Текст книги "Воин Бездны"

Судно опять стояло на ровном киле, вокруг носились жадные чайки – Эрван едва не одурел от их криков. Полуденное солнце обдавало палубу жаром, в его лучах густая кровь на досках засыхала и трескалась, оставляя бурые пятна. Десятки матросов, едва не задевая друг друга локтями, разделывали окровавленные тела, ловко орудуя тесаками: отдельно мясо, отдельно жир. Кишки и печень летели за борт – Эрван заметил в розовой пене острые морды акул.

«Кого это они? Неужели людей?! Нет же – вон шкуры, стопкой лежат! Тюлени, а может – котики…» – Эрван ощутил облегчение пополам с омерзением.

«Слава Богу, хоть запахи не чувствую», – он хотел брезгливо отвернуться, но опоздал: картинка поменялась снова.

Угрюмые, ожесточённые лица. Мрачные взгляды исподлобья, руки с клинками всех видов и мастей…

Резкий вопль:

– На рею капитана!

Топот грубых башмаков, яростная брань, затем – лязг оружия… И кровь. На сей раз – человеческая.

Алая, исходящая паром лужа на грязных досках.

Кажется, Эрван закричал. Распахнул глаза, заполошно озираясь: не услышал ли кто? Нет, кажется, пронесло.

Он по-прежнему стоял у фальшборта. Совсем рядом грохотал хмурый океан, брызги от крутобоких волн смешивались с мелкими каплями дождя.

Эрван перевёл дух. Вытер со лба ледяную испарину. Засунул руку под рубаху, чувствуя ладонью глухое и неровное биение сердца. Сглотнул, потом задышал глубоко и часто – подкатившая было дурнота отступила.

Эрван не сомневался: он видел куски из прошлого. Как это произошло? А главное – почему?

Эрван почесал в затылке, с опаской разглядывая мокрую палубу. Ни души.

«Только я и „Горностай“», – подумал он.

Случайность ли это? Быть может, только отстранившись от обыденной суеты, не слыша назойливых голосов вокруг, оставшись с кораблём один на один – только так и можно было увидеть… то, что он увидел?

«Да-а… Капитан-то не просто так настаивал на одиночестве. Выходит, о том, что я увижу… тоже знал?»

Забыв о качке, Эрван сделал шаг от борта. Поглощённый мыслями, прозевал крен и едва не упал. В отчаянном прыжке достиг мачты, крепко обхватил, прижался щекой к струганому дереву…

«Горностай» вскарабкался на волну и легко соскользнул вниз. Затем на вторую, третью… Эрван не спешил разжимать руки: последняя деталь головоломки встала на место – в душе воцарились мир и покой. Лихорадка сомнений, вопросов и страхов исчезла без следа. Теперь он знал.

Он провёл ладонью по мачте – аккуратно, медленно, словно гладил пугливого зверя. Прошептал:

– Странно, правда? С весны рядом, а я только сейчас обратил на тебя внимание. Прости меня, пожалуйста.

Он помедлил, с трудом подбирая слова:

– Зато теперь я начал тебя понимать. Ты же у нас трудяга, верно? И честно, до конца выполняешь ту работу, что достаётся, – как бы тяжела и неприятна она ни была.

Эрван грустно улыбнулся.

– Наверно, мы чем-то похожи: и я стараюсь как следует делать своё дело – как бы трудно не было. Может, наше сходство ещё обернётся во благо нам обоим? Быть может, тебе будет легче понять меня и – принять? Я очень надеюсь на твою помощь. Без тебя мне не справиться.

– Не рано ли? – Капитан, не поднимаясь из-за стола, устремил на Эрвана испытующий взор.

– Нет, – спокойно ответил Эрван. – Я готов.

Долгая пауза.

– Итак, вы готовы. Позвольте осведомиться – к чему?

– Вести судно дальше. На запад. Сколько понадобится.

Капитан поднял брови, недоверчиво покачал головой. Встал из-за стола, подошёл вплотную, сверля Эрвана пронзительным взором, – тот не отвернулся.

Наконец взгляд Салауна потух, плечи опустились. Теперь он выглядел усталым и больным. Старым.

– Ты понял.

Голос был глухим и отрывистым, словно два простых слова отняли у капитана уйму сил.

– Не совсем, – Эрван пожал плечами. – Скорее догадался. Почувствовал. Корабль мне показал… Кое-что.

– Что ж. Может, объяснишь подробнее?

