Текст книги "Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера"

Глава XI

Весна – начало сезона добычи.

Так было всегда и в особенности последние пять лет. Удалые разбойничьи ватаги лихо грабили караваны на амьенской дороге, начисто игнорируя неуклюжие попытки властей навести порядок. Да и что они могут? Армия в лесу бессильна – там строй не выставишь, с плотными шеренгами обученных солдат просто никто не собирается драться. Тем более здесь, на северо-востоке Галлии, где о намерении армейских командиров чихнуть погромче становится известно за неделю.

Окрестные крестьяне всегда готовы снабдить и едой, и одеждой, и предоставить отдых для усталых защитников. Да, именно защитников несчастных хлебопашцев! И неважно, что налоги повышаются, чтобы закрыть бюджетную дыру, образовавшуюся после бандитских налетов. Незачем об этом знать крестьянам. Им достаточно того, что атаманы платят, а иногда и от щедрот своих просто делятся добычей, отобранной у ненавистных богачей. С такой поддержкой удача обеспечена. Как обеспечена и незавидная доля аристократов и купцов, которых так успешно осмеивают бродячие артисты.

Так было, но так не стало.

Неожиданно в борьбу с разбоем включилась, пожалуй, главная сила этого мира – церковь. На всех, ну, или почти на всех службах теперь основная тема проповедей – не убий, не укради, не способствуй греху. И вот уже усталым героям отказывают в приеме на постой, в еде и одежде, девушки уже не считают их достойными своих ласк. Это, конечно, не проблема – для недовольных всегда найдется сук и веревка, с девками серьезные мужики всегда смогут управиться, а если отцы, братья и женихи не согласны, опять же сук и веревка всегда рядом.

Но все же это уже не то – овцы должны давать шерсть и мясо добровольно, с радостью, а не как в этом году.

Вдобавок, словно этих проблем мало, стали происходить чудеса и вовсе невозможные – стали исчезать люди. Ушли связные и не вернулись, ушли наблюдатели к дороге и пропали, словно не было их никогда. Да что там, несколько раз уже выходила на грабеж группа, скажем, человек двадцать, но к назначенному месту один-двое не дошли. Те, кто шел последними. Ни крика, ни следов борьбы – ничего. Грешили на магов, но такое колдовство доступно лишь избранным, тем, кому просто нечего делать в густых амьенских лесах. Глупые суеверные бывшие крестьяне стали поговаривать о спустившихся с небес душах убитых, что бестелесными призраками бродят в чащах и уносят в царство тьмы своих обидчиков. Прямо с телами, оставляя врагу рода человеческого работу по отделению души.

Призраки – именно так их стали называть в разговорах у костра. Напрасно сам Король объяснял, что у разбойников появился новый враг. Ловкий, опасный, но это всего лишь люди – не помогло. Призраки, и все. Непонятные, страшные.

Они не боялись нападать и на разбойничьи отряды, что сами шли по лесу на лихие и веселые дела. Всегда призраки, это название уже закрепилось намертво, действовали так же, как сами бандиты при нападении на караваны, – внезапная атака лучников, уничтожение, если не получилось – быстрый отход, не вступая в прямую драку. Только призракам было легче – им не нужна добыча, они приходили просто убивать.

И начались побеги. Кого-то отлавливали, казнили смертями ужасными, от которых содрогались самые безжалостные сердца. Пока помогало, но поможет ли дальше? Ясно, что амьенцы на этом не остановятся.

Успокаивало одно – этот год решающий. Именно этим летом Амьен должен перейти под власть кастильской короны! Надо продержаться месяц, а потом начнется война, амьенский полк уйдет из города. Дальше все спланировано, роли расписаны, победа неизбежна, как неизбежна награда для всех участников этой тончайшей, сложнейшей, многолетней комбинации, что была разыграна безупречно. Да, не без потерь, ну так на то и война. И совершенно не важно, что на этой войне не гремят орудия и мушкетные залпы, не реют знамена и об этих битвах не поют менестрели. Люди здесь погибают так же, а победы и поражения значат для государств не меньше.

