Текст книги "Мемория. Корпорация лжи"

– Получается, коррекция ветерана невозможна? – Клейни оглянулся на блондина.

– Не хватит времени, – пояснил тот.

– Сейчас ветеран подчиняется простейшим голосовым командам, – сообщил Боу. – Ему создали мнимую матрицу воспоминаний, повторно ввели мнемокапсулу и погрузили в транс. Если вывести его в реальность, могут произойти наслоения и поведение пациента станет непредсказуемым.

– Не понял про поведение… – нахмурился Клейни.

– Нужно время, чтобы новая матрица прижилась. Понадобятся минимум сутки.

– Жаль… – Конгрессмен вздохнул. – Мне очень жаль, что ветерана постигла такая участь. Он бы хорошо вписался в разношерстную компашку этого… – Клейни кивнул на Фрэнка и снова обернулся к Диккенсу. – Даже не знаю, как их всех называть.

– Изменники, – подсказал блондин.

– Хорошо, пусть будут изменники, вполне подходит. – Клейни снова взглянул на часы. – Боу, когда вы смонтируете новую запись для изменников?

– Примерно через сорок минут. Вы будете ее смотреть?

– Нет, покажете Диккенсу. Мне пора уезжать.

Конгрессмен подошел к двери, и тогда Фрэнк решился.

– Подождите, – просипел он. – Дайте… воды.

– Вы меня просите? – удивился Клейни и усмехнулся.

– Я хочу задать… вам вопрос. Но… в горле пересохло.

– Боу, – дернул подбородком конгрессмен.

И ученый набрал в одноразовый стаканчик воды из кулера, дал пациенту глотнуть.

– Благодарю, – сказал Фрэнк.

Было очень непривычно шевелить головой, когда все тело приковано ремнями к ложу. Пока пил, удалось немного осмотреться. Из подходящих инструментов на столе Фрэнк заметил скальпель. Но надо как-то завладеть им, чтобы вспороть ремни…

– Ну! – не выдержал Клейни. – Вы хотели о чем-то спросить меня, Шелби.

– Да… – Фрэнк сглотнул. – Когда все начнется?

Конгрессмен посмотрел на Диккенса, на Боу, затем снова устремил взгляд на Фрэнка и ответил:

– Сегодня утром.

Фрэнк поджал губы, стараясь скрыть эмоции. Он не понимал, каким образом столько людей уже прошли «Вакцинацию» и как Клейни заставит их повиноваться одновременно. Как такое возможно? Нужны минимум сутки, но тогда все откроется… Тренер еще в квартире у Барни доказал, что механизма не существует, нельзя взять и подчинить разом огромную толпу. Все происходит поэтапно, в отдельные моменты, которые взаимоисключают друг друга…

– Что ж, – произнес конгрессмен, – мне пора.

– Подготовить к вылету вертолет? – спросил блондин.

– Не надо, я еду в мэрию на машине, оттуда на аэродром. Боу, заканчивайте с Шелби и поторопите остальных мнемотехников, работающих с девушкой, но пусть все процедуры проходят под вашим личным наблюдением.

– Они не начнут без меня, – поспешил заверить ученый.

– Хорошо… Да, и попробуйте привести в чувство ветерана. Мне хочется, чтобы утром все трое выступили перед журналистами и во всем сознались. – Клейни оглянулся. – Диккенс, сливайте в Сеть информацию о расстреле Фрэнком Шелби лидеров резервации и переходите к основному этапу. Надеюсь, оборудование на крыше здания исправно, нам не смогут больше помешать?

– Да, сэр. Не смогут. Я все предусмотрел. Даже если здание отключат от городской энергосистемы, у нас хватит мощности для трансляции.

– У вас достаточно людей?

– Да.

– Когда взлетит мой самолет, начинайте. И постарайтесь, чтобы в этот раз все прошло без сбоев. На всякий случай следите за действиями полиции.

Клейни бросил прощальный взгляд на Фрэнка и вышел из комнаты. Диккенс почему-то задержался. Он долго смотрел на пациента светлыми холодными глазами, будто пытался прочесть его мысли, затем кивнул Боу и закрыл за собой дверь.

Глава 20

Ученый стоял возле ложа и расправлял провода, вновь подключенные к обручу.

– Собираешься надеть его на меня? – поинтересовался Фрэнк.

