Текст книги "Воин Бездны"

Есть! Усилие на руле уменьшается, судно выравнивается… Можно вздохнуть… Только больно очень… Синяки?

– Влево, девять! Навались, навались! Навались!!!

Крен в другую сторону. Уцепиться в румпель, удержаться, не сорваться в алчную бездну внизу…

Странная картинка над головой: чёрная линия фальшборта – и светло-серое небо. Воды будто нет на свете.

«Будто не плывём, а летим… Красиво!»

– Навались! Навались! Навались!!!

Оглушительный треск прямо над ухом. Куски дерева и щепки на палубе. Тонкий, высокий звук лопнувшей пеньки. Чей-то крик, проклятия…

Бесформенный комок парусины, уносящийся в океан…

И снова громовой гул и плеск. Близко, совсем близко…

– Гик вдребезги, бизань сорвало, в трюме течь – обшивка не выдержала. А в целом – бывает и хуже. Какие будут приказания? – Бастиан посмотрел на капитана. Тот безразлично пожал плечами.

– Закрепите румпель и поднимайтесь на мостик. Это всё.

– Как это? А команде что делать? – Бастиан, похоже, ушам своим не верил.

Жорд, копошившийся возле своей ненаглядной катапульты, услышал слова капитана. Замер на миг, поднял голову. Спросил недоверчиво:

– А? А гарпунный лук зачем готовили? Стрелять что – не будем?

Капитан улыбнулся – грустно и устало.

– Хотите, стреляйте. На ваше усмотрение. А что до команды… Пусть занимают места получше – им будет на что посмотреть.

Он внимательно оглядел притихших курсантов, недовольного Жорда, недоумевающего Бастиана. Вздохнул и тихо пояснил:

– Он близко. И он уже выбрал. Больше мы ничего не можем сделать. Ни-че-го.

«Горностай» медленно полз левым галсом: без гика, с повреждённым такелажем, он не мог развить приличную скорость, но капитана это, похоже, больше не беспокоило. Облокотившись о планшир, он задумчиво смотрел на пологие волны. Чуть поодаль стоял Бастиан.

Эрван тихо подошёл к нему, потянул за рукав. Спросил шёпотом:

– А Лоэ где?

– В трюме, – хмуро отозвался Бастиан. – Двоих ребят зацепило, так он их штопает.

– А на мостик его звал?

– Конечно, отправил Яника – все честь по чести. Да только доктор отказался: мол, занят и ему не до суеверий.

Бастиан замолчал на несколько секунд, затем зло добавил:

– И знаешь что? Я ему завидую: он один занят делом. И ещё… Знаешь, что самое поганое? Уверен – прав Салаун, а не Лоэ. Глянь, море успокоилось, ветер почти стих: впереди у нас большие неприятности.

Над океаном повисла давящая тишина. Эрван с тревогой огляделся: вроде ничего страшного: серые низкие тучи над головой да зелёные складки волн по сторонам. Только вот…

«Птиц нет… – с тревогой подумал Эрван. – Куда они делись? Небо как мёртвое».

Напряжение нарастало – казалось, сам воздух начал тихо звенеть. Матросы у бортов молчали, со страхом вглядываясь в океан. Никто не двигался: один Жорд, не обращая ни на что внимания, пристраивал гарпун на ложе баллисты.

На него цыкнули: каждый звук в эти минуты казался неуместным.

«Дракон» по прежнему держался неподалёку: Эрвану даже удалось расслышать обрывки команд с мостика и звуки перебранки на палубе. Прищурясь, он различил тёмные кружки голов над фальшбортом, заряженные и нацеленные в море гарпунные луки – там готовились отразить угрозу.

– Поднимается, – ровным голосом сообщил капитан. – Молитесь, пока есть время.

Воздух словно загустел: Эрвану приходилось делать усилие, чтобы загнать его в непослушные лёгкие. Сердце бешено колотилось, ещё чуть-чуть – и проломит ребра.

«Скорей бы уж… Что угодно – лишь бы скорее…»

– Он атакует.

Эрван посмотрел на капитана: лицо того оставалось бесстрастным, только белая, как пена, кожа и посеревшие губы выдавали крайнюю степень волнения.

– Никто из живущих не видел этого. А мы… Смотрите!

Вода между кораблями забурлила, словно кипяток.

