Текст книги "Избранные жития святых. Лето: Июнь. Июль. Август"

Страдания святого мученика Адриана, Наталии и других с ними

26 августа

Император Максимиан, прибыв однажды в город Никомидию, издал повеление тщательно разыскивать христиан и приводить их на суд. Денежные награды были обещаны тем, кто исполнит это повеление и донесет на христиан; тем же, кто стал бы их скрывать, грозили строгими наказаниями. И стали язычники выдавать знакомых им христиан и приводить их на суд к царю. Однажды по указанию жителей Никомидии воины Максимиана нашли в одной пещере двадцать три человека, которые объявили, что веруют во Христа. Воины, связав, повели их к царю. Царь в это время ехал в идольский храм для жертвоприношения. Встретив его, воины представили ему связанных христиан, говоря: «Вот ослушники повелений твоих и хулители богов наших». Царь велел остановить колесницу свою и начал сам допрашивать христиан. Они все без боязни исповедовали веру свою и на угрозы царя предать их мучениям ответили, что не боятся страдать за имя Иисуса Христа. Разгневанный Максимиан велел тут же бить их жесточайшим образом. Они терпеливо вынесли истязания, говоря, что надеются получить на небесах венцы бессмертия.

– Безумцы! – говорил им Максимиан. – Я велю отрубить вам головы, а вы еще венцов ожидаете. Отстаньте от ложной веры вашей и не губите себя.

Но мученики оставались непоколебимыми. Царь велел бить их в уста каменьями и грозил еще более жестокими мучениями, если они не отрекутся от Бога своего. Они же продолжали славить Христа и сами угрожали царю гневом Божиим, если он не перестанет творить злые дела свои.

– Я велю отрезать вам языки, – говорил разгневанный Максимиан.

– Если и отрежешь языки, которыми хвалим Бога, – отвечали святые мученики, – то воздыхания наши все-таки дойдут до Господа, сердца наши возопиют к Нему, и кровь наша, тобой изливаемая, как глас трубный, возвестит Всевышнему, что мы страдаем безвинно.

Христиан замучили до полусмерти. Видя, что никакими средствами нельзя их привести к отречению от Христа, Максимиан осудил их на смертную казнь, но так как они были очень слабы и изнурены мучениями, то велел покамест связать их тяжелыми цепями и заключить в темницу. Прежде всего повели их в преторию, или присутственное место, чтобы записать имена их, как осужденных на казнь.

Один из начальников претории, язычник из знатного и богатого дома по имени Адриан, удивленный непоколебимой твердостью и терпением мучеников, подошел к ним и стал с ними разговаривать.

– Умоляю вас Богом вашим, – говорил он им, – скажите мне истину. Какого воздаяния ждете вы от Бога вашего? Должно быть, вы надеетесь получить что-то необыкновенное, если соглашаетесь терпеть такие ужасные мучения.

– Ни уста наши не могут поведать, ни слух твой вместить, ни ум твой постигнуть тех радостей, которые обещаны Господом верным служителям Его, – отвечали святые мученики.

– Откуда же вы это знаете? – спросил Адриан. – Разве пророки ваши описывали вам эти радости?

– И сами пророки не могли вполне уразуметь всего величия небесных благ, – отвечали христиане, – они только писали о них: «…око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2: 9).

Вдруг луч небесной благодати коснулся души Адриана; он уразумел истину и, встав между святыми мучениками, сказал нотарию[16]16
  Нотарий – писарь.


[Закрыть], вписывавшему имена их:

– Напиши на том же месте и мое имя, ибо я верую во Христа и с радостью умру за Него.

Удивленный нотарий поспешил уведомить царя, что Адриан объявил себя христианином, и царь тотчас же призвал его к себе.

– Что с тобой, Адриан? – сказал он ему. – С ума ли ты сошел? Правда ли, что хочешь умереть с этими людьми, осужденными на казнь?

