Текст книги "Воин Бездны"

Капитан остановился. Окинул матросов рассеянным взглядом.

– Какой вывод можно из этого сделать? А выводов несколько: первый, самый очевидный и самый неприятный, – у фоморов тоже появились океанские суда. Второй, и тоже неприятный: они в состоянии дать людям равный бой на море – чтобы не сказать большего. Третий и решающий: они ищут то же, что и мы.

– Гм… – тихо стоящий поодаль Бастиан не выдержал. – Капитан… Простите, что прервал, но с третьим выводом… словом, непонятно.

Снова одобрительный гул.

«Интересно… – промелькнуло в голове у Эрвана. – А до парней дошло, кого они сейчас поддерживают? Боцмана! Того самого боцмана, которого недавно готовы были в клочья разорвать? А сам Бастиан… Решился перечить капитану? При матросах? Удивительное дело».

Он усмехнулся про себя и приготовился слушать дальше.

Меж тем капитан глянул на Бастиана, как на несмышлёного младенца. Несмотря на ответственность момента, Эрван хихикнул: «младенец» был размером с медведя. К счастью, Эрвана никто не услышал.

Капитан вздохнул, покачал головой. Вопросительно посмотрел на матросов: мол, вы-то хоть – поняли? Затем пожал плечами.

– Ну это же очевидно. Океанские корабли – раз. Странный маршрут: они не стали, как обычно, идти к побережью и грабить деревни – два. Уход сквозь Стену Туманов – три. Заметьте, это не было бегством: их никто не преследовал, напротив, они уничтожили минимум два корабля, практически не встретив сопротивления. Значит, они шли к намеченной заранее цели… и цель их – за Стеной Туманов. Какова она? На ум приходит только одно: они ищут то же, что и мы. Если уже не нашли.

Капитан повысил голос, сумрачно глядя на оцепеневших матросов.

– Но и это не самое страшное! Плохо, если они сумели пересечь глубину раньше нас, но хуже вдвойне – если сумели закрепиться на той стороне. И суть не в колониях, нет: это дело далёкое. Но если они нашли место, где смогут брать воду и провиант, ремонтировать корабли… Морской Ключ перестанет быть для них помехой, и всё наше побережье окажется под угрозой.

Он повысил голос:

– Вы хоть представляете, что это значит? Ни один город, ни одна деревня на расстоянии дня пути от берега не будут в безопасности. Фоморы смогут высаживаться где хотят и когда хотят: грабить, жечь, убивать… А мы ничего не сможем сделать – побережье велико, а кораблей мало. Многие из вас оставили близких там, на суше… Каково будет знать, что мы своей слабостью, трусостью, бездействием – обрекли их на смерть?

Капитан замолчал, сверля экипаж яростным взглядом.

Похоже, матросов проняло: Эрван видел, как сутулятся плечи и склоняются головы.

Но убедить боцмана было не так-то просто. Он нахмурился, угрюмо глянул на капитана исподлобья.

– А по мне, ни черта тут не сходится. Их дурацкую засаду на «Регине» – как объяснить? Почему они бросили своих? На что рассчитывали? Наверняка хотели переждать где-нибудь и вернуться! Значит, не было у них цели идти на глубину, просто вышло так! Не знаю, может, «Дракон» их спугнул, может, ещё чего… И если им так приспичило сквозь Стену Туманов лезть, что их так далеко на юг понесло? Лезли бы у себя…

– Не согласен, – сухо возразил Лоэ. Повысил голос, словно обращаясь сразу ко всем: – Кто с уверенностью может сказать: я понимаю фоморов? Вы? Может, вы? Сомневаюсь. Я – точно нет. Возможно, если б удалось взять в плен не одного, а хотя бы нескольких…

Похоже, капитан, боцман и доктор завершали жаркий спор, начатый ещё в каюте. Бунт экипажа, переговоры, опасности, нависшие над судном, – всё было на время забыто. Матросы, украдкой перемигиваясь, наблюдали за перепалкой.

– Взять пленных? – Бастиан в свой черёд заговорил громче: – Ты знаешь не хуже меня, Адриан: фоморы не сдаются! Спасибо хоть за этого – разрывной амулет его же и подвёл.

Боцман перешёл в атаку:

– А ты, если б как следует допросил нашего единственного пленника, может, и разговорил бы его на что-нибудь посерьёзнее, чем «ушли за Стену Туманов»! И вообще: как знать, может, он соврал – фомор этот?

