Текст книги "Сущности. Эволюция"

– Логично, с убийства Сущностей к тебе возвращается часть затраченного. А тут всё «впустую».

– У вас по-другому?

Ларнис, закрывая чемодан и ставя его в коридор, кивнул:

– Совсем. Мы в принципе не получаем энергию от убийства Сущностей. У нас… иной способ, проистекающий от…

Раздался звонок: приехала еда. Андрей, заинтригованный продолжением фразы, ругнулся, но пошёл открывать.

Уже на кухне, когда на столе было разложено всё, что заказано, он чуть склонил голову набок, ожидая, что Ларнис договорит.

Сирена не торопился. Он рассматривал ролы перед собой и молчал. Потом вздохнул:

– У тебя невероятное терпение.

Порохов выгнул бровь. Ларнис улыбнулся:

– Многие, кто были в курсе моей природы, почти сразу пытались завалить вопросами. Дольше всех продержалась одна дама лет шестьсот назад – она общалась со мной месяц и только потом не выдержала.

Андрей пожал плечами:

– Я не вижу в тебе некую зверушку, которую нужно изучить.

– Но любопытство – это достаточно распространённая черта у многих людей.

Андрей обмакнул ролл в соевый соус, отправил в рот и, когда прожевал, медленно ответил:

– Знаешь, наверное, чтобы задавать такие вопросы, нужно… Иначе к тебе относиться. Мне действительно очень интересно. Вот всё интересно: начиная от твоих способностей и долгой жизни, заканчивая тем, что иногда, оказывается, твои глаза и волосы светятся. Но я признаю твоё право на секреты и молчание: захочешь сам рассказать – расскажешь. И только потому, что ты мне это пообещал тогда на встрече с Альеном – я напомнил. Подразумевая именно то, что было там. Не более того.

– Я знаю, что не более того, – Ларнис тоже стал есть, – но я думаю, что если я не могу довериться тебе, то кому? Из людей, в смысле.

Андрей чуть улыбнулся:

– Я весь внимание.

– Когда-то, очень-очень давно мы пришли на Землю, – медленно начал Сирена. – Нас было всего четверо – все, кто сумел спастись. Хотя нет, не так. Нам банально повезло, и в той войне не оказалось победителей, но что-то или кто-то в результате огромного апокалипсиса выкинуло нас сюда. Не «мы сумели», от нас там вообще ничего не зависело… Но тем не менее, мы оказались на планете, которая выглядела знакомо и… была практически необитаема. Не считая тоннельников.

Порохов забыл, что он ужинает, и внимательно слушал. Он словно наяву видел всё, о чём говорил Ларнис: это было странное, непонятное чувство. Он будто бы даже понимал о какой войне речь.

Картинки метались в глубине сознания: ощущения, воспоминания?

Или просто сопереживание?

– Там же оказались и шестеро наших врагов. Их выкинуло из той же битвы, они были рядом друг с другом волей случая – как и мы, – и их подхватило неизвестной силой. Мы могли бы продолжить сражаться, но какой в этом был смысл? Конечно, сложно было примириться с врагами рядом, но в итоге… мы все дошли до мысли, что единственный способ выжить – это объединиться. Тогда мы обратились к своим стихиям и связали себя обещанием Равновесия. Каждое Дитя Тьмы и Дитя Света отныне связано со своей «парой». С «парой» не обязательно даже общаться, но, чтобы не было больше подобной страшной войны между нами, отныне смерть одного влечёт за собой смерть второго.

– А… Вас было четверо, их шестеро…

– Один из них стал светлым, – просто ответил Ларнис. – Нас легко различить визуально. Но Тьма и Свет – это не просто… темнота и яркие солнечные лучи. Это нечто принципиально другое – Стихия, базовые силы создания любой Вселенной. Стихии были и будут всегда, что бы ни творилось в мире. В любом из миров.

– Погоди, то есть… если кто-то убьёт твою «пару», то ты умрёшь?

– Да, поэтому мы и называем себя с тех пор Детьми Равновесия, – легко кивнул Сирена. – Не переживай, мы живучие. Но и не подставляемся обычно – мы ценим жизнь. И свои энергию и силу мы черпаем из Стихии. Там есть свои условия… Это ответ на твой вопрос.

