Текст книги "Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера"

Глава XV

На втором этаже таверны «У прекрасной Марты», в небольшой, но красиво обставленной комнате, при свечах, за бутылочкой вина сидели двое мужчин. Обычное, казалось бы, дело – вечер после тяжелого дня, уют и тепло, почему бы и не выпить уважаемым людям… Вот только не положено дворянину, блестящему офицеру, боевому магу пить с затрапезным полицейским сержантом. Не по статусу, однако.

Но, видимо, офицера это потрясение основ не волновало ни в малейшей степени. Потому и разговор лился ровно и со вкусом, как хорошее вино.

– Удачно, что ты остановился именно в этой гостинице! А мне говорят – маг в город приехал, с нами работать не побрезгует! Я думаю, где ж такого откопали? Захожу в таверну и что вижу? Сам лейтенант де Савьер! Или уже капитан?

– Лейтенант, лейтенант, – усмехнулся собеседник. – И, между прочим, никакой удачи в нашей встрече нет – мне Адель сказала, где ты живешь.

– О как, просто Адель! Желаете сказать, ваша милость, что некая юная баронесса де Безье вас уже не интересует?

Де Савьер, смутившись, почесал затылок:

– Ты-то откуда о Шарлотте знаешь?

– Шевалье, вы меня поражаете! – всплеснув руками в притворном недоумении, воскликнул Жан. – Адель, Шарлотта… Когда вы успели стать записным ловеласом? Сколько еще разбитых девичьих сердец в вашей коллекции?

– Да я только о Шарлотте… Адель – это так…

– Ах, графиня – это так? Очень интересно. А граф в курсе?

Покрасневший, как юный семинарист, де Савьер, наконец, собрался с мыслями.

– Жан, хватит издеваться над старшими по званию. Во-первых, с Аде… ну, с графиней, мы друзья, и ты это прекрасно знаешь. Да, она разрешила называть ее по имени, но не более того. Во-вторых, откуда ты о Шарлотте знаешь? И, в-третьих, какого, собственно, демона?! Я люблю твою сестру и давно попросил бы ее руки, но Шар… э… юная баронесса боится, что сейчас ее отец ни за что не даст согласия на брак. Я и сюда напросился, заметь, сам напросился, в надежде на карьеру. Да, грешен, надеясь на поддержку… э-э… графини. Доволен?

Жан рассмеялся. Впервые за много месяцев он сидел в компании друга, рядом с которым не надо было ничего играть. Наоборот, собеседника можно было поддеть, не опасаясь надутых щек, высокомерных обид и прочей сословной ерунды.

– Да успокойся ты. Отвечаю по пунктам, но не по порядку. О графине спросил просто так, в шутку. Во-вторых, ты действительно думаешь, что отец не знает, с кем переписывается его дочь? А некие подробности, заметь, не задевающие ни твоей чести, ни сестры, мне сообщил Гастон, вы ведь знакомы? Он, кстати, недавно женился, и именно здесь, в Амьене, так что поведал мне семейные тайны, включая твою. Отсюда логично следует третье – имеешь шанс стать моим родственником. Иначе Шар… э… юная баронесса уже давно бы носила другую фамилию. Доволен? Если да – предлагаю за это выпить!

Много ли нужно молодому человеку для полного, безграничного счастья? Всего лишь влюбиться и получить надежду на неземное, как ему кажется, блаженство. А то, что самое трудное будет лишь потом – кто в молодости об этом думает? Так рассуждал Жан, точнее, поживший, битый жизнью мужчина, что с доброй завистью смотрел сейчас глазами Жана на сияющего де Савьера.

– А ты сам-то, сам-то, – сменил тему подвыпивший виконт. – Адель… да, Адель, имею право, так вот, она сказала, что ты родственник хозяйки таверны. Она что, тоже скрывающаяся баронесса? Нет, если это семейная тайна, то ладно. Но интересно же!

– Ладно, отвечу, но только тебе. Балладу о Черном бароне и таинственной девице помнишь? Так вот это она и есть.