– Хватит!

Эрван и не подозревал, что капитан способен говорить так: резко, громко, решительно…

– Фомор не солгал. Последний договор нельзя нарушить: это данность – вне зависимости от того, верите вы в неё, боцман, или нет. И хватит об этом.

Бастиан мрачно кивнул:

– Будь по-вашему. Только неясно: ну пойдём мы на запад – и что дальше? Воды в обрез, еды тоже…

– Сети есть, рыбаки тоже, – в тон ему ответил капитан и кивнул в сторону безмолвных матросов. – Океан не пустыня, прокормит.

– А пресную воду будем смешивать с океанской, – добавил доктор. – Это безопасно, если знать как.

Бастиан оглядел экипаж. Покачал головой, словно обдумывая что-то. Тяжело вздохнул и произнёс:

– Что ж… с чего начали, тем и кончили. Ваше слово, ребята.

– Не так быстро, – капитан повернулся к Гоэлу. Начал тихо и проникновенно, с неожиданной грустью – во всяком случае, так показалось Эрвану: – Мы давно вместе, старина, верно? – Гоэл кивнул, не отрывая глаз от палубы, пальцы нервно теребили рубаху.

– Ты мудрее, чем кажешься, уж я-то знаю. Видишь, что творится: офицеры спорят, спорят… а согласия нет. Я мог бы приказать – да только не хочу. Трудная это работа: заставлять людей на смерть идти.

Капитан положил старому матросу руку на плечо.

– Вот что сделаем: тебя выбрали, ты и решай – как скажешь, так и будет.

Эрван решил было, что ослышался.

«Доверить судьбу экспедиции Гоэлу? Чушь какая… Быть не может – или я сошёл с ума, или Салаун. А что Лоэ? Бастиан? Неужели так и оставят?»

Но офицеры не произнесли ни слова. Молчали и матросы. Эрвану показалось, что он уловил в жестах, взглядах, позах тщательно скрываемое облегчение: капитан махом снял с них ответственность.

«Ага, и взвалил на старика, – хмыкнул про себя Эрван. – Хорошенькое дело!»

И впрямь, оказавшись в центре внимания, ощутив на себе всю тяжесть грядущего выбора, Гоэл совсем скис: поникшая голова, ссутуленные плечи, по-стариковски дрожащие руки…

Эрвану стало безумно жаль старого матроса. Не соображая, что делает, он рванулся было к нему… В тело врезались верёвки.

«И рад бы помочь, да нечем… – с горечью подумал он. – Даже сам освободиться не могу».

Слава Богу, продолжалась эта пытка недолго: Гоэл резко выпрямился, посмотрел на товарищей – косматая борода встопорщилась, глаза так и засверкали из-под насупленных бровей.

– Я вот что думаю, ребята, – Эрван не узнал его голоса, таким сильным, мощным, помолодевшим он казался. – Много тут говорили, аж в башке перемешалось: Британия, Арморика, фоморы да фаэри… Не много я понял, думаю, что и вы, парни, не очень-то… Да разве оно важно? Ведь нам что нужно было – чтоб с нами как с людьми, верно? Ну вот, капитан Салаун с нами, как с людьми, – чего ещё надо-то? А умереть, не умереть…

Он вздохнул и улыбнулся – беззаботной щербатой улыбкой.

– Мы ж моряки! Мы, считай, в кармане смерть носим. Пусть будет, что будет, вот! Я и говорю: пусть капитан ведёт, а уж мы не отстанем. Верно?

Гоэл дождался, пока стихнут восторженные крики. Лукаво подмигнул:

– И ещё… Мне вот очень интересно, что там, с другой стороны. Хоть одним глазком глянуть – а там и помереть не жалко.

«Вот уж не ожидал, так не ожидал, – ошарашенно подумал Эрван. – Уверен был, что старик домой попросится! Ни черта я в людях не разбираюсь. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Только вот…»

Он рискнул пошевелить кистями: не вышло, он их просто не чувствовал. Попытался сжать и разжать пальцы ног: то же самое.

«Интересно, как я раньше не замечал?»

Он мрачно взглянул на палубу: матросы шумно обсуждали случившееся, возле кают-компании вполголоса переговаривались офицеры. Похоже, к виду привязанного Эрвана все успели привыкнуть.

Он громко кашлянул. С ехидцей осведомился:

– Господа, я вам не мешаю? Раз уж всё так хорошо кончилось… Может, кто-нибудь меня развяжет?

