Текст книги "Чернобыль. Большая ложь"

В самом деле, от умиленного сообщения автора о том, что дозу по чьему-то там решению понизили в два раза, не знаешь, плакать или смеяться. Какую именно дозу? Автору надо было докопаться до правды (раз уж тебе разрешили такую уникальную командировку!). Но очевидно, что именно правда о Чернобыле газете и была ни к чему. Ей предписывалось подпереть официальную ложь. Поэтому и послали туда, в зону, «своего» человека.

Спустя некоторое время после хвалебных статей о заботе, работе и жизни чернобыльских ликвидаторов, редактор газеты «Радянська Житомирщина» Дмитрий Панчук (он же по совместительству и председатель областного Союза журналистов) отправил Валерия Нечипоренко на повышение – редактором еженедельника «Житомирський вiсник». И вот они уже вместе ничтоже сумяшеся открывают при Союзе… чернобыльский фонд и обнародуют благотворительный счет для жертв Чернобыля!

И при этом – ни слова покаяния, ни просьбы о прощении у сотен тысяч обманутых людей. Как будто бы ничего и не случилось! Как будто бы это не газета «Радянська Житомирщина» три года вещала, как прекрасно ведется строительство новых домов в радиационных районах. Как будто это не Панчук со товарищи делали всё, чтобы мои выступления о преступном переселении людей из «грязных» мест в такие же «грязные» места в пределах одного района, а порой и одной деревни никто не прочитал и не услышал. Как будто бы правда и гласность победила не вопреки их бешеному сопротивлению этой самой правде!

Очень благородно! Только, полагаю, никакими собранными на заводах и в организациях рублями не откупиться от того, что под каждым номером газеты, которая три года покрывала преступную ложь о всенародной беде, сочиняя панегирики строителям коммунистических «гробниц» в «грязных» деревнях с жесткой радиацией, стоит подпись «редактор Д. Панчук». Эта ложь – клеймо на всю жизнь.

Редактор абсолютно серой газеты, в которой мне, увы, пришлось работать почти пятнадцать лет (других газет, кроме партийных, в стране не было), пока не началась перестройка и народ не избрал меня депутатом, самым бессовестным образом боролась по очереди то со мной из-за моих критических антипартийных статей в центральной печати, задевающих честь мундира и самого редактора, и партийных вождей, то с Гражданским фронтом содействия перестройке, то с украинским народным движением «Рух», то с моими соратниками.

В философском смысле – это абсолютное зло, которое с твердолобым упоением боролось против независимости Украины, теперь скукоживается на глазах, как шагреневая кожа. Оно все еще пытается мелко и подло «достать» меня в своих убогих опусах, в которых изо всех сил рядится в белые одежды демократии. Да только напрасны все эти потуги – никому сегодня не интересны эти лживые и просроченные таблетки советского пургена, выпущенные микроскопическим тиражом для собственного же употребления.

Вот такой на самом деле бэкграунд и реальный образ в настоящей жизни «героя» и «спасителя» чернобыльских душ Валерия Нечипоренко из публикации в японской газете «Japan Time». Об этих мелких деталях он, конечно же, «забыл» поведать японским журналистам. Законы Мерфи живут и побеждают.

И японская неправительственная организация «Чернобыль-Тюбу», желая искренне помочь пострадавшим, к сожалению, попалась на искусные крючки людей без морали. Люди, которые и потворствовали засекречиванию Чернобыля, ездили по приглашению упомянутой организации в Японию, рассказывали там общественности и в интервью японским газетам, как они смело писали правду о Чернобыле, создавали себе вдали от родины, где никто их не знает, липовый имидж неустанных борцов за права жертв Чернобыля. Большего цинизма придумать невозможно.

