Текст книги "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга VI"

Разумеется, сие наблюдение не претендует на вселенскую истину – это так, мимолётная заметка на полях кинги.

1947 год. Голливудская история

Около 10 часов утра 15 января 1947 г. дежурная служба полицейского управления Лос-Анджелеса приняла телефонное сообщение об обнаружении расчленённого человеческого тела на пересечении Нортон-авеню и 39-й улицы. Первым по указанному адресу прибыл наряд в составе полицейских Фрэнка Паркинса и Уилла Фитцджеральда. Предварительным осмотром места происшествия и опросом свидетелей они установили следующее: район пересечения Нортон и 39-й стрит не застроен и малонаселен. В траве, в нескольких метрах от дороги обнаружено полностью обнажённое женское тело, лежавшее на спине и расчленённое в области талии на две части; руки трупа были подняты и заведены за голову, ноги – широко раздвинуты. Следы крови на теле и вокруг него отсутствовали, лицо носило следы побоев, рот был разорван до ушей. Сообщение об обнаружении трупа поступило от некоей Бетти Бесинджер, которая вместе со своей 3-летней дочкой направлялась в обувной магазин за покупками. Погибшая была ей незнакома и в этом районе не проживала; Бесинджер утверждала, что вплоть до появления полицейских даже не знала, чье тело лежало в траве – мужское или женское.

Получив первый рапорт с места происшествия, начальник дивизиона расследования убийств городского управления полиции Джон Донахью поручил расследование убийства сержанту Хэрри Хансену и детективу Финису Брауну.

К тому времени, когда детективы прибыли на место обнаружения расчленённого тела, там уже успела собраться толпа газетных репортеров и зевак. Патрульные полицейские явно плохо справились с задачей охраны места происшествия: следы окрест были безнадёжно затоптаны, что вызвало ярость сержанта Хансена.

При осмотре места обнаружения расчленённого женского тела на Нортон-авеню 15 января 1947 г. полицейский фотограф сделал несколько обзорных и детальных фотоснимков.

Осмотрев место обнаружения тела, детективы пришли к следующим заключениям:

а) перекрёсток Нортон-авеню и 39-й стрит не был местом убийства. Преступление было совершено в другом месте; уже расчленённое тело было привезено сюда минувшей ночью (т. е. с 14 на 15 января 1947 г.);

б) преступник совершал со своей жертвой сложные манипуляции: связывал её (на это указывали следы от верёвок на лодыжках, запястьях и шее), разрезал, смывал кровь. Последнее потребовало особенно много усилий, поскольку при тех повреждениях, что получила погибшая, крови должно было быть очень много. Между тем, ни на самом теле, ни на земле рядом с ним, следов крови обнаружено не было;

в) убийца явно озаботился тем, чтобы затруднить опознание тела. Лицо, изуродованное разорванным ртом, было сильно обезображено чудовищными гематомами и, видимо, мало походило на то, каким было при жизни. Никаких личных вещей, а также документов, поблизости от тела найдено не было. Отсутствовала и одежда погибшей. Прятать одежду имело смысл в одном только случае – дабы максимально помешать составлению словесного портрета погибшей;

г) убийцу ничуть не интересовало сокрытие содеянного преступления; расчленение тела было предпринято в целях удобства его транспортировки, а отнюдь не из желания избавиться от него. Действия преступника явно не были хаотичны или бессмысленны, они были последовательны и подчинены определённому плану.

Неизвестное женское тело, обнаруженное 15 января 1947 г. на Нортон-авеню, в тот же день было доставлено в морг, где подверглось судебно-медицинскому исследованию.

