Текст книги "Кодекс Снеговика"

Оставалась надежда лишь на то, что свежий загородный воздух и сказочный зимний пейзаж помогут Вадиму придумать в этом году что-нибудь совершенно новое. Впервые они собирались встречать Новый год на даче. Пространства для фантазии тут было значительно больше, чем в городе. Несколько елок в полтора метра высотой росло у них прямо перед домом. Можно было подложить подарок под одну из них и каким-то эффектным образом дать сигнал Анюте. Оставалось только найти этот эффектный способ…

– А какие игры ты знаешь еще? – Байкал весело прыгал перед Снеговиком и звонко лаял.

Снеговик и сам уже был не рад, что затеял эти скачки. Он поначалу всего лишь хотел развеселить Байкала и предложил ему в качестве игры (ну, и для того, чтобы хотя бы на несколько минут избавиться от него) обежать поселок по внутреннему периметру на время. Байкал сделал круг за пять минут тринадцать секунд и две десятых секунды (у Снеговика имелся внутренний хронометр).

– А теперь попробуй побить свой собственный рекорд, – предложил Снеговик.

Байкал, не вникая, что такое рекорд, тут же сорвался с места.

– О-о! – деланно восхитился Снеговик, когда пес вернулся. – Четыре минуты сорок восемь секунд и пять десятых секунды.

– Что это значит? – Байкал прыгал на месте, совершено не запыхавшись.

– Это значит, что ты пробежал быстрее, чем в прошлый раз почти на двадцать три секунды.

– Гау-у-у-у, – запел Байкал от счастья. – А сейчас!

И он снова убежал. Высунув язык, он мчался по расчищенным дорогам поселка, обдавая снежной пылью таджиков. Те смотрели ему вслед с улыбкой, хотя не понимали, отчего он вдруг так развеселился, ведь дети еще не приехали.

– Ну? – спросил Байкал, резко затормозив перед самым носом Снеговика.

– Четыре минуты двадцать одна и шесть десятых секунды.

– И что это значит?

– Это значит, что ты пробежал на двадцать семь секунд быстрее, чем прошлый раз.

– Гау-гау-гау-у-у-у!!!! – возликовал пес и подпрыгнул от восторга.

Давно он так весело не проводил время.

– А сейчас! – крикнул он, исчезая за поворотом.

Этот пес просто не знал, что такое усталость. Наконец, Снеговик решил схитрить, хотя это было и не в его правилах.

– Сейчас ты пробежал медленнее, – сказал он, когда ему вся эта беготня надоела.

– Не может быть! – возмутился пес.

– Может, – настаивал Снеговик. – Ты просто устал. Надо отдохнуть, иначе ты не сможешь больше соревноваться.

Пес сел, но сидел не больше пяти секунд.

– Я уже отдохнул, – он снова подскочил.

– Нет, ты еще не отдохнул. Давай продолжим завтра. Нельзя столько времени играть в одну и ту же игру.

– А какие игры ты знаешь еще?

– Присядь, Байкал. Отдышись. Я хочу серьезно поговорить с тобой.

– Зачем?

– Это очень важно.

– Давай поиграем. Я еще никогда так не играл.

– Присядь. Есть дела более важные, чем игры.

– Что может быть важнее?

– Байкал, я хочу поговорить с тобой, как с другом. Мне нужна твоя помощь.

– Тебе нужна помощь?

Наивность Байкала начинала раздражать. Если бы Снеговик мог, он закатил бы глаза, как это делают люди, когда им все осточертевает. Кошка, кажется, была права. От этого пса немного будет толку.

– Сядь и отдышись, – приказал он более требовательным голосом.

– Да я не устал совсем…

– Сядь, – голос Снеговика стал еще строже.

– Ну, ладно.

Пес опустил зад на снег. Но хвост его продолжал игриво вилять. Он преданно смотрел на Снеговика, надеясь, что тот, когда окончит свой скучный рассказ, снова предложит ему какую-нибудь игру.

– Сегодня ночью состоится собрание зверей, – сообщил Снеговик.

– Что такое собрание? Это игра? Мы все будем бегать?

