Текст книги "Драгоценный дар"

Глава 22

От слов Ари у Пич оборвалось сердце. Она обернулась, чтобы взглянуть на дорогу, и тут же почувствовала, как вильнул мотоцикл, потерявший равновесие.

– Сиди прямо, или мы упадем, – предупредил Ари.

Она тотчас же повиновалась.

– Мне ничего не видно. Ты уверен, что едут именно за нами?

– Если бы не был уверен, не говорил бы.

Странно было разговаривать друг с другом нормальным голосом, когда ветер рвет шлем и пряди волос бьют в лицо.

– Какая машина?

– Желто-коричневая «тойота».

– Тогда это не Рэндольф Сперлинг. Он бы скорее умер, чем сел в такой плебейский автомобиль. Ты можешь разглядеть водителя?

– Нет. Я стараюсь оторваться от него подальше.

– Может, это случайное совпадение?

– Здесь живет не так уж много людей, леди босс. Мы уже три раза сворачивали на разные проселочные дороги. И каждый раз он сворачивал за нами.

– Здесь есть поблизости полицейский участок?

Он рассмеялся, и смех его был невеселым.

– Это не город. Держись. Попытаюсь от него оторваться.

Пич покрепче обхватила его за талию. И сжала коленями его бедра, словно он был диким жеребцом, которого ей предстояло объездить. При других обстоятельствах это было бы очень сексуально. Но только не сейчас. Одно дело отправиться на приятную прогулку по сельской местности, и совсем другое – превратить извилистую проселочную дорогу в гоночную автостраду.

Пич еще никогда не было так страшно. И все же в глубине души она призналась себе, что опасность ее возбуждает. Навсегда исчезла благовоспитанная светская леди, подчинявшаяся всем указаниям мужа. Ее сменила отчаянная женщина, которой сам черт не брат. И эта бесшабашная авантюристка нравилась Пич куда больше.

Рэндольф Сперлинг был так поглощен тем, чтобы не упустить из виду мотоцикл, что не имел ни малейшего представления, где находится. Знал только наверняка, что в Техасе. Слава Богу, вчера вечером он предусмотрительно залил полный бак бензина. Если он упустит мотоцикл…

Он не додумал эту мысль до конца, так как понял, что «харлей» резко увеличил скорость. Какое выражение он слышал по этому поводу? Кажется, что-то вроде: Ари его «засек».

Рэндольф нажал на акселератор и с радостью почувствовал, что «тойота» рванула вперед, словно была хорошей гоночной машиной. По крайней мере ему не надо беспокоиться о том, чтобы не отстать. Что делать, когда он догонит мотоцикл, – это другой вопрос. Тут все будет зависеть от местности. Лучше, конечно, столкнуть их с какого-нибудь обрыва, но и простой наезд может оказаться смертельным.

Хотя в открытое окно врывался поток холодного воздуха, у него на лбу выступили капли пота. Он не был гонщиком, а убийцей и подавно, и он не знал, выдержат ли нервы. Но точно знал, что не может вернуться в Вашингтон и сообщить о провале своей миссии.

Рэндольф ехал с широко раскрытыми глазами, не смея моргнуть, и вжимал педаль акселератора в пол. Если он выполнит задуманное, он точно потребует дополнительной награды.

Никаких если, упрекнул он себя. Когда. И лучше сделать это поскорее, забеспокоился он, начиная понимать, что догнать мотоцикл на извилистой асфальтовой ленте будет очень непросто.

Внезапно они оказались в маленьком городке – на главной улице. Краем глаза ему удалось заметить его название: «Индастри». К счастью, в воскресный полдень на дороге не было машин. И светофоры тоже не горели. «Жми на педали, Сперлинг», – приказал он сам себе. Когда они снова выехали из городка, он был уже совсем рядом.

– Пошел в задницу, кто бы ты ни был, – крикнула Пич водителю «тойоты», не сообразив в запале, что ее вопли слышит только Ари. – Чтоб тебе ни дна ни крышки!

Ари невольно рассмеялся:

– Ты хотела сказать «ни дна ни покрышки»?

– Один черт! – крикнула она в ответ.

Пич продолжала удивлять Ари. Он-то думал, она перепугается до смерти, а она, похоже, только разозлилась. Возможно, она и сама не догадывается, что в полной мере унаследовала отчаянную храбрость Блэкджека.