– Марта? Девица в маске? Вот это сюжет! Роман писать можно!

– Достаточно баллады, там уже все переврали, так что хватит творчеством корежить мою жизнь. Лучше расскажи, как жил это время. Демон! До сих пор не могу поверить, что снова будем вместе драться!

– Да по-разному жил. После того, как я то письмо отнес… Кстати, больше меня о таком не проси – легче было пять дней на стенах Сен-Беа воевать, чем два часа у этого Транкавеля погостить – он же из меня всю душу вынул! И, слава богу, словами – мог и палачам отдать, по-моему. С него сталось бы.

– Не так уж он страшен, поверь. Пугает только. Но ты не отвлекайся, давай ближе к делу, – вернул разговор в нужное русло Жан.

И шевалье рассказал, как с восторгом был принят его доклад по магической защите Сен-Беа, как аплодировали ему лучшие маги страны, обещая блестящую карьеру, почести и прочее, прочее, прочее… И как, разумеется, для его пользы, кто бы сомневался, засунули в самый бестолковый отдел Магической академии. Мол, вы, господин лейтенант, пока отдохните, изучите опыт коллег, подтяните теорию, а мы пока подумаем, в какую дыру вас запихнуть. А кому вы здесь, в столице, нужны, простите, без связей и покровителей? Заслуги и талант? Прекрасно! Вот мы и подберем вам местечко и по заслугам, и по таланту. Где-нибудь подальше, чтобы нашим протеже конкуренции не составляли.

Полгода издевались, пока графиня не написала, что ее отец запросил в свое распоряжение боевого мага, причем именно его, де Савьера. От него требовалось лишь подать встречный рапорт о переводе, который и был удовлетворен буквально за неделю – срок для канцелярской машины Академии небывалый. Обычно для этого месяцы требовались.

К сожалению или к счастью, де Савьер не догадывался, что как раз покровитель, и могущественный, у него был – за судьбой лейтенанта тщательно следил сам виконт Транкавель, один из виднейших придворных вельмож. Однако следил издалека, не желая до времени обозначать свой интерес. Очень уж любопытной показалась ему связка судьбы этого лейтенанта с судьбами графини Амьенской, бывшего унтер-офицера Ажана и владетельного барона де Безье, сообщившего о любовной переписке молодого человека со своей дочерью и попросившего навести о нем справки.

– Утром прибыл, доложился графу, поболтал с графиней и сюда, – закончил рассказ де Савьер.

– То есть зачем вызвали – тебе пока не объяснили? Тогда и я тебе голову морочить не буду. Предлагаю допить эту бутылку, и идите-ка вы, господин лейтенант, отдыхать. Завтра вам предстоит интересный день.

Глава XVI

Батальон выходил на исходные позиции.

В ближайшие дни полк покидает город, и нет ничего удивительного, что обоз вышел заранее. Десятки телег и крытых кибиток под охраной рейтар отправились к месту сбора. С полком поедет лишь продовольствие, и лишь столько, сколько потребуется на переходе.

По крайней мере, так было объявлено. На самом деле, поклажа лежала только в телегах, а в кибитках сидели солдаты. Опыт предыдущей атаки на банду был проанализирован, ошибки учтены. В этот раз не планировалось уничтожать противника одним ударом и, по возможности, избегать рукопашных схваток.

Но это потом. Противник тоже учился на ошибках – недавно разведчики напали на группу бандитов. Три человека шли, чтобы взять под наблюдение городские ворота Амьена. Сработали как всегда – четко, быстро, никто из бедолаг и дернуться не успел. Так вот, один из них нес… корзину с голубем!

Это означало одно – у противника появилась экстренная связь, и, если батальон будет обнаружен, бандиты уйдут. Ищи их тогда по лесам.

Потому и пришлось удлинять путь батальона. Через пять километров обоз остановился, солдаты вышли из кибиток, построились в походную колонну и скрылись в лесу.