– Я не сошел с ума, – спокойно ответил Адриан, – а, напротив, образумился от прежнего безумия своего.

– Полно пустословить, – сказал царь, – а проси прощения и объяви, что согрешил и раскаиваешься, и тогда вычеркнут имя твое из списка осужденных.

– С нынешнего дня молю истинного Бога, да простит Он мне прежние языческие заблуждения мои, – отвечал Адриан.

Тогда царь рассердился, велел заковать Адриана в тяжелые железные цепи и бросить его в ту же темницу, где были заключены святые мученики, что и было исполнено.

Между тем один служитель Адриана, бывший при нем в это утро, поспешил домой, чтобы уведомить жену его о случившемся.

– Господина нашего заковали цепями и отвели в темницу, – сказал он Наталии, жене Адриана.

Эта весть поразила молодую женщину, которая недавно вышла замуж и нежно любила мужа своего. Она начала плакать и с беспокойством спрашивала у служителя, знает ли он, за какую вину отвели Адриана в темницу.

– Я видел, что в преторию привели несколько человек, замученных за какого-то Христа, – отвечал служитель. – Этих людей осудили на казнь; а наш господин велел вписать и свое имя с их именами и сказал, что хочет умереть с ними.

– Ты точно ли знаешь, за что мучили этих людей? спросила Наталия.

– Как я уже сказал тебе, – отвечал служитель, – их мучили за какого-то Христа и за то, что они не хотят исполнить повелений царских и поклониться богам.

Тут, к удивлению служителей своих, Наталия вдруг перестала плакать, и живейшая радость выразилась на лице ее. Она втайне была христианкой и всем сердцем желала обращения мужа своего к Богу истинному. Она, конечно, знала, что в таком случае ему угрожает смерть; но спасение души его было для нее всего дороже.

Одевшись в знак радости в лучшие одежды свои, Наталия поспешила к мужу в темницу. Там, упав к ногам его, она лобызала его оковы и, проливая слезы радости, говорила ему: «Блажен ты, господин мой, ибо ты обрел сокровище истинное, вечное, уверовав во Христа. Умоляю тебя, пребудь до конца в том звании, к которому ты ныне призван милосердием Божиим; и да не удержат тебя от славного подвига ни молодость твоя, ни семейство, ни друзья, ни богатство, ни что-либо земное. Все это обветшает и истлеет. Ты же имей перед глазами одно вечное и не обращай взора на мнимые блага мира сего. Да не обольстят тебя увещания сродников и друзей, и враг человеческий да не украдет у тебя блаженства твоего лукавыми наущениями своими. Отвергни всякий совет лживый и взирай на этих святых мужей, внимай их словам, подражай их подвигу. Не бойся мучений – они кратковременны, слава же Христова вечна».

Так ободряла Наталия мужа своего, радуясь тому, что и он уразумел животворящую истину. Она умоляла прочих узников укреплять новообращенного советами и наставлениями своими, говорить ему о Господе и жизни вечной, дабы он не убоялся отдать Богу временную жизнь. Когда настал вечер, Адриан уговорил жену свою возвратиться домой, обещая уведомить ее о дне, который будет назначен для допроса и истязания.

Спустя некоторое время, когда уже был назначен этот день, Адриан выпросил у тюремных сторожей позволение сходить домой; прочие христиане поручились за его скорое возвращение, и сторожа отпустили его. Один знакомый, увидев его на улице, поспешил уведомить Наталию, что муж ее освобожден и идет домой.

– Этого не может быть, – воскликнула она, – муж мой не отречется от Христа!

В это самое время один из служителей увидел Адриана, уже подходившего к дому, и прибежал сказать ей:

– Господин наш освобожден! Вот он идет!

Встревоженная мыслью, что Адриан отрекся от Господа, Наталия заплакала и, бросив занятие свое, поспешила к двери. Увидев в окно Адриана, она начала укорять его за малодушие и отступничество. С радостью слушал Адриан ее строгие укоры, внушенные ей непоколебимой верой, и удивлялся твердости духа молодой женщины.

