Текст книги "Избранные жития святых. Лето: Июнь. Июль. Август"

Александра Бахметева
Избранные жития святых. Лето: Июнь. Июль. Август

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИСР17-716-0638.

Предисловие

Прославляя и воспоминая всех святых угодников Божиих, святых пророков, святых мучеников, Православная Церковь как бы указывает нам в них плоды Духа Святого; пример этих верных служителей Господа да наставит и укрепит нас, да научит нас с верой и упованием молить Господа о ниспослании нам силы и помощи, о ниспослании и нам даров духовных, которые могут соделать нас угодными Богу. Читая жития святых угодников Господа, сколько видим мы примеров, которые должны научить, ободрить и укрепить нас! Мы видим, что люди – как мы, слабые и немощные, как мы, подверженные грехам и заблуждениям – с помощью Господа возродились вновь и жили только для славы Господней и пользы ближних. Мы видим в сонме святых угодников Божиих и старцев, и юношей, и женщин, и детей; некоторые из них были людьми мудрыми и образованными, другие – людьми простыми; одни родились в величии, другие в убожестве; различны были их состояния, различны способности, различны дела и образ жизни, но все, водимые одним Духом, шли к одной цели, по пути заповедей Божиих. «Дары различны, – говорит святой апостол, – но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же, и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех»(1 Кор. 12:4–6). Всем помогал Господь, всех поддерживал всемогущей Своей десницей. Милосердый и всеблагий Господь поможет и каждому из нас, искренне желающему служить Ему и следовать Его заповедям; Он даст нам силу исполнять обязанности наши, сносить терпеливо все страдания, которыми Ему угодно испытать нас; Он дарует нам высшие блага духовные: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание. «Если заповеди Мои соблюдете, – говорил Господь, – то пребудете в любви Моей… Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» (Ин. 15:10,14).

Июнь

Житие святого мученика Иустина Философа

1 июня[1]1
  Здесь и далее даты приводятся по старому стилю. (Примем. ред.)


[Закрыть]

Святой Иустин, один из ученейших философов II столетия после Рождества Христова, родился в самарийском городе Сихеме (иначе называемом Неаполем Сицилийским); его родители были людьми богатыми и знатными и заботились о его образовании. Иустин с ранних лет пристрастился к науке; он посещал лучшие школы, учился у знаменитейших философов и наконец пришел к убеждению, что только в слове Божием заключается истина, что лишь верой душа человека может обрести покой, истинное просвещение и спасение.

Уже в то время, когда апостолы проповедовали Евангелие, самые умные и образованные язычники мало верили богам. Убедившись в ложности языческого богопочитания, они искали истины в учениях древних философов, или мудрецов: Платона, Пифагора, Зенона, Эпикура и других. Некоторые из них утверждали, что все в мире делается случайно, и боготворили силы природы. Одни думали достигнуть блаженства посредством несокрушимой твердости духа и, не признавая Творца Вселенной, уважали, однако же, добродетель; другие искали только земных радостей и наслаждений. Иустин долго и добросовестно искал истины и обращался то к одному учению, то к другому; но ни одно не удовлетворяло его, потому что душа его смутно чувствовала необходимость признать существо высшее и вечное. Более других учений привлекало его учение Платона, которое отличалось возвышенностью стремлений и некоторых понятий о Божестве и о бессмертии души. Иустин страстно предался изучению книг Платона, он часто искал уединения, чтобы на свободе думать о предмете, который так сильно занимал его душу. В одну из таких минут пришлось ему услышать об учении Христовом. Он сам впоследствии рассказывал, как это было.

Однажды вышел он из города и в глубоком раздумье ходил по морскому берегу. Вдруг ему встретился почтенный старец, который вступил с ним в разговор. Иустин стал говорить ему о философии, о желании своем узнать истину, превозносил учение Платона. Старец начал опровергать его мнения и доказывать, что одним разумом своим, без помощи свыше, человек не может дойти до познания истины, то есть Бога. «Я не полагаю, – говорил он, – чтобы в учении Платона и прочих философов ты мог найти истинную мудрость, приводящую к познанию Бога. Ум человеческий, не наставляемый Духом Святым и не просвещенный верой, не может познать Бога».

