Текст книги "Кодекс Снеговика"

Снеговик обомлел от прикосновения его рук. Вороны, склонив головы набок, с любопытством наблюдали за действиями человека.

– Вот так, вот так, – приговаривал Вадим, оглаживая Снеговика по бокам.

Он продолжал, пока не замерзли руки.

– Достаточно? – спросил Вадим, хотя понимал, что ответа не последует.

– Скажите ему, что достаточно, – слабым голосом произнес Снеговик.

– Кар-ра-шо! – проорала одна из ворон.

Вадим нервно хохотнул и стал суетливо надевать перчатки – не столько от холода, сколько от желания поскорее покинуть это место.

Вороны продолжали внимательно смотреть на него, и Вадим под их взглядом не мог сказать того, что ему хотелось сказать. Он хотел поблагодарить Снеговика за дочь, но вместо этого сказал:

– Я хочу оставить у тебя небольшой подарок для Анюты. Его принесет попозже таджик по имени Толик. Мы с женой сначала думали, что его подарит Дед Мороз, но потом я решил, что лучше это сделать тебе. В общем, распорядись подарком, как считаешь нужным… Вот…

– Значит, теперь я стану настоящим Дедом Морозом! – Снеговик растрогался от этих слов и, сам того не желая, стал таять. – Спасибо тебе, Создатель. Ты сам не представляешь, какую услугу мне оказал…

В это время откуда-то появилась пушистая кошка. Она стала кружить вокруг Вадима, плотно прижимаясь к его ногам своими боками, и при этом громко урчала.

– До скорой встречи, – Вадим заволновался от такой откровенности, неловко перешагнул через Мяукалу и торопливо пошел по дороге.

– Это было лишним, – сказал Снеговик кошке. – Ты его смутила.

– Зато весело! – загоготали в голос Карина и Каролина.

Вадим услышал неистовое карканье за своей спиной и прибавил ходу.

– Перестаньте, – попросил Снеговик.

– Мы же в шутку. Праздник сегодня. О, великий Кар-р! Пр-раздник! – они шумно захлопали крыльями, поднялись в черное небо и слились с этой чернотой.

– Кар-р! Кар-р! – неслось с высоты.

«Какая дикость», – хотела сказать кошка, но не сказала, потому что ей тоже было сегодня радостно.

Они все на время забыли, что этот Новый год может стать для них последним в Барханах…

«Внутренняя энергия одного среднестатистического Снеговика в состоянии полной заряженности составляет четырнадцать миллиардов килоджоулей».

Кодекс Снеговика.

Дом артистки был огорожен сплошным забором метра два в высоту с массивными воротами, отороченными чугунным литьем. Ворота были электронно-раздвижные, но в них имелась небольшая калитка для пешего входа с чугунной ручкой. Подъезд к воротам был выложен керамической тротуарной плиткой. Все выглядело очень аккуратно и по-европейски…

По одну сторону от ворот расположилась береза метра в три высотой, по другую – врытая в землю скамейка со спинкой. Зачем нужна была эта скамейка, не понятно. Дамочка из дома никогда не выходила, и гостей у нее никогда не было. Скорее всего, скамейка, как и береза, выполняла функции чисто декоративные.

Вадим огляделся по сторонам. В доме напротив горел свет, за занавесками мелькали тени. В других домах поблизости тоже чувствовалась предновогодняя суета. На улице никого не было. Нужно было срочно определиться с тактикой, пока какой-нибудь шальной прохожий не помешал ему.

Пока главным пунктом в его тактике был фактор неожиданности. Поэтому им с Николаем нужно прийти раньше специалистов и где-то спрятаться. Спрятаться здесь было негде – только береза и скамейка. Береза была слишком тонкой и для укрытия не годилась. Как назло, недалеко стоял уличный фонарь, который очень хорошо освещал эту часть улицы. У Вадима сразу мелькнула мысль разбить его, и он даже прошелся взглядом вокруг себя в поисках камня, но камня, конечно же, нигде не было – кругом снег. Да и решимости для такого откровенно хулиганского поступка ему не хватало.