«С воронами легче договориться», – понял Снеговик, глядя в эти добрые и не подразумевающими предательства глаза.

С воронами, как и с кошкой, Снеговик познакомился в один из коротких перерывов, пока рядом не было Байкала. Их звали Карина и Каролина. Они убеждали, что являются однояйцевыми близнецами. Когда Снеговик сказал, что такого не может быть, они ответили:

– О, великий Кар! Что ты несешь?! У людей, значит, может быть, а у нас не может быть?

В ходе разговора выяснилось, что вороны могут понимать человеческую речь лучше, чем любое другое животное. Поэтому они находились в курсе всех человеческих дел и знали все новости человеческого мира лучше любой домашней собаки, которая жила рядом с телевизором.

– Бар-р-рак Обама – негритянский евр-р-рей, – сразу сообщили они Снеговику.

Снеговик не успел удивиться, как тут же узнал, что «Австр-р-ралия скоро пойдет ко дну», а «сахар-р-р за месяц подорожал на тридцать процентов».

– В Бр-р-разилии плохой урожай тростника, – объяснила Каролина.

Кстати, их нисколько не смутило, что Снеговик заговорил с ними. Они приняли этот факт, как само собой разумеющийся. Когда же он спросил их, разве им нисколечко не странно, они ему пояснили, что вороны вообще ни чему не удивляются и верят всему, что видят. Снеговику это было неизвестно, несмотря на его многолетний опыт. Он решил, что данный феномен касается только местных ворон. Во всяком случае, аргентинские вороны отказывались принимать Снеговика за живое существо и гадили ему на голову, едва слышали его голос.

– А почему же, – недоумевал Снеговик, – когда я в первый раз заговорил с одной из ваших ворон, она крикнула: «Караул». Значит, она все-таки испугалась?

– А-а, – догадалась Карина. – Это был Караул. Он всего лишь назвал свое имя. То есть представился.

– Представился? Мог бы присесть на секунду. Познакомиться.

– Наверно, там были события поинтереснее. Ему просто было некогда.

«Что может быть интереснее, чем говорящий снег», – еще раз удивился Снеговик.

Дальнейшему знакомству с однояйцевыми близнецами помешал все тот же неугомонный Байкал. Он вернулся из очередного круга. Вороны тут же сорвались с крыши деревянного грибка с криком:

– Мы еще навестим тебя, снежное чудовище! Кар-р-рамба!

Байкал залаял в ответ на их карканье, хотя не мог знать, о чем они кричат.

«Они неисправимые грубиянки, как и все вороны на свете», – подумал Снеговик.

«Снег бывает двух видов: альфамодульный и бетамодульный. Из бетамодульного снега Снеговики не родятся».

Кодекс Снеговика.

Ближе к ночи стали прибывать первые машины аборигенов. Они были загружены провизией к предстоящему празднику и тяжело переваливались на рессорах с кочки на кочку. Снеговик своим всепроницаемым зрением отчетливо видел в этих машинах людей, несмотря на сумерки и тонированные стекла. Он читал их мысли, читал их жизни и пытался отгадать среди них Слышащего.

Генерал вышел из своего дома и на правах человека, проживающего здесь постоянно, приветствовал каждую проезжающую мимо машину. Вечерами он обычно прогуливался по поселку со своим ризеншнауцером. Генерал не был Слышащим – это Снеговик понял уже несколько дней назад. Его пес с подозрением косился на непонятное снежное изваяние, стоявшее на детской площадке, и даже попыталась однажды поднять возле него лапу. Снеговик хотел сказать ему слово, чтобы вспугнуть, но Генерал упредил его:

– Фу, Трифон! Как тебе не стыдно. Для этого есть столбы.

Трифон послушно побежал за своим хозяином.

