызова – главный инженер. Анри активировал голосовую связь.

– Да, Кирк?

– Как обстановка? – Анри с радостью услышал в голосе Фаррела хоть какие-то чувства кроме горечи. Все-таки Кирк был отличным офицером.

– Истребители аспайров будут над нами через четверть часа, – сказал Анри и уточнил: – Если не изменят траекторию.

– А как мы узнаем, что они пролетели? У нас и радары отключены, и связи с «Яббером» нет.

– Пассивные сенсоры и оптика. Облучение радарами мы засечем плюс компьютер постоянно обшаривает камерами небосклон. Так что не бойся, не пропустим. Ты лучше скажи, что у нас с радиаторами?

– Все еще горячие. Если аспайры соизволят просканировать поверхность, то наверняка обратят внимание на тепловые пятна.

Анри в сердцах хлопнул ладонью в перчатке по консоли:

– Нужно было отключать раньше!

– А толку? – Тон Фаррела больше подходил умудренному старцу, объясняющему несмышленышу прописные истины. – У вас в рубке сколько градусов?

Анри вывел на шлем наружную температуру. Рубка имела независимую систему охлаждения, но инженерная служба за компанию отключила и ее. А выделяющей тепло аппаратуры тут хватало на любой вкус.

– Пятьдесят три градуса.

– А в реакторном отсеке уже сто сорок! Будем ждать, пока откажут сверхпроводники? Так ведь недолго осталось, сэр!

Последнее слово Фаррел словно выплюнул. Анри постарался не обращать внимания и довольно миролюбиво напомнил:

– Если нас засекут, Кирк, сверхпроводники не помогут. Одной ракеты хватит, чтобы похоронить всех на этом плато.

Ничего не ответив, Фаррел отключился. Вздохнув, Анри запросил температуру в отсеках и охнул, увидев, что в реакторном она уже перевалила за сто шестьдесят градусов. Насколько он помнил, сверхпроводники силовых линий теряли свои способности при двухстах сорока градусах. И если тенденция роста температуры сохранится, то уже через полчаса у них начнет отключаться аппаратура. Где же эти чертовы истребители?!

Трубным гласом в наушниках раздался голос Кима Тавиша, навигатора:

– Внимание! Через пять минут над нами должны пройти истребители!

Анри сглотнул внезапно заполнившую рот слюну. Пять минут! Через пять минут все решится! Он вдруг поймал себя на том, что ждет их прилета с нетерпением. Ведь так или иначе выматывающее душу ожидание окончится. Аспайры либо пролетят мимо, либо заметят их, и тогда… И тогда тоже все закончится. Так или иначе, он устал ждать и бояться. Будь что будет!

Несколько минут ничего не происходило, на общем канале стояла мертвая тишина. Уткнувшись в свои мониторы, экипаж ждал хоть каких-нибудь новостей. Где-то на внешней броне шевелились в своих гнездах объективы камер, обшаривая небосклон в поисках врага. А все остальное на фрегате, казалось, замерло в ожидании.

– Есть контакт! – Маркос заорал так, что Анри дернулся в кресле. – Нас облучают радаром!

– Нас видят? – Манн задал вопрос медленно и раздельно, явно успокаивая оператора радара.

– Не думаю, сэр. – Частичка спокойствия капитана передалась и Маркосу, он перестал орать, хотя и продолжал говорить несколько громче и быстрее обычного. – Это не поисковый луч.

– Отслеживай их!

Используя данные с пассивных сенсоров, компьютер «Церама» довольно быстро отыскал истребители телескопом. О чем тут же сообщил на общем канале глубоким женским контральто:

– Обнаружены вражеские истребители.

Ничего не сказав, Манн вывел полученное изображение на большой экран. Истребители аспайров больше всего напоминали наконечники древних стрел – узкие, длинные, трехгранные наконечники. Они шли в пятистах километрах от Метиды, шли быстро, собираясь обогнуть ее и лечь на курс сближения с конвоем. Сфокусировавшись на головной машине, камеры отслеживали их в автоматическом режиме.

Истребители шли широким клином, чем-то напоминающим гусиные стаи, которые Анри случилось видеть, гостя у своего товарища под Краковом. И, судя по тому, как они летели… На человеческих АКИ обычно ставили две РЛС. Одну – работающую узким лучом, дальнего действия, и вторую – дававшую круговой обзор. И чтобы задействовать носовую РЛС, истребителю требовалось держать цель облучения в передней полусфере. Эти же стреловидные аппараты шли, держа спутник по левому борту. Если бы сейчас над ними двигались стандартные МЛ-16, Анри мог смело сказать, что поиски окончены. Обзорная РЛС мало пригодна для тщательного сканирования поверхности.

