Текст книги "Драгоценный дар"

Глава 16

Через три дня после приезда в Вашингтон Пич и Ари признали свое поражение и отправились назад в Хьюстон, мрачные и разбитые. На этот раз они оба спали во время перелета, словно не хотели расставаться даже во сне.

Их разбудило объявление о посадке в аэропорту «Интерконтинентал». Они продолжали держаться за руки, молча утешая и поддерживая друг друга. После приземления достали свою ручную кладь из ящика над сиденьем, вышли из самолета и устало пошли к «субурбану» Ари.

На полпути к дому Ари нарушил молчание:

– Я все же считаю, что тебе следовало бы связаться с одной из бывших любовниц отца.

– Я не могу поступить так с мамой. Кроме того, она мне сказала, что папа в последние два года ей не изменял. Так что вряд ли его прежние подружки могут что-то знать о книге. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Мне и самой кажется, что мы оставили неперевернутым какой-то камушек.

– Извини, что заговорил об этом. Я не хотел тебя огорчать, – вздохнул Ари. – Я понимаю, что ты разочарована, но мы сделали все, что могли.

– «Разочарована» – не то слово. Как насчет «раздавлена»?

Пич погрузилась в молчание. В ней боролись два чувства: полное блаженство по поводу того, что она нашла любовь там, где меньше всего ожидала, и глубокое уныние из-за того, что не смогла выполнить последнюю просьбу отца. Если не произойдет чуда, «этим ублюдкам» все же удастся уйти от ответа.

– Смирение – это достоинство, – произнес Ари, заворачивая массивный автомобиль на подъездную дорожку. – Вот мы и дома.

Его голос вывел Пич из задумчивости. Она взглянула в сторону дома, увидела стоящую перед ним машину хьюстонской полиции и пару раз моргнула. Может, ей все-таки мерещится?

– Не может быть! – простонала она. – Опять полиция. Они что, будут меня до самой смерти преследовать?

– Надеюсь, ничего страшного. – Ари поставил машину за полицейским автомобилем, вышел и достал их вещи из багажника «субурбана».

Страх узлом скрутил желудок Пич. Она рывком распахнула дверцу автомобиля и выскочила наружу. Пока она шарила в сумочке в поисках ключей, дверь распахнулась. Несмотря на поздний час, Белла была еще на ногах.

– Я так и знала, что ты испугаешься, увидев полицейскую машину, – сказала она, быстро целуя Пич, – поэтому решила вас встретить.

К удивлению Пич, за спиной Беллы показался Берт.

– Хорошо, что вы вернулись, хотя, боюсь, вам теперь трудно будет воскликнуть «Дом, милый дом!».

– Почему? Почему здесь опять полиция?

– У тебя измученный вид, – сказала Белла, беря Пич за руку. – Перелет был трудный?

– Забудь о перелете. Что делает у нас возле дома полицейская машина? Что-нибудь случилось с близнецами?

– С мальчиками все в порядке.

Пич обессиленно прижалась к Ари.

– Тогда почему тут полиция?

Как раз в этот момент из полутемного холла в прихожую вышли двое полицейских. Тот, что постарше, седовласый мужчина с животиком, ответил на вопрос Пич:

– В ваш дом вломились грабители, миссис Морган.

– Мисс Морган, – машинально поправила его Пич.

– Зайди и посмотри сама, – предложила Белла, проходя вперед в гостиную.

В комнате царил полный разгром. Из столов выдвинуты все ящики, их содержимое валяется на полу. Ее шаги подняли вихрь перьев из распоротой ножом обивки диванов. Картины сняли со стен, книги сбросили с полок. Даже ковер перевернули.

– И в других комнатах такой же кошмар? – спросила Пич, когда к ней вернулся дар речи.

– Почти. Мне очень жаль, дорогая, – ответила Белла.

Если бы Ари не обнимал Пич рукой за талию, пока она ходила из одной разгромленной комнаты в другую, она рухнула бы на пол среди разбросанного мусора. К тому времени как она вернулась в сравнительно мало пострадавшую прихожую, Пич задыхалась от ярости и горя.

– Вы знаете, кто это сделал? – спросила она у старшего полицейского.

