Текст книги "Небытие. Ковен"

Войдя в воду Озера с лёгким всплеском, она вскоре вынырнула, отфыркиваясь и в два мощных гребка достигла середины водной глади.

Смотритель отошёл на десяток шагов от берега. Достал, что-то из небольшой сумочки на поясе, размахнулся и швырнул этот предмет в Озеро.

Секундный блеск фиала на солнце, всплеск и по бесцветной поверхности стала широко расходиться тёмная клякса. Воды озера в этом месте забурлили, пошли крупными пузырями, которые за несколько ударов сердца покрыли всю поверхность.

Хуманка встрепенулась, неожиданно оказавшись в холодном кипящем котле, над водой стали подниматься сначала редкие, затем всё более густые струйки непроницаемого молочного пара, пока всё Озеро не накрылось белой шапкой небольшого облака, перетекающего и меняющего свою форму.

Под навесом послышался недовольный шёпот, который тут же смолк, едва Царица Шаранг раздражённо дёрнула щекой.

В гробовой тишине раздался протяжный, полный страдания крик хуманки, исполненный невыносимой боли.

Эфери Габар удовлетворённо кивнула и с облегчением села на услужливо пододвинутое одной из чарр кресло. Крик Инфы резко оборвался. Облако стало понемногу таять, пока совсем не рассеялось. Гладь Озера Возрождения была девственно чиста.

– И это всё? – недовольная гримаска на личике эфери Кхароз словно дала команду к обсуждению. Шаранг загомонили.

– Принесите тирра… подождём… – невозмутимая правительница отдала распоряжение прислуге.

Но не успели служанки расставить изящные столики, инкрустированные драконьей костью, как посреди Озера под дружное «Ах!» медленно всплыло тело девушки.

Нет, это была уже не хуманка с её белоснежным телом… На поверхности Озера покачивалась девушка с оттенком кожи, приличествующим знатнейшим дочерям обитательниц пустыни…

– Шшшаранг!!! – ликующий многоголосый крик грянул из-под навеса и затерялся в утреннем небе. Возбуждённые магессы и члены царской семьи столпились у самых колонн перед линзой, жадно вглядываясь детали.

Царица жестом подозвала чарру Будан:

– Всё приготовили, как я велела?

– Да, Великая! Можно начинать испытание…

Эфери Габар встрепенулась:

– Иргар, может не будем спешить?..

– Напротив, наставница, – Царица Шаранг встала с походного трона, что был установлен на возвышении под навесом, – я сразу хочу узнать, с кем нам придётся иметь дело. К тому же, бессмертной ничего не грозит. Ну умрёт разок-другой, велика беда… Эритан! Чотшек! Кхароз! Зелерин! Я объявляю Испытание Стихий!!! – под восторженные вскрики приближённых правительница указала на площадку перед озером, которую неспешно по периметру оцепляли чарры.

– Ну что ж, Инфа, – прошептала едва слышно Эфери Габар, ничего ещё не закончилось. Она сформировала Малого Астрального Вестника и стремительно направила его по дрожащей струне к телу новообращённой шаранг.

Вестник невидимой стрелой скользнул над гладью Озера и пронзил грудь девушки. Ресницы её дрогнули. И Инфа распахнула веки…

Глава десятая. Inguz и Uruz

– Ло, что за свинство? Ты использовала почти всю горячую воду! – возмущённая орчанка в сердцах бросила ковш в бадью, где тёплой воды оставалось на самом донышке. Использованная, пополам со щёлоком, она грязной остывшей пеной плескалась в лохани.

Пока Королева смывала с себя дорожную грязь, а орчанка заботилась об их ужине незаметно пробежал час. Тёмная альва развалилась на своём топчане, приятно удивлённая наличием чистого постельного белья в такой дыре. Видно и правда в этом трактире останавливаются благородные хуманки.

– Что ты возмущаешься, Гудрун? Или у тебя закончилось серебро? Крикни трактирщику и тебе принесут ещё одну бадейку… – обнажённая Королева повернулась на бок, честно взглянув в глаза Ведьмы и невинно хлопая ресницами.

Уставшая до дрожи в коленях орчанка хотела резко отчитать наглую альву, но молча плюнула и стала раздеваться. Постелила под ноги грязную рубаху, выхватила из стопки, принесённой служанкой, чистую тряпицу, смочила её в почти остывшей воде и стала тщательно и с наслаждением протирать кожу, начиная с лица и шеи.

