Текст книги "Удар"

Тайгер выбрался из машины, потянулся всем телом, вдохнул чистый, с запахом хвои и смолы, воздух и вдруг обнаружил, что умирать совсем не хочется. Ну что ж, он сделал все, что мог. Видимо, время одиночек давно прошло, а может, его не было совсем.

Тайгер поймал на себе пристально-оценивающий взгляд Ицу, который тут же отвел глаза и приказал Кадди зайти внутрь строения, для того чтобы все там приготовить.

– Что там готовить, там уже давно все готово, – проговорил Кадди, но, наткнувшись на холодный взгляд Ицу, нехотя повиновался.

И тут стали происходить непонятные вещи. Едва за Кадди захлопнулась дверь, как Ицу подошел к Фреду, откупоривающему бутылку с вином, и подъемом стопы ударил его в висок. Удар был настолько сильным, что голова Фреда резко дернулась и кожа на его лице на какой-то миг «стекла» в одну сторону.

Фред упал, ткнувшись лицом в темно-зеленый мох, рядом упала только что откупоренная им бутылка. Ицу машинально поднял ее с земли и поставил на капот, затем оттащил Фреда за машину. Едва он это сделал, как из строения вышел Кадди.

– Послушай, Чон, в такой яме можно слона похоронить… – Кадди вдруг замолчал. Его глаза уставились на туфли Фреда, торчащие из-за машины, затем они переместились на бутылку, стоящую на капоте.

– Это он что, от двух глотков так? – Кадди с кривой улыбкой кивнул в сторону ног Фреда.

Ицу на долю секунды обернулся, и в это время Кадди прыгнул на него с крыльца. Ицу успел броситься ему в ноги. Кадди упал, перелетел через голову и, вскочив, кинулся в лес. Когда он оказался рядом с Тайгером, тот, не задумываясь, выставил вперед ногу. Кадди споткнулся, упал и проехал на животе по скользкому мху чуть ли не метр. В следующую секунду Ицу настиг беглеца и одним ударом выбил из него дух.

Китаец отошел от трупа Кадди и взглянул на Тайгера:

– Ну а теперь ты мне расскажешь все от начала и до конца, а потом мы, может быть, уедем отсюда вдвоем. – Ицу открыл переднюю дверцу машины, сел на сиденье и жестом пригласил Тайгера проделать то же самое.

Когда Тайгер закончил говорить, Ицу долго молчал. Видимо, ему не просто было осмыслить услышанное. Потом он вздохнул с заметным облегчением и произнес:

– Ты – Тайгер!

– Конечно! – ответил тот.

– Самая паршивая вещь – это неопределенность! – проговорил Ицу. – Сначала я вообще ничего не понимал, а события разворачивались быстро, и это требовало от меня действия, но я привык действовать осмысленно, а не слепо исполнять чью-то волю. И вполне возможно, дело кончилось бы тем, что тебя зарыли бы в одну яму с этими несчастными, – Ицу кивнул на трупы Кадди и Фреда.

Тайгер удивленно поднял брови.

– Да, Бах приказал убрать их, зачем ему лишние свидетели. Он и нанял их лишь для разового использования. Кадди и Фред – это лишь клички, не имена, – пояснил Ицу.

– А ты? – спросил Тайгер.

– Я? Я уже давненько у него. Мне он доверяет, – Ицу усмехнулся. – Он не знает кто я, но уверен, что у меня темное прошлое и нелады с законом. Я живу прикрытый его тенью, но, стоит ему чуть отодвинуть ее – китаец конченый человек. Он в этом уверен.

Ицу замолчал, что-то обдумывая, потом произнес:

– Когда Бах заявился в твоем теле, я решил, что со мной ведут какую-то дьявольскую игру. Но когда в прошлую ночь в саду нашли Фреда, который потихоньку отдавал концы, хотя на его теле не было ни малейших следов насилия, кроме едва заметной ссадины в верхней части спины, я почти поверил, что в тело Баха запакован Тайгер. Не много людей в этом мире могут так элегантно отправить человека на тот свет. Пришлось мне откачивать бедолагу. Ведь в саду мог оказаться и третий, который и нанес удар. Фред, придя в сознание, показал на тебя. Это почти развеяло мои сомнения.