– Мы надеялись, что вы сможете нам это сообщить, – ответил он. – Вы не заметили, что-нибудь пропало?

– Только мое хорошее настроение.

– Вы уверены?

– Я же только что прилетела! – взорвалась она.

– Пока мы ждали твоего приезда, я проверила вещи, – вмешалась Белла. – Насколько я могу судить, все на месте.

– Вы можете определить, когда проникли в дом? – спросил Ари у полицейского.

– Исходя из слов миссис Морган, это должно было произойти между семью часами вечера и часом ночи.

– А поточнее сказать нельзя? – нетерпеливо воскликнула Пич.

– Без свидетелей – нет.

– А как же моя мать? Разве ее здесь не было?

– Она была со мной, – быстро ответил Берт, – и можете благодарить за это свою счастливую звезду.

– Мистер Ханраан прав, – вставил полицейский. – Если бы миссис Морган была дома, ее могли ранить… или еще хуже.

– Как они проникли в дом? – спросил Ари.

– Через одно из французских окон. Тот, кто это сделал, несомненно, знал, как отключить систему охранной сигнализации. По всем признакам, работа профессионалов.

Пич крепче сжала руку Ари, когда подумала о напрашивающихся выводах. Если этот взлом был работой профессионалов и ничего не взяли, значит, тот человек или люди, которые разгромили ее дом, охотились за книгой Блэкджека. Следующие десять минут она объясняла ситуацию полицейским.

– Никогда не думала, что до такого может дойти, – произнесла Белла, когда Пич закончила. – Мне следовало быть умнее и не отпускать вас в Вашингтон на поиски этой рукописи. Боюсь, вы открыли ящик Пандоры. Ари сжал губы.

– Если это так, то нам следует придумать, как, черт возьми, его закрыть.

Пич резко повернулась к нему.

– Означает ли это, что ты готов все бросить?

– Нет. Но это означает, что тот, кто это сделал – или приказал сделать, – должен считать, что мы все бросили. – Он повернулся к полицейским. – Вы можете как-то защитить семью Морган?

– Если вы имеете в виду, можем ли мы оставить в доме дежурного полицейского, то ответ – нет. Все, что мы можем, – это почаще присылать сюда дежурный патруль.

– Не густо, – кисло произнес Ари.

– Мне очень жаль, сэр. Я знаю, что вы расстроены. Я бы тоже расстроился на вашем месте. Тем не менее вряд ли начальник смены пришлет сюда человека на основании предположений мисс Морган. – Полицейский нервно рассмеялся. – Откровенно говоря, это дикая история.

– Это правда! – вскричала Пич. – Квартиру моих родителей сожгли, моего художественного редактора ранили, мой муж погиб при наезде, а теперь еще дом разгромили так, словно через него прошли войска Шермана во время наступления на Джорджию.

– Мне очень жаль, мисс. Я знаю, что вам фантастически не везет, но у вас нет никаких доказательств, что случаи, о которых вы мне рассказали, как-то связаны между собой. И пока их нет, полиция не может вам помочь.

– Я понимаю, – сказала Белла со своим обычным спокойствием.

– Ну а я нет. – Пич чуть не плакала от отчаяния. Похоже, полиция зашевелится лишь тогда, когда ее прихлопнут. Только вот ее это уже не обрадует.

Она прошла в кабинет, ногой отшвыривая прочь с дороги мусор, подошла к окну и стала смотреть в ночь. На душе ее было черно.

– Могла бы быть полюбезнее с этими полицейскими, – упрекнул ее Ари, присоединившийся к ней через несколько минут.

– Простите, добрая фея, но мне сейчас как-то не до того.

– Ладно, я сам извинился за твое поведение.

– Что ты сделал?

– Что слышала. Эти парни всего лишь делали свою работу, и к тому же не очень приятную. Им мало платят, они много работают, и этого никто не ценит.

Он обошел бар и обнял ее.

Пич вырвалась из его объятий. Но когда он снова обнял ее и сказал ласково: «Ничего, что ты злишься, Пич. Я знаю, как тебе страшно», – она растаяла.

– Просто так тяжело вернуться домой и застать это… эту катастрофу после нашего бессмысленного путешествия.

Крепко обнимая ее, Ари подошел к лежащему на боку стулу, поднял его, сел и посадил Пич к себе на колени.