«Домашние псы интеллигентные животные», – подумал Снеговик. Он решил пока не знакомиться с Трифоном. Байкала ему хватало с лихвой. Да и какой может быть разговор с псом в присутствии его хозяина…

Время близилось к полуночи. Уже проехало двадцать две машины, но Создателя до сих пор не было. Снеговик таял от нетерпения, хотя на улице был небольшой морозец. Он напряг свою снежную связь, которая позволяла ему видеть предметы далеко за пределами поселка. От этого напряжения он стал таять еще сильнее, но зато увидел то, что хотел увидеть. Машина Создателя была уже совсем недалеко, но с ней случилась какая-то неприятность…

В трех километрах от Бархан лопнула шина. Раздался хлопок, и их красный автомобиль завилял на снежной дороге, грозясь свалиться в кювет. К счастью, в это время не было машин на встречной полосе. Вадим кое-как затормозил, чертыхнулся и вышел наружу. У него была запаска, был домкрат, и было умение все это применить, но на дороге было очень темно, поэтому пришлось повозиться. Катерина тоже вышла из машины, чтобы домкрату было легче. Она была спокойна – в такую ситуацию они уже попадали.

Анюта спала на заднем сиденье и знать не знала, что с ними произошло в дороге. Она проснулась только в тот момент, когда они въезжали в ворота поселка. Загавкал Прохор, и звякнули цепи, сдерживающие его. Один из охранников кивнул Вадиму в знак приветствия, тот через стекло кивнул в ответ и направил автомобиль вдоль забора к их двенадцатому участку. На повороте они обогнули детскую площадку.

– Снеговик, – сонным голосом произнесла Анюта, протирая глаза.

Снеговик блестел в огнях фонарей.

– И совсем он не расплылся. Даже красивее стал.

Снеговик в это время тратил свою внутреннюю энергию, чтобы окончательно не растаять от счастья. Много у него было в жизни Создателей, почти всех он помнил до сих пор и каждого в свое время любил также, как любил в эту минуту Вадима.

Вадим тоже посмотрел на него по ходу движения, и их взгляды на мгновение встретились. «Ох!» – Снеговик обомлел, но Вадим не мог услышать его вздоха и безучастно повернул автомобиль на улицу, ведущую к их дому.

Анюта спала на диване, укутавшись в одеяло. Катерина находилась на втором этаже. Она, как всегда, осматривала свои владения, фантазировала, строила планы. Вадим пил водку на веранде, курил и сова ощущал себя спрыгнувшим с поезда.

К ночи немного подморозило. Подтаявший за неделю снег затвердел на морозе и теперь блестел в лунном свете, как сахарная глазурь на кексе…

Веранда выходила на заднюю часть дома, к которой прилегал участок земли в десять соток. Он до сих представлял собой неухоженную целину, хотя у большинства соседей там уже давно все было облагорожено и застроено – банями, шашлычницами, беседками, дровницами и другими архитектурными банальностями, почерпнутыми из всяких журналов. Впрочем, попадались и неординарные решения. Например, в семнадцатом доме хозяин на своем приусадебном участке создал спортивную площадку – там за высоким сетчатым ограждением были возведены футбольные ворота, баскетбольные стойки, каркасы для теннисной сетки. Вадим сам не видел, но Катерина, которая активно интересовалась строительными идеями соседей, рассказала ему об этом. На двадцать шестом участке прямо посередине его высилась какая-то скульптурная композиция, чем-то напоминающая статую Свободы, и еще был фонтан – это было смешно, но необычно. На сорок третьем – беседка была сделана из радужного стекла, которое в солнечном свете переливалось всевозможными хроматическими комбинациями…

Катерина тоже имела свой план застройки, но для его реализации нужны были деньги. До кризиса она получала в своей фирме неплохую зарплату, плюс бонусы и дивиденды. На эти деньги она купила дом и провела кое-какой ремонт внутри него. Но сейчас ее доход изрядно сократился. Строительные фирмы пострадали от кризиса сильнее всего, поэтому все задуманные ею работы на участке пришлось остановить до наступления лучших времен.

