Текст книги "Сущности. Эволюция"

– То есть, он и правда вампирит Сущностей? Или что-то в этом роде, – Андрей сидел и, иногда морщась, разминал шею.

– Что случилось? – тут же поинтересовался Каин.

– Не обращай внимания, сегодня долго пришлось стоять в одной позе на операции. Даже у Зрячих порой не сразу всё восстанавливается.

– А ты уже проводил опыты над собой?

– Да, а ты?

– Мы с Леоной разное пробовали, даже потом ездили в очень закрытый частный медицинский центр. Так что…

– То есть, он вампирит Сущностей, – согласился Игорь, возвращая разговор в деловое русло, – как удалось понять по наблюдениям. Во-первых, его аура распугивает Прилипал постепенно. Ещё три недели назад они от него и от Саши не шарахались, а сейчас очень отчётливо наблюдается некая зона отчуждения. Во-вторых, он изначально совершенно точно Зрячий: на него не действуют атаки, которые обжигают Сущностей любого уровня, и он не ощущается как Сущность. Такого варианта Зрячего раньше никто не встречал, или об этом не осталось информации.

– Есть одно соображение, – медленно произнёс Андрей, налив себе новую порцию кофе. – В общем, это долгое время не афишировалось, сегодня с утра мне разрешили поделиться с вами. Но с огромной просьбой, чтобы это не выходило дальше. Каин, Леоне можно будет рассказать, но лучше лично.

– Заинтриговал, – хмыкнул в ответ тот.

Андрей тихо фыркнул:

– Я не могу не предупредить, если обещал. Ларнис, как вы знаете, создание уникальное. Но он не единственный такой уникальный. Они не любят, чтобы о них знали Зрячие и не только, но… среди них, оказывается, есть учёные, боевики, разведчики и прочие полезные существа.

– Они не люди?

– Думаю, что нет, – Порохов сделал большой глоток из чашки. Как сказать так, чтобы сказать всё, что необходимо знать команде, и не сболтнуть лишнего? Тайна-то не его.

– Две недели назад один из них, которого я знаю как Нейтмара, встретился с Ларнисом и рассказал ему, что он перелопатил всю известную информацию, и ничего подобного не нашлось даже у них. Также Нейт собрал дополнительную статистику по похожим смертям, и получается, что всё это продолжается не меньше десяти лет. Но наш охотник любит менять имена, немного старается менять внешность, однако с его ростом это проблематично. Впрочем, подозреваю, что после очередного убийства и подпитки Сущностями, он может использовать невидимость или что-то ещё подсознательно, чтобы уходить от возможного интереса полиции.

– Та-а-ак, – протянул Игорь, – это дополняет то, что удалось раскопать мне. Итого, он – Зрячий-мутант, который не может работать с Сущностями и ищет свой способ их приманить.

– Выходит, что так. Но я думаю, что нужно дождаться самого процесса, чтобы понять, чего он добивается и как.

– Парня, которого наш вампир сейчас охмуряет, в расход?

– Нет, конечно, – Андрей ошарашенно посмотрел на совершенно спокойного Игоря. – В смысле, в расход?

– Ладно, присмотрим. Главное вампира остановить.

Каин кивнул:

– Ну, да. И потом разобраться, что дальше с этим одарённым делать.

– Будет зависеть, насколько он вменяемый, – пожал плечами Князев. – Если он готов сотрудничать и перестать так охотиться на людей – то это одно. Если не готов… Увы, другое.

Андрей вздохнул, но спорить пока было бесполезно.

– Кстати, Андрей, как этот наш вампир Ларнису?

– Сирена говорит, что, скорее всего, Лазарь – его настоящее имя. Судя по эмоциям при обращении. А так… Ларнис его провоцирует, и при этом от Ларниса он не чувствует подпитки Сущностями, потому что на нём их нет. Но они общаются. К слову, мужик он небедный, судя по всему.

– Но жертв он не грабит, – заметил Игорь, – значит, у него есть либо накопления, либо хорошо оплачиваемая работа. Либо и то, и другое. Иначе столько поддельных документов нормального качества не достать. Я бы предположил, что его крышует кто-то из разведки какой угодно страны, но если смотреть на его поведение, то он скорее делает то, что хочет сам. Никто из жертв не может заинтересовать серьёзных дядей.