На общем канале БИЦ стояла полная тишина, люди молчали, боясь спугнуть удачу. По всему выходило, что истребители обогнули спутник по большой дуге и, удостоверившись, что за ним не скрываются крупные корабли, не стали его подробно рассматривать. Жертва Фримантля не была напрасной! Он мог посадить «Молоты» на Ганимед. Их атака была бы более эффективной в тот момент, когда «линкоры», расстреливая шахты и поселения, висели на орбите. Но этим он создал бы прецедент…

Истребители прошли ближайшую к ним точку и включили двигатели, изгибая траекторию вокруг спутника. Ускорялись они на десяти гравах, и Анри неожиданно для самого себя посочувствовал их пилотам. Десятикратная перегрузка неприятна для любого живого существа.

Они промелькнули над равниной очень быстро, за считаные минуты. Когда за горизонтом скрылись даже сияющие факелы выхлопов, Манн, с шумом выдохнув воздух, отдал на общем канале долгожданное распоряжение:

– Включить систему охлаждения! Инженерной службе восстановить боеготовность корабля!

Анри видел, как людей в рубке отпускает напряжение. Это было заметно в их позах и движениях, несмотря на надетые скафандры. Только что они получили отсрочку!

– Капитан, мы снова получаем сигнал с «Яббера» – Сагатимори произнес это так, словно только что выиграл кругленькую сумму в лотерею.

С закрытым забралом Анри не слышал окружающих звуков, а на общем канале дисциплинированный персонал не стал проявлять нахлынувшие эмоции. Но по тому, как вскинулись окружающие его фигуры, все стало понятно даже и без восторженных выкриков. Если «Яббер» возобновил сеанс связи, значит, истребители аспайров, ничего не обнаружив, удалялись от Метиды!

Манн опять воздержался от реплик на общем канале, просто на главном экране проявилась схема окрестностей Юпитера. Восьмерка истребителей на всех парах неслась в направлении конвоя. А тому оставался какой-то час до выхода на экваториальную орбиту.

Когда Анри рискнул откинуть забрало, внешний термометр показывал всего сорок градусов. Совсем как в жаркий летний день на Иберийском побережье. Вот только после кондиционированной прохлады скафандра лицо обдало жарой и прогорклой вонью изолирующего геля. Военная оптоэлектроника перенесла пытку теплом с достоинством, но теперь мстила своим хозяевам целым букетом неприятных запахов.

Анри чихнул и чуть было не смалодушничал, собираясь снова закрыть забрало. Увы, Манн, уже пару минут щеголявший сложенным шлемом, подозвал его к себе:

– Старпом!

Вздохнув, Анри дезактивировал шлем, тут же убравшийся в ворот скафандра, и повернулся к капитану.

– Можете возвращаться в РКЦ, – произнес Манн. – Готовьте корабль к бою, уже скоро!

– Да, сэр! – коротко кивнул Анри. – Разрешите идти?

– Идите. – Манн вдруг прищурился: – И добрый совет – активируйте шлем, в осевом коридоре еще очень жарко!

В осевом коридоре и правда, как в хорошо прогретой сауне, стояла самая настоящая жара. Анри покосился на термометр, и его слегка передернуло. Нет, конечно, он смог бы добраться до РКЦ и без скафандра, но все-таки стоило сказать Манну спасибо. Сунься он туда со сложенным шлемом, и те несколько секунд, за которые шлем формировался из воротника скафандра, подарили бы незабываемые впечатления.

Когда он добрался до цели, в резервном командном центре уже можно было обойтись без скафандра. Кондиционеры вовсю гудели, гоня прохладный воздух, и Анри, едва взглянув на офицеров со сложенными шлемами, последовал их примеру. И тут же оказался под прицелом шести пар глаз. Персонал РКЦ ждал новостей.

– Истребители ушли, – громко сказал Анри в пространство. – Сейчас организуем конференц-связь с эскадрой, и капитаны решат, что будем делать дальше.

