Текст книги "Кодекс Снеговика"

Коля некоторое время изумленно смотрел на это крохотное тельце, потом наклонился и стал медленно тянуться указательным пальцем к серому брюшку.

Когда палец уже почти приблизился к зверьку, мышонок вскочил и бросился наутек. Коля вскрикнул и отдернул палец.

Вадим расхохотался.

– Н-ненормальный к-какой-то, – заикаясь, пробормотал Коля.

– Анюта, – позвал Снеговик.

Анюта в это время читала «Денискины рассказы», лежа на кровати. Ее начинало клонить в сон.

– Что? – встрепенулась она.

– Прости, что отвлекаю тебя. Сейчас происходит очень важный разговор между твоим папой и дядей Колей. Ты можешь понадобиться в любую минуту.

– Я готова, – девочка отложила книгу и поднялась с кровати.

– Подожди немного. Когда я попрошу, ты, пожалуйста, спустись на веранду и спроси: «Ты звал меня папа?».

– Ты что-то задумал?

– Это не я задумал. Это твой папа. Если у него получится, то у нас появится еще один очень ценный союзник.

– Дядя Коля?! – обрадовалась девочка.

– Да. Но пока он не хочет верить. Надо ему помочь.

Вадик глотнул прямо из горла и передал бутылку Коле. Некоторое время они только тем и занимались, что передавали бутылку из рук в руки.

– Тебе нужны еще доказательства? – спросил Вадим.

Коля закурил, задумчиво выпустил струю дыма. Озорной огонек разгорался в его зрачках. Водка делала свое дело.

– Да в чем базар, братан? – сказал он. – Об чем мы с тобой торгуемся? Если тебе нужна моя помощь, то я готов оказать ее без всяких фокусов. Надо пойти, я пойду и не о чем не спрошу. С этой мышью ты, конечно, подгадал…, – Коля хрюкнул.

– Забудь про мышь. Это только трюк.

– Ага. Забудешь… Ты ее какой травой прикормил?

– Это не я, а Снеговик.

– Опять?

– Хорошо, не буду.

Коля зло пыхал сигаретой. Он что-то перетирал внутри себя. Вадик не мешал ему.

– А почему Снеговик? – спросил он.

– Не понял вопроса.

– Причем здесь Снеговик? Не логично как-то. Под Новый год должен быть Дед Мороз.

Вадик усмехнулся.

– В том-то и дело, Коля, что Деда Мороза не существует…

– А Снеговик, значит, существует…

В это время открылась дверь и наружу выглянула Анюта. Взгляд у нее был лукавый. Она хотела, что-то спросить, но не успела.

– Анюта, ну-ка сейчас же оденься! – грозно крикнула ей из дома Катерина.

Девочка выскочила на мороз без шубки, поэтому мама всполошилась.

– Сейчас, мам.

Ей пришлось вернуться в дом, чтобы накинуть шубку и нахлобучить шапку. Вадим за это время успел понять, что Снеговик задумал какую-то новую шутку.

– Папа, ты звал меня? – спросила уже одетая Анюта.

– Да, – сказал Вадим почти без промедления.

– Когда ты звал ее? – насторожился Коля. Он теперь в каждом слове и действии Вадима чувствовал подвох.

Но Вадим пока не стал отвечать ему.

– Закрой дверь, доча. Садись с нами, – он подвинулся.

– Это не я звал ее, – Вадим зачем-то перешел на шепот, хотя их никто не мог слышать. – Это Снеговик сказал ей, что я звал ее. Я же тебе говорил, что Анюта со Снеговиком общаются на расстоянии.

– Ну да, – Коля хмыкнул. – И мышь эту тоже он натравил на нас.

– Он! – хором подтвердили Вадим с Анютой.

– Тише, тише, – Коля театрально закрылся руками, словно испугался. – Я вас боюсь. Вы – семейка Адамсов.

– Дурак ты, Коля.

– Это я-то дурак?… Ну да. Я же забыл. Ты создатель, Анюта слышащая, а я… я по сценарию – дурак, который всем мешает, но в конце фильма спасает мир.

– Насмехаешься?

– Извини, братан. Вживаюсь в роль…

– Что ж. Ты хочешь более верных доказательств? Ты их получишь. Только пеняй на себя. Анюта, спроси-ка у Снеговика, чего больше всего боится дядя Коля. Какая у него главная проблема в жизни.

