Текст книги "Воин Бездны"

– Необычного в этом нет: мы умираем каждый миг – и каждый миг рождаемся: исчезают старые привязанности, заблуждения и привычки, склонности и даже черты характера – что в сущности и составляет человека. А взамен появляется новое: так рождение и смерть существуют бок о бок – незаметно для нас, потому что обычно это происходит постепенно, крохотными порциями. А у тебя по-другому: много и сразу. Понятно?

Эрван смущённо потупился: выдерживать пронзительный взгляд Лоэ больше не было сил.

– Честно говоря… Не очень.

Лоэ тяжело вздохнул. Произнёс медленно и терпеливо:

– Любое изменение – смерть. Гибель старого, рождение нового. Ты изменился очень сильно и быстро: старое умерло, а новое не успело родиться, и потому в душе твоей – пустота. Тебе – именно тебе, и никому другому! – предстоит заполнить эту пустоту… Или дать ей распространиться, позволить себя поглотить. То есть – умереть окончательно. Выбор твой.

– Но… Я не умею. И не понимаю. А сегодня вообще соображаю… не очень, – Эрван посмотрел на доктора с мольбой. – Может, вы посоветуете, подскажете – как?

Он замялся и умолк на полуслове, догадываясь, насколько нелепой и смешной казалась просьба.

Но Лоэ не рассмеялся. И не рассердился – лишь вздохнул с сожалением и грустью:

– Эрван… Я врач, а не повивальная бабка. Да и от неё было б мало проку: тут не пуповину резать…

Он поморщился, неловко дёрнул головой – словно воротник камзола вдруг превратился в удавку.

– Никто не поможет. Эта ноша – твоя.

Эрван кивнул. Поджал губы, надеясь, что выглядит решительно и сурово.

– Я понял. Если не всё, то главное. Я свободен?

– Почти. Скоро полдень, капитан ждёт. Но прежде, чем ты уйдёшь, позволь добавить ещё кое-что…

Лоэ положил руку на плечо: Эрван ощутил тепло сильных пальцев сквозь ткань рубахи.

– Я не могу тебе помочь делом, но совет всё-таки дам. Вот он: не думай, не вспоминай, не жалуйся! Не лелей пустоту, не потакай ей – заполни её! Чем угодно – играй в карты, кидай кости, на волынке упражняйся… Иначе умрёшь. По-настоящему. Навсегда.

Эрван пересёк безлюдную кают-компанию, встал перед дверью в капитанские покои. Потянулся было к ручке… и замер: мешала привычная робость.

«Какого черта! Ну чего я боюсь? Что он со мной может сделать – за борт выкинуть? Вряд ли: раз уж Лоэ не стал. Тогда в чём дело?»

Эрван глубоко задумался.

Капитан… Быть может, самый загадочный человек на борту. И человек, от которого напрямую зависит его, Эрвана, судьба. В течение всего рейда Салаун на него в лучшем случае внимания не обращал. Потом, благодаря ночной вахте, между ними вроде бы проскочила искра понимания, капитан что-то хотел сообщить, передать, донести – но что? Эрван уже не помнил: ведь это было до того, как он… стал другим. А теперь? Что испытывает Салаун теперь? Разочарование? Злость? Или раздражение от его, Эрвана, бестолковости?

Он вздохнул. Сделал шаг назад.

«За борт выкинуть? А ведь может – право капитана. Лоэ решил, что я безопасен, – это, конечно здорово… А что ему Лоэ?» – отрешённо подумал Эрван.

В памяти всплыл прощальный совет доктора: «Не думай, не вспоминай, не жалуйся».

Он улыбнулся: не вспоминать пока не очень получалось.

«Ну и ладно. Будь что будет!» – Он тряхнул головой и решительно открыл дверь.

– Прошу.

Эрван осторожно вошёл. Стараясь не выдать любопытства, огляделся украдкой: впервые ему довелось оказаться в каюте капитана.

Первым в глаза бросился стол: лакированный, обильно украшенный потемневшей от времени позолотой, уверенно стоящий на массивных ножках в виде грифонов, он занимал добрую четверть помещения. Такой был бы на своём месте где-нибудь в конторе стряпчего, мечтающего произвести впечатление на клиентов, или купца с пухлым кошельком – но никак не на скромном китобойце. На фоне его помпезного, хоть и чуть обветшалого великолепия терялись и парусиновый гамак на железных крючьях, и рундук из некрашеной сосны – точно такой, как у любого матроса на судне.