На их десяти сотках не было пока ничего – росла только одинокая чахлая береза в одном его углу и такая же чахлая рябина – в другом. Эти два дерева застройщики почему-то оставили, когда вырубали местность под будущий поселок (раньше здесь была окраина леса). А вдоль фронтальной части их дома было посажено несколько ёлок – еще совсем маленьких. Такие ёлки, как часть предлагаемого к покупке ландшафта, изначально были высажены у всех домов. Большинство аборигенов сразу выкорчевали их, чтобы посадить другие деревья, но Катерина решила пока их оставить. Именно под одной из этих ёлочек Вадим планировал положить мешок с подарком в Новогоднюю ночь. И сейчас, сидя на задней веранде, он обдумывал, как сделает это, но пока ничего путного он не придумал.

Голова постепенно затуманивалась алкогольными парами. С сердца смывалась вся тяжесть, накопленная за неделю. «Пора спать» – подумал он, взглянув на чекушку. В ней почти ничего не осталось. Пятничная норма была выпита…

Катерина в это время вышла на балкон верхнего этажа. Балкон находился как раз над верандой, где Вадим доводил себя до привычной кондиции. Она слышала, как периодически бутылка с еле уловимым звоном касалась рюмки. Обычно этот звук ее раздражал, но сегодня у нее было умиротворенное настроение человека, который находится в отпуске. Она даже улыбнулась сама себе, представив укутавшегося в ватник мужа с нахлобученной до бровей лыжной шапкой, с рюмкой в одной руке и сигаретой в другой. «Он опять вспоминает все свои девятки», – решила она. Иногда ей сердцем удавалось прочувствовать настроение этого человека, которого когда-то она так сильно любила…

Она почему-то вспомнила сейчас товарищеский матч с румынами. Катерина смотрела этот матч на стадионе – Вадим достал ей билет. Была середина весны, еще очень холодно, и Катерина, не любившая футбола, долго не могла, как другие болельщики, согреть себя страстями, разгоревшимися на поле. Она смотрела только на Вадика, который скучал у рамки и лишь иногда, когда румыны подходили к штрафной площадке, начинал нервно перемещаться от одной штанги к другой и что-то кричать другим футболистам. В это время люди вокруг нее напружинивались и сопели, но длилось это недолго. Защитники почти не позволяли румынами войти в похожую на чемодан штрафную площадь. Первый тайм проходил на половине румын – туда Катерина почти не смотрела. Два раза люди вокруг нее заходились в восторге, кричали и даже рычали на самое ее ухо – это значило, что наши забили гол. Катерину мало волновал результат матча. Она смотрела на Вадима и думала, что ему, наверно, холодно. Ей тоже было холодно, хотя оделась она по-зимнему…

Но во втором тайме все изменилось. Румыны вдруг начали наседать и почти не выходили из нашей половины поля. Один раз они пробились к самой вратарской площадке. Образовалась куча-мала из футболистов. Когда они разбежались Вадик, прижав мяч к груди, лежал на газоне и не вставал. Катерина заволновалась. На поле выбежали врачи с носилками, обступили его. Через некоторое время, которое Катерине показалось бесконечно долгим, Вадик тяжело встал, держась за живот. Трибуны зааплодировали. Мужчина рядом с Катериной громко крикнул: «Нормально Вадик. Настоящий мужик!». Катерина была готова расплакаться. С этого момента матч заинтересовал ее. Румыны продолжали наседать. Вадик прыгал то в один угол, то в другой. «Вадик, держись!!!» – заорал кто-то истошно. Катерину переполняла гордость, на глазах выступили слезы…

На следующий день она, тайком от мужа, купила «Советский спорт» – в первый раз в своей жизни. На лицевой странице крупным планом была размещена фотография Вадима в прыжке. Его признали лучшим игроком матча. Он сам ей об этом не сказал, и его скромность еще больше восхитила Катерину. Она тогда думала, что этот мужчина послан ей небом…

Переживая сейчас заново тот день, Катерина невольно разволновалась. «Ничего, ничего, – успокаивала она себя. – Скоро все снова будет хорошо». У нее появилась такая уверенность. Два дня назад в обеденный перерыв она снова ходила к той гадалке. Она спросила у нее: «Будет ли просвет в этой жизни? Может мне все-таки стоит развестись?»

– Ни в коем случае, – категорически ответила гадалка, раскинув карты. – В следующем году вы с мужем заживете прежней счастливой жизнью.