Хозяин не поскупился на две толстые восковые свечи, поэтому света хватало. Языки свечного пламени отбрасывали дрожащие тени на немудрёную обстановку и сильное, прекрасное в своей наготе тело орчанки. Обтирания влажной тёплой тканью, игривый и лёгкий вечерний ветерок, врывающийся через распахнутые створки окна, доставляли Гудрун настоящее наслаждение. Наконец-то можно было немного сбросить напряжение. Жизнь продолжается! Она снова осталась жива. Видимо, духам угодно продолжать подвергать её испытаниям в мире живых…

– Сколько тебе лет, Ведьма? – Лоос, завёрнутая, как и Гудрун, в чистые простыни, пристроилась, скрестив ноги на краю низкого топчана, пододвинув к себе широкое блюдо с фруктами, толсто нарезанный козий сыр и кровяную колбасу. Орчанка едва успевала подливать слабенькое домашнее вино в оловянные кружки. Аппетит Тёмной вызывал добрую зависть.

– А ты как думаешь, Ло? – Гудрун откинула волосы, делая глоток виноградного нектара.

– Честно говоря, не знаю. В моём мире, я только сейчас это поняла, никогда не задумывалась о возрасте. Я и своих годов никогда не считала…

– Уж тридцать зим в прошлом году миновало, как мой отец, шаман Вергудрун Бычья Голова повязал алую ленту на основной столб своего шатра. И будь жива моя мать, да будут щедры к ней духи Степи, она бы выдрала у меня все волосы за мою непутёвость.

– Вот как? Это за что же? Ведьма ты не из последних, магесса, Рунный Грандмастер, Адепт Ковена… или я чего-то не понимаю?

– Эх, Ло… Самого главного я ни отцу, ни матери не дала… внуков… – Гудрун замолчала, забыв разлить в опустевшие кружки вино. Яркие огоньки свечей отражались в глубине её зрачков, как затухающие звёзды надежды.

– Ха! Нашла о чём жалеть. Детишек не произвела на этот свет. Ты бы уже вчера их сиротами оставила, не подумала? А так и жалеть не о чем, живи, да не оглядывайся… В Ковен же тебя не на аркане тащили, сама захотела…

– Сама, ох, сама… Правда твоя, Ло. Пристрастилась я к магии, жизни без неё не вижу. Кому такая мать нужна? Нечего жалеть. Давай лучше спать. Чувствую, день завтра будет богат сюрпризами…

* * *

Грохот сапог по лестнице и последовавший за ним настойчивый стук в дверь заставили Лоос приподняться с кровати и, приоткрыв один глаз, выдать такую многоступенчатую тираду, что шум за дверью затих на целую минуту:

– … не стоите и волоса на заднице Подгорного! Дадут мне выспаться, наконец, проклятые хумансы?!

Орчанка же, напротив, молча поднялась с топчана и тихой кошачьей походкой, прихватив со стула один из эльфийских мечей подошла к выходу и, осторожно отодвинув щеколду, мощным ударом ноги открыла грубо сколоченную дверь. Стоявший за ней с тихим всхлипом успокоился на полу таверны, остальные ошарашено замерли, уставившись: кто на остриё меча, плясавшее на уровне их лиц, кто на обнажённую орчанку, пылающую праведным гневом не выспавшейся Ведьмы, а кто и вовсе, чуть не намочил штаны при виде Грандмастера, пылающего кровавым отсветом боевых рун на теле.

– Чего надо?! – рявкнула орчанка прямо в лица замерших баронских воинов, которые так и стояли столбами, пока из-за их спин не вышел высокий, светловолосый и крепко сложенный юноша в длинной и дорого кольчуге, змеиной шкурой, охватывающей его широкие плечи. На широком поясе воина покоилась двулезвийная секира и широкий короткий клинок.

Спокойная и располагающая улыбка играла на губах, которые рассекал немного кривоваты шрам, теряющийся в светло-русой бородке и пшеничных усах. Коротко кивнув непокрытой головой и блеснув прищуром шальных серых глаз, он заговорил:

– Магесса! Прошу простить моих неотёсанных оруженосцев за бесцеремонность. Мы скакали всю ночь, чтобы застать вас на месте. Ведьмы Ковена редкие гостьи в наших краях, а моему отцу… всем нам срочно нужна ваша помощь.

