Текст книги "Сущности. Эволюция"

* * *

Короткое соприкосновение Лазаря и твари. Свет и взрыв. Зрячих размётывает к стенам, кого-то провозит по полу.

Ударившись головой о металлическую колонну, Андрей коротко стонет.

Зрение затуманивается, но через этот туман он видит, что Лазаря больше нет, а тварь, выбираясь из ошмётков собственной плоти, встаёт вновь. Внезапно рядом с ней возникает чёрный силуэт, который вызывает двойственное чувство: это что-то знакомое и одновременно нечто иное, обладающее такой силой, что будь оно Сущностью, имело бы категорию не меньше восьмой. Или десятой.

И наступает темнота.

* * *

В темноте все кошки серы, но кипенно-белый костюм красивого мужчины с совершенно белой кожей и волосами не играет в эту игру серости. Он именно белый.

Тень, застывшая рядом с ним, осматривает заросшее сорняками поле, разглядывает лежащие на траве фигуры и потом вздыхает:

– Благодарю, что спас их.

– Иначе Иней расстроится, – отвечает Гадалка. – А ты вовремя пришёл.

– Раньше не мог.

– Раньше и не надо было.

И мужчина в белом костюме растворяется в темноте. Через мгновение после этого уходит и Чёрный.

* * *

Игорь открыл глаза и несколько минут бездумно созерцал звёздное небо над головой. Он давно не видел над собой столько звёзд. Не сразу удалось понять, что он тут делает и почему лежит… в траве?

Болело всё, словно по нему проехался каток. За всю свою жизнь Князеву ни разу не приходилось чувствовать себя настолько плохо. Постепенно вернулись воспоминания: они нашли огромную группу Сущностей, Сущности призвали нечто, чему Игорь не мог придумать названия, они сражались с этим, а потом Лазарь… Исчез? Взорвал всё?

Игоря отбросило в сторону, и он, видимо, потерял сознание. И очнулся сейчас.

На траве.

Князев медленно сел, потирая ноющие виски, огляделся, ища взглядом стоянку и склад, в котором они сражались, но вокруг было только поле, а чуть дальше виднелась темнеющая полоса леса. Звёзды давали не очень много света, приходилось приглядываться, но ничего похожего на город вокруг определённо не было.

Мужчина медленно встал, нашарил телефон в кармане и обнаружил, что тот не работает – смартфон не выдержал падения и переломился пополам. В нескольких метрах от него медленно села Маргарита, и Игорь тут же подошёл к ней. Ходить было трудно, больно, но хотя бы стало ясно, что в этом поле можно поискать остальных.

Короткий просверк чужого заклинания заставил Игоря дёрнуться, но он тут же выдохнул, увидев, что метрах в пятнадцати от него из вихря энергии вынесся Ларнис, а следом за ним возник незнакомый высокий, черноволосый мужчина. Князев не стал бежать к ним, он протянул руку Маргарите, помогая женщине встать. Огляделся, пытаясь найти остальных.

Энергии не было ни капли, это не позволяло хотя бы попытаться подсветить огромное поле.

Игорь медленно пошёл вперёд, ища остальных Зрячих.

* * *

Андрей сначала услышал взволнованный голос Ларниса, и лишь потом осознал, что лежит в неудобной позе на твёрдой комковатой земле, в щёку впивается острая ветка, а всё тело болит, будто на нём тренировались боксёры.

Или студенты-медики учились делать массаж, но очень уж неумело и жёстко.

Ларнис! Порохов открыл глаза, сообразив, что действительно слышит рядом Сирену, и застонал: голова на такое резкое движение отозвалась ударом иглы в висках.

Сирена – в роскошном бело-золотом сценическом костюме – тут же оказался рядом, буквально рухнул на колени около головы Андрея и коснулся его лба:

– Сейчас станет полегче. А я задам много вопросов!

Порохов сглотнул слюну, имеющую странный едкий привкус, и прикрыл глаза, чувствуя, как боль отступает.

Снова посмотрел на встревоженного Сирену и улыбнулся:

– Но мы его победили.

