Текст книги "Кодекс Снеговика"

– Подождите. У меня есть к вам несколько вопросов, – Игорь поднялся и подошел.

Алексей поразился этому необъяснимому таланту перевоплощения. Вроде бы, еще недавно Игорь был похож на добродушного Шурика, а сейчас перед ним был человек без единого намека на какое-либо чувство. Он даже ростом, кажется, стал выше, и мышцы под рубашкой вырастил.

– Мы с Аленой собираемся ночью сделать вылазку к этому дому. Сигнализации, насколько я понял, там нет?

– Нет. Мы собирались сделать общую цепь, но…

– Не надо лишней информации. Ночной обход охранников у вас бывает?

– Да. В два часа ночи один охранник с собакой обходит все дома.

– Второго обхода не бывает?

– Я ночью здесь не присутствовал, но по инструкции, обход только один, поэтому вряд ли охранники сами будут себя лишний раз загружать необязательной работой…

– В каком часу вы завтра приедете?

– Около двенадцати.

– Это поздно. Не могли бы вы приехать к восьми утра?

– Зачем?

– После ночной разведки у нас обязательно появятся новые вопросы. Вы, насколько я понял, не принимаете окончательного решения, но являетесь связным элементом с теми людьми, которые принимают окончательное решение. У нас могут появиться вопросы, которые нужно будет решить довольно быстро, поэтому…

– Хорошо, хорошо, – Алексей сразу понял, что этому человеку ни в чем нельзя отказывать. – Я приеду в восемь…

– Теперь вы можете отправляться домой, – разрешил очкарик.

Он расстелил второй спальник рядом с Аленой и стал укладываться на него.

– Удачи вам, – пожелал Алексей. Ему не терпелось покинуть этих механических людей. – Не включайте свет, а то…

– Ступайте, Алексей Михайлович. Насчет мер безопасности не беспокойтесь. Это не первое наше дело, – Игорь лег и закрыл глаза.

– А… Конечно…, – промямлил Алексей и пошел вниз.

Через пятнадцать минут его автомобиль проследовал за пределы поселка.

Захмелевшая Катерина ушла спать. Она сказала, что поспит не больше часа, а потом будет придумывать блюда на новогодний стол. Анюта хотела еще поиграть на скрипке, но вспомнила, что мама спит, и решила отложить это удовольствие. Она поймала себя на мысли, что впервые подумала о скрипке, как об удовольствии. Тот красочный Ридинг произвел на нее большое впечатление. Ей хотелось поскорее еще раз попробовать.

– Снеговичок, – позвала она. – Сыграй мне что-нибудь такое же цветное…

Снеговик не отозвался.

«Ему нужна энергия», – поняла Анюта.

Она спустилась на первый этаж. Папа курил на веранде. Анюта накинула шубку и вышла к нему. Она поцеловала его в колючую щеку и села рядом. Вадим приобнял ее и стал курить в сторону, чтобы дочь не глотала его дым.

– Папа, ты помнишь наш разговор в лесу? – сходу начала Анюта.

– Частично, – ответил он. – Напомни в деталях.

– Деталей было много, но я напомню тебе только о двух. Во-первых, надо погладить снеговика. Во-вторых, наш поселок сожгут.

Папа затушил окурок в стеклянной банке, игравшей роль пепельницы.

– Нюсь, – сказал он. – Насчет «во-вторых» я пока не готов обсуждать. Твой фокус с котлетами, конечно, был довольно интересным, но… недостаточно убедительным.

– А насчет «во-первых»…

Вадим вздохнул, хотел потянуться за второй сигаретой, но одернул себя.

– Это я готов сделать… Но, только в качестве игры… Потому, что ты меня просишь об этом.

– Тогда пойдем прямо сейчас, пока мама спит, – Анюта решительно поднялась и дернула папу за рукав ватника. – Я думаю, что, когда Снеговик получит достаточно энергии, он тебя убедит.

Вадим улыбнулся и поцеловал дочь. Водка – как бы ее не кляли моралисты – иногда делает хорошее дело. Вадим в трезво-хмуром состоянии никогда бы не стал принимать участие в таком эксперименте.