– Когда я увидел Фреда целехоньким, я тоже понял, что это твоя работа, – сказал Тайгер, выбираясь из машины, чтобы размять затекшие ноги. – А почему тебя не оказалось на острове?

– Потому что я имел миллион наличными!

– И благодаря этому тебе позволили скрыться?

– Меня предупредили заранее! Кстати, как там, на острове?

– Как в солдатской казарме из старых фильмов!

– Понятно! – Ицу покачал головой.

* * *

Когда они выехали на дорогу, холмы уже погружались в сумерки. Нижняя их часть приобрела темно-синеватый цвет, а верхняя, на которую еще падали отсветы заходящего далеко в море солнца, имела зеленовато-розовый оттенок.

– Слушай, Тайгер, – вдруг спросил Ицу, – а что бы ты сделал, если бы вдруг все состояние Баха оказалось в твоем распоряжении?

Тайгер медлил с ответом, не отрывая глаз от мчавшейся навстречу дороги. Они неслись по огромным покатым холмам. Бетонка то срывалась вниз к их подножию, и тогда вокруг становилось темно, то взбиралась вверх к их вершинам, и тогда они могли видеть самый край догорающего в море дня.

– Освободил бы парней с острова. Вывез бы их куда-нибудь.

– На другой остров? – усмехнулся Ицу. – Разве ты не понимаешь, что такие фигуры так легко не спрятать. И чем они, в конце концов, будут заниматься? Скромно жить до конца своих дней на твоем пансионе? Жалкая участь.

– Их можно легализовать, – произнес Тайгер.

– А не проще ли легализовать боевые искусства? – произнес Ицу.

Они переглянулись.

– Я не думал об этом, – сказал Тайгер.

– А я думаю об этом с тех пор, как вас отправили на остров, – произнес Ицу. – У меня есть одна идея, как вернуть тебе тело. Если это удастся – все деньги Баха наши. И с такими деньгами мы не только легализуем боевые искусства, мы сможем перевернуть мир вверх дном.

Они въехали в город, когда стало совсем темно. Чем ближе они продвигались к центру, тем плотней становилась толпа на улице. Был предвыходной вечер.

Ицу притормозил возле небольшого ресторанчика, принес оттуда провизии и несколько банок кока-колы.

– Ты сейчас самое слабое звено в нашем плане, – сказал он, – и поэтому тебя необходимо упрятать понадежней. Но в данный момент я ума не приложу, как это сделать. Друзей у меня нет. Новыми не обзавожусь. В моем положении это опасно.

– Да! – произнес Тайгер. – Тебе тоже особо не позавидуешь. Может, я переночую в отеле?

– Нет, рисковать не будем, – возразил Ицу. – Вдруг какой-нибудь шустрый портье, узнав мистера Баха, возьмет да и позвонит в редакцию газеты, полагая, что этим сделает рекламу своему отелю. Куда же тебя деть? – Ицу задумчиво пощелкал ногтями по рулю. – Сделаем так. Здесь недалеко есть парковка. Освещена она довольно скверно. Я загоню туда машину, ты останешься в ней. Утром я вернусь. За ночь что-нибудь придумаю. Чтобы провернуть дельце, нужен отдельный коттедж или особняк, желательно на отшибе. Какую приманку придумать для Вольфа, я пока не знаю. С Бахом будет проще. У меня есть по этому поводу кое-какие мысли.

– Мне кажется, миллион долларов вполне обладает той силой, которая заставила бы человека в любую минуту сняться с места и лететь, бросив все, на другой конец света, – заметил Тайгер.

– Что, пообещать ему миллион?

– А почему бы и нет. Стоит ли мелочиться, – произнес Тайгер. – Кстати, как чувствует себя Бах в моем теле?

– Никак! – ответил Ицу. – Поначалу он бегал по утрам с радостным визгом, играл в теннис, но потом ему это надоело, и он переключился на другие радости жизни: обильная еда, сигары и так далее. В общем, на все то, в чем он был долгое время ограничен. Свинья, даже очень богатая, она и есть свинья, – Ицу сплюнул за окно. – По-моему, он даже запустил дела. А я ожидал, что теперь он из своих людей выжмет все соки.