Ари сосредоточился на дороге. Водитель «тойоты» был сущим маньяком. Он не отставал от них, хотя его машину сильно заносило на поворотах. На одном из поворотов «тойота» приблизилась к ним так близко, что Ари смог разглядеть лицо человека за рулем.

– Дьявол, это Сперлинг, – пробормотал он себе под нос, нажимая на газ.

– Сперлинг по имени Рэндольф? – раздался механически усиленный голос Пич.

– Он самый. А я-то считал его занудой.

– Он и есть зануда.

– Зануды так не ездят.

– Разве «харлей» не может обогнать «тойоту»?

– Может. – Ари не стал уточнять, что преимущество мотоцикла в скорости не поможет на извилистой проселочной дороге.

Пока что Пич не издала ни единого жалобного звука. Но Ари чувствовал, что она на пределе. И зачем он предложил ей эту поездку? Во второй раз в жизни он недооценил противника. Если с Пич что-нибудь случится по его вине…

Он прогнал эту мысль. Он не смог спасти жену, но Пич он спасет во что бы то ни стало. Ресторан на Раунд-Топ находится от них всего в нескольких милях. Там они будут в безопасности. Он сомневался, чтобы Сперлинг прихватил с собой пистолет, а если даже и прихватил, то не станет пускать его в ход при свидетелях.

Скорее всего Сперлинг хочет сбить их где-нибудь на дороге, пока никого нет. Их спасет только его хорошее знание местности.

Ари ездил по этой дороге много раз и знал все изгибы и повороты. Это давало ему небольшое преимущество. Стрелка спидометра порой доходила до цифры семьдесят, и тогда они немного отрывались от «тойоты».

– До Раунд-Топ еще далеко? – спросила Пич на удивление спокойным голосом.

– Всего несколько миль. – Он не сказал ей, что эта часть пути будет самой опасной, так как здесь дорога пролегала по холмам.

Он не мог отвлекаться и потому не стал говорить ей то, что хотел сказать больше всего: например, как сильно он ее любит, никогда никого не любил так сильно.

Заднее колесо мотоцикла пошло юзом, так как он слишком быстро вошел в поворот. Ари потребовалась вся его сила, чтобы удержать мотоцикл. Быстрый взгляд в зеркало сказал ему, что Сперлингу приходится еще труднее.

Впереди замаячил еще один поворот, круто уходящий влево и скрытый густым кустарником. Во время своих первых поездок сюда, когда ему не хотелось жить, он часто входил в этот поворот на такой скорости, с какой не решаются ездить и профессиональные гонщики.

И теперь он сделал поворот безупречно, их даже не занесло. Они вылетели на дорогу, и Ари увидел несущийся им навстречу бульдозер.

Ари успел вывернуть руль, и они проскочили в нескольких дюймах от машины. А затем Ари услышал, как отчаянно завизжали тормоза «тойоты».

У Сперлинга не было ни единого шанса. На скорости семьдесят миль в час он врезался в бульдозер. Раздался страшный скрежет, грохот, звон разбивающихся стекол. Ари резко затормозил.

– Что случилось? – крикнула Пич, соскакивая с заднего сиденья и стаскивая с головы шлем.

– Авария! – крикнул в ответ Ари и бросился к машинам. Пич бежала за ним.

Корпус бульдозера скрывал от их взоров «тойоту». Слава Богу, водитель бульдозера не пострадал.

– Что вы наделали, проклятые идиоты? – орал он.

Ари не ответил. Бросив взгляд на «тойоту», он выругался. Машина превратилась в груду металлолома.

Сперлинг сидел выпрямившись, неподвижно, только его руки бесцельно дергались. Тонкая струйка крови текла изо рта. Если бы он не пристегнулся, его бы выбросило из машины и он бы разбился насмерть, подумал Ари.

Но, подбежав, Ари понял, что Сперлинга держит на сиденье не ремень, а рулевая колонка. Он вошла ему в грудь, пригвоздив к спинке сиденья, словно бабочку.

Сзади судорожно всхлипнула Пич. Громко ахнул подбежавший фермер.

– Надо его оттуда вытащить, – сказал Ари фермеру.

Рэндольф застонал. Прохрипел:

– Не надо.