Они стояли у бушприта и смотрели на закат: небо расчистилось, и неяркое солнце придало океану тёмно-зелёный оттенок летней травы, окрасило розовым пену волн – казалось, «Горностай» бороздит огромный луг, заросший пятнами клевера.

«Как в предгорьях…» – с тоской подумал Эрван.

Внезапно он до дрожи захотел домой – туда, где можно ступить на траву, не опасаясь, что под ногами разверзнется бездна.

Когда это будет… И будет ли?

Судно бодро шло под всеми парусами, только брызги из-под форштевня летели – Эрван чувствовал, как постепенно кожа покрывается моросью и намокает рубаха. Он повёл плечами:

– Холодно, Баст. Может, в кубрик?

– Э-э-э, нет, – Бастиан усмехнулся. – Холодно? Ничего, потерпишь. Скажи-ка мне лучше: как тебя матросы ухитрились тёпленьким взять?

Эрван поёжился: он ожидал чего-то в этом роде. Замялся, прежде чем ответить:

– Со спины… Руки скрутили – я и пикнуть не успел.

Он почувствовал, как багровеют щеки. Получив свою порцию хлопков по плечу и добродушных подначек, он робко надеялся, что на том всё и кончится… Зря, конечно: зная Бастиана, можно было с уверенностью утверждать – всё ещё впереди.

– Пикнуть он не успел… – Бастиан недобро ухмыльнулся. – А если б тебе железку в спину воткнули, тогда что?

Эрван окончательно смешался. Избегая взгляда боцмана, кое-как промямлил:

– Не ожидал я… Думал, свои. Кто мог знать?

– Теле-ё-нок… – протянул Бастиан. – Кто мог знать? Да ты и должен был!

Внезапно лицо Бастиана исказила злость, кулаки сжались… Казалось, ещё миг – и он ударит.

Эрван отшатнулся, побледнел: слишком пугающим и резким было превращение старшего друга в разгневанного великана.

– Свои, говоришь? – Бастиан зашептал яростно, но тихо – так, чтобы не услышали матросы. – Ты, черт тебя побери, кадет или кто? Будущий офицер, мать твою!!! Мой помощник!

Эрван ошалел от бешеного напора: ему вдруг страшно захотелось закрыться руками, а ещё лучше – сигануть за борт.

– Матросы ему свои! – бушевал Бастиан. – Я думал, ты хоть что-то понимаешь!

Эрван открыл было рот, но тут же благоразумно захлопнул.

Перечить Басту, когда он в таком состоянии? Нет уж, увольте!

Внезапно боцман успокоился. Умолк на минуту. Затем продолжил – тихо и угрюмо:

– А ведь я говорил тебе, дураку, – помнишь, на острове? Или ты перепил тогда, а?

Эрван протестующе мотнул головой.

– Ладно, так и быть. Повторю. «Горностай» комплектовали из самых разных людей: уж это ты должен бы заметить, даже если меня не слушал. И каждый тянет в свою сторону. А от разных людей и ожидать стоит… всякого. Ты хоть заметил, что Гоэл вроде был у них главным, говорил от имени всех, а настоящий зачинщик – Эрле?

Эрван кивнул: эта мысль ему самому приходила в голову.

Бастиан, удовлетворившись кивком, продолжил:

– А кроме Эрле, есть ещё и Томас – очень непростой тип. Себе на уме. Говорит редко, да метко: к нему прислушиваются, больше того – слушаются. Доходит? За каждым из них идут люди… Нынче сложилось так, что у них возник общий интерес – вот вам и бунт! Хорошо, что они толком подготовиться не успели: всё раньше прорвалось.

Бастиан небрежно кивнул в сторону палубы, откуда доносились звуки волынки вперемешку с дружным топотом.

– Глянь-ка на них: чисто дети! Сейчас они радуются, что проделка сошла с рук – не наказали, мол. А что будет через день? Три? Неделю? Когда до них дойдёт, на что подписались?

Бастиан повысил голос:

– Кто из них в штаны наложит? Кто наплюёт на всех и шкуру спасать будет? А кто сам вперёд пойдёт и людей за собой потащит? Скажи!

Боцман умолк в ожидании. Эрван лишь сконфуженно развёл руками – что тут ответишь?

Боцман усмехнулся.

– А я ведь для того и в помощники тебя брал – не могу я один уследить за всеми, понял? А ты… В заложники себя взять позволил…

Бастиан разочарованно махнул рукой.