На дальней стене светлыми пятнами выделялись две гравюры: на одной гигантская рыба пожирала неведомый корабль. Эрван вздрогнул: несмотря на условность стилизации, он без труда опознал Стража. Вторая картина изображала недостроенную башню высотой до небес: вершина терялась в плотных облаках, и оттого башня походила на усечённый конус. Приглядевшись, Эрван заметил множество крохотных людей у подножия. Стоило посмотреть чуть дольше – и Эрвану померещилось, будто человечки копошатся как насекомые – того и гляди, перелезут через границу полотна, расползутся по столу, забьются в щели…

Эрван отвёл глаза.

«Ну и вкусы у Салауна! Чтобы я повесил такую картинку… Нет уж, увольте!»

В памяти всплыла другая гравюра – та, которую он подарил Хлысту: конечно, живопись фоморов сильно отличалась от людской, но было и что-то общее – лёгкое, неуловимое, тревожащее…

– Я вижу, вы не ценитель живописи? – Ироничный голос капитана прервал раздумья. – Возможно, это возрастное…

Эрван моргнул: как он мог не заметить сидящего капитана? Конечно, тёмная одежда сливалась с фоном стены, но не настолько же… Или капитан специально не обнаруживал себя? Но как? И зачем?

Эрван постарался отогнать непрошеные мысли.

«Не думай, не вспоминай, не жалуйся…»

Меж тем Салаун встал, тяжело облокотившись о столешницу. Испытующе посмотрел на Эрвана.

– Впрочем, я позвал вас не за этим.

Капитан сделал паузу. Эрван молчал, вытянувшись в струнку.

– У меня для вас задание: попробуйте определить широту, на которой мы находимся.

Капитан нагнулся, извлёк из-под стола громоздкую бронзовую астролябию.

– Действуйте!

– Как? – слегка опешил Эрван. – Прямо из каюты?

Капитан сухо кивнул:

– Да. Иллюминаторы и стол для наблюдений в вашем распоряжении. «Горностай» приведён к ветру, стоит кормой на юг, лёгкая бортовая качка помешать не должна – для определения широты вполне достаточно. А я пока, если не возражаете, заполню судовой журнал – полдень, знаете ли.

Эрван подошёл к обрешёченным переплётам, распахнул ставни: в каюту ворвалось эхо птичьих криков, снаружи потянуло холодом. Стараясь ни на что не отвлекаться, он водрузил прибор на широкий, в три доски, подоконник, гордо названный столом… С недоумением посмотрел на небо – низкое, тёмно-серое, покрытое густыми тучами.

«Как бы дождь не полил…» – мелькнула неуместная мысль. Он отругал сам себя: не до глупостей!

Смущённо кашлянул и обернулся:

– Один вопрос. Снаружи плотная облачность – как определить высоту солнца? – Эрван старался говорить кратко, уверенно и по делу.

– Вопрос резонный, – капитан, не поднимая головы, едва удостоил Эрвана рассеянным кивком. – Надеюсь, это вам поможет.

Он пошарил под столешницей, достал что-то маленькое и блестящее… и швырнул Эрвану: тот едва успел поймать.

– Знаете, что это?

Эрван раскрыл ладонь, поднёс к глазам: на ней лежал перстень – сине-фиолетовый камень в оправе из чернёного серебра. В тусклом свете он казался невзрачной безделушкой – грубо обработанный металл только усиливал впечатление.

Эрван повертел кольцо, внимательно осмотрел со всех сторон – ничего особенного.

Из-за стола послышался скрип пера: капитан углубился в работу.

«Думай, болван, думай! Не станет Салаун над тобой шутить. Во всяком случае, не сейчас. Наверняка я должен знать ответ. Должен!»

Память наконец-то сработала как надо: быть может, гравюры помогли… Он снова вспомнил Хлыста, его размеренный голос на уроках навигации: «…иногда эти камни называют морскими сапфирами, иногда – солнечными. Они поистине бесценны, потому что никто не знает, откуда они берутся и как их добыть. Говорят, что они и не камни вовсе, а застывшие слезы океана. Кто знает… Но одно известно точно: никто и никогда не находил их на суше. Камней этих вряд ли больше десятка, и владельцы берегут их как зеницу ока – потому что нет для людей моря ничего ценнее…»

Эрван нахмурился.