Из глубины показалась гигантская голова с выпученными глазами, могучий спинной плавник размером с парус, могучая спина, покрытая серебряной бронёй…

«Дракон» разрядил все луки разом: звуки от трёх попаданий слились в один громкий хруст. Монстр с удивительным для таких размеров проворством ушёл под воду.

– Есть! – заорал Бастиан.

Его поддержал восторженный рёв с обоих судов. Эрван орал вместе со всеми, хлопал руками, жестикулировал, пытаясь сбросить невыносимое напряжение.

Резкий толчок под ребра. Эрван осекся, недоуменно повернулся к Бастиану. Поразился мрачному виду боцмана.

– Что такое? Ведь он… Ушёл?

– Вряд ли. Присмотрись – крови-то нет! И на капитана глянь…

Салаун стоял с закрытыми глазами, неподвижный, как изваяние, – только губы шевелились. Эрван сумел разобрать несколько слов:

«…свисту дротика он смеётся…»

Монстр напал внезапно. Миг – и уродливая голова размером с дом вспорола воду возле «Дракона». Ещё миг – и колоссальные челюсти сомкнулись вокруг носовой надстройки: резная фигура исчезла в пасти морского чудовища. До «Горностая» докатился хруст отрываемых крыльев… Затем огромная туша наполовину выпрыгнула из воды и всем весом обрушилась на палубу.

«…на шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас…»

Эрван видел, как от удара посыпались в воду люди… Много. Несколько десятков… Видел белесые плавники акул, вернувшихся из бездны…

Он зажмурился: «Нет, нет, нет… Так не бывает, этого просто не может быть! Я сейчас очнусь, и все будет как раньше…»

Но предательский слух доносил до него треск ломающихся шпангоутов, клокотание рвущейся в пробоины воды, истошные вопли людей, поедаемых заживо…

Эрван понял – так ещё страшней.

Отчаянно замотал головой, собрался с духом. Открыл глаза.

«Дракон» уходил под воду, нелепо задрав корму, – за считаные секунды бак погрузился целиком. Тварь месила воду хвостом, пытаясь забраться на остатки судна, – Эрван увидел, как из воды показался мясистый брюшной плавник, упёрся в доски – и монстр неуклюже, как на костылях, преодолел несколько футов, разинув огромную пасть.

Остатки экипажа пытались организовать сопротивление – по наклонившейся палубе метались крохотные фигурки с оружием в руках – Эрван уловил блеск стали.

«…когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копьё, ни дротик, ни латы…»

Удар закованной в костяную броню головы – и корпус «Дракона» лопнул, как орех. Обломки дождём посыпались в море. Чудовище бешено завертелось, защёлкало пастью, норовя ухватить людей, уцепившихся за останки судна.

«…Сердце его твёрдо, как камень, и жёстко, как нижний жёрнов…»

Вскоре все было кончено. Чудовище, успокоившись, словно по волшебству, неспешно погрузилось в океан. За ним последовали акулы.

Через несколько минут ничто не напоминало о трагедии: куда ни кинь взгляд – лишь водная гладь да серое небо. Даже обломков не осталось.

В мёртвой тиши голос капитана прозвучал похоронным колоколом:

«Нет на земле подобного ему… Он сотворён бесстрашным».

Эрван Гвент. Дневник.

…худший день в жизни. Может, зря пишу сейчас, пока все не улеглось… Но если не выплеснуть ЭТО на бумагу – заскулю, забьюсь в крике… Может, сойду с ума.

Никогда, никогда не было со мной так: приближается опасность, смертельная, неумолимая, – а сделать ничего нельзя. Там, на заставе, когда фоморы прорвали оборону, было похоже: но там можно было драться, убивать… Бежать, в конце концов!

А здесь… Стой и жди. Жди, пока тебя не найдёт гибель неизвестно от кого! Вспоминаю капитана, бледного как смерть, с дрожащими губами. Когда он, не то в бреду, не то в полусне, декламировал страшные строки, я решил сдуру, что он не в себе… Теперь не думаю. Просто ему было хуже всех. В отличие от нас, он – ЗНАЛ.

Знал, что огромные челюсти могут сомкнуться на нашем корабле, что мы, а не они будем истошно вопить и барахтаться в воде – пока в плоть не вонзятся акульи зубы… И знал, что бессилен, абсолютно бессилен этому помешать.