Уже сильно потемнело, хотя не было и семи часов. Фонари, стоявшие по периметру поселка, зажглись желтым светом. Небо было чистое и звездное. Венера ярко горела прямо по ходу их пути. Ниже по диагонали расположился Юпитер. Пояс Ориона одним своим окончанием указывал на Альдебаран, другим – на Сириус. В детстве Вадим ходил в астрономический кружок и поэтому немного ориентировался в ночном небе. Странно, что за последние годы он ни разу не взглянул на него, хотя здесь, на даче, оно было таким большим и свободным от городских помех. Он сейчас словно впервые его увидел…

– Смотри, Анютка! – воскликнул востороженно-пьяноватый Вадим. – Вон та звезда называется Бетельгейзе.

– Снеговик сказал, что звезд не существует, – не оборачиваясь, ответила шедшая впереди дочь.

– Как это не существует? – опешил он и даже замедлил шаг.

– Они искажения этого… не помню чего. Он сказал, что астрономия – лженаука.

– Что значит, лженаука? А как же телескоп Хаббл?

– Папа, потом…

Они подошли к детской площадке.

– Я привела его к тебе, – Анюта специально произнесла эти слова вслух, чтобы папа слышал.

– Ты, по-моему, очень рискуешь, – дрожащим голосом пролепетал Снеговик, тая перед видом Создателя.

Анюта не стала ему отвечать и сразу обратилась к Вадиму:

– Папа, сделай то, о чем мы договорились.

– Что я должен сделать?

– Ты должен гладить Снеговика голыми руками.

– Зачем?

– Потому что ты Создатель. То есть ты человек, который создал этого снеговика. И получать энергию он может только от тебя. Чем дольше ты его будешь гладить, тем больше энергии он получит… Пап, ну пожалуйста…

– Хорошо доча… Но и ты про «Полет шмеля» не забывай.

– Обещаю, что я обязательно выучу «Полет шмеля», я даже очень хочу этого. Ты не представляешь, какой Снеговик хороший учитель музыки. Он мне сегодня так хорошо показал, как надо играть Ридинга…

«Девочка очень талантлива и, как у всех талантливых людей, у нее чересчур развитое воображение. Это, в принципе, не так уж плохо», – успокаивал себя Вадим, обглаживая Снеговика по бокам. При этом он раз за разом оглядывался по сторонам, потому что очень не хотел, чтобы его кто-то увидел за этим странным занятием.

– А разве Галина Владимировна не смогла тебе показать, как надо играть Ридинга? Разве она не хорошая учительница? – спросил он между делом.

– Она очень хорошая учительница. С ней так бывает весело, и она все хорошо объясняет. Но Снеговик сегодня показал мне, как надо видеть музыку.

– Видеть?

– Да, папа! Жалко, что он не может и тебе этого показать.

– А почему он не может мне этого показать?

– Потому что ты не слышащий.

– Что это значит?

– Только один человек на свете может слышать Снеговика. Это я.

«Какая у нее стройная система получается. Надо бы ее отдать в какой-нибудь литературный кружок», – подумал Вадим. У него уже начинали замерзать руки. Он подул на них.

– Ты отогрей руки, папа, а потом снова продолжи. Еще немного, – попросила Анюта.

– Хорошо, хорошо… Выходит, только ты можешь слышать Снеговика и никто больше?

– Почему никто? Все звери могут. Наша Лютеция тоже может, и вороны могут, и мыши, и Байкал.

– Отлично. Значит, Снеговик может что-то сказать нашей Лютеции, и она послушается.

– Ну, наверно… Сейчас я выясню.

«Снеговичок, – позвала она. – Ты можешь как-то показать, что ты умеешь разговаривать со зверями?»

«О-о! – слабо отозвался наслаждающийся прикосновениями Создателя Снеговик. – Еще немного, еще минутку. Хотя бы минутку».

– Ты продолжай, папа. Снеговик еще не зарядился. Как только он зарядится, ты все увидишь.

«А если они сейчас и в самом деле выкинут какое-нибудь коленце?» – забеспокоился Вадим. Он и сам не заметил, как перешел в своих мыслях на это «они». Словно он и впрямь причислял снеговика к одушевленному существу.

Но тут случилось совсем не то, что все они ожидали…

– Это что вы себе здесь позволяете! – воскликнул бывший чиновник Юлий Васильевич.

Он наблюдал всю эту сцену с самого ее начала. Терпение его кончилось. Когда жена отлучилась, он кинулся на улицу в одних тапках, содрав с вешалки куртку.