«Вспоминай давай, вспоминай! Что ж там дальше-то… А дальше ничего: Хлыст замолчал, и никто не попросил продолжить – мало ли о чем старик болтает? Эх, дурень я, дурень…»

Скрип прекратился.

– Итак?

– Полагаю, это морской сапфир. – Эрван надеялся, что его голос звучит уверенно и твёрдо – ударить в грязь лицом не хотелось. Он чувствовал, что от этой беседы зависит очень многое: быть может, вся его дальнейшая судьба.

– Хорошо.

Эрвану почудилось, что капитан удивлён и… доволен?

– Раз вы знаете о морском сапфире, быть может, расскажете заодно, как его использовать?

Повисло тяжёлое молчание. Эрван продолжал разглядывать небо и океан, не в силах повернуться и встретить взгляд Салауна.

Наконец Эрван вздохнул. Кое-как выдавил:

– Я… Не знаю, – и умолк.

«Опять опростоволосился! – мелькнула отчаянная мысль. – Вроде казалось, что капитан потихоньку оттаивает, и на тебе – всё насмарку!»

– А вы попробуйте догадаться, – в голосе капитана Эрван не уловил ни сарказма, ни издёвки – лишь благожелательный интерес.

«Да что с ним делать-то, с камнем этим? – Эрван вновь принялся осматривать перстень, зачем-то дохнул на него, потёр украдкой… О капитане он старался не думать. – Обычное украшение, разве что огранка паршивая, да ещё в ободке дырка снизу – аккурат под сапфиром».

Он поднёс перстень к глазу, пытаясь рассмотреть камень через отверстие, – на миг ему померещился слабый отсвет в глубине камня. Эрван тихо выдохнул, постарался унять дрожь в пальцах. Медленно повёл рукой вверх-вниз, потом вправо-влево… Внезапно камень вспыхнул, на его поверхности заплясали фиолетовые искры. От неожиданности Эрван вздрогнул: сияние исчезло так же быстро, как и появилось.

«Ага, вот оно что! Сапфир-то видит солнце, и тучи ему не помеха! – Эрван с трудом удержался, чтобы не запеть от радости. – Теперь понятно, почему такой камешек находка для моряка: можно измерить высоту солнца без солнца! А значит, и широту определить – хоть в дождь, хоть в бурю! Да ему и впрямь цены нет!!!»

Эрван азартно схватился за астролябию.

«Ха! А приборчик-то непростой – даже и не астролябия вовсе. Это вот отверстие на верхней дуге – зачем? Ага, сюда перстенёк… дальше… Дальше выставляем угол, пока отсвет не упадёт сквозь дыру на основание – точно в центр! Ай да я!»

Тревоги, страхи, мрачные предчувствия – всё потеряло значимость, отошло на задний план. Эрван с давно забытым наслаждением погрузился в работу.

– Ну как? Что скажете? – Эрван вздрогнул: поглощённый вычислениями, он успел напрочь забыть о капитане.

– По моим расчётам, мы на широте Устья. Может, чуть севернее… Трудно определить погрешность.

Эрван бросил на капитана неуверенный взгляд. Тот кивнул, вышел из-за стола. Встал рядом и протянул руку: Эрван с сожалением положил морской сапфир в раскрытую ладонь.

Капитан усмехнулся. Спрятал перстень за пазуху.

– На основании опыта – до полутора сотен миль, – сообщил он с лёгкой усмешкой. – Так что ваше «чуть» может оказаться не таким уж маленьким. А в остальном верно.

Салаун вернулся к столу. Убрал корабельный журнал. Внимательно посмотрел на Эрвана.

– С завтрашнего дня назначаю вас своим помощником. Пока ваша обязанность – ежедневно определять широту судна и следить за водяными часами. Всё ясно?

– Да, капитан.

Эрван кивнул. Огромная клепсидра в кают-компании определяла весь уклад жизни на судне и считалась главным корабельным достоянием.

«Однако… И не побоялся мне такое доверить? Чудеса, да и только!»

Он молча склонил голову, чувствуя, что любые слова благодарности прозвучат напыщенно и неуместно.

Салаун одобрительно улыбнулся.