А потом… Когда проклятая тварь терзала «Дракон»… Ещё хуже! Ужас, оцепенение, да. Но не в том дело: видишь, как совсем рядом на твоих глазах гибнут люди, видишь в мельчайших подробностях… Бессилие – вот что. И стыд. Он грызёт меня и сейчас. Стыд и недоумение: как мы, люди, оказались такими трусливыми и слабыми? Может, надо было выстрелить и нам, отвлечь внимание… Но ведь гибель же!!! Было б два уничтоженных корабля вместо одного. И все.

А может, монстр и внимания на нас не обратил бы. Как там? «…свисту дротика он смеётся…» Недаром же Салауну дела не было, заряжен наш лук или нет, Жорд ещё удивился…

Вроде и всё правильно выходит, вроде и не виноваты мы ни в чем… А стыд все равно гложет. И только сейчас, когда я выплеснул всё на бумагу, – понял почему.

Когда тварь исчезла в бездне, когда за ней последовала акулья свита, когда океан вновь стал пустым и безопасным…

Никто не предложил выслать шлюпку. Никто.

И я – в том числе.

Глава 8

«Горностай». Судовой журнал.

…канун Петрова дня, по римскому исчислению – 23 июля. Встать на якорь не удалось, для замера глубины не хватило длины лота. Судно дрейфует в северном направлении. Ветер слабый, юго-восточный, волнение среднее.

Закончен ремонт рангоута и такелажа.

На рассвете, не приходя в сознание, умер матрос Дэниель Рю, раненый обломками гика. Второй пострадавший, Томас Бийан, вернулся в строй.

Сегодня истекают трое суток с момента гибели дальнего рейдера «Красный дракон».

В соответствии с приказом конверт будет вскрыт после полудня в присутствии всех корабельных офицеров.

Капитан Салаун.

– А ну-ка брат, давай в сторонку.

– Что за…

Шершавая ладонь закрыла рот. Эрван почувствовал, как десяток рук хватают его, поднимают и тащат, словно бревно.

– Не дёргайся, парень! – прошептали справа: Эрван не смог разглядеть кто – голову крепко держали. Ощутил лишь запах чеснока и немытого тела, совсем близко. Поморщился и тут же удивился сам себе.

Какого чёрта? До того ли сейчас? И что они задумали?

Эрвана прислонили к мачте, завели кисти назад. Он почувствовал, как вокруг тела обвиваются верёвки, запястья сдавила ременная петля. Он попробовал напрячь мускулы… Бесполезно. Матросы, собаку съевшие на вязании узлов, своё дело знали.

Через минуту он был обмотан с ног до шеи, словно катушка нитками.

– Не ори, а то кляп вставим. Или чего похуже. Понял?

Перед глазами Эрвана блеснуло выщербленное лезвие. Кивнуть Эрван не мог: просто закрыл и открыл глаза.

– Вот и молодец.

Теперь Эрван узнал голос Эрле.

Голову, наконец, перестали держать, освободили рот. Эрван осторожно глянул по сторонам, стараясь не выдать недоумения и страха.

На палубе собралась вся команда. Матросы стояли кучками и переговаривались нервным шёпотом, искоса посматривая друг на друга. Кое-кто прятал оружие, но большинство держало клинки обнажёнными. Эрван поймал несколько взглядов исподлобья, обращённых в его сторону: тяжёлые, мрачные, ничего хорошего они не сулили. Он осторожно посмотрел на Эрле: тот стоял молча и, похоже, ждал расспросов.

Ну уж нет! Захочешь, сам выложишь. Разве только…

– Конюх где? – Эрван старался говорить спокойно и холодно.

– В кубрике, живой и здоровый, – Эрле пожал плечами. – Мы ж не звери… И с тобой бы помягче обошлись, да уж больно ты, брат, горазд руками махать. Стой уж так.

Эрле явно чувствовал себя неловко: прятал руки за спиной, переступал с ноги на ногу. В глаза он старался не смотреть.

Эрван молчал.

Повисла неловкая пауза. Наконец матрос не выдержал, крикнул с неожиданной злобой:

– Разговаривать не хочешь? Гордый? Ничего, разберёмся с офицерьём, потом и о тебе подумаем!

Эрван молчал.

Эрле сплюнул на палубу и отвернулся. Подошёл к остальным.

– Ну что, начали? Старик готов?

Сквозь толпу проковылял Гоэл.

– Готов, готов! Куда уж мне деваться – раз выбрали…

Он сделал шаг к двери. Эрле и здоровяк Томас встали по бокам, сжав абордажные сабли.