Катерина верила этой женщине. Ее предсказания сбывались уже не раз…

«В ночь с тринадцатого на четырнадцатое января Снеговик уходит на заслуженный отдых до следующего Нового года»

Кодекс Снеговика.

Собрание животных должно было состояться после ночного осмотра поселка. Осмотр совершался ежедневно после полуночи. Он происходил при участии Прохора, которого один из охранников проводил на длинном поводке по всем улицам Бархан, запускал его в непроданные пустующие дома, освещал все темные углы ярким фонарем. Таким манером охранники решали две задачи. Первая – выгулять засидевшегося на цепи Прохора. Вторая – проверить состояние поселка перед тем, как лечь спать. Всего в штате числилось четыре охранника, они работали попарно в режиме неделя через неделю. Снеговик всех их проверил – никто из охранников не был Слышащим.

Каждую ночь эта процессия проходила мимо детской площадки. Прохор не обращал на Снеговика никакого внимания, выгуливающий его охранник тоже. С Прохором входить в контакт Снеговик пока не рисковал. От зверей он знал о необузданном нраве этого пса. К тому же не хотелось разговаривать с ним в присутствии человека.

Но в эту ночь Прохор сам подбежал к нему. Длинный поводок позволял ему убежать от охранника метров на десять вперед. Прохор высунул язык и посмотрел Снеговику в картофелины, склонив голову набок.

– Ты говорящий? – без каких-либо прелюдий спросил пес.

– Ага, – только и нашелся, что ответить застигнутый врасплох Снеговик.

– Значит, Чудак не соврал, – сказал Прохор.

В это время охранник свистнул ему и дернул за поводок.

– Мы еще поговорим, – пролаял пес и побежал дальше.

«Сильная натура», – Снеговик перевел дух. Клыки Прохора даже на него произвели впечатление, хотя ему не стоило бояться их. Такой союзник, пожалуй, не помешал бы.

Собрание зверей и птиц началось через полчаса после того, как осмотр завершился, и Прохора закрыли в будке.

Чтобы все друг друга понимали, Снеговик ввел присутствующих в единое информационное поле и попросил переговариваться исключительно мыслями. Поселок уже спал, и лишний шум был ни к чему…

На собрании присутствовали немногие: Байкал, Мяукала, Карина, Каролина и дятел (без имени). Снеговик еще приглашал полевку Бегунью, но та, узнав, что здесь будут одновременно находиться и Байкал, и Мяукала, наотрез отказалась прийти.

Насчет дятла сразу возникли споры. Вороны требовали, чтобы тот покинул собрание, потому что он дикий и к их проблемам не имеет никакого отношения. Дятел возразил:

– А вы не дикие, что ли?

– Мы здесь питаемся! – хором и в голос накинулись на него Карина и Каролина.

Их карканье пронзило ночную тишину, словно резка боль поясницу.

– Я же просил вас, – зашикал на них Снеговик.

Но вороны уже не могли остановиться.

– Да кто он такой! Зачем он нужен, дыр-рокол несчастный!?

– Я, между прочим, все здешние елки от жучков излечил, так что тоже имею право.

– Давайте тогда и белок пр-ригласим. Они тоже тут иногда с ветки на ветку пр-рыгают.

– Да пусть остается, – поддержал дятла Байкал. – Вам жалко, что ли? Чем больше народа, тем веселей…

– С блохами своими веселись, их у тебя миллион! – еще больше разгорячились вороны.

– Заткнитесь!!! – не выдержала Мяукала.

– Сама пасть закр-р-рой!

Чтобы прекратить этот содом, Снеговик на время отключил всех от информационного поля. Все перестели понимать друг друга. Это подействовало, хотя и не сразу. Вороны сдержанно нахохлились. Кошка перестала нервно дергать хвостом. Байкал зевнул.

Можно было продолжать собрание, но Снеговик насторожился. Он почувствовал присутствие постороннего внимания…

Юлий Васильевич Горский, дом которого находился по соседству с детской площадкой, был разбужен громким карканьем ворон. Сначала он принял эти звуки за отголоски сна и попытался снова заснуть, но изношенный старческий организм был очень капризен и спать отказывался.