– Вашим обучением буду заниматься лично. В конце экспедиции вы будете знать всё, что нужно шкиперу океанского судна, и кое-что сверх того – обещаю. Конечно, стать капитаном вам никто не даст, но практику зачтут. Изменения в судовую роль внесу прямо сейчас. А пока… предоставляю вам отпуск.

– Отпуск?! – От удивления Эрван открыл рот: он был убеждён, что ослышался.

– Да. Отпуск. Правда, всего на сутки. Вернее, на двадцать три часа – завтра к полудню жду вас здесь.

Капитан склонился над бумагами, больше не обращая на Эрвана внимания.

Эрван ошалело помотал головой.

«Что за… С каких пор в боевом походе стали давать отпуска? И главное – мне-то он зачем? Только хуже будет: свихнусь от безделья, Лоэ ведь предупреждал! Или… Капитан того и хочет? Но тогда зачем всё это представление – экзамен по навигации, место помощника, обещание учить?»

Он деликатно кашлянул:

– Капитан… один вопрос.

«И зачем я это делаю?» – Эрван заколебался, но отступать было уже поздно.

– Да? – капитан отложил перо.

– Ммм… Я хотел спросить… Вернее, сказать… – Эрван переминался, с трудом подавляя желание куда-нибудь спрятать руки – хоть за спину. – Я только что был у доктора…

– Знаю.

– Ну да… И он сказал, чтобы я меньше думал, больше занимался чем угодно, лишь бы занимался… Как он выразился, «заполнил пустоту». – Эрван сконфуженно умолк.

– И?

В коротком междометии Эрван расслышал поощрительные нотки.

«Надеюсь, не ошибся… А, была не была!!!»

Он выпалил разом, удивляясь собственной храбрости:

– И я не понимаю: зачем вы приказываете мне бездельничать? Если буду нужен только завтра – ладно, пусть так. Но до того я мог бы много чем заняться – хоть Бастиану подсобить…

– Что ж, откровенность вещь хорошая, – капитан сухо кивнул. – Продолжайте, кадет.

«Эх, говорить, так до конца!»

– И доктор предупредил: если я замкнусь в себе, в своих раздумьях, жалости и бедах – умру.

«Зря я это, – тоскливо подумал Эрван. – Хотел как лучше, а получилось – скулю. Ещё и Лоэ приплёл: вроде как авторитетом врача прикрываюсь. Ох и будет мне сейчас!»

Капитан улыбнулся – печально и с пониманием.

– Адриан… Я догадываюсь, что он вам насоветовал, кадет: работать до седьмого пота, потом развлекаться, как только можно… Больше спать, дышать морским воздухом и всё такое.

Улыбка исчезла с лица, густо-зелёные глаза смотрели на Эрвана пронзительно и строго.

– Он дал неверный совет: не потому, что плохой доктор или что-то имеет против вас – нет! Просто… есть вещи, которые ему не дано понять. Не дано, и всё тут! Так он устроен.

– Я знаю, – машинально согласился Эрван. – И он знает тоже.

– Конечно, – капитан бросил на Эрвана рассеянный взгляд. – Лоэ умнейший человек: нам с вами до него расти и расти… во многих отношениях.

Салаун тяжело вздохнул.

– Видите ли, вы для него головоломка. Пища для ума. Ребус, который он пытается решить. И раньше, и сейчас – особенно сейчас. Проблема в том, что происходящее с вами – вне логики, вне обычных представлений. А Лоэ… Да, конечно, он догадывается об этом – и все равно мыслит и действует как привык. Понимаете? Он хочет построить судно, пользуясь негодным инструментом. Да, умом он понимает, что и топор не ахти, и рубанок не очень… Но всё равно использует их – потому что другого у него нет и не будет. Ему можно только посочувствовать – но судну от того не легче.

«Судно, что ли, я? – со смятением подумал Эрван. – И какого чёрта все разговаривают со мной одними намёками?»

– А я, получается, загадка…

Эрван и сам не заметил, что последние слова произнёс вслух.

– Да. Для Лоэ, – коротко ответил капитан. – Для меня – нет. Отсюда и приказ: до завтра никаких судовых обязанностей.

Эрван упрямо выпятил подбородок.

– Всё равно не понимаю…

– И не нужно. Достаточно того, что понимаю я. Ваше дело: думать, если думается; вспоминать, если захочется; бродить по кораблю, если есть потребность; спать, если будет нужно телу. А завтра, когда вы снова окажетесь здесь, старые вопросы отпадут сами собой. Правда, будут новые… Но сегодня не стоит об этом. Теперь, если у вас ко мне всё…

– Всего один вопрос.