Боу не ответил; его пальцы подрагивали от напряжения. Ученый суетливо проверил каждый проводок, шагнул к стенду, склонился над выдвинутой консолью и стал что-то набирать на клавиатуре, поглядывая на монитор.

– Что произойдет утром? – Фрэнк приподнял голову, внимательно изучая вещи на столе. – О каком сигнале говорил Клейни?

Ученый молчал. В металлических боксах слева от него лежали, кроме скальпеля, хирургические ножницы, три шприца с мутной зеленоватой жидкостью, промаркированные лимонно-желтыми флуоресцентными полосками, еще какие-то инструменты, о назначении которых было трудно догадаться.

– Диккенс тебя убьет, – безразлично обронил Фрэнк, опуская затылок на подголовник. – Владельцам «Мемории» плевать на тебя, им важен результат, и они получат его любой ценой, а исполнителей устранят. Слышишь, Боу? Таких, как ты, легко заменить.

Ученый оглянулся, его покрасневшие глаза излучали страх и ненависть. «Уже лучше, – подумал Фрэнк. – Нужно продолжить запугивать его и одновременно злить». Он дернулся изо всех сил, еще раз и еще…

– Не смей! – крикнул Боу. – Погубишь себя, нельзя напрягаться!

– Они убьют тебя. – Фрэнк скривил губы в брезгливой усмешке. – Убьют! Ты предал Кэтлин, предал дело, а предавший однажды предаст еще. Ты…

– Замолчи! – Ученый сжал кулаки.

– …хилый урод, да у тебя только с проводками получается!

Боу схватил скальпель и с лихорадочным блеском в глазах прошипел:

– Лучше замолчи!

– Ну давай, подойди! Покажи, как ты это сделаешь! Да у тебя кишка тонка, ты вида крови боишься больше, чем своих хозяев…

– Заткнись! – взвизгнул Боу, рванулся к ложу, и тонкое лезвие, зажатое в кулаке, сверкнуло в лучах лампы.

– Нет, ты будешь слушать правду о себе! Кэтлин всегда говорила, что ты…

Боу надавил «пациенту» локтем на грудь, поднес скальпель к лицу. В этот момент Фрэнк закатил к потолку глаза, затрясся и широко раскрыл рот, пустив слюну.

– Эй! – Ученый отпрянул и досадливо воскликнул: – Я же предупреждал!..

Фрэнк хрипел и пускал пузыри, издавал клокочущие звуки, изображая припадок. Тонкие пальцы Боу схватили его за подбородок. Развернув скальпель лезвием к себе, ученый сунул тупой конец «пациенту» в рот, отжимая челюсть, чтобы придавить язык. Фрэнк стиснул изо всех сил зубы, дернул головой вперед, словно пытался ударить Боу лбом, и лезвие рассекло ученому левую бровь.

Когда хрустнули прокушенные фаланги, Боу побелел, выпучил глаза и попытался выдернуть пальцы изо рта Фрэнка. Тот двинул головой еще раз – зажатый в зубах скальпель полоснул ученого по щеке и выпал изо рта.

Боу с воем отшатнулся, наткнулся на стол, зашарил по нему одной рукой в поисках опоры, зажимая другой сочащиеся кровью порезы на лице. Звеня и лязгая, посыпались на пол металлические боксы и медицинский инструмент. Фрэнк скосил глаза на грудь – скальпель лежал в районе диафрагмы. Дернувшись и немного накренив корпус влево, он сбросил лезвие себе в раскрытую ладонь, только пальцами пришлось схватиться за режущую кромку, иначе было не развернуть ее острием к ремню.

Не обращая внимания на порезы, беспокоясь лишь о том, чтобы из влажной от крови ладони не выскользнул скальпель, Фрэнк вывернул кисть и сумел надпороть ремень. Рука получила больше свободы, лезвие еще дважды прошлось по спрессованным синтетическим волокнам, прежде чем рассекло их так, что над запястьем осталась лишь тонкая перемычка.

Тем временем Боу перестал выть и подобрал с пола шприц с зеленой гадостью внутри.

Когда фиксирующий ремень лопнул, Фрэнк выбросил кулак со скальпелем вперед и резко отклонил голову вбок. Игла шприца вонзилась в подголовник в дюйме от шеи, скальпель – ученому в грудь.

Глаза Уильяма Боу широко распахнулись, от неожиданности он икнул, выпустил шприц и осел на пол.