Как не пыталась Гергудрун смутить своим видом гостя, так и не заметила ни капли интереса к своему обнажённому телу. Воин целомудренно смотрел только в лицо орчанке и… больше никуда. Пауза неловко затянулась. Гудрун хмыкнула, погасила руны, швырнула меч на столешницу:

– Ждите нас внизу и прикажите хозяину подать завтрак. Там и договорим… – она сделала паузу, которую воин понял правильно.

– Юрген, младший сын барона Уленвара, – на этот раз поклон был чуть более глубоким.

– Гергудрун Неистовая, спускайтесь, мы вскоре к вам присоединимся, – орчанка медленно развернулась, не заботясь о закрытии двери, прошествовала к своему топчану, каждое мгновение ощущая взгляды хумансов на себе. И могла поставить сто золотых против одного, что баронский сынок не поспешит спуститься в зал.

Наконец стук подкованных сапог затих на нижних ступенях лестницы. Лоос, наблюдавшая за спектаклем через полуприкрытые веки, села в своей кровати и демонстративно зааплодировала:

– Мне всё больше нравиться с тобой путешествовать, Ведьма. Только объясни, ради Великого Альва, зачем тебе эти хумансовы проблемы?

– Ничего ты не поняла, Королева. Нужды не знала, альва! Здесь же попахивает хорошими деньгами. В кошельках твоих земляков конечно кое-что было, но хватит лишь на еду и коней. А путь-то не близкий и двигаться по нему верхом… уволь. Не всё просто и с нападением на меня хумансов. Желание Тёмных альвов избавиться от проклятия могли использовать извечные враги Ковена. Изгои. Поэтому, Совет должен узнать все подробности, как можно быстрее. Проход через большие порталы стоит много золотых монет. Блондинчик сказал, что они скакали всю ночь… Значит им очень нужен маг! Баронство, видать, не самое богатое, своего домашнего колдуна не держат. Воспользуемся…

– Хм, резонно. Как не прекрасна природа вашего мира, но тащиться неделями по здешним весям… Ты права, послушаем, что предлагают эти хумансы!

* * *

Куропатки, что подал на завтрак жирный трактирщик, так и таяли во рту. Хрустящая корочка, аромат сушёных трав подзадоривали и так неплохой аппетит магесс. Сын барона тактично устроился за соседним столиком и терпеливо растягивал пиво в кружке, запасы которого сноровисто обновляла суетливая жена трактирщика.

Воины и оруженосцы барона громко переговаривались во дворе, летнее утро то и дело взрывалось хохотом и лязгом амуниции. Наконец, даже Королева насытилась, смачно облизывая жирные пальчики и подъедая остатки ягодной подливки на широком глиняном блюде. Она снова была в образе охранницы Ведьмы Ковена, вымазав заново лицо и руки охряным травяным соком.

Юрген Уленвар кивнул жене трактирщика на стол гостий, и та сгрузила перед Гудрун и Лоос с очередного подноса кружки с пивом. Сам же баронский сын пододвинул табурет к столу путешественниц, выказывая явное нетерпение.

Орчанка мрачно глянула на блондина, ковыряясь внушительным ногтем мизинца в зубах:

– Я не пью пиво, барон…

– Говард! – барон рявкнул так, что за окном заржала в ответ лошадь, – лучшего вина принеси, пройдоха, дамам. Да не смей тащить какую-нибудь кислятину… прикажу выпороть, – Юрген не успел сделать добрый глоток пива, как требуемое оказалось на столе магесс, – дамы, – поклонился блондин, – прошу, – и собственноручно разлил рубиновый нектар по оловянным кружкам.

– Не дурно… – Лоос медленно осушила кружку и искоса глянула на подругу.

– Чем Адепт Ковена может помочь страждущему? – официальная фраза в устах орчанки прозвучала сухо и по-деловому…

– Достойная магесса, – Юрген Уленвар отставил своё пиво в сторону, – великая нужда привела меня к вам, – юноша посмурнел и как-то подтянулся, – мой отец, Барон Георг Уленвар, да продлит Единый его век, год назад женился на молодой дочери владетеля пограничных с нами земель. Скромная, хорошая девушка. В приданое за ней дали водяную мельницу, да заливные луга. Всё честь по чести… Да и мы, сыновья, приняли её в доме с должным уважением. Только вот счастье отцовское длилось не долго… Месяц назад хворь с госпожой Игрэнной приключилась странная и загадочная…

– Погодите, Юрген, – орчанка прервала юношу, – хочу вас предупредить, что я не Целитель и мастерство моей магии совсем в другой сфере…

– Да в том-то и дело, достойная магесса, – баронский сын с досады хлопнул ладонью по колену, – привозили мы Целителя из столицы княжества, что в трёх днях пути! Неделю провозился и…ничего. «Нет телесной или душевной немочи! – заключил, – магия. А какая? Не знаю!» – так и сказал. Уважаемый Целитель, глава Гильдии!