– Я за подмогой, – сказал фермер. – Я тут недалеко живу. Господи, только я собрался рыть пруд, а тут это. – И он бросился бегом по дороге.

– Пич, где Пич? – с трудом произнес Сперлинг.

– Зачем она вам нужна? – грубо спросил Ари.

– Прошу прощения. У нее. И у Беллы тоже.

– Почему вы предали Морганов?

Веки Сперлинга задрожали и опустились. С его разбитых губ слетело одно слово:

– Деньги.

– Вам кто-то заплатил, чтобы вы это сделали?

Голос Сперлинга звучал все тише:

– Да.

– Кто?

– Не знаю. Не спрашивал, пока платили. – Он закашлялся, и изо рта хлынула кровь. – Простите.

Пич сглотнула и спросила Сперлинга:

– Это вы подожгли квартиру мамы и обыскали мой дом?

– Нанял человека, – честно ответил Сперлинг. Терять ему уже было нечего.

– Но почему? Мои родители всегда хорошо к вам относились.

Губы Рэндольфа шевельнулись, и Ари скорее понял, чем расслышал ответ.

– Власть, – произнес Сперлинг. Голова его бессильно поникла.

Ари пощупал пульс у него на шее. Пульс пару раз слабо дрогнул и замер.

Пич ошибалась. Рэндольф Сперлинг все же умер в «тойоте».

Никогда еще дом не выглядел так приветливо, подумала Пич, когда мотоцикл въехал на подъездную дорожку. Мышцы ее болели от долгих часов, проведенных в седле мотоцикла. Она с трудом слезла с сиденья. Ари поддерживал ее под руку.

– Я хочу принять горячую ванну, а потом хочу, чтобы ты обнял меня и долго-долго не отпускал, – сказала она Ари.

Он не смотрел ей в глаза. Пич раньше не видела его таким подавленным.

– Ты прошла сквозь ад, и виноват в этом я.

– Что ты говоришь? Ты спас мне жизнь.

– Ее не надо было бы спасать, если бы я не настоял на этой поездке.

Пич положила руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и заглянула ему прямо в глаза.

– Не смей чувствовать себя виноватым. Рэндольф поймал бы меня рано или поздно. Не хочу даже думать, что бы случилось, если бы я в это время оказалась одна.

В этот момент из дома выскочили Белла и Берт.

– Дорогая, – закричала Белла, крепко обнимая Пич, – ох, дорогая моя, слава Богу, с тобой все в порядке! Когда шериф позвонил мне и рассказал, что произошло, я ушам своим не поверила. Я знаю, что Рэндольф был ужасным человеком, но даже вообразить не могла, что он попытается тебя убить.

– Как видишь, ему это не удалось. – Пич попыталась улыбнуться, но губы отказывались ей повиноваться. Она не в состоянии была радоваться тому, что уцелела, пока сцена смерти Рэндольфа все еще стояла у нее перед глазами.

Она прокручивала в голове события предыдущих месяцев, от смерти отца до ужасной погони, которая закончилась разбитыми стеклами, искореженным металлом и окровавленным, искалеченным телом Рэндольфа Сперлинга, и спрашивала себя, не могла ли она предпринять что-нибудь, чтобы предотвратить этот страшный конец.

Снова и снова она думала, что все могло бы быть по-другому, если бы не ее упрямство. Но она настояла на том, чтобы поступить по-своему, и слишком многие – ее мать, Берт, Ари и даже Рэндольф – заплатили за это. Пич не любила его, а потом даже боялась, но никогда не желала ему смерти, даже когда поняла, что он хочет ее убить.

– С тобой все хорошо? – встревоженно спросила Белла, поддерживая Пич под руку. – Я знаю, шериф говорил, что ты не пострадала, но, может, у тебя шок?

– Я просто очень устала. Все это кажется мне ненастоящим, словно все происходило в кино, а не на самом деле.

– Когда я думаю, что могло произойти и что произошло с Рэндольфом, мне просто хочется сесть и разрыдаться, – сказала Белла.

– Больше никаких Слез, – сурово возразил Берт. – Ты уже наплакалась на всю оставшуюся жизнь. Пич и Арии благополучно вернулись домой. Все остальное не имеет значения.

Берт отошел от Беллы на минуту и заключил Ари в объятия.