Николай почему-то сразу забеспокоился и посерьезнел:

– Я попросил бы полегче на виражах… Вы тут свое колдовство прекратите… Я все равно не поверю. У меня в университете по атеизму четверка с плюсом была…

Анюта прислушивалась к воздуху несколько секунд. Коля глядел на нее, недоверчиво скривив губы.

Вадик глотнул из бутылки и закрыл глаза. За это утро многое произошло, он действительно устал. Нужно было немного поспать…

– У вас болезнь, дядя Коля, – девочка по-взрослому вздохнула.

– Чего? – Насмешливая гримаса медленно стекала с Колиного лица. – Какая еще болезнь?

– Гепатит, – шепотом сообщила Анюта и снова вздохнула.

Коля нервно сглотнул. У него в глазах появился испуг. Вадик никогда бы не подумал, что этот человек может чего-то испугаться.

– У тебя действительно гепатит? – спросил Вадим и тут же догадался: «Значит, вот откуда растут ноги у этого кризиса среднего возраста».

– Да ерунда это все, ребята…, – Коля попытался придать себе привычный вид беззаботного балагура. – Ошибка какая-то…

– Вы не переживайте, дядя Коля, – перебила его девочка. – Снеговик может вас вылечить прямо сейчас. Вам нужно только дотронуться до него…

Женщины нарезали овощи для салата и мирно плакали от жалости и луковых испарений. В этот момент дверь веранды резко распахнулась, и Вадим с Колей и Анютой прямиком через гостиную последовали к парадному выходу. Шаг у них был решительный, остановить их было нельзя. Женщины замерли с ножами наперевес.

– Мы пойдем прогуляемся, – на ходу кинул им Вадим.

Он был каким-то торжественным, словно хотел доказать то, что по его мнению было очевидно, хотя другим таковым не казалось. Но гораздо больше удивляло выражение лица Коли. Оно было таким, будто у них там, на веранде, состоялось совещание по поводу какой-то крупной недостачи, и выяснилось, что все деньги присвоил Коля. Он прятал глаза. Вера сразу это отметила и забеспокоилась. Колю вряд ли чем можно испугать или пристыдить. Он, даже когда на сто процентов виноват, быстро сумеет найти другого виновного. Только сильное впечатление могло так подавить его…

– Где это вы собрались гулять в таком состоянии? – она едва успела перегородить им дорогу.

– По нашей улице и обратно. Минут пять не больше…

– Да пусть пройдутся, – поддержала мужиков Катерина. Она почувствовала, что свершается что-то важное.

– Они же пьяные. Посмотри на них.

– Вот и протрезвятся.

Мужики обогнули Веру, быстро обулись и ушли. С ними ушла и Анюта. Лютеция скулила в перед закрытой дверью – ее не взяли.

Коля до самого выхода из дома прятал глаза, и не взглянул на жену ни разу…

– Не нравится мне это, – сказала Вера.

– Что? – спросила Катерина.

– Коля какой-то странный.

– Вер, – Катерина снова приобняла подругу за талию. – Не кошмарь своего мужа и не кошмарься сама. Ничего с ними не произойдет. Наглотаются свежего воздуха, потом поспят часа три и будут к празднику как огурчики.

«Жди! Ожидание – это терпение. Терпение – это энергия»

Кодекс Снеговика.

В это утро в доме бывшего чиновника случилось несчастье. Мария Федоровна нагнулась, чтобы достать салатницу из нижнего шкафчика на кухне, а разогнуться уже не смогла. Приступы спинной боли посещали ее часто, но еще никогда это не случалось прямо под Новый год. Обычно такой приступ означал неделю лежания на кровати…

– Юлик, – жалобно позвала она.

Юлий Васильевич в это время отбывал домашний арест на втором этаже. Он читал толстенный том Августина Блаженного «Град божий». Из маленького проигрывателя доносились звуки Шопена. Юлий Васильевич не был большим любителем классики, но из всей категории музыки, которую принято считать классической, он больше всего ценил Шопена и местами Чайковского. Играла как раз первая баллада, самая любимая, поэтому Юлий Васильевич на время выпустил нить рассуждения Августина.

– Юлик, – услышал он, когда баллада близилась к завершению.