– А кто твоя пара?

– Ты его не знаешь.

Андрей, наконец-то, вспомнил про роллы. Ларнис ещё немного помолчал:

Ларнис ещё немного помолчал:

– Так уж получилось, что при большом ритуале, связавшем нас, как минимум двое обладали ярко-выраженными особенностями: я – Сирена, я управляю голосом теми, кто может меня слышать. Чар – ты его видел, тот полосатый – умеет перемещаться куда угодно, если он видит, где появится или хотя бы раз был в этом месте. Оказалось, что с того момента каждый имеет некую свою силу – в зависимости от умений и опыта. И талантов. Так Альен – гениальный учёный, он способен создать любой организм с любыми заданными характеристиками или изменить уже имеющийся. Нейт – разведчик… И так далее.

– Вас всего десять, получается? Я не думал, что настолько мало…

– Нас всего около сотни. Девяносто шесть, если быть точным. Но этого всё равно мало.

– Получается, вы можете размножаться?

– Конечно, – хихикнул Ларнис, – но это немного не так выглядит, как ты думаешь. И нет, не почкованием.

Андрей рассмеялся и понял, что странные ощущения неожиданно пропали. И он не может вызвать даже тень их воспоминаний. Отчего-то стало тоскливо, словно он потерял нечто очень важное.

– Заметил, кстати, как поменялся Лазарь после исследования у Альена?

– Ага, – Порохов кивнул. – Впрочем, скорее всего, ему там весело не было.

– Альен умеет производить впечатление. Он тебе понравился?

Андрей задумался, дожевал ролл и коротко пожал плечами:

– Скорее, нет. Ощущение, что он мне неприятен. На уровне… Чувств? Но мне было бы интересно с ним поработать или о чём-то расспросить. Личная симпатия для этого не нужна.

Ларнис почему-то выглядел очень довольным. А Андрей неожиданно понял: «Правильно, Альен мне чужой».

Мысль мелькнула и исчезла, и Порохов так и не понял: а, почему, собственно, правильно?

* * *

В саду было свежо и ароматно. Настолько, что предложение Игоря посидеть там с шашлыком, птицей и рыбой на гриле было воспринято с восторгом. На удобных широких скамьях, сейчас накрытых пледами и подушками, места хватило всем.

Тем более, что Ларниса не было – Сирена уехал несколько дней назад в гастрольный тур.

К делам Зрячие перешли не сразу: слишком хорошим оказался этот солнечный день, и хотелось обсудить не только проблемы. Поговорили о последних просмотренных фильмах, о книгах, вспомнили новости и забавные случаи: их у каждого на работе хватало с головой. Даже Лазарь, который поначалу напряжённо молчал, постепенно включился в беседу.

Каин исподволь рассматривал его, пытаясь проанализировать собственное отношение к этому человеку. Где-то там, на задворках сознания гнездилась мысль, что Лазаря можно пожалеть. Он был вынужден как-то выживать… Но Каин не был из тех, кто готов простить намеренные убийства плохим прошлым. У всех есть выбор. Он мог бы найти хотя бы один способ, как получать необходимую энергию без смертей. Лазарь выбрал самый простой путь, и Каин осуждал его за это.

Но и казнить его Каин тоже не собирался. Во всяком случае, сам он не сумел бы пустить Лазарю пулю в голову. Например, в Леоне или Игоре сомневаться не приходилось: если бы решение о смерти Лазаря было принято, ни та, ни другой не испытали бы сомнений.

И рука бы не дрогнула.

Каин не любил убивать. Одно дело, когда это Сущности, а другое, когда это всё-таки человек.

И Зрячий.

– Ладно, всё это хорошо, но проблемы никуда не делись, – Маргарита встала со стула, прошлась, обращая на себя внимание всей компании. Даже доберманы сели и выжидательно уставились на женщину. – Всё это время, помимо присмотра за Лазарем, я также разбиралась со случайно встреченными Упырями. В психологах.

Каин присвистнул, Маргарита чуть улыбнулась.