В тоне капитана Эрван не уловил иронии – лишь неуверенность и… надежду?

«Вот она, последняя проверка!» – Эрван вздохнул про себя: как выразить невыразимое?

– Я попробую. И заранее прошу простить и поправить – если что не так.

Салаун молча кивнул. Эрван начал: медленно, с трудом подбирая слова:

– Много лет назад вы пережили то же, что и я. Ну или нечто похожее. Я прав?

Капитан ничего не ответил, лишь слабо махнул рукой: продолжай!

– Думаю, с тех пор в вашей жизни появилась цель – открыть западные земли. Быть может, вы хотели заполнить внутреннюю пустоту – как я сейчас. Вы тратили на это время, силы, деньги… Жизнь.

Эрван перевёл дух, украдкой поглядывая на капитана. Тот оставался безмолвным.

– Итог… Три попытки, и все напрасно. В последний раз, оказавшись без команды, с наполовину разбитым судном, вы решили: всё, мечта недостижима.

Мало-помалу Эрван успокоился: неуверенность исчезла, голос зазвучал спокойно и размеренно:

– Когда Лоэ предложил вам участвовать в этой экспедиции, вы вряд ли долго раздумывали: наоборот – уж если открыть новую землю вам не суждено, пусть это сделает другой! А вы готовы были помочь опытом, советом, уникальным чувством моря.

– Вы слишком хорошо обо мне думаете, кадет, – Салаун улыбнулся одними губами, глаза по-прежнему смотрели внимательно и серьёзно. – Я раздумывал долго. Очень. Но в остальном верно. Продолжайте.

Эрван в задумчивости потёр виски: подбирать нужные слова становилось все труднее. Он чувствовал, что идёт по лезвию ножа.

– Как бы то ни было, вы согласились. Оказалось, что в этом были и преимущества: исчезла ответственность, исчезли сомнения – оставалось лишь сделать то, что должно.

Эрван догадывался – он говорит жёстко, а то и жестоко. Но понимал – время недомолвок кончилось, от него требовалась полная откровенность… что бы за этим ни последовало.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Капитан молчал.

– Но «Дракон» сгинул, и вся ответственность за экспедицию легла на вас – будто судьба в насмешку дала ещё один шанс. А потом грянул бунт…

Эрван припомнил видение из прошлого: безжалостные лица матросов, тусклый блеск обнажённой стали… и алую кровь на досках палубы.

«Эх, Гоэл… Не всё ты мне рассказал! Не всё».

Эрван продолжил:

– Я краем глаза подсмотрел тот бунт, прошлый. Вернее, он мне привиделся… Неважно.

Он сбился. Почувствовал, что краснеет. Торопливо продолжил, пока стеснительность не одолела совсем:

– И хотя наш удалось подавить в зародыше, вы пришли к выводу – ваш злой рок никуда не делся, корабль обречён. Так?

– Да.

Салаун кивнул с мрачным одобрением:

– Ты многое понял, кадет. Говоришь, видел тот бунт? Подозреваю, не только это.

Он вернулся к столу и сел, по-стариковски сгорбившись.

– Я не спрашиваю, что ты видел. Это несущественно. Главное – видел: «Горностай» не так прост и не каждому открывает душу… А у тебя всё получилось.

Он перехватил взгляд Эрвана. Без труда прочитал невысказанный вопрос.

– Для того я и дал тебе сутки. Хотел знать, примет ли тебя корабль. Теперь убеждён – примет. Вернее, уже принял.

– Но почему? – воскликнул Эрван.

Всё было в этом вопросе: и страх, и недоумение, и толика гордости…

«Почему я? Почему не Лоэ или Баст? Они умнее, опытнее, старше… Почему ты уверен, Салаун, что моя судьба окажется лучше твоей? И есть ли она вообще – судьба?»

– Почему? – ровным голосом переспросил капитан. – Подойди ближе, Эрван Гвент. Посмотри на меня.

Эрван повиновался.

…Это было похоже на встречу со спрутом: Эрван будто растворился в личности капитана… Ощутил тоску – тоску по мечте, которой не суждено сбыться. Почувствовал глухую, бессильную ярость на судьбу – ярость сильного человека, побеждённого необоримым противником. Пережил страх пополам с досадой – страх за судьбу экспедиции, за жизни доверившихся людей… и досаду на то, что плодами трудов и лишений воспользуется другой.