– Ну что ж! – Тайгер пожал плечами. – Одной человеческой жизни, как правило, достаточно лишь для того, чтобы нажить состояние, а для того, чтобы его со вкусом потратить, увы, – Тайгер развел руками. – Редко кто подходит к славе и деньгам с хорошим цветом лица. Бах рассудил мудро: первое тело для того, чтобы нажить состояние, а второе – чтобы его потратить.

– Человеческие возможности ограниченны. Чтобы спустить все состояние Баха, не хватит и десятка молодых здоровых тел, даже если при этом извращаться, – сказал Ицу.

Тайгер согласно кивнул, глядя вдоль узкой улицы, в конце которой сине-красным светом горела огромная реклама моющего средства.

– Наверное, теперь Баху не удастся потратить и одной миллионной доли своего состояния, – произнес Ицу, когда они подъехали на парковку.

Он поставил машину, вышел из нее и, посмотрев по сторонам, склонился к открытому окну: – Очень надеюсь, что застану тебя завтра здесь же.

– Я тоже, – ответил Тайгер.

Фигура Ицу вялой полусонной походкой, проплыла по стоянке и свернула в переулок.

* * *

Небольшая вилла, которую снял на месяц Ицу, с трех сторон была окружена плотной стеной деревьев, служивших чем-то вроде забора. Фасадом она была обращена к заливу. Следствия такого обстоятельства были печальны: потрескавшаяся, а местами и отвалившаяся штукатурка, шелушащяяся краска на деревянных частях фасада, мутные, покрытые соляным налетом стекла окон.

Внутри нашлась только пара комнат, в которых можно было жить.

– Извини, лучшего отыскать не удалось, не было времени и средств, – Ицу развел руками.

– Чепуха! – произнес Тайгер. – Ты лучше мне скажи, как ты собираешься доставить сюда Баха?

– На «скорой помощи».

– На чем?! – удивленно протянул Тайгер.

Ицу хмыкнул:

– На машине «скорой помощи».

– Разве у Баха нет личного врача?

– Он его недавно уволил. Зачем ему теперь врач? Я договорился с двумя парнями. – Ицу прошелся взад-вперед, давя ногами мелкие морские ракушки, которые были рассыпаны по всей комнате. – За каким чертом их сюда насыпали? – спросил он сам у себя и остановился. – Так вот, Баха я слегка пристукну и подниму в доме небольшую панику, ну а потом вызову «скорую». Вот тут мои ребята и появятся. Все как положено: медицинский лимузин, униформа… Когда Бах очухается, он будет уже здесь. Теоретически все просто, – Ицу стряхнул пыль с одного из стульев, поставил его так, чтобы видеть в широкое окно залив, и сел. – За Вольфом мне придется отправиться самому, больше некому. Главное, чтобы к его приезду Бах был в Сан-Франциско. Мы не сможем долго держать профессора в этом… в этой, – Ицу обвел глазами комнату и, не найдя нужного слова, махнул рукой. Затем встал и извлек из кармана пистолет: – Держи на всякий случай. Ну, мне пора.

Тайгер с опаской присел на стул, на котором только что сидел Ицу, и посмотрел в окно. Внизу искрился залив. Казалось, серебряные искры на воде не порождались светом солнца, а всплывали прямо из воды. Тайгера не трогало это зрелище. Он отвел взгляд от окна, повертел в руках пистолет и сунул его в карман пиджака. Ему ничего теперь не оставалось, как только ждать, хотя он всегда предпочитал действовать.

Если Ицу доставит завтра Вольфа в Сан-Франциско, если затея с санитарной машиной удастся, то можно будет считать, что дело в шляпе. Ицу ловкий парень, плохо, что ему некому помочь. Мы все одиночки. Ловкие, сильные, опасные, но одиночки. Что в наше время может одиночка?..

Он просидел на стуле до самых сумерек. Затем встал и стал ходить по комнате из угла в угол. Ракушки хрустели под его ногами.

Солнце, уйдя за море, отдавало свой последний свет земле, и комната наполнялась темнотой. Тайгер расчистил в углу место от ракушек, бросил туда два надувных матраса, которые привез ему Ицу, и лег.

Он проснулся в шесть утра и с трудом заставил себя подняться. Болели все кости. Тупая боль ощущалась также в области почек, а желудок требовал пищи. Чужое тело доставляло ему немало хлопот.

Тайгер достал из сумки две банки консервированных сосисок и принялся есть. Закончив с завтраком, он поставил стул ближе к окну и, присев, приготовился ждать.