«Спина», – сразу понял Юлий Васильевич и тут же поймал себя на нехорошей мысли, что обрадовался этому происшествию, хотя раньше всегда очень огорчался, когда у жены случались эти приступы.

Он с несвойственной для него резвостью спустился вниз.

Мария Федоровна стояла на коленях, полусогнувшись, и одной рукой держалась за поясницу. Юлий Васильевич помог жене подняться, довел ее до дивана, уложил и укрыл пледом – в общем, выполнил все действия, которые подразумевают заботливость.

– Тебе необходимо поспать, – сказал он.

– Ох, – простонала она, – когда же спать. Праздник скоро, сын с внучками приедет, готовить надо.

– Ничего, ничего, – уговаривал Юлий Васильевич. – Я позвоню ему, скажу, чтобы привез все готовое. Сейчас это легко. Все можно купить в магазине. Даже оливье…

– А драники?

– И драники. В любом количестве…

Впереди вприпрыжку бежала Анюта. Следом шел Коля, засунув руки в карманы пуховика. Лицо у него было по-прежнему слегка оторопелое. Вадим еле сдерживал улыбку, следуя за Колей в двух шагах позади. Ему почему-то было смешно. Он примерно представлял, что сейчас произойдет…

Они подошли к детской площадке.

– Прикоснитесь к нему, дядя Коля, – приказала Анюта.

Коля оглянулся по сторонам.

– Не бойся, никто нас не видит, – успокоил его Вадим, хотя на самом деле за ними сейчас внимательно наблюдал бывший чиновник.

– Ну, ладно. От меня все равно не убудет, – сказал Коля и осторожно приблизил ладони к Снеговику. На всякий случай он еще раз оглянулся.

Вокруг никого не было. Даже лыжников. Струйки дыма вились из труб домов. Где-то слышался детский восторженный крик. Вороны, каркая, летали в дальней стороне поселка.

Коля прикоснулся к Снеговику голыми ладонями. Руки быстро стали замерзать.

– Долго мне так держать его? – спросил он.

– Уже хватит, – сказала Анюта.

Коля опустил руки и резко выдохнул, словно только что сделал какую-то важную работу. Никаких изменений в себе он не почувствовал, хотя втайне ожидал или легкого головокружения или жжения в области печени…

– И что это значит? – спросил он недоверчиво.

– А то, что гепатита у вас больше нет, – радостно объявила Анюта. – Теперь папе надо погладить Снеговика, чтобы пополнить его энергию.

Они возвращались домой неспешным шагом. Пахло березовым дымом. Из дома Генерала доносились рождественские колокольчики, в соседнем доме слышался женский смех, меняющийся детским хохотом и веселой музыкой…

– Значит, вы хотите сказать, что Снеговик меня вылечил? – спросил Коля.

– После праздников сдашь анализы, сам узнаешь, – ответил Вадим.

Коля хмыкнул, выражая тем самым свое отношение к услышанному.

– Ну, допустим, анализы скажут, что гепатита у меня нет. И что из этого?

– Как что? – возмутилась Анюта. – Этого разве мало?

– Понимаете ребята, – Коля уже не был таким оторопелым, как несколько минут назад. – Я ведь и раньше не очень верил, что у меня какой-то там гепатит. Не мог я им заболеть ни с того ни с сего. Никак не мог. Врачи наверняка напутали что-то… А теперь, если анализы покажут, что его нет на самом деле, то я ведь все равно не поверю, что это ваш Снеговик…

– Дядя Коля, ну, как вам не стыдно! – Алена не выдержала и сердито повысила голос, но договорить не успела.

В этот момент им наперерез кинулся невесть откуда взявшийся Юлий Васильевич. Вид у него был безумный и агрессивный.

Коля среагировал первым и массивной грудью перегородил ему путь.

– В чем дело, гражданин? – спросил он тоном милиционера.

– Я все видел, – задыхающийся бывший чиновник погрозил пальцем у него перед носом.

– Что вы видели?

– Я видел, как вы по очереди гладили эту… снежную бабу.

– Ну и что? Это запрещено? – Коля напирал, будто хотел нарваться на драку.

Юлий Васильевич попятился. Он явно был не готов к такому отпору.

– Подождите, – Вадим попытался разрядить обстановку и схватил Колю за плечо. – Мы же просто игрались в одну детскую игру. Правда, Анюта?