Дальше за их поход отвечали разведчики сержанта Тома. Именно они построили маршрут так, чтобы не столкнуться с поисковыми группами разбойников, которые чем ближе к базе, тем чаще встречались на пути колонны. Их старались пропускать, не потревожив, но две группы пришлось перехватывать – расстреляли из засады из луков, никто не ушел. У одной из уничтоженных групп была клетка с голубем. Выпустить его бандиты и в этот раз не успели – повезло.

К месту сбора вышли вечером второго дня. И увидели, как вдали все-таки пролетел голубь. Ожидаемо – следы батальона на лесных дорогах не спрячешь. Отслеживали тех, кто мог столкнуться с колонной, но какая-то группа прошла позже, кто-то сделал выводы и сейчас предупреждал своих.

Поздно! Да, обидно, но не страшно – голубятня не может находиться в лесу, только в окрестных деревнях, от которых к разбойничьей базе еще надо добраться, а это время. Да и два взвода разведчиков расположились вокруг, контролируют подходы и, бог даст, связного перехватят.

В любом случае завтра с утра бандитам будет не до голубиной почты, им бы шкуру свою спасти.

Пока солдаты устраивались на ночевку, командиры собрались на совещание.

Ажан, как младший по званию и единственный простолюдин, сидел в дальнем углу, стараясь не влезать в разговор.

Настроение было поганым – не повезло с погодой. На небе ни облачка, ветер затих, птицы сейчас орут как сумасшедшие, но завтра начнут чирикать, только когда увидят людей. Такой гвалт поднимут – только глухой не всполошится. Солнце, опять же, прольет свой проклятый свет на благословенную землю – и как, спрашивается, в таких условиях воевать? Молодая листва почти не глушит шаги, хрустнувшая под ногой ветка слышна, словно выстрел, зато разбойничьи секреты укрыты надежно. Где благословенный дождь, да еще бы и с грозой, чтобы затопить лесные болота, превратить в непролазную грязь дороги, напрочь перечеркнуть саму мысль о возможности походов, маневров и лихих войсковых операций?

Что же, как говорили в прошлой жизни, за неимением гербовой пишем на простой. Работаем.

Агент Жерар, тот самый, кого несколько месяцев назад вместе с братом взяли на лесном тайнике, сообщил, что все банды собрались вместе, Король также прибыл – что-то готовится, но что – ему неизвестно. Во всяком случае, порядок обороны и отхода при нападении, вопреки обыкновению, разбойникам не сообщался. Лишь объявили, что опасаться теперь некого, и приказали готовиться к выступлению, а куда и зачем – про то главари пока молчат.

Так что у военных нет времени для ожидания, действовать надо сейчас, пока старые каналы связи противника с городом блокированы, а новые не созданы.

Бандитов около трехсот человек, и батальона пехотинцев, даже усиленного ротой разведки, для их уничтожения, безусловно, мало. Но с разведчиками боевой маг, что меняет ситуацию в корне.

Расположение лагеря известно, план и схема охраны имеются, надо действовать. А как – вот это сейчас господа офицеры и решают. Решают, надо сказать, довольно грамотно. Бандитский лагерь расположен на большой поляне на берегу реки. Неширокой, метра четыре, но ее запросто не перепрыгнешь, а противоположный берег довольно крут и покрыт лесом. Расположи там пару взводов, и никто не переправится.

Ниже по течению – болотистая низина. Проходимая, но для скорого отступления непригодная – слишком тяжело по ней идти. Если какие глупцы и решатся – с ними потом можно разобраться, никуда уже не денутся.

Остаются две поросшие соснами гряды, между которыми, опять же, болота и дальше непроходимый лес. То есть, конечно, небольшая группа там пройдет, но основной массе все же придется идти по грядам, на выходе из которых их и встретят усиленные роты в полном боевом порядке. Через них даже опытным бандитам, но не обученным правильному бою, никогда не пробиться.

Параллельно реке поляна ограничена таким же непроходимым лесом. Если найдутся герои, которые решат уходить в него, их встретят разведчики, резать людей в густых чащобах – их работа.