Фрэнк уже расстегивал остальные ремни, чтобы скорее встать и запереть входную дверь. Когда он резко сел, свесив ноги, перед глазами поплыло, комната качнулась и закружилась волчком. Схватиться за подлокотник не получилось, тело перестало слушаться, Фрэнка замутило, по спине пробежал озноб, его затрясло…

Он очнулся уже на полу, рядом лежал и хрипел раненый Боу. Фрэнк кое-как поднялся на четвереньки и, вяло передвигая руками и ногами, подобрался к двери. Сложнее всего оказалось запереть ее на замок. Пальцы все время соскальзывали с поворотного язычка под ручкой, встать не получалось, сильно кружилась голова. Видимо, организм отреагировал на обезболивающее, наступили последствия инъекции, о которых Боу предупреждал Клейни.

Справившись с замком, Фрэнк растянулся под дверью и глубоко задышал. Он понимал, что отдых ему необходим, как воздух, что нельзя волноваться, накачивая кровь адреналином, но в любой момент в операционную могли вернуться люди – кто-нибудь из бригады мнемотехников или Диккенс…

Он подполз к затихшему Боу, взял его за плечи и с трудом усадил, привалив спиной к стенду с оборудованием. Голова ученого свесилась на грудь, кровь из порезов капала на халат, из складок которого торчала гладкая прямая рукоятка скальпеля. Фрэнк сделал пару глубоких вдохов и похлопал раненого по щеке. Движения получились вялыми, но этого вполне хватило, чтобы Боу очнулся. Он издал слабый стон и шевельнул рукой в попытке дотянуться до скальпеля.

– Где Мэгги? – просипел Фрэнк, перехватив Боу за кисть. – Где вы держите ветерана?

Накатила тошнота, он больше не мог терпеть, открыл рот, поддавшись позыву, – и его вырвало прямо на ученого. Утершись, Фрэнк почувствовал себя намного лучше, оперся раненому на плечо, поднялся на ноги и повторил вопрос.

Боу только фыркнул в ответ, ухмыльнувшись во весь рот:

– Тебе не выбраться… – Он сплюнул кровавый сгусток. – Даже не пытайся… – И снова растянул губы в кривой усмешке. Его взгляд переместился на шприц с погнутой иглой, валявшийся под ложем. Фрэнк медленно повернулся, окинул операционную внимательным взглядом – оказывается, за ложем находились громоздкие скругленные секции из пластика, отдаленно напоминавшие оборудование томографа. Он нагнулся к раненому, вцепился ему в плечи и рывком поставил на ноги.

С губ ученого сорвался стон. Фрэнк толкнул его на ложе и стал пристегивать ремнями.

– Ты истечешь кровью, когда я выдерну скальпель из раны. Но если скажешь, где держат Мэгги и Барни… – Он сплюнул скопившуюся после рвоты во рту горечь. – Обещаю, что оставлю тебя здесь и не буду мучить.

Глаза Боу лихорадочно мерцали в свете лампы. Фрэнк снова нагнулся, подобрал уцелевшие шприцы и показал раненому.

– Сомневаюсь, что в них питательный физраствор. Вколю оба, но не сразу, а медленно, чтобы доставить тебе удовольствие.

А вот теперь Боу уставился на него расширившимися глазами. Похоже, в этот раз Фрэнк выбрал верный способ убеждения.

– Говори, где девушка и ветеран. – Один шприц он сунул в карман, у другого снял колпачок с иглы.

– Они… они здесь, недалеко.

Левую руку ученого полностью зафиксировать не удалось, ведь Фрэнк распорол на том подлокотнике один из ремней. Боу согнул предплечье, прижав ладонь к груди.

– Не тронь! – Фрэнк испугался, что раненый заденет торчащий из складок халата скальпель, а может, Боу хотелось так поступить на самом деле, чтобы прервать мучения. Ведь лезвие проткнуло легкое рядом с сердцем. Вполне возможно, что, войди оно немного глубже, ученый был бы уже мертв. – Где именно держат пленников?

– Девушка в конце коридора, там… – Рука Боу скатилась на подлокотник. – Ветеран в соседней комнате. Там… – Его взгляд метнулся к стене справа. – Там сейчас никого нет, бригада… они занимаются Мэгги Дагган. – Ему было все труднее говорить, с каждым прерывистым вдохом между фразами на губах появлялась кровь.