– Я привыкла работать одна, потому мне было проще разобраться в этом самой, – она присела на край пустого стола. – Так вот, первого Упыря я почувствовала, проходя мимо небольшого дома в центре города. Некоторое время пришлось изучать, что это за дом, но выяснилось, что он сдаётся в аренду, и в нём расположены различные офисы. В одном из них был устроен кабинет психолога. Я обычно не трогаю Упырей сразу – всё равно они нас не чувствуют – предпочитаю сначала понять, что конкретно он делает. А потом уже… В общем, так и тут: я некоторое время за ним наблюдала, и стало ясно, каким именно образом он работает. Проследила за несколькими жертвами, почистила от Прилипал и в итоге вернулась к Упырю, как новый клиент.

Маргарита сделала короткую паузу, приманила к себе бокал с вином и продолжила:

– В общем, так он и работал: накручивал клиентов и кормился с них. Ни грамма сожаления или сомнения, очень грамотно пытался обработать меня и не понимал, почему не получается.

– Убила? – спокойно спросил Игорь.

Женщина кивнула:

– После одной из сессий пошла мимо нужного окна… В общем, это только начало. Потому что то ли мне повезло, то ли просто совпадение… То ли они расплодились, но после первого через неделю я наткнулась на ещё одного Страшилу-психолога. В другом районе, но тоже в своём кабинете и активно практикующего. Также проследила за жертвами, сделала выводы, но… Я его не трогала, я думаю, нужно попробовать его выловить и разобраться, откуда их столько. Игорю только скинула его данные.

– Ага, – кивнул Князев, – а мы выяснили, что все эти психологи, кстати, как и тот, убитый Мэг, в разные годы окончили один и тот же курс по психологии.

– Это не совпадение, – Андрей отставил в сторону тарелку с остатками шашлыка и покачал головой. – То есть… кто-то каким-то образом собирает Упырей на курсы? Они не из одного детдома? Страшилами становятся с детства, насколько я помню, взрослые уже не так внушаемы и не могут нормально вливаться в работу с Прилипалами таким способом.

– В норме – да. То есть если кто-то не является при этом Зрячим и не…

– Дина – особый случай, – буркнул Андрей.

– Да, – согласился Игорь, – тем более, что она была Зрячей. Романов Зрячим не был.

– Двое других – тоже. Классические такие Страшилы с Упырями, – подтвердила Маргарита.

Зрячие замолчали, обдумывая услышанное. Иней спустился на траву, садясь рядом с собаками и некоторое время задумчиво почёсывая шею одному из них, потом тихо сказал:

– Да. Там их ещё много.

– Где? – быстро спросила Леона. Иней посмотрел на неё и, нахмурившись, покачал головой:

– Я многого не вижу. Про них будто пеленой подёрнуто, но где-то их ещё больше, чем тут. Очень много. Они там себя очень вольготно чувствуют.

Каин потёр подбородок, слушая подростка, потом кивнул:

– Хорошо. Понятно… Значит, запланируем визит к психологу и получим от него информацию. Готовы? – он обвёл взглядом Зрячих. Судя по ответным кивкам, присутствовать собирались все. Даже во взгляде Лазаря мелькнуло любопытство.

Игорь потянулся:

– А до завтра мы вытащим на него ещё что-нибудь интересное, чтобы он был сговорчивее.

* * *

– Представляешь, я забыл отпраздновать годовщину, – хмыкнул Андрей, оставшись с Маргаритой наедине. Женщина покосилась на сына и удивлённо выгнула бровь:

– Годовщину?

– Пятого мая того года я впервые увидел Сущностей.

Она улыбнулась. Посмотрела в сторону догорающего костра, на опустевшие сейчас скамейки – Каин с Леоной уехали, прихватив с собой в гости Инея, Игорь отошёл с Лазарем в дом, а доберманы были не в счёт. Маргарите иногда казалось, что она совершила огромную ошибку, уйдя из семьи и оставив своих мальчишек одних. Да, тогда она не видела иного выхода… Но сейчас было ясно: можно было искать и найти других Зрячих, в конце концов, уехать всем вместе, придумать что-то ещё… В ней говорили эгоизм и страх видеть, как старится муж, а она нет. Только сейчас это не было достойным оправданием, и то, что Андрей её понял, принял и простил, не помогало перестать чувствовать себя виноватой.