– Что тут произошло?! Я… твой маячок перестал подавать сигнал, вообще какой-либо, я думал, ты погиб! Хотел пробиться во время антракта, но было невозможно вообще попасть сюда. Нейтмара пришлось позвать – он хотя бы близко был. Мы вдвоём пытались, я даже сделал вид, что мне плохо, придётся потом повторить выступление…

– Тут было… нечто. Я не знаю, что это. И триста Упырей. Разом, – Андрей аккуратно сел, посмотрел на Ларниса и дёрнулся резко вскочить. – Каин! Его ранила эта тварь, и я попытался помочь, но…

– Я найду, – отозвался Нейтмар, почти сразу уходя в темноту, а Ларнис удержал Андрея в сидячем состоянии.

– Сейчас всех найдём и поможем. Игоря и Маргариту вижу.

– Лазарь… Без него мы бы не смогли. И ещё… Потом кто-то… Не помню, – Порохов потёр глаза, но размытые воспоминания отказывались проявляться чётче.

Потом пришло понимание:

– Где мы?

– В смысле? – Сирена нахмурился. – В каком-то поле.

– Тут город недалеко должен быть. Грайгород, мы в него приехали. Не могло нас отнести так далеко… Или могло? Рядом с Тулой.

– Сейчас гляну, – Ларнис аккуратно встал и помог подняться Андрею. Достал телефон и начал что-то там смотреть, потом переспросил: – Как город называется?

– Грайгород.

– Нет такого города. Ты уверен?

– Покажи… – Андрей аккуратно взял смартфон, поводил пальцем по карте, нашёл Тулу, припомнил, по какому шоссе они ехали, куда свернули, и попробовал проследить путь. Но ничего не нашёл. Геолокация показала, что они стоят примерно в том же месте, где располагался тот самый склад.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Андрей. Снова поискал, потом перешёл в браузер, вбил название города и снова ничего не нашёл.

– Каин… – Ларнис коротко проверил, что Порохов твёрдо стоит на ногах, и после этого рванул к Нейтмару, который нёс на руках полицейского. Каин был без сознания, левая рука, покрытая чёрно-синими разводами, пульсирующими, движущимися и на вид всё ещё живыми и опасными, безвольно свешивалась. Было заметно, что даже бессмертный Нейт не хочет лишний раз её касаться. Леона, пошатываясь, шла рядом, и её бледность могла соперничать с белой одеждой певца. Ларнис замер рядом с сородичем, аккуратно провёл пальцами по голове Каина и посмотрел на Андрея расширенными от ужаса глазами:

– Что ЭТО?!

– То самое, что пыталось пролезть в этот мир.

Рядом оказались Игорь и Маргарита. Князев продолжал оглядываться и хмуриться:

– Лазаря кто-нибудь видел?

– Здесь кроме нас больше никого нет из живых. Если он умер, то тело поищем позже, – отозвался Нейтмар. – Надо идти к Альену: я не знаю, что это за дрянь на нём, но она опасна.

Сирена молча создал переход.

Эпилог

Это был тот же аэропорт, но совсем другой зал.

Андрей довёз чемоданчик Маргариты до стойки регистрации, где она его сдала в багаж, оставив себе только сумку с ноутбуком, и вздохнул:

– Ты точно хочешь уехать?

Женщина, забрав посадочный талон, отошла в сторону и обернулась к сыну:

– Мы уже это обсуждали. Мы не можем быть только в одном городе. В мире полно Сущностей, а вот Зрячих гораздо меньше. Я должна быть там.

– Но ты снова одна.

– Я привыкла, – она пожала плечами. – Да и тело Лазаря не нашли – возможно, он всё ещё жив, а значит, когда-нибудь мы встретимся.

Порохов помолчал.

Так же молча обнял мать, прижимая к себе.

Пережитое в странном городе, в котором в мир едва не вышло нечто опасное и чуждое, даже спустя неделю отзывалось ноющей болью. Оставив Каина у Альена и Эн, Зрячие, кроме Леоны, разумеется, вернулись на то самое поле и с помощью Ларниса и Нейтмара обыскали всё, что только можно.

Но Лазаря или хотя бы его тело найти не удалось.

Андрей предположил, что в случившемся взрыве невозможно было уцелеть, а вот почему они сами все оказались живы и выкинуты из того склада, а также кто в итоге убил существо – было огромной загадкой, отгадать которую никто был не в силах.

Как и понять, куда делся целый город: не только с карты, но и из памяти всех, кого там не было.