Примерно так говорил Король на совещании с командирами разбойничьих банд. Шесть банд, всего около тысячи человек, но обученные, направляемые умелой рукой, они смогли за пять лет парализовать амьенскую дорогу, поставив богатейшее графство на грань разорения. Так было до сих пор, но не сейчас.

Вначале Король не верил, потом не понимал, что происходит. Два налета возглавил лично, расставив бойцов на маршруте строго по науке, в походном построении не было слабых мест, каждая позиция дублировалась. Люди шли опытные и дисциплинированные. Тем не менее исчезли правый фланговый и замыкающий дозоры. Без звука, без следов борьбы, без вообще каких-либо следов.

Как назло, и налет был неудачным – охраны оказалось больше, чем ожидалось, и она была готова к бою, словно ждала, что нападение будет именно в этом месте, именно в это время. Пришлось отходить с потерями. Возвращались злые и потому не очень собранные – думали об упущенных деньгах, а не о дисциплине. Потому и не сразу среагировали на обстрел. Трое лучников сумели поразить шестерых, прежде чем озверевшие от неудачи и растерянности бойцы, дружно выстрелив в сторону нападавших, разумеется, без толку, бросились в погоню.

Четыре десятка бандитов рвались убить, разорвать на куски! Казалось, что добыча уже в руках, когда с фланга полетел град стрел – их банально заманили в засаду, которая, отстрелявшись, так же быстро растворилась в лесу. В этот раз желающих продолжить погоню не нашлось. Итог – четверо пропавших, пятеро убитых, пятнадцать раненых из числа полусотни героев, вышедших утром из лагеря на привычный и удалой разбой. И ни сантима добычи.

Едва не каждую ночь находят караульных с перерезанным горлом. Трупы демонстративно выкладываются на полянах, для всеобщего обозрения и размышления – кто будет следующим?

– Мужчины, – закончил выступление Король, – у нас проблемы. Скажу точнее, если бы галлийцы стали действовать так в прошлом году, дела наши были бы плохи. Но они опоздали! Если мы не поддадимся панике, сохраним дисциплину и боеспособность, то победим! Главная операция запланирована на июль, детали и конкретные задачи я сообщу позже. А пока активные действия прекращаем, организуем усиленную охрану мест дислокации, ну… в смысле охрану стоянок и занимаемся боевой подготовкой. Натаскиваем людей на бои в городе. Как – вы уже знаете, кто что не понимает – спрашивайте. Повторяю, никаких налетов – нечего размениваться на мелочи, когда впереди такая добыча! Объяснить это подчиненным доходчиво! Если не хватит слов – розгами, палками, чем хотите, лишь бы сохранить их живыми и обязательно боеспособными. Если нет вопросов – вперед, нас ждет большая победа!

Кабинет интенданта полиции

– Итак, господа, кажется, мы победили, – несмотря на красивые слова, голос виконта де Романтена звучал уныло. – За месяц ни одной попытки нападения на караваны, разбойники загнаны в глухие леса, откуда не смеют высунуть носы, можно докладывать графу и просить награды. Так? Сержант, попробуйте объяснить, в чем я не прав? Или все же прав? Сотворите чудо и докажите, что все именно так, как я сказал.

Гурвиль, привычно расположившись в своем любимом кресле, пребывал в философском настроении. Строго говоря, последний вопрос должен был адресоваться ему, но еще утром они с виконтом пришли к неутешительному выводу – ясно, что ничего не понятно, но как это понять, им пока не ясно. Виконт сказал, что это называется каламбур, после чего было решено привлечь к разговору младшего товарища по несчастью, гораздого выдавать иногда неожиданные идеи.