Фрэнк бросил шприц, протянул к столу руку, не отводя глаз от Боу, взял чудом не свалившийся на пол медицинский бокс, достал из него марлю и хотел промокнуть ученому лицо, но обнаружил на тряпке красные пятна. С удивлением уставился на свою левую ладонь и сообразил, что изрезал пальцы скальпелем и начисто забыл об этом.

Он все-таки вытер Боу лицо, потом оторвал от полы его халата полоску ткани и замотал себе кисть. Ученый лежал с закрытыми глазами, грудь часто вздымалась, изо рта вырывались хрипы и клокотание. Фрэнк плохо соображал в медицине, но вспомнил, как однажды слышал от тренера, что при ранении в легкое оно сворачивается в комочек, если не закупорить рану. Видимо, торчащего из нее скальпеля было все-таки недостаточно, чтобы перекрыть ток воздуха. Давление в грудной клетке ученого могло измениться, а значит… Фрэнк быстро взглянул на стол в поисках аптечки, бинта или ваты, но ничего подходящего для оказания помощи раненому не увидел. Смерть Боу могла наступить в любой момент, а у Фрэнка остались невыясненные вопросы.

– Даю слово, что помогу тебе, скажи только, как? Где лежат бинт и лекарства? – Он не поверил себе, что собирается спасать этого жалкого труса, предавшего без зазрения совести Кэтлин Бейкер, пытавшего Барни, знавшего, что собираются сделать с Мэгги и тысячами людей…

Боу громко захрипел и открыл блеснувшие от слез глаза. В них застыл страх перед смертью.

– Шкаф, – выдохнул ученый. – Там… аптечка.

Его левая рука приподнялась, указав направление. Фрэнк шагнул в дальний угол, открыл шкаф, где в одном отделении висела одежда, в другом было множество полок, и наверху обнаружился большой белый пенал с красным крестом на крышке.

Вскрыв упаковку бинта, он быстро смастерил тампон, взял пластырь, склянку с йодом, вернулся к ложу, и тут снова накатила тошнота, закружилась голова. Фрэнк прикрыл глаза, успокаиваясь, потом решительно склонился над Боу и разорвал рубаху вокруг раны. Наделал полосок из пластыря, приготовил йод и выдернул скальпель. Плеснув из склянки на рану, он закрыл ее тампоном и стал накладывать пластырь по краям.

Боу дернулся дважды. В первый раз – когда открылась рана, он харкнул кровью и закатил глаза. Во второй – когда Фрэнк закреплял повязку, сильно надавив на нее рукой.

Спустя пару мгновений все было сделано. Побледневший ученый задышал ровнее, клокотание и хрипы в его глотке стали тише.

– О чем говорил Клейни, про какой сигнал? – быстро спросил Фрэнк. – Отвечай.

Он облизнул пересохшие от волнения губы, оглянулся на дверь. Ему показалось, что в коридоре раздались голоса. Постояв, Фрэнк взял из аптечки чистую марлю, смочил ее водой из кулера и, промокнув Боу лицо, повторил вопрос.

Ученый открыл глаза и слабым голосом произнес:

– Диккенс включит транслятор… сигнал пойдет на спутник… с него – на браслеты…

– Зачем?

– Чтобы активировать капсулы…

– Какие? – Фрэнк почувствовал, что никогда не разберется в хитросплетении замыслов Клейни. Слишком много надо задать вопросов и выслушать объяснений, но времени на это нет.

– Все капсулы… у людей, прошедших «Вакцинацию». Они подчинятся приказам Клейни… – Ученый снова закрыл глаза и содрогнулся. Если бы не фиксирующие ремни, он свалился бы на пол.

– Говори! – Фрэнк сдавил ему пальцами острый подбородок. – Слышишь меня? В чем суть «Вакцинации»? Ну!

– Растоптать переселенцев… Гражданские станут послушными солдатами, а потом… – Ученый замолчал.

– Что потом? Мнемокапсулы дадут им навыки военных, да? Они атакуют резервацию? Но что потом?

Раненый не ответил, обмяк.

– Боу? – Фрэнк похлопал его по щеке. – Очнись…

Входную дверь подергали за ручку и требовательно постучали. Фрэнк обернулся.

– Уильям, у нас все готово, – прозвучало за дверью. – Ждем только вас.