Юлий Васильевич поднялся как можно тише, чтобы не разбудить жену, и подошел к окну. В свете фонарей он увидел странную картину. Собака и кошка сидели рядом на детской площадке и в упор смотрели на снеговика, как посетители музея смотрят на картину. Потом он увидел двух ворон, разместившихся на шляпке детского грибка. Они тоже, кажется, смотрели на снеговика.

– Маша! – воскликнул старик.

– Что? – жена сразу проснулась.

– Ты только посмотри!

– Что?

– Иди сюда, посмотри. Скорей же!

Юлий Васильевич кинулся к кровати, чтобы помочь жене, у которой болела спина.

– Внимание, друзья! – объявил Снеговик. – Нас заметили люди. Надо на несколько минут рассредоточиться.

– Что? – сразу не поняли звери и птицы.

– Спрячьтесь куда-нибудь. Буквально на пару минут. Я позову, когда можно будет продолжить собрание.

Первыми сообразили вороны, они вспорхнули и исчезли в ветвях ближайшей ели. За ними последовал дятел. Пес тоже с радостью шмыгнул за угол забора (ему, если честно, это собрание уже наскучило). Кошка степенно сделала несколько шагов и улеглась за невысокими стенками песочницы.

– Ну, что тут у тебя? – прокряхтела Мария Федоровна, приблизившись к окну.

– Э-э, – замялся Юлий Васильевич.

На детской площадке уже никого, кроме снеговика не было.

– Посмотри Маша, какая красивая сегодня луна. Как в шестьдесят четвертом году в Саянах, – только и нашелся, что сказать бывший чиновник.

Мария Федоровна укорительно посмотрела на мужа, покачала головой и, ничего не ответив, снова пошла к кровати. В последнее время муж стал каким-то странным, и Марию Федоровну это волновало все больше и больше…

А Юлий Васильевич еще некоторое время стоял у окна и недоумевал: «Неужели мне это только привиделось?».

– Друзья, опасность миновала, – сообщил Снеговик, когда расстроенный старик лег в постель. – Можете не выходить из укрытия. Мы все друг друга услышим и на таком расстоянии.

Собрание продолжилось. Больше споров не возникало. Вороны были терпеливо сосредоточены.

Снеговик объяснил, по какому поводу они все здесь встретились в такой поздний час. Ни Байкал, ни вороны, ни дятел до этого момента не знали всей информации. На собрание их позвали под предлогом «важного дела, которое касается всех обитателей поселка». Байкал надеялся, что речь пойдет о каком-нибудь праздничном развлечении. Вороны думали, что Снеговик, наделенный властью, будет распределять между ними должности и полномочия. Именно поэтому они и взъелись на дятла. Дятел же ничего не предполагал. Он просто хотел быть полезным…

– Пожар?! – недоуменно переспросили Карина и Каролина, после того, как Снеговик произнес это слово.

От волнения они даже стали кудахтать как-то совсем не по-вороньи. Заскучавший Байкал тоже от этого известия встрепенулся. Дятел, который не отличался большой быстротой ума, сжал клюв, чтобы невзначай не щелкнуть им. Только осведомленная Мяукала была безмятежна.

– Не надо паники, – поспешил успокоить всех Снеговик, боясь новых громких выкриков. – У людей есть такая пословица: «Предупрежден, значит вооружен». Мы предупреждены, значит, мы вооружены. У кого-нибудь есть мысли, как нам надо действовать?

– Сначала хорошо бы знать, как собирается действовать противник, – сказала рассудительная кошка. – Ты, конечно же, в курсе всех их замыслов. Может, поделишься?

– Обязательно. Я как раз хотел рассказать… Только еще раз попрошу, ни единого звука вслух.

Снеговик в доступных словах рассказал, что ему удалось узнать. А узнал он все, что нужно было знать.