– Критиковать начальство – что может быть милее сердцу подчиненного! – с некоторых пор Ажан получил право на иронию в узком кругу прямых командиров. – Если серьезно, мы с вами знаем, что на этот год что-то готовится нашими соседями. Мы подозреваем, что бандиты с ними связаны. Мы также знаем, что за последнее время удалось здорово потрепать банды. Если честно, я надеялся, что наши разведчики заставят рядовых бандитов начать разбегаться, как видим, этого не происходит. Более того, караульная служба не просто усилена – она налажена по высшим армейским стандартам. Нам лишь изредка удается проводить активные мероприятия. Что еще? Да, каналы связи фактически заморожены. Такое впечатление, что весь гадюшник замер в ожидании. Чего? События? Команды? Может быть, начала боевых действий, когда полк покинет город?

– Смотри, майор, какой орел служит под нашим руководством! – обратился де Романтен к Гурвилю. – Как лихо, я бы даже сказал, изящно он объяснил нам, недалеким, всю правду амьенского бытия.

Ажан растерянно переводил взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь понять, что сказал не так. А виконт горько рассмеялся:

– Не удивляйся, сержант, это я не над тобой смеюсь, а вообще. Ты прав, это все известно. Но, оказывается, иногда полезно услышать очевидные истины от кого-то другого. Говоришь, противник замер, ждет. Согласен. Только не начала боевых действий, должно произойти что-то еще. Кто об этом «что-то» может знать? Я не имею в виду короля Кастилии.

– Здесь, в городе? – вступил в разговор Гурвиль. – Наверняка их резидент, ведь есть же он где-то, сидит себе, над нами посмеивается. Только не наше дело его ловить. А из наших клиентов мне на ум два имени приходит – барон де Спирак и некий Король. Плюс эта таинственная Организация. Если в ней есть «Второй», то, скорее всего, и первый, и третий. Жан, что-то добавишь?

– Пожалуй, немного. Вряд ли резидент – сам барон. Не та личность, слишком на виду, слишком много пьет, скандалит. Но вот прямая связь с резидентом у него должна быть непременно. А по Королю и Организации согласен полностью. К счастью, по всем по ним у нас есть заделы, пора вступать в игру всерьез. И с бандами надо кончать, пока полк в городе. Так что есть у меня предложения, господа, не изволите ли обсудить?

Задиристая колкость подчиненного была отметена добродушными усмешками начальства, дальше начался серьезный разговор. В нем не было ярких эмоций, яростных споров и банальных слов – эти люди не то что разных званий и рангов – из разных классов, да что там, из разных миров и эпох, прекрасно понимали друг друга, как и положено профессионалам, объединившимся для решения простой задачи – спасти жителей Амьена от убийств и грабежей. А все остальное… оно, конечно, скажется. Но потом, когда цель будет достигнута. Но даже тогда они не смогут быть друг для… то есть господин для… короче, они уже не будут чужими.

В результате совещания было решено сосредоточить работу на трех направлениях.

Первое – операция «Гость». Цель – через барона де Спирака выйти на резидента кастильской разведки в Амьене. Подготовить разгром резидентуры до начала активных боевых действий. Работу вести совместно с контрразведкой.

Второе – операция «Карусель». Цель – установить состав и руководителей Организации, пресечь ее деятельность.

Третье – операция «Дубрава». Цель – в кратчайшие сроки подготовить уничтожение разбойничьих банд силами амьенского полка.

Общее руководство, обеспечение взаимодействия с контрразведкой и армией, доклады графу Амьенскому – за интендантом де Романтеном.

Оперативное руководство операциями – за майором Гурвилем.

На сержанта Ажана возлагается управление агентурой и наружным наблюдением, определение целей и, при необходимости, личное руководство егерями, как последнее время стали неофициально называть третий взвод роты разведки амьенского полка под командованием сержанта Тома.