– Как это один? – Эрван осторожно попробовал уйти от неприятной темы. – Ну ладно, я дурак, не спорю… Но есть ведь офицеры!

– Да ну? А где ты их видел? – Бастиан невесело хохотнул. – Лоэ просто наёмный лекарь…

«Так уж и просто!» – усмехнулся про себя Эрван, но возражать не стал: себе дороже!

– Салаун… Ну что сказать: моряк от Бога, в этом ему равных нет. Но офицер? Он ведь звание получил, только когда его ненаглядную посудину на службу призвали: раньше на вольных хлебах пасся. Он человек моря, для него поход сквозь глубину – вызов. И он хочет его принять, устроен так. А о том, каково при этом остальным, он и не думает толком. Не потому, что злой или дурак: опять же, так устроен.

Боцман тяжело вздохнул.

– Вот и получается, что офицер на «Горностае» один – я. А судно очень непростое: на торговой шхуне экипажа – раз-два и обчёлся, им управлять легко. На конвойном корабле или, к примеру, тяжёлом рейдере офицеров до черта, да и в команду абы кого не набирают. А у нас – вертись как хочешь.

Боцман снова вздохнул: глубоко и тяжко, словно кит.

– Думаешь, почему я в тебя, молокососа, вцепился? Глаза твои понравились? Да ничего подобного: просто была на тебя надежда.

Он отвернулся. Глухо произнёс:

– А ты… Подвёл меня сегодня. Крепко подвёл.

В который раз за день Эрвану захотелось провалиться сквозь дощатый настил. Он почувствовал, как запылали уши. Хотел что-то возразить, оправдаться… И не знал как. Его охватил жгучий стыд.

Бастиан, искоса наблюдавший за ним, вдруг усмехнулся, беззлобно и даже весело: видно, понял, что творилось у Эрвана в душе. Подмигнул.

– Только не причитай как Яник: не буду, мол, больше, простите, дяденька… И возраст не тот, и должность не та. Просто мотай на ус: опасность не только за бортом, в кубрике – тоже. Дошло?

Эрван кивнул:

– Дошло. Только… Я вот подумал… Может, оно и к лучшему, что в команде единства нет? Ты же сам сказал: совпал у них интерес – и вот он бунт! А если они сдружатся, к согласию придут, да нас – за борт? На кой тогда нам их сплочённость?

Боцман ответил не сразу. Поморщился, кивнул с явной неохотой.

– Отчасти ты прав, да. Но только отчасти. Разобщённая команда – это и не команда даже – так, рыбий корм. Не матросы наш враг – океан. И он-то никуда не делся! Печёнкой чую: есть у него кое-что в запасе, на нас хватит.

Он угрюмо посмотрел на темнеющие с каждой минутой волны.

– А не океан, так фоморы постараются.

– И что делать-то? Неужели всё так плохо?

Боцман рассеянно посмотрел на Эрвана. Пожал плечами.

– Ну не то чтобы совсем… Парни они неплохие, моряки опытные. Да и в головах есть кое-что: обучить можно. Дали бы мне с ними походить год, а лучше два – такую бы команду сделал! И флагману не стыдно. Даже и сейчас кой-какие подвижки есть – до нынешнего дня они держались молодцами…

Боцман покачал головой.

– Мне их жалко даже: натерпелись – не дай бог никому. Мы вышли из Морского Ключа в мае, так? А сейчас июль кончается: выходит, трёх месяцев не прошло…

Он замолчал, посмотрел на Эрвана. Поднял кулак, начал разгибать пальцы – от мизинца к большому.

– За это время: удирали от фоморов во всю прыть – раз; напоролись на ловушку и дрались-таки с фоморами – два; обнаружили, что дальше плыть впроголодь, – три; прошли через Стену Туманов – четыре; и наконец, на их глазах Страж сожрал рейдер целиком – от киля до клотика. Не многовато?

Эрван молча смотрел, как кулак Бастиана раскрывается в ладонь. Когда повисла пауза, задумчиво кивнул.

– Они не преступники. Они боятся. До одури.

– Верно. Только нам не легче: какая разница, кто тебе глотку перережет – бандиты или толпа перепуганных идиотов? Единственное, что меня радует, – страх победить можно. Правда, не насовсем: до поры до времени… Но если наш поход будет продолжаться в том же духе, людей никакие уговоры не остановят. И тогда…

Эрван во все глаза смотрел на боцмана. Таким его видеть ещё не доводилось: сгорбленные плечи, усталый взгляд, низко опущенная голова…

Что это? Если просто переутомление, ладно… Неуверенность в себе? Если так, то плохо… Очень плохо… Или того хуже – обречённость?