– Никогда раньше не говорил тебе этого, но ты для меня все равно что сын. Я так счастлив, что все обошлось.

– Взаимно, – отозвался Ари. – Надеюсь, вы, трое, не подумаете, что я хочу сплясать на могиле Сперлинга, но все же нам следует отпраздновать. Я так чертовски рад, что все закончилось, что мог бы перекувырнуться через голову.

– У нас есть еще один повод для праздника, – с лукавой улыбкой произнесла Белла и прошла вперед, в кабинет.

Пич рухнула на диван и положила ноги на кофейный столик, не обращая внимания на то, что ее сапоги пачкают полированную поверхность.

– О чем ты говоришь? Неужели ты передумала и позвонила Дэвиду Келлеру?

Белла даже споткнулась от удивления.

– Я никогда бы так не поступила. Я же тебе сказала, что решение должна принять ты.

– Надеюсь, ты со мной согласишься.

– Означает ли это, что ты уже решила, что делать? – спросила Белла.

– Если ты не возражаешь, я бы хотела немедленно позвонить Дэвиду Келлеру и сообщить ему, что мы нашли рукопись.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Белла.

– Совершенно уверена.

– Когда ты это решила?

– В тот момент, когда поняла, что Рэндольф готов убить нас, лишь бы только не допустить этого.

Белла вздохнула.

– С его смертью столько вопросов осталось без ответа.

Ари в это время пил пиво из холодильника за баром. Он принес бутылку к дивану, сел и сказал, обращаясь к Белле и Берту:

– Перед смертью Сперлинг признался, что нанял человека, который поджег вашу квартиру и обыскал дом. Очевидно, он с первого дня охотился за этой книгой. И еще он сказал, что ему заплатили, чтобы он это сделал.

– Но кто?..

– Он этого не знал, – перебил Ари. – Или же не захотел сказать.

– Значит, это еще не закончилось?

– Пока нет. Но как только книга будет напечатана, все останется позади.

– А как насчет выстрела в Берта и несчастного случая с Гербертом? – спросила Белла. – К этому он тоже приложил руку?

– Нет. Полиция была права, когда решила, что они никак не связаны друг с другом.

Пич кивнула и прижалась к нему покрепче. Когда Ари был рядом, она ничего не боялась.

– Забудем на время о Рэндольфе. Мама, ты сказала, что у нас есть что отпраздновать. Хорошие новости были бы сейчас очень кстати.

– Надеюсь, ты сочтешь хорошей новостью то, что мы с Бертом решили, пока вас не было дома. Я знаю, я тебе говорила, что подожду до Рождества, а потом уже решу насчет замужества. После того что случилось сегодня, когда мы поняли, что дела могут принять плохой оборот тогда, когда меньше всего этого ожидаешь, мы с Бертом решили, что не станем ждать. Мы собираемся пожениться как можно скорее.

– Самое позднее ко Дню благодарения, – вставил Берт, сияя так, словно только что выиграл в лотерею.

Пич почувствовала, что сейчас расплачется. Она встала, подошла к матери и поцеловала ее.

– Я так рада за вас.

– И я тоже, – сказал Ари. – Поздравляю, Берт. Ты счастливчик.

– Я бы хотел, чтобы ты был моим шафером, – обратился Берт к Ари.

– У нас почти нет времени на подготовку, поэтому мы устроим тихую свадьбу, позовем только нескольких близких друзей, – добавила Белла, потом нагнулась поближе и прошептала на ухо Пич: – Надеюсь, мы покажем твоему другу хороший пример.

Глава 23

Однажды в конце декабрьского дня Пич вернулась домой с работы и увидела в окнах соседних домов рождественские огни, сияющие словно звезды в ночи. Пока она все выходные работала над первой статьей из серии, посвященной влиятельным людям Техаса, ее соседи украшали свои дома к празднику. Это время года всегда нравилось Пич: на несколько счастливых дней люди преображались, бегали по магазинам за подарками, между ними воцарялись любовь и согласие.

Когда близнецы были еще маленькими, она много дней проводила за подготовкой праздника, стараясь соблюсти все семейные традиции. Она пекла десятки пирожных, наполнявших дом ароматом ванили, корицы и мускатного ореха, водила мальчишек с их друзьями кататься на коньках и по магазинам и проводила вечера на элегантных вечеринках, где собиралось все светское общество Хьюстона.