Маргарита мягко отстранилась, потом поднялась на цыпочки и поцеловала Андрея в щёку:

– Не скучай. Мы в любом случае будем на связи, возможно, в следующий раз ты сам ко мне прилетишь.

– Возможно, – он улыбнулся, осмотрелся и повёл мать в сторону таможни. Он не любил прощаться, с другой стороны: это и не прощание. Вчера Ларнис пообещал, что они смогут сходить в гости к Маргарите в любой момент. А также, по просьбе Андрея, выдал и ей маячок, аналогичный тому, который был у Порохова. И теперь ему было намного спокойнее.

Расставшись с Маргаритой, Андрей, никем не замеченный, прошёл в административную часть аэропорта и там, потягивая кофе из термокружки, дождался взлёта самолёта, на котором улетела мать. Проводил взглядом огромный Боинг и ощутил странную тоску: за полгода он успел привыкнуть, что она снова рядом. Они прошли длинный путь от отстранённости к теплу и доверию, и теперь Андрею, пожалуй, будет не хватать её рядом.

Впрочем, не последний раз они всё-таки видятся.

* * *

Ника разулась и прошла по коридору, радовавшему её ремонтом, в свою комнату. Мамы не было дома: её удалось уговорить отправиться в пансионат в Кисловодск, чтобы там она могла отдохнуть и расслабиться. Всё равно Ника была на гастролях, а Яшка и сам мог присмотреть за квартирой.

До отъезда так и не случилось познакомить маму с «котёнком», и Ника думала, что как раз теперь к возвращению мамы можно это всё изобразить.

Яшка сидел на её компьютерном столе и взирал на хозяйку с отчётливым беспокойством. Ника упала на кровать, как была, в одежде, и закрыла глаза.

Всё потом: разобрать сумку, закинуть вещи в стирку, принять душ, поужинать… сейчас ей хотелось только лежать и ни о чём не думать.

Потому что мыслей было слишком много.

Во-первых, неделю назад она, кажется, стала взрослее. Прямо посреди шоу Ларнис сначала чуть не сбился с арии, потом, в момент, когда была не его сцена, ушёл в гримёрку, и пришедшая за ним Ника нашла Сирену в панике. Таким она его раньше никогда не видела: певец создавал одно за другим какие-то заклинания, и его взгляд стал холодным, колким, очень-очень взрослым и злым. Он повернулся к Нике, кивнул:

– Хорошо, что это ты. Я не могу найти Андрея. Его амулет не отзывается. Либо он где-то, куда я не могу пробиться, либо мёртв.

Ника поняла, что сейчас упадёт в обморок. Представить Андрея мёртвым не получалось и не хотелось, но и не верить Ларнису она не могла. Таким не шутят. Рыжая девушка вцепилась в косяк, слыша в наушник, что им вот-вот нужно возвращаться на сцену:

– Там… Выход.

– Знаю. Буду прикидываться больным, – коротко и сухо ответил Ларнис, создавая странный сгусток света, который принял форму мелкой птицы и исчез. – Пойдём.

– Но…

– У нас мало времени. Катастрофически мало времени, – Ника поняла, что спорить нет ни смысла, ни желания. Да и если Андрею грозит опасность, то она сделает всё, что от неё требуется, и молча кивнула.

А Ларнис продолжил уже около выхода на сцену:

– Мне станет плохо, веди себя естественно. В какой-то момент, когда я потеряю сознание, тут будет мираж. Он изобразит, что нужно, но это буду не я. Ты должна вести себя так, словно он – настоящий я. Разрулишь? Справишься?

– Вызовут скорую.

– Сделай так, чтобы не вызвали. Скажи Руге, пусть изобразит врача.

Ника тогда коротко кивнула, заиграла музыка, она вышла на сцену, и дальше Ларнис запнулся, покачнулся и почти сразу упал в обморок, едва не напоровшись на какую-то декорацию. Музыка закончилась на неловкой ноте, а люди в зале забеспокоились. Она заставила себя забыть предыдущий разговор (только шепнула подскочившему черноволосому танцору короткую инструкцию от Ларниса, и тот тут же ушёл куда-то в сторону) и искренне переживала.

Впрочем, она действительно не находила себе места вплоть до того момента, пока от Ларниса не пришло короткое сообщение: «Нашёл Андрея. Жив, не ранен».