Сержант Хэрри Хансен для скорейшей идентификации тела решил обратиться за содействием к ФБР США. На тот момент времени эта организация уже имела самый полный в США дактилоскопический банк. В нем хранились отпечатки пальцев более чем ста десяти миллионов человек, нарушавших за последние 30 лет федеральное законодательство либо поступавших в этот же период на государственную службу. Помимо обращения за помощью к ФБР, Хансен послал дактилоскопическую карту погибшей и в отдел регистрации полиции штата Калифорния. Примечательный нюанс: полицейским, чтобы послать запрос в Вашингтон (а именно там находилась штаб-квартира ФБР в 1947 г.), пришлось обратиться за помощью в газету – для передачи увеличенного изображения оттисков пальцев и ладоней требовался фототелеграф, которым не располагало тогда полицейское управление. Детектив Браун воспользовался фототелеграфом, принадлежавшим редакции газеты «Экземинер».

Патологоанатомическое исследование проводил доктор Ньюбарр и его ассистент Си Фалу.

Повреждения лица погибшей женщины.

В качестве непосредственной причины гибели женщины было названо «сотрясение мозга с последующим кровоизлиянием, вызванное ударами в лицо». Было констатировано, что погибшая получило большое число ударов в голову, которые были сгруппированы в средней и верхней третях головы в затылочной, теменной и лицевой частях.

Погибшая не была беременна, более того, она вообще не жила регулярной половой жизнью. Вагинальный канал был неразвит; Ньюбарр при встрече с детективами, поясняя своё заключение, сказал, что склонен думать, будто погибшая вообще была девственницей. Вместе с тем, анальное отверстие было расширено и имело диаметр более 3 см. Характерные потёртости кожи вокруг него наводили на мысль о посмертном введении в анальное отверстие инородного предмета, который впоследствии преступником был извлечён. Как такового изнасилования погибшей не было – и это было одно из самых парадоксальных заключений экспертов; следов спермы на теле погибшей не оказалось. Другим весьма удивительным оказалось объяснение механизма расчленения тела. Выяснилось, что преступник не пользовался ни пилой, ни топором (что, вообще-то, представлялось бы логичным); вместо этого он аккуратно разрезал тело длинным очень острым инструментом, возможно, хирургическим или мясницким ножом.

Схема человеческого позвоночника из американского медицинского атласа. Отрезок А-А показывает расположение линии разреза.

Разрез был один, его линия прошла по хрящевому диску между вторым и третьим позвонками поясничного отдела; точность и аккуратность разреза наводили на мысль как о возможной медико-хирургической подготовке убийцы, так и о его незаурядном самообладании.

Немалое затруднение экспертов вызвало заключение о времени наступления смерти. Тело было сильно обескровлено, а это, как известно, способно сильно исказить точность оценки момента наступления смерти. Ньюбарр, в конце концов, склонился к мысли, что убийство произошло примерно за сутки до обнаружения тела, т. е. в первой половине дня 14 января 1947 г.

Получив от врачей всю необходимую информацию, детективы решили до поры не оглашать тот факт, что погибшая не была изнасилована. Тот факт, что тело было найдено обнажённым, невольно наводил на мысль о сексуальном насилии как наиболее очевидном результате посягательства. Между тем, знание специфических деталей причинённых жертве повреждений могло быть использовано при изобличении преступника либо разоблачении самооговора. Поэтому в течение довольно долгого времени в Лос-Анджелесе существовало мнение, будто расчленённая женщина была изнасилована.

Между тем, запрос в ФБР позволил быстро идентифицировать погибшую. Ею оказалась Элизабет Шорт, родившаяся 29 июля 1924 г. в городке Хайд-парк, штат Массачусетс.

Элизабет Шорт.

В Голливуде 40-х годов многие знали её под прозвищем «Чёрный Георгин».В 1943 г. девушка работала кассиром в почтовом отделении, расположенном на территории военной базы Кэмп-Кук в Калифорнии, при оформлении допуска с неё были сняты отпечатки пальцев. Именно поэтому дактилоскопическая карта погибшей оказалась в архиве ФБР США.