Владимир Киричанский, глава этого фонда, с удовольствием описывая в своей брошюре поездку в Японию (мол, очень она была трудная), несколько раз повторяет, какие японцы щепетильные и как они боятся потерять лицо. К сожалению, сотрудничая с такими антиперсонами, как Нечипоренко и Панчук, они изначально его уже потеряли в глазах тех, кто знает всю эту аморальную историю. А ее знает и помнит, по крайней мере, вся чернобыльская Украина, Россия и Беларусь. (По этому поводу мне дважды приходилось выступать в печати.)

А вот японцам из «Чернобыль-Тюбу» никто этого не говорил. Просто они не знали и не знают до сих пор, с кем на самом деле имеют дело. И только это незнание и спасает их лицо.

Японцы заслуживают великой благодарности за то, что сделали и делают для больных людей в пораженных районах Житомирской области. От их милосердия выигрывают прежде всего пострадавшие. Даже если их житомирские партнеры тщательно скрывают от них свое истинное лицо, получая от сотрудничества со щепетильными японцами свои неправедные дивиденды.

Эта житомирская история – не единственная. Есть немало и других примеров, когда гонители правды о Чернобыле впоследствии не только превращались в ее «защитников», учреждая неправительственные общественные организации, но и занимали самые высокие государственные посты в правительстве уже независимых государств после распада СССР.

Есть такая русская пословица: «Кому война, а кому мать род-на». Кому чернобыльская беда, а кому хороший повод для нечистоплотного бизнеса. Нечестные люди пользуются в своих целях радиацией как привилегией, требуя под эту марку режима наибольшего благоприятствования. Например, спустя годы после катастрофы группа новоявленных «бизнесменов» во главе с уже бывшим председателем Житомирского горисполкома B. C. Садовенко в свое время дошла до Совета министров СССР с просьбами о таком режиме для их коммерческой деятельности в пользу пострадавших. На бумаге намерения были самыми благими. И вот ответ из Москвы: «…Учитывая чрезвычайную ситуацию в городе, связанную с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС, Министерство внешних экономических связей СССР считает целесообразным поддержать просьбу Житомирского исполкома городского Совета о закупке продовольственных товаров, в том числе детского питания на бартерной основе против поставки на экспорт товаров, производимых предприятиями города, включая квотируемые товары вне квоты». Министр внешнеэкономических связей СССР К. Ш. Катушев, проявляя участие, послал эту бумагу заместителю председателя Совета министров СССР Л. И. Абалкину. (Зная, насколько прогнила власть изнутри, я ни за что не поверю в то, что эта бумага появилась на свет божий без проплаченного «толкача».)

На деле же все обернулось по-иному. Фактически в адрес несуществующего предприятия «Интеравто» вместо «детского питания для жертв Чернобыля» из ФРГ прибыло около двадцать западных авто, которые тут же и арестовала таможня. Беспошлинный их ввоз, как официально зафиксировано в таможенной декларации, благословил заместитель председателя Совета министров СССР С. Ситарян.

Но при чем здесь, спрошу я вас, чернобыльская зона и чрезвычайная ситуация, о которой шла речь в письмах высокопоставленных лиц? Или, может, хоть копейка прибыли от продажи машин «капнула» в копилку какого-нибудь чернобыльского заведения? Ничего подобного. Чернобыль оказался лишь удобным прикрытием для лихих «предпринимателей».

Я тоже за предпринимательство и развитие бизнеса. Но с честным лицом. У нас часто очень трудно отличить бизнес от надувательства и самого банального мошенничества.

В общем, мне пришлось срочно вмешаться в ситуацию, провести переговоры с министрами, которые вольно или невольно «вляпались» в это темное дело. С докладом о результатах своего расследования я выступила на сессии Житомирского горсовета и предложила депутатам отправить председателя исполкома, а по совместительству и «бизнесмена» В. С. Садовенко в отставку. Меня поддержали. Нельзя делать бизнес на страданиях людей, а тем более – детей. Решение сессии об отставке председателя-«бизнесмена» было принято «галеркой» бурными аплодисментами. Это был запоминающийся урок реальной демократии в действии.

К сожалению, это не единственный и не последний случай подобного мошенничества от Чернобыля.