– Оно не было бессмысленным. Как ни ужасен этот разгром, он свидетельствует о том, что мы заставили кого-то действовать. Этот кто-то хочет заполучить рукопись не меньше нас.

– Откуда ты знаешь, что они ее не нашли?

– Потому что они перерыли весь дом сверху донизу. Если только рукопись не была спрятана в самой последней комнате, которую они обыскивали – а это маловероятно, – они не нашли того, за чем приходили. Это значит, что книга спрятана где-то в другом месте.

– Если ты думаешь, что меня это утешит, то ошибаешься. У нас этой книги тоже нет.

– Она еще может объявиться.

– Папа умер несколько месяцев назад. Если она у кого-нибудь лежит, почему нам не дали знать?

– Может, боятся. – Он хрипло рассмеялся. – Учитывая все, что здесь произошло, я их не виню. Поскольку полиция помочь не может, нам придется самим позаботиться о вашей безопасности.

– Мы могли бы по очереди сторожить дом, – произнес Берт, входя в кабинет вместе с Беллой.

– Это мысль, – отозвался Ари.

Пич спрыгнула с колен Ари.

– Эй, вы оба, а у меня спросили? Это мой дом.

Ари сразу понял, в чем дело, – Пич хочет твердо стоять на своих ногах, так как Герберт и Блэкджек никогда не давали ей такой возможности.

– Конечно. У тебя есть лучшая идея?

– Я хочу позвонить завтра всем тем людям, с которыми мы встречались в Вашингтоне. Поблагодарить за помощь и сообщить, что у меня не осталось никакой надежды найти отцовскую книгу.

– Хорошая мысль, – ответил Ари, хотя и сам планировал этим заняться. – Поскольку сегодня уже слишком поздно звонить, как насчет того, чтобы позволить мне остаться ночевать?

– Ничего не получится. Мы с мамой и сами с трудом найдем местечко, где бы провести ночь.

– Я могу спать на полу.

– Я знаю, ты хочешь как лучше, и люблю тебя за это. Но за мной всю жизнь присматривал какой-либо мужчина. Пора мне научиться самой о себе заботиться.

Глаза Пич сверкали так, что, казалось, вот-вот из них вылетит молния. Ари поостерегся настаивать. Он душераздирающе зевнул и сказал:

– Пошли, Берт. Давай уберемся отсюда, чтобы дамы могли отдохнуть.

– Где ты была сегодня ночью? – спросила Пич, как только они с Беллой остались одни.

– Мы с Бертом ходили ужинать.

– Полицейский сказал, что в дом проникли между семью и часом ночи. И все это время ты была с Бертом?

Щеки Беллы вспыхнули.

– Я знаю, что ты устала и расстроена, но все равно не позволю тебе говорить со мной в таком тоне.

Пич сжала кулаки, но гнев рвался наружу.

– Нечего строить из себя строгую мать после того, что ты сделала.

– И что же именно?

– Ты спишь с Бертом, правда?

К изумлению Пич, Белла хихикнула:

– Так вот почему ты так взвилась. Дорогая, это твой отец умер, а не я.

Пич охватила такая ярость, что, если бы в доме не перебили все вазы, она запустила бы одной в мать.

– Как ты можешь быть так… так быстро забыть папу?

Белла не ответила. Она пошла к стойке бара, налила две рюмки бренди, затем вернулась к Пич и сунула ей одну.

– Мне это не нужно! – крикнула Пич, со стуком поставив рюмку на столик.

– Тебе или нужно выпить, или тебя нужно хорошенько отшлепать, – ответила Белла невозмутимо, как всегда.

Пич готова была ее удавить. Однако вместо этого она взяла рюмку и сделала большой глоток.

Белла присела и посмотрела на Пич так пристально, что та отвела взгляд.

– Я знаю, тебе тяжело расстаться с тем образом отца, который ты себе нарисовала, но пора уже взглянуть правде в глаза.

– Ты имеешь в виду свою правду?

– Я тебе не лгала. Я разлюбила Блэкджека много лет назад. Ты знаешь почему. Теперь он мертв, а мне надо подумать о будущем. Мне шестьдесят один год, Пич. Возможно, я кажусь тебе глубокой старухой, но я не чувствую себя старой. Ты это можешь понять?