Глава XII

Ночь. Ночью ходить по лесу трудно. И втрое трудней, если пройти надо бесшумно, чтобы не треснул сучок под ногой, не вспорхнула испуганная птица. Сучки сами не ломаются, птицы просто так не взлетают. И это отлично знает охранение – атаман прекрасно выучил своих людей. Они умеют искать и ждать. Они поднимут тревогу, прочешут окрестности и, главное, проверят наличие людей в лагере. И если кого не окажется – будут искать, пока не найдут, а когда найдут… Агент Тихий, известный в банде как Пьер Малыш, видел, что делают с попавшими под подозрение – лучше самому застрелиться.

Поэтому идти приходилось очень осторожно. Хорошо, что нудный весенний дождь загнал живность в чащу, под деревья. Но расслабляться нельзя, темень и слякоть могут сыграть и против него. Так, вот и родник, значит, здесь…

– Здравствуй, – от дерева отделился силуэт.

– Здравствуйте.

– Рассказывай.

И Тихий начал рассказывать. Где расположены посты охранения, когда смены караула, кто и в каких палатках спит, где будет ночевать сам.

– И еще, наши знают, что в деревне Виньякур стоит рота солдат. Считают, что это не опасно, но присматривают за ними тщательно – неподалеку организовали пост из троих человек, наблюдателей меняют ежедневно. Те докладывают, что ваши солдаты ходят по лесу, пытаются найти лагерь, но все без толку. Однако если двинутся сюда – их будут ждать. И встретят так, что едва ли кто живым уйдет. Поберегли бы вы их.

– Знаю. Тот пост – моя забота. Но сегодня с рассветом солдаты выйдут из Виньякура. Здесь будут к восходу. Надеюсь, что посты охранения мы к их приходу уберем, так что нападение, скорее всего, будет внезапным. Твоя задача – быть рядом с главарем, поднять тревогу и предложить уходить по тропе через болота, ну, по той, что ты мне показывал. Там солдат не будет, так что уйдете.

– Нам же по тому болоту целый день идти придется, и все по пояс в воде.

– Правильно. И всей банде по нему не уйти, только главарю, тебе, ну, может, еще двоим-троим. Все другие направления будут перекрыты, так что это единственный коридор. Уведи главаря к бору, там его встретят. Сделаешь – значит, свою клятву ты исполнил, останется только мой долг. Но главарь нужен живым, это обязательно.

– Стало быть, завтра все решится, – задумчиво, словно самому себе, сказал Пьер. – Я надеялся пожить подольше…

– Эй, эй, Пьер, ты что?! – Ажан умудрился воскликнуть шепотом. – Ты чего удумал, ты нам живой нужен! Даже мыслей не держи помирать!

– Да, конечно, не беспокойтесь, господин, я все сделаю, как вы сказали, свою клятву не нарушу, – спокойно ответил агент. Так спокойно и так уверенно, словно обещал завтра огород вскопать или дров нарубить.

Они расстались, как и встретились, – бесшумно, словно тени растворились в лесу. Ни одна ветка не хрустнула, ни одна птица не вспорхнула из-под ног.

Первая рота первого батальона вышла из Виньякура затемно, благо дождь кончился и на небе светила полная луна, которую не закрывала ни одна, даже самая маленькая тучка. Лишь два взвода мушкетеров несли свои тяжелые мушкеты, у остальных тесаки. Последние два месяца солдат усиленно тренировали работать именно тесаками. Такие занятия проводились и раньше, но не часто – все-таки главное оружие в сражении – мушкет и пика. Именно они приносят победу.

А тесак – это так, на всякий случай, если уж совсем близко с противником сойтись доведется. Только такого давно уж не случалось, лишь старики у костра иногда рассказывали, как сходились, бывало, с кастильцами грудью в грудь, но то когда было! Тогда и сплоченности такой в строю не знали, да и мушкеты только появились, а от аркебузы толку мало – ее пока зарядишь, пока выстрелишь, противник и рядом. Да, изменились времена. Молодежь за тесаки лишь в городе бралась – от лихих людей отбиться или самим, чего греха таить, припугнуть кого, особенно когда парни выпивали лишнего и закипала молодецкая кровь, да душа драки просила.