В связи с тем, что Житомирская область находится в списке пострадавших от аварии, фирма «Житомиртурист» решила оздоровить жертвы радиационного облучения в средиземноморском круизе. Что ж, дело хорошее. Центральный совет по туризму выделил 16 тысяч инвалютных рублей для заграничного обслуживания. Здорово! Но кто же нежился десять дней на палубах белоснежного лайнера «Федор Шаляпин»? С трудом удалось узнать эту «тайну» после неоднократных напоминаний, писем и звонков как в Центральный совет по туризму, так и председателю «Житомиртуриста» В. М. Мазуру. И вот у меня на руках список – почти сто двадцать человек. Только двенадцать (!) – оказались из радиоактивных районов области. Причем даже эти двенадцать – почти все руководители каких-то организаций, председатели профкомов, нужные люди в торговле. Остальные вообще никакого отношения к пострадавшим не имели.

А председатель профкома житомирского завода «Автозапчасть» Николай Рубанов пожаловался, что из семнадцати выделенных заводским ликвидаторам санаторно-курортных путевок им не дали ни одной. И только после его вмешательства кинули народу кость – три путевки. Но кто-то же воспользовался остальными, поехал вместо тех, кому необходимо лечение, кто потерял свое здоровье у горящего ядерного реактора.

Вот и получается: что одни в отчаянии выходят на улицы и площади, объявляют забастовки и голодовки, пикетируют здания властей, добиваясь прав и справедливости для пострадавших от радиации и от обмана правительства, собирают для них пожертвования, а другие, прикрываясь чернобыльской бедой, тихо обтяпывают свои делишки, наживая не только моральный, но и вполне осязаемый капитал.

На поле брани, увы, как всегда, приходят мародеры. Но, уверена, порядочных, милосердных людей все равно больше. Исключения, которые я привела в этой главе, надеюсь, только подтверждают правило.

Глава 17
ГОРБАЧЕВ: «ВЫ ЗДЕСЬ ЗАЩИЩАЕТЕ ЧЕСТЬ МУНДИРА!»

Еще недавно казалось, что о чернобыльской катастрофе известно уже все или почти все. Уточнены размеры радиозагрязнений не только в странах бывшего СССР, но и у соседей. Вышли из тюрем «стрелочники», по определению суда – виновники взрыва. Те, кто преступно замалчивал масштабы и последствия взрыва, получили уже не только отечественные ордена, но и международные награды. (Как бывший председатель Госкомгидромета СССР Юрий Израэль, в том числе по рекомендации которого беременные женщины и дети реэвакуировались в «черные» радиоактивные зоны.)

Стала известной правда об участии армии: около 100 тысяч облученных офицеров и солдат Минобороны СССР только за шесть месяцев в 1986 году.

Так вот, казалось, что уже вся ложь, нагроможденная властями предержащими вокруг Чернобыля, разоблачена. Ведь прошли многие годы! Но вот – новые, совершенно секретные, документы заседаний Политбюро ЦК КПСС с пометкой: «Единственный экземпляр». Один из протоколов – от 3 июля 1986 года – проливает свет на то, что десятилетиями скрывали не только от журналистов и общественности, но даже и от непосвященных ученых: святая святых – безопасность советских ядерных реакторов. И не только печально известных РБМК-1000 (чернобыльского типа), но и всех остальных, которые до сих пор эксплуатируются и в России, и в других государствах, возникших на руинах СССР, и у бывших «братьев» по соцлагерю.

Этот документ, попал в мои руки тоже при весьма странных обстоятельствах: я запросила в Российском государственном архиве некоторые документы по афганской войне, а между ними нашла и чернобыльский. Тогда я подумала, что это Божий промысел. С одной стороны. А с другой – Чернобыль это тоже война. Во всех смыслах. Война Системы и правительства против своего народа. И «малая война с применением оружия массового поражения» в центре Европы, как, напомню, называли атомный взрыв между собой цековские геронтократы на совершенно секретном заседании.