Пич изо всех сил пыталась держать себя в руках и не срываться на крик.

– Конечно, я понимаю. Просто… – Голос ее замер. Как ей объяснить это матери, когда она сама не может разобраться в своих чувствах?

– Просто что, дорогая?

Вздохнув, Пич откинулась на спинку стула.

– Так много произошло за последние несколько месяцев. Я совсем вымоталась. Не знаю, выдержу ли я еще что-нибудь. Но все равно мне не следовало вымещать злость и отчаяние на тебе.

– Ты совсем как ребенок, Пич. Делишь все только на черное и белое, плохое и хорошее. Научись различать оттенки, видеть другие цвета. Тебе сразу станет легче.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой отец не был героем. Герберт не был злодеем. Ари – не Белый рыцарь, который защитит тебя от любой беды. А я не потаскуха, если ищу утешения в объятиях другого мужчины.

– О, мама, я никогда этого не говорила! – вскричала Пич.

– Но ты так думала. – Белла сделала глоток бренди. – Мне надо сказать тебе еще одну вещь, прежде чем мы придумаем, где нам лечь спать среди всего этого хаоса. Берт сделал мне предложение.

– И что ты ответила?

– Ответила решительно «да». Если его чувства не изменятся к Рождеству, мы назначим дату. Надеюсь, ты найдешь в своем сердце силы и впустишь его в то, что осталось от нашей семьи.

Пич помолчала мгновение, чтобы собраться с мыслями.

– Ты уверена, что тебе именно этого хочется?

– Совершенно уверена. Берт чудесный человек, и он сделает все, что в его силах, чтобы я была счастлива.

– А любовь?

– Это тоже, Пич, – тихо ответила Белла, и ее лицо засияло при этом признании.

Пич прикусила язык. Как она могла сердиться на мать, когда всего лишь вчера ночью лежала в объятиях Ари, наслаждалась самым лучшим сексом в своей жизни и кричала как дура от удовольствия?!

Она все еще восхищалась своим отцом, но он разбил сердце матери. Если Берт сумел снова сложить то, что разбито после всех этих лет, она должна быть ему благодарной.

– У меня есть одно условие, – произнесла она наконец.

– Какое?

– Если и когда вы с Бертом поженитесь, я хочу быть на свадьбе посаженой матерью.

Слезы навернулись на глаза Беллы, такие же слезы стояли в глазах Пич. По крайней мере хоть одна из них будет жить «долго и счастливо».

Отослав сопротивляющегося Берта домой, Ари провел остаток ночи в машине у дома Пич, изо всех сил пытаясь не заснуть, хотя и очень устал сегодня. К рассвету он пришел к нескольким выводам.

Во-первых, он понял, что безнадежно влюблен в Пич и больше не может скрывать это от самого себя. Как только наступит удачный момент, он попросит ее выйти за него замуж.

Во-вторых, он все-таки решил, что события, которые на первый взгляд кажутся связанными между собой, все-таки не связаны. Неудивительно, что полиция смотрела на Пич, словно она истеричка, когда она излагала свою версию.

Пожар в квартире Морганов и разгром в доме Пич, по-видимому, связаны с ее попытками вернуть доброе имя отца. Это похоже на правду. Но нет ничего общего между этими событиями и ранением Берта и смертью Герберта.

А так как Герберт и Берт никак не связаны друг с другом, то скорее всего это просто совпадение. И к Пич это не имеет никакого отношения.

Конечно, Ари понимал, что Пич все равно в опасности, но теперь он знал, что делать. Под утро ему в голову пришла замечательная мысль, и теперь осталось только уговорить Пич принять его план.

Пич была в восторге от того, как быстро в доме навели порядок. Фирма профессиональных уборщиков, которую она наняла, пообещав премию за быстроту, прислала своих лучших служащих. Мебельщик, которого рекомендовал ее дизайнер, приехал почти так же быстро и увез изрезанный диван и кресла.

Белла взяла на себя задачу достать напрокат мебель, пока не отремонтируют мебель Пич. Размеры заказа гарантировали быструю доставку. К четырем часам пополудни спальни Беллы и Пич, кухня и столовая снова были пригодны для обитания, а другие комнаты расчищены.