– Хм, значит, говоришь, сам глава Гильдии Целителей не нашёл никаких болезней? Странно… Колдунов, изгоев, знахарей каких поблизости не появлялось?

– Не было, магесса! Да и кому наша дыра нужна? Помогите, прошу. Отец достойно заплатит, мы баронство не бедное. Сами изволили отметить качество наших вин. А какое руно настригают с наших овец! – Юрген гордо выпрямился на лавке. Гергудрун краем глаза отметила, что семейство трактирщика в полном составе за стойкой внимательно прислушивается к их разговору.

– Не знаю, не знаю, Юрген Уленвар… Мы с Посвящённой спешим на Совет Ковена, а до столицы княжества, как вы отметили, три дня пути. Вряд ли я смогу чем-то помочь. Я всего лишь Рунный Мастер… – решила слукавить Гергудрун. Лоос же делала вид, что суть беседы её нисколько не волнует, продолжала поглощать прекрасное жаркое, отдавая должное и вину.

– О! Гергудрун, прошу. Отец будет в ярости, если я вас не уговорю. Обещаю, он заплатит даже если вам ничего не удастся! Маги из столицы обещали прибыть только через месяц. Отец всё больше впадает в отчаяние с каждым днём. А насчёт вашей проблемы… я выделю лучших коней и заводных дам, сопровождение. Домчите до столицы, как ветер… Соглашайтесь!

– Вы кого угодно уговорите, Юрген, поехали! Пойдём, Ло, Ковен должен помогать страждущим… – орчанка вышла вслед за радостным сыном барона, не дожидаясь Королевы. Лоос с сожалением посмотрела на остатки жаркого, оттёрла пальцы чистой тряпицей и тоже поспешила во двор.

* * *

Спустя три часа непрерывной скачки, кавалькада баронских всадников вместе с Ведьмой и Королевой въезжали под мост родового замка Уленвар. Старые каменные стены с надстройками из потемневшего от времени дерева производили мрачное впечатление. Широкая и пустынная долина у излучины небольшой реки, где располагался замок была ничем не примечательна, разве что вдали виднелись соломенные крыши небольшой деревеньки.

Дорога к замку, как и все в этой местности была добротно замощена камнем с магической обработкой. До сих пор Лоос удивлялась такой расточительности применения магических сил, но потом списала странности на возможную сложность проходимости обычных наезженных путей в период осенне-весенней распутицы. А при такой удалённости населённых пунктов друг от друга, как в этой местности, плохие дороги становились настоящим бедствием.

Во внутреннем дворе перед главным донжоном гостей встречал сам хозяин. Стариком этого крепкого, статного воина не назвал бы даже самый завистливый злопыхатель. Высокий лоб, короткая русая бородка с почти отсутствующей сединой. Полные, капризные губы, не привыкшие улыбаться. Тёмные маленькие глазки, вцепившиеся в гостей и не отпускающие их не на минуту.

Барон поощрительно похлопал по спине спешившегося сына, представившего отцу прибывших Адептов Ковена. Барон едва удостоил вниманием Лоос, сразу переключившись на Гергудрун:

– Добро пожаловать в мои владения, магесса. Георг Уленвар, к вашим услугам, как доехали? – барон сначала хотел поцеловать руку Гергудрун, но, сообразив, что перед ним орчанка, замялся и поспешно спрятал брезгливую гримасу поклоном.

– Благодарю, барон. Я думаю, нам стоит начать с главного. Где ваша жена? – Гудрун решила взять быка за рога.

– Гергудрун Неистовая – Ведьма прямая, отец. С ней следует говорить на языке дела, – вклинился в разговор Юрген, тронув хозяина замка за плечо.

Барон сразу как-то поник и осунулся:

– Да, конечно, сын. Пройдёмте за мной, магесса, – хозяин указал на широкую и добротную деревянную лестницу, что вела к верхней внутренней галерее.