Только тогда Ника наконец позволила себе сползти по стене и разрыдаться от всего пережитого ужаса и беспокойства.

И с того дня она никак не могла прийти в себя.

Однажды она сама убила человека. У неё получилось не убить второго, и Семён теперь пел с ней в дуэте. Но смерть, которая в её мыслях уже забрала Андрея, словно что-то сломала глубоко внутри.

Нике был дорог Андрей. Настолько дорог, что представить, что она его больше не увидит, оказалось выше её сил. Когда Ларнис (она же знала, что он где-то там далеко, а тут только его копия) умчался за Андреем, то сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Да, в тот момент она поняла, насколько ей важны они оба. И даже проскальзывающие мысли о том, стоит ли приглядеться к Семёну (он расстался с девушкой незадолго до гастролей), были смыты волной осознания: никто другой ей не нужен.

Во-вторых – и это было куда хуже, чем «во-первых», – она понятия не имела, сможет ли и дальше полноценно уничтожать Сущностей.

Уже вернувшись в Москву, она узнала, что именно произошло. Ларнис, прибыв ближе к полуночи обратно, коротко сказал, что там всё очень странно, и дальше не поднимал эту тему и не отвечал на вопросы, сославшись на то, что и сам не в курсе, а гастроли нужно закончить. И только дома она осознала, что вот там, где-то в глубинке, пока она пела на сцене, другие Зрячие оказались в реальной мясорубке, где было около трёх сотен Страшил с Упырями. И мертвы теперь не только они, но и все, кто был в исчезнувшем городе. А если бы она оказалась там – она бы тоже убивала? Всех, не глядя: женщин, мужчин, детей, подростков. И кем бы она стала после этого?

Ника коротко застонала и открыла глаза, когда почувствовала на запястье касанье маленькой пушистой лапы. Или руки? Яшка, склонив голову набок, смотрел на неё большими жёлтыми глазами:

– Будешь чай?

– Буду, – Ника вздохнула, а Домовой не спешил уходить. Он подёргал пушистыми ушами и тоже вздохнул:

– Ты очень, очень сильная.

– Мне плохо.

– Я вижу… Но я не знаю, чем помочь.

– Как думаешь, всегда будет так сложно?

– Так сложно что? – Яшка почесал нос.

– Жить.

– Можно забыть обо всём. Я уйду, сила уйдёт, можно только петь и быть счастливой.

– Это как предательство, – Ника поморщилась.

Слово резануло, но это было именно то, что она чувствовала. Если она сдастся и перестанет быть Зрячей (конечно, не перестанет, но не будет лезть вперёд, не будет сражаться), то она предаст. Себя, Андрея, команду, которую видела однажды и место в которой хотела занять.

– Защищать себя – не предательство.

Ника снова закрыла глаза:

– Яшка, сделай чай, пожалуйста. Еда есть?

– Я погрею, – отозвался Домовой, и Ника почувствовала, как он оказался на кухне. Она взяла в руки телефон, открыла приложение соцсети и пролистнула последние сообщения. Хоть здесь всё стабильно.

Она не только сильная, она упрямая.

Ника поняла, что не умеет предавать, и это разом сняло всю тяжесть с сердца. Смерть рядом, но Ника сделает всё, чтобы дорогие ей люди (и не совсем люди) остались живы и здоровы. Даже если для этого придётся тренироваться и убивать.

* * *

Каин лежал на белоснежных простынях и сейчас почти сливался с ними по цвету. Он был окружён какими-то полями: цветными, переливающимися, как поверхность мыльного пузыря. Сотни мелких датчиков усыпали тело, особенно густо концентрируясь рядом с границей кожи и странной, пульсирующей, чёрно-синей субстанции. Мужчина был без сознания – он находился в коме с момента атаки – и до сих пор не разу не приходил в себя.

Игорь некоторое время стоял рядом, рассматривая Зрячего, потом потёр подбородок и вернулся к остальным. Леона, которая всё это время ни на шаг не отходила от мужа, сидела тут же. Андрей и Ларнис приехали вместе с Игорем.

Палатой эту комнату назвать было сложно: это был, скорее, некий кабинет, в котором постоянно кто-то находился рядом – отслеживал ситуацию, работал, пытался помочь Каину.