Теперь ей надо было решить, что делать с рукописью. Она обещала позвонить Дэвиду Келлеру в пятницу, но рукопись отца была так же недосягаема для нее, как и в тот день, когда Келлер сообщил ей о ее существовании.

Она расставляла по полкам книги в кабинете, когда в дверь позвонили. Помня о наставлении Ари смотреть в глазок перед тем, как открыть дверь, она прижалась глазом к стеклышку.

Это был Ари. Пич сразу почувствовала себя лучше. Она широко распахнула дверь, собираясь поцеловать его вместо приветствия, но тут обнаружила, что он пришел не один.

– Что это такое? – спросила она, глядя на громадного черно-коричневого пса.

– Это Архимед фон Фричбрюкен.

– Будь здоров, – рассеянно сказала Пич.

– Я не чихал. Так зовут пса, – сообщил ей Ари.

Пич впустила гостей, закрыла дверь и повернулась к нему, то есть к ним.

– Ты мне не говорил, что у тебя есть собака.

– У меня ее нет. – Ари окинул взглядом прихожую, заглянул дальше. Присвистнул. – Как вам удалось так быстро убрать дом?

– Деньги и упорный труд, – ответила Пич, не отрывая глаз от громадного животного.

– Если это не твоя собака, – сказала она, провожая их в кабинет, – что она тут делает?

Ари отстегнул поводок, подошел к стойке бара и налил себе пива.

– Хочешь?

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала Пич, стараясь не повышать голос. Мало ли как эта псина на него отреагирует.

Пес обошел комнату, обнюхивая пол с таким шумом, словно пылесос, работающий с двойной скоростью, затем со вздохом устроился на коврике перед камином. Через секунду в комнате раздался мощный храп.

– Он явно чувствует себя как дома, – прокомментировал Ари с довольным видом.

– Надеюсь, у него нет блох.

– Красивый зверь, правда? – Ари был похож на гордого папашу.

– Наверное.

– Наверное? У него родословная длиннее, чем у меня!

– Что это за порода?

– Архимед – ротвейлер. Один мой друг, который разводит сторожевых собак, продал его мне. Он сказал, что эта собака – почти смертельное оружие.

– Сейчас он выглядит не слишком смертельным.

– Поверь мне. Я видел его в действии. – Ари вытащил из кармана пачку бумаг и протянул ей. – Это инструкции по уходу за ним и кормлению, а это – список команд на немецком, которые он знает.

– Очень интересно, но какое это имеет ко мне отношение?

– Разве ты не знаешь, что дареному псу в зубы не смотрят?

– Зачем мне нужен этот вынюхиватель наркотиков, который говорит по-немецки?

– Тебе нужна собака, раз ты против, чтобы тебя охранял я.

– Я прекрасно могу сама о себе позаботиться. – И тут же прыснула, когда особенно громкий храп разнесся по комнате.

– Оставь его ради меня. Я буду лучше спать, зная, что сто двадцать фунтов собачьей свирепости охраняют твой дом.

– Упаси меня Бог тревожить твой сон, – любезно ответила Пич. – Я должна называть его Архимедом?

– Он очень способный. Ему не составит труда выучить новое имя.

Пич бросила еще один взгляд на пса. Он перевернулся на спину, выставив напоказ пару яичек, способных заставить большинство мужчин позеленеть от зависти.

– Я могла бы назвать его Болз[5]5
  Bails (англ.) – яйца.


[Закрыть].

– Постыдитесь, леди босс.

– Ладно, тогда я назову его Лентяй. По-моему, это имя лучше всего выражает его сущность.

– Твоя мать дома? – ни с того ни с сего спросил Ари.

– Она у себя.

Ари улыбнулся Пич с видом заговорщика:

– Если обещаешь не кричать слишком громко, я отведу тебя наверх и покажу, что у меня получается лучше всего.

Глава 17

Куда больше торнадо, устроившего разгром в редакции, Синди волновали курсирующие там слухи. Когда Пич и Ари не вернулись на работу, стали говорить, что Пич собирается продать журнал. После того как Берт опроверг эту версию, всплыла другая, еще более тревожная.