Но этот праздник будет совершенно не похож на предыдущие, более спокойным и грустным. Ей не для кого печь, не нужно посещать никаких вечеринок, исполнять обязательные рождественские ритуалы.

Поскольку Берт и Белла уехали в свадебное путешествие, Ари умчался в Долину, расследуя какой-то случай политической коррупции, а многие сотрудники редакции не вышли на работу из-за гриппа, у нее не было никакого желания украшать дом.

Она с энтузиазмом взялась по-новому издавать журнал, как они с Ари наметили, пусть даже это означало, что Ари время от времени придется уезжать из города. Пич не возражала и тогда, когда близнецы, которым пришлось дольше пробыть в Хьюстоне на День благодарения в связи со свадьбой, сказали, что на Рождество поедут с друзьями в Нью-Гэмпшир.

Она с радостью предвкушала ежегодный вечер, который устраивала для сотрудников редакции, рождественский ужин у Берта и Беллы и тихие вечера у камина с Ари.

Наконец-то ее жизнь устроилась и все осталось позади. Книга Блэкджека будет опубликована в самый разгар избирательной кампании девяносто шестого года, Белла нашла счастье с Бертом, и очень скоро, Пич была в этом уверена, Ари сделает ей предложение. Учитывая, как придирчиво он подошел к тому, где и когда они будут заниматься любовью в первый раз, Пич не сомневалась, что он втайне планирует сделать ей предложение в самой романтичной обстановке.

Сколько же еще ждать, думала Пич, сворачивая на подъездную дорожку и останавливая машину перед гаражом. Взяла свой дипломат с переднего сиденья, вышла и взглянула на пустой дом, в котором оставила утром гореть свет, чтобы по возвращении не чувствовать себя так одиноко.

Она помедлила еще секунду, глядя на небо и любуясь звездами. Внезапно увидела падающую звезду и загадала желание. То же самое желание, которое всегда загадывала со времени смерти Блэкджека, – чтобы никакая беда не стряслась с теми, кого она любит. Затем пошла к дому.

Вдруг ей показалось, что кусты, отделяющие ее участок от соседей, шевельнулись. Она взглянула в ту сторону, но там ничего не было.

«Возьми себя в руки», – приказала себе Пич. Причин бояться уже нет. Рэндольф мертв, а люди, которые ему платили, ничего не выиграют, запугивая ее. «Политика стяжательства» уже попала в руки издателя.

Краем глаза она снова уловила какое-то движение. Пич повернулась и увидела женщину, идущую следом за ней. Было темно, единственный фонарь над гаражом светил плохо, и Пич разглядела ее лицо, только когда она подошла поближе.

Пич облегченно вздохнула.

– Синди, что ты здесь делаешь? Кто-то на работе сказал мне, что ты сегодня звонила и предупредила, что у тебя грипп.

– Теперь мне гораздо лучше. А к концу этого вечера станет совсем хорошо.

Какой странный ответ, подумала Пич. Но с другой стороны, Синди всегда разговаривает очень странно.

– Ты уверена, что выздоровела? Этот грипп так всех и косит. Минимум на неделю.

Пич открыла сумочку и попыталась выловить оттуда ключи. Когда она снова подняла голову, Синди была уже в двух шагах.

– Синди, не так близко! Вдруг ты еще заразная? Я сейчас не могу позволить себе заболеть.

– Не беспокойся, ты от меня не заразишься. Ты вообще больше ни от кого не заразишься.

– Это как понимать? – спросила Пич несколько рассеянно, потому что все еще никак не могла найти ключи.

– Вот так! – Синди выхватила из сумочки пистолет и направила его на Пич.

Когда Пич была еще девушкой, Блэкджек настоял, чтобы она научилась обращаться с огнестрельным оружием. «Никогда не знаешь, когда это тебе понадобится», – сказал он тогда. В тире они пользовались именно пистолетом 38-го калибра. Как и у Синди сейчас.

Стрелять она научилась. А вот что делать, когда оружие наставлено на тебя, ей никто не рассказывал.

– Если это шутка, то не смешная.

– Я не смеюсь. А ты? – Глаза Синди сверкали. Она встала между Пич и дверью.