Маг атакует вдоль реки, задача – выдавить бандитов на гряды и запереть возможность их возврата. Все, господа, диспозиция определена, готовимся завтра побеждать! Вопросы?

– Среди бандитов есть маг, – сказал Ажан. Негромко, но присутствующие вздрогнули. Один маг в бою стоит полка. Если он появился у противника… Но откуда? Что делать магу, элите армии, в этих непролазных дебрях, среди грязных мужиков и безжалостных комаров?

– Чего? – скорее возмущенно, чем удивленно спросил командир батальона, до этого старательно игнорировавший присутствие безродного полицейского на благородном собрании.

– Сегодня я видел, как один человек в лагере разбойников создал иллюзию дворца амьенского графа. Так вот башни этой иллюзии были с человеческий рост. Группа разбойников, вероятно главарей, ходила внутри нее, что-то рассматривали, обсуждали. Правда, зеленого плаща на нем не было.

– Вообще-то магией обладает любой дворянин, – уже не слишком уверенно сказал командир батальона.

– Но не такой, – вступил в разговор де Савьер. – Судя по тому, что описал сержант, это сделал действительно выпускник Морле.

– И что теперь делать?

– Жан, а ты что думаешь? – спросил де Савьер.

– Жан?! – вот сейчас командир батальона возмутился по-настоящему. – Господин лейтенант, – подчеркнуто, издевательски вежливо обратился он к магу, – не должны ли мы поинтересоваться мнением еще и моего ординарца или вообще вчера пришедшего на службу солдата?

– Нет, господин майор, не должны, – спокойно ответил де Савьер. – Но отставной унтер-офицер Ажан имеет опыт организации борьбы с магами. Именно он в прошлом году командовал обороной крепости Сен-Беа. Мне за это приключение была вручена золотая шпага, извините за хвастовство.

– Вот как? И вы, лейтенант, воевали под его командованием?! Вот это новость! – впервые в голосе командира батальона прозвучало уважение. – Что же, господин сержант, мы слушаем ваши предложения.

– Предлагаю ничего не менять в вашем плане, – Жан проигнорировал язвительное «господин». – Единственно – предупредить бойцов, чтобы без необходимости не выходили из леса. Маг не всесилен, он не может бить по площадям.

– По площадям? Это как?

– Извините, господин майор. Я имел в виду – не может бить, не видя конкретной цели. Господин лейтенант рассказывал, что магический резерв ограничен, а после истощения маг умирает. Так что задача солдат – подставить того мага под удар господина де Савьера. Что скажете, господин лейтенант?

– Скажу, что магическая дуэль – штука веселая, но опасная для окружающих. Думаю, если сцеплюсь со своим однокашником, кстати, сколько ему лет?

– Лет тридцать, ваша милость, – ответил Жан.

– Значит, не знакомы. Тем лучше. Итак, если нет, когда сцепимся – бандиты побегут, как зайцы. И поверьте – в нужном направлении.

– Значит, так и решили. Господа офицеры, прошу поставить задачи своим подчиненным, завтра нас ждет хорошая драка!

После совещания командир батальона задержал де Савьера и долго расспрашивал об обороне Сен-Беа и отставном унтер-офицере Ажане. Майор много и хорошо воевал, но сегодня впервые в жизни разговаривал с сержантом, которому беспрекословно подчинялся не просто лейтенант – боевой маг! О чванстве этих гениев в армии ходили легенды.

Вот бы удивился капитан, если бы узнал, что впервые командовал и кавалером. Единственным в истории кавалером двух звезд – Голубой и Алой! Но не судьба – Жан просил друга не афишировать сей славный факт.

«И только небо засветилось, наутро все зашевелилось, сверкнул за строем строй», – вспомнились Жану строки из далекого детства.

Только строй не сверкал, а так да, все выглядело эпично, как в фильмах, что с восторгом смотрел когда-то мальчишка Борька Воронин. Хорошие солдаты подобрались к плохим разбойникам, которые сидели в охранении, и лихо их сняли, да так, что никто и не пикнул. Только, к сожалению, это было не кино. Одна из групп ошиблась, прозвучал выстрел. Все, игры в диверсантов кончились. Надо воевать.