– Я впервые увидела их в десять. Мама говорила, что начала их видеть в восемнадцать… И она не скрывала от меня ничего. Показать не могла, но я выросла на её сказках про Сущностей. Точнее, тогда я думала, что это – сказки. Оказалось, что нет. Когда я стала Зрячей, мама начала меня воспитывать и как бойца. Я ей очень благодарна.

– Ты рассказывала, что она умерла от сердечного приступа, – припомнил Андрей, – а на самом деле баба Маша…

– Её убили. Тебе тогда было всего пять лет, а она гонялась за Маньяком и… Я не знаю, что там произошло, её тело я нашла не сразу. Десять дней пришлось искать, – Маргарита помолчала. – Я тоже пыталась рассказывать тебе сказки, но я, наверно, плохой рассказчик, потому что ты очень быстро засыпал. А потом вообще испугался истории про Упыря и сказал, что этого не существует. Я и перестала. Возможно, тогда ты слишком сильно закрылся. Аж до тридцати лет.

Он рассмеялся, но Маргарита чувствовала, что Андрея что-то угнетает. И не могла не спросить:

– Что такое?

– Лазарь.

– Жалеешь, что не убил тогда?

– Нет… Нет, дело не в этом… – Андрей повертел в руках пустой бокал. Он планировал остаться у Игоря ночевать и позволил себе выпить. – Мы тогда с Ларнисом ездили к Гадалке. Ну, ты в курсе всей истории с Диной. – Маргарита кивнула. – Так вот, я как увидел Лазаря, понял: я должен сделать так, чтобы он не умер в ближайшее время. Это моя цена.

Маргарита вздохнула. Помолчала:

– Другим не говорил?

– Не хочу, – отмахнулся Андрей. – И… в общем, мне кажется, что Лазарь может принести пользу и искупить то, что натворил.

– Искупит, – Маргарита внезапно усмехнулась. – Я ему предложила потом уехать со мной.

– С тобой? Куда? Зачем?

– Обратно, в Штаты. Я там одна, а он отлично убивает Сущностей, если ему их показать. Мне давно нужен был напарник. Заберу его с собой.

– Он согласился?

– Он обещал подумать. Но поедем уже после того, как разберёмся с этими странными психологами. Только…

Она запнулась, потом пожала плечами:

– Вероятно, бесполезно просить его не ехать. Без объяснения причины.

– У нас хорошая команда, проблем быть не должно, – развёл руками Андрей, – мы справимся. Заодно и Лазаря на десять лет вперёд накормим.

Маргарита неожиданно обняла Андрея, и он обнял её в ответ.

Где-то недалеко летали и смеялись чайки, инспектирующие берег реки.

Глава 8

Июнь

Иней прошёлся из одного угла просторной каминной в другой и остановился у стены. Постоял там, прошёлся обратно к дверям в кухню-столовую.

Бес и Бандит, которые поначалу ходили за ним, утомились, улеглись на свои лежанки и оттуда следили за подростком.

А Иней нервничал и переживал. Он давно не чувствовал себя так неуверенно и осторожно. Но ему нужно было отпроситься у Игоря, причём на целых две недели, и это было почему-то страшно.

Вдруг Игорю не понравится вопрос? Вдруг он разозлится? Обидится?

Вдруг скажет Инею, чтобы тот уходил?

Конечно, убеждал себя Иней, Игорь не такой. Он не бросит, не отправит в детский дом (они недавно по литературе читали большую повесть про детей в приюте), не…

Или всё-таки разозлится?

Отец (только бы не ляпнуть при нём!) сказал, что будет через час. Это было примерно сорок минут назад. Осталось подождать всего двадцать – треть от изначального времени.

И можно будет рискнуть, и спросить.

Но страшно. И дар, тот самый предсказательский дар, который он в последнее время активно развивал, как назло, молчал. Гадалка говорил, что на себя Инею рано смотреть, но как сам подросток ни старался, он не видел даже ситуацию со стороны Игоря.

На отца же можно смотреть?

Или нет?

Ещё проход от стены до стены. Иней специально сейчас шёл по периметру комнаты, почти касаясь панорамных окон, выходящих в сад и, через некоторое время, замкнул импровизированный круг, коснувшись пальцами камина.

И как стоит начать разговор? Он вообще редко что-то просил у Игоря. До сих пор было очень совестно просить о чём-либо сверх того, что ему и так давали. А давал отец много: дом, тепло, участие, заботу, безопасность… И это были сокровища, за которые Иней сам готов был делать что угодно и помогать всем, чем сумел бы.