Всего на мгновение Эрван прикоснулся к знаниям капитана… и был оглушён, почти раздавлен: Салаун любил и понимал океан, как вряд ли дано обычному человеку. Морские звери, рыбы и растения, течения, скалы, рифы и глубины, капризы климата, оснастка экзотических кораблей и списочный состав флота… Капитан знал всё. И всё умудрялся держать в голове.

«Куда уж мне… – ошарашенно подумал Эрван. – Я по сравнению с ним – сопляк-неумёха! Мне для такого годы нужны: и неизвестно, смогу ли…»

– Теперь понимаешь? – спокойно произнёс капитан. Замолчал на миг, пристально разглядывая Эрвана. – Понимаешь.

Эрван ошалело замотал головой. Медленно, хрипло произнёс:

– Да. Кажется… И всё равно: это цель всей жизни вашей – неужели вот так просто возьмёте и откажетесь? Теперь, когда до этой несчастной земли рукой подать, – мы-то с вами знаем, верно?

Капитан предостерегающе вскинул руку. Эрван осёкся.

– По пунктам: нет, не просто; да, возьму и откажусь; да, земля близко; да, мы оба это знаем, и поэтому здесь ты, а не Лоэ или Бастиан.

Капитан грозно нахмурился.

– Я ответил на твои вопросы, Гвент, хотя и не должен был. Теперь ты ответь: вся эта болтовня – не оттого ли, что ты просто боишься принять ответственность? И боишься признать это? Прежде чем заговорить, подумай как следует. Я не тороплю тебя.

Повисла гнетущая тишина.

«А ведь он прав… Прав? Да, конечно. А ведь как я лихо начал: готов, мол, вести судно… Тоже мне, герой нашёлся! А как разговор всерьёз пошёл – струсил! Почему, мол, я, почему не Лоэ, не Баст… А он меня раскусил, понятное дело: раз я его более-менее понял, то он меня – тем более насквозь! Стыдно. И страшно».

Эрван вытер холодный пот со лба, стараясь не замечать пронзительного взгляда капитана.

«Ну и что делать-то? Признаюсь, что трушу, и ладно: я даже не офицер ещё, куда мне судном командовать? Каждый должен своим делом заниматься, а то судьба, судьба… Да и какая ещё судьба? Кто её выдумал? Может, Салаун её вообразил себе, а заодно и меня убедил, а?»

Эрван искоса глянул на капитана: тот погрузился в изучение бумаг, словно забыв о существовании Эрвана.

«Ну давай – думай, думай! Что делать-то? Угроблю судно, не дай бог, – кто за это ответит? Да и останется кому отвечать? Людей погублю…»

Эрван почувствовал: с каждым мгновением его всё сильнее охватывает паника. Ещё немного – и он поддастся ей, а тогда…

Он сглотнул, прокашлялся. Произнёс насколько мог решительно и твёрдо:

– Да, капитан. Я боюсь. Но готов сделать всё, что в моих силах.

Салаун тяжело вздохнул. Наградил Эрвана тяжёлым пристальным взглядом.

– Что ж. Хороший ответ. Честный. Каждый должен делать всё, что в его силах, и надеяться на лучшее.

Да будет так.

«…На берегах этого острова были устроены террасы, на террасах росли раскидистые деревья, а на ветвях сидели огромные птицы…»

– Вроде похоже, – Эрван оторвал взгляд от острова и повернулся к Лоэ. Машинально смахнул дождевые капли, повернулся спиной к порывам ледяного ветра.

– Что там дальше?

«…Мэл Дуин первым ступил на берег, опасаясь какой-нибудь коварной беды, но так ничего и не нашёл. Тогда его спутники поспешили за ним, убили и съели множество птиц, а остальных забрали с собой в лодку». Может, последуем его примеру?

Доктор бросил в сторону Эрвана косой взгляд.

Эрван задумался: небольшой, едва полмили в поперечнике, с удобными для высадки пологими берегами, кишащий нелетающими птицами остров казался идеальной промежуточной стоянкой. Целая куча дармовой еды – приходи и бери!

Он решительно мотнул головой:

– Нет. Идём дальше.

– Могу я спросить почему… капитан?

Эрван предпочёл не заметить ехидства в голосе доктора.

– Большая земля милях в десяти от нас, не больше. С попутным ветром будем там через пару часов, упустим прилив – нас разобьёт в щепки.

На плечо легла тяжёлая рука.

– Парень, команде это не понравится, – голос Бастиана звучал озабоченно, почти тревожно. – Ребятам сырая рыба поперёк горла… И пройти мимо такой вкуснятины?