Вадим отдернул руки и засунул их в карманы. Он понимал, что выглядит нелепо.

– Папа осторожно. Этот дядя сумасшедший, – предупредила Анюта, спрятавшись за спину Вадима.

«Снеговичок, что делать?» – спросила она.

Снеговик молчал. Он постепенно приходил в себя от полученного сеанса удовольствия.

– В чем дело? – Вадим постарался как можно строже смотреть на неожиданно возникшего бывшего чиновника.

– Это я вас хочу спросить, в чем дело? – старик угрожающе приближался. – Эта снежная баба стала каким-то золотым тельцом. Вокруг нее происходят постоянные коленопреклонения. Я требую…, – он не успел досказать, чего он требует.

– Юлий! – раздалось в этот момент.

Женщина преклонных лет c растрепанными седыми волосами мчалась к ним, поскальзываясь на снегу.

Старик сразу сник. Его боевитость угасла на глазах.

– Вы извините нас! – прокричала старушка и схватила Юлия Васильевича за локоть. – Ну, что же ты нас позоришь? Люди отдыхают…

– Они колдуют…, – вяло оправдывался бывший чиновник.

– Сам ты колдуешь, несчастье мое, – она всхлипнула.

– Маша, они…

– Да пошли уж…, – она грубо подтолкнула мужа. – Вы не обижайтесь, пожалуйста, – напоследок сказала она Вадиму и потащила за собой упирающегося мужа.

«Судьбу человека нельзя исправить, но ее можно направить»

Кодекс Снеговика

Вадим окончательно протрезвел.

– Извини, Анюта, – сказал он и надел перчатки. – Я больше не буду его гладить. Видишь, как люди нервничают. Пойдем домой…

«Снеговичок», – воззвала Анюта. – Покажи ему, на что ты способен»

– Я готов! – бодро откликнулся тот. Новая энергия переполняла его.

И в следующую минуту две вороны, шумно всхлопнув крыльями, опустились на шляпку грибка.

«Скажите что-нибудь на человеческом языке. Это сейчас очень нужно», – попросил Снеговик.

– Кар-тон! – проорала Карина.

– Кар-ман! – проорала Каролина.

– Кар-га!

– Кар-туз!

Наступила тишина переосмысления. Вадим сдвинул брови.

– Кар-аганда, – Карина выкинула последний козырь.

«А теперь станцуйте. Пожалуйста…»

Вороны переглянулись. И начали танцевать.

Они синхронно перебирали лапками, и цокот их когтей напоминал чечетку. Вадим смотрел на это представление широко открытыми глазами.

– Ты видишь, папа! – засмеялась Анюта. – Это Снеговик их попросил специально для тебя…

Вороны, не сбиваясь с такта, разом обернулись на триста шестьдесят градусов, встали в линию… и поклонились.

«А теперь Псись!» – объявил Снеговик.

Прибежал мышонок.

– Псись! – вскрикнула Анюта. – Смотри папа, сейчас он упадет как мертвый.

Мышонок сел на снег, посмотрел в глаза Вадиму осмысленным взглядом и тут же брякнулся на спину. Лапки у него задрожали.

– Пап, он изображает мертвого! Он и маму также напугал!

«Ну, и напоследок – дятел», – объявил Снеговик.

– Смотри, пап! Сейчас дятел прилетит.

Действительно, прилетел дятел и вцепился когтями в ножку грибка.

«Повторяй за мной, – сказал Снеговик. – Тра-та-та-та-та. Та. Тра-та-та-та-та. Та»…

Дятел начал долбить ножку грибка в необычном для этих птиц ритме. Это был ритм хорошо известной Вадиму мелодии «Тика-тика». Дятел долбил и долбил и при этом ни разу не сфальшивил.

– Хватит, – сказал пораженный Вадим.

– Папа, ты поверил? – спросила Анюта.

– Пошли домой, – он развернулся. – Мне сейчас трудно все это…

«Пусть идет, – сказал Снеговик. – И не приставай к нему с вопросами. Он сам все решит».