В своем чернобыльском архиве я нашла депутатский запрос группы парламентариев, и мой в том числе, к Генеральному прокурору СССР Александру Сухареву с требованием возбудить уголовное дело против должностных лиц, скрывавших опасную для здоровья людей информацию.

Нетрудно догадаться, каков был ответ. Это была стандартная отписка, в которой сообщалось лишь о «стрелочниках» – привлеченных к уголовной ответственности руководителях ЧАЭС. В письме было также сказано, что уголовное дело о конструктивной надежности реактора РБМК, выделенное в отдельное судебное производство, «прекращено, так как авария явилась результатом многочисленных нарушений правил безопасности эксплуатации реакторной установки…». Это означало, что вся вина за аварию падала исключительно на персонал. Суд поставил реактор как бы вне подозрения, проигнорировав важные документы, касающиеся его конструктивной надежности, которых и до и после аварии было предостаточно.

Я напоминаю об этом для того, чтобы было легче ориентироваться в совершенно секретном документе, который мы сейчас будем разбирать. Предупреждаю сразу: это занятие не для слабонервных.

«Безопасность реакторов следует обеспечить физикой, а не организационно-техническими мерами». Эту фразу в полемике с академиком Александровым, «отцом» реактора чернобыльского типа в сердцах обронил приглашенный на заседание Политбюро ЦК КПСС начальник Госпроматомнадзора СССР Е. Кулов.

«Сов. секретно. Экз. единственный. (Рабочая запись.) Заседание Политбюро ЦК КПСС. 3 июля 1986 года. Председательствовал тов. Горбачев М. С. Присутствовали тт. Алиев Г. А., Воротников В. И., Громыко А. А., Зайков Л. Н., Лигачев Е. К., Рыжков Н. И., Соломенцев М. С., Щербицкий В. В., Демичев П. Н., Долгих В. И., Слюньков Н. Н., Соколов С. Л., Бирюкова А. П., Добрынин А. Ф., Никонов В. П., Капитонов И. В.

1. Доклад правительственной комиссии по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года.

Горбачев. …Слово предоставляется т. Щербине.

Щербина Б. Е. (заместитель председателя Совета министров СССР. – А.Я.). Авария произошла в результате грубейших нарушений эксплуатационным персоналом технического регламента и в связи с серьезными недостатками конструкции реактора. Но эти причины неравнозначны. Исходным событием аварии комиссия считает ошибки эксплуатационного персонала».

Как видим, знакомая песня. Хотя к этому времени правительственной комиссии, безусловно, были известны все резко негативные экспертные оценки конструктивной надежности реактора. Но дальше, уже как бы опровергая и самого себя, докладчик говорит: «Оценивая эксплуатационную надежность реактора РБМК, группа специалистов, работавшая по поручению комиссии, сделала вывод о несоответствии его характеристик современным требованиям безопасности. В их заключении сказано, что при проведении экспертизы на международном уровне реактор будет подвергнут „остракизму“. Реакторы РБМК являются потенциально опасными.

…Видимо, на всех действовала настойчиво рекламируемая якобы высокая безопасность атомных станций. <…> Следует принять нелегкое решение о прекращении строительства новых атомных станций с реакторами РБМК <…> Коллегия министерства (энергетики и электрификации. – А.Я.) с 1983 г. ни разу не обсуждала вопросы, связанные с безопасностью АЭС.

…В одиннадцатой пятилетке на станциях допущены 1 042 аварийные остановки энергоблоков, в том числе 381 на АЭС с реакторами РБМК. На Чернобыльской АЭС таких случаев было 104, из них 35 – по вине персонала. На блоке № 1 этой станции в сентябре 1982 года произошла ядерная авария с разрушением технологического канала и выбросом тепловыделяющей сборки в графитовую кладку…»

После доклада председателя комиссии состоялась цеков-ская «разборка» надежности реактора. Она-то и высветила неожиданные, мало кому известные тайны советского реакторного «двора».