Он кивнул в сторону гомонящих птиц, таких близких, притягательных и доступных.

– Какая спешка? Пропустим этот прилив, дождёмся следующего – делов-то! Или пройдём вдоль берега, поищем место поудобнее.

– Баст… Ты не понимаешь, – Эрван изо всех сил пытался не дать волю раздражению. – Во-первых, мы скоро окажемся на незнакомой территории. Кто нас там встретит и как? Хоть бы высадиться без помех и чужих глаз… А прямо перед нами – безлюдная лагуна и цепь рифов перед ней: я чувствую присутствие рыбьих стай – не спрашивай, как! – на них не охотились очень долго.

– Пусть так, – перебил его Бастиан. – Но что мешает переждать в паре миль от берега?

– Корабль будет заметен издалека. Неизвестно, кому мы попадёмся на глаза. Быть может, нам успеют организовать встречу. Какую – опять же неизвестно.

Эрван выпрямился, расправил плечи. Пристально посмотрел в глаза – сначала боцману, потом Лоэ.

– Мне доверена судьба корабля и экипажа. Заслуженно или нет – вопрос другой. Но я намерен исключить любой ненужный риск. Насколько это возможно.

Лоэ сухо кивнул.

– И потому вы намерены без подготовки, без лоции и карты провести судно сквозь рифы. Своеобразное представление о риске.

– Да, я знаю. Но иного выхода не вижу.

Он помедлил. Замялся: говорить или нет? Все-таки решился:

– И ещё кое-что… «Горностай» на последнем издыхании – удар кита не прошёл даром. Обшивка по правому борту еле держится на шпангоутах: течь может открыться в любой момент.

Лоэ недоверчиво вскинул брови:

– Интересно. Вы уверены? А Салаун знает?

– Да.

– И несмотря на это, доверил вам командование судном?

– Да.

Бастиан и Лоэ переглянулись. Эрван ждал. Минута тишины, другая…

Лоэ заговорил первым:

– Что ж. Поступайте как считаете нужным, капитан Гвент.

Боцман от души хлопнул Эрвана по спине. Приобнял за плечи, шепнул на ухо:

– Коли решил – действуй, парень. Удачи!

Доски задрожали под тяжёлыми шагами. Несколько мгновений спустя раздался громовой рёв:

– Отставить галдёж, негодяи! Берег рядом, там и отожрётесь! Если прежде кой-кому зубы не выбью – жевать нечем будет!

Стараясь не обращать внимания на глухой ропот матросов, Эрван покосился на Лоэ – тот задумчиво глядел боцману вслед.

– Что ж, могу только повторить за нашим уважаемым Бастианом: «Коли решил – действуй». Так, кажется? А я, пожалуй, присоединюсь к экипажу – одного боцмана может и не хватить.

Он поклонился.

– Конечно, если не будет других приказаний… капитан.

Несмотря на серьёзность момента, Эрван не смог сдержать улыбку.

– Знаете, доктор, я до сих пор не могу понять, когда вы шутите, а когда нет.

Лоэ наградил его мрачным взглядом.

– Я серьёзен как никогда, Эрван Гвент. Сейчас решается судьба экипажа, корабля – всего похода, наконец!

Он тяжело вздохнул. Покачал головой.

– Признаюсь, я был против того, чтобы вы приняли командование. Да, я слышал все эти рассуждения о судьбе и прочем: на мой взгляд, это просто смешно. Именно теперь, когда Салаун нужен как никто другой, – он берёт и устраняется под нелепым предлогом!

«Нечего сказать, вдохновил на подвиги…» – Эрван судорожно сглотнул. Пытаясь скрыть обиду, перешёл в наступление:

– Тогда почему? Маски долой, доктор: я прекрасно понимаю, кто настоящий глава экспедиции! Стоило вам сказать слово – и здесь, у румпеля, стоял бы Салаун, а не я!

Доктор грустно усмехнулся.

– Понимаете? Нет, ничего вы пока не понимаете, хоть и стараетесь! Молодость… Вы здесь только потому, что я доверяю Салауну.

Он задумчиво посмотрел на Эрвана.

– Доверие – странная штука, Гвент. Оно имеет смысл, только если доверять до конца – несмотря на все колебания и сомнения. Несмотря на то что сам поступил бы иначе, и быть может – лучше. У меня есть причины доверять Салауну.

Доктор отвернулся, голос его был едва различим сквозь рокот волн.

– Салаун доверяет вам. Мне это несколько… странно, учитывая историю ваших отношений. Но как бы то ни было, он свой выбор сделал.