– Иду! – отозвался Фрэнк, нарочито громко покашлял, выждал немного и приник ухом к двери.

Едва слышные шаги удалялись по коридору налево. Фрэнк бросил взгляд на молчавшего Боу – похоже, тот надолго потерял сознание, – осмотрел себя и открыл створки шкафа. Меньше чем через минуту на нем была чистая футболка, правда, слишком узкая в плечах, но, накинув халат, он скрыл все складки, снова оглядел себя: с виду обычный мнемотехник, осталось раздобыть электронный браслет, без которого точно не выбраться из здания.

Фрэнк подобрал с пола шприц, которым Боу пытался его остановить, снял погнутую иглу. Подойдя к ученому, взял его за руку, развернул кисть ладонью вверх и вставил кончик иглы в неприметную прорезь на браслете. Донесся слабый щелчок. Дальше Фрэнк, как научил его Барни, поочередно надавил на титановые звенья под запястьем, и браслет разомкнулся.

Через несколько секунд он повторил операцию в обратном порядке, закрепив у себя на руке электронный браслет Боу. Постоял, раздумывая, и все-таки решил обыскать ученого. В карманах, кроме смятого клочка бумаги, ничего не оказалось, а вот на шее у раненого висел небольшой цилиндрический ключик на серебристой цепочке, сильно напоминавший тот, каким пользуются при включении заблокированного компьютера. Предчувствуя, что вещь эта может пригодиться, Фрэнк повесил ключ себе на шею и еще раз осмотрелся. Что-то сильно смущало его, но что именно, определить не получалось. Он шагнул к двери, собираясь открыть замок, и только тогда заметил грязную кровавую повязку на левой руке. На это обратят внимание, надо взять чистый бинт…

Быстро достав из аптечки рулон, Фрэнк сорвал грязную тряпку, ополоснул руку водой, смыв кровь, и обмотал бинтом. Узел завязывать не стал, вернулся к двери и отпер замок.

Но выйти он не успел – в щель сунулся долговязый темноволосый мужчина в халате. Они чуть не столкнулись лбами.

– Ты кто? – воскликнул незнакомец, отшатнувшись.

– Новенький, – соврал Фрэнк.

– Чего? – нахмурился мужчина.

И получил кулаком в живот. Не раздумывая, Фрэнк схватил согнувшегося мнемотехника за шиворот и втащил в операционную, где дважды добавил ему коленом в лицо, швырнул на пол и снова запер дверь.

Вот черт! Если это тот, кто уже приходил за Боу, остальная бригада может забеспокоиться и начать разыскивать пропавшего.

Фрэнк напряженно перебирал в памяти услышанное за последний час. Клейни велел ученому закончить здесь и поторопиться с девушкой, ученый заверил конгрессмена, что без него не начнут. Значит, мнемотехники всё подготовили, ждут только Боу.

Долговязый слабо застонал на полу и шевельнулся. Фрэнк перевернул его, взял за грудки и резко усадил спиной к стене возле выхода.

– Сколько людей в бригаде? – Он хорошенько встряхнул мнемотехника. – Сколько вас?

– Трое… – Долговязый так и замер с открытым ртом, испуганно таращась Фрэнку за спину.

Конечно, окровавленный Боу вместо пациента на ложе сейчас бы впечатлил даже невозмутимого блондина с холодными глазами. Фрэнку снова пришлось встряхнуть мнемотехника.

– Ты отведешь меня к девушке, потом к Барни. Слышишь?

– А? К кому?

– К ветерану, который лежит в реанимации. Понял? – прошипел Фрэнк мнемотехнику в лицо.

– Да-да! – закивал тот.

– Вздумаешь обмануть, – Фрэнк достал из кармана шприц, – вколю тебе это.

Глаза мнемотехника распахнулись еще шире, он замычал. Фрэнк выпрямился, потянув его за ворот.

– Пошли. И без фокусов. – Ему ужасно хотелось выяснить, что находится в шприце и почему обещание вколоть содержимое вызывает у сотрудников научного сектора животный страх. Но из-за неясных опасений он не стал этого делать.

– А-а… – начал долговязый. Он по-прежнему смотрел на Боу разинув рот.

– За него не волнуйся. – Фрэнк открыл дверь и вытолкнул мнемотехника в коридор. – Я его перевязал.

Пришлось помахать шприцем у долговязого перед носом, чтобы сообразил, чего от него хотят. Долговязый сообразил и направился по коридору направо, где виднелась единственная дверь.