И Игорь раздумывал над тем, что, по сути, цепочка случайностей, в которую несколько месяцев назад влип Андрей, уже второй раз им очень сильно помогла. В первый раз, когда Ларнис вспомнил о Марселло и смог направить команду по верному следу. Второй раз – сейчас.

Потому что не будь этого знакомства с Сиреной и не будь выхода на этих учёных – неизвестно, был бы Каин жив до сих пор. И если бы был, то кем бы он стал?

– Теперь, спустя неделю исследований, я могу хотя бы примерно рассказать, что происходит, – начал Альен, и Игорь тут же переключил своё внимание на него. Тишина в кабинете стояла такая, что было слышно мерное дыхание Каина.

– Во-первых, я никогда с подобным не сталкивался. Но я приглашал одного из наших, он очень примерно дал понять, что это такое. Как вы понимаете, действительно очень примерно… Что-то от вас в последнее время много необычного приходит, чего раньше не было, – хмыкнул Светлый, – Но так даже интереснее.

Сегодня Альен был один: Эн Зрячие не видели, но знали, что Каином на самом деле занимались несколько сородичей Ларниса, включая какого-то «маленького любителя сладкого».

– То, что сидит на Каине, может его убить. Пытается его убить и переработать во что-то такое, что будет принадлежать сути этой чёрной субстанции. Я не берусь сказать, существо это или некий энергетический сгусток, но скорее склоняюсь к чему-то между. И оно максимально чуждо нашему миру… – Альен помолчал. – Я бы предположил, что оно явилось оттуда, где сами законы мироздания устроены совершенно иначе. Например, там может светить чёрное солнце, а тени быть, наоборот, светлыми. Разумеется, это только мои предположения, но в том, что оно чуждое любому из нас и способно разрушить кого угодно, я уверен на триста процентов.

– И что будет с Каином? Как это с него убрать? – тихо спросил Андрей.

– Я не знаю, – просто ответил Альен. – Проблема до сих пор в том, что оно не поддаётся уничтожению. Мы остановили распространение, но полученный Каином урон слишком высок, и мы даже не можем пока привести его в сознание. Я рассматриваю крайним вариантом ампутацию руки, но… У этого тоже есть проблемы: эта субстанция связана с его разумом, и попытки как-то их разделить хирургически приводят к тому, что она его убивает.

Зрячие помрачнели, Леона сжала ладони – Игорь видел, как побелели её костяшки. Ларнис тихонько вздохнул:

– Но мы его не оставим. Рано или поздно Альен, Эн и другие сумеют изучить эту дрянь и разберутся с ней. Возможно, это потребует времени, но мы его вытащим.

– Хорошо, – прошептала Леона и посмотрела в глаза Детям Равновесия. Сначала Ларнису, а затем Альену, – Хорошо, я вам верю. Я могу быть с ним это время?

– Да, разумеется, – кивнул Альен. – Ваша комната остаётся за вами. Возможно, ваша связь или ваше общение помогут быстрее наладить процесс. Мы не знаем, как и что будет дальше, а значит… нужно использовать все имеющиеся средства.

* * *

Высокий мужчина с длинными чёрными волосами, лежащий на песке, застонал, чуть повернулся и сел. Он был полностью обнажён, и судя по следам на его коже, одежда, скорее всего, сгорела. Но сам он не был ранен: только измазан в чёрной саже. Мужчина нахмурился, поднеся ладонь к глазам, и понял, что сжимает странную вещь: округлый символ из какого-то металла. Рядом шумело море, над головой кричали птицы, солнце нещадно палило, и на светлой коже уже проступила краснота.

Мужчина встал, недоумённо осмотрел себя и огляделся.

– Теперь ты мне должен, – голос раздался откуда-то из-за спины, и мужчина резко обернулся. Замер, рассматривая незнакомца. Тот был бледен, словно алебастр, одет в белое, и только яркие, невозможно фиолетовые глаза притягивали взгляд.

– Должен? – говорить было сложно, и мужчина прокашлялся. Голос хрипел, но, наверное, это можно было пережить.

– Я спас тебе жизнь.

– Не помню… – мужчина помолчал и повторил:

– Не помню ничего.

– Я знаю. Я помогу. Пойдём.

Фиолетовым глазам нельзя было не верить. Поэтому он коснулся протянутой руки и сделал шаг вперёд.