Оставалась только скамейка. Она была довольно широкая и длинная. При этом тень от березы выгодно заслоняла ее от фонарного света. Вадим обошел ее спереди и с боков, заглянул за спинку, потом опустился на колени и сунул голову под скамейку. «Только тут», – понял он. Под скамейкой было темно и если не дышать и не кашлять в ответственную минуту, то никто тебя здесь не обнаружит. Единственная трудность – забраться в этот довольно тесный закуток. Нужно было попробовать прямо сейчас, чтобы бы быть уверенным наверняка…

Вадим снова озирнулся. Никто ему не мог помешать. Все было чисто. Почти не раздумывая, он лег боком на снег и в два оборота легко закатился под скамейку.

Собственная ловкость и решимость удивили его. Вадим никогда не считал себя ловкачом. Он и сам не помнил, в каком фильме подсмотрел такой способ залезания под скамейки. В последний раз забираться под мебель ему приходилось в детском возрасте. Тогда было проще.

«Не плохо, Вадик, совсем не плохо», – похвалил он себя и тут же вообразил, как таким же финтом выскользнет из-под этой скамейки, резво подскочит на обе ноги и выкрикнет:

– Руки вверх, никому не двигаться! (в руках у него будет пистолет, обещанный Юлией Васильевичем).

Он чуть не гогокнул на Колин манер от этой мысленной причуды. В этот момент ему почему-то стало совершенно спокойно на душе, словно он уже всех победил и теперь отдыхал от трудов праведных прямо на снегу. Вадим лежал на спине, вытянув ноги. Скамейка была довольно длинной и широкой и позволяла чувствовать себя под ней совершенно свободно. Он мог бы даже закинуть руки за спину и закурить…

В это время послышались поскрипывающие шаги. Кто-то шел по улице мимо дома. Вадим понял, что уже не успеет вылезть из-под скамейки так, чтобы не оказаться в дурацком положении. Хорошо, что он действительно не додумался закурить.

Их было двое. Мужчина и женщина. По всей видимости, они вышли прогуляться перед тем, как начать провожать старый год. Вадим не мог их видеть, а мог только слышать. Морозная плотность воздуха позволяла слышать их разговор довольно хорошо.

– Забор, по-моему, высоковат, – сказал мужчина.

Они остановились у самых ворот дома артистки и рассматривали его. Аборигены любили между собой покритиковать дома соседей.

– Да, – согласилась она. – Похоже на крепостную стену.

– Но домик неплохой.

– Симпатичный. Только мрачноватый.

– Береза у ворот хорошо смотрится.

– Мне кажется, ель здесь больше подошла бы.

– Почему?

– Береза – дерево деревенское, а этот дом больше похож на крепость или острог. Для полного антуража ель смотрелась бы лучше.

– Зато какая чудесная скамеечка! (Вадим перестал дышать)

Она только хмыкнула в ответ и пошла дальше по улице.

Мужчина потоптался возле скамейки несколько секунд, после чего последовал за женой. По ходу они останавливались у каждого дома и каждому уделяли пару минут и десяток слов. Вадим лежал недвижимо, пока слышал их голоса. И только, когда все стихло, он выкатился из-под скамейки.

По крайней мере, было ясно, что одно надежное место для укрытия у них имелось. Скамейка экзамен выдержала, и Вадим сразу решил, что это место займет он. У него на это было больше прав, как ему казалось. К тому же он уже научился так легко под нее закатываться. Нужно было теперь найти место для Коли. Но сделать это он не успел. Пара лыжников показалась на краю улицы в свете фонарей. Они синхронно двигали палками и быстро приближались.

«Когда уже вы накатаетесь», – раздраженно подумал Вадим и торопливо зашагал к своему дому, на ходу отряхивая пуховик от снега.

В Барханах все чаще и чаще бухали петарды. В одном из домов запустили настоящий салют, хотя до полуночи оставалось еще три часа. Аборигенам не терпелось скорее встретить праздник.

«Настоящий Новый год», – подумала Мяукала и распушила усы. В воздухе запахло котлетами. Она как раз проходила мимо дома Агеевых.

Катерина в этот момент стояла у окна. Она в последние полчаса подходила к окну несколько раз. Долгое отсутствие Вадима начинало ее тревожить. Стол уже был почти накрыт, пора начинать проводы старого года…

Николай активно развлекал женщин своими байками. Анюта так развеселилась, что готова была хохотать от любого слова дяди Коли.