Иустин слушал старца с изумлением. «Где же, по твоему мнению, могу я найти учителя, который бы указал мне истину, если нет истины в книгах Платона?» – спросил он.

Старец упомянул о пророках. «В глубокой древности, – говорил он, – задолго до философов, жили святые и праведные мужи, которых возлюбил Господь. Исполненные Духа Святого, они предсказывали то, что должно было случиться впоследствии. Что Господь говорил им или возвещал в откровениях, то они без страха объявляли людям. Их писания существуют и поныне и просвещают умы для познания истины, ибо они – свидетели истины. Они веровали в Бога, Создателя мира, и возвещали о пришествии на землю Сына Божия, Иисуса Христа».

Указывая на Священное Писание, на пророчества, которые уже исполнились, старец продолжал доказывать Иустину, что учения языческих философов далеко не совершенны и что истину он может найти только в учении христианском.

«Молись Богу истинному, – говорил старец, – да отверзет Он для тебя двери света, ибо никто не в состоянии уразуметь божественного, если Сам Бог не поможет ему; но Он являет истину всякому, кто ищет ее с молитвой и кто с любовью прибегает к Нему».

Поговорив довольно долго с Иустином, старец удалился. «Я больше уже не встречал его, – пишет Иустин, – но в душе моей возгорелся огонь любви к пророкам и святым мужам, которые суть друзья Христовы. Размыслив о словах старца, я понял, что единая истинная мудрость есть та, о которой он говорил мне. Я начал изучать книги пророков и апостолов и наконец сделался философом настоящим, то есть христианином».

Не довольствуясь изучением книг христианских, Иустин пожелал узнать, как живут христиане и исполняют ли они правила, завещанные им Божественным их Учителем. О христианах были тогда самые нелепые толки: язычники, ненавидевшие их, обвиняли их в преступлениях и в безнравственной жизни, и слово «христианин» было в их глазах позором и поношением.

Подобные слухи доходили и до Иустина и очень удивляли его; он никак не мог согласовать чистоту учения Христова с теми безнравственными поступками, которые приписывали христианам. Он постарался сблизиться с ними и, когда увидел, что они живут свято и благочестиво, что с кротостью, милосердием и терпением они соединяют непоколебимую твердость веры и духа, искренне полюбил их и сам пожелал принять Святое крещение. «Что всего более на меня подействовало, – пишет он, – это мужество христиан и то спокойствие, с которым они переносят мучения, исповедуя веру свою».

Уверовав всем сердцем и приняв Святое крещение, Иустин стал усердно проповедовать слово Божие. С этой целью он путешествовал по разным странам и городам, пришел и в Рим. Он носил одеяние философов и открыл училище христианского благочестия; вокруг него собиралось множество учеников, которых он старался обратить к истине; но языческие философы, с которыми он спорил, возненавидели его и старались всячески вредить ему. В это время императором римским был Антонин, прозванный Кротким. Он преследовал христиан, но не из ненависти к учению их, а потому, что верил клевете, которую возводили на них. Тогда Иустин написал апологию, или рассуждение в защиту христианской веры. В этом сочинении, которое он подал самому императору, он опровергал ложные толки и обвинения христиан, объяснил сущность их учения и описывал их образ жизни. Его слова сильно подействовали на императора, который велел прекратить гонения.

После этого Иустин оставил Рим. В Ефесе он имел прение с мудрым учителем еврейским, Трифоном, которому старался доказать истину христианского учения. Это предание дошло до нас под названием «Беседа с Трифоном иудеянином об истине христианской веры». Тут Иустин рассказывает об обращении своем и объясняет пророчества ветхозаветные, указывавшие на Христа. Все сочинения Иустина: две апологии, беседа с Трифоном – исполнены мудрости духовной и пламенной веры, из них мы можем узнать многое о состоянии и обычаях христиан того времени.