Капитан нахмурился, бросил отрывисто и жёстко:

– Кадет, я не готов провести весь день, обсуждая ваши болячки. Поверьте, в мире есть и другие проблемы, тоже весьма существенные.

– Я не об этом, – сбивчиво уточнил Эрван. – Я про экзамен… ну, с камнем этим…

– Говорите. Только быстро.

– Аптекарь… я хотел сказать, кадет Энеур – ему вы тоже задавали эту задачу?

Капитан отозвался не сразу. Пристально оглядел Эрвана от макушки до пят, будто взвешивая: достоин ли ответа? Наконец кивнул:

– Да.

– И он… справился?

Эрван сглотнул: «И почему меня это интересует, какое мне дело? Себе во вред же расспрашиваю!!! Хорош помощник капитана!»

Капитан посмотрел на него с лёгким недоумением, ответил медленно, тщательно выговаривая слова – будто разговаривал с неразумным ребёнком:

– Если бы он справился, здесь и сейчас стоял бы он, а не вы. И никакой доктор не заставил бы меня изменить решения. Ещё вопросы?

– Да, – Эрван собрался с духом. – Всего один: почему вы не задали эту задачу раньше?

Салаун улыбнулся. Одними губами – взгляд остался холодным и цепким.

– Потому что раньше вы бы не справились. Надеюсь, теперь – всё?

Эрван молча поклонился.

– Идите!

Эрван Гвент. Дневник.

…загадка. Для доктора, боцмана, матросов. А для меня? Меня самого? Если я с этим не справлюсь, никто не поможет – в этом Лоэ прав. Доказать не смогу, просто чувствую. Я сейчас вообще многое чувствую, раньше и мечтать не смел… Да и не хотел, чего уж там. Раньше… Какой смысл вспоминать о том, что больше не вернётся? Наверное, никакого. А с другой стороны, как разобраться в себе, не имея точки отсчёта? Что отклонение, что – норма? Вопросы, вопросы…

Я снова получил возможность марать бумагу, сколько заблагорассудится: никто меня не трогает, даже Яник не пристаёт – ходит потерянный и тихий. Баст молчит, только бросает искоса сочувственные взгляды. Переживает… Интересно, почему? Опасается, что скоро останется без помощника? Наверное, это неважно сейчас, хотя… Салаун предложил мне размышлять, если желание есть, – вот и думаю помаленьку.

Загадка… Я уже писал, что теперь многое просто ощущаю, без всякого участия ума? Кажется, писал. А может, и нет, возвращаться и проверять не буду – пусть идёт как идёт.

Так вот, я чувствую или догадываюсь – кто его разберёт, – что хоть загадка и во мне, но ключ – снаружи. В капитане. Я не понимаю его: до меня не доходит смысл его поступков. Это беспокоит. Тревожит. Наверное, моя неуверенность оттуда. Он явно чего-то хочет от меня, но чего? И главное – зачем? С каждой секундой крепнет ощущение, что стоит мне понять капитана – и все мои страхи, неуверенность и апатия – испарятся. Потому что последний кусок головоломки встанет куда надо. Тогда я пойму себя, людей и своё место среди них. Звучит бестолково и даже глупо, но… Нет, не так: не важно, кто ты, важно – для чего ты.

Да!

Вот мне и надо понять, для чего я. И Салаун думает так же, иначе зачем он дал мне эту паузу? И ещё он думает – я справлюсь. И я очень не хочу его разочаровать…

Нет! Хватит лукавить! Не его – себя.

Глава 12

«Горностай». Судовой журнал.

Юэнов день, по римскому исчислению – 2 сентября. Ветер северо-западный, волнение среднее. Вверенное мне судно продолжает следовать западным курсом. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных нет, раненых нет.

Иные события, происшествия.

Эрван Гвент, кадет последнего курса академии Морского Ключа, назначен на должность помощника капитана.

Изменения в судовую роль внёс

Капитан Салаун.

– Расскажи о нём, – вполголоса попросил Эрван.

– О капитане-то?

Гоэл с опаской глянул по сторонам – не видит ли кто. Буркнул:

– Зачем тебе? Да и нельзя с тобой разговоры разводить – Баст запретил.