Идентификация тела позволила быстро двинуть следствие вперёд. От матери погибшей, проживавшей в городке Медфорд, неподалёку от Бостона, были получены хорошие прижизненные снимки Элизабет. Девушка была весьма эффектна, и это наводило на мысль о возможных её попытках сниматься в кино. Лос-Анджелес – столица американской киноиндустрии, тысячи красивых девушек со всех концов США съезжались (и съезжаются поныне) в этот город для того, чтобы сделать свою карьеру в Голливуде. Везёт, разумеется, единицам, но все претендентки участвуют в кинопробах и попадают в бездонные архивы голливудских компаний. Поэтому решение показать фотографии Элизабет Шорт сотрудникам рекрутинговых компаний и модельных агентств выглядело вполне логичным.

Детективов ожидал немедленный успех. Оказалось, что погибшую хорошо знали многие работники голливудских кинокомпаний. Причем среди знакомых Элизабет оказались и люди весьма известные в Голливуде.

Среди них, например, оказался Френчот Тон, крупный кинопродюссер, который при предъявлении ему фотографии Элизабет Шорт поспешил сообщить полицейским, что пытался соблазнить девушку. Впрочем, по его словам, ничего у него не вышло. От Тона детективы услышали ещё целый ряд фамилий крупных голливудских воротил, с которыми погибшая была на короткой ноге.

Марк Хансен, хозяин целой сети ночных клубов и кинотеатров, признал, что он был хорошим другом погибшей и лично знакомил Элизабет с крупными кинопрокатчиками. На допросе Хансен утверждал, что не имел с погибшей интимных отношений и не склонял её к сексу. Вместе с тем, он подчеркнул, что нередко Элизабет вела себя с мужчинами неправильно, сначала разжигая похоть и давая двусмысленные обещания, а затем словно окатывая равнодушием и холодностью. По словам Хансена, погибшей очень соответствовал имидж женщины-вамп, интригующе загадочной и недоступной. Из-за своей любви одеваться во всё чёрное Элизабет получила прозвище «Блэк Далия» («Black Dahlia» – Чёрный Георгин), которым очень гордилась. Полученное ею прозвище восходило к известному голливудскому кинофильму 40-х годов «Синий георгин» с Вероникой Лэйк и Аланом Леддом в главных ролях.

Другой товарищ Элизабет Шорт – некий Хэл Мак-Гуир – высказался о присущей Элизабет манере поведения с мужчинами следующим образом: «Вы быстро узнавали, что Вы – не тот, кого она имеет в виду. То же самое, как если бы Вы попадали в церковь…» (Не кажется ли это вам знакомым, дорогие россияне? У нас подобную категорию дам называют «динамщицы». Либо иначе, но совсем уже нецензурно… Невесёлая криминальная статистика такова, что приходится признать – век «динамщиц» очень недолог. Они нередко попадают в весьма опасные ситуации, которые заканчиваются для них весьма плачевно. Что в России, что в США…)

Подобные рассказы, при всей их занимательности, всё же не отвечали на вопросы, связанные непосредственно с гибелью Элизабет. К тому же хорошо известно, что светская жизнь красивых женщин зачастую имеет мало общего с буднями. В этом смысле гораздо более информативным оказался допрос некоей Барбары Ли, женщины, с которой погибшая на пару снимала квартиру. Собственно, именно этой женщине Элизабет Шорт была обязана своими первыми знакомствами в Голливуде.

Барбара Ли рассказала полицейским, что ещё до приезда в Лос-Анджелес Элизабет Шорт получила некоторый опыт работы моделью: в Массачусетсе она некоторое время работала, демонстрируя одежду в крупном универмаге. Появившись в Голливуде, девушка принялась отчаянно бороться за своё место на киноолимпе: соглашалась на все кинопробы, снималась в массовках, не жалела денег на фотохудожников. У неё был дар заводить полезные знакомства. Его она блестяще продемонстрировала, познакомившись в столовой одной из кинокомпаний с Жоржеттой Бауэрдорф. Эта фамилия, кстати, многое говорила лос-анджелесским полицейским: обладательница фантастического состояния, владелица огромной коммерческой недвижимости (главное! – нефтяных полей в Техасе) Жоржетта Бауэрдорф была убита в 1945 г. в собственном бассейне. Преступник её изнасиловал, а чтобы заглушить крики жертвы, затолкал в горло полотенце, что привело к асфиксии с летальным исходом. Тайна гибели Бауэрдорф так и не была раскрыта33
  Расследованию убийства Жоржетты Бауэрдорф посвящен очерк Алексея Ракитина под названием «1944 год. Кроткое обаяние буржуазии (история трагической смерти Жоржетты Бауэрдорф, дочери крупного нефтяного магната).» Очерк этот вошёл в сборник «Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга I», изданный в июне 2021 года на книгоиздательской платформе «ридеро» и доступный ныне во всех электронных магазинах книжной торговли.