Маг в сопровождении капральства разведчиков вышел на поляну. Разбойники уже выскочили из шалашей. С оружием, готовые к бою, но пока не понимающие – что случилось и с кем нужно драться. Пока сформировали группу, послали ее к месту выстрела… потратили минут пять, не более, но этого хватило, чтобы батальон занял свои позиции. Так что разбойников встретили дружным залпом из леса.

Главари сориентировались быстро: подготовились к отражению атаки, послали несколько групп в разных направлениях – искать место для прорыва.

Де Савьер задержался с ударом. Главное сейчас – маг, с остальными разберемся потом.

– Вон он, в центре, в шляпе с черным пером! – крикнул в азарте Жан, указывая де Савьеру цель. Сразу удар – полетел огненный шар. Несколько человек спалил, как соломенных кукол, и ушел в землю – противник успел среагировать.

Началась магическая дуэль. Не то изящное фехтование учеников под надзором учителей, что видел курсант де Безье в Морле, а бой мастеров на уничтожение.

Над поляной сверкали молнии, летели тучи ледяных игл, сама земля, словно в агонии, корчилась от бешеного напора магии. Какое тут сражение – спасаться надо! Эту простую мысль быстро поняли бандиты. Попытались сунуться через реку, в лес, везде получили отпор и, как овцы на заклание, сломя голову бросились по кряжам, прямо на выставленные галлийцами засады. Бежать в сторону сражающегося де Савьера дураков не нашлось – есть менее болезненные формы самоубийства.

Однако противник попался достойный! Да, он уставал, но не быстрее, чем сам де Савьер. Так и до истощения дело может дойти. Тот маг, что с бандитами, черт с ним, но силы де Савьеру сегодня еще потребуются, ничего еще не кончилось. И Жан рванул на поляну. Старкад? Да, он бы помог, но после него не останется сил, Король может уйти. А пока эта сволочь на свободе, опасность для города не снята. Хрен его знает, что это за Король и откуда он взялся, но сегодня его надо взять. Поэтому никаких старкадов, просто вперед!

Маг разбойников увидел, что к нему бежит какой-то человек. Явно сумасшедший, но подпускать близко и его не следует. Легкое движение пальцев, не прерывающее основного заклятия, и в сторону этого червяка летит молния. Что за демон?! Промазал?! Ну, на еще! Опять мимо? Так на, на, на, да сдохни ты наконец!

Де Савьер тоже отвлекся на своего друга и едва не упустил момент, но все же успел. Яркая молния толщиной со столетний дуб ударила во врага. Тот успел увидеть атаку, попытался отвести… не получилось – сгорел, даже не успев почувствовать боль.

Можно праздновать победу, но некогда. Непонятно почему все еще живой Жан кричит, куда-то показывает, о чем он вообще? А, вон от бандитов отделился человек, идет прямо в болото. И уверенно так идет, словно точно знает куда. Вот за ним попробовал еще кто-то побежать… не получилось, провалился, утонул, даже крикнуть не успел.

Подготовленный путь отхода? В Клиссоне всегда учили, что у командира должен быть такой, о котором никто не знает. На крайний случай. А ведь может и уйти – разведчиков около того болота нет, а солдаты по лесу ходить не умеют, им не угнаться.

– На перехват! – скомандовал Жан. – Лейтенант, бросьте оружие, вообще все, что мешает идти, и вперед! Все вперед, этого, – он указал на беглеца, – надо перехватить. Любой ценой. Вперед!

И рванулся в лес. Это очень тяжело – идти по лесу. Кустарник сплетается в непроходимый массив, упавшие от старости деревья лежат повсюду, и просто так через них не перешагнуть – надо обходить, перелезать. Солнце, которое проклинал с утра, сейчас единственное спасение – без него направление не удержать, заблудишься намертво, каким бы ты ни был лесовиком.