Как и в прошлый раз, Анри переключил камеру из БИЦ на большой экран. Он всегда считал, что, если это не мешает выполнению задачи, экипаж должен знать о происходящем. Да и следить за событиями он предпочитал на большом экране. Объемная проекция создавала впечатление, что РКЦ является продолжением боевой рубки. А это помогало улучшить взаимодействие.

Пока Анри добирался до своего поста, Манн уже успел связаться с остальной эскадрой, и теперь на переборке перед ним светились три окна. В рубки «Котлина» и «Виконта», и в капитанский отсек тактического корабля. Попов наконец-то тоже оказался на посту. Когда Анри включился, разговор уже шел.

– Они подходят в экваториальной плоскости, догоняя нас, – горячился Перри. – Их орбитальная скорость немногим больше нашей, и я предлагаю подпустить их вплотную и атаковать на догонных курсах!

– Ты слишком торопишься, Оливер, – парировал Роум. – Атаковать их походную колонну – неплохой способ самоубийства. Мы не успеем уйти, нас расстреляют.

– Зато мы успеем нанести удар по их танкерам! Если мы пропустим их мимо себя, то окажемся на дистанции действенного огня через двенадцать минут. Успеем сделать несколько залпов и запустить торпеды! Они не успеют выпустить истребители за подлетное время торпед! Это реальный шанс повредить, а то и уничтожить несколько танкеров!

Горячность Перри стала заражать остальных. Командующий эскадры говорил с таким пылом, что никому и в голову не пришло подумать о последствиях предложенной им атаки. Возражения Роума большинство пропустили мимо ушей. Шанс ударить по скоплению танкеров выглядел слишком заманчиво. Свою долю оптимизма внес и комдив Попов.

– Мои такшипы могут пойти вперед. В любом случае, по вам ли ударит крейсер или по нам, кто-то обязательно прорвется в ордер. Мне тоже есть чем ударить на короткой дистанции.

– «Москиты»? – понимающе кивнул Перри.

– Они самые. Дальность невелика, да и мощность требует прямого попадания, зато мои крошки несут их по шесть штук каждый!

Легкую ракету «Москит» создали уже после начала войны, когда перед флотом остро встала проблема нехватки боеприпасов с ядерными боеголовками. Они не были нужны при подавлении сепаратизма в колониях, там ударному флоту противостояли переоборудованные гражданские суда. Такшип нес две противокорабельные торпеды, для столкновения с разрозненными силами сепаратистов это считалось достаточным. Все-таки основные задачи такшипов лежали в глубине атмосферы, где эти суда становились тяжелыми бомбардировщиками. А там ядерное оружие применялось лишь в самом крайнем случае. Никто не будет гадить на собственных планетах.

Поэтому к началу войны на вооружении такшипов находилось лишь три типа ядерных боеприпасов: «Люцифер», торпеда с десятимегатонной боеголовкой, «Расплата», двадцатимегатонная управляемая бомба, и зенитная ракета «Первоцвет» со слабенькой кассетной боеголовкой. А поставленные войной задачи требовали противокорабельного оружия ближнего радиуса действия. Зенитные «Первоцветы» для этого не подходили. Предназначенные для подрыва на пути подлета вражеских торпед, они не обладали ни системами наведения, ни пригодными для атаки на корабль двигателями.

Тогда и создали «Москит», ракету весом в полторы тонны, с эффективной дальностью в пять тысяч километров. Нести ее могли и аэрокосмические истребители, и такшипы, во внутренних подвесах.

– Если вы сумеете прорваться на дистанцию запуска «Москитов», им конец! – Перри мечтательно закатил глаза. – Сколько вам понадобится времени?

– Около двадцати минут на полной тяге, – без паузы ответил Попов.

– Слишком много! – Перри не смог скрыть разочарования. – Они успеют выпустить истребители.

– Да, – спокойно согласился Попов. – А если они выпустят истребители, нам конец.

Анри поражался спокойствию этого человека. Вот так, без особых эмоций, словно констатируя факт, говорить о своей смерти. Сила воли, требующаяся для этого, вызывала уважение.

– Нам нужно как-то помешать им это сделать! – от волнения Перри прикусил губу.

– Как? – впервые с начала разговора подал голос Манн.

Перри щелкнул пальцами:

– Можно попробовать запустить торпеды так, чтобы от них можно было увернуться!

– И что нам это даст? – с усмешкой спросил Манн.

– Если есть возможность увернуться, то любое разумное существо предпочтет увернуться, а не рисковать, рассчитывая на зенитные системы.