– Где же Вадик!? – Николай нетерпеливо потер ладонью о ладонь. – Пора бы промочить горло. Уже девять, а мы сидим, как извращенцы, у накрытого стола и трезвые.

На белой скатерти стояли нераскупоренные бутылки и ждали первого тоста.

– Сама волнуюсь, – ответила Катерина, стоя возле окна.

– Он, наверно, снова своего снеговика обхаживает, – предположил Коля.

Анюта по инерции прыснула, но тут же сделалась серьезной и посмотрела на дядю Колю с укором.

– Да я шучу, – попробовал оправдаться тот и легонько щелкнул Анюту по носу.

Девочка снова захихикала.

«Где папа?» – спросила она у Снеговика.

«Сейчас придет. Он недавно был у меня и сделал дополнительную подзарядку», – ответил Снеговик.

– Смотрите, какой котяра! – вдруг воскликнула Катерина. – Прямо сказочный.

Вера и Анюта бросились к окну.

– Это не кот, а кошка, – заявила Анюта. – Ее зовут Мяукала.

– Какая огромная! – восхитилась Вера. – Севастьянов, иди глянь.

– Да что я кошек не видел, – Коля продолжал сидеть у стола, одним глазом глядя в телевизор, другим – на бутылки (в голове свербела мысль: «Хорошо бы налить, пока они отвлеклись»)…

Мяукала поняла, что публика ее заметила и заинтересовалась.

«Можно начинать, – решила она. – Неизвестно, где я буду в следующем году, и будут ли там котлеты».

Путь к дому преграждал хлипкий и уже местами покосившийся забор. Катерина была одной из немногих домовладельцев в Барханах, у которой остался старый забор. Этот забор прилагался к дому во время покупки, как бесплатный атрибут. Все остальные аборигены уже давно выстроили вокруг своих владений прочные ограждения из металла, дерева или даже камня. Этот факт тоже очень расстраивал Катерину и саднил ее самолюбие, но у нее пока не было финансовых возможностей построить новый забор или хотя бы подремонтировать этот…

Кошка без труда нашла щель между штакетинами, обогнула плотно прижавшиеся друг к другу автомобили и выбралась на заснеженное пространство перед фасадными окнами. Ей нужно было занять выгодную позицию – поближе к окну, у которого собрались зрители, и чтобы место было хорошо освещено. Пришлось несколько метров пробивать путь в сугробах. Прелестная шерсть на брюхе слегка намочилась, но сейчас Мяукалу это мало расстраивало. Котлеты требовали жертв.

Она встала в нескольких метрах напротив окна в квадрате света и по уже не раз отработанному сценарию приподнялась на задние лапы, а передние сложила перед грудью. Морда ее при этом расплылась в подобие улыбки…

Женщины и Анюта завизжали от восторга при виде такого необычного зрелища.

Кошка опустила передние лапы на снег, сделала несколько кругов вокруг своей оси, потом снова приняла вымуштрованную позу, добавив к ней для большего шарма высунутый кончик языка.

– Севастьянов, иди же глянь на это чудо! – требовательно позвала Вера.

Коля успел-таки хлебнуть прямо из горла бутылки, быстро обтер губы рукой, завинтил пробку и тоже подошел к окну.

– Го-го! – была его первая реакция. – А где же Куклачев?

– Ей, наверно, холодно. Она просится в тепло, – предположила Катерина.

– Да с такой шерстью никакой мороз не страшен, – успокоил ее Коля. – Откуда вообще взялось это мохнатое зверье?

Анюта засмеялась:

– Это же Мяукала, дядя Коля. Вы что ее не знаете?

– Откуда же нам знать ее? Мы здесь не местные.

– Ее все знают. Она тут давно живет.

– Значит, она пришла с нами познакомиться?

– Нет. Она просто за котлетой пришла.

– За котлетой? А холодца с соленым огурчиком ей не надо?