В полдень ворота виллы распахнулись, и во двор медленно въехал черный «кадиллак». Тайгер встал и принялся наблюдать за происходящим.

«Кадиллак», почти вплотную подъехав к парадному, остановился. Из него вышли Ицу и Вольф.

Тайгер наконец-то увидел того, кого ждал с самого утра.

Вслед за «кадиллаком» во двор въехал небольшой фургон, из которого четыре рабочих выгрузили несколько серебристых контейнеров и внесли их на виллу.

Вид у Вольфа был очень удивленный. Он подошел к Ицу, который распоряжался рабочими, и произнес:

– Очевидно, дела мистера Баха совсем плохи, если он решил снять такую развалину.

Ицу рассмеялся и сказал:

– Нет, отчего же, дела мистера Баха идут блестяще как никогда! В этом вы убедитесь, войдя внутрь. – Ицу жестом пригласил Вольфа войти.

Вольф неожиданно уперся.

Ицу дождался, когда фургон с рабочими выедет со двора, и сделал шаг к Вольфу.

– Теперь уже поздно, мистер Вольф, поздно о чем-то догадываться. Игра, профессор, идет по-крупному. Мы поставили на кон свои жизни, и поэтому чья-то другая жизнь для нас мало значит. Либо вы делаете то, что вам сейчас скажут, и получаете свой миллион, либо умираете, немедленно!

Вольф оглянулся на распахнутые ворота и произнес:

– Я вынужден подчиниться насилию, – он, высвободив свой локоть из руки Ицу, вошел в открытую дверь.

– Оставьте эти нелепые фразы, профессор! – произнес Ицу. – Вы же неглупый человек.

Вольф промолчал, но, когда они вошли в комнату, где находился Тайгер, произнес:

– Вот именно, неглупый! И потому не желаю даже косвенно участвовать в убийстве! – Он в недоумении уставился на ракушки, разбросанные по полу.

Ицу щелкнул пальцами.

– Что-то я перестаю понимать вас, профессор. О каком убийстве идет речь?

– О каком?! – Вольф резко повернулся к Ицу. Ракушки взвизгнули под каблуками его светлых туфель. – Как я понял, вы собираетесь вернуть этому молодому человеку его тело, – Вольф указал в сторону Тайгера, сидящего на стуле.

– Да! – Ицу согласно кивнул.

– А что вы собираетесь делать с Бахом, когда он окажется в своем теле? – задал вопрос Вольф и тут же сам на него ответил: – Ликвидировать! Иначе он сделает это с вами!

– Вы… – начал было Ицу, но тут же осекся и, прищурив и без того узкие глаза, внимательно посмотрел на Вольфа. – Вы, вообще-то, читаете газеты, профессор?

– Иногда, – буркнул Вольф.

– Ну, тогда я вам скажу то, о чем вы могли бы догадаться, если бы почаще заглядывали в них. Как только Бах вернется в свое тело, он окажется старым толстым дураком, не имеющим за душой ни гроша!

Вольф недоверчиво посмотрел на Ицу и произнес с иронией:

– Неужели?

Ицу вздохнул:

– Если бы вы, мистер Вольф, все-таки заглядывали в газеты, то мне не пришлось бы вам сообщать, что Бах отказался от своего состояния, от всего движимого, недвижимого и прочее, в пользу одного небезызвестного вам молодого человека. Мистер Бах удалился от дел, он устал, – Ицу сунул руки в карманы брюк и сделал многозначительную паузу. – Ну, теперь-то вы что-нибудь понимаете?

Вольф несколько мгновений ошарашенно смотрел на Ицу, затем шагнул к стулу и сел прямо на толстый слой пыли, покрывающей его.

– Да… да! – с видимым усилием произнес он. – Теперь понимаю… Ну что ж, поздравляю, – Вольф повернулся к Тайгеру, – скоро вы станете невероятно богатым.

– Ну вот и отлично, – произнес Ицу. – Вы сказали – скоро, значит, вы согласны, но все-таки, Тайгер, держи его на прицеле, пока я не вернусь. Если все будет удачно, через час-полтора, я буду здесь.

Оставшись одни, они некоторое время молчали. Вольф смотрел в окно, Тайгер разглядывал ракушки у себя под ногами.