– Да, – коротко подтвердила девочка, исподлобья глядя на бывшего чиновника.

– Вы меня не проведете! – визгливо вскрикнул старик. – Я давно наблюдаю за этой бабой. Тут что-то нечисто. Эти вороны, собаки, кошки вьются здесь постоянно. Да еще вы повадились ходить… Или вы мне объясните, или я…, – Юлий Васильевич запнулся.

– И что вы сделаете? – Коля гогокнул. – Вызовете психовозку? Она вас же первого и увезет.

– Я разрушу этого снеговика, – выпалил бывший чиновник и зло посмотрел на Вадима.

– Только попробуй! – бывший бандит резко схватил бывшего чиновника за грудки.

– Коля! – Вадим кинулся разнимать их.

– Я разрушу, – хрипел старик.

– Ну, Коля же! – Вадиму удалось оттолкнуть друга и встать между ними.

У Коли азартно блестели глаза, как у боксера перед выходом на ринг. Старик тяжело дышал.

– Вот, что, уважаемый, – Вадим встал к обоим дуэлянтам вполоборота, так чтобы видеть боковым зрением и того и другого. – Как вас зовут?

– Юлий… Юлий Васильевич.

– Юлий Васильевич, мне вполне понятно ваше беспокойство. Действительно, мы вели себя несколько странно и могли вызвать у вас кое-какие подозрения. Но поймите, что наши действия никому не приносят вреда. Мы не сатанисты и не террористы и не адвентисты пятого дня, поэтому имеем право вести себя так, как нам хочется.

– А чем вы докажете, что ваши действия ничем мне не угрожают?

– А чем вы докажете, что угрожают? Мы свободные люди и живем в свободной стране.

– Ваша свобода кончается там, где начинается моя свобода, – Юлий Васильевич вовремя вспомнил эту избитую фразу.

– Но на вашу свободу мы никак не посягнули.

– Посягнули!

– Как же?

– Ваш снеговик портит вид из моего окна…, – этот довод пришел старику в голову сам собой. – Я требую все объяснить, иначе…

У Вадима вдруг созрело решение.

– Послушайте… э-э…, – он запнулся, вспоминая имя соседа. – Юлий…

– Васильевич, – подсказал старик.

– Да, извините. Юлий Васильевич, если вы настаиваете, то я мог бы вас посвятить, скажем так, в некоторую тайну, но…

– Вадя, ты сбрендил, – не выдержал Коля, который до этих слов стоял немного в стороне и не вмешивался.

– Коля, спокойно, – Вадим подмигнул ему. – Лишний человек нам не помешает. Чем больше людей будет знать об этом, тем лучше…, – он снова обратился к Юлию Васильевичу. – Итак, я мог бы вам все рассказать. Проблема ведь не в том, что мы что-то скрываем, а в том, что в это трудно поверить… Поэтому, чтобы не загружать вас лишней информацией, я предлагаю оставить тему снеговика, так сказать, за скобками. Не в нем сейчас дело. Главное сейчас это то, что нам всем угрожает беда. Большая беда. Откуда я это узнал, давайте пока не будем уточнять. Сейчас нужно думать только о том, как избежать этой беды.

Коля удивленно изогнул одну бровь, поразившись складностью речи своего друга – бывшего футболиста, причем неудачного футболиста. Даже ему – человеку с «МГУшным» образованием – в этой короткой речи Вадима было не все понятно…

– Зачем он все рассказывает? – спросила встревоженная девочка у Снеговика.

Ей не нравилось, что их тайна постепенно превращалась в проходной двор. Ее стала точить детская ревность оттого, что эта тайна перестает быть ее собственной.

– Не бойся, он делает все правильно, – ответил Снеговик. – Мне, кажется, что старик должен ему поверить. Он уже много лет живет иллюзиями, и еще одна иллюзия вряд ли выведет его из равновесия.

– Что такое иллюзия?

– Это что-то вроде миража, который видишь ясно, но потрогать его не можешь. Старик живет прошлым и не верит в будущее. Его прошлое уже давно стало миражом и навязывает ему ложные картины настоящего.

Анюта ничего не поняла из сказанного Снеговиком, но для себя сделала вывод:

– Он сумасшедший?