Он повернулся к Эрвану, ледяные глаза смотрели пронзительно и строго.

– Не подведи, Эрван Гвент. Ни его… ни себя.

Остров ещё виднелся за кормой – невысокий бастион суши, возведённый природой среди бурлящего океана. Крики потревоженных птиц умолкли: большинство заново устраивались в гнёздах – Эрван видел, как мало-помалу прекращалась беспорядочная возня. Некоторые – самые глупые и любопытные – отважились преследовать корабль. Их округлые тела легко скользили возле борта, длинные клювы с мелкими зубами громко щёлкали. Эрван поёжился: звук был похож на треск ломающихся костей.

– Слышь, малой! Я хотел сказать, капитан… – поправился Гоэл. – А с капитаном… тьфу ты пропасть! Я хотел сказать, с Салауном – что?

– Говорили ж вам: болеет, – спокойно ответил Эрван. – Не то простудился, не то лихорадка какая – откуда мне знать? Лучше б доктора спросил.

Гоэл мелко-мелко закивал:

– Оно конечно, Лоэ… Только знаешь, что скажу? Страх он на меня наводит: с виду тощий, плюгавый, а иной раз глянет на тебя эдак, по-особому, – как холодом обдаст. И глаза такие… Не-ет, я уж лучше тебя поспрошаю – целей буду!

Эрван улыбнулся.

– Ну раз так, спрашивай. Только про румпель не забывай – ближе к рифам подойдём, я один не удержу.

Гоэл улыбнулся, продемонстрировав редкие зубы. Довольно хмыкнул.

– Так я и спросил: с капитаном что? Берег рядом, вон уже горы показались – а Салаун в каюте сидит, носа не кажет! Да он бы, больной не больной, на четвереньках выполз! Что я его, не знаю, что ли?

Гоэл повертел головой – не подслушивает ли кто. Затем продолжил свистящим шёпотом:

– Кое-кто у нас толкует: мол, капитана уже и в живых нет. Сжил его, дескать, лекарь наш со свету, и теперь летим мы прямо на рифы – там и конец найдём!

Эрван фыркнул.

– А доктору какой смысл? Что он – враг себе? Ему не меньше нашего жить охота.

Гоэл насупил брови, неохотно кивнул:

– Может, и так.

Посмотрел на Эрвана искоса, затем потупился:

– А ещё говорят… спрут душу твою в плен взял и теперь выкуп требует – жизни наши. Вот ты и ведёшь судно на смерть, как спрут приказал.

«Вот это новости!» – Эрван почувствовал, как брови сами собой поползли вверх, ещё чуть-чуть – и упрутся в чёлку. Он отвернулся, стараясь не выдать удивления и обиды.

«Вот сволочи! А ведь я с ними… А я их… А они мне…»

Он ощутил, как защипало глаза. Моргнул раз-другой, пытаясь не дать волю нахлынувшим чувствам.

«Не раскисай, дурак! Ныть потом будешь!»

Он кое-как собрался с мыслями: Гоэл ждал ответа.

– Ну ладно, допустим, – осторожно начал Эрван. – Однако вопрос остаётся: доктору это на кой? Или они думают, что самые умные? Они обо всем знают, а Лоэ – нет? Да он бы меня мигом, если что!

Старик с облегчением выдохнул:

– Это верно. Да ты особо-то в голову не бери: мало ли что болтают…

Эрван нахмурился.

– Не скажи. Сейчас болтают, а потом могут и к делу перейти, им не впервой, так?

Эрван пристально, не мигая, посмотрел старику в глаза: тот закашлялся и отвернулся. Эрван продолжил – медленно, с нажимом роняя одно слово за другим:

– Тот бунт… Кое-кто его не пережил, так? Интересно – кто?

Плечи старика поникли, мелко затряслись. Глаза на посеревшем лице закатились – казалось, он вот-вот упадёт в обморок.

– Сын… – еле слышно промямлил Гоэл. – У капитана сынишка был… Ходил с ним вместе… А Яника он уже потом подобрал: усыновил считай. В память, наверно…

– Ох… – только и смог вымолвить Эрван.

«Что ж это выходит? Тяга к морю обошлась Салауну в жизнь сына? И он всё равно отправился в экспедицию, несмотря на… А Яник?.. А я?..»

Эрван сердито одёрнул себя: не время раздумывать. Он похлопал старика по плечу – тот сдавленно всхлипнул.