– Поймите меня правильно, – первым нарушил молчание Вольф. – Я лично против вас ничего не имею, если хотите, вы даже вызывали во мне симпатию, но Бах, – Вольф покачал головой. – Бах со своими деньгами всемогущ, почти как Бог.

– Не надо оправдываться, профессор, ваши оправдания нужны разве что вам самому, – прервал его Тайгер. – Я бы хотел сейчас услышать от вас только одно – как вы это делаете?

– Что именно?

– Как вы перемещаете людей из одного тела в другое?

– Я их не перемещаю. Перемещается только информация, заложенная в мозг в течение жизни, только информация, – повторил Вольф, – не более. Процесс перемещения не распространяется на подсознание и на все то, что с ним связано. В данном случае нельзя даже сказать, что я перемещаю разум человека. Только лишь рассудок.

– А какую вы видите разницу между первым и вторым?

– Разум, рассудок – это философские термины, наука ими не пользуется. Первое заключает в себе инстинкты, рефлексы, интуицию, подсознание. Второе – это всего лишь способность сохранять информацию, анализировать ее, принимать решение. Я не стараюсь вдаваться в подробности…

– Мне все понятно! – произнес Тайгер. – Значит, даже скорость мышления у меня не моя.

– Да!

– Получается, что вы обобрали меня, как говорится, до нитки? Даже все качества моего мышления вы передали Баху… Стоп, а если посмотреть на все это с противоположной стороны?

– Вот именно! – Вольф хитро улыбнулся.

– Тогда выходит, что практически никакого перемещения нет, в наличии только фикция перемещения? Если все остается как было – тело, разум – и меняется только информация…

– Более того, – подлил масла в огонь Вольф, – если сейчас стереть информацию в мозге индивидума, которого скоро доставят сюда, а затем выдать ему, хотя бы в устной форме, новую, что он – Тайгер и умеет то-то и то-то, что у него есть девушка и все такое прочее, он станет со временем Тайгером, то есть вами.

– А что же тогда будет вот с этим? – Тайгер указал пальцем на свою голову.

Вольф пожал плечами:

– В данный момент вы воспринимаете себя Тайгером, попавшим в тело Баха?

– Да!

– Так что же это тогда, фикция или нет?

Тайгер ничего не ответил. У него не было ни малейшего желания размышлять на эту тему. Он бездумно уставился в окно на распахнутые ворота.

Машина «скорой помощи» влетела во двор, как торпеда. Скрипя тормозами, она остановилась перед самым входом, и из нее выскочил Ицу и два человека в форме санитаров с носилками в руках. Тайгер обернулся к Вольфу:

– Готовьте приборы, профессор, мое тело прибыло.

От укола Бах пришел в себя и, прежде чем начало действовать снотворное, обвел глазами Вольфа и Ицу с Тайгером. Поняв все, он слабо дернулся, но сильное снотворное уже начало делать свое дело.

Тайгер успел увидеть это прежде, чем сам провалился в бездну сна.

* * *

– Запомни! Ты только что из клиники. Доктор прописал тебе полный покой. В течение недели ты не можешь заниматься делами. За это время я постараюсь втолковать тебе, что здесь почем и кто есть кто. А пока молчи, говорить буду я.

Они въехали в распахнутые ворота виллы Баха. Ицу вышел из машины первым и распахнул дверцу, выпуская Тайгера. К ним тут же подошел высокий поджарый тип, но Ицу оттеснил его в сторону:

– Шеф только что из клиники, Вильямс. Он нуждается в недельном отдыхе. Передай мистеру Лусу, что шеф не будет никого принимать.

– Кто такой Лус? – спросил Тайгер, когда они поднялись в кабинет Баха.

– Секретарь Баха. Очень башковитый парень. Он в курсе всех дел корпорации и вполне может принимать самостоятельные решения. Так что пусть поработает за тебя, – ухмыльнулся Ицу, – пока мы будем забирать с острова парней. Много там охраны?

– Достаточно!

– Придется стрелять, – флегматично произнес Ицу и усмехнулся. – Похоже, эра гуманизма еще не наступила.

– Если она и придет в мир, то из человека, а не из Конгресса, – заметил Тайгер и замолчал.

Он вдруг осознал, что освобождение мастеров с острова, это только начало большой игры, в которой будут задействованы много людей и много денег.