Там, в болоте, тоже не просто, поэтому шанс на поимку есть, лишь бы не остановиться, не дать себе поблажки, которую просто требуют разрывающиеся легкие, хрипящее пересохшее горло, гудящие ноги и готовое вырваться из груди сердце. Все это уже было, раньше, на тренировках, но никогда это не было так жестоко.

Просвет! Болото близко. Теперь успокоиться – где наш болотоходец? Да вон он, идет прямо на нас! Надо подготовиться к встрече.

Когда уставший, одуревший от болотного газа бандит вышел на берег, он не поверил своим глазам. В него одного в упор целились одиннадцать лучников. Чуть в стороне стоял еще один молодой мужчина, держащий руки, словно маг, приготовивший заклинание.

– Стоять, – скомандовал один из лучников. – Мы устали, можем не удержать тетиву. А если сорвется господин маг, – кивок в сторону молодого мужчины, – о смерти ты будешь умолять. Бросить оружие и три шага вперед. Встать на колени, руки за голову. Алан, Даниэль, связать жестко, чтобы и мысли у него о побеге не возникло.

Когда все было кончено, Жан подошел к разбойнику. Невзрачному, затрапезно одетому. За подбородок поднял его голову, взглянул в глаза и сказал:

– Ну что, Король, добро пожаловать. Дворец ждет.

Куда ты лезешь, мальчик, ты всерьез думаешь, что первым попытался схватить мастера? Не смеши, уходили мы и не из таких ловушек! – пленник мысленно усмехнулся, впрочем, продолжая изображать покорность судьбе. Но сотворил заклятие, маленькое такое, невинное, когда между пальцами возникает молния, способная перерезать любые путы. Вот сейчас появится привычное покалывание… вот сейчас… что?! Как?! Где оно?!

И тогда Король завыл. Жутко и тоскливо. От отчаяния, от бессилия, от ненависти.

Амьенская тюрьма.

Камера допросов

Король сидел, привязанный к стулу. Он знал тактику палачей – вначале запутать, потом запугать и лишь потом… Вот о потом лучше не думать. Боли не будет, для этого есть свое заклятие. Но что будет с телом? С молодым, сильным, ловким? Неужели все зря? Подожди, не паникуй. Никто не проиграл, пока никто не выиграл, так учил его когда-то… Демон, плевать на него, главное, что научил!

Что они знают? Что ты Король. Откуда, ведь никто тебя при этих… стоп, не отвлекаться, никто при них так тебя не называл. Описать тоже никто не мог – нет у тебя особых примет, и это выручало не раз. Но тот седой юнец со шрамом… он не сомневался, не рассматривал – опознал сразу. Видел раньше? Не помню… не знаю… седина и шрам на пол-лица не дают вспомнить… Плевать, главное – держаться уверенно – ты не Король, обычный бандит, но готовый рассказать все, что знает. Сам! Безо всяких пыток! Правдиво и подробно, хотя что может знать рядовой бандит? Да, это шанс. Единственный, и другого не будет.

В камеру вошел вчерашний седой мальчик. Лет двадцати, но жизнью битый изрядно – типичный солдафон, только и умеющий шпагой махать. Попался бы в поединке – свои же кишки у меня нюхал. Жаль – сегодня не мой день. Но ничего, уж я тебя заставлю вокруг пальца хоровод водить! Ну, чего ждешь, твой выпад первый!

– Я сержант полиции Ажан. Простолюдин. Если вы дворянин – скажите, вас будет допрашивать офицер.

Вежлив, сволочь. Прямо придворный секретарь! Только офицер, небось, поумнее тебя будет. Нет, уж лучше я с тобой пообщаюсь.

– Что вы, господин сержант, откуда? Нет, я Жак Простак (хорошо, однако, придумал!), деревенский я, никак не дворянин, что вы.

– Как скажете. Вы (демон, он все время на вы, не поверил?) обвиняетесь в организации нападений на торговые караваны и руководстве разбойничьими бандами, координации их действий.

– Да как, да откуда? Да помилуйте, с чего вы на меня чужие грехи вешаете? Не по правде это, не по-божески!