– Тебе виднее, – согласился Порохов. – Ладно, интересно, сколько ещё времени займёт его охота на Сашу…

– Ставлю на полторы недели.

– Две.

– Неделя.

Мужчины рассмеялись, и Игорь, подумав, достал из холодильника несколько бутылок хорошего пива, выставил на стол и хмыкнул:

– Предлагаю немного вкусного.

– Я за рулём, – напомнил Порохов.

Каин только кивнул, соглашаясь с врачом.

– Можно подумать, вам обоим есть куда торопиться. У меня много свободных комнат… Угощайтесь.

* * *

Репетиция закончилась на позитивной ноте, и Ларнис, переодевшись и попрощавшись с остальными, вышел на улицу. Там ненадолго остался, залез в телефон, почитал последние сообщения. Выяснил, что ничего важного не произошло за то время, пока аппарат был в авиарежиме (он терпеть не мог, когда кто-то мешал репетиции, а самые важные сообщения дошли бы на другой телефон, предназначенный для очень узкого круга). Значит, планы на вечер не изменились, и нужно было где-то перекусить, а заодно скоротать примерно час времени. Это идеально сочеталось в понимании Сирены, и потому он просто пошёл по улице, ища какое-нибудь новое место, в котором он до сих пор не был.

Искомое нашлось не сразу: за несколько месяцев регулярных репетиций Ларнис изучил район вдоль и поперёк, так что пришлось отойти на приличное расстояние. Но он загадал: если за поворотом на всей улице не окажется какого-то кафе или ресторанчика (в крайнем случае, бара), то он просто тогда пойдёт к метро, а там есть фудкорт в стоящем рядом торговом центре.

Но… «в крайнем случае, бар» оказался в двух шагах от поворота, и Ларнис тут же зашёл туда, даже не обратив внимания ни на вывеску, ни на плакаты на окнах.

И замер, сообразив, что сегодня вроде как пятница, поэтому бар был полон настолько, что яблоку особо негде было упасть.

Сирена ещё поразмыслил несколько секунд, гадая – попытаться найти место или уйти, когда к нему обратился высокий лохматый парень лет двадцати:

– Эй! У нас тут свободно.

Ларнис перевёл взгляд на него, на столик, за которым собралась компания из девушек и парней примерно того же возраста, и увидел, что там действительно был пустой стул с самого краю.

– Мы не кусаемся, давай к нам! – поддержала парня девушка, и Ларнис, ещё мгновение подумав, согласился. Подошёл, сел, придвинул к себе меню, изучая, что предлагают в качестве обеда или ужина, и тут по ушам резанул звук настройки микрофона. Сирена поморщился, глянул влево и едва не выругался: там, оказывается, стояла сцена, а рядом – всё, что нужно для караоке.

– Ну вот…

– Давай знакомиться! – парень, который его пригласил, с улыбкой протянул руку для приветствия, – Артур.

Ларнис хмуро на него глянул, оценив запах алкоголя от Артура, но потом дежурно улыбнулся и сразу предупредил:

– Не знаю, что тут творится, но я в этом не участвую.

– А… ты не в курсе?

– Нет, мимо проходил и искал, где поесть.

– А, ладно, тогда не трогаем.

Остальные парни и девушки понятливо закивали, потом всё-таки представились, и Ларнис тоже: назвался Леоном. Затем появился официант, принял заказ, убежал передавать на кухню, а Ларнис постарался максимально не слушать происходящее вокруг. Он признавал право людей на развлечение с попыткой что-то спеть (иногда это даже могло быть неплохо), но сам обычно старался находиться как можно дальше от источника дисгармонии в виде плохого исполнения. А тут…

Заказ принесли быстро – скорее всего, часть уже и до того была разогрета, но Ларнис в еде не был прихотлив, если она была вкусной. Здесь ему повезло.

И Сирена просто погрузился в свои мысли, начиная есть и не следя за происходящим.

Неожиданно его тронул за плечо Артур:

– Поможешь?