– Мир держится на простых вещах, но они давно никого не интересуют, – произнес Ицу. – Человек отделил себя от них. Он суетится от рождения до смерти и называет это жизнью. На самом деле это всего лишь игра, иллюзия. И раз мы невольно вовлечены в нее, будем в этой игре ферзями, не пешками. Кстати, я приготовил тебе сюрприз, – Ицу кивнул на дверь.

Тайгер обернулся и увидел вошедшую Джеки.

– Не бойся, – произнес Ицу, видя замешательство Тайгера, и подтолкнул его. – Это настоящая Джеки Менели. Да! – Ицу задумчиво посмотрел на Джеки. – Красивая женщина и твои чувства к ней – это уже не игра. Это серьезно. Это божественная пустота, принявшая образ.

* * *

Море было спокойным, и катер без особых усилий делал сорок узлов, бешено рубя винтами воду, начинающую уже чернеть в вечерних сумерках.

Тайгер посмотрел на часы. До острова оставалось минут пятьдесят хода. Когда они к нему подойдут, будет совсем темно, и это поможет сделать то, что они задумали, без единого выстрела. Охраны на острове достаточно, но она беспечна и недисциплинированна. Никто не ожидает вторжения. Им такое и в голову не приходит. Главное – ликвидировать связь, чтобы на материк не ушло сообщение о нападении. Операция продлится не больше часа, после чего у острова всплывет подводная лодка. Людей погрузят на нее, и она снова уйдет под воду, чтобы вынырнуть за много тысяч миль отсюда. А когда она вынырнет, они попробуют сыграть в суперигру.

Тайгер перевел взгляд на полубак, где в расслабленных позах сидели двадцать человек из штата Баха.

– Не подведут! – заметив взгляд Тайгера, произнес Ицу. – У Баха все первоклассное: самолеты, машины, люди.

– Как-то не очень сочетается: «первоклассные люди», – заметил Тайгер.

– Фраза в стиле Баха. Его принцип различия людей ничем не отличался от принципа, по которому он различал, например, механизмы, машины. Он и сам был, скорей, машиной, нежели человеком, а потому в этой истории с твоим телом его трудно назвать подлецом. Разве можно машину обвинить в подлости?

Тайгер пожал плечами, затем произнес:

– Ицу, в последнее время ты стал много философствовать.

Ицу усмехнулся:

– Это наследственное. Мой отец преподавал философию в университете, и, разумеется, старик хотел, чтобы я пошел по его стопам. Некоторое время я усердно изучал это дело, почти так же усердно, как и боевое искусство, пока до меня не дошло: философия – всего лишь способ оправдать свое, порой жалкое, существование с помощью свободно витающей мысли. Философские концепции порой любопытны, но их слишком много. Какая-то из них может подойти одному человеку или даже группе. Но зачем их навязывать целому обществу? Навязанное склонно принимать уродливые формы. Истина гласит, что нет всеобщей любви, есть лишь стремление к идеалу. Я всегда инстинктивно противился концепции всеобщей любви. Теперь, когда она стала идеологией, у меня есть подозрение: кому-то надо, чтобы люди стали смиренными идиотами.

– И что? – спросил Тайгер.

– Что? – Ицу отвел глаза от горизонта и посмотрел на Тайгера. – Что делает общество, когда ты пытаешься жить против навязанных им правил? Сначала оно начинает легонько шлепать ладошками по твоим щекам, а потом тебя просто начинают бить. Вот тут-то и приходится выбирать подходящую философию. Либо философию пешки, либо философию груши для битья. Выбираешь первую – тобой манипулируют. Выбираешь вторую – тебя бьют. Но есть третий вариант, когда бьешь ты.

– И как выглядит такая философия? – спросил Тайгер.

– Просто! – усмехнулся Ицу. – На удар я отвечаю ударом, утверждая себя в этом мире! В ударе я познаю и оцениваю себя, и меня оценивают другие. Но, – Ицу вдруг хитро улыбнулся. – Я никогда не забываю, что это игра. Только тогда я могу выиграть.

* * *

Ночь выдалась на редкость темной. Вода слегка фосфоресцировала, слабо плескаясь в темноте о борт катера, который стоял в миле от берега.

Тайгер посмотрел на часы и негромко произнес:

– Спускайте!