«Как несправедливо, – пишет Иустин, – преследовать христиан, не выслушав их оправданий! Нас называют безбожниками, потому что мы не кланяемся идолам; но мы веруем в Бога, Творца вселенной. Правда, мы не делаем возлияний, не приносим Ему кровавой жертвы; но мы служим Ему молитвой, хвалой и добрыми делами; Богу нашему не нужны дары, подходящие для человека; их мы разделим с нищими.

Наше учение – целомудрие, любовь, милостыня, прощение обид, соблюдение клятв, бессмертие души, воскресение тела, помощь каждому и всем, потому что все мы – дети Божии».

«Каждое воскресенье все христиане собираются и слушают чтение пророков и апостолов; потом старший священнослужитель говорит народу и убеждает всех исполнять те правила, о которых сейчас читали в Священном Писании. Потом причастие раздается присутствующим и разносится диаконами больным и престарелым. Всякий приносит милостыню для раздачи больным, сиротам, странникам и вдовицам».

Иустин опять прибыл в Рим уже в царствование другого Антонина (Марка Аврелия Антонина), известного под именем философа. Это был один из лучших императоров, когда-либо правивших Римом. Он держался высоких правил добродетели, твердости духа; а между тем жестоко преследовал христиан, не понимая их веры и считая их врагами государства. Беспрестанно совершались жестокие казни. Предавались смерти люди, которые даже в глазах язычников не имели иной вины, кроме той, что были христиане. Иустин написал вторую апологию в защиту христиан. В этой апологии он доказывал, как несправедливо предавать казни людей, не совершивших никакого преступления. Но это не возымело действия. Гонение свирепствовало с прежней силой, и вскоре Иустин сам подвергся одной участи с теми, кого так горячо и безбоязненно защищал.

Мы уже сказали, что языческие философы возненавидели Иустина. В числе самых непримиримых врагов его был один философ по имени Крискентий, человек, известный порочной жизнью своей и ненавистью к христианам. По проискам его Иустин был заключен в темницу и принял мученическую смерть, по сказанию некоторых писателей – от яда, тайно поднесенного ему Крискентием, а по мнению других – был обезглавлен мечом. Его не спасло и звание философа, столь уважаемое при императоре Марке Аврелии. Это было около 166 года после Рождества Христова.

Память святого мученика Иоанна Нового Сочавского

2 июня

Мученик Иоанн был купцом, родом из Трапезунта. Часто по делам торговли совершал он морские путешествия. Однажды во время такого путешествия хозяин корабля, человек злой и жестокий, заметив, что Иоанн часто молится, завязал с ним спор о христианской православной вере. Иоанн, знавший хорошо Священное Писание, опровергал искусно все доводы и мнения противника своего, чем очень восстановил его против себя. Когда прибыли в Белград, хозяин корабля, чтобы погубить Иоанна, донес градоначальнику, что с ним на корабле плыл один христианин, который желает отречься от Христа и принять магометанство. Градоначальник обрадовался и, призвав Иоанна, сказал ему:

– Я слышал, что ты желаешь принять нашу веру. Наша вера чистая и правая; прими ее, и ты будешь жить в чести, славе и богатстве.

Иоанн, подняв глаза к небу, громко воскликнул: «Господи, не попусти мне когда-либо отречься от Тебя!»

– Христианином я родился, – сказал он затем градоначальнику, – христианином и умру. Не нужно мне ваших богатств, не хочу быть магометанином. Я верую в Господа моего и владыку Иисуса Христа.

Градоначальник еще убеждал его, потом велел принести орудия пытки, думая тем устрашить Иоанна, но Иоанн говорил:

– Я поклоняюсь единому Богу в Троице, как научил меня отец, и не отрекусь от веры моей, даже если бы ты предал меня всем возможным мучениям.