Эрван хмыкнул:

– А ты потихоньку.

Гоэл сдвинул кустистые брови, зыркнул исподлобья, не решаясь начать.

– Да ладно тебе, давай! – Эрван еле скрыл улыбку. – Что я, тебя не знаю? Когда ты отказывался поболтать?

– Так-то оно так… – Гоэл отвернулся и начал обстоятельно сматывать в бухту толстый, пахнущий смолой канат. – Да только и от боцмана получать, того… Не хочется.

– Скажешь, что я приказал, а твоё дело матросское. Я ж какое-никакое, а начальство – забыл?

Гоэл поразмыслил с минуту, затем довольно крякнул:

– Это ты верно рассудил, малой. Ну, что узнать хочешь?

Эрван задумался: спрашивать в лоб казалось делом безнадёжным – не привык Гоэл так разговаривать, обязательно собьётся, в сторону уйдёт. Да и с идеями было… Не очень.

– Скажи, ты капитана давно знаешь? – Эрван решил начать издалека.

Вопрос прозвучал неуклюже, но Гоэл и внимания не обратил – видно, и впрямь рад был поболтать.

– Ну ладно, – старик лукаво подмигнул. – Помни: ты обещал вступиться, ежели что.

– Обещал, обещал, – перебил Эрван. – Ты рассказывай!

– А, ну да… – Гоэл нахмурился, взъерошил сальные волосы. – Было это, значит, лет десять тому: ну, может, двенадцать. И капитан тогда моложе был, и я моряк хоть куда. Много где плавал, много чего видел… Да. Салаун уже тогда на «Горностае» ходил – посудина старая. В то время морского зверя бить выгодно было: китов полно, а на побережье всякая мелочь болталась – тюлени там, котики…

Неплохо тогда зарабатывали: мясо, ворвань, китовый ус… Что ни рейс – полный трюм, да и палуба под завязочку. И с командой у Салауна было честь по чести, ничего не скажу – у всех деньжата водились.

Казалось бы, живи да радуйся: копи на домик, присматривай вдовушку помилее… много их, моряцких вдов. Ан нет! Вот приспичило ему, и все – подавай землю на западе.

– Ту, куда сейчас плывём? – на всякий случай уточнил Эрван.

– Кто его знает, – Гоэл ухмыльнулся. – Мне без разницы. Дальше будешь слушать?

– Само собой, – Эрван обуздал нетерпение: торопить старика – себе дороже!

– Ну вот, – с достоинством продолжил Гоэл. – Однажды капитан сказал: я на запад – и чёрт с ними, с китами. Кто со мной, мол, прошу… А остальных под расчёт.

Ну, я остался, да и многие: денежки-то идут, какая разница – киты, не киты…

Гоэл потянулся и смачно плюнул за борт.

– Только ничего из той затеи не вышло. Несколько дней в тумане проболтались, потом судно на юг снесло – аккурат к землям фаэри… Страху натерпелись – ой-ой-ой!

– А что там страшного-то? – помимо воли заинтересовался Эрван.

– Тебе про капитана надо? Вот и слушай! – Гоэл сердито засопел. – А про это даже не спрашивай! Вон сколько лет прошло, ясный день вокруг, да и земли те черт знает где… а до сих пор, как вспомню – аж мурашки бегут.

– Ну ладно. Нет так нет, – покладисто ответил Эрван.

Злить Гоэла в его планы не входило – старик наконец разговорился, а второго случая могло не представиться.

– Ну так вот… О чем бишь я? А, ну да: само собой, когда мы вернулись в Устье, половина команды дала деру: кому охота ходить под началом у сумасшедшего? А я остался. Прикипел уже и к Салауну, и к «Горностаю»: капитан, он всегда к людям по-людски – такое нечасто встретишь, ценить надо. Да и думал я, грешным делом: попробовал Салаун раз, и ладно – не вышло, значит, судьба такая. Остепенится, думал: уже потом узнал, что это не первый раз был, а уже второй.

– Второй? – Вопрос будто сам слетел у Эрвана с губ.

Гоэл кивнул, погруженный в воспоминания: губы скривились, старческие глаза подёрнулись мутной поволокой.

– Давно это было, ещё до меня. Рассказывают, подобрали Салауна в море, возле Стены Туманов. Будто бы он один спасся, с глубины вернувшись… Не знаю. А врать не хочу.