– Ладно, ладно. Это всё потом, есть дела поважнее.

Эрван скептически оглядел старика с головы до ног: на роль кормчего он сейчас явно не годился.

– Сделаем так: найди мне Яника с Конюхом, и обоих – сюда. Хоть на румпеле будут люди, на которых положиться можно. А там поглядим.

И давай быстрее, рифы близко – вон, буруны уже видно. Давай!

Старик не успел сделать и пару шагов, как Эрван окликнул:

– И ещё. Конюху передай: жду с багажом! Он поймёт. А теперь – с Богом!

Эрван нетерпеливо размотал тряпицу – клинки были в целости и сохранности.

– Трудно было?

Конюх с равнодушием пожал плечами:

– Не особенно. Им сейчас не до меня – больше на Баста косились. А я спустился в трюм по-тихому и бочком-бочком сюда.

Эрван пристегнул ножны, проверил, легко ли ходят лезвия. Удовлетворённо кивнул.

Стараясь, чтобы голос прозвучал как можно небрежнее, осведомился:

– Что болтают?

– Всякое.

Конюх вдруг подмигнул. На хмуром лице расцвела широкая улыбка.

– Не трусь, Дикарь! Всё будет как надо.

От старого прозвища потеплело на душе – словно и не было изнуряющих месяцев, наполненных голодом, страхом и кровью. Эрван благодарно улыбнулся.

– Опоздали они. Раньше надо было думать, в открытом море. А теперь уже рифы перед носом: слышь, как вода грохочет? Скоро говорить нельзя будет, орать придётся. Если сейчас бунт поднять – «Горностаю» крышка, это все понимают. Моряки как-никак!

Конюх от души хлопнул Эрвана по плечу:

– Так что командуй, брат, а мы с Яником не подведём. Верно, малой?

Бледный то ли от страха, то ли от напряжения Яник ничего не ответил, лишь затряс головой.

«Безмолвный Яник… Вот это я понимаю – чудо!» – мельком подумал Эрван.

Он отогнал праздные мысли, расправил плечи и повернулся лицом к западу – туда, где из туманной дымки вырастала земля.

Верхушки рифов еле-еле виднелись над кипящим барьером воды. Эрван бросил растерянный взгляд по сторонам – ни единого просвета!

Отгоняя панические мысли, он прикрыл глаза. Попробовал сосредоточиться, вызвать в сознании образ прибрежного дна, разобраться в хитросплетениях подводных течений и скал…

Вздрогнул, чувствуя как немеют ноги и разом прошибает ледяной пот.

Способность чувствовать море… Способность, причинившая столько неприятностей, оттолкнувшая людей, среди которых он уже был своим, – исчезла! Как назло!!! Ведь на неё была вся надежда!

Он открыл глаза, вздохнул. Напоследок окинул взглядом морщинистую ткань моря с рваной бахромой брызг, цепочку бурунов возле тёмных камней, а за ними – темно-синюю лагуну с песчаной лентой берега. Такого близкого и недостижимого…

Эрван сгорбился, машинально вытер со лба солёную влагу.

«Ошибся ты, Салаун, – мелькнула горькая мысль. – И Лоэ, и Баст… все ошиблись».

– Эрван… А, Эрван… – Детский голос, робкий и настойчивый одновременно. – Ты чего стоишь? Ну давай, делай чего-нибудь, а?!

Он обернулся.

Конюх, Яник, старый Гоэл, матросы на вантах и палубе – все не отводили от него глаз. На лицах отчаянная надежда – а вдруг этот парень и впрямь перетащит нас через рифы?

Он стиснул зубы: до скрипа, до боли в дёснах – так, что заныли челюсти. Упрямо наклонил голову.

«Не раскисать! Подумаешь, моря не чувствую! Жил же раньше! И даже учился чему-то… Попробуй, дурень, – хуже все равно не будет. И не медли! Прав Яник: делай что угодно, но – делай!!!»

Он набрал полную грудь воздуха, гаркнул что есть мочи:

– Боцман!

– Да, капитан! – Голос Бастиана был спокоен и деловит, в нем не слышалось насмешки – только готовность выполнить любой приказ.

«Спасибо, Баст…»

– Убрать грот, поставить второй стаксель!

– Есть, капитан!

Матросы стряхнули оцепенение. Подгоняемые тычками боцмана, мигом вскарабкались по выбленкам, облепили рей. На бушприте захлопал стаксель и медленно пополз вверх.

– Рулевой!