«Горбачев. Комиссия разобралась, почему недоработанный реактор был передан в промышленность? В США от такого типа реакторов отказались. Так, тов. Легасов?

Легасов. В США не разрабатывались и не использовались такие реакторы в энергетике.

Горбачев. Реактор был передан в промышленность, а теоретические исследования не были продолжены…

Щербина. В 1956 году было принято решение, определяющее судьбу этих реакторов для энергетики. Надежность промышленного реактора была перенесена на энергетический.

Горбачев. Почему же все-таки не были продолжены теоретические исследования? Не получается ли так, что волюнтаризм отдельных лиц вовлекает страну в авантюру? <…> Кто вносил предложение о дислокации АЭС около городов? Чьи это были рекомендации? <…> Кстати, американцы, после имевшей место у них аварии в 1979 году, не начинали строительства новых АЭС.

Щербина. Считалось, что вопрос о безопасности является решенным. Об этом говорится в издании института имени Курчатова, в подготовке которого участвовал и Легасов. <…>

Горбачев. Сколько было аварий?

Брюханов (директор Чернобыльской АЭС. – А.Я.). В год происходит примерно одна-две аварии… Мы не знали, что в 1975 году нечто подобное было на Ленинградской АЭС.

Горбачев. Произошло сто четыре аварии, кто несет ответственность?

Мешков (первый замминистра среднего машиностроения СССР). Это станция не наша, а Минэнерго.

Горбачев. Что вы можете сказать о реакторе РБМК?

Мешков. Реактор испытанный. Только купола нет (запомним сказанное, это решающе важно. – А.Я.). Если строго выполнять регламент, то он безопасен!

Горбачев. Тогда почему же вы подписали документ, в котором говорится, что его производство нужно прекратить? <…> Вы меня удивляете. Все говорят, что этот реактор не доведен, его эксплуатация может вызвать опасность, а вы здесь защищаете честь мундира.

Мешков. Я защищаю честь атомной энергетики. <…>

Горбачев. Вы продолжаете утверждать то, что утверждали тридцать лет, и это является отзвуком того, что сфера Средмаша не находилась под научным, государственным и партийным контролем. И во время работы правительственной комиссии, т. Мешков, ко мне поступала информация о том, что вы вели себя легковесно, старались замазать очевидные факты.

Лигачев. Есть мировая атомная энергетика. Почему она идет по пути строительства реактора другого типа?

Горбачев. Но он (реактор. – А.Я.) наименее изучен. Так, тов. Легасов?

Легасов. Да, это так.

Горбачев. Сидоренко В. А. (один из руководителей Госкоматомэнергонадзора СССР. – А.Я.) пишет, что РБМК и после реконструкции не будет соответствовать современным международным требованиям. <…>

Шашарин Г. А. (замминистра энергетики и электрификации СССР). Физика реактора определила масштаб аварии. Люди не знали, что реактор может разгоняться в такой ситуации. Нет убежденности, что доработка сделает его вполне безопасным. Можно набрать десяток ситуаций, при которых произойдет то же самое, что и в Чернобыле. Особенно это касается первых блоков Ленинградской, Курской и Чернобыльской АЭС. Не может эксплуатироваться на имеющейся мощности Игналинская АЭС. Они не имеют системы аварийного охлаждения. Их в первую очередь следует остановить. <…> Строить дальше РБМК нельзя, я в этом уверен. Что касается их усовершенствования, то затраты на это не оправдаются. Философия продления ресурса АЭС далеко не всегда оправдана.

Горбачев. А можно ли эти реакторы довести до международных требований?

Александров. …Все страны с развитой ядерной энергетикой работают не на таком типе реакторов, которые используются у нас».