Пич почувствовала, как кровь отлила от лица. Колени подогнулись от страха. Но она не доставит Синди удовольствия заметить это.

– Если ты все еще надеешься сохранить свое место в редакции, советую тебе убраться к черту.

Синди зло прищурилась.

– Зря ты это сказала. Я думала убить тебя быстро. Но теперь, пожалуй, я заставлю тебя помучиться. Я слышала, что пуля в живот – это очень болезненно.

Пич показалось, что она сейчас упадет. А она-то думала, что все уже позади!

– Тебе это с рук не сойдет. Здесь тихий район. Стоит тебе спустить курок, и здесь тут же будет полиция.

– Я не настолько глупа, чтобы застрелить тебя прямо тут. – Синди бросила взгляд на дом, улыбнулась. – Эти каменные стены выглядят достаточно толстыми. В доме выстрел не услышат.

– Мне зайти в дом? – спросила Пич, вновь обретая надежду.

Синди издевательски рассмеялась:

– Думаешь, я идиотка? Я все знаю про вашего пса. Когда мы войдем, ты его позовешь и запрешь в чулане.

– Это тренированный боевой пес, – отчаянно сказала Пич. – Мне стоит только крикнуть, и он разорвет тебя в клочки.

– Кого ты хочешь обмануть? Я слышала, что ты рассказывала об этой собаке. По твоим словам, он опасен не более чем чи-хуа-хуа. Единственная причина, по которой я хочу, чтобы ты его заперла, это чтобы не ранить его. Я люблю собак.

– Почему ты это делаешь? Потому что я не позволила тебе закончить мое обучение?

Не успела Пич сказать эти слова, как поняла, насколько глупо они звучат. Синди терпеть ее не могла и была рада от нее избавиться.

По крайней мере в одном она была права. Синди безумна, как Сумасшедший Шляпник. Только это ей никак не поможет.

– Плевать я хотела на твою учебу, – с ненавистью сказала Синди.

Пускай говорит, сказала себе Пич. Пока она будет говорить, она не выстрелит.

– Я вижу, ты очень расстроена. Если я тебя чем-нибудь оскорбила…

Синди не дала ей договорить.

– Все в тебе меня оскорбляет. У тебя есть все – большой дом, дорогие наряды, куча денег, машина, семья.

– Ты красивая женщина, Синди. У тебя тоже может быть все, чего ты захочешь, – сказала Пич, спрашивая себя, можно ли убедить разумными доводами маньяка.

Синди провела рукой по лицу, словно это было не ее лицо, а маска.

– Ты и правда считаешь меня красивой?

– Конечно. И все остальные тоже. Ты так много сделала, чтобы себя преобразить.

– Он дал мне все, что я хотела, кроме твоих глаз.

Пич опять ничего не понимала.

– Кто дал тебе все? Мужчина? Он тебя любил?

Гнев исказил старательно вылепленное, красивое лицо Синди.

– Твой муж вовсе не любил меня! Я заплатила ему кучу денег за все, что он сделал.

Пич не удивилась, узнав, что именно Герберт оперировал Синди. Возможно, муж из Герберта был никудышный, но никто не мог сравниться с ним в операционной.

– Ты считаешь, что Герберт взял с тебя слишком много? И поэтому сердишься?

– Он хотел меня использовать, хотел рассказать всем, что он со мной сделал. Я не могла ему этого позволить.

– На Герберта это совсем не похоже. Он очень хорошо хранил профессиональные секреты. Я даже и не знала, что ты была его пациенткой.

– Он не знал моего настоящего имени. И я позаботилась о том, чтобы он никогда его не узнал.

К горлу Пич подступила тошнота.

– Позаботилась? Что это значит?

Синди наклонилась поближе и сказала свистящим шепотом:

– Не имеет значения, если я сегодня скажу тебе правду. Ты все равно не успеешь никому рассказать. Это я убила доктора Стрэнда.

– Моего мужа переехала машина.

Синди хихикнула.

– Знаю. Это я сидела за рулем. Мы договорились встретиться и побегать в Мемориальном парке. Я специально приехала туда раньше и наехала на него сзади. Ну и полетел же он! Я прямо обмочилась от смеха.

Пич почувствовала, что сейчас грохнется в обморок.

– Как же ты могла?