Сейчас и в этом свете просьба казалась… предательством? Да нет, почему предательством? Это же не навсегда. Всего две недели…

– Иней, всё в порядке?

Голос Игоря застал подростка врасплох, и он вздрогнул. Оглянулся, коротко мотнул головой:

– Нет, в смысле, да. В порядке. Я… поговорить хотел.

Игорь сел на диван, указал Инею на кресло (они любили говорить именно так, глядя друг на друга, словно Иней взрослый) и погладил подбежавших собак. Подросток медленно подошёл, сел на край кресла и замолчал.

Как начать? Он вроде прокручивал в голове, что и как сказать, но сейчас мысли разом его покинули.

– Тебя что-то беспокоит? – у Игоря был такой спокойный и понимающий тон, что Иней растерялся совершенно, слова сами прыгнули на язык:

– Пап, можно мне…

Сказал и замер: проговорился.

Накрыло ощущение ужаса и совершённой ошибки, и Иней не мог даже сам себе объяснить, почему он считает это страшным преступлением. Он подскочил, потому что первая мысль была убежать, чтобы не попасть под отповедь «не смей меня так называть!». Не так давно ему попался какой-то фильм, и там именно так сказал приёмный отец своему приёмному сыну. И Инею казалось, что именно это и есть правильная реакция на подобное обращение.

Мгновения растянулись, словно резиновые, но не так, как бывало с видениями, а сами по себе. Игорь, казалось, молчал целую вечность. И не двигался тоже вечность.

А потом Иней почувствовал его ладонь на своём запястье, и Игорь мягко толкнул его обратно в кресло, уточнив, как ни в чём ни бывало:

– Что можно?

– Я… Извини, что так сказал, я больше не буду, – Иней скорее прошептал это, где-то на грани слышимости, но отец (он тебе не отец!) понял. Вздохнул, пересел на подлокотник кресла и крепко прижал Инея к себе, поглаживая по белым волосам:

– Почему не будешь? Я не хотел навязывать родственные обращения, не знал, готов ли ты: всё-таки, слишком мало времени прошло, но я уже давно про себя называю тебя не иначе, как сыном. И в телефоне ты так же записан.

Иней рискнул поднять голову и встретился с понимающим взглядом Игоря. Очень тёплым, очень родным. Внезапно изображение раздвоилось, и Иней понял, что это слёзы. Сморгнул их, попробовал вытереть, а потом, всхлипнув, обнял отца.

– Вот и не переживай. Мне будет приятно, если ты будешь меня называть папой.

Иней несколько минут молчал – ком в горле не давал говорить, потом всё-таки справился с собой и тихонько продолжил:

– Пап, можно мне на две недели уехать с Гадалкой? Он обещал, что научит меня важному. И не даст в обиду.

Мужчина чуть подумал, потом уточнил:

– Когда?

– Он говорит, что послезавтра нужно выехать.

– Ну, хорошо, – Игорь всё ещё был задумчив и перебирал волосы Инея, которого продолжал обнимать. И Иней сейчас чувствовал себя совершенно счастливым, – тем более, что мне тоже надо будет уехать на некоторое время, а Гадалка хоть мне и не нравится, но тебя я ему могу доверить. Только обязательно нормально соберёшься, и я тебе с собой кое-чего дам. Для безопасности и вообще.

– Спасибо. Я… я люблю тебя, папа.

– Я тебя тоже, сынок. Я думаю, что не важно, где ты и у кого родился, раз я тебя всё-таки сумел найти – больше не упущу.

Иней закрыл глаза, растворяясь в невероятном облегчении, после нескольких часов, когда он был сплошным обнажённым нервом.

Гадалка сказал, что эта поездка очень важна: там Инею откроется Перекрёсток. И Иней совершенно не знал, какой будет выбор, но был уверен, что выбирать он будет очень осторожно.

* * *

Каин поправил бронежилет, проверил, все ли рации работают, и посмотрел на наручные часы. Почему-то было смешно от того, что он вот только что вернулся обратно в контору Игоря из туристической полиции (он до сих пор не знал, верное ли это решение), и сразу, в первый же день Князев потащил его на дело вместе с ещё двумя оперативниками.