Создатель взял Слышащую за руку, и они пошли по притоптанной белой дороге домой. Создатель сгорбился, словно взвалил на себя какую-то ношу. Слышащая послушно шла за ним и молчала. Если бы Снеговик мог прослезиться, он обязательно прослезился бы. «Не суди человека. Но не жди, что когда-нибудь он станет лучше», – вспомнился ему тезис Кодекса, и он подумал: «Но разве они не становятся лучше»…

– И для чего нужно было устраивать это шоу? – скептически спросила Мяукала, когда люди ушли.

Она тоже наблюдала происходящее, спрятавшись за углом забора.

– Нам нужно, чтобы он поверил, – ответил Снеговик.

– И он поверил?

– Он в смятении.

Кошка недоверчиво хмыкнула:

– На людей надежды нет. Они слишком трусливые. Надежда только на нас. У меня есть план.

– Я знаю. Ты хочешь устроить много шума в Новогоднюю ночь?

– Да.

– Что ж, это неплохая идея.

– Нам понадобится помощь всех зверей.

– И нас? – спросили вороны.

– Вас в первую очередь.

– О великий Кар-р! Она снизошла до нас, – загоготали вороны.

– И мышей? – пискнул Псись, который на всякий случай при виде кошки зарылся в снег по самую голову.

Кошка посмотрела на него высокомерно. Она давно не ела мышей, но продолжала презирать их.

– И мышей, – ответила она неохотно.

Близилась ночь. Папа снова курил на веранде. Мама, обложившись кулинарными книгами, что-то выписывала на листок. Анюта решила не мешать им и пошла на второй этаж.

«Я видел это своими глазами», – Вадим закурил уже третью сигарету. Ему очень хотелось сейчас выпить водки, но он гнал от себя этот преступный позыв, потому что боялся нарушить хмельными эмоциями трезвый ход мысли.

«Вороны танцевали. Дятел выстукивал „Тико-Тико“. Это нельзя объяснить случайностью. Значит, Анюта говорит правду… Но это же ерунда какая-то!»…

Спустя какое-то время на веранду вышла Катерина и села рядом с Вадимом. Она сразу определила по его лицу, что ее появление его не обрадовало. Он, кажется, снова вытаскивал виртуальную плюху из девятки…

– Какое блюдо ты хотел бы на Новый год? – спросила она, хотя знала, что он ответит.

– Оливье.

– А кроме оливье и бутылки водки у тебя какие-нибудь другие пожелания бывают?

– Бывают, – он посмотрел на Катерину и вдруг лукаво улыбнулся, а потом резко обнял ее одной рукой. – Есть у меня еще одно желание на сегодняшнюю ночь…

– Ты о чем?

– Ты сама знаешь…, – он ущипнул ее за бок.

Катерина подскочила, словно ей было шестнадцать лет, и она впервые услышала подобное непристойное предложение. Этого она от Вадима не ожидала. По крайней мере, сейчас. Он уже давно не делал ей таких прямых намеков.

– Значит, оливье? – сказала она.

– И в белом пеньюаре.

– Ты снова выпил?

– Нет. Я не выпил. Могу дыхнуть. И вообще, с этого дня я больше не пью. Совсем не пью. Так что, на Новый год я заказывают оливье и… без бутылки водки. Совсем без водки. Даже шампанского не выпью.

– Я бы тебе охотно поверила… Что случилось, Вадик?

– Это будет самый замечательный Новый год в нашей жизни, – сказал он. – Иди в дом, Катюша, а то замерзнешь. Я еще посижу немного…

Катерина ушла в полном недоумении.

«Настало время для сказки, – понял Вадим. – Или хотя бы для сказочной игры».

Он затушил сигарету и решил подняться на второй этаж. Ему нужно было поговорить с дочерью…

– Снеговичок, – позвала Анюта.

– Ты хочешь поиграть? – отозвался тот.

– Да. Ридинга.

– Ляг на кровать.

– Зачем?

– Я тебе поиграю Чайковского.

– «Маленьких лебедей»?

– Почему «Маленьких лебедей»? У Чайковского много разной музыки. Я хочу поиграть тебе «Размышление».

– Я хочу сама поиграть…

– Немного позже ты обязательно сыграешь это сама и будешь играть много раз. Через двадцать пять лет ты будешь играть это в Милане. Там состоится большой концерт, а ты будешь приглашенной примой…

– Ты специально дразнишь меня?

– Нет. Так будет, если ты, не смотря ни на что, продолжишь играть на скрипке.