– Там находится девушка? – спросил Фрэнк и быстро оглянулся.

За спиной рядом с входом в операционную была другая дверь. Еще дальше, примерно в десяти шагах, – стеклянные створки. Слева на стене электронный замок с красным огоньком, а над створками, под потолком, полусфера камеры слежения.

Фрэнк расправил плечи, стараясь держаться как можно естественнее, шагая за долговязым. Им оставалось пройти два метра, когда дверь в конце коридора распахнулась и в проеме показался еще один мнемотехник.

Глава 21

Уставший, но собранный Бад Джессап торопился к вертолету на площадке перед стадионом, разрываясь между долгом и честью, понимая, что обязан сейчас быть в городе, рядом с подчиненными, где Салем пытается взять ситуацию под контроль. Зажатая в кулаке рация не смолкала ни на секунду, доклады сыпались один за другим. Возле офисов «Мемории» уже выстроились длинные очереди, но люди продолжали прибывать. Обещанная корпорацией «распродажа» началась.

Первый час Баду дался очень тяжело. Служба безопасности «Мемории» засекла бригаду его оперативников, наблюдавших за штаб-квартирой, а слежку за Бинелли пришлось и вовсе прекратить. Служба радиоперехвата также не дала полезной информации. На капитана с разных сторон насели федералы и министр внутренних дел. Бад игнорировал их, не отвечал на звонки, чувствуя, что в любой момент может лишиться должности. Возможно, счет пошел уже на минуты.

Завидев спешащего к вертолету капитана, пилот в освещенной кабине протянул руку к тумблерам над головой. С протяжным низким звуком включилось зажигание, медленно поползли по кругу лопасти несущего винта. В задней части кабины сидел журналист – испуганно сгорбился в кресле, боясь выдать себя неосторожным движением стороннему наблюдателю.

Бад разделял его опасения и не хотел отпускать ни на шаг. В ближайшие сутки Гиллана лучше держать рядом, вряд ли «Мемория» зайдет так далеко и попробует убрать его вместе с начальником полиции, но все равно – чем черт не шутит! Помимо разоблаченного Гизбо, в департаменте могут быть другие осведомители, работающие на корпорацию, – это вполне объясняет, почему в «Мемории» так быстро засекли наблюдение за штаб-квартирой, а службы перешли на обмен шифрованными сообщениями. Поэтому Бад не желал рисковать и терять хоть и слабый, но единственный козырь в игре. Он был уверен, что попытки отобрать у него журналиста не прекратятся.

– Капитан! Сэр! – донеслось слева.

Еще пара секунд, и Бад мог не услышать часового-наблюдателя, стоявшего на балконе КПП.

– Сюда, сэр! – Голос полицейского утонул в рокоте набиравшего обороты вертолетного двигателя.

Часовой махал рукой и что-то кричал, но слов разобрать уже не удалось. Бад остановился, бросил взгляд на вертолет, скрестил руки перед собой, показывая пилоту, что надо заглушить движок, и быстрым шагом вернулся к КПП. Вдруг пришло сообщение из резервации? Лидеры могли сделать заявление о незаконном вторжении по радио или отправить на КПП посланника – а может, кто-нибудь из переселенцев пожелал покинуть Бронкс, чтобы присоединиться к проекту «Мемории», и просит выйти за периметр. Тогда можно узнать от него, что творится в резервации.

– Что случилось? – Бад приблизился к турникетам, когда шум вертолетного винта почти стих.

– Сэр, скорее! Он ранен!

– Кто?! – Капитан распахнул дверь в комнату дежурного офицера и увидел лежащего на лавке у стены Николаса Флойда.

Над тайным осведомителем, работавшим на Бада несколько лет, склонился полицейский, рядом на полу стояла раскрытая медицинская сумка. На шее и груди Флойда были окровавленные бинты. Дежурный офицер сделал раненому укол в плечо и обратил к капитану свое широкое обветренное лицо:

– Плохо дело. Ранение в шею и область сердца. Две пули, сэр. Он едва мог говорить.

– Что он сказал?

Флойд лежал с закрытыми глазами.

– Принес это. – Дежурный протянул Баду полупрозрачный пластиковый контейнер толщиной в одну десятую дюйма. – Просил вам передать.