Ларнису показалось, что парень стал ещё пьянее.

– В чём?

– У нас же конкурс! Ты не слушал? Короче, мы проигрываем, надо ещё одного.

– Я не пою.

– Да ладно тебе, тут не нужно уметь, просто, ну выйди на сцену типа от нашей команды, и что-то там… Да даже пофигу, если не наберёшь баллы для прохода дальше, ты вот просто выйди и спой.

– Я не пою, – повторил Ларнис, спокойно глядя на Артура холодеющим взглядом. – Я пришёл просто поесть, о чём сразу сказал.

– Ну, слушай, что тебе, западло? – Артур даже приподнялся, и Ларнис почувствовал, как в том разгораются обида и злость. И увидел, как быстро и легко тот заводится. Кто-то явно не любил проигрывать и не умел держать себя в руках. Особенно, когда был пьян.

– Я. Не. Пою, – чётко ответил Ларнис. Можно было уйти сейчас, но он пришёл сюда с конкретной целью и собирался поесть.

– Да ладно тебе ломаться! Ну, хочешь, я тебе заплачу? Сколько, а? Ну чего ты подводишь нас?!

Ларнис медленно вдохнул, потом медленно выдохнул, рассматривая вилку в своей руке, перевёл взгляд на Артура:

– Ты хочешь, чтобы я тут спел?

– Да! Именно это…

Первые звуки не были песней ни в каком смысле: так, распевка. С тихого – на громкий, с низкого – на высокий. Диапазон и сила голоса Ларниса позволили ему с лёгкостью перекрыть даже музыку из колонок, и ответом ему стали ошалевшая тишина и короткие перешёптывания. Артур, успевший привстать, сел обратно, не сводя глаз с Сирены.

И тогда тот запел по-настоящему.

(Коротким всплеском энергии выключить все камеры: «Ни к чему эти сенсации».)

Ларнис не видел смысла вставать, он даже не поднимал головы, снова глядя на вилку в руке, на зазубрины столового ножа, и одновременно захватил внимание всех в баре, включая поваров, официантов и администрацию. Пение заставляло их прислушиваться, вникать, подчиняться. Ларнис отчётливо ощущал границы конкретного заведения, и его слышали только здесь.

Когда в баре повисла повсеместная тишина, пение оборвалось. Ларнис коротко кивнул сам себе, не глядя на замерших людей: они застыли в той позе, в которой их застал приказ, и продолжил есть.

В молчащем уюте в принципе неплохого бара с неплохой кухней.

Разделавшись со своей порцией, запив всё соком, Сирена положил под тарелку купюры (сдачу они могут оставить себе) и встал. Только тогда чуть улыбнулся: настроение почему-то стремительно повышалось.

У дверей он обернулся, щёлкнул пальцами и затем вышел из бара. Люди должны были очнуться через тридцать секунд.

Ларнис достал телефон и посмотрел на время: как раз пора ехать. Жаль, что нельзя с Андреем поделиться этим маленьким приключением – он слишком молод и слишком человечен. Не поймёт.

Пока не поймёт.

* * *

Кабинет психолога удивлял с самого начала. Вместо номера на дверях была табличка, выполненная в чёрном цвете, с серебряными узорами пятен Роршаха (Лазарю показалось, что он видит в них череп) и скромной надписью: «Психолог Романов Р. В. Приём ежедневно с 9 до 20 часов».

Лазарю очень хотелось зайти внутрь, но он договорился с Сашенькой, что просто встретит того, и они сходят в кино (Лазарь предусмотрительно выбрал очень эмоциональный фильм). Но за двери тянуло, тянуло очень странным ощущением, что там есть что-то, что прямо сейчас сможет утолить его голод.

Это выматывало, и мужчина прошёлся по коридору, потом снова сел на скамью. Достал телефон и углубился в изучение новостей. До выхода Сашеньки у него было ещё пять минут, и потом можно будет…

Глянуть, почему его так тянет внутрь?