Гоэл схватился было за дверную ручку… И замер. Обернулся, посмотрел на матросов с тоскливой неуверенностью.

– Ребят, ещё не поздно, а? Может, ну его?

– Струсил, болван старый? – прошипел в ответ Томас. – Ведь это ты пел в уши, что нас на убой тащат! Нельзя, дескать, быть скотом, действовать надо, терять нечего – так и так, мол, погибнем… Твои слова, верно? Вот и отвечай за них!

Дверь резко открылась, Гоэл едва успел отскочить.

На пороге, занимая почти весь проём, высился Бастиан. Он осмотрел палубу, переводя взгляд с одной кучки матросов на другую. Сложил руки на груди и широко улыбнулся. Похоже, угрожающий вид матросов и готовое к бою оружие на него впечатления не произвели.

Хотя… Эрван хорошо знал это добродушное выражение лица и простецкую улыбку: как правило, они не сулили адресату ничего хорошего.

Гоэл, видимо, подумал о том же: он отшатнулся, побледнел, челюсть отвисла… Бастиан взирал на него с благожелательным интересом.

– Ну? И что ты имеешь мне сообщить?

Матросы загудели. Гоэл, чуя за спиной поддержу, собрался с духом и выпалил:

– Баст! Люди устали. Дальше они не пойдут.

– Угу, – Бастиан задумчиво кивнул. – Дальше не пойдут, значит… А куда пойдут?

– Домой, ясное дело! – отозвались из задних рядов.

– Угу. А если мы, офицеры, не подчинимся…

– Пойдём без вас!

– Вот, значит, как. М-да. Не ожидал. Разочаровали вы меня, ребята.

Бастиан сокрушённо вздохнул.

– А ты на совесть не дави! – выкрикнул Эрле. – У вас много совести? За весь поход ни слова – кто, почему, зачем… Вы прётесь чёрт знает куда, а умирать нам! Нет уж, хватит! Мы не бараны, просто так себя зарезать не дадим.

На палубе разразилась настоящая буря: от божбы, угроз и проклятий Эрван едва не оглох. Над головами засверкали клинки.

Бастиан спокойно ждал, пока утихнут крики. Затем ехидно осведомился:

– Не хотите, значит, дохнуть как бараны? – он резко, без замаха впечатал кулак в дверную стойку – только щепки полетели. Рявкнул: – А я говорю: бараны и есть! Ну выкинете вы нас за борт – дальше что? На восток, через Стража? Он небось как раз проголодался… Ладно, предположим, дуракам везёт – вы прошли. И? Вы ж, остолопы, умеете только рот набивать. Тех пареньков помните, которые от фоморов удирали? Люггер с креном на правый борт? К вашему сведению, они, пока удирали, на риф напоролись. Думаете, вы лучше? Чёрта с два! И с вами, дурачьём, то же самое будет: угробите судно и сами сдохнете!

Бастиан грозно оглядел притихших моряков.

– Ладно, добрый я сегодня. Покладистый. Предположим даже – добрались вы до берега. Что потом? Война вот-вот начнётся, балбесы, – понимаете, нет?! А то и уже началась… Вас как крыс переловят да и вздёрнут под барабанный бой. Доходит? Понятно объясняю?

Невнятное бормотание на палубе. Шелест загоняемых в ножны клинков.

Бастиан хмуро кивнул. Продолжил тихо и проникновенно:

– Поймите, дурни… Нет у вас на борту врагов. Не-ту! Стража видели? Ему без разницы, кого жрать: матросов или офицеров. Все тут люди, все жить хотят.

Он достал из-за пазухи коричневый пакет с тёмными пятнами сургуча. Поднял над головой:

– Всем видно? Здесь – цель экспедиции. Мы не могли вскрыть его раньше – приказ есть приказ. А когда прочли бумагу, хотели всем кораблём совет держать, решить, что и как. Да вы уж сами всё… решили.

Он поморщился, разочарованно махнул рукой.

Повисло неловкое молчание. Боцман ждал, обводя матросов горящим взором, – те прятали глаза и явно желали оказаться от боцмана как можно дальше – неважно где.

– Бастиан! Пожалуйста, прости ты нас! – раздался детский голос. – Мы больше не будем, честно-честно!

«Яник! – поразился Эрван. – А он тут с какого боку? Неужели на приключения потянуло?»