– Вам что жалко? Посмотрите, как она старается…

Кошка поняла, что восторженный зритель готов ее вознаградить, но что-то мешает ему это сделать. Нужно было окончательно сломить его сомнения. У кошки на этот счет был непобиваемый козырь. Она громко и очень жалобно замяукала – так громко, что даже сквозь пластиковый стеклопакет ее мяуканье было слышно довольно хорошо. Тембр ее голоса был настолько трогателен, что никого не мог оставить равнодушным. Если бы кошки выступали в театре, то Мяукала могла бы претендовать на статус примадонны. У нее был исключительный талант.

– Боже, какое очарование! – чуть ли не заплакала Вера и приоткрыла окно. – Вы только послушайте!

Даже ёрник Коля не нашелся, что сказать и только почмокал губами.

– Ну, дайте же ей котлету! – потребовала Анюта.

Вера кинулась к плите и достала из-под крышки котлету. Не одевшись, она вышла на улицу и с порога стала зазывать кошку:

– Кис-кис-кис.

Но Мяукала не подходила. Она чего-то выжидала.

– Уйдите, теть Вер. Она вас боится, – громко прошептала Анюта, высунув голову из окна.

Вера положила котлету на порог, сделала несколько шагов назад, но дверь оставила открытой, чтобы видеть действия кошки.

Мяукала выждала непродолжительное время, потом быстро подскочила к котлете, подцепила ее на когти словно вилкой, и на трех лапах забежала за угол дома, чтобы там поужинать без свидетелей.

Зрители не покидали своих мест. Они ждали продолжения спектакля…

Но продолжения не было. Кошка быстро съела свою добычу, после чего выбралась через ту же щель в заборе обратно на улицу и пошла восвояси походкой, полной кошачьего достоинства.

Мяукала никогда не просила добавки. Она была гордой кошкой. Тем более, что домов в поселке было много и даже если взять в каждом доме по одной котлете, то этого будет более чем достаточно…

– Хоть бы спасибо сказала, – Коля был немного разочарован.

– За что? – пожала плечами Вера. – Она доставила нам бОльшее удовольствие, чем мы ей.

Как раз в это время вернулся Вадим. Он немного удивился, что все обитатели дома вылупились в окно при его появлении…

– Чего это вы? – спросил он, как только вошел внутрь.

– Братан! – возликовал Коля. – Тебя так долго не было, что у нас от тоски массовый глюкоз начался. Цирковые кошки мерещатся!

– Папа! – Анюта бросилась к нему с распростертыми ручками. – К нам Мяукала приходила. Мы ей котлету дали.

– Отлично, – Вадим поцеловал дочь. – Кто бы и мне котлету дал. Я замерз и проголодался.

– Все уже давно накрыто. Тебя только ждем, – Катерина стал расставлять тарелки. – Ты где так долго?

– Да, так. Встретил кое-кого, – Вадим сел к столу.

Катерина кинула взгляд на мужа. Какой-то он взбудораженный. В последний раз она видела его таким перед матчем с румынами.

– Может, накатим по одной? – предложил Коля.

– Конечно, накатим! – охотно поддержала раззадорившаяся Вера.

Вадим исподтишка, чтобы никто не видел, сделал Николаю угрожающую гримасу.

– По одной только, – попросил тот. – Для сугрева и аппетита.

– Чего это вы заскромничали, – заметила их реакцию Вера. – Праздник же. Уже девятый час. Можно и по две…

В это время на улице грохнуло так, словно над самым поселком разразилась гроза, или будто самолет перешел звуковой барьер. Все вздрогнули, а Вера невольно перекрестилась.

– Что это? – спросила слегка побледневшая Катерина.

«Неужели я опоздал», – с ужасом подумал Вадим и бросился к окну…

Нет, это был еще не ТОТ взрыв. Просто кто-то по соседству запустил слишком большую петарду. Над одним из домов соседней улицы повисло целое облако пороховой гари…

– Подростки половозрелые балуются, – прокомментировал Коля и свинтил пробку с бутылки. – Так тебе налить? – спросил он Вадима.

Тот помедлил секунду (от сердца отлегал испуг) и махнул рукой:

– Давай, но только по одной.

«Передай папе, чтобы не беспокоился раньше времени, – сказал Снеговик Анюте. – Операция назначена на десять часов. Если что-то изменится, я обязательно предупрежу».

– В десять часов еще не так бабахнет, – как бы между прочим заявила Анюта.