Лазарь снова посмотрел на табличку с пятнами Роршаха, потом коснулся пальцами губ, размышляя. Помнится, он сначала опасался того, что новая жертва ходит к психологу: это могло бы убить все усилия самого Лазаря по созданию у Сашеньки нужного настроения. Но, получалось ровно наоборот: именно после разговоров с этим Романовым Р. В. у Лазаря получалось гораздо лучше подбираться к своей цели. Именно поэтому он не был против и даже поощрял такие визиты.

А теперь задумался: что там происходит? Не хочет ли кто-то опередить его самого?

Лазарь никогда не встречал никого подобного себе, но ведь всё когда-нибудь бывает впервые? В этом случае, нужно было разобраться в ситуации и, при необходимости, устранить конкурента.

Стало немного проще ждать. Да и часы показывали, что время Сашеньки закончится через три минуты. Лазарь снова встал, снова прошёлся по коридору – от одного окна до другого, ровно двадцать пять шагов. Потом вернулся к кабинету.

За дверью послышались голоса, щёлкнул замок, вышел Сашенька и тут же улыбнулся, увидев Лазаря. А Лазарь перестал его замечать практически сразу.

Отодвинул в сторону, шагнул в кабинет, заставив невысокого худощавого мужчину в крупных очках попятиться. Бегло машинально огляделся: кресло, софа, стол, шкаф с журналами и книгами – всё ожидаемо. И тут же снова перевёл взгляд на психолога, который остановился около кресла и немного успокоился от первого шока, вызванного внезапным вторжением на его территорию.

– Кто вы? Что…

Лазарь непроизвольно оскалился – почти улыбкой – и понял, что дрожит от предчувствия. Он мог прямо здесь и сейчас утолить свой голод надолго. Одним движением…

Лазарь коснулся плеча Романова Р. В. и прикрыл глаза от нахлынувшего насыщения.

* * *

Порохов откровенно маялся: ему нужно было дождаться, когда главврач, который позвал его с собой, договорит с «очень важным человеком», и он бродил по просторному и дорогому бизнес-центру, устав сидеть в кресле.

Изначально, разумеется, к этому «важному человеку» они зашли вместе с Лямцевым. Оказалось (об этом Андрею рассказали по пути, на заднем сидении машины главврача), Павел Сергеевич договорился с кем-то о спонсорстве в строительстве нового крыла больницы и теперь планировал представить Андрея, как будущего заведующего того отделения.

«А что, – рассуждал он, пока мимо проносились московские улицы, – вот сейчас порешаем, всё официально сделаем, там пока построимся – три этажа и всё оборудование не шутка! – а ты как раз выучишься на нейрохирурга. И будет у нас новое современное отделение. И пусть потом говорят, что не продвигаем молодых специалистов!»

Андрей в ответ молчал, не скрывая своего удивления. Лямцев посмеивался и ободряюще поглядывал на Порохова.

Да, они в конце прошлого года, когда Марина приглашала Андрея к себе стать завотделения хирургии, уже обсуждали этот вариант. Но он был в представлении Порохова исключительно умозрительным: никакой конкретики не предполагалось, да и после той короткой беседы в кабинете продолжения не последовало. Порохов поэтому даже не успел подумать над направлением: там были ещё варианты, а вот Лямцев…

– Без меня меня женили, – пробормотал Андрей вслух. Впрочем, в пустых коридорах (то ли все предпочитали сидеть по кабинетам, то ли в пятницу все разошлись пораньше) его никто не мог бы услышать.

Встреча с «важным человеком», которого Андрею представили, как Александра Ивановича, оказалась интересной. Моложавый крупный мужчина был лыс, как коленка, и слеп на один глаз, который прикрывал чёрным стеклом очков. Про слепоту Порохову никто не говорил, но он сам понял. Привычно почувствовал, начав сканировать человека перед собой.

Александр Иванович задавал Андрею вопросы, на которые тот легко отвечал. Отвечал исключительно правду, что не думал об этом, пока не нейрохирург, но… Но, пожалуй, он не станет отказываться от предложения, если оно поступит.

После этого Лямцев предложил Порохову немного подождать, и это ожидание затянулось уже на сорок минут. Андрей планировал вечером встретиться с Ларнисом, а до того ещё съездить в библиотеку. Но пока получалось, что библиотека откладывалась… И может, придётся и встречу передвинуть, если Лямцев не выйдет в течение часа.