В тот воскресный вечер Тарас Александрович, не подозревая, что их кто-нибудь может подслушать, в деталях объяснил Алексею, как он собирается осуществить свою ужасную задумку. Его план был чересчур книжный. Такие залихватские затеи в реальной жизни обычно заканчиваются либо большим конфузом, либо страшными неприятностями. Но Тарас Александрович несколько раз повторил, что он все продумал до мелочей и гарантирует безопасность аборигенов, а заодно гарантирует неподсудность всех реализаторов этого плана – в том числе и Алексея.

– Мне очень не хотелось тебя впутывать в это дело, Алеша. Но в некоторых моментах без тебя просто не обойтись.

Алексей очень уважал Тараса Александровича и был предан ему. Он не мог ему отказать, несмотря свое категорическое неприятие того, что здесь должно было свершиться.

– Я сделаю все, что скажете, Тарас Александрович, – ответил он.

– Вот и хорошо, Алеша. Тогда внимательно слушай.

Эпицентром пожара должен был стать дом артистки – Серпуховой Елены Владимировны.

– Газгольдер, – сразу догадался Алексей.

– Точно. Ты схватываешь на лету, Леша, – похвалил Тарас Александрович.

Артистка была единственным домовладельцем, изначально отказавшимся от централизованного газа. В углу ее участка находился большой резервуар, именуемый газгольдером. Периодически приезжающий газовоз наполнял его пропаном. В сумме выходило дороже, чем газ из магистральной трубы, но дешевле электричества. К тому же таким образом артистка снижала свою зависимость от управляющей компании. В недалеком будущем она планировала еще больше снизить эту зависимость за счет солнечных батарей.

В свое время, когда артистка задумала ставить на своем участке газгольдер, управлялы ее предупредили, что наличие такого количества горючего вещества в окружении деревянных строений является серьезной проблемой с точки зрения пожарной безопасности. Елена Владимировна предъявила несколько заверенных печатями документов, которые якобы гарантировали пожарную безопасность ее дома и домов ее соседей. Руководству «Z&Зет» пришлось с этими документами согласиться. Но они, со своей стороны, попросили ее подписать расписку, что в случае возникновения форс-мажора, ответственность за все последствия она возьмет на себя. Дамочка пригласила юриста, тот внимательно ознакомился с текстом расписки и сказал, что она может подписать ее. Дамочка подписала. Теперь у Тараса Александровича был на руках не убиваемый козырь…

– Если взорвется газгольдер, то вся ответственность ляжет на нее. Мы же предупреждали, так?

– Так, – кивнул Алексей.

– Теперь любая пролетевшая мимо петарда может служить поводом к пожару. А таких петард в новогоднюю ночь здесь будет бабахать десятками.

– Но ведь, если газгольдер взорвется, то ее дом…

– Да, – печально согласился Тарас Александрович. – Дом артистки будет полностью уничтожен, разрушатся и сгорят многие другие дома поселка, будет выведена из строя вся инфраструктура, Барханы просто напросто станут непригодными для жизни. Но я тебя уверяю, Леша, что никто из аборигенов не получит ни одной царапины. Даже артистка не пострадает, потому что не будет встречать Новый год в поселке.

– Откуда вы знаете?

– Все под контролем, Леша. Решением этого вопроса я займусь лично. Ее здесь в новогоднюю ночь не будет, клянусь. А на других участках люди успеют покинуть дома до того, как они разрушатся. Я гарантирую, что все они будут быстро эвакуированы, и никто физически не пострадает. Пострадает только имущество, но ведь имущество – дело наживное. К тому же, они все застраховали свою недвижимость и почти ничего не потеряют, кроме нескольких нервных клеток.

– Но как взорвать газгольдер?

– Вот для этого мне нужна твоя помощь…

– Вы хотите сказать, что взрывать буду я? – Алексей снова побледнел.

– Успокойся, Леша. Ты взрывать не будешь. Для этого я нанял специально обученных людей. Твоя обязанность лишь обеспечить тайное проживание этих людей на территории поселка в течение нескольких дней, пока они будут заниматься этим проектом.