– Не бойся отворить мне, Наталия, – говорит он ей, – я не отрекся от Христа, не устрашился истязаний, но пришел за тобой, чтобы ты была свидетельницей страданий моих. Поспеши, ибо святые мученики поручились за меня, и я должен скорее возвратиться.

Тогда Наталия отворила дверь и с невыразимой радостью бросилась в объятия мужа.

– Ты воистину любишь мужа своего, – говорил ей Адриан, – ибо желаешь ему спасения.

Вместе они отправились в темницу, беседуя о предстоящем подвиге.

– Как распорядиться нам имуществом нашим? – спросил Адриан.

– Не упоминай об этом, господин мой, – отвечала Наталия. – Пусть ни единая земная мысль не отвлекает тебя. Помышляй только о вечности, уготованной тебе Господом.

Прибыв в темницу, Наталия уже осталась в ней насовсем. Она служила святым мученикам, перевязывала раны их, молилась с ними. Все они были очень изнурены жестоким истязанием и долгим заключением в мрачной и душной темнице; но, полные бодрости душевной, готовились принять новые страдания за имя Христово. Твердая вера в Бога укрепляла их; ни заточения, ни страдания, ничто не могло лишить их того покоя душевного, который есть удел верующих. Перед расставанием с учениками Своими Господь сказал им, а в лице их и всем верующим в Него: «Мир оставляю вам; мир Мой даю вам: не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (Ин. 14:27). Этот-то мир, которого ничто не может отнять и смутить, наполняет души верных служителей Христа, твердо уповающих на Него.

Настал день, назначенный для истязания христиан. Повели всех узников на суд к царю. Но тут оказалось, что двадцать три человека, уже пострадавшие прежде, были слишком слабы, чтобы вытерпеть новые истязания; и царь, узнав об этом, велел призвать к себе одного Адриана. Дали ему самому нести орудия мучений, и он пошел, сопровождаемый благословениями и молитвами христиан. «Вознеси к единому Богу все мысли твои, – сказала ему еще раз Наталия, – труд кратковремен, а покой бесконечен».

Привели Адриана к царю.

– Упорствуешь ли еще в безумии своем? – спросил царь.

– Я тебе уже сказал, что я теперь уразумел прежние заблуждения свои, – отвечал Адриан, – и готов положить жизнь за веру свою.

Максимиан начал было убеждать его к отречению; но, видя, что Адриан продолжает с твердостью исповедовать Иисуса Христа, велел его жестоко бить. Наталия пересказывала остальным христианам, стоявшим вне судилища, все, что происходило, что говорил царь и что отвечал Адриан. Они радовались его мужеству и твердости, и, когда Наталия сказала им: «Теперь господин мой начал страдать», все стали молиться, чтобы Господь даровал ему помощь Свою.

Максимиан, раздраженный непоколебимой твердостью Адриана, мучил его жесточайшим образом и продолжал увещевать его.

– Покайся, – говорил он ему, – поклонись богам, и я отпущу тебя и возвращу тебе сан твой. Что тебе равняться с безумцами, прельстившими тебя? Ты знатен и богат; они же бедные и безродные невежды; отойди от них. Не подобает тебе быть с ними.

– Если бы ты мог понять, каково благородство тех святых мужей и каково наследство, уготованное им, – отвечал Адриан, – то ты сам припал бы к ногам их, прося их молитв.

После долгих и жестоких истязаний, которые Адриан вынес мужественно, царь велел отвести его обратно в темницу. Наталия говорила ему:

– Блажен ты, господин мой, что сподобился чести со святыми мучениками; блажен ты, свет очей моих, что пострадал за пострадавшего тебя ради.

И все мученики встретили Адриана со словами любви и, лобызая раны его, говорили ему:

– Радуйся, возлюбленный брат.