– Что он сказал? Что здесь? – Бад раскрыл контейнер. Там лежала электронная карта памяти. – Вызовите медиков! – Он оглянулся на дверь. – В вертолет его, быстро! – Поднес рацию к лицу и срочно запросил департамент. Приказал, чтобы готовили операционную в клинике для полицейских и бригаду хирургов.

Флойд открыл глаза, слабо улыбнулся Джессапу и вдруг часто задышал, хватая воздух ртом.

– Возможна остановка сердца! – крикнул дежурный. – Дефибриллятор!

К лавке подбежал другой сотрудник, опустился на колени с пластиковым ящиком в руках, откинул крышку, достал электроды.

Дежурный офицер выхватил нож, разрезал бинты… Но Флойд уже перестал дышать, его глаза остекленели.

– Заряд? – сказал полицейский, приложив электроды к груди осведомителя.

– Полный, – отозвался офицер.

– Разряд.

Дефибриллятор щелкнул, тело Флойда дернулось, получив удар током.

– Массаж сердца, искусственное дыхание.

Опытные сотрудники действовали слаженно, пытаясь достать человека с того света. Но его глаза по-прежнему оставались незрячими.

– Еще раз, – велел полицейский, приложив электроды к груди Флойда после серии искусственных вдохов.

– Разряд!

Писк, щелчок. Тело на лавке снова дернулось.

– Массаж!

Бад шагнул к стене, тяжело привалился к ней плечом, глядя на Флойда. Вернуть парня к жизни не получалось.

– Бесполезно, – обреченно произнес он.

Дежурный виновато оглянулся:

– Слишком большая кровопотеря, сэр.

– Я вижу, – устало вздохнул Бад. – Он что-нибудь передал на словах? Что происходит в резервации?

– Он лишь назвал ваше имя и отдал контейнер.

К зданию КПП подъехала машина, хлопнула дверца, раздались голоса. В руке у Бада ожила рация. Нехорошее предчувствие овладело им. Прибавив громкость, капитан услышал искаженный помехами голос Салема.

– Что?! – воскликнул он, не поверив сразу. – Когда это случилось?!

– Сегодня днем, – сообщил вошедший в комнату агент Арчер. – Анна Готье и два других лидера убиты сегодня днем в здании Совета резервации. Снимайте людей с городского патрулирования, кордонов и направляйте всех в Бронкс. Переселенцы могут в любой момент отключить подачу энергии и перекрыть воду. Мы не имеем права допустить такое развитие событий.

– Салем, я свяжусь с вами позже. – Бад опустил рацию и незаметно сунул контейнер в карман плаща. – Почему сообщили только сейчас? Кто сделал заявление?

– Пресс-секретарь «Мемории». – Казалось, и без того узкое лицо Арчера вытянулось еще сильнее. Его взгляд был устремлен на мертвого Флойда, и он говорил уже по инерции и явно растерянно. – Они полностью просканировали убийце память, официальный отчет эксперта-мнемотехника уже размещен в Сети.

– Кто убийца?

Агент удивленно хлопал глазами, по-прежнему глядя на бездыханное тело бывшего лидера переселенцев.

– Кто? – повторил Бад настойчивее.

– Это… Фрэнк Шелби.

* * *

– Это Фрэнк Шелби! – успел воскликнуть долговязый, прежде чем получил толчок в спину и влетел через дверной проем в объятия напарника.

Оба свалились на пол в операционной, где к ложу напротив томографа была привязана ремнями полуобнаженная Мэгги Дагган. Фрэнк прыгнул следом и захлопнул дверь, молясь, чтобы дежурный, наблюдавший за коридорами с помощью видеокамер, не проявил усердия, или отвлекся на другой экран, или вообще отошел от мониторов.

Долговязый не соврал: в бригаде было три человека. Последний мнемотехник находился справа от двери у стенда с оборудованием. Фрэнк хотел шагнуть к нему и врезать кулаком в подбородок, но кто-то из лежащих на полу схватил его за ногу. Взмахнув руками, Фрэнк чиркнул мнемотехника пальцами по носу, выронил шприц и упал. Сопротивление бригады стало неожиданностью. Ведь эти трое – обычные ученые, откуда такие рвение, смелость и упорство?

Фрэнк привстал на локтях, вырвал ногу из захвата и, развернувшись, ударил пяткой в незнакомую, раскрасневшуюся от возбуждения рожу. Голова мнемотехника дернулась, из расквашенного носа потекла кровь.