– Ну, хорошо, – сказала Анюта и легла на кровать. – Мне закрыть глаза?

– Если хочешь. Это будет недолго. Всего несколько минут.

Анюта легла и закрыла глаза.

«Как жаль, что я не увижу эту девочку через двадцать пять лет», – подумал Снеговик.

Он знал, что у нее будет очень трудная судьба, и потом, много лет спустя, тысячи людей будут аплодисментами провожать ее в последний путь, а один из величайших композиторов будущего, который сейчас еще не родился, напишет в ее память великолепную скрипичную сонату…

«Спит», – подумал Вадим, когда заглянул в комнату дочери.

Она лежала на кровати поверх покрывала с закрытыми глазами.

Он хотел уйти. Но в это время Анюта открыла глаза.

– Папа, – сказала она и села.

– Я тебя разбудил?

– Нет, я не спала. Я слушала такую красивую музыку! Ты тоже должен ее когда-нибудь послушать. Это Чайковский – «Размышление».

– Ты слушала музыку? Я не видел на тебе наушников.

– Мне Снеговик играл.

– Ты опять?

– Разве ты до сих пор не веришь?

– Вот об этом мне надо сейчас с тобой поговорить.

– Давай поговорим. Снеговик тоже будет слышать нас.

Вадим сел на стул рядом с кроватью.

«Скажи ему, что дятел выстукивал „Тико-Тико“. Он должен знать эту мелодию», – посоветовал Снеговик.

– Кстати, дятел выстукивал «Тико-Тико». Ты узнал эту мелодию?

– Да…, – растерялся папа. – Ты разве тоже знаешь ее? Это гитарная мелодия. Одна из самых моих любимых. Я когда-то ее играл…

– Он специально попросил дятла, потому что знает, что это твоя любимая мелодия.

– А что он еще про меня знает?

– Он знает, что ты пропустил смешной гол от «Ювентуса»…

Вадим задвигал скулами.

– Тебе мама об это сказала?

– Нет… А еще он знает, что в прошлый вторник ты дал взятку гаишнику за превышение скорости…

«Об этом даже Катерина не знает», – ужаснулся Вадим.

– А еще он знает…

– Хватит! – чуть ли не выкрикнул Вадим, сглотнул нервный ком и присел рядом с дочерью.

– Хорошо… Допустим, что я в это… исключительно ради тебя… В общем, допустим, чисто теоретически… Хотя какая уж тут теория… В общем допустим, что этот Снеговик живой. И он знает все… Ты говорила про какой-то пожар?

– Да, папа. Именно ради того, чтобы избавить нас от беды он появился здесь.

– Что за пожар?

– Я сама не очень пониманию, но Снеговик мне сейчас поможет…

– «Снеговичок, ты говори сам, а я буду повторять. Мне про эти страховые компании и газовые трубы непонятно».

– Я уже готов, – тут же отозвался тот.

– Слушай, папа… э-э…, – Анюта зажмурилась, будто пыталась что-то вспомнить, потом резко открыла глаза и стала монотонно произносить совершенно чуждые ей слова, к которым ее детский язычок не привык и поэтому часто запинался. – Руководство управляющей компании не имеет возможности построить газопровод. Денежных сред… среств… для возмещения авансовых платежей у них тоже нет. В связи, с этим собранием акци… онеров… решено организовать поджог поселка. Пожаром они надеются решить сразу две проблемы. Во-первых, избавиться от убыточного инвенсти… ционного… проекта, во-вторых, получить страховку. Поселок застрахован ими в дружеской страховой компании на довольно крупную сумму…

Вадим смотрел на свою дочь вытаращенными глазами. Он и сам не смог бы все это произнести.

– Эпицентр пожара будет находиться на двадцать первом участке. Это единственный из всех участков, который оборудован автономным газоснабжением. Поджог будет ощус..сествлен в ночь с тридцать первого декабря на первое января. По надуманной версии взрыв будет вызван случайной петардой, залетевшей на этот участок. На самом деле газ… гольдер… будет взорван двумя специалистами – мужчиной и женщиной, которые в настоящий момент скрываются в штабе. По моим расчетам, взрыв газа в газ… гольдере… будет иметь такую силу, что полностью разрушатся три или четыре соседних домов. Остальные дома поселка будут уничтожены огнем. Очень вероятны жертвы… Ф-фу, – выдохнула Анюта, – чуть язык не сломала…

Напряжение с ее лица спало, она улыбнулась отцу. Он продолжал смотреть на нее, не мигая. Этому фокусу, как и тому, что он видел на детской площадке, несомненно, можно было найти какое-то разумное объяснение. Но Вадим такого объяснения не находил. Приходилось играть по правилам, предложенным дочерью.