Полицейский придвинул второй стул, сел прямо напротив пленника.

– Хватит валять дурака, шевалье! Да, да, я знаю, кто вы. И я в любой момент готов пригласить офицера. Тогда о топоре палача вы будете молить на коленях. Не верите? Желаете съездить в Клиссон, господин де Крепон?

Бывшего курсанта Военной академии Бретони Ажан узнал сразу. Во-первых, общались лично. Правда, тогда шевалье представился де Треланом, но это неважно. Аура не изменяется. Эта аура осталась на кинжале де Крепона, который когда-то показал Жану полевой маршал де Ри. Эта же аура у него.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, шевалье. В 1615 году вы убили на дуэли курсанта. За это уже полагается смерть. Далее, в 1617-м вы командовали отрядом, который вырезал деревню Брам, повесил жену и дочерей сеньора. Желаете вспомнить подробности?

В этот момент де Крепону стало страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни. За Брам полагалась смерть лютая, долгая и изощренная. И спорить бесполезно: если этот сержант уже знает, доказать – дело техники. Хотя…

– Сейчас в тулузской тюрьме сидят два мерзавца, ваши бывшие подчиненные в Браме. Готовы вас опознать.

– Врешь! – радостно воскликнул де Крепон. – Их месяц назад убили!

– Верно. Только вы-то откуда об этом знаете? Про нападение на тулузскую тюрьму глашатаи на площадях не кричали, а уж то, что целью нападавших были эти двое – и вовсе тайной короны объявлено. Так как? Готовы объяснить? Или рассказать? Как убивали младенцев, пытали крестьян. Хорошо заработали? Впрочем, это уже не мое дело, вы мне вообще не интересны.

– Зачем же ты пришел? – скорее прорычал, чем спросил де Крепон.

– Действительно, зачем? Казалось, что приду и смогу что-то понять. Ошибся. Оказывается, ты мне не интересен, прощай. – И Жан пошел к выходу.

Спокойно, без злости, без криков и угроз от душегуба уходил последний шанс пусть не на спасение, не до него, хотя бы на легкую смерть. Этого нельзя было допустить, его надо остановить, любой ценой!

– Подождите! – шевалье сам не заметил, как обратился к простолюдину на вы. – Я могу… я знаю… ради бога, остановитесь, я спасу город!

– Чего ты спасешь? – уже взявшись за дверную ручку, Жан обернулся.

– Был приказ. В ближайшие дни мы должны были войти в город как мирные крестьяне и торговцы. Когда именно – нам сообщат, в одном из тайников, я покажу каком, будет оставлено письмо. Наша задача – в нужный момент устроить бунт в городе.

– Теперь поднимать бунт некому. Да и раньше это было бессмысленно – гарнизон, даже оставшийся в крепости, разметал бы вас, как ветер перья. Кстати, что значит «нужный момент»? Кому нужный?

– С нами был боевой маг, не забывайте. Это у вас его не должно было быть. К тому же захватывать город и не требовалось – эта задача стояла перед армией, которая осадит город. Мы лишь устроили бы смуту и открыли ворота.

– Какая еще армия? Вся армия кастильцев готовится к сражению! Выделить войска еще и для осады Амьена – откуда?

– Это будут не кастильцы. Со дня на день на рейд Кале войдет островная эскадра. Самая крупная из всех, что когда-либо собирала эта империя. Флот и часть армии осадят ослабленный гарнизон Кале, остальные двинутся сюда. После этого галлийская армия может демонстрировать чудеса героизма в сражении с Кастилией – северо-восток страны все равно будет потерян. Кале отойдет островитянам, Амьен – кастильцам. Ну что, стоят эти сведения моей жизни? – в голосе пленника вновь появилась бравада.

Жан помолчал, внимательно рассматривая де Крепона.

– Я доложу. Сейчас придет прокурорский клерк, расскажешь ему все и подробно. Помни, это твой единственный шанс. Последний.

Кабинет графа Амьенского

– Итак, капитан, вас можно, и даже нужно поздравить с удачей! Безусловно, ваши заслуги оценены по достоинству и уже завтра о наградах будет объявлено на весь город.