– Не совсем. Он просто запутавшийся и потерянный.

Слова Снеговика не убедили девочку. Старик ей все равно не нравился, пусть он даже потерянный и запутавшийся (что это значило, Анюта тоже не очень понимала).

– Какой беды? – нетерпеливо переспросил Юлий Васильевич. – О чем вы говорите? – враждебность в его голосе поубавилась.

Вадим понял, что старика удалось немного укротить.

– Кое-кто хочет поджечь вон тот дом, – Вадим махнул рукой в сторону владений артистки.

С их места был виден только краешек крыши, но старик понял, о каком доме идет речь.

– Если газгольдер взорвется, – продолжал Вадим, – то загорятся все близлежащие дома и ваш в том числе. Могут быть жертвы.

– Откуда вы узнали?

– Я же сказал, что пока не могу об этом говорить.

– Почему?

– Потому что вы мне все равно не поверите.

– Я хочу знать, – требовательно сказал старик, но тут же смягчил тон. – Уверяю вас, я буду молчать и никому не скажу.

Вадим вопросительно посмотрел на Колю.

– Делай, что хочешь, – Коля махнул рукой. – Мне эти ваши игры уже надоели, я хочу есть и пить. Анюта, пошли домой.

– Я останусь.

– Иди домой, – попросил Вадим.

– Я останусь, – настояла Анюта. – Кто будет тебе переводить Снеговика? Ты же не слышащий.

Вадим внимательно посмотрел на дочь. Последние ее слова могли означать, что Снеговик пригласил их к себе, чтобы предъявить Юлию Васильевичу какое-то неопровержимое доказательство своего существования.

Анюта развернулась и пошла в сторону детской площадки.

– Пойдемте, – Вадим сделал приглашающий жест.

– Куда? – забеспокоился старик.

– Вы же хотите знать правду?

Юлий Васильевич замялся.

Коля гогокнул напоследок и бодро направился к дому. «Такого чумного Нового года у меня еще не было», – подумал он на ходу. Ему почему-то стало весело на душе. Ушла из сердца та тревога, которая поедала его несколько последних недель. О слове «гепатит» думалось теперь только в прошедшем времени. Неужели он поверил в этот бред про Снеговика?

– А где Вадим с Аней? – спросили его женщины, когда он вошел в дом.

– Беседует с вашим соседом.

– С каким соседом? – удивилась Катерина.

– Добродушный такой старикашка…

Катерина выглянула в окно, но никого не увидела.

Ей было странно, что Вадим разговорился с незнакомым ему человеком. Обычно он сторонился любых случайных встреч.

– Они, наверно, пошли снеговика смотреть, – сказал Коля, разуваясь.

– Какого снеговика?

– Коля с Анютой слепили. Разве ты не знаешь? Симпатичный снеговичок. Как живой, – Коля гогокнул.

– Что с тобой? – Вера с подозрением оглядывала мужа. – Вы снова там выпили?

– Почему сразу выпили? – его раскрасневшееся от мороза круглое лицо от довольства стало еще более круглым, он обнял жену.

– Ты все-таки выпил…

– Верунчик…, – Коля продолжал загадочно улыбаться, глядя на нее. – Ты натолкнула меня на мысль. Почему бы и впрямь не пригубить немного? А? Где наши кладовые?

– Севастьянов, – Вера строго дернула мужа за руку.

– Ну, зайка. Сто грамм всего. Праздник же.

– Позже, – отрезала она и развернулась, давая понять, что слышать про это больше не желает.

– Ладно, – сказал Коля. – Сейчас придет Вадик, и тогда вы не сможете устоять перед нами обоими – такими крутыми и неотразимыми пацанами. Правда, Катерина?

Катя рассмеялась.

– Хорошо у вас, ребята! – Коля бухнулся на диван, Лютеция едва успела увернуться из-под него.

Под руки подвернулся пульт от телевизора. Он механически нажал кнопку. Экран вспыхнул. Показывали какую-то новогоднюю комедию, но Коля не видел ничего. Он думал о том, как обрадуется Верунчик, когда анализы покажут, что у него нет никакой болезни. Он так ясно представил себе ее радость, что ему захотелось зарычать самым первобытным образом и сплясать что-нибудь до безобразия дикарское.