– Есть, капитан! – залихватски отозвался Конюх.

«И тебе спасибо, старина…»

– Двадцать два румба!

«Так… В скорости теряем, в манёвре выигрываем. Пока вроде всё как надо. И люди заняты: правда – не все…»

– Боцман!

– Есть!

– Полотно на палубу, быстро!

– Не слышали, дурачье? Ты, ты и вы четверо – в трюм! – Громовой рык Бастиана легко перекрыл грохот волн.

Вместе с отчаянно пыхтящим Конюхом Эрван навалился на румпель. Яник что было сил тянул неподатливый брус с другой стороны.

– Давай, раз, два – три!

Упрямая деревяшка не желала уступать, норовила толкнуть в грудь, опрокинуть на скользкие доски…

– Раз, два – три!!! Ещё усилие, ещё… Всё!!!

«Горностай» лёг на новый курс. Эрван перевёл дыхание, огляделся: кусок смолёной парусины размером с грот уже вытащили на палубу.

«Хоть про это вспомнил – будет что под дыру подвести, если…» – Додумывать не хотелось. Да и времени не было.

Не обращая внимания на стылые брызги и порывистый ветер, он пристально, до рези в глазах всматривался в клокочущую пену.

Ну и? Куда ткнуться-то?

Эрван чувствовал, как беспокойство мало-помалу превращается в страх.

Ну не может, не может барьер быть сплошным! Море бы его давно сточило, проделало бреши… Только где?

Он угрюмо посмотрел влево, на бурлящие у чёрных скал волны. Потом вправо: оттенок воды между камнями был вроде чуть темнее. И пены как будто меньше… Показалось?

Он наклонился к Конюху, гаркнул в ухо, надеясь, что его крик ещё можно расслышать в грохоте волн:

– Девятнадцать румбов!!!

«Медленно… Ну до чего же медленно!»

«Горностай» преодолевал сажень за саженью: рифы щерились возле бортов, словно зубы гигантской пасти, готовой расплющить, перемолоть, утащить на дно… Волны бешено атаковали судно – гулкие удары воды о дерево перекрывали грохот прибоя.

Румпель резко дёргался, норовя выскользнуть из рук. Палуба мелко дрожала – словно корабль чувствовал опасность и боялся её.

«Ты только держись, старина… – Эрван изловчился, провёл ладонью по мокрому дереву. – Чуть-чуть осталось: а если дашь слабину – конец всем. Из этой каши не выбраться. Ни тебе, ни нам».

Эрвану почудилось, что корабль всхлипнул. Потом напрягся, словно загнанный зверь перед схваткой, – Эрван готов был поклясться, что слышит скрип каждого гвоздя в обшивке… И проскользнул между рифами, едва не царапнув дно килем.

Уф! Поживём ещё…

Эрван вытер лоб.

Дальше что?

Он окинул взглядом лагуну: ближе к берегу рифы становились мельче. Некоторые едва виднелись на поверхности, иные скрывались под водой – их присутствие выдавали пенные островки.

Дно паршивое, мелкое… Вон там, в ста саженях, – едва десяток футов наберётся. Не пройдём. Слева попробовать? Футов пятнадцать будет – а то и больше!

От неожиданности Эрван едва не выпустил румпель: десять футов, пятнадцать… откуда он это взял? Неужели?!

Он закрыл глаза… Да! Он снова чувствовал море: видел скрытые под водой каменные шипы, кожей ощущал буйные течения и водовороты.

Короткая вспышка радости быстро сменилась тревогой: он видел, как водяная масса, повинуясь ритму отлива, медленно откатывается из лагуны в океан. Поток усиливался с каждой минутой: ещё немного – и «Горностай» окажется на скалах. Тех самых, что он с таким трудом преодолел.

«Опоздали! Ещё бы час… – с горечью подумал Эрван. – И назад поздно, и вперёд страшно – мелеет».

Он хлопнул Яника по плечу. Притянул, заорал в ухо что есть мочи:

– Дуй к Басту, пусть ставит все паруса! Быстрей!

Повернулся к Конюху:

– Давай к команде, там каждый человек на счету.

– А ты? – Эрван скорее догадался, чем услышал ответ:

– Справлюсь.

Эрван остался один. Не спеша накинул на румпель верёвочную петлю. Закрепил. С тоской посмотрел на работающих в поте лица матросов.

«И кто сказал, что в минуту опасности раздумывать некогда? Да у меня целый океан времени: курс менять уже не нужно – остаётся ждать».