[Закрыть].

После первых публикаций в калифорнийских газетах, посвящённых трагической смерти Элизабет Шорт, в Лос-Анджелесе неожиданно объявился человек, назвавшийся отцом погибшей. Его появление выглядело более чем странным, если принимать во внимание, что никто из знакомых Элизабет ничего о нём не знал: девушка не раз заявляла, будто отец её погиб. Запрос в Медфорд и полицейская проверка на месте дали совершенно неожиданный результат.

Выяснилось, что родители Элизабет – отец Клео и мать Феба – вплоть до Великой депрессии 1929 г. были весьма зажиточны. Клео владел весьма доходной фирмой по производству снаряжения для игры в гольф, а мать вела образ жизни зажиточной домохозяйки. Обвал фондового рынка разорил семью. Клео, не вынеся стресса, покончил с собой. Так, во всяком случае, все подумали, когда осенью 1929 г. его пустой автомобиль был найден возле моста. Феба формально объявила о банкротстве и пошла работать билетёром в кинотеатр. Через какое-то время она выучилась на бухгалтера и сумела получить работу помощника у владельца пекарни. И хотя прежнее благосостояние в дом Шортов никогда уже не вернулось, мать смогла вырастить и поставить на ноги своих четырёх детей. Между тем, супруг её отнюдь не бросился с моста – в 1934 г. он неожиданно прислал письмо из Калифорнии и предложил восстановить семью. Феба не смогла простить вероломство мужа, бросившего её в отчаянно трудный момент жизни, и отказалась даже встречаться с ним.

Между тем, Элизабет Шорт не забыла о том, что её отец живет в солнечной, обласканной Богом Калифорнии. В 1943 г., в возрасте 19-и лет Элизабет уехала из постылого убогого Медфорда и явилась к отцу. Тот жил в небольшом городке Валледжио неподалёку от Сан-Франциско и работал вольнонаёмным на базе военно-морского флота на острове Мар.

Отношения между дочерью и отцом сразу же незаладились. Уже после гибели Элизабет её отец рассказывал, что дочь была "ленива и неопрятна". Возможно, так оно и было на самом деле, возможно, Элизабет просто обременяла отца – сейчас об этом судить трудно. Но Клео и Элизабет Шорты очень скоро разругались и расстались навсегда. Дочь, видимо, только теперь смогла понять непримиримость матери; Элизабет Шорт не простила отца и вычеркнула его из списка живых – с той поры она говорила всем, что он погиб в автомобильной катастрофе.

Когда лос-анджелесские детективы убедились, что приехавший из Вальехо мужчина действительно является отцом Элизабет Шорт, они предложили ему опознать тело и забрать его для похорон. Клео заявил, что для этого и приехал в Лос-Анджелес. Но опознание с его участием неожиданно провалилось: Клео заявил, что предъявленное тело не принадлежит его дочери. Это заявление выглядело очень странным, поскольку Элизабет уже опознали многие из её голливудских друзей и подруг. С момента расставания Элизабет и Клео минуло немногим более трёх лет, за такой срок девушка явно не могла измениться неузнаваемо. В общем, поведение Клео Шорта показалось Хэрри Хансену весьма странным, и сержант позвонил матери Элизабет, намереваясь пригласить её на опознание тела дочери, но… но выяснилось, что женщина уже отправилась в Калифорнию по приглашению неких журналистов.