Вот так! Теперь уже, на политбюро, «отец» ущербного ядерного реактора РБМК-1000 академик Александров, с подачи которого во все международные организации пошло лживое утверждение о виновности персонала станции, выступил против самого себя. А ведь еще 28 декабря 1984 года (!) решением Межведомственного научно-технического совета по атомной энергетике были утверждены предложения экспертных комиссий по приведению действующих энергоблоков РБМК-1000 в соответствие с требованиями нормативных документов по безопасности. Ничего этого не было сделано. До страшной аварии оставалось два года.

«Майорец (член правительственной комиссии). Что касается реактора РБМК, то на этот вопрос можно ответить однозначно. Никто в мире не пошел по пути создания реактора этого типа. Я утверждаю, что РБМК и после доработки не будет соответствовать всем нашим нынешним правилам. <…>

Рыжков. Мы к аварии шли. Если бы не произошла авария сейчас, она при сложившемся положении могла бы произойти в любое время. Ведь и эту станцию пытались взорвать дважды, а сделали только на третий год. Как стало сейчас известно, не было ни одного года на АЭС без ЧП. <…> Были также известны и недостатки конструкции реактора РБМК, но соответствующие выводы ни министерствами, ни АН СССР не сделаны. <…> Оперативная группа считает, что станции с большим строительным заделом, с реакторами РБМК надо заканчивать, и на этом прекратить строительство станций с этим реактором».

Таковы были оценки специалистов, участников совершенно секретного заседания Политбюро ЦК КПСС о надежности реактора РБМК. Десятки комиссий, ученых, академиков представили доказательства его опасности. И выводы сделали – с точностью до наоборот.

Через год после Чернобыля в строй были введены еще два энергоблока с реакторами РБМК: 3-й – на Смоленской АЭС и 2-й – на Игналинской… «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Судя по стенограмме заседания Политбюро ЦК КПСС, Михаил Горбачев, юрист по образованию и Генеральный секретарь ЦК, оказался самым дотошным экспертом всех наших реакторов. Впервые за годы моего расследования аварии на ЧАЭС мне в руки попал документ, не оставляющий камня на камне от всех типов наших реакторов, в том числе и «хорошего» реактора ВВЭР. Уверена: мы никогда бы ничего об этом не узнали, если бы не август 91-го. Ведь даже сами престарелые члены Политбюро Громыко и Соломенцев возмущенно говорили на том заседании, что и они впервые слышат подобные откровения о нашем реакторостроении.

«…Горбачев. Сколько раз вы в Госатомэнергонадзоре возвращались к проблеме этого реактора? (РБМК. – А.Я.)

Кулов. За три года моей работы в такой постановке, как это делается сейчас, вопрос не слушался. Мы больше были сосредоточены на ВВЭР-1000. Их блоки менее управляемы. Не проходило года, чтобы не было аварии на ВВЭР».

Вот это откровение так откровение от атомного супервайзера! Ничего подобного ни до, ни после от лиц такого уровня я не слышала. И вряд ли услышу. Разве что, не приведи Господь, еще раз тряханет, и тогда они снова начнут креститься.

«Горбачев. Каково ваше мнение о заявлении Сидоренко о том, что в мире нет опыта использования реакторов типа РБМК, что наши ВВЭР и РБМК не соответствуют международным нормам и что при международной инспекции лучше выйти на ВВЭР, чем на РБМК?

Кулов. ВВЭР обладает определенными преимуществами, но эксплуатация связана с опасностью.

Горбачев. Что же, по-вашему, выходит, что и ВВЭР надо закрывать? Почему вы не доложили, что ВВЭР нельзя строить?

Кулов. ВВЭР лучше, чем РБМК, но серия ВВЭР-1000 хуже тех, которые устанавливались на первых блоках.

Лигачев. В чем дело?

Кулов. В проектах.

Долгих. ВВЭР-1000 разработан по современным нормам?

Кулов. Да, но строящиеся ВВЭР-1000 хуже старых».

Вы что-нибудь понимаете? Если строящиеся реакторы типа ВВЭР «хуже старых», то зачем же их строят? Кто так решил и почему?

«…Майорец. Реактор ВВЭР-1000 новый, он соответствует последним требованиям безопасности, но он ненадежен в эксплуатации, поскольку выходят из строя приборы».