Тогда стали так жестоко бить Иоанна, что тело его все покрылось ранами и земля обагрилась кровью его. Он же говорил: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты сподобил меня пролить кровь мою за имя Твое». Заключили его в темницу и на следующий день вновь привели к градоначальнику. Лицо его было светлым и радостным. На новые увещания и новые угрозы градоначальника он отвечал тем же твердым исповеданием веры. «Я нимало не забочусь о своем бренном теле, – говорил он, – все помышления мои обращены к тому, чтобы при помощи Спасителя претерпеть все мучения до конца».

Градоначальник повелел его опять жестоко бить, народ жалел о мученике и роптал на жестокость мучителя, но он не знал жалости. Едва живого, измученного христианина он велел привязать к хвосту дикого коня и влачить по улицам города. Долго продолжалось это ужасное истязание. Наконец один еврей отсек мечом голову Иоанна. Это происходило около 1340 года, по одному преданию, в Белграде, по другому – в Аспрокастре, ныне Аккермане.

Впоследствии останки святого мученика были перенесены в город Сочаву (Журжу). Митрополит Григорий Цамблак описал страдания и кончину его.

Память святого мученика Лукиллиана и с ним четырех отроков: Клавдия, Ипатия, Павла и Дионисия, и святой девицы Павлы

3 июня

Святой мученик Лукиллиан был до самой старости жрецом идольским; но Господь Бог, всем предлагающий спасение, дал ему уразуметь истину; он понял тщету идолов, которым служил так много лет, уверовал во Христа и уже в преклонных летах возродился к новой жизни во Христе и принял Святое крещение. Всей душой, всеми мыслями предался он истинному учению, исполнился пламенной любовью к Господу и безбоязненно проповедовал эллинам и иудеям о Христе воскресшем. Это было в городе Никомидии, во время жестокого гонения. Язычники и иудеи подали начальнику страны жалобу на Лукиллиана как на развратителя народа. Старца мучили жестоким образом и потом заключили в темницу. В ней содержались в то время четыре отрока: Клавдий, Ипатий, Павел и Дионисий, взятые за исповедание веры Христовой. Они обрадовались, увидев Лукиллиана, все вместе проводили дни и ночи в беседах о Боге и в пламенной молитве, готовясь к священному мученичеству.

Через некоторое время действительно призвали их к допросу и, видя в них прежнюю твердость в вере, предали новым истязаниям. Но Господь дивным образом явил Свою силу и благодать. Как вавилонские отроки, христианские мученики оставались невредимы в огне. Их отослали в Византию, чтобы там предать смертной казни. Четырех отроков казнили мечом, а святого старца Лукиллиана иудеи распяли на кресте.

К лику святых мучеников причисляется и девица Павла. Осиротевшая в юности, она употребляла богатство свое на дела милосердия, посещала темницы, утешая и помощью, и участием страждущих за Христа, и перевязывала их раны; таким образом служила она святому Лукиллиану и товарищам его и присутствовала при их страданиях, в сердце своем моля Господа, да укрепит рабов Своих. Она последовала за ними и в Византию и, похоронив честно тела их, возвратилась в Никомидию, где продолжала, как и прежде, служить Господу в лице меньших братьев Его. Вскоре языческие власти узнали о ней, и правитель предал ее страшным истязаниям; но ангел Божий укреплял ее во время мучений и исцелял раны ее. Наконец и ее отправили в Византию и отсекли ей голову мечом на самом том месте, где и святой Лукиллиан сподобился крестной смерти ради Христа.

Перенесение мощей святого царевича Димитрия

в тот же день

Имя царевича Димитрия напоминает нам страшные бедствия, поразившие отечество наше. Умер царь Иоанн Грозный, оставив двух сыновей: Феодора, сына царицы Анастасии Романовой, и Димитрия, двухлетнего ребенка, сына последней жены Иоанна. Тотчас же по смерти Грозного начались волнения; родственники младенца-князя желали возвести его на престол, чтобы править государством под его именем; но попытка их не удалась, и Димитрий с матерью и братьями ее был отправлен в город Углич, удел, данный ему отцом.