– Радуйтесь вы, – отвечал он, – ибо страдания мои – ваш венец, и молитесь, да не оставит меня Господь помощью Своей.

Наталия продолжала пребывать в темнице и служить святым мученикам. Некоторые другие христианки, услышав об этом, последовали ее примеру. Все мученики, изнуренные страданием и заточением, слабели с каждым днем и радостно и спокойно готовились к смерти. Наталия говорила мужу своему: «Господин мой, когда ты предстанешь пред Господом, умоли Его, чтобы Он и меня скоро взял от жизни сей и соединил с тобой в жизни вечной. Боюсь, как бы царь не захотел принудить меня выйти замуж. Молись же за меня».

Царь, узнав, что мученики очень ослабели и иные уже находятся почти при смерти, велел исполнить смертный приговор. Чтобы продлить страдание их, он велел сначала бить им молотом руки и ноги. Все с твердостью переносили это мучение и с молитвой предали души Богу. Наталия до конца оставалась при муже своем, увещевала его не ослабевать, говорила ему о Господе и о вечной жизни загробной.

Царь велел сжечь тела святых мучеников; но проливной дождь погасил разожженную для этого печь, и внезапно начавшаяся гроза разогнала сторожей, находившихся при них. Тогда один христианин с благоговением собрал останки мучеников и увез в Византию.

Опасения Наталии оказались справедливыми. Один языческий трибун, или тысяченачальник, пожелал жениться на ней, ибо она была прекрасна собой и богата, и царь одобрял его желание. Наталия молила Бога спасти ее от этого брака, и ей во сне явились святые мученики и повелели отплыть в Византию. Наталия тотчас же пошла к пристани, где стоял корабль, отправлявшийся в Византию, и поехала туда.

Трибун, узнав об ее отъезде, поспешил за ней, но Господь чудесным образом охранил ее. Преследователь не настиг ее, и Наталия прибыла благополучно в Византию, где с любовью приняли ее тамошние христиане. Помолившись в храме, в котором покоились останки мучеников, Наталия легла отдохнуть и во сне увидела Адриана, который возвестил о близкой кончине ее. Проснувшись, она с радостью объявила христианам о бывшем ей видении, попросила их молитв и спокойно заснула опять. Когда они через несколько минут подошли к ней, то увидели, что она уже скончалась.

Память преподобного Пимена Великого

27 августа

Преподобный Пимен жил в V веке; родился он в Египте и в молодости ушел в Скитскую пустыню. Он славился строгой жизнью и имел много учеников, которых наставлял с великой мудростью. «Брат, живущий с ближними, – говорил он, – должен быть как истукан каменный: досаждаемый – не сердиться, прославляемый – не превозноситься». «Злоба никогда не уничтожит злобы, – говорил он еще, – но если кто тебе сделает зло, ты ему сделай добро, – и добро твое победит его злобу».

Житие преподобного Моисея Мурина

28 августа

Жизнь преподобного Моисея, который сперва был разбойником, а потом просиял добродетелями в пустыне Скитской, являет нам высокий пример милосердия Божия. Человек, погружаясь в греховную жизнь, добровольно удаляется от Отца своего Небесного; но если он искренне пожелает возвратиться к Нему и раскается в грехах своих, милосердный Отец Небесный поддержит его, силой Своей поможет его немощи и с любовью откроет ему двери благодати.

ВIV веке жил в Египте разбойник, который злодеяниями своими наводил ужас на всю страну. Родом эфиоплянин, он был в ранней молодости рабом у одного знатного человека, который выгнал его из своего дома за дурное поведение. Моисей – так звали его – не захотел добывать себе пропитание честным трудом, а вступил в шайку разбойников. Там его высокий рост, необычайная сила, смелость и неустрашимость доставили ему вскоре уважение разбойников, и он сделался их начальником. Он не знал ни страха, ни жалости, был готов на все, чтобы отмстить врагу или исполнить задуманное злодеяние. Рассказывают, что ему однажды захотелось отмстить бедному пастуху за то, что собаки этого пастуха помешали ему в одном доме. Узнав, что пастух пасет стадо свое на другой стороне Нила, он решил убить его, но стояла пора полного разлива, и ширина реки достигала шести тысяч шагов. Явная опасность не удержала мстительного Моисея. Он разделся, повязал одежду свою на голову, взял меч в зубы и переплыл реку. Он не нашел пастуха, который, увидев его, скрылся, но убил лучших баранов его и, связав четырех из них, с ними опять переплыл реку.

