Текст книги "Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера"

Глава хvii

На земле, прижавшись спиной к стволу старого бука, сидел молодой офицер. Светловолосый, с едва наметившимися, по-юношески еще редкими усиками, почти незаметными на обычно румяном лице. Впрочем, сейчас он был бледен. Так что усы и вовсе потерялись, и собеседнику, чтобы их разглядеть, пришлось бы специально присматриваться.

Однако такие мелочи этого самого собеседника явно не интересовали. Как не интересовала его, очевидно, сама судьба молодого человека. Пустые, как у палача, глаза смотрели оценивающе. Так мясник смотрит на тушу барана перед разделкой, думая лишь о том, какой кусок мяса отрезать первым. От этого взгляда хотелось закрыться, спрятаться, убежать, но руки и ноги офицера были связаны, так что оставалось лишь молиться, прося у Всевышнего уже и не жизни, но хотя бы легкой смерти, как величайшей милости.

Неподалеку сидели, прохаживались, чистили одежду и оружие какие-то люди без военных нашивок. И их равнодушие к связанному пленнику, словно к какой-то не слишком нужной вещи, зачем-то валяющейся на земле, нагоняло страху не меньше, чем этот полуседой мужчина, что сидел сейчас напротив. Внезапно мужчина улыбнулся. Искренне, не столько изуродованным лицом, сколько глазами, в которых неожиданно разлилось невозможное, казалось, тепло.

– Как тебя зовут, парень? – это было сказано с заметным акцентом, но вполне приятным голосом. Чем демон не шутит? Может, кружит неподалеку добрый ангел-хранитель, готовый сотворить чудо и сохранить такую прекрасную и такую желанную жизнь?!

– Ральф, Ральф ван Гейден, – облизнув пересохшие губы, ответил пленник.

– Как я понимаю, лейтенант ван Гейден, – спросил допрашивающий, указав рукой на офицерские нашивки. – Где служите?

– Адъютант полковника Горсея.

– И?.. – мужчина изобразил разочарование, даже развел руками. – Друг мой, вы позволите так вас называть? – Ван Гейден утвердительно кивнул. – Так вот, друг мой, я рассчитываю на ваше благоразумие. Ну, не в гости же вы приехали. Воевать, как я понимаю. А значит, и убивать, и грабить мой город. Я не осуждаю, Боже упаси, сам не святой, но сейчас-то вы попались, так давайте договоримся – вы мне правдиво и подробно отвечаете на вопросы, после чего живете долго и счастливо. Главное – правдиво и обязательно – очень подробно. Как вам такое соглашение?

– Да, да, разумеется…

– Тогда повторяю вопрос – где служите?

– Вторая десантная бригада экспедиционного корпуса Островной империи, адъютант командира – полковника Горсея.

– Уже лучше! Вот видите, как все просто. Продолжим так же и, будьте уверены, все кончится хорошо! Только не врать и не замалчивать, иначе… – На миг глаза собеседника стали черными, словно ими смотрел демон, но сразу вновь потеплели. – Впрочем, о чем я? Какая ложь между друзьями? Итак, состав экспедиционного корпуса, задачи бригад, установленные сроки?

– В составе корпуса две десантные бригады и усиленный батальон. В бригадах по два полка, им придано по две полевые и одной осадной батарее, а также по роте саперов. Батальону – только рота саперов. Его задача – заблокировать гарнизон Абвиля, не дать ему возможности нанести удар в тыл осаждающим. Первая бригада при поддержке флота атакует Кале, вторая – Амьен. Амьен планировалось захватить практически с ходу, но все пошло не так.

– Маги?

– Всего задействовано восемь человек – трое здесь, один в Абвиле, двое с первой бригадой и двое на флоте. Планировалось после захвата Амьена двоих магов перебросить под Кале, чтобы ускорить взятие крепости.

– У вас обнаружено письмо к командиру корпуса. Расскажите все, что связано с этим вашим заданием.