– Парши-и-вец, – протянул Бастиан и ухмыльнулся. – Выпороть бы тебя: впредь наука будет.

– Ну и выпори, и выпори! Прости только!

Внезапно Бастиан расхохотался.

– Ну и болваны! Мальчишка-то умней вас всех оказался: он один допёр – повиниться надо!

Вздох облегчения… тихие, неуверенные смешки. Похоже, матросы поняли – грозу ещё можно отвести.

Гоэл съёжился, забормотал сбивчиво и невнятно:

– Баст, ты это… Конечно… Просто люди устали, ну и вот… Не подумали… Виноваты, да.

Улыбка исчезла с лица боцмана, он посмотрел на матросов презрительно и зло:

– Простить? Да будь моя воля, вы б у меня дерьма наелись! Радуйтесь, дурачьё, что не я ваш капитан. Салауна просите! Может, он добрее будет…

Он смерил Гоэла взглядом с головы до ног, покосился на Эрле и скрылся в кают-компании, хлопнув дверью.

Гоэл обернулся к товарищам. Прошипел:

– Ну, что застыли, как я не знаю кто? Не дошло, что ли? Салауна упрашивать надо!

Эрле кивнул, за ним Томас, потом остальные. Тут и там послышались крики: «Да здравствует капитан!» Сначала робкие и нестройные, они звучали всё громче, уверенней и наконец слились в единый рёв: матросы скандировали так, словно от этого зависела их жизнь.

«Пожалуй, так оно и есть, – подумал Эрван и поморщился. – Как же они орут! Уши бы заткнуть, да руки связаны».

На его счастье, вскоре дверь отворилась, в проёме показался капитан. Матросы разом захлопнули рты: в наступившей тишине Эрван разобрал яростный шёпот Гоэла: «На колени, скорее!»

Повинуясь то ли приказу старика, то ли внутреннему порыву, матросы один за другим становились на правое колено и опускали головы. Через несколько мгновений Эрван понял, что на палубе стоит он один – пусть и не по своей воле. Впрочем, капитан не обратил внимания на Эрвана – как обычно. Сказал коротко и просто:

– Встаньте.

Матросы повиновались – быстро и молча.

– Задавайте вопросы.

Толпа зашумела: «Куда идёт судно? Почему мы болтаемся тут три дня? Почему от нас всё скрывают?..» Каждый старался перекричать соседа, шум поднялся почти такой же, как минуту назад – когда кричали «Да здравствует капитан!».

Салаун поморщился. Поднял руку – гул стих, как по волшебству.

– Господа! Сдаётся мне, вы избрали Гоэла своим представителем? Отлично. С ним я и буду говорить. Итак?

Гоэл прокашлялся:

– Э-э-э… капитан. Ребята желают знать, почему мы болтаемся тут три дня – и ни с места. Та рыбина, что сожрала «Дракон», вряд ли уплыла далеко. Да и акулы эти страхолюдные… Волны опять же – огромные, не такие как у нас. И вода – вроде прозрачней, чем у нас рядом с побережьем, но какая-то зелёная… Может, ядовитая? И рыбы тут нет – неспроста, верно? Вот мы и думаем – гиблое место. Так, ребята?

Одобрительный гул в ответ. Капитан кивнул, подождал секунд десять. Продолжил так же спокойно и кратко, как начал разговор:

– Отвечаю сразу на всё, по порядку: Страж пока неопасен, он спит. Предвосхищая ваш вопрос «откуда»… мне это известно, и всё. Надеюсь, вам хватит моего слова. Далее: акулы – его свита. Они никогда не уплывают далеко от Стража. Значит, и нам не грозят. И это мне известно, не сомневайтесь.

Он закрыл глаза на миг, устало провёл рукой по лбу, будто проверяя – нет ли жара? Затем тихо продолжил:

– Теперь по поводу трёх дней: на пакете с инструкциями была надпись: «Открыть не ранее, чем через три дня после того, как корабль останется один». Конверт у меня с собой – показать?

Гоэл замотал головой:

– Незачем. Мы вам верим. Да и не очень нам сподручно разбирать всякие закорючки. Одно непонятно: зачем этим, с «Дракона», надо было, чтоб мы три дня ждали?