Пройдя коридорами и переходами замка, гости очень скоро оказались в баронских покоях. Широкую кровать тёмного дерева покрывали множество пушистых шкур отменной выделки. Бархатный балдахин на посеребрённых колоннах, плотные шторы на стрельчатых окнах и старинные гобелены с пасторальными сюжетами, – все эти богатые детали обстановки покрывал налёт пыли и какой-то безысходности, воздух был пропитан духом давно не мытого тела и отчаяния.

Едва войдя в спальню, Ведьма напряглась всем телом. Знак Ковена на её предплечье вспыхнул ярким светом, заалели руны на шее и щеках орчанки:

– Всем стоять на месте! – шелест её свистящего шёпота заставил запнуться не только барона с сыном, но и Лоос. Королева озадаченно всмотрелась в полумрак комнаты. Такого переплетения астральных струн Тёмная раньше никогда не видела.

Она захотела что-то спросить у Ведьмы. Но та, словно имела глаза на затылке, не оборачиваясь, выбросила ладонь за спину в отрицающем жесте:

– Не до разговоров, Ло. Барон, Юрген, простите. Но я попрошу покинуть спальню и оставить меня с вашей женой наедине. Да, большая просьба. Расскажите Посвящённой Ло обо всех мало мальски значимых событиях в замке за последнее время и затем пришлите ко мне…

– Магесса, но… – барон порывался возразить, но Ведьма уже никого не слушала. Стремительными скользящими движениями она стала перемещаться вокруг широкой кровати, то и дело останавливаясь и вырезая небольшим кинжалом прямо на полу вязь из рун, заключённых в круги, треугольники и квадраты. Стоило ей продвинуться дальше, как на месте начертаний в полумраке спальни вспыхивали светлячки искр, медленно поднимающиеся к потолку.

– Пойдёмте, отец, не будем мешать, – молодой барон приобнял Георга Уленвара за плечи и увлёк его в коридор. Лоос задумчиво следила за волшбой подруги:

– Точно я не нужна? – произнесла она в спину Гергудрун.

– Иди и вытряси из этих баронов всё, что можно… – хриплый голос Ведьмы и испарина на её лице, повернутом к Королеве, очень не понравились альве, – опять я вляпалась… – орчанка продолжила вырезать руну за руной.

Во дворе перед донжоном собралась преизрядная толпа замковой челяди, набежавшей с конюшен, кухни и пристроек, едва подобно пожару разнеслась весть о приезде Ведьмы. Ропот и гомон встретили спустившихся барона с сыном. Из-за спин владетелей на это собрание с интересом поглядывала Лоос.

Юрген подозвал управляющего:

– Что за сборище? Почему бросили работу? – рука молодого барона при этом теребила эфес меча. Вопрос хозяйского сына породил новую волну ропота.

– Господин, людям интересно, будет ли Ведьма Ковена изгонять тёмную силу из молодой госпожи, сил уже нет терпеть никаких…

– Что это ещё за новости? Бунт?! – на лице Юргена заиграли желваки, он сделал знак оруженосцам, и в то же время десяток копейщиков отделили толпу челяди от Барона с сыном, а на галереях заскрипели взводимые пружины арбалетов и хищные наконечники болтов засверкали на полуденном солнце. Губы Юргена побелели. Барон Георг Уленвар, напротив, был несколько растерян. Его взгляд суетливо перебегал с лица управляющего на сына.

– Вы позволите? – глубокий и спокойный голос Лоос вклинился в разгорающийся конфликт. Она ловко проскользнула между копейщиками, – люди Уленвара! Я – Посвящённая Ковена Ло! Мы прибыли с Ведьмой по просьбе вашего хозяина и обязательно сделаем всё, что нужно. Магесса уже приступила, она в спальне госпожи. Я попрошу вас вернуться к делам. Всему своё время! – и уже развернувшись к барону едва слышным шёпотом, сделав при этом строгое лицо, – Юрген, уведите отца, и отзовите охрану! Если не хотите болтаться в петле на воротах своего замка. Я останусь с управляющим, и сама всё разузнаю… – молодой барон в ярости заскрипел зубами, – и побыстрее! Иначе, клянусь, мы с Гергудрун бросим вас самих расхлёбывать ту кашу, что заварили!