И лейтенант ван Гейден рассказал вначале о том, что помимо него был направлен другой гонец, которому, очевидно, повезло больше. Подробно описал своего командира и его окружение, их привычки и вкусы, отношения и связи. Обозначил предполагавшийся маршрут движения, пароли и порядок действий в штабе корпуса. А в заключение рассказал о себе. Получилось интересно. Небогатый кастильский дворянин из Фландрии предпочел служить Островной империи – такое не часто, но бывало. В общем, дело вполне обычное. Лейтенантский патент и теплое место получил благодаря жене одного из фаворитов императора, которая пожелала иметь среди своих кавалеров такой очаровательный экземпляр. Как уж там она уговорила супруга – их личное дело, но однажды вельможа просто пригласил военного министра к себе и по-дружески сообщил ему, что уже завтра эсквайр ван Гейден должен быть лейтенантом и служить на уважаемой должности.

Случайным ли было назначение его в экспедиционный корпус или об этом попросил кто – молодой человек не знал. Зато был абсолютно уверен, что ни с кем в действующей армии не знаком, ибо, получив от уважаемой дамы, сохраним в тайне ее имя, офицерский патент, сразу отправился представляться полковнику Горсею. В дальнейшем в штабе корпуса также не появлялся, поскольку адъютант не единственный, а господин полковник предпочитал коллегу, которого знал не первый год.

Почему предпочитал? Так убили его сегодня. А господин майор, что принял командование, обоих адъютантов и отправил с пакетами. Очень сейчас боевые маги нужны, без них город не взять.

– Смотри-ка, – решил закончить допрос Ажан, – уже темнеет. Долго мы с вами, друг мой, проговорили, пора и заканчивать. Сейчас отвезем вас на нашу базу, там и будете дожидаться конца этой войны. Честно говоря, я вам даже завидую – никакого больше риска, никаких сражений, никаких ран – знай себе ешь да спи, только бежать не пытайся. Только вот куртку с нашивками я, с вашего разрешения, себе заберу – вам-то она теперь и не нужна вовсе. Позвольте, помогу расстегнуть…

С этими словами Ажан нанес сильный и точный удар кинжалом в сердце пленника.

Как, меня, молодого, красивого, когда все закончилось, когда меня другом называли?!

Ничего этого ван Гейден не сказал, но все успело отразиться во взгляде. Последнем взгляде молодого человека, который даже и не упрекал, но лишь растерянно удивлялся жестокости и несправедливости судьбы.

Жан смотрел в глаза умирающему. Черт, тысяча чертей, можно было поручить убийство солдатам, тому же Тома, и не видеть этих глаз… Так было бы спокойней, так легче было бы жить дальше! Но свой грех надо брать на себя.

Когда тело унесли, он еще сидел с окровавленным кинжалом в руках, тупо глядя на лежащие перед ним бумаги покойного.

– Командир, ты чего, заснул? – Тома уселся рядом, вынул из рук Жана злополучный кинжал и спокойно протер его сорванной травой. – Мы так и будем куковать на этой поляне или все же делом займемся? Война пока не кончилась.

– Чего?

– Воевать, спрашиваю, будем? Или как?

«Хороший вопрос, – подумал Жан. – Действительно, надо ли мне, выходцу из другого мира, вновь убивать? Интересно, если бы меня затащило не в Галлию, а на Остров, пришлось бы сейчас галлийцев резать? Впрочем, вряд ли – мое дело защищать. Как сказал мэтр Богарэ, глава гильдии наемников? Твоя судьба – судьба защитника. Как-то так. Что же, продолжим защищать, иначе смерть мальчишки становится еще и бессмысленной».

– Завтра второй курьер будет на побережье. Магов из-под Кале островитяне сюда направить не смогут, значит, на доставку новых потребуется еще три дня. Так что у нас в запасе – четыре.

– Плохо считаешь, сержант, – возразил Тома, – если они пошлют голубя, то новые маги могут прибыть уже через день. Так что всего три дня, не более. И потом, с чего ты взял, что они не снимут их с осады Кале? Как я понял, главное для них – как можно скорее захватить Амьен. Тогда они отправятся уже послезавтра.

– Хреново, – Жан по-крестьянски почесал в затылке.

– Это ты сейчас чего сказал?

– Не важно. Важно – что сейчас делать. Перо, бумагу и готовь голубя. Доложим, а там, Бог даст, отцы-командиры помогут.