Оперативность прессы не могла не поражать!

Между тем, уже вечером 16 января 1947 г. сыщики вышли на первого серьёзного подозреваемого в убийстве Элизабет. Детективам удалось выяснить, что некий Роберт Мэнли весьма настойчиво преследовал погибшую своими ухаживаниями и вечером 8 января 1947 г. увёл её из многочисленной компании. Несколько человек видели, как Мэнли усаживал Элизабет Шорт в свой автомобиль; девушка на вечеринку не вернулась и – более того!– никто из друзей её живой уже не видел.

Был получен ордер на арест Роберта Мэнли, он был доставлен в здание полицейского департамента и подвергся допросу, который продлился более двух суток. Подозреваемый полностью отвергал все обвинения; Мэнли твердил, что действительно намеревался добиться близости с Элизабет, но та отвергла его притязания. По его словам, они сняли номер в одном из мотелей, после чего Элизабет улеглась в кровать и заявила, что плохо себя чувствует. Она не позволила Мэнли лечь рядом с собой, и обескураженный донжуан провел ночь на 9 января, сидя верхом на стуле. Поутру девушка заявила, что ей надлежит встретить сестру в отеле «Балтимор», и попросила отвезти её туда на машине. Бедолага Мэнли, проклиная всё на свете, отвёз её в гостиницу и расстался с Элизабет в 18:30 9 января.

Мэнли дважды проверяли на полиграфе, но, в конце концов, полицейские убедились в полной его невиновности. Персонал отеля «Балтимор» опознал Элизабет Шорт в предъявленных фотографиях; она действительно пробыла в холле гостиницы до 21:00 и несколько раз звонила по телефону, после чего ушла в неизвестном направлении. Её никто не поджидал и, разумеется, ни с какой сестрой она не встречалась по той простой причине, что все сёстры Элизабет в это время находились в Массачусетсе. 18 января Мэнли был освобождён из-под стражи.

Слева: статья о подозрениях в отношении Мэнли и его проверке с использованием «детектора лжи». Автор статьи получил право сфотографировать подозреваемого перед началом этой малоприятной процедуры. Справа: Мэнли после снятия всех подозрений объясняется с женой в холле полицейского участка. Наверняка супругам было что сказать друг другу по завершении всей этой истории.

Информацию, полученную в гостинице «Балтимор», следовало признать очень важной и по другой причине. После того, как Элизабет покинула гостиницу (напомним, что это произошло вечером 9 января 1947 г.), её никто более живой не видел. Между тем, аутопсия показала, что кишечник погибшей был заполнен продуктами переработки пищи. Это означало, что вплоть до дня смерти Элизабет Шорт продолжала получать пищу. Как свидетельствует полицейская практика, сексуальные преступники в случае похищения жертв обычно не кормят своих пленников. Даже если считать, что гибель Элизабет Шорт последовала 13 января (т. е. на сутки раньше официально признанной даты смерти) всё равно получалось, что в течение нескольких дней она оставалась на свободе. Тем не менее, полиции так и не удалось установить, где и с кем Элизабет Шорт провела последние дни своей жизни после 9 января 1947 г.

Всю вторую половину января лос-анджелесские газеты размещали на своих страницах публикации, посвящённые Элизабет Шорт и её гибели. Интерес к преступлению оказался, таким образом, изрядно подогрет. Когда 17 января в Лос-Анджелес приехали старшая сестра погибшей – Вирджиния Уэст (Virginia West) – и её мать – Феба Шорт (Phoebe Short) – их встретила целая армия журналистов, жаждущих эксклюзивных интервью и необыкновенных деталей личной жизни погибшей. Само появление этих женщин было обставлено как дешёвый детектив. Журналисты связались с ними быстрее детективов, проводивших расследование, и сообщили, будто Элизабет выиграла главный приз на конкурсе красоты. Они пригласили обеих женщин в Лос-Анджелес на церемонию награждения Элизабет и можно представить – вернее, невозможно! – потрясение матери и старшей сестры, узнавших по прибытии, что приехали они вовсе не на праздник, а на похороны.

