Текст книги "Небытие. Ковен"

Подобное нашествие посетителей было неудивительным, если учесть веский повод, по которому собралось большинство присутствующих.

Альва увидела посреди зала возвышающийся помост, сколоченный из свежеструганных досок, на который то и дело поднималась из зала пара поединщиков. На полу помоста углём жирно был выведен круг, пятнадцати локтей в диаметре, в котором, пыхтя и пуская ветры от натуги, топталась парочка единоборцев. Обнажённые торсы, руки, связанные запястьями за спиной, босые – все борющиеся упирались лбами друг в друга и пытались вытолкнуть соперника за пределы круга.

Окружившие помост болельщики дружно орали каждый своё, ритмично постукивая по доскам деревянными пивными кружками, рьяно следя за нарушениями границ угольного круга.

Вот уже третьего поединщика сталкивали лбом в толпу на глазах у Лоос. На победителя стоило обратить внимание. Высокий мускулистый брюнет, с мягкой курчавой бородкой, обрамлявшей его немного вытянутое лицо, глубоко посаженные тёмные глаза смотрели с весёлым прищуром на очередного кандидата пободаться лбами. Идеальное телосложение удивило альву не меньше размеров мужчины, приличествующих больше орку, чем хумансу.

– Не пялься, альва! И слюни подбери… Это мой… баран… Мается дурью.

Изумлённая Лоос обернулась к хуманке, которая стояла позади и хмурилась, поглядывая на помост.

– Да я вроде бы и не претендую, синеволосая… не совсем в моём вкусе.

В этот момент очередной кандидат, вставший напротив хуманса с бородкой, русый детина с покатыми плечами, попытался сменить рутинную тактику. Он резко откинул голову и ударил лбом высокого противника над переносицей, отшагнул и ринулся на него, громко крича оскорбления, пытаясь вытолкнуть из круга.

Улыбающийся бородач с залитым текущей из разбитого носа кровью лицом оскалил зубы и ловко ушёл в сторону. Под хохот и улюлюканье зрителей русый детина в мгновение ока улетел с помоста в раздавшуюся в стороны толпу. Ошалевшего парня подняли, обласкали подзатыльниками, похлопали по запылившейся одежонке и вручили утешительную кружку пива. Один из болельщиков передал две кружки победителю, которые тот принял, как само собой разумеющуюся награду и тут же вдул в несколько глотков, с удовольствием отерев лицо остатками пены.

– Как дитё малое… – грустно вздохнула хуманка.

– Хм, пожалуй, нам здесь сегодня не удастся поужинать. Столпотворение какое! – Лоос постаралась отвлечь спутницу.

– Ничего, есть прекрасная мысль! За мной! – хуманка стала протискиваться к стойке, справа от которой находилась лестница, поднимающаяся на балкон второго этажа. Пробегая мимо стойки, где суетился взмыленный гном, синеволосая крикнула: «Тардул, лапушка! Нам ужин в номер с вином и фирменными рябчиками! Целую!»

Хозяин таверны мельком взглянул в сторону хуманки, улыбнулся, утирая пот передником, и кивнул, махнув рукой с зажатым полотенцем. Синеволосая увлекла альву вверх по лестнице. Здесь, на балконе было гораздо свободнее и значительно легче дышалось, благодаря открытым настежь вентиляционным окнам под потолком. Гудящее, жующее и пьющее скопление разумных в зале отсюда казалось уже не таким отталкивающим.

Хуманка открыла самую крайнюю комнату в конце балкона, подперла дверь клином, что валялся тут же и, крикнув: «Помогай!», начала выталкивать из комнаты гостевой стол. Лоос поспешила взяться за противоположный край, и они вместе приставили его к балконной ограде. Стулья и льняная скатерть заняли полагающиеся им места. Не прошло и нескольких минут, как лучницы с уютом расположились у стола в ожидании доставки. События на помосте продолжались с непрекращающимся накалом и достигли кульминации. К кругу пробиралась, возвышаясь над толпой, компания Чёрных орков. Лоос и синеволосая, устроенные словно в театральной ложе, продолжали следить за нехитрым развлечением мужчин.