Порохов набрал в одноразовый стаканчик воду из кулера, отпил, рассматривая город с высоты пятнадцатого этажа, и потёр переносицу. Не так давно обретённая вроде бы целостность жизни снова словно трещала по швам.

Вот эта вот необходимость учиться (он любил учиться, но пока предмет «Сущности» не был изучен полностью), как следствие, то, что его будут ещё куда-то продвигать… Слухи в больнице, этот вампир, которому Андрей должен был обеспечить жизнь. Не в том смысле, конечно, в каком это прозвучало, а в более глобальном: сделать так, чтобы этот Зрячий-мутант выжил в ближайшие несколько месяцев. Срок Порохов ощущал нутром: Гадалка не соврал, когда сказал: «Ты поймёшь, чем отдать долг». Андрей понял и чем, и как, и в какие сроки долг будет считаться отданным.

Волна знакомой, очень похожей на привычную ему самому, силы внезапно возникла где-то ниже на несколько этажей, взметнулась, заставив Андрея вздрогнуть, и резко опала, сжирая на обратном пути всех редких Прилипал, что остались на этаже рядом с Пороховым.

Андрей поспешно кинул пустой стаканчик в урну и бегом кинулся к лифту. Нажал на кнопку и тут услышал отдалённый испуганный крик. Ждать было нельзя, поэтому он рванул вниз по лестнице, пытаясь понять, на каком этаже остановиться.

Глава 7

Конец мая

Над головой щебетали птицы. Они деловито копошились как вверху на деревьях, так и в траве. Доберманы, лениво валяющиеся около покрывала, изредка поднимали голову, раздумывая, не погонять ли наглых дроздов, но так и не собрались ни разу.

Иней лежал на спине и сквозь узор из веток и листьев смотрел на небо. Сегодня он сдал последний экзамен в этом учебном году, и сдал на отлично. За полгода он сумел освоить всю ту программу, что остальные учили год, и страшно гордился собой. Наверное, впервые с момента переезда Иней почувствовал себя спокойно и уверенно. Впереди – лето, каникулы, отдых и предвкушение чего-то невероятного.

Подросток прикрыл глаза, глубоко вдохнув свежий воздух. Иногда со стороны посёлка ветром приносило запах свежескошенной травы, и Иней противоречиво вспоминал, как пах жаркий Брум. Перед глазами вставал пляж: белый песок, переплетённый вьющимися растениями, влажный ветер, лазурная полоса прибоя. Он сам – шестилетний, в плавках, в тонкой рубашке с длинным рукавом, в широкополой шляпе смотрит на отца, который, смеясь и дурачась, показывает какую-то сценку им с мамой. Ему весело, и он счастлив.

Сейчас для счастья не хватало малости: набраться смелости и поговорить с Игорем. Спросить разрешения называть его отцом.

Это была такая мелочь, по сравнению с тем, что Игорь дал Инею: ощущение семьи и нужности. Ощущение безопасности и уверенности в том, что сам Иней нужен и важен хоть кому-то. Но этой мелочи, разрешённого обращения «папа» остро не хватало, и подросток почти уговорил себя хотя бы попробовать спросить. Тем более, что Игорь никогда не ругал за вопросы: какими бы личными («Почему ты живёшь один? Почему Маргарита не осталась?») они ни были. Всегда отвечал предельно честно и открыто, и Иней гордился доверенными ответами. Наверное, тайной они не были, но он не хотел рассказывать никому то, что услышал.

Кстати, как никогда не рассказывал Игорю о том, что узнал от Гадалки.

– Мне нравится, что иногда получается находить простые удовольствия в моменте. Лес, солнце, птицы – и удивительная тишина в мыслях.

Иней вздрогнул, открывая глаза. В этот раз наставник появился неожиданно и совершенно неслышно. Гадалка сидел рядом, а доберманы, прижавшись к траве, настороженно за ним следили.

Иней сел, чуть улыбнулся:

– Это прозвучало очень лирично.

– Везде есть место лирике, – усмехнулся Гадалка. – Учёба в школе пока закончилась, поэтому я буду давать больше домашних заданий.