– А что такое будет в десять часов? – спросил Коля, разливая по рюмкам.

– Не знаю. Мне так кажется.

– Понятно… А мне кажется, что пора и нам бабахнуть по маленькой, – Колино жизнерадостное лицо стало еще жизнерадостнее.

Никто не придал значения словам ребенка, все подняли наполненные рюмки. Только Вадим глянул на дочь внимательнее остальных. Она подмигнула ему. Он усмехнулся и выпил содержимое рюмки.

– Куда ты гонишь, Вадя? А как же тост? – возмутился Коля, который свою рюмку еще держал на уровне груди и уже хотел произнести речь о том, что это тридцать первое декабря лучшее из всех тридцать первых декабрей, которые были в его жизни…

– Извини, – Вадим немного смутился, хрумкнул соленым огурцом, и предложил: – Пойдем, покурим.

Коля вздохнул, чокнулся с женщинами и выпил свою порцию без тоста и без того энтузиазма, который был изначально в нем заложен.

Когда Вадим и Коля ушли курить на веранду, Вера сказала:

– Тебе не кажется, что наши мужички задумали что-то?

– Да, – согласилась Катя, – какие-то они странные. Особенно мой,

В доме Юлия Васильевича было непривычно шумно. Сын приехал не только со своим семейством (женой и двумя пятилетними дочками-близняшками), но еще и с семейством своего сослуживца. Вся эта компания была очень голосистой и подвижной. Юлий Васильевич быстро устал от обрушившегося на него гвалта и от мелькавших перед глазами фигур. Даже внучки, которых он очень любил и баловал, скоро успели надоесть своим восторженным визгом. Вместе с ними визжал и бегал туда-сюда шустрый краснощекий мальчуган примерно того же возраста – сынок сослуживца.

– Деда, покажи волка, – попросили внучки Даша и Саша.

Юлий Васильевич снял очки, взлохматил редкие волосы, сделал злой взгляд и действительно стал похож на хищника. Девочки затопали на месте и захохотали. Им старательно подражал мальчик.

– А зайца!

Юлий Васильевич вытаращил глаза, обнажил два передних зуба и двумя ладонями обозначил заячьи уши. Дети снова зашлись в восторге.

– А человека-паука можешь? – спросил мальчик.

– Нет, – растерялся Юлий Васильевич. – Паука не могу.

– Ну, деда, – заныли Даша и Саша. – Покажи человека-паука.

Он расставил руки и сплющил глаза.

– Не похоже, – авторитетно заявил мальчик, и они все на время отстали от Юлия Васильевича.

Он облегченно выдохнул и покосился на кобуру сына, которая на специальном ремне висела у него на боку. Его товарищ тоже был вооружен. Оба уже сидели за столом, выпятив могучие спины, и наливали.

– Батя, иди к нам! – позвал сын.

– Я вас боюсь, – сказал Юлий Васильевич. – Снимите свои пугачи, а то страшно за одним столом сидеть.

Сын и дружок довольно хрюкнули, послушно сняли портупеи, положили их рядом с собой на широкий стол.

– Не хватало еще, чтобы дети подобрались к вашим игрушкам, – проворчала невестка, схватила амуницию и отнесла в соседнюю комнату.

Юлий Васильевич, попытался изобразить безразличие на лице и даже не проводил невестку взглядом.

– Садись, бать, проводим старый год.

– Рановато… Еще и девяти нет…

– А мы потом еще раз проводим.

– Нас хоть подождите! – из соседней комнаты крикнула невестка.

– А мы и с вами потом проводим. Тут всем хватит…

«Чем они быстрее напьются, тем лучше», – про себя подумал Юлий Васильевич и подсел к молодым.

– Пью за уходящий год и уходящий вместе с ним экономический кризис, во веки веков! – провозгласил сын.

– Аминь, – кивнул сослуживец.

…И в этот момент грянул сильный взрыв где-то по соседству. Юлий Васильевич выплеснул всю водку себе на брюки, а сын с сослуживцем инстинктивно схватились руками за то место на боку, где у них висела кобура. Женщины и дети вскрикнули.

– Что это?!

– Наверно, соседи балуются китайской взрывотехникой.

– Пойду, посмотрю, – Юлий Васильевич поднялся с места.