«Какие же молодцы эти диспетчера! – вспомнил он про неудавшуюся поездку за границу. – Как вовремя они забастовали».

Катерина зачем-то полезла в холодильник. Соблазнительно звякнули бутылки.

Коля инстинктивно оглянулся на звук и почесал подбородок. Хотелось усугубить эйфорию. «Когда же придет Вадик?»

– Милый, почисти картошку, – попросила Вера.

– Нальете, почищу.

– Не вредничай.

– Это ты не вредничай. Цена вопроса – всего сто грамм.

– А давайте выпьем все вместе, – неожиданно предложила Катерина.

– Голуба ты моя! – Николай вскочил с дивана, обнял Катерину и звучно поцеловал ее в щеку. – Я на тебе женюсь в следующей жизни…

Катерина завизжала, Вера тоже расхохоталась, Лютеция от такого шума стала лаять и метаться вокруг людей…

«Все сказки, придуманные человеком, на самом деле не придуманы»

Кодекс Снеговика.

Вадим, Юлий Васильевич и Анюта стояли перед Снеговиком.

Со стороны могло бы показаться, что они по ходу скучной прогулки остановились на минуту рассмотреть это хрупкое рукотворение, чтобы потом пойти дальше.

– Теперь Юлий Васильевич, отстранитесь от всех законов природы и здравого смысла, – начал Вадим.

– Как? – не понял старик. Он все еще был напряжен.

– Попытайтесь, пока я буду вам говорить, отогнать мысли о том, что я говорю какую-то чушь и небывальщину. Попробуйте, если не поверить мне, то хотя бы избежать подозрения в моем душевном здоровье. Это важно.

– Я попробую, – пообещал старик и зачем-то посмотрел на окна своего дома, словно искал там поддержки или защиты.

Анюта молчала, нахмурившись. Снеговик пока тоже не подавал голоса. Они выжидали.

– Теперь представьте себе, что это, – Вадим показал на Снеговика, – не просто снежная баба, а существо, наделенное интеллектом и сверхчеловеческими способностями.

Юлий Васильевич беспокойно передернул плечами и еще раз бросил взгляд на свой дом.

– Я же попросил вас на несколько минут абстрагироваться от здравого смысла, – Вадим понял, что старик мечется внутри себя. – Я не требую вас поверить моим словам, а всего лишь воспринять это, как сказку, которая ложь, но в ней намек.

– Хорошо, – бывший чиновник еще более сосредоточился и мотнул головой, чтобы отогнать от себя сомнения.

– Итак, – продолжил Вадим, – это существо, наделенное интеллектом. Его зовут Снеговик. Он мужчина, потому что среди снеговиков нет женщин. Он может говорить, но слышит его только моя дочь. Таковы правила игры. Вникаете?

– Да.

– Кроме того, он знает язык зверей и птиц. Он понимает мысли людей и видит их намерения. Он даже немного видит будущее. Именно он узнал, что Тарас Александрович хочет сжечь Барханы, чтобы получить страховку…

Вадим сделал паузу, чтобы сказанное проникло глубоко в мозги старика.

– Тарас Александрович? – переспросил тот удивленно.

– Он самый.

– Сжечь Барханы?… Да с какой стати ему это делать?!

– Я же сказал – ради страховки. Управляющая компания сейчас на грани банкротства, ей нужны деньги, а наш поселок прибыли не проносит. Они решили им пожертвовать.

Юлий Васильевич засопел. Он, как бывший чиновник, сразу представил себе всю схему мошенничества. «Как это все по-современному, – подумалось ему. – Как это похоже на все то, что показывают по телевизору. Что же с вами сделалось, люди!? Всего-то прошло двадцать лет. В наше время даже самые заклятые преступники не умели творить зло в таких масштабах, с таким коварством»…

– Но это же глупость какая-то…, – промямлил он. – Он не мог этого… Мы ведь все его хорошо знаем, и он нас знает, здоровается, улыбается… Как он может жертвовать здоровьем и даже жизнью знакомых людей ради какой-то… ради денег?

– Замечательно, – не понятно чему обрадовался Вадим. – Ваш ход мыслей мне нравится. Значит, вас уже не удивляет, как я получил эту информацию? Вас удивляет сама информация.

– Но…, – старик немного растерялся. – Я хотел сказать, что…

Вадим решил не давать ему времени опомниться.