– Я скоро увижу Перекрёсток?

– Думаю, да. Он уже близко: твоя дорога к нему прямая и ясная. Ещё три месяца назад я не смог бы так сказать, но теперь уже и ты сам видишь его образ.

– Да, – подумав, согласился Иней, – вижу.

– Пожалуй, самая неизвестная как Зрячим, так и остальным раса – Эденир Аор, – без предупреждения сменил тему Гадалка. – Иначе и понятнее их можно назвать: Дети Равновесия. Они пришли на Землю после кхарайгес. Когда они появились здесь, они ещё не называли себя так и не были связаны теми правилами, которые есть у них сейчас. Первые Эденир Аор – их было всего десять – оказались выброшены на пустующую планету из-за катаклизма в родном мире. Теория гипервселенной или параллельных миров, о которой ты, вероятно, слышал – верна. И эти гости появились из другой реальности, но вернуться обратно никогда не смогут. Дети Света и Дети Тьмы, изначально созданы как силы, которые вечно будут сражаться, и это сражение привело к гибели их планеты. Те десять, что оказались на Земле, осознали, что они – единственные выжившие из своих рас, и изменили свою природу невероятным образом. Вечная клятва, великое заклинание, создавшее новый народ: разный, но единый. Огромная сила и желание жить, и жертва в угоду вечному Равновесию. Их было четверо светлых и шестеро тёмных, а стало поровну. И отныне Эденир Аор приходят только парно: только так Свет и Тьма могут сохранить вечную клятву Равновесию.

– Они убили… Двоих? – нахмурился Иней.

Гадалка покачал головой:

– Нет, один тёмный стал светлым.

– Они могут менять свою природу? Так радикально?

– Это было сделано только в тот раз. Но… Клятва связала их навечно, и они не только приходят по двое, но и уходят. Равновесие стало их самой большой и тяжёлой платой.

– Поэтому они так отомстили, – кивнул Иней, хмуря белёсые брови. – Тогда, когда кхарайгес убили нескольких…

– Да.

– А Ларнис?

– Что именно тебя интересует?

– Он пришёл тогда?

– Да, он один из десяти.

Иней некоторое время молчал. Тень от листьев плясала на траве, и подросток некоторое время смотрел на неё, стараясь разгадать узоры. Потом спросил:

– Мы им гадаем?

– Они приходят нечасто, но… Да, мы и с ними работаем, – Гадалка хищно улыбнулся. – Ты здесь – цена одного из таких гаданий.

Иней закусил губу, складывая полученные факты воедино, потом медленно кивнул, делая свой вывод:

– Вы же знали, что так будет?

– Ты очень точно спросил, – кивнул мужчина с фиолетовыми глазами, которые сейчас, казалось, немного мерцали (или так просто падал свет). – Очень точно. Поэтому сегодня наш урок будет посвящён не только знанию, но и цене за него.

* * *

Светофор мигнул жёлтым и замер на красном, отражаясь в мокром асфальте и лишний раз повторяя водителям, что ехать не стоит. Андрей побарабанил по рулю пальцами – он терпеть не мог красную волну – и кинул взгляд на часы.

Кажется, он опаздывал, и это тем более раздражало.

Ему было очень интересно встретиться с учёными, которых пригласил Ларнис, после того как они почти две недели изучали Лазаря.

При воспоминании о том, как он сам поймал вампира, Андрею становилось откровенно стыдно. Он каждый раз заново видел эту сцену: высокий, широкоплечий, элегантно одетый мужчина, стоящий спиной к дверям. У дверей – орущий от испуга Саша, а внутри… Внутри, у ног Лазаря уже практически мёртвый человек, скребущий по ковролину ногтями. Андрей на тот момент ясно понял только одно: человека уже не спасти. Из него «с мясом», с силой выдрали Упыря. И буквально свели с ума от боли, не считая классического инсульта от разрыва с Сущностью.