Феодор Иоаннович был государем добрым, кротким, но слабым здоровьем и характером; он жил почти как монах, проводил большую часть дня в молитве и не входил в дела правления. Всем государством правил шурин его, брат его жены, Борис Годунов, человек, обладавший великим умом и сильной волей, но хитрый и властолюбивый. Бориса не любили и боялись товарищи его, члены Верховной боярской думы; говорили, что он в безмерном властолюбии своем претендует даже на царский престол; Феодор не имел детей, и Борис запретил поминать даже на ектениях нового царевича Димитрия, как рожденного от седьмого супружества Иоанна. В то же время друзья Годунова старались распространить слух, будто бы Димитрий с юных лет уже являет нрав крутой и свирепый, напоминающий отца его.

Между тем царевич достиг восьмилетнего возраста, живя в Угличе, который был тогда городом значительным, с тридцатью тысячами жителей, двенадцатью монастырями, тремя соборами и полуторастами церквами. Жители были очень привязаны к царевичу, считая его последним отпрыском царского дома и прямым наследником царского престола. Поэтому с беспокойством и страхом внимали слухам, распространявшимся в народе, будто Борис хочет извести царевича, будто мамка его, Василиса Волохова, подкуплена Борисом и уже не раз старалась отравить отрока, подмешивая яд то в пищу, то в питье его; но всякий раз Господь милостью Своей охранял невинного царевича. Борис прислал в Углич доверенных ему людей, Михаила Битяговского, сына его Данилу и племянника Никиту Качалова; и эти три человека особенно внушали подозрение. Слухи эти доходили и до царицы, Марии Феодоровны; и она никуда не отпускала от себя сына своего, охраняя его и день и ночь от недоброжелателей. Но вот однажды – это было 15 мая 1591 года – мамка царевича, та самая Волохова, которую считали подкупленной Борисом, уговорила царицу отпустить с ней отрока поиграть на дворе. Напрасно кормилица царевича умоляла царицу не отпускать его; мамка, держа его за руку, вывела на крыльцо. Тут подошел к нему сын Волоховой и, взяв его за руку, сказал: «Государь, у тебя новое ожерелье?» – «Нет, старое», – тихо отвечал отрок; и в ту самую минуту, как он выговорил эти слова, Волохов кольнул его ножом в шею. Кормилица пала на него и начала кричать, убийца бросил нож и убежал; но Данила Битяговский и Никита Качалов довершили убийство; на шум прибежала царица и пала замертво, когда увидела любимого сына своего, окровавленного, трепещущего, как раненый голубь, в руках убийц его. Люди разбежались по городу, неся страшную весть; пономарь начал звонить с колокольни, и вскоре весь Углич сбежался на царский двор. Народ схватил убийц, которые было убежали, и тут же в ярости умертвил их; произошел сильный народный мятеж; убили двенадцать человек, подозреваемых в участии в убийстве, и имя Бориса, как главного виновника, пронеслось в народе. Отнесли тело царевича в соборный храм Преображения и послали гонца в Москву известить царя об убийстве брата его рабами его. Гонец был принят Борисом, который запретил ему говорить об убийстве царевича, но велел сказать, что царевич, играя на дворе, сам накололся на нож и оттого скончался.

Царь опечалился смертью брата; начато было следствие, чтобы разведать дело; и митрополит Крутицкий был отправлен для погребения царевича, тело которого нашли лежащим в соборе и еще обагренным кровью. Люди, присланные для розыска, признали и подписали, что царевич, страдавший падучей болезнью, сам закололся в припадке недуга. Но мало кто поверил этому, и в городе не умолкала молва, что Борис умертвил царевича, чтобы открыть себе дорогу к престолу. За розыском о смерти царевича последовали наказания виновных. Братья царицы Марии Феодоровны после пытки были разосланы по разным городам и заключены в темницы за небрежение; сама несчастная мать была пострижена в инокини и отправлена в Горицкий монастырь близ Белаозера; около двухсот человек, виновных в мятеже и убиении Битяговских и Качалова, были казнены; множество жителей Углича заключено в темницы и сослано в Сибирь. Даже набатный колокол собора был отправлен в Тобольск. Углич опустел и навсегда потерял прежнее значение свое.