И снова вспоминается чеховская палата номер шесть…

«Вы какой реактор предпочитаете?» Это светский вопрос из секретного протокола. (Обычно в такой интонации и словесной конструкции спрашивают на вечеринках: «А вы какой коньяк предпочитаете, а? Французский или армянский?») Его задал член Политбюро ЦК КПСС Н. Слюньков заместителю министра энергетики и электрификации СССР Г. Шашарину. На что Шашарин кротко ответил: «ВВЭР». Слава богу, что Слюньков еще не стал говорить замминистра, какие реакторы «предпочитает» Политбюро ЦК КП Белоруссии или он лично. («О! Я предпочитаю французский коньяк, армянский – это уже вторично».)

И сегодня, спустя годы после чернобыльской катастрофы, мало что изменилось в атомной энергетике независимых государств бывшего СССР: там эксплуатируются все те же РБМК и ВВЭР. После распада Союза снова была введена в строй Игналинская АЭС с реакторами РБМК (правда, за год до 25-летия аварии на ЧАЭС по требованию Евросоюза закрыта, и теперь уже навсегда). Президент Армении Тер-Петросян обратился с просьбой к ученым-ядерщикам России помочь по возможности скорее ввести в действие остановленную после землетрясения в Спитаке АЭС, несмотря на то что она стоит на сейсмических разломах. Дефицит электроэнергии заставил забыть об этом. И вот она уже работает. В конце 1992-го вновь были введены в строй первый и второй ее блоки. В 2000 году станция наконец была все же закрыта – под давлением Запада. Но зато введены в строй новые реакторы на других АЭС. О необходимости построить атомные станции в Беларуси говорил бывший председатель Верховного Совета Шушкевич, а сейчас говорит президент Лукашенко. Атомную станцию примеряет к себе и Казахстан.

Почти через два десятилетия после катастрофы в Чернобыле Украина стала планировать строительство одиннадцати атомных энергоблоков – до 2030 года. Это связано с тем, объясняли в «оранжевом» правительстве Украины, что с 2011 года истекает срок эксплуатации старых блоков. На Украине не исключают возможности продления работы старых реакторов типа ВВЭР-440 и ВВЭР-1000. Да, это именно тех, о закрытии которых члены Политбюро и эксперты поминали «незлым тихим словом» на секретном заседании после катастрофы в Чернобыле. Строительство первых двух энергоблоков запланировано на Хмельницкой АЭС.

Атомный феникс медленно, но уверено возрождается на территории бывшего СССР, отряхивая со своих крыльев радиоактивный чернобыльский пепел.

Еще 26 марта 1992 года Егор Гайдар, тогда и. о. главы правительства РФ, подписал распоряжение о возобновлении строительства атомных станций на территории страны. Без проведения независимой оценки состояния атомных реакторов, без объяснения общественности необходимости такого решения. И это несмотря на то, что в 1991 году, накануне поездки президента Бориса Ельцина в США, Академия наук страны рекомендовала закрыть большинство российских АЭС, учитывая международные требования к их безопасности. В «черный» список попали Ленинградская, Билибинская, Курская, Белоярская, Смоленская, два блока Кольской, два блока Нововоронежской АЭС. Опасные реакторы ученые рекомендовали вывести из эксплуатации в течение десяти лет. В России только две станции из девяти, по заключению РАН, отвечают требованиям безопасности.

Распоряжение Гайдара стало первой ступенью к наращиванию усилий атомного лобби по вливанию свежей крови в отрасль, по сути, взорвавшуюся вместе с чернобыльским реактором.

28 декабря 1991 года вышло постановление Правительства России «Вопросы строительства атомных станций на территории Российской Федерации». К вводу было намечено тридцать три новых блока АЭС и ACT. Девятнадцать из них предполагалось разместить в Центральной, Северо-Западной и Черноземной зоне России. Это густонаселенные районы, с газо– и нефтепроводами в страны СНГ, Балтии и Европы. Среди предлагаемых для строительства ядерных реакторов есть и наши старые знакомые – РБМК.