– Что я могу сделать? – спросил он.

– Ты должен остановить их, – сказал Снеговик голосом Анюты. – Но просто остановить мало. Надо привлечь общее внимание, чтобы все узнали виновных и мотивы преступления. Иначе когда-нибудь они повторят задуманное в другом виде, и тогда я уже не смогу помочь. Надо задержать хотя бы одного из злоумышленников и передать его в руки правосудия. Должно состояться следствие и суд…

– Но как я смогу один?… Как я привлеку общее внимание? Мне же никто не поверит…

– Надо хорошо подумать и действовать, исходя из своих возможностей. Я тоже буду думать и, чем смогу, помогу.

– Ты что-нибудь придумаешь? – спросила Анюта.

Вадим посмотрел на нее внимательно.

– Это кто спрашивает, ты или Снеговик?

– Ну, пап? Ты чего?…

Вадим тряхнул головой, словно пытался избавиться от наваждения.

– Да кто тебя сейчас поймет, доча… Ты меня сегодня загрузила, как вагон…

– Давай тогда вместе разгрузимся.

– Как?

– Сыграем еще раз Петрова.

Катерина перебирала книги с кулинарными рецептами, которые специально захватила из города. Она уже выбрала три салата (помимо оливье), два десерта и теперь искала какое-нибудь оригинальное блюдо на горячее…

Со второго этажа раздался вальс Петрова. Сначала зазвучала гитара, потом к ней присоединилась нежная скрипка. Катерина невольно заслушалась и, растрогавшись, едва не пустила слезу. Она тоже, как и Вадим днем раньше, испытала в это мгновение такое редкое для человека чувство счастья – не воспоминания счастья, а именно реальное его ощущение.

Когда музыка закончилась, Катерина пообещала себе: «Чтобы мне не стоило, следующей весной мы обязательно поедем в Париж»…

Этот город был самой большой девичьей мечтой Катерины. Когда ей было лет шестнадцать, они с подружками разговаривали о своих самых заветных желаниях. Одна подружка сказала, что просто хочет найти хорошего мужа и нарожать ему много детей. Другая сказала, что хочет стать геологом. А Катерина сказала, что хочет побывать в Париже. В то время о Париже можно было только мечтать. Позже, когда появились большие заработки, и поездка в Париж стала доступна многим, Катерина загорелась загородным домом и все средства бухнула в эту задумку, а вместо Парижа они с Вадимом съездили в Турцию…

Катерина заснула на груди у Вадима. Они уже давно не засыпали в обнимку, поэтому Вадиму скоро стало неудобно лежать в такой позе. Он нежно поцеловал жену в лоб и осторожно высвободился. Катерина повернулась к нему спиной и снова засопела…

Вадиму долго не спалось. Он опять и опять проворачивал в мозгах информацию, полученную от Снеговика.

«А что если завтра нагло нагрянуть в штабную избу и проверить, есть ли там эти специалисты?», – мелькнула шальная мысль.

Но такой вариант был рискованный – если специалисты там действительно окажутся, то дело будет окончательно испорчено. Нужно было придумать какой-то другой план действий, однако в голову ничего не шло.

Проще всего – выскочить из темноты и прокричать: «Хенде хох»? Смешно и не разумно. Эффект неожиданности, конечно, сильное средство, но ведь у них обязательно есть оружие. Хорошо бы какую-нибудь ловушку соорудить, или капкан поставить… Может, все же попробовать привлечь кого-нибудь со стороны? Например, Генерала. Здравствуйте, товарищ Генерал, у меня к вам серьезный разговор. Нас в новогоднюю ночь подожгут. Мне об этом снеговик рассказал…

Вадим ворочался с боку на бок. Электронные часы отсвечивали уже третий час.

«Опомнись, Вадим Святославович! Это всего лишь груда снега. По всем законам физики, химии, биологии и здравого смысла она не умеет ни говорить, ни думать».