Эрван замялся, пытаясь выразить мысль поделикатнее:

– Э-э-э, Баст… А все таки, ты как думаешь – мы справимся?

– С командой? Или вообще? – Похоже, вопрос не застал боцмана врасплох. – Не всё от нас зависит: может, прям сейчас к нам какая нибудь дрянь плывёт – ам! И все дела!

Бастиан невесело рассмеялся.

– А что до экипажа… Неделя у нас есть точно – раньше они бузить не станут. Но смотреть всё равно надо в оба глаза, особенно за Эрле. А если что из моря вылезет… – Боцман кивком указал за борт. – Этого мы ни предвидеть, ни изменить не можем, а значит – и думать не стоит.

Он замолчал. Зябко передёрнул плечами – словно только что заметил, как похолодало к вечеру. Осторожно, тщательно огляделся и понизил голос – почти до шёпота:

– Ладно. Пойдём. А то подслушают, чего доброго. Нам оно надо?

Эрван Гвент. Дневник.

…безумный. Я не знаю, с чего начать, что записать в первую очередь: в голове каша, ни черта не соображаю, хуже Гоэла. Сколько всего: и неудачный бунт, и беспомощность, и унижение… Куча всяких сведений… Именно куча, все вперемешку: и Британия, и фоморы, и фаэри, и глубина… Конечно, надо бы все это обдумать, да только ничего путного в голову не идёт. Может, я тупой? Надо будет спросить Яника, кто ж ещё мне правду скажет!

Наверно, остальные парни чувствуют то же, что и я: усталость, желание лечь и не вставать никогда… И ещё облегчение: наконец-то закончился этот несуразный день! А обдумывать – извините, это не сейчас, потом когда-нибудь.

Наверное, я должен чувствовать гордость: как же – оказалось, что от нашей экспедиции чуть ли не судьба рода людского зависит!

Угу. А как вспомнишь перетрусивших матросов да себя, красавца, привязанного к мачте… Непонятно, смеяться или плакать. Хороши защитнички!

Почему мы, а не «Дракон»? Наверное, они бы справились… Почему из всех кораблей эскадры уцелел один – самый маленький и слабый?

Мысли вертятся, вертятся… Покоя не дают: сижу вот, огарок жгу… И ещё: не знаю даже, стоит писать или нет – вспоминать не хочется.

Ладно, с собой чего лукавить…

Когда Бастиан предложил уходить, я согласился не сразу. Произнёс неуклюже – не так, как хотел, и не совсем то…

– Баст, я имел в виду не только команду. Судьбу экспедиции. И нас всех…

Бастиан уже собрался было спускаться на палубу, а тут замер: я не столько увидел, сколько догадался – темно уже было.

– И?

Голос у него был какой-то странный, силюсь объяснить сам себе, а не могу. Да ещё не видно его было толком… Показалось даже, что вместо Бастиана кто-то чужой стоит. Жутковатое ощущение…

Ну вот. Я спросил:

– Баст, как думаешь – мы вернёмся домой? Пусть не все: хоть кто-нибудь?

Бастиан глухо ответил:

– Нет.

Глава 9

«Горностай». Судовой журнал.

Второй день малой седмицы, по римскому исчислению – 17 августа. В соответствии с последним приказом вверенное мне судно следует на запад. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Ветер южный, средней силы, волны средней высоты, пологие.

Больных, раненых нет.

Испытываем острый недостаток пресной воды и провианта.

Капитан Салаун.

– Перерыв до склянок! Вместо обеда…

Поединщики разом остановились, с трудом переводя дыхание. Затем послышался глухой перестук – матросы швыряли клинки на палубу и без сил валились рядом.

Бастиан скривился… но лишь махнул рукой и двинулся на полубак, откуда за учебным боем пристально следил доктор.

Эрван и Конюх всё-таки добрели до фальшборта, устроились сидя: лежать пластом у всех на виду кадетское звание не позволяло.

Эх, лучше б вместо звания поесть дали… И воды – настоящей горной воды: чистой, холодной, прозрачной… А не того солоноватого пойла, что Лоэ намешивает…

– Эрван… – Голос Конюха прозвучал глухо и угрюмо. – Ты голода боишься?