Слух о том, что Ари и Пич вместе улетели в Вашингтон, пронесся по кабинетам с такой скоростью, с какой раньше здесь пронесся смерч. Синди услышала, как женщины в дамском туалете судачили о любовной связи, отдавая должное вкусу Пич и признаваясь, что сами не прочь бы залезть к Ари в штаны. Вульгарные сучки.

Синди понадобилась вся ее воля, чтобы не обращать внимания на подобные небылицы. Она сказала себе, что объятия, в которых она застала Пич и Ари после бури, были инициативой самой Пич. Она даже убедила себя, что эта поездка чисто деловая, и ничего больше.

В глубине души она знала, что Ари любит ее. Ведь им судьбой предначертано прожить жизнь вместе. Она поняла это с первого раза, когда встретила его, когда тихий голос прошептал это ей на ухо.

Ожидая его возвращения, Синди еще старательнее работала над своей внешностью, делала прическу в парикмахерской через день, а не раз в неделю, покупала самые модные наряды в надежде, что настанет день, когда она наконец наденет их для него.

Через неделю после торнадо Синди пришла на работу и наконец-то услышала слова, которых ждала с таким нетерпением.

– Мистер Раппапорт вернулся, – сообщила ей Тиффани. – Он просил меня оповестить всех, что в одиннадцать состоится общее собрание.

Синди была так счастлива, что почти плыла по воздуху до своего кабинета. Ее радость померкла, когда она увидела Пич Морган.

– Мне никто не сказал, что вы сегодня возвращаетесь на работу, – произнесла Синди.

– Не знала, что это необходимо.

– Я сказала не потому, что не рада вас видеть. Вы хотите продолжить обучение?

Пич продолжала складывать свои личные вещи в маленькую коробку.

– Я со всем этим покончила.

– Наверное, для вас это было слишком тяжело, эта буря и все такое, – сказала Синди и отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

– Торнадо меня не испугал, если вы это имеете в виду.

– Я говорила не о буре. Вам было очень трудно учиться компьютерному делу. Я не виню вас за то, что вы бросаете это дело. И уверена, что остальные сотрудники тоже.

Пич поставила коробку на письменный стол и посмотрела Синди прямо в глаза.

– Боюсь, я мало что понимала из ваших слишком уж научных объяснений. Но когда я села за компьютер Ари, я обнаружила, что много чего умею. Больше, чем думала. Вы оказались лучшей учительницей, чем мы обе предполагали.

– Но вы же сказали, что уходите.

– Я ухожу недалеко. Ари предложил мне работать вместе с ним.

Синди показалось, что ее сейчас хватит удар. Перед глазами поплыли круги. Ей хотелось броситься на Пич, царапаться, кусаться, лягаться. Вырвать ей все волосы, выцарапать глаза – убить, уничтожить эту ведьму! Подумать только, как она рисковала, когда выстрелила в Берта Ханраана и убила доктора Стрэнда, а все это время ее настоящим врагом была Пич. Как это она раньше не додумалась?

– С вами все в порядке, Синди? – Голос Пич, казалось, доносится откуда-то издалека.

– Я просто думала, как любезно со стороны мистера Раппапорта стать еще и вашим наставником в дополнение ко всем его остальным обязанностям.

– К чему вы клоните?

Синди послала Пич взгляд, который, как она надеялась, был полон задумчивости, а не ненависти.

– Вы не представляете себе, как много работает мистер Раппапорт. Выпуск «Техаса изнутри» отнимает у него все силы.

– Я хорошо понимаю его ответственность и не собираюсь мешать ему в работе.

– Но так или иначе вы вынуждены будете это делать. Ведь мистеру Раппапорту все равно придется вас обучать, показывать. У него больше ни на что не останется времени.

Пич взяла свою коробку.

– Ценю вашу заботу, Синди. Приятно знать, что сотрудница так близко к сердцу принимает дела журнала. Однако мы с Ари работаем не только над ним. У нас есть и другие совместные проекты. И если мы будем сидеть в одном кабинете, это сэкономит время. – И она пошла к двери, ни разу не оглянувшись.