Гудение толпы всё усиливалось. К ней присоединилось ещё десятка три крестьян. Управляющий продолжал буравить взглядом барона, не предпринимая никаких усилий успокоить толпу. Юрген с досадой махнул рукой арбалетчикам и те скрылись в глубине галереи. Подхватив под локоть растерянного отца, молодой барон, зло поглядывая по сторонам, окружённый копейщиками и оруженосцами ретировался на втором этаже донжона.

Лоос с обворожительной улыбкой развернулась к толпе и шагнув вплотную к управляющему железной хваткой стиснула его предплечье:

– Как звать, красавчик? – промурлыкала альва.

– Рроберт, – мужчина стал заикаться, сражённый напором Королевы.

– Отлично, Роберт. Есть кто ещё из толковых ребят у тебя? Кто бы подробности все мне поведал… про госпожу и… всё остальное…

– Ккравчий, кузнец эээ… – управляющий задумался.

– Думаю, достаточно, – в ладони Лоос приятно звякнуло серебро, – ты бы отпустил сегодня народ с работы пораньше, а, Роберт? А это… ммм… пусть поднимут кружечку во славу Ковена! Чего застыл, красавчик? – Королева смачно шлёпнула покрасневшего управляющего по заднице, – зови кравчего и кузнеца. Побеседуем в тихом месте.

Тёмная альва не ошиблась. Она вообще редко ошибалась в смертных.

Поднимаясь спустя час после долгой беседы с замковыми старожилами, Лоос не уставала удивляться гадкой натуре хумансов. Почему-то страшно захотелось окунуться в чистые воды реки, чтобы смыть с себя всю ту грязь, что вылилась на неё в последний час.

Орчанка сидела у порога в спальню барона, привалившись в бессилии спиной к бревенчатой стене. Прихваченная Лоос фляга с вином оказалась как нельзя кстати. Гергудрун пристально посмотрела на мрачное лицо Королевы:

– Надо бы охряную краску обновить, Ло…

– Да ну… лень. Что там? – альва кивнула на двери спальни.

– Там?.. Очередная задница, подруга. Я опустошила свой запас маны, только и смогла, что ограничить доступ этой… этого в замок. Надолго ли? Не знаю. А что тебе удалось узнать?

– Ну, дело в общем, житейское. Месяца два назад в баронство Уленвар заехала бродячая труппа циркачей и актёров. Да и поселились с разрешения старосты местной деревни и управляющего замком на околице. Народ вечерами веселить, представления в замке по выходным устраивать. По рассказам кузнеца и кравчего, уж больно ловки были эти заезжие: и фокусы у них необычные, и белки с голубями дрессированные, и огонь с кинжалами глотают, да чудеса на канате вытворяют. А особенно выделялись брат и сестра Ваганты, что фокус с исчезновениями необычный показывали. Говорят, красивые и ловкие были, глаз не отвести!

– Были? – задала ключевой вопрос орчанка.

– Да, Гудрун, были… Положил молодой Юрген глаз свой похотливый на сестру, а жена Георга Уленвара, соответственно, на брата. И закончилось бы всё полюбовно, если бы не…

– Хм, дай догадаюсь. Циркачи оказались не теми, за кого себя выдавали…

– Почти, Гудрун. Ловкость у них была действительно просто феноменальной, а фокусы… мечта начинающего мага! Только вот баронские фамильные амулеты, что любую магию определяют… Молчали они…

– Вот так, да? Неужто гильдии воровской людишки? И что же, не сладилась полюбовная связь у Юргена и …?

– В том то и дело, что не могла сладиться! Как не старались брат с сестрой Ваганты не попадаться на глаза Уленварам, чтобы избежать домогательств. Уже собрались даже уезжать из баронства, да на беду запала сестра-циркачка Юргену в самое сердце. Вот наш молодой барон и возьми покойной матери ожерелье серебряное с опалами, да с намерениями и преподнёс в подарок юной Вагант. Сюрпризом. На шею и надел, придурок влюблённый…

– Уже интереснее. Кажется, я догадываюсь. Не воры. Вампиры? Хотя, нет, циркачи же и днём выступают. Тем более, целая труппа… Не могли же они с людьми путешествовать? Постой… – глаза орчанки вспыхнули догадкой, уставившись на Лоос.

– Доппельгангеры… – печально улыбнулась Лоос.

– Доппели? Целая семья? – Гергудрун встала, пошатываясь, – что с ними произошло? Не тяни, Ло! Что за дурацкая привычка интриговать?