– Их уже не спросишь, – капитан равнодушно пожал плечами. – Но полагаю, указания были составлены на случай, если корабли на время потеряют друг друга – в шторме, тумане или ночью. И только если отбившееся от эскадры судно не смогло бы найти остальных больше трёх дней – ему дозволяли действовать самостоятельно. Понимаете? Им и в голову прийти не могло, что из четырёх кораблей эскадры уцелеет самый слабый.

– Четырёх? – послышался чей-то удивлённый возглас.

– Да. От второй шхуны поддержки остался только плот. Помните, возле острова Керуака? Что с ней произошло, мы, вероятно, никогда не узнаем…

Капитан умолк, задумавшись о чем-то своём. Гоэл почтительно выждал с минуту, потом решился напомнить о себе:

– Кхм. Прощения прошу, но вот сразу вопрос возник: какая такая эскадра? Что ли, «Регина», «Дракон» да мы? Ну и ещё эта – от которой только плот… А почему сложности такие? Идти по одиночке, встречаться в открытом море… Да и опасно: «Регину», вон, на абордаж взяли. Вторую шхуну тоже, наверно: или сама утонула в шторм, а команду снять было некому…

Капитан развёл руками.

– Да. Опасно и, по видимости, – глупо. Но это сейчас понятно, когда гибель судов поставила под угрозу всю экспедицию. А когда планировали рейд, думали об одном – чтобы фаэри не узнали. Поэтому корабль-разведчик, то есть мы, шёл с севера, главная ударная сила – с юга, а обе плавучие базы – из Устья, но вышли из гавани в разное время. Когда не самый крупный корабль в одиночку покидает порт, у кого какие подозрения?

В толпе кто-то хмыкнул, тут и там послышалось недоуменное бормотание. Гоэл покачал головой.

– Мы вам доверяем, капитан, как иначе? Я говорил уже… Только все равно неясно: фаэри ж солёную воду терпеть не могут, это каждый ребёнок знает. Какое им дело до нас и наших экспедиций? Они и на побережье толком не бывают! Не сходится как-то…

«А может и сходится, – неожиданно осознал Эрван. – В Морском Ключе ходили же их патрули! Сами в порту видели… Ещё удивлялись: какого им здесь надо? И Кемо, трактирщика этого, замели… Почему? За что? Не они ли постарались? Интересно-интересно…»

Салаун кивнул:

– Верно. Фаэри сторонятся океанской воды. Называют её «убийцей», – добавил он вполголоса, будто говорил сам с собой: Эрван еле расслышал: – Интересно, что жизнь мириадов существ в якобы мёртвой воде их не смущает. Ограниченность? Особенности мировоззрения? Не знаю.

Затем продолжил громче, для всех:

– Цель нашего похода, узнай о ней фаэри… Им бы очень не понравилась.

Он сделал паузу. Обвёл взглядом экипаж.

– Наша задача – пройти глубину насквозь. Посмотреть, что там, с другой стороны. И, по возможности, вернуться обратно.

Звенящая тишина в ответ: только шипение волн под форштевнем да скрип снастей.

Капитан ждал.

Первым пришёл в себя Эрле.

– Да что там может быть, за бездной? Ясное дело, на ней всё кончается – всё глубже и глубже, пока даже дно не исчезнет, верно говорю?

Он обернулся к товарищам. Те загудели вразнобой. Капитан, не обращая внимания на матросов, пристально смотрел на Гоэла: тот не выдержал, отвёл взгляд. Подёргал мочку уха, ковырнул ботинком палубу… Вздохнул.

– Как знать, Рыжий… Как знать. Ты молодой ещё, старина тебе до одного места… А не то помнил бы: прадеды наши приплыли с запада, получается, как раз с той стороны. Мало ли что столько лет прошло, суша – она никуда не девается.

Эрле отмахнулся:

– Ну, это байки.

– Нет, – послышался знакомый голос.

Увлечённый разговором, Эрван не заметил, как из каюты вышел доктор: потёр красноватые от недосыпа глаза, прищурясь оглядел матросов. Удовлетворённо кивнул и продолжил:

– Наши предки родом из-за моря – это непреложный факт. Доказательств этому сколько угодно. Ну например…

Лоэ сделал паузу, задумчиво теребя губу.

– Вы матросы и суши почти не знаете… А меж тем давно замечено – возле городов и деревень одни растения, а дальше, в глубь Аргоата, – другие. Я не о пшенице и хмеле – это понятно. Я о деревьях – ясенях, дубах, ивах… Чем дальше от людей, тем они реже, а в сердце чащоб их вообще не встретишь. То же самое с животными… разве что кошки научились жить где им вздумается.