Гоэл замолчал. Надолго.

– Ну а дальше что? – Эрван решился поторопить старика.

– А… Ну да, – очнулся Гоэл. – Дальше все пошло как прежде: ходили на мелководье, били китов да купцам сбывали. Только добычи все меньше становилось: то ли перебили её люди мало-помалу, то ли с привычных мест изгнали… не знаю. Но всем ясно стало: чуть– чуть – и конец промыслу.

Однако Салаун кое-что скопить успел – аккурат хватило на ремонт и провизию. Снова, как тогда, собрал нас и говорит: я, мол, на глубину. Правда, ни про какую землю уже не говорил: мол, тут все равно делать нечего, а там, глядишь, киты остались.

Только мало кто его послушал: охота была морских чудищ кормить! Пришлось капитану новых людей набирать: сброд был, я тебе доложу… Нет, моряков-то во всех портах хватало – я ж говорю, промысел почти закончился, много посудин вообще на прикол встало… Но с капитаном связываться дураков не было.

– Это я уже понял! – Эрван понемногу терял терпение. – Ты дальше рассказывай!

– Дальше? А дальше новая команда себя и показала: прошли мы Стену, до глубины добрались – а тут шторм. Свирепый! Таких в нашем море не бывает. Уж на что «Горностай» крепкий, а и то… Думали, Богу душу отдадим.

Нет, пронесло: только грот-мачту потеряли. Но людишки перетрусили и взбунтовались: Салауна вытащили из каюты – веди, мол, судно назад или мы сами – без тебя, значит.

Капитан, понятное дело, локти кусал… А куда денешься? Жизнь-то дороже. Пришлось возвращаться: доковыляли мы кое-как до порта и встали в док. Я уж думал, навечно: денег нет, китов нет, команда разбежалась, едва швартовы кинули. Такие дела.

Гоэл тяжело вздохнул.

– Ну вот… Осталось нас едва с дюжину: я, Эрле, Дениэль, Яник, само собой… ну Жорд ещё – он всегда был не дурак дно в кувшине поразглядывать, а тут напрочь спился. От безысходности, наверно: он же без гарпунов своих ни лечь ни встать, даром что не облизывает, дуралей… и на тебе – стрелять не в кого!

Гоэл смущённо крякнул.

Да и я тоже, чего греха таить, того… попивал тогда. А чего делать-то? На другое судно? Кто возьмёт – старый уже, молодым не хватает… Короче, месяц в порту сидим, другой, третий – фоморы на севере зашевелились. Повезло капитану! Если б не это, пошёл бы он сам шкоты тянуть на торговце. Ну или в пираты… А так флот начал скупать китобойные посудины, что на прикол встали. Наш «Горностай», правда, сначала брать не хотели – маловат, мол. И тут, опять капитану на счастье, появляется Лоэ. Неведомо откуда: только что не было, и тут на тебе – судовой лекарь у нас. И сразу завертелось все – судно у Салауна купили, починили, в кеч перевооружили, новый гарпунный лук поставили… И главное, быстро так – раз-раз и готово!

Команду новую набрали, как раз и Баст на борту появился. Сразу начал флотский порядок наводить: ребята было рты открыть попробовали, да он мигом успокоил – сам знаешь, у него не ржавеет… Пошли мы на север уже военным кораблём – все честь по чести. Сначала вдоль побережья, капитан все чего-то в картах ковырялся, я видел краем глаза… Уж что там ему понадобилось, не знаю.

Ну вот, парень, – Гоэл встал, тяжело опираясь на канатную бухту. – Остальное ты и сам знаешь. Ладно, бывай! Пойду я, а то ещё Баст заметит…

Он махнул на прощание. Ссутулился и побрёл к люку.

Эрван проводил его задумчивым взглядом.

Итак… Салаун три раза пытался открыть землю на западе. Ухлопал кучу времени, сил и денег, да чуть не погиб в придачу. Казалось бы: ну не даётся тебе цель – отступи! Нет же, отправился на глубину в четвёртый раз…

Эрван мысленно зааплодировал упорству капитана.

Четвёртый, значит… Интересно, он не боялся заразить невезучестью всю эскадру? Или наоборот, посчитал, что, раз судьба на него ополчилась, раз ему не вписать имя в историю, не стать открывателем новых земель – пусть эта честь достаётся другому? Лишь бы дело было сделано?