Следующая мысль: «Но ведь про штраф гаишнику эта груда снега знает»…

Он уснул только под утро.

Снеговику удалось переброситься несколькими словами с Прохором и Байкалом во время ночного обхода охранников.

– Ты уверен, что сможешь освободиться, когда я тебя позову? – спросил Снеговик у Прохора.

– Да, – твердо ответил тот.

– А Байкал?

– Будь спокоен.

– Я на вас рассчитываю.

Прохор с Сергеем пошли дальше. Через час на прогулку вышли Михаил с Байкалом.

– Я скучаю по нашим играм, – пожаловался Байкал. Он совсем исхудал.

– Ты мало ешь. Я приказываю тебе съедать все, что тебе дают.

– Не хочу. Я в этой будке совсем не двигаюсь.

– Тебе нужно есть, чтобы быть сильным для наших игр.

– Ты думаешь, они еще будут?

– Будут.

– Хорошо. Я постараюсь…

Когда охранники выгуляли Прохора, «специалисты» вышли из штабной избы и тут же чуть не попались. О том, что будут выгуливать еще одну собаку, их никто не предупредил. Пришлось нырять в ближайший сугроб и отлеживаться некоторое время в снегу. Байкал из-за своего душевного расстройства утратил собачью чуткость и не заметил чужаков…

Было около трех ночи, когда Игорь и Алена молча прошли мимо Снеговика и направились к двадцать первому участку. Оба были одеты в белые прорезиненные комбинезоны с капюшонами. На плече у Шурика была брезентовая сумка с необходимой аппаратурой и инструментами (прибор ночного видения, лазерный дальномер, отвертка, пассатижи, кусачки и пр).

– Мне проследить за ними? – спросила Мяукала.

– Не надо. Я все вижу. Снег мне помогает.

– Ты тратишь энергию.

– Об этом можно уже не беспокоиться. Создатель почти поверил в меня. Он в любую минуту подзарядит…

Специалисты легко проникли на территорию дома артистки. Пока они там проводили рекогносцировку, Снеговик покопался у них в мозгах…

Игорь был родом из Воронежа. После школы он уехал от родителей, окончил полиграфический институт, хотя тяги к этой профессии не имел. С детства он дружил с техникой, занимался йогой, немного знал самбо. После института Игорь долго кружил по разным фирмам, пока не попал к человеку, который предложил ему хороший заработок. Фирма занималась выполнением невыполнимых решений. Со своими техническими способностями, невероятной гибкостью тела и твердым характером Игорь скоро сделал хорошую карьеру и накопил приличное состояние. Его услуги оценивались очень дорого, но заказчики не жалели о потраченных деньгах. Игорь мог выполнить самое сложное дело. Его коэффициент полезного действия был близок к единице…

Алена тоже была очень способной девушкой. Правда, в технике она разбиралась меньше Игоря, зато в физической подготовке даже ему мало уступала. В детстве она занималась в балетной школе, потом бросила ее и записалась в секцию карате. Среднюю школу Алена закончила с одной четверкой, а потом с красным дипломом закончила филологический факультет университета. Несколько лет после этого она работала в газете репортером и, благодаря журналистским связям, скоро оказалась в той же фирме по выполнению невыполнимых решений. Ей недавно исполнилось двадцать шесть лет. Вне работы она была очень веселой и общительной девушкой. Никто из знакомых ни за что не смог бы поверить в то, что однажды она убила человека…

На обратном пути Игорь и Алена снова проследовали той же дорогой мимо Снеговика. В мыслях девушки пульсировали тревожные сомнения, но Игорь был, как всегда, уверен в себе.

«Второй конец света наступит, когда человек начнет перерабатывать альфамодульный снег в энергию»

Кодекс Снеговика

Тридцатое декабря. Вторник

Алексей, как и договаривался с террористами, приехал в поселок рано – в восьмом часу. В воротах его встречал Михаил. Выглядел он явно заспанным. В другое время Алексей сделал бы ему выговор за сон на работе, но сейчас ему было не до дисциплины. Он проехал мимо охранника, лишь кивнув ему через стекло…

В штабной избе стояла безжизненная тишина, хотя «специалисты» уже не спали. Девушка лежала в спальнике и читала какую-то книгу. Игорь сидел прямо на полу в позе лотоса с ноутбуком на коленях. «Может, они вообще никогда не спят», – мелькнула мысль у Алексея.