– Легко. Это было здорово. Чувствовала себя потом просто отлично, а когда тебя убью, будет еще лучше.

– Раз ты так твердо решила меня убить, скажи по крайней мере почему, – попросила Пич, стараясь протянуть время и думая о том, что случится, если она попытается вырвать пистолет.

Бах-бах, и она готова. Вот что случится.

– Ты сама знаешь почему.

Улыбка на лице Синди выражала что угодно, только не радость. Несмотря на свои идеальные черты лица, она напоминала Пич ухмыляющуюся горгулью со средневекового собора.

– Клянусь, не знаю.

– Он был влюблен в меня, пока вы с Бертом все не испортили.

«Господи, должно быть, она говорит об Ари».

– А при чем тут Берт?

– Он всегда был против меня. Но я его проучила.

Пич задрожала, когда поняла, о чем говорит Синди.

– Это ты в него стреляла?

– Он это заслужил.

– Ари и Берт просто друзья.

– Берт меня ненавидел. Он не пускал ко мне Ари.

Голос Синди становился все громче. Если бы Пич удалось заставить ее говорить еще громче, соседи, возможно, услышали бы и вызвали полицию. Но только нельзя кричать самой, иначе Синди выстрелит.

– Если бы Ари на самом деле любил тебя так, как ты говоришь, никакие силы в мире его бы от тебя не увели.

– Он любил меня, пока ты не соблазнила его своими деньгами и своим большим домом, – сердито крикнула Синди. Потом оглянулась и понизила голос: – Ты стараешься заставить меня сильно шуметь, но у тебя ничего не выйдет. Я гораздо умнее, чем тебе кажется. Голоса подсказывают мне, что надо делать.

Голоса? Синди еще безумнее, чем она думала.

– Какие голоса?

– Те, которые я слышу у себя в голове. Они подсказали мне, как сделать себя красивой, чтобы Ари влюбился в меня. Но вы с Бертом его против меня настраивали.

– Я никогда не говорила о тебе с Ари, – ответила Пич, надеясь, что хоть раз в жизни солгала убедительно.

В глазах Синди полыхало пламя.

– Я видела, как ты ему нашептывала что-то на ухо. Ты его у меня отняла. Ты во всем виновата.

– Поверь, я знаю, каково потерять любимого человека. Знаю, как это больно. Но ты не могла потерять Ари, он никогда тебе не принадлежал. Он хоть раз назначал тебе свидание, приглашал поужинать, поцеловал тебя?

Синди затряслась. Пистолет в ее руке дрогнул.

– Ты хочешь меня запутать.

– Я хочу тебе помочь. Я говорила искренне, когда сказала, что ты очень красивая женщина. Однажды кто-нибудь тебя полюбит. Дай себе шанс.

– Когда ты умрешь, Ари будет любить меня. – Синди произнесла это с параноидальной уверенностью, отметающей всякие аргументы. Она снова ткнула в Пич пистолетом, подталкивая ее к двери.

– Ари не успокоится, пока не узнает, кто меня убил. И когда он обнаружит, что это ты, он тебя возненавидит. Ты этого добиваешься?

Синди так сильно толкнула Пич, что та чуть не упала.

– Заткнись, сука. Ари будет меня любить, и ты это знаешь. Открывай эту чертову дверь и позови собаку.

Больше Пич ничего не могла придумать. Мысли путались. Может, все-таки закричать? Вцепиться в Синди? Ударить ее по руке с пистолетом? Ну хоть что-нибудь! Она поднесла связку ключей к свету, нашла нужный ключ и вставила его в замочную скважину. Странный звук послышался из-за двери, нечто похожее на низкий рокот или на шум прибоя.

– Что это? – спросила Синди.

– Кажется, я забыла выключить телевизор, когда уехала сегодня утром, – быстро ответила Пич.

Молясь про себя, чтобы она правильно угадала истинный источник звука, Пич повернула ключ в замке, распахнула дверь и бросилась в сторону.

Мелькнули черная шкура и белые зубы, и Лентяй прыгнул мимо Пич прямо на Синди. Раздался выстрел, и Пич увидела, как из лапы Лентяя брызнула кровь.

– О нет! – закричала она. – Ведьма! Ты убила мою собаку!

Лентяй словно и не заметил пули. Он вцепился зубами в руку Синди, держащую пистолет, и Пич услышала, как захрустели ломающиеся кости.