Синди стиснула ножницы. Она представила себе, как вонзает их в спину Пич и слышит ее смертный крик. А потом бьет ее еще и еще. Будь она проклята, она и все другие богатые суки, которые превратили жизнь Синди в ад. Они все ответят за это!

Прошло несколько минут, прежде чем Синди снова смогла спокойно дышать. Она чуть не выдала себя. Чуть все не испортила. Ей придется избегать встреч с Пич до тех пор, пока она не придумает способ избавиться от нее навсегда.

Ари сидел за своим письменным столом, когда вошла Пич. Солнечный свет позолотил его лицо, превратив его в этюд в золотых тонах. Пич остановилась, наслаждаясь этим зрелищем, чувствуя себя так, словно она долго плыла по бурному штормовому морю и наконец нашла спасение в тихой гавани. И все благодаря Ари.

Ари поднял взгляд от работы, увидел ее и сделал из ладоней рамку, словно собирался сфотографировать.

– Что это ты делаешь? – спросила Пич, ставя коробку на книжную полку.

– Все время забываю, какая ты красивая.

Комплименты все еще заставляли Пич смущаться. Она отвернулась от него, вынула из коробки свои книжки и поставила их на полку.

– Тебе нужны очки.

– Ни в коем случае. У меня стопроцентное зрение. – Он встал из-за стола, взял у нее из рук пустую картонку, бросил на пол и стал целовать Пич – сначала нежно, а потом со всевозрастающей страстью.

Восхитительно, думала Пич. Все в Ари восхитительно. Прикосновение его губ, вкус рта, мускулистое тело. Желание пульсировало в ней, мощно заявляя о себе. Они могли бы заняться любовью на столе, или на полу, или на диване, или даже стоя, нетерпеливо прикидывала Пич.

Она с трудом пришла в себя.

– Если мы собираемся работать в одной комнате, нам придется установить какие-то правила, – сказала Пич.

Ари шагнул к ней. Она уперлась рукой ему в грудь, чтобы остановить.

– Как насчет правила, запрещающего служащим вступать в близкие отношения?

– В твоем случае это правило не действует. Ты не служащая.

Пич нахмурилась.

– Помнишь тот день, когда я беседовала с тобой перед тем, как взять тебя на должность главного редактора?

– Я его никогда не забуду.

– Я знала, что в тебя влюбятся все сотрудницы редакции, но не ожидала, что окажусь одной из них.

– Одной из них? Насколько мне известно, других нет.

– Не будь таким тупицей, Ари. Тиффани все время строит тебе глазки. И Синди тоже. Она в тебя безумно влюблена, и можешь сделать упор на слово «безумно». В этой женщине есть что-то странное.

– Что именно?

– С виду она очень спокойная, но мне все время кажется, что она в любой момент может взорваться. И потом, все эти пластические операции…

– Какие пластические операции? – Пич изумленно подняла брови.

– Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, а?

– Синди никогда не упоминала о пластических операциях.

– Большинство так и поступает. Ты удивишься, на что только готовы пойти женщины, чтобы сохранить в тайне подтяжки лица. Но, насмотревшись на пациенток Герберта, я всегда могу определить, делала ли женщина пластическую операцию. Наша Синди исправила нос, перенесла имплантацию щек и подбородка, ее глазам поменяли форму, а грудь увеличили. Не могу поверить, что ты ничего не замечал. Она должна была проводить массу времени в отлучках.

Пока Пич говорила, лицо у Ари вытягивалось все сильнее. Он покачал головой.

– Я чувствую себя полным болваном. Синди мне рассказала, что у нее умирает мать. Я отпускал ее всякий раз, как она меня просила.

– Если только ее умирающая мать случайно не классный специалист по пластической хирургии, то она тебе бессовестно лгала. Синди раньше была дурнушкой. Теперь она красотка, вроде куклы Барби. Разве ты не заметил в ней перемен?

– Если честно, Я не обращал внимания ни на Синди, ни на других женщин. Был слишком занят мыслями о тебе.

Пич улыбнулась, но тут же вернулась к своей теме:

– Является ли ложь для получения отпуска основанием для увольнения?

– Это не слишком сурово?

– Возможно. – Пич помолчала. – Возможно, я сужу слишком строго. Может, я ее просто к тебе ревную. Но она на тебе помешалась, точно помешалась.