– Ну, надел он ожерелье. А красавица возьми и превратись в противное бесформенное чучело. На крики молодого барона сбежалась вся семья циркачей. Селяне, оруженосцы Юргена… Брат девушки начал срывать ожерелье со своей сестры, оттолкнул баронского сына… Что тут началось!

Орчанка снова сползла по стене на подгибающихся ногах и устало закрыла глаза:

– Безумцы… явиться в хуманское селение… они же знают закон! – орчанка замолчала на некоторое время, – живы хоть?

– Нет, Ведьма, парня обманутый барончик зарубил там же, на месте, ревя на всю округу: «Поганая нечисть! Приворотила!!!» И прочее, в том же духе. Беспомощную циркачку верёвками связали набежавшие крестьяне. Остальные циркачи пытались бежать. Да куда там… Барон приказал выпустить с псарни волкодавов…

– Доппелей… всех? – сурово нахмурив лоб и сжав губы спросила Гудрун.

– Нет, в живых остались девушка и её отец. Он до последнего отбивался от разъярённых собак и почти успел уйти оврагами в чащу леса, обернувшись в парсума. Но его догнала заговорённая стрела Юргена. В тот же день их судили и приговорили к распятию, прибив тела серебряными гвоздями и вкопав кресты перед воротами замка. Три дня все хумансы от мала до велика ходили к крестам, дети смеялись и швыряли камни в распятых доппелей. Те ведь не могли меняться. Серебряные гвозди мешали. А на людей циркачи теперь походили мало…

Ведьма тяжело вздохнула:

– Языки прижгли?

– Что, Гудрун… не поняла? – переспросила Лоос.

– Я спрашиваю: «Языки доппельгангерам прижгли, солью раны засыпали?»

– Хм, не знаю. Как-то не догадалась спросить. Этим всем вроде управляющий занимался. С подручными.

– Пошли! Отведёшь меня к нему. Да не спеши, Ло! Видишь, еле ползаю… Дай руку, – орчанка оперлась на подставленное Королевой плечо, и они спустились во двор.

Народ уже давно разошёлся. Дело приближалось к вечеру. Управляющий нашёлся там же, где оставила его альва. На кухне.

Увидев вошедшую Ведьму и Лоос, тот вскочил и согнулся в подобострастном поклоне. Орчанка с порога не дала ему опомнится:

– Скажи-ка мне, любезный, вы когда доппелей распинали, языки им кузнец прижёг? – управляющий распахнул рот и выпучил глаза.

– Ннет, магесса… а зачем? Нечитсь и так едва дышала. Молодой господин ему грудь стрелой навылет пробил. Он уж почти кровью истёк. Всё шептал что-то бессвязное…

– Бессвязное… Идиот!!! Тупица! Козлиный помёт у вас у всех, а не мозги. Не можете за дело браться, хумансовы отродья, так не чего… – в ярости орчанка не рассчитала сил и пошатнулась. Лоос придержала подругу и бережно усадила ту на лавку.

В противоположном углу стола замер в страхе управляющий, боясь произнести хоть звук. Альва жестом показала ему, чтобы уматывал, а сама свободной рукой пододвинула кувшин с водой и плеснула её в миску, смочила полотенце и приложила его к пылающему лицу Ведьмы.

– Хватит переживать, Гудрун. Ну идиоты, что с них взять. Глухая деревня. Чего ты разволновалась? Остынь…

– Ты правда не понимаешь, Тёмная? – отдышалась орчанка, попросив попить.

– Хм. Нет, а что?

– Хумансы почти всё сделали правильно: серебро, распятие – доппели должны умирать медленно, от истощения природных сил… Барон допустил первую ошибку – убил первого доппельгангера железом. Потом папаша его, придурок… Затравить метаморфов собаками! Надо же было додуматься… Наконец, он оставил, как нарочно, старшего и младшего доппельгангера в живых, давая им возможность говорить…

– Но они уже умерли, Гергудрун. Духи с ними! Забыть и растереть!

– Умерли. А всё дерьмо после них придётся разгребать нам! И баронская семейка вряд ли нам поможет. Очнись, Лоос! Неужели тебе неведомо Проклятие доппельгангеров? Так поздравляю! Это оно самое. И мы в него вляпались, как в коровью лепёшку на деревенской околице. Две дуры… А наверху, в баронской спальне, в теле бывшей супруги Уленвара зреет тварь, которая всех в этом замке похоронит! Это если не считать, что придётся выжечь всю псарню барона. Каждую собачку, что вкусила плоти метаморфов…