Эрван с недоумением повернулся к однокашнику: тот, не мигая, смотрел на него исподлобья.

Эрван неопределённо хмыкнул.

– Нет, наверное… Хотя приятного мало, кто ж спорит.

– А ты его видел – голод?

Конюх по-прежнему не отводил взгляд. Эрван смешался: уж очень мрачным, едва ли не угрожающим выглядел старый товарищ.

– Ну… да. В горах, когда от фоморов скрывался, несколько дней только снег и ел – на завтрак, обед и ужин.

Конюх наконец отвернулся. Покачал головой:

– Ни черта ты не видел, брат! Голод – это когда сначала подъедают всё зерно, потом терпят, терпят – день, три дня, неделю… А когда уже невмоготу – идут в поле и жуют рожь – прямо с колосьев, ещё незрелую, пополам со спорыньёй… А когда посевы кончаются, жрут лебеду с подорожником – рты от них зелёные-зелёные… Никак не отмоешь.

А потом садятся вдоль дороги… и ждут: кожа да кости, рёбра чуть не наружу; лица белые с красными пятнами от спорыньи, а рты… Вот эти зелёные рты хуже всего: стоит зажмуриться – так и стоят перед глазами…

Конюх сглотнул, прижал руки к вискам.

– Чего ждут, непонятно: милостыню просить не у кого – путники боятся через такие деревни ездить… Ясное дело – мало ли чего ждать от оголодавших!

А они сидят и сидят – женщины, дети… А потом валятся на бок, и всё. И хоронить некому.

Конюх махнул рукой. Сипло произнёс:

– Это ад, Эрван. Настоящий ад! И вот ещё что скажу: больше голодать я не буду. Лучше сразу за борт.

Вот так.

– Гвент!

В другое время повелительный окрик заставил бы Эрвана насторожиться – но не сейчас. Он поспешно встал, стараясь не выдать облегчения. Хлопнул Конюха по плечу и быстрым шагом двинулся на полуют, чувствуя затылком тяжёлый немигающий взгляд.

Бастиан грузно сел на канатную бухту, стянул жилет. Не глядя, швырнул на палубу – жалобно звякнули метательные ножи.

– Адриан, помощь твоя нужна… С левой лопаткой что-то: то ли болит, то ли тянет, не пойму. Посмотри, а?

Лоэ кивнул. Аккуратно ощупал бугры мускулов, пару раз надавил что есть силы… Бастиан и бровью не повёл.

Лоэ недовольно нахмурился, покачал головой. Схватил запястье боцмана цепкими пальцами, замер на минуту, беззвучно шевеля губами.

«Считает пульс, – догадался Эрван. – Зачем только? Баст ведь на спину жаловался…»

Лоэ отпустил руку, задумался на пару секунд.

– Нет, Баст, спина у тебя в порядке. Это сердце. Разреши спросить: ты когда ел в последний раз?

Бастиан скривился, засопел, как обиженный морж. Глядя себе под ноги, угрюмо пробормотал.

– Ну вчера… Может, позавчера… Вечером. Какая, к дьяволу, разница?!

Доктор застыл на миг, брови полезли вверх: он уставился на боцмана, как на диковинный экспонат. Покачал головой, словно ушам своим не веря.

– А я-то, Баст, считал тебя разумным человеком… Ошибался.

Бастиан приподнялся было, но тут же сел, почти рухнул обратно. Зло посмотрел на Лоэ снизу вверх. Буркнул:

– Продолжай, раз начал.

Голос доктора показался Эрвану ледяным:

– Не хочешь, чтобы люди говорили: нас на голодном пайке держат, а офицерьё обжирается? Пример подаёшь? Ладно. Глупо, но объяснимо. А бои эти зачем? Матросы и так с каждым днем слабеют, а ты с утра до вечера заставляешь их деревяшками махать.

Бастиан ответил не сразу: насупил брови, огляделся. Понизил голос:

– Ты сам должен понимать: не хочу, чтобы команда дурью маялась. Знаешь, что от безделья бывает? Вот и я знаю.

«А ведь он прав!» – подумал Эрван.

Недавний разговор не шёл из головы: стоило только сесть, передохнуть – и на тебе! Теперь ещё за Конюхом присматривай: как бы сдуру чего не выкинул…

Лоэ сухо кивнул.

– Да. И при других обстоятельствах я бы слова не произнёс. Но сейчас говорю как врач: люди слабеют, такие нагрузки для них опасны – и способны убить.