– Прибей его, Сэм! – крикнул долговязый, пытаясь встать.

Сэм – видимо, тот, кто едва не схлопотал кулаком в подбородок, – не двинулся с места. Его нерешительность дала Фрэнку фору перед противниками, он поднялся первым. Оказавшись на ногах, врезал Сэму в живот и в грудь и рубанул ребром ладони по шее, когда мнемотехник сложился пополам. Покончив с ним, Фрэнк развернулся. Долговязый все-таки умудрился встать на одно колено, но сразу лег со сломанной челюстью. А вот с его напарником пришлось повозиться – тот заполз под стол и орал, отбиваясь ногами.

Сначала Фрэнк пытался ухватить его за ступню и вытащить на свободное пространство, но ничего не получалось. Тогда он, зарычав от злости, приподнял тяжелый железный стол и опрокинул его мнемотехнику на грудь. На пол со звоном посыпались приготовленные для операции инструменты в железных боксах, снизу раздался визг – и вдруг наступила тишина.

Возбужденный дракой и криками Фрэнк отступил к двери. Он часто дышал, сердце билось в бешеном ритме, не желая успокаиваться. Посередине комнаты лежали без движения двое мужчин, третий, придавленный столом к полу, хрипел, дергался и сучил ногами.

Фрэнк не захотел проверять, что стало с этим человеком. Может, грудную клетку проломило или в глаз вонзилась игла. И так было ясно, что тот больше никогда не поднимется. Фрэнк подобрал с пола шприц с мутной зеленой жидкостью, шагнул к девушке и дрожащими от напряжения пальцами стал расстегивать ремни.

– Как ты, Мэгги? Что они сделали с тобой?

Она широко раскрытыми глазами смотрела на него, будто видела впервые.

– Ты помнишь, кто я? Меня зовут Фрэнк Шелби, тебя – Мэгги Дагган, ты дочь Барни Даггана. Он тоже здесь. Твой отец здесь, Мэгги.

Фрэнк расстегнул все ремни, аккуратно снял с головы девушки обруч с проводами и кинулся к платяному шкафу в углу – обстановка в операционной ничем не отличалось от той, где остался Боу. Сняв с вешалки белый рабочий халат, Фрэнк помог Мэгги сесть и одеться. Потом снова спросил:

– Ты помнишь меня?

Она слабо кивнула.

– Возможно, тебе просканировали память, – пояснил Фрэнк. – Фрагментарно. И начали подготовку к очередному этапу коррекции личности. Так сказал ученый, Уильям Боу…

– Я вспомнила. – Она обвела невидящим взглядом комнату. – Они хотели узнать, где мы спрятали запись.

– Мэгги… – Фрэнк взял ее за руку, мельком взглянув на затихшего под столом мнемотехника. – Ты точно меня помнишь?

– Да… Мы были с тобой в резервации.

– А отца помнишь?

В ее больших глазах мелькнула тоска, взгляд сделался осмысленным, девушка вздрогнула и начала испуганно озираться.

– Что… что здесь случилось? – Движения Мэгги стали резче, она часто задышала и заметила Фрэнка.

Он обнял ее и быстро зашептал на ухо:

– Я уложил их всех, всю бригаду, они хотели что-то изменить в тебе… в нас, но я не позволил. Надо уходить, Мэгги. Сейчас возьмем твоего отца и выберемся отсюда. Идти сможешь?

– Да. Что с папой? – Забыв о лежащих без движения людях и разгроме в операционной, девушка быстро спустилась на пол, но тут же охнула и чуть не упала.

Фрэнк подхватил ее.

– Голова кружится, тошнит… – удивленно сказала Мэгги и не смогла сдержаться. Ее вырвало.

Фрэнк дал ей немного отдышаться, налил воды из кулера.

– Сейчас все пройдет. – Он протянул Мэгги стакан. – Пей. И постарайся больше не делать резких движений.

Дождавшись, когда стакан опустеет, Фрэнк снова посадил девушку на ложе, застегнул на ней халат на все пуговицы.

– Дыши глубже.

– Что… с папой?

– Он в соседней комнате. Кроме него, там никого нет. Мы зайдем туда…

– Фрэнк, – ее глаза увлажнились, но она сдержала слезы, – ты ведь что-то недоговариваешь. Что с папой?