* * *

В портал, созданный Ларнисом, Андрей и Игорь уходили подавленные. Вышли около дома Игоря, и там Князев покачал головой:

– Что за чёрная полоса? Сначала Офелия пропала, теперь Каин… Хотя бы ранен, а не пропал, но всё равно мне это не нравится.

– Никому не нравится. Нас стало меньше, а стало ли меньше Сущностей – вопрос открытый…

– Не стало, разумеется, – отозвался Ларнис. – Игорь, не против, если мы у тебя выпьем?

– Да я и сам бы не прочь, – кивнул Князев, заходя в дом. Собаки вскочили встречать, но Игорь лишь слегка потрепал их по голове. Прошёл в каминную и там остановился, разглядывая сидящего в кресле Чёрного.

– Не пробовал не вламываться в чужой дом?

Чёрный пожал плечами:

– Я некоторое время был снаружи, но потом устал ждать.

– А зачем пришёл? – Игорь сделал несколько шагов к бару, взял коньяк и бокалы, поставил на столик.

– То, что произошло в том городе… Думаю, у вас есть вопросы.

– А у тебя есть ответы? – ехидно поинтересовался Ларнис.

– Не все, но есть, – невозмутимо ответил Чёрный, поправляя очки. Потом взял бутылку коньяка и разлил напиток по бокалам. – Как ни странно, и мне после такого хочется выпить.

– Может, ещё и с ночёвкой остаться? – хмыкнул Игорь.

– Это лишнее, – совершенно серьёзно ответил Чёрный. Он взял свой бокал, сделал длинный глоток и откинулся в кресле. Невозможно было сказать, смотрит он на кого-то или закрыл глаза, но Зрячим показалось, что загадочный куратор действительно устал.

– Хорошо, – примирительно сказал Андрей и тоже взял коньяк, – что это было?

– Я бы назвал это богом. В том смысле, в котором это принято понимать во многих философских книгах. Нечто, обладающее огромной силой и бессмертием. Огромной, настолько, что способно в буквальном смысле изменить мир. Увы, представиться он не счёл нужным, так что о деталях я могу только догадываться сам.

– Почему… Ладно, с тем, что это – некая божественная хрень, я даже соглашусь. Но как мы сумели с ним справиться? – выгнул бровь Андрей.

– Не вы. Лазарь. Вы ему только немного помогли, но, по сути, он сам уничтожил эту тварь. Вы в курсе, что Лазарь изначально был Зрячим. Однако, из-за способа его пробуждения он сумел изменить суть своих способностей, и они стали… чем-то иным и уникальным. Видимо, это ему и позволило уничтожить бога, не успевшего войти в полную силу.

– Или просто не успевшего войти целиком, – предположил Игорь.

Чёрный кивнул:

– Возможно, и так. На самом деле я поражён тому, что кто-то сумел в принципе его призвать. То есть… откуда-то появился человек, который знал, как это делается. Который собирал Страшил, который их затянул в секту – в прямом смысле слова – и использовал как топливо для призыва твари. Жаль, что слишком поздно хоть кому-то удалось выйти на Упырей-психологов. С другой стороны – вовремя. Но этот неизвестный – остался ли он на складе или… Или нам придётся теперь отслеживать, не повторит ли он фокус с призывом.

– Думаешь, есть такой риск? – посерьёзнел Князев, откидывая на время свою неприязнь к гостю.

– Скажем так… – тот помолчал, сделал глоток коньяка и передёрнул плечами, – из того, что я успел увидеть, эта тварь не то, чтобы была уничтожена. Скорее, её кое-кто вытолкал обратно. А так, как мы не знаем, кто инициатор этой секты…

– То кто-то может повторить этот путь и снова открыть врата, – подытожил Андрей.

– Только как мы будем отслеживать повторение ситуации, я не представляю. В этот раз нам – нам всем – повезло.

– Очень много совпадений, – Ларнис переплёл пальцы и смотрел на них. – Мы встречаем Лазаря, Лазарь находит психолога, и Лазарь же становится супероружием против этого существа.

– Не надо смотреть на меня, – Чёрный поднял руки ладонями вперёд. – Я вообще не был в городе. Да и смотреть вероятности – не моя профессия.

– Гадалка? – предположил Сирена. Чёрный пожал плечами:

– Кто его знает?