– И? – все еще не понял Манн.

– Наши носители не могут выпускать истребители во время работы двигателей!

– А это дельная мысль, – задумчиво покачал головой Манн. – Если выпустить так несколько торпедных залпов, то, заставив аспайров от них уворачиваться, мы можем выиграть немного времени для такшипов.

Перри шутливо поклонился, поднял было затянутый в перчатку палец, собираясь сказать что-то важное, как за его спиной закричал оператор радара:

– Капитан, они увеличивают наклонение орбиты!

Анри, который до этого момента сидел словно загипнотизированный харизмой Перри, вздрогнул и вывел перед собой полученную с «Яббера» картинку.

Корабли аспайров, сияя факелами выхлопов, меняли плоскость орбиты, все дальше и дальше уходя от экватора. Примерно прикинув энергию, необходимую для активного маневрирования на орбите газового гиганта, Анри скрежетнул зубами. Чтобы вырваться из плоскости эклиптики, перейдя на полярную орбиту, требовалось целая прорва рабочего тела. Очень затратно! Зато при помощи этого головокружительного маневра аспайры, похоже, избегали ловушки. Оставшись в плоскости эклиптики, они неминуемо сближались с Метидой на пятьдесят шесть тысяч километров, практически на предельную дистанцию действенного огня. А потом короткий рывок – и атакующее соединение людей должно было ворваться в ордер. Должно было, но командующий аспайров показал себя очень разумным существом. Хитрым и осторожным, на грани паранойи. Ведь их истребители проверили два ближайших спутника, неужели им показалось этого мало?!

– Маркос, определи их новую траекторию! – Перри держал себя в руках, но Анри видел, как задергались желваки на его скулах.

– Пока еще рано, сэр. – Оператор радара уже полностью восстановил контроль над собой и говорил абсолютно спокойным голосом. – Они продолжают маневр.

– Понятно, – протянул Перри и посмотрел прямо в камеру: – Ну что, господа, все не так легко, как думалось?

Роум промолчал, а капитан Манн довольно зло прокомментировал:

– Не стоило забывать третье следствие, Оливер.

– Из всех возможностей всегда выпадет худшая? – внезапно засмеялся Перри. – Да ты пессимист, старина!

На этот раз Манн отмолчался. Анри смотрел, как наклонение орбиты конвоя медленно но верно увеличивалось, отметки чужих кораблей ползли по прямой орбите, в сторону вращения Юпитера, все круче забирая на север. Теперь они пересекали экватор лишь дважды, и уж наверняка командующий аспайров позаботился о том, чтобы они пересекали экватор как можно дальше от ближайших к планете спутников. Чертовы параноики!

– Неужели они так осторожничают после Иллиона? – Он сам не заметил, как произнес эти слова вслух. И тут же почувствовал на себе взгляды всех офицеров в рубке.

В первом сражении у Иллиона, пытаясь нивелировать преимущество врага в дальности огня, флот людей укрылся за местной луной. Подпустив ударный флот аспайров на дистанцию эффективной стрельбы, люди атаковали. И даже сумели повредить один тяжелый корабль противника. Видимо, аспайры сделали выводы из того сражения. Да и Фримантль поступил похоже.

Его вопрос повис в воздухе, да Анри и не требовал ответа. Во всем обитаемом космосе не существовало пока человека, способного понять мотивы поступков иной расы.

– Сэр, противник прекратил ускорение! – подал голос все тот же оператор радара с «Котлина». – Наклонение орбиты сто девять градусов, долгота восходящего узла…

– Хватит деталей! – рявкнул Перри. – На какое расстояние они сблизятся с Метидой?

Первым ответил незнакомый Анри навигатор с «Виконта».

– Через два витка они пройдут в ста восьмидесяти тысячах километров от нас.

– Далеко. – От разочарования Перри хватил кулаком по пульту. – Внезапности не будет!

Капитан лидера был прав, при таком запасе времени аспайры наверняка успевали развернуть строй в боевой порядок. И тогда людей, атакующих всей мощью плазменных орудий, встретит «линкор» аспайров. Эскадре хватит его одного, не понадобятся даже многочисленные истребители с четырех носителей.

– Выбора нет, господа. – Перри утер вспотевший лоб. – Приказ ясный, мы должны задержать аспайров любой ценой. А значит, будем атаковать!