– Не ходи, пусть Толик сходит, – забеспокоилась Мария Федоровна

Она обложенная подушками полулежала в массивном кресле и очень переживала по поводу того, что из-за своей спины не может позаботиться о гостях.

– Сиди, бать. Я сам, – сын положил тяжелую руку на плечо Юлию Васильевичу. – Заодно покурим на свежем воздухе.

Они с сослуживцем накинули полушубки и вышли из дома. Юлий Васильевич покосился на дверь соседней комнаты, куда были отнесены пистолеты. Момент был подходящий…

Этот взрыв, так напугавший многих жителей поселка, произошел на двадцать втором участке, который находился в непосредственной близости от дома артистки. Его устроила компания подростков. Пока родители накрывали на стол и предвкушали будущее веселье, два мальчика пятнадцати лет и гостившая в доме девушка семнадцати лет вышли на улицу, якобы для того, чтобы нагулять аппетит, но на самом деле, чтобы покурить. У одного из мальчиков было припасено несколько самодельных бомбочек, начиненных селитрой и спичечными головками. Подростки очень хотели произвести впечатление на девушку. Но, все обернулось их полной дискредитацией в ее глазах.

Заряд бомбочки оказался существенно выше нормы. Взрыв получился такой мощности, что припаркованные во дворе машины неистово завизжали, обе собаки в доме перепугались и вскочили на праздничный стол, одному из взрослых гостей стало плохо с сердцем, а сами мальчики получили легкую контузию. Кроме того был нанесен непоправимый ущерб мраморной статуе обнаженной женщины, стоявшей во дворе. Ее тонкая шея не выдержала взрывной волны, голова свалилась в снег. Оба подростка были тут же наказаны подзатыльниками и обидными оскорблениями, которые были тем более обидны, что высказывались в присутствии девушки. Она, кстати, ничуть не испугалась и хорошо повеселилась во время этого переполоха.

– Пока ты тут с женщинами прохлаждался, я сделал небольшую рекогносцировку, – сообщил Вадим, когда они вышли покурить.

– Уже интересно, – гогокнул Николай.

– Смотри внимательно, – Вадик взял какую-то палку и стал чертить на заснеженных половицах веранды. – Вот здесь дом этой дамы. Вот ворота, здесь калитка. Это береза. Это скамейка. Я под ней спрячусь. Теперь нужно понять, где спрячешься ты. Специалисты придут в десять часов.

– Откуда ты знаешь, что они придут в десять?

– Не важно.

– А, – догадался Коля. – Это Анюта тебе подсказала за столом. Конспираторы-провокаторы. Го-го. Позовите Псися на подмогу, он сам все сделает…

– Пожалуйста, давай сейчас без шуток. Напряги извилины. Нужен твой опыт.

– Извини, братан, я больше не буду. Но ты, надеюсь, помнишь, что с тебя пузырь.

– Можешь не беспокоиться.

– Тогда, как специалист, я сразу хочу задать тебе один вопрос. Ты уверен, что они проникнут на территорию этого дома через парадный вход? Они ведь могут перемахнуть через забор в любом другом месте.

Вадим задумчиво нахмурился. Ему такой вариант почему-то не приходил в голову раньше.

– Сейчас я узнаю, – он приоткрыл дверь и позвал: – Доча! Подойди на минутку.

Анюта тут же подбежала к нему. Он наклонился к ее уху и что-то сказал шепотом. Девочка на некоторое время ушла в себя, потом тоже шепотом что-то сообщила отцу.

– Спасибо, – он поблагодарил девочку и закрыл за ней дверь. – Все нормально, – сказал он Коле. – Специалисты пойдут через калитку.

– Стопроцентно?

– Да.

– Откуда информация?

– От верблюда.

Коля заржал:

– Колоритная у тебя агентура! Один другого симпатичнее…

– Думай, Коля, думай. У нас времени на шуточки нет.

– Я думаю, братан, аж вспотел уже. Есть еще такой маленький вопрос. От него многое зависит.

– Ну?

– Ты уверен, что эта калитка закрыта на замок? – он ткнул в неумелый рисунок Вадима.