Это очень интересная фотография. Слева можно видеть Фебу Шорт, мать убитой Элизабет, рядом с нею Вирджиния Уэст, старшая сестра последней. Женщины сняты в автомобиле сразу по прибытии в Лос-Анджелес. Ближайшие родственники жертвы были завлечены в Лос-Анджелес обманом – журналисты сообщили им, будто Элизабет выиграла гран-при на конкурсе красоты и срочно вызывает их для того, чтобы они приняли участие в церемонии награждения. Невозможно представить потрясение женщин, отправившихся на праздник и очутившихся в эпицентре драмы.

Напомним: в интересах следствия полиция не разглашала информацию о том, что Элизабет Шорт не жила половой жизнью, а потому в большинстве газетных публикаций о погибшей писали как о девушке лёгкого поведения, разве что проституткой не называли. Особенно отвратительно в этом отношении выглядели «инсайды» некоторых газетных пачкунов, сообщавших, будто Элизабет Шорт видели перед смертью в юбке выше колен и в тонкой прозрачной блузке. Подобные детали являлись враньём от первого слова до последнего, но они задевали честь убитой и давали питательную пищу всевозможным домыслам, связанным с родом её занятий. Понятно, что подобные инсинуации, да и вообще интерес посторонних людей к деталям личной жизни Элизабет, был крайне неприятен её близким и даже прямо оскорбителен.

За всё время пребывания в Лос-Анджелесе родственники Элизабет Шорт не дали ни одного интервью; на похороны, состоявшиеся на кладбище «Окленд маунтайн» пресса допущена не была. Впрочем, пишущая братия вскоре пронюхала, где именно произведено захоронение, и на могилу Элизабет Шорт началось настоящее нашествие паломников. В конце концов, для того чтобы оградить могилу от вандализма, администрации кладбища пришлось изменить разбивку территории на участки и их нумерацию. (В процессе подготовки этого очерка автору довелось увидеть на англоязычном форуме рассуждения по этому поводу двух туристов: один из них написал, что, зная номер участка – 938 Восточный – обошёл всё кладбище, но могилы Элизабет Шорт не нашел, второй в ответ на это рассказал, где именно её следует искать, и описал ориентиры, особо подчеркнув, что нынешняя разбивка на участки не соответствует первоначальной).

На похоронах Элизабет Шорт в Окленде, пригороде Сан-Франциско, присутствовали лишь священник, работники похоронной компании, полицейские и близкие родственники – мать, старшая сестра и муж последней. После окончания похорон полицейские передали несколько фотографий. сделанных в ходе церемонии, журналистам – так эти снимки попали в прессу и стали известны общественности.

Лос-анджелесские детективы, разумеется, не преминули лично допросить родственников Элизабет Шорт при их появлении в городе. Информация, полученная от них, дала толчок следствию в новом направлении.

Элизабет буквально была одержима идеей выйти замуж за военного лётчика – это утверждала вся её родня. Трудно сказать, что питало подобный девичий романтизм – форма пилотов или величина их денежного содержания – но расставшись в 1943 г. с отцом, Элизабет пошла работать на военную базу "Кэмп-Кук" в Калифорнии. Кстати, именно тогда её дактилоскопировали. В "Кэмп-Куке" было много военных лётчиков, а потому работа на почте казалась Элизабет необыкновенно привлекательной. На местном конкурсе красоты 19-летняя Элизабет заняла первое место, чем снискала ненависть остальных соискательниц мужских сердец. Командованию базы последовало несколько жалоб на поведение Элизабет Шорт, и девушке пришлось уволиться.