Впрочем, хотя оно со стороны казалось странным, на самом деле Каин прекрасно понимал, что они едут к Упырю и, несмотря на силу и опыт, Игорю не помешает второй Зрячий рядом. Всякое может случиться.

В остальной команде Игоря больше не было Зрячих. Были другие классные ребята, каждый профи в своей области и иногда нескольких смежных, некоторые даже знали о Сущностях, но видеть их и убивать могли только Игорь и Каин.

Машина мягко остановилась на стоянке бизнес-центра, мужчины вышли, огляделись и, показав охраннику удостоверение, Князев первый прошёл внутрь и поднялся на нужный этаж.

Перед дверью психолога «И.В. Веретенев, помощь в сложных жизненных ситуациях» было пусто. Одиноко стояла пальма в кадке, и Каин украдкой потрогал листья: живая.

Игорь коротко кивнул и без стука открыл двери, входя в кабинет. Психолог, сидящий в удобном кресле, подскочил:

– Что происходит!? У нас сеанс! Вы кто?

На кушетке лежала молодая и по виду очень уставшая женщина. На появление незнакомых мужчин она чуть повернула голову, потом села.

– Вы арестованы. Вам будет предъявлено обвинение в убийстве.

Женщина вскрикнула, встала, и Каин подошёл к ней:

– Пойдёмте, я вас выведу отсюда.

– Да… Да, – она заозиралась в поисках сумочки, нашла её и поспешно покинула кабинет, ставший совсем неприятным.

– Да по какому праву? Я никого не убивал, мне нужен адвокат!

– Будет вам адвокат, – вздохнул Игорь, доставая наручники. – У нас регламент: зафиксировать и привезти в отделение.

– Давай без наручников, – психолог помрачнел, понимая, что он никак не справится с четырьмя мужчинами и огляделся. – Сейчас только телефон возьму и документы.

– Бери, – легко согласился Князев, и Каин про себя удивился: Игорь мастерски изображал ленивого, не очень исполнительного и простоватого полицейского. Но тут это было даже уместно: проще не начинать драки у всех на виду. А так… ну приехали оперативники, увели кого-то, стрельбы не было, корочку на входе показали, и никто лишний раз не беспокоится.

Спустились на лифте без эксцессов. Психолог действительно собрался с мыслями, перестал истерить, почувствовал свою силу (но не правоту, Каин прекрасно чувствовал: он знает, что убивал, но точно не знает, как вышли на него), в машину Веретенев сел тоже спокойно. Каин сел с одной стороны, Игорь – с другой, на широком заднем сидении. И только когда они выехали со стоянки, свернули на шоссе, и Артём, сидящий за рулём, прибавил газу, Игорь быстро и точно вырубил пленника.

После чего тихо хмыкнул:

– Хорошо прошло. Не люблю лишний шум устраивать в таких местах.

– Я тоже, – согласился Каин. – Слушай, мне с утра опять Степан звонил. Зовёт обратно.

– А ты хочешь?

Каин коротко пожал плечами:

– Там привычнее. У тебя своя специфика.

– Не нравится?

– Я этого не сказал, – вернул усмешку Каин. – Я думаю совмещать.

– Я подумаю, – кивнул Князев и, помолчав, добавил: – Кстати, Иней уехал на пару недель.

– С кем?

– Сам сообрази.

Каин, сложивший дважды два, чуть помрачнел:

– А зачем отпустил?

– Я мог не отпустить? Ему хотелось. И… Мне кажется, ему это нужно. А я не готов из-за собственных нервов портить его будущее.

Каин посмотрел в окно. Возразить было нечего. Но было немного не по себе, что Иней, которого он считал почти что своим сыном (ну, допустим, крёстным, хотя к вере это не имело отношения), находился в неизвестном месте с Гадалкой. Гадалку он ни разу в жизни не видел, но по описаниям он ему очень не нравился.

Когда они подъехали к высоким металлическим воротам с непонятной надписью «ГУ СОБПСР ППСНБ», психолог как раз открыл глаза, оглядываясь, и вот теперь он уже ощутимо нервничал. Но сидящие рядом Зрячие аккуратно подавляли Сущность на нём, не позволяя даже пытаться атаковать.