– Теперь для закрепления результата проведем небольшой эксперимент.

– Какой эксперимент? Не надо больше никаких экспериментов…

Вадим кивнул Ане. Она торжественно улыбнулась, но тут же стала серьезной и сказала:

– Слушайте меня, Юлий Васильевич.

Бывший чиновник посмотрел на нее и нервно заморгал. Ему хотелось убежать. У девочки был такой проникающий взгляд, словно она собиралась навести на него порчу.

Но бежать было поздно. Анюта начала вещать:

– Ваша жена, Мария Федоровна только что проснулась и обнаружила, что вас нет в доме. Она встала с постели и сейчас пытается подойти к окну, чтобы позвать вас. У нее очень болит спина… Все это только что мне рассказал Снеговик, – девочка закончила и перевела взгляд на окна дома Юлия Васильевича.

Вадим и старик тоже посмотрели туда. Юлий Васильевич открыл рот от нетерпения. Он хотел, чтобы все это скорее закончилось…

Одно из окон вдруг распахнулось, и он увидел искаженное болью лицо своей жены. Она держалась за подоконник с таким напряжением, будто что-то тяжелое тянуло ее вниз.

– Юлик! – срываясь на рыдания, хрипло прокричала Мария Федоровна. – Иди домой, не позорь своих детей! Я прошу тебя…

Сердце старика защемило от жалости к ней.

– Маша! – он сорвался с места и торопливо засеменил к дому.

Только сейчас Вадим увидел, что Юлий Васильевич был обут в домашние тапочки. Они скользили на затвердевшем снегу и норовили соскочить с ног.

– Сейчас! – на ходу всхлипывал старик, борясь с непослушной обувью. – Маша, я сейчас! Ложись, не мучай себя. Слышишь! Я уже иду…

Но на полпути он остановился и резко обернулся. Несколько секунд Юлий Васильевич смотрел на Вадима пристально – так смотрят или на лютого врага, или на спасителя. Ничего не сказав, он снова заспешил к дому.

– Он поверил? – спросила Анюта Снеговика.

– Почти, – ответил тот. – Во всяком случае, он усомнился в том, что такого никогда не может быть.

– Он поверил? – спросил Вадим Анюту.

– Снеговик сказал, что почти…

– Тогда пойдем домой.

«Надо немедленно выпить», – подумал Вадим и одновременно застыдился, что ему вспомнилось о водке в присутствии ребенка, который умеет говорить мыслями. Он попытался приструнить себя, хотя хорошо понимал, что возникшее желание уже победило его волю и не даст больше свободы, пока его не удовлетворишь.

В штабной избе два условных злодея ждали часа «икс» в безмятежном ничегонеделании. «Условными злодеями» их прозвал Снеговик. Он их так прозвал, потому что, наученный Кодексом, умел не судить людей, а старался в каждом из них видеть как можно больше хороших качеств. Как учат литературные классики, нет абсолютных негодяев, и нет абсолютных праведников. Например, Игорь заслуживал большого уважения хотя бы за свою целеустремленность. Он обладал многими способностями, которые недоступны другим людям, и эти способности он выработал тяжелыми трудами. Когда его ровесники курили по углам или ночами играли в компьютерные игры, Игорь неустанно самосовершенствовался. Не его вина в том, что он очерствел сердцем и превратился в человека-машину. Виновато окружение и случай, поведший его по той дорожке, по которой он сейчас шел…

Немало примерных качеств было и у Алены. Девушка выросла без родителей и с детства могла рассчитывать только на себя. Все, что она умела и знала, было приобретено, опять же, трудами и усилиями. Кто осудит ее за то, что ее умения понадобились для такой работы, которая считается среди людей плохой.

Многие скажут: совесть – вот главный судья, совесть – соглядатай Бога. Но многие ли в этом мире скажут, что никогда не переступали через свою совесть. В конце концов, у каждого всегда имеется возможность покаяться и исправиться. Снеговик надеялся, что и у Игоря, и у Алены еще будет впереди перекресток, где они смогут сделать правильный выбор.