В сентябре 1944 г. Элизабет покинула «Кэмп-Кук» и направила свои стопы в Санта-Барбару. Там она познакомилась с лейтенантом военно-воздушных сил Гордоном Фиклингом. Элизабет Шорт была готова выйти за него замуж, но лейтенант предложения не сделал. Он отправился воевать в Европу, укрепляя своим героизмом «второй фронт», а потенциальная невеста осталась с ощущением неопределённости своей будущности. Впрочем, в Санта-Барбаре были и другие военные лётчики. С группой молодых пилотов Элизабет Шорт попала, в конце концов, в неприятную историю: военный патруль задержал весёлую компанию за распитие спиртных напитков и нарушение общественного порядка.

Следствие довольно быстро установило, что Элизабет Шорт явно отдавала предпочтение мужчинам в военной форме. Но данное обстоятельство отнюдь не характеризовало её плохо, скорее наоборот. Детективы внимательно изучили около полудюжины военных моряков и лётчиков, знакомых с Элизабет, и пришли к выводу, что все они не могут иметь отношения к убийству девушки.

Элизабет, чрезвычайно напуганная происшедшим, оставила Калифорнию и вернулась к семье в Мэдфорд. В декабре 1944 г. она отправилась к тётушке в Майами, где в новогоднюю ночь познакомилась с майором военно-воздушных сил Мэттом Гордоном. Последовал бурный – но платонический! – роман, и Гордон в феврале 1945 г. поехал в Индию, храня под сердцем фотографию невесты Элизабет Шорт. Между влюблёнными возникла активная переписка, содержавшая, впрочем, довольно мало смысла. Самое существенное в ней заключалось в том, что Мэтт и Элизабет решили бракосочетаться в октябре 1945 г.

Свадьба не состоялась. Гордон погиб на обратном пути из Индии в авиакатастрофе.

Случившееся довольно своеобразно повлияло на Элизабет. С той поры, общаясь с мужчинами, она стала иногда рассказывать о своём неудачном замужестве и рождении мёртвого ребёнка. Довольно необычная фантазия для девственницы! Кроме этого, прыть потенциальной невесты ничуть не уменьшилась, и она продемонстрировала огромную настойчивость в «разработке» потенциальных женихов. Элизабет Шорт умудрилась разыскать Гордона Фиклинга (место службы которого в Европе не знала) и передать ему письмо.

Между ними возникла оживлённая переписка, в ходе которой Элизабет смогла убедить Гордона в нежных чувствах, которые он якобы разбудил в ней. Молодой человек не догадался поинтересоваться, почему эти нежные чувства спокойно пребывали в спячке целый год и проявились только теперь. Гордон Фиклинг воспрянул духом и испросил у начальства короткий отпуск для поездки в Штаты; на 2 дня он приехал в Чикаго, туда же приехала и Элизабет.

Она была нежна, романтична, весела и непосредственна, но мужественному лейтенанту в интимной близости наотрез отказала. Нетрудно понять, сколь яркую гамму чувств пережил доблестный защитник американского неба! Он был обескуражен и чувствовал себя обманутым в ожиданиях. Стоило лететь через Атлантику, чтобы покушать мороженое и переспать с симпатичной девушкой на разных кроватях в мотеле!

Калифорнийские газеты, внимательно следившие за ходом расследования «дела Элизабет Шорт», уделили немалое внимание Джозефу Гордону Фиклингу. Бедолага, сам того не зная, одномоментно сделался очень известным в Калифорнии человеком. А всего-то надо было познакомиться с девушкой, которую впоследствии убьют… Наверняка Джозеф и сам был не рад такой славе!

Когда лос-анджелесские детективы узнали о том, как Элизабет Шорт вела себя с лейтенантом Фиклингом, они немедленно пожелали проверить его alibi. Не всякий мужчина смог бы бесстрастно выносить ту манеру общения, которую навязывала своим ухажёрам Элизабет! Однако, ответ на запрос, направленный в Пентагон, оказался обескураживающе кратким: в течение января 1947 г. лейтенант Фиклинг не оставлял расположения своей части в Германии, а значит, он никак не мог совершить убийство на другой стороне земного шара.