Далее Тарас Александрович разъяснил подробнее, что требуется от Алексея. По его плану, двадцать девятого числа на территорию поселка въедет фургон. В нем помимо шофера будут два человека. Они скажут охране, что давно хотят прикупить себе домик в этом районе, что видели рекламу, и что у них уже договорено. Алексей встретит их и проведет по Барханам на виду у всех жителей поселка. Они будут фотографировать готовые к продаже дома и будут всячески демонстрировать свою заинтересованность. Потом они уедут. То есть, так будут думать охранники. На самом деле, уедет только фургон, а эти два таинственных человека останутся. Алексей поселит их на втором этаже штабной избы, и его главной обязанностью будет обеспечение этих людей всем, что они затребуют. Никто в Барханах видеть этих людей не должен. В ночь с тридцать первого на первое они совершат свое дело и в возникшей суматохе незаметно покинут поселок. Алексей забудет о них навсегда и получит премию от компании. Хорошую премию…

– Да, – грустно согласился Алексей, – план вроде бы хороший, но только… Новый год. У людей праздник.

Тарас Александрович терпеливо повторил:

– Другого удобного момента у нас не будет. Новогодняя ночь – самое пожароопасное время в году.

Алексею пришлось окончательно смириться.

– Я думаю, что все очень просто, – сказала кошка, когда Снеговик закончил. – В нужный момент мы соберемся с силами…, – она окинула взглядом присутствующих, – ну, можно еще кого-нибудь пригласить по такому случаю. И все вместе разорвем в клочья этих специально обученных людей до того, как они что-то успеют сделать.

– Можно и Прохора привести, – согласился Байкал. – Я его освобожу от цепи. Мы уже так делали. Уж он-то этих… Он их просто съест вместе с костями.

– Мы как налетим, как закаркаем, как заклюем, – захорохорились Карина и Каролина.

– Я могу тоже кое-кого из леса позвать, – деловито предложил дятел.

– Вот, – подытожила кошка. – Мы тут им такое устроим…

Байкал восторженно запрыгал на месте.

– Устроим, устроим!

– Ничего не выйдет, – отрезал Снеговик, выслушав всех.

Всеобщее воодушевление вмиг потухло. Животные уставились на него вопросительно. Байкал перестал прыгать.

– Почему не выйдет? Все очень хорошо выйдет. Прохор один справится…

– Великий Кар-р! Что он несет!? Пр-рекрасный план! Собаки с флангов, мы с тыла…

– Ничего не выйдет, – повторил Снеговик и попутно прислушался к дому бывшего чиновника. Животные разгорячились, и несколько их возбужденных слов прозвучали вслух. Но чиновник, наконец-то, заснул, и эти выкрики его уже не потревожили.

– Дело в том, друзья, что ваши предложения имеют сиюминутный характер. Они решают проблему лишь в краткосрочной перспективе.

– Чего? В какой перктиве? Говори яснее.

– Хорошо, говорю яснее, – он улыбнулся той улыбкой, которую нельзя видеть глазами. – Мы можем, конечно, их все разорвать, но таким образом не решим главную проблему. Мы лишь отложим на время кризис, но не искореним его.

– Чего? Какой кризис?

Только кошка поняла, что хотел сказать Снеговик. Она подумала про остальных: «Глупые твари», но Снеговик не пропустил ее слова в общее информационное поле.

– Мы предотвратим пожар, но они скоро воспользуются другим случаем и снова подожгут поселок, – объяснил он.

– Ну и что? Мы снова предотв-р-р…, – Каролина запнулась.

– Да, – согласился Снеговик. – Предотвратим сегодня, завтра, послезавтра, но мы не можем вечно предотвращать.

– Почему? Мы живем тр-р-риста лет!

– Потому что я не вечен, – вздохнул Снеговик и добавил: – Во всяком случае, здесь я не вечен. Моя граничная дата – ночь с тринадцатого на четырнадцатое января. Потом я исчезну. Без меня вы не сможете узнать планы людей.

– Почему ты исчезнешь?

– Потому что таковы законы. Я бессилен против них.

– Если уж говорить о законах природы, то тринадцатого января еще очень холодно. Ты можешь спокойно дотянуть до марта, – возразила кошка.