Если справедливы подозрения по поводу Бориса Годунова, то убийство повело к желанной цели. После смерти бездетного Феодора он был возведен на престол в 1598 году; но через несколько лет суд Божий постиг его. Вдруг пронеслась по России весть, что Димитрий не убит, что вместо него убит другой отрок, что он спасся и что теперь, став взрослым, он скоро потребует от Бориса отцовского престола. Смутился царь, народ заволновался; в 1604 году уже слышно было, что Димитрий идет на Москву с сильной ратью, что украинские города один за другим отворили ему ворота, что поляки помогают ему. Царь Борис, встревоженный вестью, велел по церквам провозглашать вечную память царевичу Димитрию и проклинать Лжедмитрия; но волнения все усиливались; в полках распространилось сомнение; некоторые служители Бориса, на которых он надеялся, изменили ему и присягнули самозванцу. Борис, волнуемый и тревожимый событиями, а может быть, и голосом совести, внезапно скончался в 1605 году, как бы сраженный тенью царевича Димитрия. Народ присягнул сыну Бориса, Феодору, но недолго он был царем; самозванец подходил к Москве; враги Годунова возбудили мятеж, задушили Феодора с матерью, и Лжедмитрий торжественно вступил в Москву и воссел на царский престол как сын Иоанна Грозного.

Кто же был этот самозванец, которого имя грозило Борису? Беглый монах, Гришка Отрепьев, вздумал выдать себя за наследника российского престола, из Москвы бежал в Польшу, а там объявил, что он сын Иоанна Грозного, и просил помощи у поляков. Конечно, ни король, ни воеводы, ни народ в Польше не поверили этой сказке, но поляки рады были любой возможности произвести в России смуты и беспорядки. Они взяли с Отрепьева обещание, что он введет латинство в России, когда сделается царем, и дали ему сильную рать, чтобы идти на Москву.

Много пришлось Москве пострадать от поляков, которых ввел в нее ее новый царь; но царствование его продолжалось недолго: в 1606 году он был низвержен и убит; царем избран был князь Василий Шуйский, но смуты в России не утихли. По разным местам являлись самозванцы, которые выдавали себя за царевича Димитрия, вербовали себе приверженцев и с помощью поляков, разбойников и русских изменников волновали Россию. Это продолжалось несколько лет, и смуты были прекращены только тогда, когда весь народ, соединив силы свои, освободил Москву от поляков в 1613 году и избрал на царство Михаила Феодоровича Романова.

Что же между тем делалось в Угличе? Еще в царствование Бориса распространился слух, что чудеса совершаются при гробе убиенного царевича; но Борис старался всеми средствами заглушить молву. Когда же пал самозванец, народ толпами устремился к гробу страстотерпца, служа ему молебны. Явился новый самозванец, выдававший себя за царевича, и тогда царь Василий Иоаннович Шуйский велел торжественно перенести останки царевича Димитрия из Углича в Москву.

Митрополит Ростовский Филарет отправился в Углич со многими боярами и родственниками убитого царевича. Открыли гроб его и нашли в нем тело его, не поврежденное временем, хотя пятнадцать лет прошло с его убийства; даже одежды его были целы, и в руке отрока сохранилось еще несколько орехов. Чудное благоухание изливалось из гроба; больные получали исцеление, прикасаясь к мученику. С песнями духовными, со свечами и кадилами, при огромном стечении народа святые мощи были перенесены в Москву и положены в Архангельский собор. Это было 3 июня 1606 года. В этот день всегда и воспоминается перенесение мощей святого царевича Димитрия; память же его совершается 15 мая.