Эрван довольно улыбнулся, кивнул сам себе.

Похоже на то! Отсюда и деньги на экспедицию, и быстрое переоснащение «Горностая»… Зачем было оставлять судно под его началом? Ведь гражданский капитан на боевом корабле – чушь, несуразица! А так вроде получается разумно: флоту достаются знания и опыт Салауна, а тому – участие в великом предприятии, которому он посвятил всю жизнь.

Внезапно Эрван помрачнел. Невидящими глазами уставился на свинцовые волны.

А ведь не позавидуешь Салауну… Сложно представить, каково это: чувствовать, что усилия всей жизни пошли насмарку? Что ты низведён до уровня подмастерья, и плодами твоих трудов воспользуется другой?

Эрван поёжился: непонятные поступки капитана, его мрачное настроение и нелюдимость представали в ином свете.

Ладно, допустим… А потом? Когда погиб «Дракон»? Ответственность за экспедицию легла на плечи капитана, разве нет? И бунт удалось подавить в зародыше, и глубину прошли, вон – даже волны нормального цвета… Тогда зачем это странное назначение помощником? Зачем капитан требовал, чтобы Эрван думал сутки? Чего Салаун хочет? Чего ждёт от него?

Эрван чувствовал – разгадка близко, на расстоянии вытянутой руки… Казалось, напрягись, поразмысли ещё немного, и она придёт сама.

Эрван покачал головой.

Не все так просто. Новая, мудрая и проницательная часть естества предостерегала: не торопись, не спугни – тайны не любят пристальных взглядов…

Эрван попытался выкинуть назойливые мысли из головы. Медленно, словно лаская, провёл рукой по гладкой древесине фальшборта. Закрыл глаза.

…Он видел корабль со стороны и сверху – будто глазами неведомой птицы. Блестело солнце. Океан, ещё недавно тёмный и угрожающий, приобрёл нежно-синий оттенок. В прозрачной воде Эрван разглядел тусклое серебро рыбьих косяков, серые тени акул, мохнатые плети водорослей на дне… Как ни странно, зрелище не вызвало особого удивления – видно, он мало-помалу привыкал к дару спрута. Внимание Эрвана приковало судно.

Да, это был «Горностай»: знакомые обводы корпуса, низкая корма, длинная игла бушприта. Ошибиться Эрван не мог.

И всё же, всё же… Мачты стояли не на своих местах – грот ближе к полубаку, бизань – к корме. Гафельная шхуна? Эрван пригляделся: словно повинуясь его желанию, судно приблизилось, контуры обрели чёткость – теперь Эрван наблюдал за кораблём с расстояния в дюжину саженей.

Он с изумлением глядел на добротные паруса, свежеосмолённые борта, сияющие белизной доски палубы и бодрый экипаж. Матросы были незнакомы, хотя… Неужели вон тот загорелый, с белоснежными зубами – Гоэл? Куда делась сутулая спина, неловкая походка, дребезжащий старческий голос? А тот, чуть подальше, в распахнутой рубахе, поджарый и остроносый? Жорд? Ну да, точно он – выговаривает что-то Эрле, такому же рыжему, как сейчас.

Прошлое? Наверно. Эрван усилием воли заставил рассудок умолкнуть – просто глядел во все глаза и как губка впитывал все, что видит.

А где же Салаун? Эрван бесплотным духом проскользнул в каюту. Вот и капитан: грива чёрных волос без единой седой пряди, молодое лицо с преждевременными морщинами на лбу, зелёные проницательные глаза. На плечах неизменный плащ – только блестящий, новый… Эрвану показалось, что он ощущает дорогой запах хорошо выделанной кожи.

Капитан словно почувствовал чужое присутствие: резко встал из-за стола, прошёл к дверям и принялся настороженно оглядывать комнату.

«Если я чую его, то, может, и он – меня?» – мелькнула тревожная мысль. Не успел Эрван испугаться, как вновь оказался на знакомой палубе: могучие валы захлёстывали судно, качка сбивала с ног, из угольно-чёрных туч сыпалась ледяная крупа.

«Зима? Шторм? А куда делось солнце?»

Эрван не успел удивиться как следует: корабль завертело, палуба резко ушла вбок – Эрван почувствовал, что падает в пучину.

Он беззвучно закричал, попробовал было уцепиться за ванты призрачными руками… И понял – уже не нужно.