И это настораживало Веретенева.

Машина мягко въехала в зёв подземного гаража, остановилась около лифта, и Игорь, выйдя, выдернул психолога из машины. Вместе с Каином они буквально потащили его к лифту. Пойманный Страшила побледнел, и Каин поймал себя на мысли, что, возможно, тот впервые настолько сильно боится. Обычно те, с кем была в симбиозе Сущность, испытывали страх реже обычных людей, так что было приятно засунуть его в шкуру его же жертв.

А в камере паника Веретенева достигла максимума: он попытался вырваться из стальной хватки Князева, заорал, что он не виноват, что ему обещали адвоката. Игорь, коротко ударил того в живот, отчего мужчина задохнулся и замолчал. Игорь толкнул его на стул, прикрученный к полу, и достал нож:

– Есть два варианта развития событий. Первый: ты просто быстро и честно отвечаешь на наши вопросы, и тебе не больно. Второй: тебе больно, страшно, и ты всё равно потом отвечаешь на наши вопросы.

– Да кто вы такие?! – психолог справился с дыханием и с ненавистью посмотрел на двоих мужчин. Каин спокойно размял пальцы, и этот простой жест заставил Веретенева резко замолчать, а потом с шумом втянуть воздух через ноздри и коротко выдохнуть: – Ладно, я отвечу на вопросы. Вам нужен бизнес?

– Нам нужно разобраться, кто тебя научил твоим штучкам для кормления Сущности.

– Для кормления кого?

– Того, кому нужен страх. Оформленный сильный страх твоих пациентов.

Веретенев снова замолчал, но во взгляде читалось недоверие: это была некая его тайна, и он не ожидал, что кто-то ещё в курсе.

Игорь склонил голову набок:

– Ладно, у нас мало времени.

– Но я никого не кормлю. Я… это моя энергия.

– Так кто тебя этому научил?

– Учитель, в смысле, на курсах…

* * *

За последние несколько месяцев, пока Зрячие охотились на Лазаря, все уже привыкли к тому, что вместе с ними сидит Иней. Иногда молчит, иногда что-то говорит, иногда копается в телефоне: но он рядом. В этот раз Инея не было, и это вызвало у Андрея странное ощущение чего-то неправильного.

Возможно, вопрос был не только в отсутствии предсказателя (а Иней уже вполне мог носить это звание, не Гадалка, конечно, но…), а в присутствии Лазаря.

К нему Андрей никак не мог привыкнуть, да и не хотел привыкать.

Ещё лично Порохову не хватало Ларниса: слишком уж родным стал для него Сирена за прошедшее время, и чем дольше длилась дружба, тем крепче она становилась. Андрей никогда раньше не встречал кого-то, с кем ему было бы так… словно с самим собой наедине. Уютно, тепло и с чувством: «всё так, как надо». С певцом они созванивались, общались в мессенджерах, но это было очень слабой заменой личному присутствию. Пару дней назад Андрей даже сходил в картину – он уже знал, как это делается – и полюбовался на высокие горные пики, выпил чай из термоса (там было прохладно), пробежался по склонам и вернулся обратно парадоксально отдохнувшим.

– В общем, мы допросили этого Страшилу, и, кажется, придётся всё-таки ехать, – начал Игорь.

– Ну, мы теперь хотя бы знаем куда ехать и кого искать, – кивнул Каин, обнимая сидящую у него на коленях Леону.

– Знаем. Что известно на данный момент: есть в Тульской области, недалеко от Новомосковска городок на восемьдесят тысяч жителей – Грайгород. Есть несколько градообразующих предприятий, садики, школы, больницы, даже одно высшее учебное заведение имеется. В общем, по статистике не выбивается из средних показателей почти ни в чём, кроме аномально подскочившего за последние два года количества самоубийств. И особенно много их стало в последний месяц. С учётом того, что именно в этом городе на курсах психологов от местного ВУЗа и занимались наши Страшилы, мы все можем предположить причину происходящего.

– Поедем туда? – сразу уточнил Андрей, прикидывая, сможет ли он взять незапланированный отпуск.

– Конечно, – хмыкнул Князев. – Дело сугубо добровольное, разумеется.

– Если выезжаем хотя бы послезавтра – я в деле, – Андрей достал телефон, чтобы набрать сообщение руководству.