– Отец – это граф, что ли? Смотри, сержант, как бы он на такое родство не обиделся. Тебе-то легко – всего лишь повесят, а нам о повышении оплаты навсегда забыть придется.

– Все, – резко прервал развеселившегося подчиненного Жан, – займись делом – готовь взвод к форсированному маршу, пока я пишу. Лошади, амуниция, ну, да сам знаешь. Срочно!

Донесение сержанта полиции Ажана

«Перехвачен курьер. Островитяне затребовали подкрепление боевыми магами. Попытаюсь их перехватить. Для недопущения направления под Амьен магов, действующих на побережье, прошу обеспечить активные действия гарнизона Кале в течение ближайших трех дней».

Ко второй лапке голубя была прикреплена информация о составе экспедиционного корпуса. Птица рванула к родной голубятне, эта часть работы была закончена. Осталась сущая ерунда – перехватить и уничтожить магов, что поедут на помощь осаждающим. Милая такая ерунда, особенно если учесть, что противостоять магу может лишь огневая мощь мушкетерского полка. С другой стороны, именно бойцов Жана и учили решать заведомо нерешаемые задачи.

Утром взвод под командованием Тома, собрав все необходимое, двинулся по лесным дорогам в Кале, надеясь обойти кордоны островитян. А Ажан в лейтенантской куртке ван Гейдена, не поврежденной ударом кинжала, и с его документами рванул в Кале напрямую, рассчитывая, что посланника со срочным докладом командира бригады никто не решится задерживать. Из образа выбивался лишь один предмет, которого не должно было находиться у такого гонца, – отличная подзорная труба. Но уж очень она была нужна. Ну да Бог не выдаст, свинья не съест, что-нибудь придумается.

Глава XVIII

Благодаря полученным от ван Гейдена паролям, пройти сквозь выставленные на дороге к Кале заставы удалось за два дня и без малейших задержек. Лишь на подъезде к городу Жана остановили всерьез.

– Господин лейтенант, – вежливо, но непреклонно обратился к нему пожилой седоусый капрал, – дальше передвижение без специального пропуска разрешено лишь в сопровождении. И позвольте осмотреть ваши вещи.

– Я что теперь, должен ждать, пока меня кто-то обыщет, как пьяного воришку, а потом куда-то сопроводить изволит?! – закричал Жан, разыгрывая возмущение напыщенного вельможи. А как же, какой-то капрал смеет задерживать лейтенанта, адъютанта самого полковника, да еще со срочным письмом!

– Положено, ваша милость, – опытного служаку эта тирада не смутила ни в малейшей степени. – Солдаты проводят вас прямо до штаба, еще и быстрее получится. Но вначале… Извините, а зачем вам это? – сержант взял в руки подзорную трубу. – При всем уважении, в табель положенности лейтенантов это не входит.

– Ох ты, демон, – разыграл удивление Жан. – Это я что, трубу господина полковника увез? Вот что значит спешка. Сержант, надеюсь, ты не будешь ее отбирать – мне по возвращении и так достанется. Ладно, давай своих сопровождающих. Действительно – чего нам ругаться, мы оба приказы выполняем.

Вот так липовый лейтенант и оказался под конвоем. А как еще назвать двоих солдат, ехавших по бокам и внимательно следивших за каждым движением клиента. Поводья в левой руке, правая – около рукоятки пистолета в портупее, притороченной к седлу. Мол, если господин лейтенант решит сбежать – далеко не убежит, так что для целости организма лучше ему вести себя тихо и скромно.

«Однако так мы не договаривались, – подумал Жан. – В этом штабе запросто может оказаться прорвавшийся гонец, перед которым подмену уже не скрыть… С другой стороны, судя по описаниям ван Гейдена, наш коллега личность весьма приметная – жердь под два метра ростом, эдакий дядя Степа, вариант местный, адаптированный. С таким внезапно столкнуться – только с глубочайшего недосыпа. Так что продолжаем играть в лейтенанта, но бдительности не теряем. Вот какая-то усадьба, расположенная на скалистом побережье. Судя по снующим вокруг мушкетерам и рейтарам, приехали».