Он тяжело вздохнул и добавил:

– Причём тебя быстрее остальных: и возраст уже не тот, и весишь немало. Сердце разорвётся – на кого палубу оставишь? На него?

Доктор устремил на Эрвана цепкий взгляд. Бастиан, похоже, только сейчас понял, что Эрван присутствует при разговоре.

– Какого ты здесь делаешь? – рявкнул он.

Приглушённое бормотание матросов разом смолкло: у грот-мачты наверняка гадали, что происходит. Лоэ глянул назад, приложил палец к губам: тихо, мол.

Бастиан осекся.

Эрван оторопел от обиды, раскрыл было рот, чтобы напомнить: «Сам же и позвал!»

Не успел: Лоэ перешёл в атаку:

– Пусть остаётся, Баст, – сказал он жёстко. – Если ты всерьёз собрался на тот свет, пора о замене думать. Кто, как не он?

«Как это – я? И насчёт Бастиана он чего – всерьёз? Да нет, наверняка нет! Дразнит просто…» – Эрван отчаянно заморгал, переводя взгляд то на одного, то на другого.

– Ну, что вылупился? На моё место хочешь? – Бастиан невесело хохотнул. – Рано тебе. И что бы доктор ни говорил, он тоже прекрасно знает: рано.

Бастиан встал, повернулся к Лоэ:

– Итак, ты – запрещаешь?

Лоэ холодно кивнул. Бастиан пожал плечами.

– Не убедил ты меня… Ну да ладно. Пойду скажу ребятам, что занятия отменяются. По рекомендации врача. А дальше пусть капитан решает, – с нажимом закончил он.

Он хлопнул Эрвана по плечу – тот еле на ногах устоял.

– Ты тоже отдыхай пока. Раз доктор говорит.

Он двинулся к матросам, угрюмо бормоча себе под нос.

Эрван перевёл взгляд на Лоэ, невозмутимого, как всегда.

– Не обращайте внимания, кадет, – отмахнулся доктор, не дожидаясь вопроса. – Мы с боцманом знаем друг друга давно, кое-что повидали вместе… Это не первый конфликт между нами… и наверняка не последний. Или вы хотели спросить о другом?

Эрван часто закивал. Начал, сбиваясь и путая слова:

– Ну да… Я про Баста… Про боцмана то есть… Он что – действительно может – того?

Внезапно доктор ухмыльнулся: открыто, задорно… Словно мальчишка. Подмигнул, наклонился к уху Эрвана. Доверительно прошептал:

– Здоров как буйвол – гарпуном не убьёшь!

Не успел Эрван переварить услышанное, как доктор выпрямился и замолчал. По губам скользнула тонкая улыбка.

– Э-э-э… Ну да, – неуверенно произнёс Эрван. – Но тогда – зачем?

– Видите ли, – доктор принял свой обычный вид – ироничный и слегка отсутствующий. – У Бастиана свои цели, у меня свои. Иногда они совпадают, иногда – нет. Ещё вопросы?

Эрван догадался: благоразумнее сменить тему.

– Ммм, да… – Он понизил голос. – Я понимаю, почему вы настояли на своём, но и опасения Бастиана кажутся… весомыми. Если мы дадим команде больше свободного времени, разве вероятность бунта не увеличится?

Лоэ кивнул. Спокойно, буднично произнёс:

– Разумеется. Но есть два момента, которые боцман не учитывает, а мы с вами должны.

Первое: Баст забывает или предпочитает забыть одну вещь – я тоже кое-что могу. И этого «кое-чего» с лихвой хватит, если ситуация будет складываться… неблагоприятно.

Второе: Баст не верит, что мы найдём землю. В его представлении, мы либо сдохнем тут от упрямства, либо одумаемся и вернёмся. И в том, и в другом случае большой экипаж судну не нужен. Понимаете, о чем я?

Доктор сделал паузу, буравя Эрвана взглядом. Тот поёжился: «Это что же получается: двух зайцев одним махом? Заставляй истощённую команду работать, не давай отдыха… И бунтовать времени не будет, и команда уменьшится – естественным путём. А чем на борту меньше матросов, тем скорей капитан отступится и повернёт назад… А если не повернёт – с маленьким экипажем легче справиться… да и еды выжившим останется больше».

Эрвана пробрала дрожь.

Резон в этом есть… Но чтобы Баст? Вот так, хладнокровно и расчётливо… Быть того не может!