28 января 1947 г. на почте был задержан конверт с неправильно указанным адресом. В верхней части конверта было от руки написано: «Лос-анджелесский „Экземинер“ и другие издания», ниже помещались две надписи, сделанные из газетных букв. Они гласили: «Это принадлежит Далие» и «следует письмо».

Внутри странного конверта находились: свидетельство о рождении Элизабет Шорт, карточка её социального страхования, три фотографии погибшей, полдюжины визитных карточек на разные фамилии, записная книжка, принадлежавшая Марку Хансену, с большим количеством фамилий и телефонов, а также записка, набранная из вырезанных из газет слов. Текст гласил: «Такой молодой! Я сделаю его, как я сделал Чёрного Георгина» и подпись «Мститель за Чёрного Георгина».

Стрелка указывала на фотографию мужского лица, которая была подписана от руки: «Следующий». Смысл этого послания был довольно неясен. Трудно было понять, что же именно хотел выразить его автор. Немало американских историков поломало голову над тем, чтобы дать сколь-нибудь правдоподобную трактовку этого коллажа.

В течение нескольких дней удалось выяснить, что аноним использовал фотографию 17-летнего Арманда Роблеса. Этот молодой человек был из семьи британских евреев, выехавших на постоянное жительство в Палестину. Он имел родственников в США (они-то и опознали его на фотографии), но сам никогда не бывал в Америке и не имел к Элизабет Шорт никакого отношения. Несомненно, анонимка была изготовлена для того, чтобы дезориентировать полицию в её поисках. Возможно, что автором этого письма действительно был преступник, убивший Элизабет Шорт, хотя это так никогда и не было доказано. Полиция, несмотря на все ее усилия, не смогла проследить путь, каким фотография Роблеса попала в руки анонима.

Фотография анонимки, подписанная «Мститель за Чёрного Георгина».

При внимательном изучении присланной записной книжки Марка Хансена стало ясно, что из неё были аккуратно вырваны четыре последних страницы.

Первое, что приходило на ум, – все присланные вещи находились в момент убийства при Элизабет Шорт. Невозможно представить, чтобы она отдала кому-либо свою карточку социального страхования или свидетельство о рождении. С другой стороны, эти документы могли быть у неё украдены до убийства. Но в этом случае случайный грабитель или вор никак не мог получить в своё распоряжение записную книжку Марка Хансена. Весьма маловероятно, что Шорт и Хансен были ограблены одновременно; во всяком случае, Марк при допросе в полиции ни о чём подобном не сообщал. Человек, приславший это письмо, явно рассчитывал бросить тень на Хансена, и это ему отчасти удалось. Но, вместе с тем, такая посылка косвенно указывала на то, что Хансен убийства Элизабет Шорт не совершал.

На допросе в полиции Марк Хансен признал, что записная книжка действительно принадлежала ему, но он никак не смог объяснить, каким образом она могла оказаться вместе с документами погибшей женщины в чужих руках. Хансена детективы очень серьёзно допрашивали, рассчитывая получить признание в том, что он был обворован, но продюссер никаких признаний не сделал. Хорошее адвокатское сопровождение помогло ему избежать недобросовестных полицейских трюков и, в конце концов, следователи отпустили Хансена.

Лишь через год любовница Марка Хансена – некая Энн Тон – сообщила полиции, что продюссер действительно был обворован в декабре 1946 г. Тогда у него была похищена записная книжка и большая сумма наличными. Воровкой оказалась… Элизабет Шорт. Хансен был в ярости от случившегося и рассказывал встречным и поперечным о том, как кокетка обманула его доверие. Но когда через месяц Шорт была найдена убитой, Хансен моментально сообразил, что может с лёгкостью превратиться в подозреваемого, если будет продолжать болтать лишнее. Поэтому когда детективы стали наводить у него справки об исчезновении записной книжки, Марк стал ссылаться на забывчивость и факт кражи не признал.

Фотография 17-летнего Арманда Роблеса и его матери в газете «Herald express» от 31 января 1947 г.