Но сейчас предстояло воевать в лесу, где пики бесполезны. Поэтому две недели солдат гоняли по лесу, следя, чтобы ни одно капральство не рассыпалось, не сбилось с направления. Им объяснили, что надо вырезать банду, которая последние годы бесчинствовала на амьенской дороге. Банд таких несколько, но сегодня станет на одну меньше. Поэтому шли, готовясь делать знакомое дело – убивать. И умирать, разумеется, – тоже дело для солдат привычное.

На рукавах белые повязки, на спинах пришиты куски белой ткани – в предстоящей свалке некогда будет рассматривать лица, там все решат мгновения.

Недолго шли по дороге, потом свернули на проселок, где их встретила пара солдат из роты разведки. Дальше – какими-то дорогами, тропинками, а то и вовсе звериными тропами. Разговаривать нельзя, кашлять, чихать нельзя, и не дай бог, у кого звякнет оружие! Об этом командиры предупредили особенно.

Начался рассвет, а они все шли и шли, уже сами не понимая, где находятся и как, не приведи господи, выбираться назад, если что.

Когда стылое весеннее небо просветлело, на дорогу вышел командир роты разведки. Показал, где и в каком порядке расположить взводы, указал направление движения и приказал приготовиться к атаке на лесной лагерь бандитов – три десятка шалашей, в которых спит около сотни мерзавцев, которые сегодня должны стать покойниками. А где лагерь – это все им скажут позже, когда придет время. Когда оно придет? Да как всегда, своевременно.

А разведчики очищали им дорогу. Это легче было сделать ночью, но с рассветом проходила смена постов. Тот, кто организовывал охранение, свое дело знал. В темноте войска в лес не войдут – их будет слышно издалека. А с рассветом пройдет смена караула и, если с прежними охранниками что-то случится, будет поднята тревога. Маршруты отхода известны, отработаны, ищи тогда банду по всему лесу, весели птиц и зверей! Было уже такое, пытались амьенцы разгромить лесных молодцов. Смешно. Да и пост у деревни, если что, предупредит – туда посланы местные, добегут до лагеря быстрее ветра.

Примерно так рассуждал главарь банды, не зная, что те трое, кто должен следить за деревней Виньякур, давно уже никуда не смотрят – разведчики сержанта Тома, как положено добрым сынам церкви, закрыли им глаза. После того как перерезали глотки.

Разбойники на постах вокруг лагеря, сменившие ночную вахту, тоже недолго наслаждались красотой утреннего леса.

Это очень трудно – подкрасться ночью почти вплотную к секрету, где дежурят опытные бойцы. Подкрасться тихо, так, чтобы не выдать себя ни шорохом, ни громким дыханием. Но еще труднее лежать неподвижно на прелой сырой листве под нескончаемым ледяным дождем, сжимая зубы от холода и боли в затекающих мышцах, но обязательно сохранить подвижность. Чтобы в нужный момент напасть. Внезапно, не дав возможности не то что оказать сопротивления – просто понять, что лихая бандитская вольница кончилась. Вместе с самой грешной жизнью.

На лесной поляне командир разведчиков инструктировал командира первой роты. Капитан инструктировал лейтенанта – что может быть естественней? Если забыть, что офицеры ровесники, оба командиры рот, но капитан командует разведчиками, а виконт де Тюренн, сын маршала, – простыми пехотинцами и ждать ему следующего звания – как второго пришествия Спасителя! Шанс, несомненно, даст война, но война, а не это непотребство, недостойное истинного дворянина! Гулять по лесам, резать обнаглевшую чернь – что за дело для него, мечтающего о славе и наградах?! Гнев звенел в висках, пальцы судорожно сжимали эфес, зубы скрипели от гнева!