Эрван ругнулся вполголоса.

Вот, значит, каково это – быть капитаном! Отдать приказ… и ждать. И быть готовым к ответу за всё – что бы ни случилось.

В сердце будто вонзилась ледяная игла: Эрван вспомнил о Салауне.

Вот, значит, каково это – быть добровольно запертым в каюте, вслушиваться в тревожные звуки снаружи, в любой момент ожидать гибели… И каждую минуту, каждый миг выдерживать неистовую внутреннюю борьбу! Заставлять себя не делать ничего – и быть готовым ответить за всё.

Эрван физически ощущал, как уменьшается глубина: сорок футов, тридцать пять…

Буруны щерились возле бушприта: казалось, протяни руку – и упрёшься в ребристые камни.

Двадцать пять футов. Двадцать…

«Горностай» замер на мгновение, будто собираясь с духом…

Пятнадцать футов!

«Если будет мельче – сядем! Осадка не позволит». – О том, во что превратится корабль, он старался не думать.

– Вижу дно! – Напряжённый голос Бастиана едва пробился сквозь грохот воды.

Удар! Потом – оглушительный, рвущий душу скрежет. И треск – тошнотворный звук лопнувшей обшивки.

Эрван едва удержался на ногах. Намертво вцепился в румпель – оледеневшие руки отозвались болью.

«Старина, давай жми! Потерпи чуть-чуть – в лагуне проще…»

«Горностай» продирался между скалами, царапая дно килем. Порыв ветра, новый скрежет, резкий толчок… И корабль, грузно осев на левый борт, вполз в лагуну.

– Мы прошли!!!

Ликующие вопли матросов на миг заглушили шум прибоя.

И сразу за этим – крик, полный тревоги и ярости:

– Течь в трюме!

Эрван почувствовал, как палуба заметно кренится вправо: «Горностай» заваливался на борт. Эрвану показалось, что он слышит гудение воды в пробоине.

На миг Эрвана охватило безумное, невыполнимое желание оказаться где угодно – лишь бы не ожидать смерти на тонущем судне…

«Ну какой я моряк? – успел он подумать. – Чего мне в горах не сиделось?»

Он почувствовал горячие слёзы на щеках.

«И это все? А Баст, Лоэ, капитан? А Яник, наконец? Ему что, тоже умирать? Из-за меня?»

Стылый ветер хлестнул по лицу, пробрал сквозь мокрую рубаху. Эрван вздрогнул, приходя в себя… и гаркнул что есть силы:

– Заводи полотно! Балласт на левый борт! Осмотреть повреждения в трюме, заделать брешь!

Его услышали. Резкий голос Бастиана пробился сквозь грохот моря:

– Слышали, обалдуи? Выполнять!

Эрван закрыл глаза. Сосредоточился.

Вроде всё… Или нет?

Корабль продолжал крениться: Эрван чувствовал, как падает скорость, как грузно оседает судно.

«Не успеют! Пока заведут полотно к пробоине, пока переместят балласт – поди попробуй перекидать такие камушки! – черпанём столько, что потеряем управление. И тогда…»

Эрван мотнул головой, отгоняя мрачные предчувствия.

«Всего-то и нужно: резко переложить румпель! Судно компенсирует крен – во всяком случае, должно… Наверное…»

Эрван сбросил башмаки – голые ступни сковала судорога. Не обращая внимания на боль в сведённых мышцах, сосредоточенно поплевал на ладони. Глубоко вздохнул.

«Резко переложить. В одиночку. Ну-ну… Эх, зря я Конюха отпустил. Теперь кричи не кричи – без толку. Не услышат».

Он навалился на румпель – брус не сдвинулся ни на дюйм.

Эрван выругался. Заскользил по мокрым доскам, силясь найти опору. Кое-как закрепился. Выгнувшись дугой, хрипя от натуги, он толкал, дёргал, тянул упрямую деревяшку…

Напряжение становилось невыносимым: из прокушенной губы потекла кровь, глаза затянуло багровой поволокой, застучало в висках…

Эрван понял без тени сомнения: он сейчас умрёт – сердце не выдержит.

Мысль не вызвала страха, лишь ярость – беспощадную ярость смертельно раненного зверя, готового на все. Смерть? Пусть так! Но оставался злейший враг! Враг, готовый погубить всю стаю! Враг, которого нужно одолеть! Любой ценой…

Оскалясь, словно горный волк, рыча от бешенства и роняя пену, Эрван вступил в последнюю схватку.