– Нам сюда, – один из сопровождающих указал на приметное двухэтажное здание, украшенное лепниной, с высокими потолками и широкими окнами. Интересно, кого отсюда выселили, прежде чем штаб разместили? Конный патруль, два солдата в полном боевом снаружи, двое внутри, да поди за неприметной дверью еще сколько-то – серьезный объект. Встречает молодой лейтенант.

– Адъютант полковника Горсея с письмом к его светлости? Позвольте, но только вчера уже был один такой!

– Совершенно верно, нас отправили двоих, меня на несколько часов позже, на случай, если первого гонца перехватят. Мой коллега высок, черноволос, в отличие от меня говорит без малейшего акцента. О моей поездке он не знал, но вот мои бумаги, господа, можете убедиться. Прошу проводить к командиру корпуса, имею приказ вручить письмо лично!

Документы у господ офицеров подозрений не вызвали, но попасть на личный прием все равно не получилось. Оказалось, что здесь расположено что-то вроде комендатуры, а сам господин генерал вместе со штабом расположились на флагмане флота и оттуда осуществляют мудрое руководство войсками. Сейчас же на море высокая волна. Ближе к закату ветер утихнет, тогда и можно будет ехать. А пока господину лейтенанту предлагалось взять пропуск, пойти перекусить с дороги и вообще не мешаться под ногами у занятых людей. До вечера, короче.

Упустить такую удачу Жан не мог. Сразу же отправился в ближайшую таверну, где за кожаной кружкой доброго английского эля, какого не пробовал еще с прошлой жизни, внимательно прислушался к разговорам.

Получалось, что его просьбу выполнили и с позавчерашнего вечера проклятые галлийцы начали совершать вылазки, заставив господ островитян всерьез озаботиться уже собственной безопасностью. Эти наглецы за два дня умудрились взорвать две артиллерийские батареи, уничтожить два передовых отряда осаждающих – ну просто никакого уважения к будущим победителям!

Ничего, его светлость уже приготовил свой ход, который навсегда отобьет у противника охоту вылезать за крепостные стены, пусть только сунутся еще разок!

Черт, информация-то важная, но вот не передать ее в крепость. Самое обидное – знать о готовящейся гадости и не иметь возможности предупредить.

Бессильно скрипнув зубами, Жан расплатился, не спеша вышел на улицу… и увидел, как в здание комендатуры вошел высокий молодой офицер. Коллега? Наверняка! Вот сейчас его встретят, сообщат о прибытии лейтенанта ван Гейдена и опишут внешность. Обязательно опишут, слишком уж она приметная. Стало быть, все, надо делать ноги. Но не торопясь, без суеты, уходим с площади, еще в сторону, еще… подходим к площади с другой стороны, смотрим за угол… Есть! Из комендатуры выскакивают солдаты, пять человек во главе с высоким офицером, им показывают, в какую сторону ушел шпион, ну и ладушки, теперь искать можно долго.

Примерно с такими мыслями Жан зашел в перелесок, плавно переходивший в густой, даже дремучий лес. Ловите теперь, господа!

Встреча с отрядом Тома была назначена близ глухой деревеньки Буко, километрах в восьми южнее Кале, где нечего было делать островным патрулям. До вечера разведчики туда не доберутся, а пока есть пропуск и не сменились пароли, можно осмотреться, проехать по дорогам, изучить побережье, отметить расположение застав, в общем, провести рекогносцировку, чтобы хотя бы примерно представить, где тех магов искать и какую пакость им можно сотворить.

Оказалось, что эскадра островитян нахально встала на рейд прямо напротив порта и методично расстреливала крепостные стены. При этом действия капитанов по слаженности и четкости перестроений напоминали военный парад церемониального батальона на дворцовой площади под аккомпанемент военного оркестра. Только роль музыкантов сейчас исполняли артиллеристы. Корабли, находясь примерно в полумиле от форта, закрывавшего вход на рейд, одновременно выстраивались в линию вдоль берега и, окутанные дымом после бортового залпа, разворачивались так, что галлийцы видели лишь нос или корму, сводя к минимуму ущерб от артиллерии противника. В этот момент с кораблей по форту наносили удар два мага, чьи заклятия вышибали камни из крепостных стен не менее надежно, чем ядра. Ответных заклятий в корабли не летело – либо в Кале вообще не было магов, либо обороняющиеся предпочитали использовать их на других участках обороны. При этом канониры островитян умудрялись стрелять в тот момент, когда пушки форта перезаряжались.