Синди выронила пистолет и взвизгнула от боли.

Пич схватила пистолет.

– Отзови собаку, – кричала Синди, так как Лентяй стоял над ней, капая слюной и кровью, и продолжал издавать угрожающее, рокочущее рычание.

– Не могу, даже если бы захотела. Я не знаю нужной команды, – искренне ответила Пич. Затем кинулась к телефону, доверив Лентяю сторожить Синди, и набрала номер 911. – Меня пытались убить, – дрожащим голосом проговорила она.

– Вы ранены? – спросил спокойный голос на другом конце провода.

– Со мной все в порядке. Но пришлите, пожалуйста, «скорую помощь» для моего пса. Его ранили.

Во время допроса полицейских Пич ни разу не сорвалась. Не позволила себе заплакать, когда полицейский помог ей уложить Лентяя на заднее сиденье своей машины, а потом со включенной сиреной помчался в ближайшую ветеринарную больницу «Скорой помощи». Она справилась с собой даже тогда, когда врач сообщил ей, что Лентяй быстро поправится, хотя ей очень хотелось разрыдаться от облегчения.

Пич не позволила себе пролить ни слезинки до тех пор, пока не увидела на своей подъездной дорожке «субурбан» Ари. И только тогда по ее лицу Ниагарским водопадом хлынули слезы.

Она позвонила Ари в Браунсвилль и сообщила, что произошло, сказала, что он должен остаться и закончить интервью. Однако не стала спорить, когда он ответил, что немедленно выезжает в Хьюстон.

Пич поставила стул у окна в гостиной, чтобы увидеть его, как только он покажется, и встретить его у двери. Но ноги отказались ей служить. Пич не в состоянии была шевельнуться, когда услышала, как Ари вошел в дом.

– Я в гостиной, – крикнула Пич, когда он открыл дверь.

– Пич, ох, Пич, – шептал Ари, крепко прижав ее к себе. – Я видел у входа кровь.

– Это кровь Лентяя. И Синди.

– Слава Богу, что не твоя. – Ари обнимал ее так крепко, что она слышала биение его сердца.

Только ей было и этого мало. Она старалась спрятаться в него, зарыться, словно испуганный зверек. Она дрожала всем телом и не могла говорить от перенесенного страха.

Ари тоже молчал. И не отпускал ее. Они льнули друг к другу в течение бессчетных минут, пока Пич рыдала, избавляясь от ужаса.

– Не надо плакать о Синди, – сказал он.

– Я плачу о Лентяе, – ответила она всхлипывая. – Он был такой смелый. Когда я думаю обо всех гадостях, которые наговорила про него…

– Он поправится?

– С ним все будет в порядке, – ответила Пич, пытаясь взять себя в руки. – Ветеринар сказал, возможно, я смогу забрать его домой уже завтра.

– А что Синди?

– Лентяй просто раздробил ей руку. Ее увезли в больницу. Один из полицейских сказал что-то насчет предъявления ей обвинения через пару дней. Он говорит, что можно не беспокоиться, ее не выпустят под залог. Ох, Ари, ты бы слышал ее! Она прямо похвалялась тем, как убила Герберта и ранила Берта. Единственное, о чем она жалела, – это что ей не удалось убить меня.

Теперь, когда Пич обрела голос, она не могла остановиться. Пересказала Ари все подробности своего столкновения с Синди, начиная с того момента, как увидела Синди на дорожке, до приезда полицейских и их отъезда несколько часов спустя. Когда она закончила, то почувствовала себя очищенной, словно избавила себя и дом от миазмов безумия Синди.

Ари все время крепко обнимал ее. Так приятно было находиться в его объятиях, ощущать, как в нее вливается его сила.

– Помнишь, что я говорила насчет того, что женщины в редакции будут безумно в тебя влюбляться? Но я не думала, что так безумно. Синди была уверена, что единственное, что стоит между вами, – это я.

Ари твердо взглянул ей в глаза.

– Я никогда не давал ей ни малейшего повода так думать.

– Знаю. – Пич еще крепче прижалась к нему. – Мне ее жаль, несмотря ни на что. Возможно, она весь остаток жизни проведет в сумасшедшем доме.

Ари поцеловал ее в шею.