Следовало отдать должное Коле – он хотя и ерничал бесконечно, но ситуацию схватил сразу и цепко. Второй его вопрос тоже был в точку и поставил Вадима в тупик.

– Не уверен, – не сразу ответил он. – Вообще-то у нас поселок охраняемый, и запираться на все замки не имеет смысла.

– А ты спроси у верблюда, – Коля гогокнул.

Пришлось снова звать Анюту. Они опять пошептались.

– Калитка открыта, – сообщил Вадим, когда девочка ушла.

– Тогда все просто, – Коля улыбнулся и забрал у Вадима палку. – Ты спрячешься под скамейкой, – он ткнул в корявый значок на схеме, изображающий скамейку. – Я буду ждать внутри двора, прямо за калиткой. Когда они придут, ты не высовываешься, а я их вырублю, как только они сунутся внутрь. Если хочешь поучаствовать, то поможешь мне их связать. Веревку, кстати, не забудь. Вот и весь план. Надеюсь, они не опоздают, и мы еще успеем встретить Новый год, как положено.

– Как-то очень просто у тебя получается, – недоверчиво заметил Вадик.

– А ты хотел, чтобы было много стрельбы и финальная драка на крыше небоскреба?

– Вообще-то, они ребята подготовленные. И, наверно, вооруженные…

– Вадя, – Коля посмотрел на друга так, словно тот сказал несусветную глупость, – пока ты в девяностые в футбол играл, я, между прочим, в это же время каждый день тренировался вырубать. Такие экземпляры иногда попадались, что не дай бог приснятся. К тому же фактор неожиданности. К тому же темно и мало пространства. Так что, будь спокоен. Сколько их человек?

– Двое.

– Всего-то?

– Из них одна женщина.

– А вот это – проблема, – Коля поднял указательный палец. – Не люблю бить женщин, тем более вырубать их. Придется на месте импровизировать… Слушай, Вадя, пошли уже к столу, а то женушки нас заждались. Ты, кстати, подумай над причиной нашего ухода, чтобы наши милые ничего не заподозрили.

Вадим кивнул. Этот вопрос тоже пока был для него открытым.

Они вернулись в теплый дом, пропахший наготовленными вкусностями.

– К столу, к столу, – зазывали раззадорившиеся женщины. – Вспомним добрым словом уходящий год.

«Худшие времена еще наступят, но человека худшего, чем есть, уже не будет никогда».

Кодекс Снеговика

Вадим планировал выйти из дома в половине десятого. До этого момента он надеялся найти предлог, под прикрытием которого они с Колей уйдут. Но предлог сам нашел их…

Случилось то, чего так опасался Генерал. Электрический автомат все же не выдержал праздничной нагрузки, его контакты оплавились, и весь поселок в один момент погрузился в кромешную тьму, которую разбавляла лишь половинка луны. Погасли все уличные фонари и лампочки в домах, потухли и замолчали все телевизоры, выключились духовки и плитки, но самое ужасное – выключились все электрические котлы. Встречать Новый год без света еще можно – оно даже романтичнее, – но в холоде праздновать не хотелось никому…

Все кинулись звонить охранникам:

– Что случилось, почему отключилось электричество? – спрашивали запаниковавшие аборигены.

– Сейчас выясним, – неуверенно бормотали в ответ охранники.

– Давайте, быстрее выясняйте! Звоните электрику! Тарасу! В МЧС! Делайте же что-нибудь!

Такие неполадки в поселке уже происходили в прошлые зимы, и на этот случай была отработана схема. Обычно охранники звонили дежурному электрику, который жил километрах в десяти от Бархан. Он за несколько минут добирался сюда и все исправлял. Но сейчас ситуация была неординарная. Электрик успел напиться до неуправляемого состояния…

Охранники позвонили Тарасу Александровичу. Тот находился вместе с дамочкой в ресторане, и его голос был еле слышен за шумом музыки и нетрезвых людских голосов.

– Отбивайтесь до последнего, как можете, я что-нибудь придумаю, – бодро приказал начальник, чем вселил в охранников много уверенности. Было у Тараса Александровича такое свойство – всех наделять уверенностью и спокойствием.

– Всё скоро исправят, – отвечали охранники на гневные звонки аборигенов. – Тарас Александрович лично занялся этим вопросом.