Пока форт спасала лишь толщина крепостных стен, но было очевидно, что огневая и магическая мощь нападавших не позволят обороняющимся сопротивляться более пары дней. Потом корабли войдут в бухту, высадят десант, и корона империи украсится еще одним портом. Столь важным, что его захват в корне изменит весь военно-политический расклад в Европе.

И при этом защитники крепости уже два дня проводили вылазки?! Приходилось отдать должное коменданту – понимая безнадежность своей ситуации, он делал все возможное, чтобы спасти хотя бы Амьен. И нельзя было допустить, чтобы жертвы защитников Кале пропали даром. В прошлом мире Ажана эффективность одной ДРГ приравнивалась к тактическому ядерному заряду. Осталось проверить, сколь результативна она может быть здесь.

Группа Тома прибыла к месту встречи в середине дня и к приходу Жана успела отдохнуть и поесть.

– Ну что, герои, готовы к подвигам? – начал он разговор с построившимся на лесной поляне разведвзводом. – Ставлю задачу – нам нужен пленник, причем пленник информированный. Место для засады я успел подобрать, но времени на подготовку нет вообще, придется действовать по обстановке. Приготовить луки и пистолеты, выдвигаемся немедленно. Я и три человека в головном дозоре, скрытность передвижения максимальная.

Последние три слова… три обычных слова. Но сказанные командиром разведки в боевой обстановке. Для случайно встреченных старика с девушкой, собиравших грибы на их маршруте, они стали смертным приговором, потому что свидетелей их прохода остаться не должно. Это страшный закон, но это закон. Его нет ни в одном уставе, его не подписал ни один правитель, о нем знают только те, кто обязан его исполнять и кто мечтает, что никогда этого делать не придется. У многих получается, но, к сожалению, так везет не всем.

К месту засады вышли в сумерки. Успели занять места в перелеске у дороги, ведущей от Кале к комендатуре. От крепости доносилась стрельба – видимо, обороняющиеся пошли на новую вылазку. Что говорили офицеры в той таверне? Его светлость приготовил свой ход? Господи, помоги нашим!

В какой-то момент стрельба стихла. По логике сейчас островитяне должны направить доклад в комендатуру и, по Уставу, доставить его должен офицер. Внимание!

Вот… о господи, неспешный топот нескольких лошадей, скрип колес… никак повозка с охраной? Это какой же начальник ночью решился прокатиться? Приз едет нелегкий, но уж очень соблазнительный, такой упускать нельзя. Приготовились!

Из-за поворота выехала… карета, запряженная двойкой лошадей. В сопровождении восьмерки рейтар. Трое спереди, трое сзади, двое по бокам. Не иначе командир бригады, а то и всего корпуса. Надо брать.

Залп из луков, сделанный практически в упор, беззвучно, но эффективно снимает рейтар и кучера. Лошади, не испуганные, но и никем не управляемые, просто остановились. Вперед! Убитые, раненые, разбираться некогда – всех добить. В карете трое, дворяне, ничего еще не понявшие… нет, один успел сориентироваться, потянулся к пистолету… шалишь! Не будет тебе почетной смерти – ты живой нужен и пока еще здоровый. А кулаком в рыло, а еще раз… гад, ну и ловок, еще получи! Все, спекся.

– Хватай их, братцы, вяжи! Я вот этого… Мать твою! – Жан рванул одного из пассажиров за камзол, и в руку ударило… словно в прошлой жизни за оголенный провод схватился. Вольт на двести двадцать, не меньше. Что за черт?

Но надо спешить, потом разберемся.

Уходили быстро, но осторожно, чтобы не дать погоне, а утром она будет обязательно, ни единой зацепки.

Возвратившись на ту же лесную поляну, зажгли костер, к которому подвели пленников.

– Этого в сторону, подальше, завязать ему глаза, руки не развязывать и вообще приглядывать – больно шустрый, стервец, – указал Жан на побитого им пленника.