И тогда Порохов атаковал. Нет, не так, как должен бы, не силой, не выученными заклинаниями, не чем-то ещё, на что его так долго натаскивал Каин, а просто рванул к Лазарю, развернул того за плечо и врезал кулаком в нижнюю челюсть. Ударил удачно, удивительно удачно, с учётом того, что такое Порохов особо не тренировал. Лазарь рухнул на пол (жив, в нокауте), а вот опешившего и замершего в полнейшем ужасе Сашу Андрей, спохватившись, усыпил. Поймал, дотащил до софы, стоящей в кабинете, и тут же позвонил Игорю. Затем аккуратно закрыл двери и на пошевелившегося Лазаря (силён, зараза!) тоже накинул недавно выученное усыпление.

И остался ждать.

Князев приехал не один, с Каином и Ларнисом. Он деловито огляделся, сказал, что уже вызвал «кого надо и скоряков» и сейчас «будет всё нормально».

Андрей, который, несмотря на очевидную бесплодность попыток, старался реанимировать психоаналитика во время ожидания остальных, сдался за пять минут до стука в дверь и потом просто устало рассматривал три лежащих в разных позах тела: два спящих и одно мёртвое. За эти пять минут Порохов успел осознать, что Страшилу с Упырём жалеть точно не стоило: если он работал психоаналитиком (как написано на дверной табличке), то вредил людям, пришедшим на приём, очень сильно. Его, если бы Андрей вышел на эту тварь первым, сам Порохов даже не попытался бы аккуратно разделить с Упырём …

Светофор разрешил ехать, и Андрей постарался прибавить скорость, чтобы точно успеть к началу встречи. Интересно, каково сейчас Лазарю?

Его поймали над телом психоаналитика, в присутствии свидетелей. Лазарь, оказавшись запертым в камере в конторе Игоря, пытался сослаться на то, что увидел, как человеку стало плохо, и пытался помочь, но Князев дал ему понять, что знает обо всей подноготной пойманного убийцы.

И в ответ показал фото, видео, данные о поддельных документах, а вдобавок добил откровением, что здесь, у Игоря, нет ни судьи, ни адвокатов. Потому что он прекрасно понимает, что Лазарь – убивает и делает это достаточно давно. И сам готов убить его прямо тут и сейчас: даже тела не найдут.

После этого Лазарь согласился сотрудничать, отвечать на вопросы и позволил себя исследовать.

Андрей свернул с проспекта, дождался, пока дама с мелкой собачкой пройдут по зебре, и понял, что, в принципе, успевает. Пара минут опоздания – не страшно. Скорее всего, в это время все будут знакомиться.

После долгих допросов от Игоря – что, как, зачем делал Лазарь – пришёл Ларнис и попросил забрать задержанного с собой на пару недель. Сослался на то, что у него есть учёные, и они могут изучить этого Зрячего-мутанта и рассказать, что он такое на самом деле. Князев, посовещавшись с остальными, согласился передать пленника Сирене.

Стоянка перед старинным особняком, в котором была назначена встреча, оказалась забита, и Порохову пришлось проехать полквартала, чтобы оставить машину. Но он быстрым шагом вернулся к кованым воротам, миновал их, сказав что-то вроде пароля: «Третий этаж, пятый кабинет», и почти взлетел по лестнице. Растерялся на мгновение, оказавшись в роскошном просторном коридоре, оформленном в стиле барокко, но потом увидел едва заметные номера на дверях. И открыл нужную.

В большой комнате, отделанной против ожидания Андрея в современном стиле на контрасте со старинным образом остального особняка, уже были несколько мужчин и одна женщина.

Порохов вошёл, поздоровался с Каином, Игорем и Ларнисом и с интересом посмотрел на незнакомцев: мужчину с длинными, золотистыми как у Сирены волосами (но совершенно прямыми) и холодными голубыми глазами и строгую, но удивительно притягательную женщину, тоже светловолосую.

– А вот и последний опоздавший, – улыбнулся Ларнис. – Это Андрей. Андрей, это Альен, наш главный по науке, и Эн, исследователь.

– Очень приятно, – кивнул Андрей и сел в кресло.

Кресла – ровно по количеству присутствующих в комнате – были расставлены вокруг журнального столика. На столике Порохов увидел бутылки с водой, стаканы, несколько тарелок с канапе. Удобно для неспешного разговора: можно и перекусить, и не сильно отвлекаться от беседы.