Он решительно замотал головой. Лоэ посмотрел на него с сожалением, будто на нерадивого ученика.

– Не верите? Зря. Одно из главных достоинств офицера – умение жертвовать чужими жизнями, – Лоэ непринуждённо пожал плечами. – А Бастиан очень хороший боцман. Очень. Его главная задача – обеспечить порядок на судне, понимаете? И он это сделает. Любыми средствами! В оправдание скажу: себя он не щадит. С какой стати ему щадить других?

Доктор улыбнулся – еле-еле.

– Клянусь, если он посчитает, что так нужно, – половину команды за борт выбросит. Сам. Своими руками. А вы как думали?

Лоэ умолк.

Эрван вспомнил угрюмое лицо Конюха. Как там он сказал: «больше голодать я не буду. Лучше сразу за борт»? Вроде того… Эх, опасную игру затеял боцман! Нельзя доводить людей до края – чёрт-те что произойдёт!

Эрван посмотрел доктору в глаза. Тихо произнёс:

– А если парни раньше сообразят, чего хочет боцман? Легко нам не отделаться!

Лоэ сухо рассмеялся.

– У Бастиана громадный опыт. Он прекрасно знает, когда можно надавить на людей и насколько. Будьте спокойны, повторения бунта он не допустит.

Эрван задумался, потом неохотно кивнул:

– Возможно. А вы, доктор? Ведь вам это не по нраву – недаром вы только что ему помешали? Чего хотите вы?

Лоэ спокойно встретил взгляд. Помолчал с минуту. Пожал плечами:

– Я? По возможности, сохранить каждого человека. Предвосхищая вопрос «почему»: во-первых, я врач, и это моя прямая обязанность; во-вторых, когда мы достигнем земли, нам понадобится каждый.

Эрван хмыкнул.

Уверенность – это, конечно, здорово, но… Лоэ тоже может ошибаться – вон как со Стражем в лужу сел!

Он смущённо почесал затылок.

– Э-э-э, доктор… Вы не могли бы пояснить: почему вы убеждены, что мы найдём сушу?

Лоэ запрокинул голову, беззвучно расхохотался. Затем лукаво взглянул на Эрвана.

– Встречный вопрос: на воду давно смотрели?

Эрван слегка опешил.

– Ну-у… Если честно, не помню.

Доктор улыбнулся.

– А вы взгляните. Только внимательно.

Эрван перегнулся через борт, намертво вцепившись в планшир, – бортовая качка усилилась. Неведомо почему вспомнились слова доктора: «Клянусь, если он посчитает, что так нужно, он полкоманды за борт выбросит…»

Он помотал головой, избавляясь от дурных мыслей.

Вода как вода… За эти дни он успел привыкнуть к необычному цвету океана, хотя… Сейчас волны больше, чем когда-либо, казались сделанными из зеленоватого стекла: прозрачные, чистые, они просвечивали насквозь. Эрван посмотрел вперёд, откуда один за другим накатывали мощные валы: сквозь одну глянцевую гору он без труда разглядел гребень следующей.

«Вода как слеза. Море слез», – он застыл на несколько минут, заворожённый океаном.

Лоэ кашлянул, тронул его за плечо.

– Вам что-нибудь говорит имя Мэл? Мэл Дуин?

Эрван односложно ответил:

– Нет.

– Так я и думал.

Странная интонация заставила Эрвана обернуться: доктор набрал воздуха, прикрыл глаза, словно что-то припоминая… Затем произнёс нараспев.

– Давным-давно на Изумрудном острове жил человек по имени Мэл Дуин. Однажды он вместе с несколькими храбрыми спутниками покинул свой край и пустился в отчаянное путешествие. Не раз они были на волосок от гибели… Но сумели вернуться домой, повидав много вещей удивительных и странных.

Доктор открыл глаза. Окинул Эрвана цепким внимательным взглядом.

– И они не просто вернулись, кадет! Мэл Дуин оставил потомкам записи о своём путешествии, вас наверняка заинтересует следующий отрывок:

«После этого они ещё много дней носились по волнам, пока, наконец, не оказались в странном море, похожем на зелёное стекло. Оно было настолько прозрачным, что сквозь него можно было разглядеть камни и даже песчинки на дне морском; в нем не было никаких чудищ и отвратительных тварей – ничего, кроме зелёного песка. Путники целый день плыли по этому удивительному морю, любуясь его роскошью и великолепием…»