Лоэ говорил медленно и размеренно – словно преподаватель, читающий лекцию нерадивым студентам. Слушатели молча внимали.

– Объяснение этому факту одно, – Лоэ поднял указательный палец, – некоторые виды растений и животных попали в Арморику вместе с людьми. О том же говорят редкие книги, сохранившиеся после внутренних войн и нашествия фаэри.

– Да слышали мы про это, все не первый день на свете, кой-кто даже в школе учился, – возразил Эрле. – Да только ж говорят, затонула она, старая земля. Нет её больше – только океан и остался.

Лоэ усмехнулся.

– Может, и так, уважаемый Эрле, может, и так… Как проверишь теперь? Но древние хроники повествуют…

Лоэ прикрыл глаза, начал размеренно и напевно – будто читал по памяти:

– «…после Камланнской битвы, когда был поражён гнусный предатель, Логрия пала, и Король погрузился в долгий сон, дюжина дюжин кораблей отчалили из Британии в Арморику – дабы спастись от тьмы, поглотившей старое королевство…»

Лоэ открыл глаза, обвёл матросов внимательным взглядом.

– Летописи говорят, что Британия и Арморика находились недалеко друг от друга, между ними регулярно ходили корабли. Но флотилия провела в море полгода, блуждая по местам невиданным и странным, пока не нашла землю. Ту самую, что мы теперь называем Арморикой – в память о старой, утерянной. Сначала пришельцы решили, что попали в земной рай: земля была плодородна и безлюдна, язычники-саксы, от которых они бежали, остались за морем… Всё было замечательно – до поры до времени. Увы, мы не можем сейчас обсуждать тысячелетнюю историю людей – есть дела поважнее.

– Жалко… – раздался из-за матросских спин голос Яника.

Лоэ улыбнулся вновь. Матросы перешёптывались вполголоса: похоже, они ожидали чего угодно, но только не этого – слишком безумной оказалась цель похода.

Лоэ дал команде переварить услышанное. Затем продолжил:

– Догадываюсь: вам непросто так вот сразу всё осознать и принять. Неважно, главное, чтобы вы сейчас поняли или хотя бы поверили: цель похода – не миф и не химера. Она реальна. Достижима ли – это вопрос.

– Вот-вот, – буркнул один.

– Да-а… А вроде бы китов искать шли, – недоверчиво протянул другой.

Доктор пожал плечами.

– Конечно, поверить трудно… Доплыть до Британии или до старой Арморики, встретить друзей и соплеменников, попросить у них помощи…

Доктор покачал головой, задумчиво вздохнул.

– Нет, вряд ли – это было бы слишком хорошо. Но совсем эту возможность отметать нельзя.

Впрочем, есть и другая цель, куда более реальная… Найти землю. Любую. Но ещё лучше – пригодную для колонизации. Догадываетесь почему?

– Фаэри! – сгоряча выкрикнул Эрван.

Лоэ посмотрел на него, накрепко привязанного к мачте. Усмехнулся.

Эрвану немедленно захотелось провалиться сквозь палубу: он опустил голову и принялся дотошно изучать носки башмаков – только они и были видны из-под верёвочного кокона.

– Верно. Фаэри, – согласился доктор. – Они победили нас и правят в Арморике. Как это изменить? Никак. До сих пор не удалось и вряд ли удастся в будущем: нам просто нечего им противопоставить. Больше того: в их силах сделать так, чтобы это продолжалось вечно.

Лоэ снова вздохнул. Недовольно поморщился, щёлкнул пальцами – будто силился подобрать нужные слова, а те никак не желали подчиняться.

– Но есть… один шанс. Не шанс даже – шансик. Если мы обнаружим незанятую сушу, если она окажется достаточно большой, чтобы принять колонистов, достаточно плодородной, чтобы их прокормить… Видите, сколько «если»?

Он резко выпрямился, окинул матросов цепким взглядом. Повысил голос:

– И вот вам ещё одно – если нам это не удастся… люди навсегда останутся рабами. Если раньше фоморы не перебьют. В грядущей войне на фаэри надежды нет: в случае поражения они отступят на юг, скроются в своих лесах… а нас оставят один на один с врагом.

Гоэл осторожно кашлянул.

– То есть… Они там, на берегу… хотят, чтобы мы нашли землю, до которой фаэри не смогут дотянуться?