С борта сбросили небольшую надувную лодку. Она тут же слилась с темнотой, став почти невидимой.

– Ну и ночка сегодня, хоть глаз коли! – произнес Ицу.

Тайгер вскинул глаза на небо. Ни луны, ни звезд. Казалось, небо и вода слились в один огромный кусок теплой, влажной массы, и катер находился в самой середине этого месива.

Тайгер спустился в лодку. Ицу последовал за ним. Они не стали вставлять весла в уключины, а вместо этого взяли их в руки и принялись грести. Берег они увидели, лишь когда вплотную приблизились к нему. В темноте он казался сплошным темным монолитом, который отличался от неба лишь большей чернотой, чем вода.

Пока Ицу спрятал лодку в прибрежных кустах, Тайгер достал компас с подсветкой и, сориентировавшись по нему, выбрал нужное направление. Они двинулись вверх по склону. Минут через двадцать впереди слабо замерцали тусклые огни резервации.

– Дальше я пойду один. Жди меня здесь, – произнес Тайгер. – Я постараюсь быстро управиться. Через десять минут после моего сигнала ты должен быть у стены. Я надеюсь, что все пройдет гладко, и мы управимся за ночь.

Тайгер двинулся к резервации, временами останавливаясь и всматриваясь в ее тусклые, безрадостные огни, которые, по мере приближения к ним, не становились ярче. Так же безрадостно они горели и в ту ночь, когда он сбежал отсюда.

Прежде чем он достиг забора своей бывшей тюрьмы, ему пришлось спуститься со склона горы, а потом подняться на небольшой холм, где начинался забор. Дыра, которую он когда-то в нем проделал, исчезла. Тайгер усмехнулся и, держась вплотную к забору, направился к тому месту, где стояла вышка алжирца Тулиба.

В резервации каждый охранник был приписан к определенной вышке и нес службу только на ней. Днем четыре угловые вышки пустовали, и лишь на одной, расположенной в центре территории, находился часовой.

Тайгер надеялся, что Тулиб торчит сейчас на своем штатном месте. Жадный и азартный по натуре, он вполне мог клюнуть на наживку, которую приготовил Тайгер, – десять тысяч долларов в сотенных купюрах.

Оказавшись возле вышки, Тайгер отошел в сторону от забора и будничным, бесцветным голосом произнес:

– Привет, Тулиб! Как служба?

На вышке какое-то время царило молчание, а потом голос Тулиба произнес:

– Ты кто и откуда здесь взялся?

– Я Тайгер, прибыл из отпуска!

На вышке опять возникло минутное замешательство, затем Тулиб неуверенно спросил:

– Кто? Тайгер?!

– Ты оглох, что ли, Тулиб, пока меня не было? Тайгер!

– Черт возьми, и в самом деле Тайгер! – почему-то обрадовался Тулиб. – Ты откуда здесь взялся?

– Пришел товарищей навестить.

– Ну, раз пришел, заходи!

– Гостеприимный ты парень, Тулиб, – произнес Тайгер.

– Да чего там, – хмыкнул Тулиб, – свои люди. Небось соскучился по нам? Заходи!

– Да я бы зашел, Тулиб, так же незаметно, как когда-то вышел, да ногу подвернул, так что теперь только через ворота.

– Не повезло, значит, – посочувствовал Тулиб.

– Не повезло! – согласился Тайгер. – Хотел незаметно пробраться и сделать начальству сюрприз.

– Ты его уже однажды сделал, когда сбежал отсюда.

– Но это был неприятный сюрприз. Теперь я хочу сделать приятный.

– От вашего брата дождешься, держи карман шире! – проворчал Тулиб.

– Кстати, ты тоже можешь получить сюрприз, если поможешь мне, – как бы между делом обронил Тайгер.

– Ну и что это за сюрприз? – нарочито равнодушным тоном спросил Тулиб.

– Десять тысяч долларов! – сказал Тайгер.

Тулиб крякнул от неожиданности, потом негромко, но с чувством произнес:

– Сволочи! – непонятно кого имея в виду.

Тайгер промолчал, чтобы не мешать охраннику созреть. Он надеялся, что тот не заставит себя долго ждать.

– Что надо сделать? – наконец раздался сверху голос Тулиба.

– Впусти. Только незаметно.