Алена в это время спала, положив голову на книгу. Она читала почти весь этот день. Иногда, чтобы окончательно не размякнуть, она делала несколько физических упражнений. Два раза за день она спала по часу. И снова читала…

Игорь бОльшую часть времени сидел в позе лотоса на полу и пялился в ноутбук. Он ничего не печатал, а только перелистывал страницы. Он тоже что-то читал, но даже Алена не знала, что он читал. Она бы очень удивилась, если бы узнала, что Игорь читает сборник анекдотов. Она была уверена, что у Игоря отсутствует чувство юмора…

Оба они не думали о предстоящем деле, потому что не сомневались в его успехе. Вместе они совершили уже десяток таких дел и это, конечно же, было не самым сложным для них.

Ни он, ни она даже предположить не могли, что против них в этот момент собиралась целая армада людей и зверей…

Когда Вадим с Анютой вошли в дом, их встретил дружный женский хохот. Коля сидел на маленькой табуретке перед мусорным ведром, чистил картошку и рассказывал очередную байку из своей жизни.

Коля принадлежал к той категории людей, с которыми каждый день случались какие-то истории. Вернее, он принадлежал к той категории людей, которые могли эти истории заметить и отметить. Ведь с каждым человеком в течение каждого дня случаются какие-то события, но не каждый умеет эти события вычленить из потока, наполнить их смыслом и юмором. Коля умел. Сейчас он рассказывал историю, как однажды выносил мусор из дома и встретил своего одноклассника, который тоже выносил мусор. Они прожили в одном доме уже почти пять лет и ни разу не виделись. Обычная, в общем-то, ситуация, но Коля интонациями и смешными словесными зигзагами изукрасил ее так, что женщины не могли унять хохот. В этот момент вошли Вадим и Анюта…

– О! Братан! – воскликнул Коля. – Ты что-то долговато. Надеюсь, старик оценил твоего снеговика?

Вадим невольно нахмурился, когда вслух было произнесено слово «снеговик», но по озорному лицу Коли сразу понял, что тот ничего никому не говорил, а просто дразнил его – судя по всему, он уже успел хлебнуть.

Вадим не ответил, а лишь улыбнулся и, снимая куртку, глянул на Катерину. Та зарделась от смеха и была очаровательна. «Ты ждала меня?» – спросил он глазами. «Я соскучилась», – ответила она.

– А мне уже налили, – сообщил Коля. – Если почистишь лук, то и тебе нальют.

– Я охотно почищу лук, а еще могу натереть морковку, если мне нальют два раза.

– Ты видишь, подруга, что может сделать в нашей стране водка, – сказала Вера.

– Вы кушать хотите? – спросила Катерина у мужа и дочери.

– Я попозже, – ответила Анюта, скинула шубку и побежала на второй этаж.

– А я съем чего-нибудь, – сказал Вадим.

– И я бы съел! Почему мне никто не предложит? – нарочито обиженно пробасил Коля.

Катерина положила ладонь его на лысую макушку:

– И тебе достанется. Пять минут подождите.

На плите в это время доходили до готовности тушеные овощи. В другой сковороде шипели котлеты.

– А по водочке к закуске? – не унимался Коля.

Катя посмотрела на Веру вопросительно.

– Да доставай уж, – снисходительно разрешила та и присела к столу, снимая фартук. – Всем наливай! Пора обедать.

– Вот это мудрое решение, – обрадовался Коля, бросил ножик и тоже умостился рядом с женой. – Вадик неси гитару. Сейчас выпьем, и ты нам сыграешь какую-нибудь новогоднюю «бессамомучи».

– Сыграет и споет, – добавила Катерина, расставляя тарелки на столе.

– А разве Вадик умеет петь?

– О! Он в молодости так пел «Барона Жермона».

– С ума сойти! – Вера близоруко прищурилась на Вадима, будто хотела рассмотреть его поближе. – Какой у тебя мужик, Кать. И играет, и поет…

– И снеговиков лепит! – подхватил Коля.

Вадим метнул в Колю угрожающий взгляд. Тот гогокнул в ответ.

– Ты же споешь нам, любимый? – попросила Катерина и посмотрела на мужа с выражением давно забытого девичьего кокетства.

«Любимым» она не называла его лет пятьдесят. Вадима это слово обдало свежестью.

– Кать, ты же знаешь, я не люблю петь, – попробовал уклониться он.

– Ну, пожалуйста, ради меня.

– И ради меня, – Вера тоже напустила томности в голос.

Смущенный от такого внимания Вадик заколебался.