– Итак, я повторю, – заговорил Альен, и Андрей как-то машинально замер. Этот мужчина говорил так, что его хотелось слышать и слушать. Негромко, неспешно, но очень весомо и как-то «вещно». – Мы сумели разобраться, что такое Лазарь. Он сам сейчас всё ещё у нас, но, если вы желаете его забрать – его переместят сюда.

– Желаем, – кивнул Андрей, ещё до того, как Игорь успел открыть рот. Князев покосился на хирурга, но возражать не стал.

– Хорошо, – Альен коротко пожал плечами. – Лазарь – это его настоящее имя – родился тридцать девять лет назад и оказался патологическим трусом. Слабая нервная система вместе с тяжёлым детством, при этом, способствовала закалке характера, как бы странно это ни звучало: Лазарь учился выбирать то, чего он боится меньше, и идти этим путём. Он был рождён Зрячим. Не самым сильным и с перспективой очень поздней инициации, однако в двадцать три года он в результате несчастного случая упал с очень большой высоты. Лазарь, как и многие на его месте, умирать не желал, и его инициация прошла в падении: он попросту высосал силу всех окружающих Сущностей, которой хватило, чтобы мгновенно исцелить его после падения. Однако, именно это предопределило его наклонности. Как вы все знаете, Зрячие получают свою силу от Сущностей. Это постоянный процесс, и сила Зрячего развивается постепенно. У нас есть свой тип классификации уровней Зрячего: по тому количеству энергии от Сущностей, которую он может получить за один раз. И высвободить. Часть полученной энергии уходит на сам организм Зрячего: за счёт этого вы обретаете ускоренную регенерацию, а она в свою очередь способствует долгой жизни, скорости, физической силе и выносливости. В случае Лазаря вся полученная им сила Сущностей преобразилась в спасение его самого, и это сломало традиционный механизм. Он не видит Сущностей, но постоянно нуждается в их энергии. Более того, чем он голоднее, тем яростней он забирает их энергию и пытается их притягивать. Сущности, в свою очередь, чувствуют опустошение ауры и инстинктивно избегают человека с таким следом.

– То есть, они уже с таким встречались? – предположил Каин.

– Я думаю, что у них это происходит, скорее, на уровне ощущения «жарко-холодно», – возразила Эн и провела рукой перед собой. Вслед за её ладонью прямо в воздухе тонкими голубыми линиями нарисовались графики, надписи на незнакомом языке, диаграммы и рисунки. – Мы пока не можем опросить никого из Сущностей, что они чувствуют, но, если встретится кто-то третьей категории и выше – не убивайте сразу, позовите нас, мы продолжим исследования.

– Допустим, – согласился Игорь. – Получается, Лазарь голоден всегда? Его можно насытить на длительный срок?

– Можно. Вы и сами знаете, чем выше категория Сущности, тем больше на неё тратится энергии, но и больше возвращается. Разумеется, зависит от того, как и на что тратить, но общая суть, я думаю, понятна, – продолжил Альен. – Если Прилипал достаточно много, они его насыщают на пару месяцев. Упырь – примерно на полгода. Если ему удаётся собрать Упыря и Прилипал в большом количестве, вероятнее всего, он не будет чувствовать голод больше года.

– Но он может и дальше поглощать силу, если не голоден?

– Да, вполне может. И его способ убийства Сущностей эффективнее любого способа у Зрячих. Можно сказать, его прозвище «вампир» как нельзя лучше отражает его суть.

– То есть… – Андрей потёр подбородок, задумчиво рассматривая непонятные диаграммы в воздухе (интересно, может ли он такому научиться?) – Выходит, что он пугал своих жертв, чтобы перебороть инстинкт Сущностей, приманить их в большом количестве и насытиться? Фактически, он не питается страхом жертвы сам, как мы в какой-то момент думали?

– Именно, – Альен открыл бутылочку воды, сделал глоток. – Он и сам был уверен, что его пища – страх. Он не знал о Сущностях, но понял, что, когда кто-то рядом с ним боится, то он перестаёт испытывать чувство голода. По сути, он пришёл к верному решению для своего выживания.