Но был приказ – уничтожить банду. И именно так, как скажут. В данном случае – вот этот капитан. Впрочем, говорит он довольно связно. Да хотя бы и бредил – приказ должен быть выполнен!

Наконец, все готово. Задачи командирам поставлены, доведены до каждого солдата, и четыре взвода в некоем подобии строя, а как его удержишь в лесу, начали движение. Лейтенант с первым взводом. Где остальные – не понять. Ну да их ведут разведчики, бог даст, не заблудятся. Вот слева слышен… а, да даже уже и виден второй взвод. Справа должен быть третий, но где он – демон его знает! В этой чаще ни разглядеть, ни услышать ничего метров за сто. Подождать, выровнять линию? Да ладно, этим олухам, что сейчас дрыхнут в шалашах, и двух взводов хватит!

Вот она, поляна. Вперед, бей кого увидишь, пленных не брать!

Но что это? Грязное мужичье выскакивает с оружием, организует строй! Пусть сонные, но, оказывается, каждый знает свое место, никакой суеты, бестолковой беготни. И их больше! Двух отставших взводов как раз и не хватает для грамотной атаки. В результате нет никакого правильного боя – началась та самая резня, о которой рассказывали старики и которой, как надеялся лейтенант де Тюренн, ему увидеть не придется.

Лицом к лицу, глаза в глаза, ненависть против ненависти! Крики азарта и боли, хруст костей и кровь, кровь, кровь… Какое руководство, какое командование? Убивай! Или будешь убит.

Лейтенант не видел, как в эту мясорубку втянулись подошедшие взводы, как начали разбегаться наиболее сообразительные бандиты. Только далеко убежать не получалось – два взвода разведки, расположившись в лесу вокруг поляны, перехватывали таких и хладнокровно убивали – пленные сегодня были не нужны.

Лишь небольшая группа побежала в болото. Огромный бандит повел ее уверенно в самую топь, но почему-то никто не тонул, шли спокойно, все дальше удаляясь от схватки, в которой, теперь уже было очевидно, гибла банда. Богатая, сильная, обученная. Уже бывшая.

Пьеру Малышу доверяли – он знал болото как свои пять пальцев. Вот вышли на островок, короткий отдых и снова вперед. Вперед из последних сил, наплевав на усталость, стертые мокрыми башмаками ноги. Кто-то оступился? Тонет? Все равно вперед – или выбирайся сам, или прощай, боевой друг. Главное – выйти из болота до темноты – тогда они спасены. Только Пьер Малыш знает, где они выйдут, а без этого их искать можно долго. И бесполезно.

Через пару часов беглецы уже не представляли, где находятся, потом потеряли счет времени под серым небом, под мелким нудным дождем. А потом и думать сил не осталось. Механически переставляли ноги в чавкающей грязи, а иногда и вовсе бредя по пояс в воде.

Вот, наконец, видны сосны, значит, там песок, значит, дошли!

Пусть всего пятеро, но дошли, выбрались! Остались последние метры, Пьер взял главаря под руку, помогая добраться. Точнее, обозначая.

Свистнули три стрелы, трое рядовых бандитов схватились за оперенья, в тщетной попытке вырвать из груди смерть, и упали в вонючую трясину, ставшую их могилой.

Только главарь… Он оказался слишком быстр, слишком сообразителен. И он не желал сдаваться живым.

С шелестом вылетел из ножен тесак, рванулся к горлу… и уперся в железную руку Пьера.

– Ты? – главарь все понял мгновенно. – Сволочь!

И, перехватив кинжал левой рукой, воткнул его в печень Малыша. Сейчас он умрет, и можно будет освободиться из железной хватки, доделать дело, всех обмануть – сбежать на небо от этих ненавистных… Не вышло – жизнь слишком медленно уходила из большого, сильного тела агента. Когда Ажан подбежал, Тихий был еще жив. Но сил хватило, только чтобы прошептать:

– Ты обещал…