– Так, может, просто того, – Тома провел ладонью по горлу.

– Никаких того-этого, делай, что приказано! – ответ прозвучал неожиданно зло.

Затем уже спокойнее и на островном языке:

– Прошу представиться, господа.

– Комендант крепости вице-адмирал барон де Жоме, – представился тот, от чьего камзола до сих пор гудела рука. – Командир гарнизона майор де Фотельи, – он указал на второго пленника.

– А третий?

– Это островитянин, – адмирал перешел на галлийский язык, – его люди нас и схватили. Демон знает, как у них получилось, но они пробрались в крепость, незамеченными вошли в здание штаба и, словно из собственного сарая, вынесли нас к своим. Кстати, как я понял, вы галлийцы?

– Да, господа.

– Как комендант Кале, я имею право брать под свое командование любое подразделение галлийской армии. Я слышал – ты сержант? Приказываю срочно доставить нас в крепость!

– Это невозможно, ваша милость. Во-первых, я сержант амьенской полиции, требования армейских уставов на меня не распространяются, – от этих слов господа офицеры откровенно обалдели, – во-вторых, как вы себе это представляете? Да сейчас к крепости близко не подобраться, а уж что там утром начнется, когда островитяне вас хватятся, я и представить себе не могу.

– Полицейский? – включился в разговор майор. – Господи, откуда здесь взялась амьенская полиция? Стоп! Это не из-за твоего ли отряда мы третий день кладем людей в бессмысленных вылазках?

– Думаю, да, господа. А чтобы их смерть и в самом деле не оказалась бессмысленной, мы должны сделать свою работу. Переправить вас в крепость… вы же понимаете, что это невозможно.

– Ошибаешься, сержант полиции, – де Жоме сделал ударение на последнем слове. Потом рассказал, что в крепость с побережья ведет тайный подземный ход и нужно лишь добраться к его входу.

– Я вас понял, господа, но сейчас это в любом случае не получится. Завтра сделаем все возможное. Сейчас прошу меня простить, надо решить вопрос с этим островитянином.

– Он галлиец на службе у островитян, – сказал де Фотельи. – И что там решать – перерезать глотку, и все.

– Безусловно, ваша милость, – ответил Ажан, но таким тоном, что было ясно – мнение офицера он будет учитывать в последнюю очередь.

Затем, достав кинжал и поглубже нахлобучив шляпу, направился к пленнику. Развязал ему глаза, обыскал, убедившись в отсутствии оружия, отвел в лес.

– Захват этих офицеров нанес вред Галлии.

– Меня там не было, – ответил пленник. – Это сделали мои люди, но без моего участия и без моей команды. Я лишь сопровождал их, и то конвой мне не подчинялся.

– Принято. Сейчас небо звездное, дорога проходит к северу от нас, километрах в трех, не заблудитесь. Рассказ придумаете сами, а синяки, я думаю, надежно подтвердят ваши слова. Удачи, лейтенант.

С этими словами Ажан разрезал путы и растворился в ночном лесу.

Разговор в штабе первой бригады

– Так я не понял, лейтенант, почему вы до сих пор живы?

– Могу лишь строить предположения, господин полковник.

– Интересно послушать.

– Судите сами, галлийцы устроили эффективную засаду, без шума уничтожив весь конвой, и ушли так, что погоня с участием собак и опытных следопытов оказалась бесполезной. У меня один вывод – нападавшими командовал мой однокашник, который просто меня узнал. Клиссонцы не убивают друг друга без крайней необходимости.

– Клиссонец? Да, это многое объясняет. Но если он узнал вас, вы должны были узнать его.

– Голос показался смутно знакомым, хотя он и пытался его изменить. А лицо… мы говорили ночью, он был в шляпе, вовсе это лицо затенявшей… я запомнил лишь шрам на левой щеке. Нет, я не смог узнать его.

– Хорошо, господин лейтенант, я вам верю, можете идти.

«Конечно, веришь, – думал, уходя, лейтенант. – Под заклятием правды врать невозможно, лишь отказаться отвечать. Слава богу, тот парень тоже об этом знал».