– Нам нужно будет время на подготовку в любом случае, – пожал плечами Каин, – так что пара дней до выезда точно есть. Разобраться: на чём едем, кто едет…

– Все и поедут. Кто здесь, – отозвалась Маргарита. – Никогда не бывает много Зрячих, с учётом того, что мы не знаем, сколько там Сущностей, и до кого они доросли.

– У нас нет знакомых Зрячих в этом Грайгороде или рядом? – уточнила Леона. Игорь покачал головой:

– В Туле разве что, но смысла дёргать их нет, если мы всё равно сами едем. Да и там вроде только какой-то старик, он Зрячий, но никогда не обучался особо.

– Понятно… Так, что мы ещё о них знаем?

– Курсы устроены очень любопытно, и скорее всего, там есть грамотные кураторы. Они по всей области собирают Страшил и приглашают к себе. Про Сущностей тот, кого мы допрашивали, не был в курсе, он считал, что он сам является энергетическим вампиром или чем-то вроде. Их натаскивают на очень умелую манипуляцию людьми, включая мошенничество, развод на деньги, ну и, естественно, страх. У Страшил изначально, как правило, отсутствует сострадание к другим людям, и смещены понятия морали – в силу присутствия вечно голодного Упыря. – подытожил Игорь. – На курсах «наш» психолог видел минимум два десятка других таких же слушателей. Вот кто конкретно из них был с Сущностью, мы не узнаем. Я не исключу, что там не все заражены.

– А что будет с теми, кто заражён? – уточнил Лазарь.

Он обычно предпочитал молчать и слушать, но изредка всё-таки спрашивал. Андрею казалось, что Лазарю с командной Зрячих тоже некомфортно.

– Они – действующие обученные Страшилы. Увы, тут даже не вижу смысла пытаться сохранить им жизнь.

– Такая массовая гибель привлечёт внимание, – осторожно заметила Маргарита.

Игорь хмыкнул:

– Так мы не будем трогать их массово. Приедем, оглядимся, найдём очередное место сбора – они их меняют – и тогда разделимся и поохотимся.

Андрей сидел и раздумывал, что в июле, почти год назад он впервые принял решение убить человека сознательно. И это был Страшила, который паразитировал на детях.

А тут Страшил будет много: и все они действительно не заслуживают сострадания. Порохову не нравились эти мысли и эти ощущения, но если он сделал выбор быть Зрячим («Сломаешься ведь» – «Не сломаюсь»), то такие зачистки тоже входят в его обязанности. Потому что людей нужно защитить.

– Хорошо, надо решить, сколько машин взять, – Леона встала с колен Каина и отправилась на кухню поставить чайник, продолжая говорить по пути: – ну и посмотреть дорогу, спланировать наши действия… Я свободна и еду.

– Лазарь? – вопрос от Игоря застал того врасплох.

Мужчина помолчал и потом кивнул:

– Я не привязан к месту или ко времени. Так что для меня это отличный повод на время избавиться от голода. Если никто не против.

– Вот и отлично, теперь…

Андрей, разумеется, был против. Но интуиция не позволяла сказать об этом вслух.

Почему-то пришло понимание: надо ехать всем.

И жаль, что Ларнис где-то далеко.

Хотя… Возможно, оно к лучшему: Андрей не хотел бы рисковать Сиреной ни при каких обстоятельствах. Это работа для Зрячих, и её будут делать Зрячие.

* * *

Ровное и широкое шоссе закончилось внезапно, перетекая в достаточно узкую двухполосную дорогу с едва обозначенным тротуаром около приземистых частных домов. Андрей редко когда видел такой характерный частный сектор, поэтому даже немного сбросил скорость, чтобы можно было лучше рассмотреть дома: какие-то из них – деревянные, с резными наличниками, какие-то кирпичные, несколько раз встретились практически развалины, соседствующие с трёхэтажными образцами «дорого-богато». Практически не было людей, и это было странновато. Они въехали в Грайгород в три часа дня, и летом в такое время на улицах обычно куча детей, иногда молодых мам. А тут им встретились только одна согбенная старушка, рядом с которой была не менее старая собака с вислыми ушами, да двое пьяных мужиков, сидевших на завалинке около деревянного дома, не обременённого забором.