Сухой кивок:

– Именно так. Вы всё поняли.

Гоэл задумчиво поскрёб щеку, что-то бормоча себе под нос. Затем осторожно спросил:

– Ну… Это… В общем, ясно. Одного не пойму: фаэри правят уже чёртову уйму лет, верно? И раньше – ничего, терпели. А тут этим, из Морского Ключа, приспичило – вынь да положь! Вот и думай почему. Верно, ребята?

Лоэ покачал головой – иронично и чуть нетерпеливо.

– Видите ли, уважаемый… командование не обязано отчитываться, с чего ему, как вы изволили выразиться, «приспичило». Но догадаться можно: в последние годы военная мощь северян возросла настолько, что даже фаэри приходится с ней считаться. Фоморы уже перехватывают не только наших торговцев, но и караваны с данью – неслыханное оскорбление для фаэри! Вот и пришлось нашим гордецам позволить усиление нашего флота – подозреваю, решение далось им нелегко.

Лоэ скупо улыбнулся.

– Дальше просто. Благодаря любезности фаэри мы наконец смогли построить корабли, которым по силам выйти в открытый океан. Иными словами: цель была всегда, средства появились только сейчас. Я ответил на ваш вопрос?

Гоэл неуверенно кивнул:

– Ну вроде… Да. Только…

– Продолжайте, любезный. Но помните – время уходит. Боюсь, пока я удовлетворю ваше любопытство, зима наступит.

Гоэл сконфуженно забормотал:

– Оно понятно. Да ведь дело-то важное… Своими головами рискуем, не чьими-нибудь. Я вот к чему «вынь да положь» сказал? Ведь должны были идти эскадрой, так?

– Верно.

– Ну вот. А теперь одни остались: ни провианта, ни подмоги… Ничего. Ну и как нам через глубину плыть? Смерть же верная! И приказа не выполним, и сами погибнем!

Лоэ кивнул:

– Опять в точку.

Гоэл помялся, завертел головой, теребя пояс и переминаясь с ноги на ногу. Кхекнул, вздохнул…

– Вот я и думаю, – он махнул рукой: мол, была не была! – Эх, чего там: все мы так думаем – домой пора! Верно говорю, ребята?

Одобрительный гул. Он усиливался, голоса становились все громче, на лицах матросов проступила смесь страха и ярости.

«Опасно! – промелькнуло в голове. – Они ж боятся до безумия и не ведают, что творят. Может, потом и пожалеют, да толку-то! Почему Баст их не останавливает – потом поздно ж будет!»

К удивлению Эрвана, шагнул вперёд не боцман, а капитан. Он не стал поднимать рук, призывая к тишине; не пытался перекричать взбудораженную команду… Просто заговорил: по своему обыкновению, тихим шелестящим голосом. И как ни странно, это подействовало: матросы мгновенно смолкли, и негромкие слова капитана были слышны каждому.

– Я попробую объяснить, – начал он. Внимательные глаза смотрели то на одного матроса, то на другого. – Объяснить, почему я хочу идти дальше.

В ответ – ни движения, ни звука. Эрван видел перед собой застывшую стену затылков и спин, а над ними – бледное, напряжённое лицо капитана.

– Наш поход смертельно опасен, более того – почти обречён. Я согласен с вами. В другое время я бы сразу повернул назад – без обсуждений, совещаний и досужих разговоров. Да, так бы я и поступил, если б не…

«Фоморы! – осенило Эрвана. – Это из-за них, точно! Вот только… Хоть убейте меня: не пойму, чем они мешают, – отстали от нас, и ладно».

Пока Эрван терялся в догадках, капитан начал отвечать на его невысказанный вопрос. Ругая себя за невнимательность, Эрван обратился в слух.

– …мне не дают покоя эти четыре корабля. Давайте поразмыслим вместе: что это за суда? Какова цель их похода? Почему они всё время попадаются нам на пути? И наконец, самое главное – почему они ушли на глубину?

Капитан опустил голову и принялся расхаживать по палубе – от борта до борта. О существовании матросов он, похоже, забыл.

– Итак, что мы о них знаем? Первое: это очень большие корабли, раньше у фоморов таких не было. Второе: вопреки обычным привычкам, они атакуют крупные суда. Третье: они двигались на юг вдоль Стены Туманов, и едва появилась необходимость, прошли её насквозь.