– Благодарю вас, ваше сиятельство!

– Спасибо, – граф вежливо кивнул, – но сейчас я хотел поговорить о другом. Этот полицейский, что был с разведчиками, как проявил себя?

– Полицейский? – недоуменно произнес военный. – Ну да, был такой. Де Савьер рассказывал о нем какие-то совсем невероятные вещи – вроде этот парень – ему на самом деле лет двадцать, уже отставной унтер-офицер и, чего точно быть не могло, – командовал целым гарнизоном крепости. В общем, чепуха какая-то, хотя спорить с де Савьером никто не стал – маги на дуэль не вызывают. Да, помню того полицейского – командир разведки зачем-то привел его на совещание перед боем… Впрочем, это оказалось кстати – он сообщил о присутствии среди разбойников боевого мага, и мы внесли необходимые коррективы.

– И как же он этого мага опознал? Как я понял из вашего доклада, никакого зеленого плаща тот не носил.

– Полицейский видел, как маг создал иллюзию вашего замка.

– Вот как? А вас не заинтересовало, что за лагерем разбойников наблюдали еще и разведчики, а эту иллюзию увидел только он?

– Ну… наверное… то есть да, вы правы. Но в тот момент мы думали только о предстоящем бое, поэтому такой вопрос и не возник. А действительно, почему?

– И еще, – проигнорировав вопрос, продолжил граф, – как он вел себя в бою?

– А вот этого, ваше сиятельство, я совершенно точно не знаю. Он был с разведчиками, которые непосредственно в схватку не вступали – их делом было обеспечение операции, перекрытие отдельных путей отхода противника. Я за ними и не наблюдал вовсе. Да, еще они прикрывали нашего мага в той жуткой дуэли! Но мы, в смысле пехота, находились от нее далеко, чему, честно сказать, были рады – никто не хочет находиться около сцепившихся магов – слишком мало шансов уцелеть.

– Да, капитан, никто не хочет, – задумчиво, словно самому себе, сказал граф, – кроме одного полицейского. Когда он вернулся, на нем вся одежда не то что прогорела, обуглилась. А он цел и здоров… Бывают же чудеса… Значит, не видели его в бою? Что же, еще раз спасибо за отличную службу, поздравляю с наградой, а с какой – пока промолчу. Готовьтесь к сюрпризу – уверяю, приятному!

Когда капитан ушел, граф крепко задумался. Полицейский Ажан все больше занимал его мысли, отвлекая от действительно важных и серьезных вещей. Каким-то образом он оказывался втянут в важнейшие процессы, происходящие в графстве. Не все, но многие, слишком многие. Не на первых ролях, всегда в тени, но его имя всплывало постоянно.

Попытки навести справки о нем не привели ни к чему – известная информация подтверждалась, но новая не добавлялась никогда. Даже применение эликсира принцев ничего не дало! Николь свое дело, несомненно, сделала – трактирщик видел, как она буквально на себе уносила клиента, да и приставленные люди проследили – все прошло по плану. И каков результат? Куча никому не нужных, а, главное, совершенно непроверяемых подробностей и ничего более. Старший сын направлял своих людей в его деревню, да что толку? Изуродованное лицо, седина делают просто невозможным опознание. Попытка навести справки в Клиссоне даже не предпринималась: тайна академии – штука слишком суровая, чтобы с ней играться.

Можно было бы просто запереть его в подвале и поручить заботам тамошних костоломов, но такого не поняли бы слишком многие, и первой – собственная дочь! Кстати, она подтвердила сказку о командовании крепостью и унтер-офицерстве, полученном в двадцать лет.

Вот так вот, ваше сиятельство, – граф усмехнулся своим мыслям. Дожил, мол, всерьез размышляет о пытках человека, которому стольким обязан. Начиная с жизни собственной дочери и кончая недавним разгромом бандитов. Вот до чего любопытство доводит. Не зря, ой, не зря Господь его к грехам причислил.