Но ждать никто не хотел. Дома быстро остывали, а вместе с ними и наготовленные деликатесы. Ехать в город, чтобы успеть соорудить стол хотя бы до боя курантов, было уже поздно – все успели хорошо выпить…

От скуки аборигены стали еще интенсивнее поглощать спиртное. От водки бунтарская активность и недовольство пошли на убыль. Разожгли камины, оделись потеплее, включили фары и радиоприемники в автомобилях. Праздник возвращался на прежнюю колею. Звонки охранникам стали поступать все реже и реже. Человек ко всему может приспособиться…

И только Генерал не успокаивался. Он широким суворовским шагом носился по поселку с большим армейским фонарем в руках и насылал кары на тех, кто, в общем-то, был ни в чем не виноват. Сначала досталось охранникам. Он вломился в их вагончик и стал орать на них так, что в соседней будке разлаялся приунывший в последнее время Прохор.

– А ну, звоните Тарасу! – приказал он.

– Мы только что ему звонили, – оправдывались напуганные охранники.

– Звони при мне. Я лично хочу с ним поговорить.

Охранники позвонили, но телефон Тараса Александровича был на этот раз «вне зоны доступа».

– Ах, так! – вознегодовал Генерал и помчался к бараку таджиков.

Те уже были под хмельком и тихо разговаривали у костра на улице, поедая плов и запивая его водкой.

– Как дела?! – встретил Генерала веселый Миша.

– Пьянствуете! – накинулся на них тот. – У нас ЧП, а вы водку жрете! Я всех вас под трибунал отдам! Кто из вас в электрике что-нибудь смыслит?

В электрике смыслил только учитель русского языка Толик (Тавакар), но его-то в этот момент среди таджиков и не было.

– Где он?

– Ушел.

– Куда он мог уйти!? В самоволку!?

Генерал кинулся колесить по поселку в поисках Толика, который в это время, как и договаривались, дежурил в укрытии недалеко от детской площадки. Он уже сунул в лапы Снеговика коробочку и теперь ждал, когда прибежит девочка и заберет подарок. У него с собой имелось жареное мясо и чекушка водки, он был тепло одет и ждать мог довольно долго. Генерал два раза пробегал мимо него, но так и не заметил таджика.

Метания Генерала закончились у штабного домика. Он вдруг увидел стоявший во дворе джип Алексея. То, что этот джип принадлежал Алексею, не было никаких сомнений. Генерал знал его хорошо и даже запомнил его регистрационный номер. Он посветил фонарем и убедился в этом.

– Что такое? – опешил Генерал. – Когда он успел приехать?

Он стал колотить кулаком в дверь штабной избы. Никто не открывал. «Напился, что ли?» – заподозрил Генерал и стал пинать дверь ногами.

– Открывай сейчас же! – заорал он. – Я все равно никуда не уйду или разнесу на куски всю вашу богадельню.

Алексей, по всей видимости, испугался такой ужасной угрозы. Щелкнул замок, Генерал рванул дверь – она открылась…

– Выходи, Лешенька, – он посветил фонарем впереди себя и вошел внутрь. – Выходи сейчас же, а то…

Генерал не успел договорить. Удар в затылок мгновенно лишил его чувств…

Когда выключился свет, Катерина не придала этому большого значения. Она была уверена, что скоро все наладится.

– У нас такое бывает, – поспешила успокоить гостей хозяйка. – Максимум полчаса, и все сделают. У них в штате свой электрик имеется.

– Да, мне по барабану! – пробасил неунывающий Коля. – Без света и телевизора даже намного уютнее. Сейчас махнем по одной и споем. Потом еще махнем и спляшем. Правда, Вадик?

Но Вадика сейчас думал совершенно о другом. Эта авария была как нельзя кстати. Лучшего предлога, чтобы уйти из дома даже придумать было нельзя.

– Надо сходить узнать, надолго ли это, – сказал он.

– Зачем идти? Куда ты пойдешь? – забеспокоилась Катерина. – Сейчас я позвоню охранникам, они все скажут.

Катерина долго искал в потемках свой мобильник. Охранники ответили ей то же самое, что отвечали всем до нее позвонившим: «Тарас Александрович лично занят этим вопросом».