– Жди, сейчас спущусь, – произнес Тулиб.

«Похоже, выгорело», – подумал Тайгер, направляясь к воротам.

Ворота резервации – массивная металлическая конструкция, когда-то наспех вымазанная краской, – чуть приоткрылись, и в них высунулась жуликоватая рожа Тулиба.

– Сначала деньги! – прохрипела она и приняла заискивающее выражение.

Тайгер показал пачку с долларами.

Из щели между створок ворот протянулась рука и мертвой хваткой вцепилась в деньги. Тайгер схватил руку и резко дернул на себя. Тулиб с коротким стоном, брякнув автоматом о створку ворот, вылетел наружу и, нарвавшись на кулак Тайгера, обмяк. Тайгер опустил тело Тулиба на землю, сунул ему за пазуху доллары, которых бедняга так вожделел, и, достав фонарик, помигал им в темноту.

Теперь оставалось ждать. Сейчас Ицу подаст сигнал на катер, и оттуда в резиновых лодках поплывут к берегу люди. Минут через двадцать они будут здесь.

Тайгер присел на корточки перед распростертым телом Тулиба. Тот со стоном пришел в себя:

– Сволочи! От вас, кроме пакостей, ничего не дождешься!

Тайгер вдруг понял, что эти слова относятся не только к нему. В них звучала обида на весь мир. Обида маленького человека. Неустроенная жизнь, собачья работа, крохотное жалованье, женщины, которых он видит в основном по телевизору, выходной, в который нечего делать, и каждый день по сто раз в день – в общем безо всякой меры, смердящая винным перегаром рожа начальника охраны, деградирующего чванливого скота.

– Ты, Тайгер, последняя скотина, – продолжал говорить Тулиб. – Ты… – Он вдруг замолчал, нащупав под курткой пачку с долларами.

Недоумение, которое отразилось на роже Тулиба, было комичным. Тайгер невольно улыбнулся и произнес:

– Лежи, Тулиб, и останешься при своем интересе.

– А жалованье? – спросил алжирец.

– Через час здесь некого будет охранять, так что не печалься о своем дерьмовом жалованье. Вскоре его лишится вся ваша команда. А это – считай, выходное пособие, – Тайгер похлопал Тулиба по животу, там где лежали деньги, и, привалившись к забору, принялся ждать.

Через некоторое время он несколько раз мигнул фонарем во тьму. Ему ответили. Десант был уже близко.

Вскоре недалеко раздался шорох, а потом Тайгер стал различать силуэты людей.

Двадцать человек вошли в ворота вслед за Тайгером и, бесшумно перебегая от одного темного места к другому, добрались до караульного помещения.

Тайгер жестами расставил людей по казарме, а затем включил свет. Никто из восьми охранников, спящих на своих кроватях, даже не пошевелился.

Тайгер открыл дверь в кабинет начальника охраны. Из темноты потянуло таким чудовищным перегаром, что Тайгер поневоле сморщился, а затем быстро прошел к окну и высадил его локтем.

Забулдыга-начальник, к изумлению Тайгера, оказался единственным человеком, способным хоть на какие-то действия. Он спрыгнул с кровати на пол, ужом прополз под стол и ударом ноги перевернул его на Тайгера. Тайгер перехватил падающий стол и припечатал им начальника охраны. Тот, коротко хрюкнув, затрепыхался под столешницей.

– Тихо, шеф, тихо! – сказал ему Тайгер. – Ты здесь только один такой неустрашимый, остальные сдались.

Когда пьяница успокоился, Тайгер отпустил его.

Шеф, выбравшись из-под стола и узнав Тайгера, вытаращил глаза:

– Беглец! Откуда ты взялся?

– Да я, собственно, не один, – произнес Тайгер. – Я с приятелями.

– Понятно! – увидев людей Тайгера, вздохнул начальник охраны. – Значит, нападение?

– Считай, что так, – подтвердил Тайгер, – а потому ты сейчас выйдешь и отдашь приказ своим молодцам на вышках сдать оружие. Иначе кровопролития не избежать.

Начальник молча кивнул.

Через полчаса все было кончено. Охрана спустилась с вышек и сдала оружие. Все средства связи были ликвидированы. Барак, в который на ночь запирали мастеров, был открыт, и теперь они толпились во дворе резервации, удивленно взирая на Тайгера.