– Разнесут нас, – как-то очень буднично произнес Роум. – Сто восемьдесят тысяч километров, мы почти час лететь будем. Из них минут двадцать в зоне эффективного огня противника, шансы добраться целыми считайте сами.

– А нам и не нужно добираться целыми, – очень тихо, едва слышно проговорил Перри. – Нам нужно добраться боеспособными. Это несколько проще, не находите?

– Не нахожу, – зло отрезал Манн. – Ты путаешь фрегат с линкором! Мы не переживем и трех попаданий плазмы.

– Не переживем, – легко согласился Перри, – но отвлечем их внимание от такшипов. А даже один прорвавшийся такшип способен завалить пару чертовых танкеров!

До боли сжав подлокотники кресла, Анри все же был вынужден признать правоту капитана Перри. Фрегаты выглядели на радарах гораздо внушительнее, чем маленькие сиротливые отметки тактических кораблей. И чем больше плазменных зарядов притянут к себе фрегаты, тем меньше достанется хрупким такшипам. Все справедливо. Танкеры требовалось уничтожить любой ценой! И три фрегата стоили неизмеримо дешевле даже небольшого шанса на успех.

– Можете отдыхать, господа! – Перри снова стал собой – чуть насмешливым молодым офицером. – В бой мы пойдем только через девятнадцать часов.

Все-таки Юпитер был огромной планетой. Один виток вокруг него занимал почти десять часов, а минимальное сближение с конвоем аспайров ожидалось лишь через два витка. Чертова уйма времени! Можно отстоять вахту и выспаться, ведь до начала операции почти сутки.

Тихонько, едва заметно выдохнув, Анри осторожно пошевелился. Как оказалось, последние пару минут он просидел в совершенной неподвижности, ожидая решения капитанов. И вот очередная отсрочка, теперь на двадцать часов – двадцать часов до выхода на дистанцию стрельбы. Если, конечно, аспайры не изменят орбиту.

Манн нервно пожевал губами и махнул рукой:

– Отбой желтой тревоги, экипажу, свободному от вахты, отдыхать.

Анри задумчиво посмотрел на часы. До его вахты оставалось чуть больше часа, обидно терять столько времени, но смысла возвращаться в спальный мешок он не видел. Пока доберешься, пока поворочаешься, как раз подойдет время вставать. И потому Анри вывел расписание вахт и, уточнив, кто дежурит в данный момент, вызвал командира БЧ-3.

– Майкл, можешь идти отдыхать, я заступлю пораньше.

– О’кей, босс, – без тени благодарности отозвался Д’Амико. – Вахту сдал.

– Вахту принял, – улыбнулся Анри. Из пятерых командиров боевых частей больше всего он симпатизировал этому не по чину наглому зенитчику.

Тот не заставил себя упрашивать. Едва Анри успел принять вахту, как зеленая отметка БЧ-3 погасла. Даже быстрее, чем остальные. Д’Амико оставался в своем репертуаре.

– Сэр, смотрите!

– В чем дело, Маркос? – недовольно повернулся Манн к оператору радара.

– Аспайры меняют построение!

Анри дернулся было к консоли, но капитан поступил проще, переключив часть большого экрана на данные с «Яббера». Анри секундой позже сделал то же самое на своей консоли.

Сначала он не увидел ничего необычного: опускаясь на более низкую орбиту, конвой аспайров гасил скорость. И лишь через несколько секунд до него дошло. Каплеобразные танкеры уходили ниже, едва не к самой атмосфере, удаляясь друг от друга, растягивая строй. Зачем?

Конференц-связь так и не отключили, и на невысказанный вопрос Анри ответил капитан Перри.

– Умные, твари! – последнее слово Перри словно выплюнул.

– Ты о чем? – не понял Манн. – Наоборот, в разомкнутом строю тяжелее поддерживать друг друга огнем.

– Спорим, они разойдутся тысяч на шестьдесят километров и остановятся.

Офицеры во всех трех рубках молча вслушивались в разговор двух капитанов. Молчал даже Роум.

– К чему ты клонишь, Оливер? – настаивал Манн.

– Они все рассчитали, Отто. – Перри не обратил ни малейшего внимания на тон капитана подчиненного ему корабля. – После двух столкновений с нами твари прекрасно знают, как далеко мы можем стрелять. И выстроили танкеры так, что при любом векторе атаки мы сможем ударить максимум по одному.