Долго он злодействовал и наводил страх на всю окрестную страну, но Господь, не желающий погибели грешника, в милости Своей послал ему светлую минуту покаяния. Злодей вдруг уразумел, насколько он грешен перед Богом, и чувство глубокого раскаяния пробудилось в душе его. Он бросил товарищей своих и, проливая слезы сокрушения, прибежал в иноческую обитель; там, громко исповедуя грехи свои, молил он братьев принять его в число иноков. Они долго не соглашались, ибо знали его грешную жизнь, но Моисей не отходил от ворот монастырских и не переставал молиться и плакать. Наконец, поверив в его искреннее раскаяние, настоятель принял его и наложил на него строгое послушание. Моисею было тогда около тридцати лет. Он полностью покорился воле наставника своего. Питаясь только хлебом и водой, проводя целые ночи в молитве, Моисей со смирением исполнял все, что ему приказывали, и беспрестанно лил слезы раскаяния о прежней жизни своей.

Через некоторое время настоятель монастыря позволил ему жить отдельно в отшельнической келье в пустыне Скитской. Там однажды на него напали четыре разбойника. Моисей связал их, привел к игумену и сказал ему:

– Вот эти четыре разбойника напали на меня, я связал их, но не мне их наказывать. Что прикажешь с ними делать?

– Отпусти их, – отвечал игумен, – нам не следует убивать никого.

Разбойники были крайне удивлены таким милосердием и, когда узнали, что связал их знаменитый Моисей, раскаялись. Они прекратили заниматься разбоем и ушли в монастырь.

Тягостны были первые годы пустынной жизни для Моисея. Ему приходилось выдерживать сильную внутреннюю борьбу. Воспоминания прежней свободной и грешной жизни смущали его душу, часто возникало у него почти непреодолимое желание оставить пустыню и возвратиться к прежним делам. Со слезами падал Моисей на колени, моля Господа даровать ему помощь Свою. «Не унывай, – говорил ему один из подвижников, – это еще следы твоей греховной жизни». И Моисей усиливал пост, целый день стоял на молитве; но иногда и во сне мучили его воспоминания прежней жизни. Тогда он решил победить сон постоянными трудами и молитвой; он по целым ночам молился Богу или обходил келии старцев-подвижников и из отдаленного места носил для них воду. После многих тяжких годов испытания и борьбы Господь ниспослал подвижнику более спокойное состояние духа. Пламенно благодарил он Господа за такую милость и, находя утешение и силу в молитве, смиренно сознавал немощь свою. Он понимал, что один Бог по милости Своей даровал ему раскаяние и обращение.

Однажды один брат спросил у него:

– Что помогает человеку во всяком труде его?

– Один Бог помогает ему, – отвечал Моисей. – «Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех обретших ны зело» (Пс. 45: 2).

– В таком случае на что же посты и бдения? – спросил брат.

– Это смиряет душу, – отвечал Моисей. – Ибо написано: «Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя» (Пс. 24:18). Если душа принесет плоды сии, Бог за то являет к ней милосердие Свое.

Святая жизнь Моисея прославила его. Однажды правитель области прибыл в пустыню, чтобы увидеть обращенного разбойника. Моисей, узнав об этом, оставил келью свою, чтобы скрыться, и встретил правителя, который спросил у него:

– Где келья отца Моисея?