В «Концепции развития атомной энергетики в Российской Федерации», одобренной коллегией Минатома РФ 14 июля 1992 года, немало места отведено безопасности АЭС, которую нужно довести «до уровня, исключающего возможность тяжелой аварии с выходом продуктов деления в окружающую среду». Речь идет и о существующих АЭС, и об их новых поколениях. Но возможно ли в принципе достичь максимального уровня безопасности именно этих типов реакторов?

Наверное, многие еще помнят трагическую гибель академика Валерия Легасова, отвечавшего за ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС, а затем покончившего с собой на следующее утро после второй годовщины аварии. На том совершенно секретном заседании Политбюро ЦК КПСС Легасов говорил Горбачеву: «Реактор РБМК по некоторым позициям не отвечает международным и отечественным требованиям. Нет системы защиты, системы дозиметрии, отсутствует внешний колпак. Мы, конечно, виноваты, что не следили за этим реактором. Оба ведущих ученых, которые работали в отделе и занимались физикой этого реактора, скончались. В результате должного внимания физическим вопросам не уделялось. Мы видели слабость этого подразделения. В этом есть и моя вина. <…> Это касается и первых блоков ВВЭР. Четырнадцать из них тоже не соответствуют современным и отечественным требованиям безопасности». Это признание серьезного ученого, которого ценили и уважали во всем мире, дорогого стоит.

Через два года после этого, незадолго до смерти, Валерий Легасов, давая интервью для документального фильма «Звезда Полынь», сказал еще больше: «Поскольку уж я коснулся реактора, то, может быть, наступил тот самый момент, когда нужно высказаться. Редко кто из нас по-настоящему откровенно и точно на этот счет высказывался. Всякий подход к обеспечению ядерной безопасности… состоит из трех элементов: первый элемент – это сделать сам объект, ну в данном случае, скажем, атомный реактор – максимально безопасным. Второй элемент – сделать эксплуатацию этого объекта максимально надежной, но слово „максимально“ не может означать стопроцентную надежность, философия безопасности требует обязательно введения третьего элемента, который допускает, что авария все-таки произойдет и радиоактивные или какие-нибудь химические вещества за пределы аппарата выйдут. И вот на этот случай обязательным является упаковка опасного объекта в то, что называется „контейнмент“… Вот в советской энергетике третий элемент, с моей точки зрения, был преступно проигнорирован. Если бы была философия, связанная с обязательностью контейнмента над каждым из атомных реакторов, то, естественно, РБМК по своей геометрии как аппарат просто не мог бы появиться. Факт появления этого аппарата, с точки зрения международных и вообще нормальных стандартов безопасности, был незаконным, но, кроме того, внутри аппарата были допущены три крупных конструкторских просчета.

<…> Но главная причина – это нарушение основного принципа обеспечения безопасности таких аппаратов – размещение опасных аппаратов в таких капсулах, которые ограничивают возможность выхода активности за пределы самой станции, самого аппарата».

И здесь самое время еще раз вспомнить, что самая крупная в мире атомная авария произошла до Чернобыля – в 1979 году на АЭС «Три Майл Айленд» в США. Но там реактор был под колпаком. Поэтому и авария произошла под колпаком. Колпак треснул, но во внешнюю среду вышло очень немного радиации. С тех пор США не построили ни одной АЭС. Даже и с надежным колпаком. Правда, в последние годы уже и там ядерному лобби, похоже, удается убедить правительство страны в «жизненной» необходимости новых атомных станций. Но так как все АЭС там принадлежат частникам, а с окупаемостью АЭС большие проблемы, то эти самые частные корпорации и пытаются «выбить» у правительства деньги. (Своими рисковать не хотят!) Пока общественности удается отбиваться от такого бремени – ведь это деньги налогоплательщиков. А там к этому относятся трепетно.