– Поверь мне. Может быть, Синди и ненормальная, но она безобидна.

– Не думаю. У женщины, которая вынесла множество пластических операций, должна быть стальная воля.

– Разве это плохо?

– Ты здесь командуешь. И решения принимаешь тоже ты. Надеюсь, ты прав насчет мисс Даунинг. Во всяком случае, у меня есть более важные дела. Я обещала позвонить сегодня Дэвиду Келлеру. Мне следовало сразу же рассказать ему, что у меня нет этой рукописи, и не заставлять его зря надеяться.

– Он взрослый человек. Он поймет. Все будет в порядке, Пич, вот увидишь.

И конечно же, Ари был прав. Дэвид Келлер был разочарован, но сказал, что все понимает, когда Пич сообщила ему плохие новости. После того как она попрощалась, Ари поручил ей составлять списки ресторанов и обзоры по ним, которые появлялись в каждом номере журнала. Это была работа для журналиста-новичка, но Пич была рада внести свою лепту.

По мере того как лето уступало место осени, ее жизнь менялась, и менялась в лучшую сторону. Она наконец примирилась, что не сможет выполнить предсмертную волю отца, и все реже вспоминала о его словах.

Близнецы ненадолго приехали домой на каникулы между двумя семестрами, и вихрь молодости расшевелил всех в старом доме на Ривер-Оукс. Перед возвращением к своей занятой жизни в колледже они вроде бы одобрили Ари, по крайней мере, когда они буркнули: «Давай, ма», – Пич поняла их именно так.

В начале октября Пич проснулась и увидела, что из равнинных штатов прилетела первая осенняя буря. В окна барабанил дождь, под крышей свистел ветер. Понимая, что до работы теперь придется добираться дольше, она поспешно позавтракала, поцеловала на прощание Беллу, погладила Лентяя, раскрыла зонтик и бегом бросилась к машине.

Прошлым вечером она оставила «ягуар» перед домом. Пока она отперла дверцу и забралась на переднее сиденье, ее одежда промокла насквозь. По дороге к Центру Аллена дворники на лобовом стекле с трудом боролись с потоками дождя, а сточные канавы были полны до краев.

Ари разговаривал по телефону, когда Пич вошла в кабинет. Он протянул ей трубку:

– Это тебя, леди босс. Твоя мать хочет удостовериться, что ты благополучно добралась.

Пич сказала Белле, что с ней все в порядке, и предупредила, чтобы Белла не выходила из дома, пока погода не наладится, потом села за стол работать над своим новым заданием – придумывать подписи к фотографиям, которые будут помещены в журнале. Это была трудная задача, и Пич промучилась с ней весь день.

Появление Беллы к концу дня явилось полной неожиданностью. Пич первая увидела ее на пороге кабинета: платье промокло насквозь, волосы мокрыми прядями упали на лоб, на щеках горят два красных пятна, а лицо белое как мел.

– Мама, ради Бога, что ты здесь делаешь? Я думала, ты сегодня не выйдешь из дома. У тебя ужасный вид. Что-то случилось?

– Мне очень жаль, дорогая, – произнесла Белла, стуча зубами.

Ари снял с себя пиджак, набросил ей на мокрые плечи и помог сесть на кушетку.

– Что случилось, Белла?

Казалось, Белла его не слышит.

– Я не собиралась выходить, но потом подумала, хорошо бы надеть мой жемчуг в театр завтра вечером.

– Ожерелье из японского жемчуга? Я не знала, что оно сохранилось! – воскликнула Пич, садясь рядом с Беллой на кушетку. – Ты сказала, что тебе очень жаль. Что, его украли?

– Оно у меня в сумочке.

– Ты меня совсем запутала, мама. Я полагала, что твои драгоценности были проданы на аукционе вместе со всем остальным.

Ари наливал кофе, пока Пич разговаривала с Беллой. Он подал каждой по дымящейся кружке.

– Хотите, чтобы я вышел, пока вы расскажете Пич, что вас тревожит?

– Боже правый, нет. У нас нет от вас секретов. Я нашла кое-что еще, кроме жемчуга, когда открыла сейф.

Пич осенило. Только одна вещь могла заставить Беллу приехать сюда в такую непогоду.