– На что тебе он? – ответил Моисей. – Он человек недостойный и глупый.

Правитель удивился и, прийдя в церковь, сказал инокам, какой отзыв он слышал о Моисее. Те огорчились, ибо все глубоко уважали подвижника.

– Каков был инок, встретившийся тебе? – спросили они у правителя.

– Высокого роста, лицом черный, в ветхой одежде, – отвечал правитель.

– Да это был сам Моисей, – указали иноки, – он избегает славы человеческой и не желает, чтобы его хвалили и превозносили!

Иноки удивлялись строгой и святой жизни Моисея, он же продолжал хранить глубокое смирение, скорбя о грехах своих и считая себя недостойным милости Божией. Его возвели в сан пресвитера. Когда при рукоположении в первую ступень священства его облекли в белую одежду, архиепископ сказал:

– Вот, Моисей, ты теперь весь сделался белым.

– Владыко, – отвечал смиренный подвижник, – снаружи я таков; дай Бог, чтобы был таким внутри.

Епископ, желая испытать его, велел церковнослужителям выслать его из алтаря. Моисей принял это оскорбление с величайшим смирением и безропотно удалился.

Господь прославил подвижника дарами благодати Своей, и много учеников собралось вокруг него. Моисей наставлял их с любовью и прежде всего внушал им смирение и снисходительность к ближним. «Первое дело для нас, – говорит он, – не осуждать ближнего. Кто чувствует тяжесть грехов своих, тот не смотрит на грехи ближнего».

«Не делай зла никому и ни против кого не мысли зла в сердце своем, – говорит он, – не презирай того, кто делает худо; не входи в сообщество с человеком, который вредит своему ближнему, и не радуйся с тем, кто делает зло другому; не укоряй никого, но говори: „Бог знает каждого“. Не соглашайся с клеветником, не забавляйся его злоречием, но и не питай ненависти к тому, кто поносит ближнего. Вот что значит не осуждать по Писанию: „Не судите, да не судимы будете“ (Мф. 7:1). Не имей вражды ни с кем и не питай вражды в сердце своем. Не должен ты ненавидеть и того, кто враждует на ближнего своего. В этом и состоит мир».

Моисей сам подавал пример того, чему поучал. Всегда помня собственные грехи, он не осуждал никого, и горячая любовь к ближним была его главной добродетелью. Он ласково и приветливо принимал приходивших к нему, охотно беседовал с ними о предметах божественных. Сам храня строжайший пост, он радушно угощал посетителей своих. Однажды положено было поститься целую неделю, то есть вкушать только сухой хлеб. В это время к Моисею пришли братья из Египта. Он, чтобы угостить их, приготовил блюдо, которое и вкусил с ними, считая это делом братской христианской любви. Некоторые братья, видя, что дым выходит из его кельи, донесли настоятелю, что Моисей преступил заповедь. «Когда он в субботу придет в собрание братьев, то обличу его», – ответил настоятель. Когда же Моисей вошел в церковь, настоятель сказал ему: «Отец Моисей! Ты нарушил заповедь человеческую, но исполнил заповедь Божию!»

Дожив до семидесяти пяти лет, Моисей предузнал время и причину кончины своей. Однажды он сказал ученикам своим:

– Бегите отсюда и скройтесь, ибо нынче варвары нападут на нас.

– А ты, святой отец, – сказали ученики, – не скроешься ли с нами?

– Нет, – ответил Моисей, – я слишком стар; на мне же должны исполниться слова «взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26: 52).

– И мы не убежим, но умрем с тобой, – сказали ученики.

Но Моисей убедил их скрыться. Только семь учеников остались с ним, желая разделить участь его. Когда же действительно варвары напали, то один из оставшихся убежал и скрылся в окрестности. Варвары умертвили преподобного Моисея и шесть учеников его.

Так скончался этот святой подвижник, загладив искренним раскаянием, молитвой, трудами и любовью к ближним прежние преступления свои.