– А почему город исчез? И где Лазарь?

– Я не уверен, что он выжил, – мужчина в чёрных очках сделал ещё один глоток, – а город… Не знаю. Понятия не имею, если совсем откровенно. Единственное, что я знаю, что вас кто-то вытащил. И прикрыл от смерти. Вытащил ли этот кто-то Лазаря? Возможно, но мне кажется, что в момент смерти этой твари вряд ли кто-то мог спастись, будучи настолько близок к ней.

– Почему ты помнишь город?

Чёрный встал, допив свой напиток, и посмотрел на задавшего вопрос Андрея. Помолчал и медленно ответил:

– Я был там. Но успел увидеть только самый конец истории.

И направился к выходу. Останавливать его никто не стал.

Зрячие ещё несколько минут молчали, и после этого Ларнис предложил расходиться. Обсуждать произошедшее или всё услышанное не хотелось. Андрей тоже допил коньяк. Потянулся, налил ещё себе и остальным. Потом прикрыл глаза. Чёрный был там и, значит, видел Андрей именно его.

Выходит, этого «бога» добил Чёрный, а не Лазарь? Кто он, чёрт возьми, такой? Кажется, Порохов начал понимать интерес Каина и Леоны к таинственному куратору всех Зрячих в мире.

Но об этом он подумает потом.

* * *

Они стояли на вершине горы, и солнце светило с синего, без единого облачка, неба. Иней чувствовал, как под босыми ногами приминается мягчайшая зелёная трава, и она щекотала кожу.

Гадалка замер рядом, но не касался Инея. Только смотрел куда-то вдаль, на высоченный горный хребет, а подросток собирался с силами и мыслями. Он уже чувствовал, что Перекрёсток близко. Настолько близко, что его отделяет один только шаг: но впереди распахивалась пропасть, и этот шаг было невероятно трудно сделать. Он верил наставнику, он верил в себя, он знал, что всё будет так как надо, но ему было невероятно страшно.

Вдруг он всё-таки ущербный урод и не более того? И, пойдя вперёд к тому Перекрёстку, что сейчас застыл в мыслях, он сорвётся вниз и умрёт.

Умирать Инею никогда не хотелось. Хотелось, чтобы умирали те, кто его обижал, но не он сам.

Нужно было решиться. Нужно было поверить в себя.

Или просто сделать шаг.

Иней поймал мгновение между ударами сердца, задержал дыхание и шагнул. Под ногами сгустился воздух, гладкий, словно стекло, и такой же прохладный. А впереди возникло три сферы. Одинаковых, но в то же время очень разных, и их различия Иней видел сердцем. Нужно было всего лишь протянуть руку и сделать выбор.

Раз. Остаться таким, как есть сейчас. Остаться предсказателем: Гадалка будет продолжать его учить и помогать. Но он сможет жить с Игорем.

Два. Стать таким, как Гадалка. И Иней не знал, что это означает. Кроме понимания, что это огромная сила и огромная ответственность.

Три. Начать жизнь заново. Хорошую жизнь, в настоящей любящей семье, без наркотиков, знания о будущем и Зрячих.

Год назад он бы не задумывался.

Сейчас он не хотел выбирать.

Иней протянул руку, и одна из сфер легла в ладонь.

* * *

Игорь привык жить один. Раз в неделю приходила уборщица, потому что он терпеть не мог всё это мытьё. Иногда соседские девушки брали собак на прогулку – это было до появления Инея. Но в основном Князев жил один, и это его полностью устраивало. В своём огромном доме он никогда не чувствовал одиночества.

До сегодняшнего дня.

События последней недели, ранение Каина, отсутствие сына – всё это навалилось и принесло с собой очень острую и неприятную тоску. Игорь действительно ощутил себя потерянным и… никому не нужным? Чувство было мерзким, неприятным, и алкоголь, растворённый в крови, его только усиливал. Игорь протянул руку ладонью вниз, прикрыл глаза и через несколько мгновений ощутил под пальцами тёплую собачью шерсть. Посмотрел на добермана, застывшего в хищном ожидании, и коротко улыбнулся. Вторая собака тоже встала со своего места и преданно уселась перед ним.

Игорь смотрел в её чёрные глаза, а в памяти всплывали другие такие же собаки.

И шёл снег.