– Доброе утро, – он на всякий случай улыбнулся.

Игорь бросил на него косой взгляд, сделал несколько движений пальцем на клавиатуре ноутбука и захлопнул его.

– Мне нужно связаться с вашим боссом, – вместо приветствия сказал он.

– С Тарасом Александровичем?

– Да. У меня возникли некоторые вопросы по поводу проекта. Необходимо его личное решение.

– Еще рано, возможно он вне зоны доступа… Но, если так необходимо…, – Алексей юркнул ладонью в карман своего пуховика, достал телефон. – Одну минутку, – он вышел из комнаты и прикрыл дверь.

Ему не хотелось, чтобы специалисты слышали его разговор с начальником, поэтому он спустился на первый этаж и набрал номер.

– Да, – сразу ответил Тарас Александрович.

На заднем фоне слышались позывные «Маяка». Тарас Александрович спозаранку уже находился за рулем автомобиля.

– У нас проблема, Тарас Александрович, – сюсюкающей интонацией залепетал Алексей.

– Что такое?

– Специалисты хотят поговорить с вами. У них какие-то вопросы. Я могу передать им трубочку…

Небольшая пауза была сдобрена популярным припевом из радио.

– Не надо, Леша, – спустя несколько секунд сказал Тарас Александрович. – Я во второй половине дня приеду в Барханы.

Алексей положил телефон в карман и снова поднялся на второй этаж.

Молодой человек продолжал сидеть в позе лотоса с закрытыми глазами. Ноутбук был выключен. Он, по всей видимости, медитировал. Девушка по-прежнему читала книгу.

– Я извиняюсь, – нерешительно вторгнулся в эту идиллию Алексей.

Игорь открыл глаза. У Алексея все свернулось внутри от этого космического холода. Человек с таким взглядом способен лишать жизни на расстоянии…

– Тарас Александрович сказал, что будет здесь во второй половине дня.

– Хорошо, – ответил Игорь и снова закрыл глаза.

«Скорей бы уж все это закончилось», – подумал Алексей и спустился вниз.

До приезда Тараса Александровича нужно было чем-то занять себя. Оставаться в штабной избе рядом с этими терминаторами Алексей не хотел.

Он решил пройтись по Барханам. Может быть, в последний раз…

В зверином сообществе поселка в этот предпоследний день старого года шла подготовка к осуществлению плана, задуманного Мяукалой.

План был прост – создать как можно больше шума в новогоднюю ночь. Хорошо организованный и громкий ор на разные лады мог бы предупредить людей об опасности или хотя бы заставить их выйти в критическую минуту на улицу. Главное в этом плане – массовость и согласованность. За два часа до Нового года максимальное количество зверей и птиц должно было одномоментно начать шумовую атаку по условному сигналу Снеговика…

Карина и Каролина обещали поддержку нескольких десятков ворон. Бегунья и Псись должны были подключить полтыщи мышей. Дятел тоже обязался подогнать какую-то силу из леса.

Снеговик, со своей стороны, должен был подговорить домашних животных поселка. В Барханах помимо Байкала, Прохора и Мяукалы в настоящий момент присутствовало восемь домашних собак и девять домашних кошек. В это утро, пока поселок просыпался, Снеговик хотел поговорить с каждой собакой и с каждой кошкой индивидуально. Всех из них он вызывал поочередно к себе специальным телепатическим сигналом. На это мероприятие пришлось затратить некоторое количество энергии…

Первым он вызвал Трифона. Генерал в это время как раз завтракал. После завтрака они с псом должны были пойти на прогулку. Трифон знал об этом и мирно ждал своего часа у ног хозяина, когда в его голове раздался манящий призыв Снеговика. Не последовать за этим сигналом пес не мог. Он притягивал, как запах отварной курицы, которую Трифон очень любил…

– Ты куда?! – Генерал строгим голосом попытался остановить его. – Стой! Стой, я тебе сказал!…

Остановиться не было никаких сил. Трифон выскочил из дома и помчался по улице. Его занесло на повороте, он взметнул из-под себя снежную пыль, огибая угол забора, и скрылся из глаз. Генерал спешно обувал сапоги и при этом клял пса самыми черными проклятиями…