Высокий бородач одерживал одну победу за другой. Против его поистине чугунного лба ни один поединщик не мог выстоять больше нескольких минут. Альва поразилась, как много пива влезает в утробу этого, сложённого, как Бог, хуманса.

Наконец, на помост взобрался огромный орк из подошедшей группы, весь от макушки до кончиков пальцев покрытый клановыми татуировками. Клыкастый не стал рычать или распалять себя ругательствами, а молча встал перед бородатым мужчиной в ожидании сигнала. Богиня заметила, что хуманс перестал улыбаться. Исчезла вальяжность в движениях, каждый шаг и поворот туловища был выверен. Рядом напряжённо засопела синеволосая, навалившись грудью на балконную ограду.

Противники сошлись в центре помоста, соприкоснувшись лбами.

– Ррридо!!! – подал сигнал, следивший за правилами северянин, сопровождая крик ударом обуха боевой секиры в край подвешенного щита. Тишина, на несколько мгновений возникшая перед началом боя, взорвалась выкриками и воплями болельщиков.

На этот раз топтание единоборцев в угольном круге затянулось. Спустя некоторое время стихли даже крики болельщиков. Слышно стало шипение масла на сковородах гномьей кухни, да где-то наверху хлопала на ветру незакреплённая форточка.

Орк глухо взрыкивал, напрягая чудовищные мышцы шеи и спины. Скрип зубов хуманса, а, может, это был треск шейных позвонков, сопровождал каждую новую атаку клыкастого. Бойцы стоили друг друга. Стало понятно, что в поединке схватились опытные воины. Никаких попыток нарушить правила! Единоборство перешло в стадию хрупкого равновесия…

С орка и хуманса градом лил пот, падая на доски помоста. Уже сотни кругов натоптали поединщики босыми ногами. Толстое дерево нещадно прогибались, но держало мощные тела воинов.

Лоос незаметно для себя увлеклась зрелищем и упустила, как бородач сделал резкое вращательное движение корпусом, слегка присев и изменив угол давления на лоб орка. Всё это было проделано просто молниеносно. Клыкастый качнулся, на миг теряя равновесие, а хуманс тут же повторил предыдущий прием. Но в обратную сторону, подставляя орку правое плечо и немного сгибая правое колено.

Этого оказалось достаточно, для того чтобы удивлённый потерей равновесия орк попытался подшагнуть назад, взмахнул руками и с грохотом уселся на задницу за пределами круга.

За рёвом и вскинутыми руками восторженной толпы Лоос не заметила откуда вновь выскочил поверженный воин. Одним мощным движением он разорвал путы, связывающие его запястья за спиной, выхватил из волосяного узла на голове короткий орочий нож и ринулся на стоящего к нему боком чернобородого. Рядом вскрикнула синеволосая…

В следующую минуту между хумансом и орком оказался ещё один человек. Казалось, он переместился на помост неизвестно откуда. И резко разогнувшись, вплотную прильнув к корпусу несущегося орка, зеркально повторяя его движение, одной рукой перехватил нож, а другой коснулся квадратного зелёного подбородка…

Пересуды об этом поединке ещё долго будоражили умы завсегдатаев «Гномьего приюта». У каждого из свидетелей была своя версия. Ну да Альв с ними! Собака лает, ветер носит…

Орк замер в шаге от бородатого хуманса, повисая на плече у незнакомца. Глаза клыкастого закатились, а из уголка рта на клыки потекла слюна.

Лоос смогла внимательнее рассмотреть человека, вмешавшегося в поединок.

Высокий плотный хуманс с трудно определяемым возрастом. Волевое загорелое лицо его обрамляла белая седая борода, которая разделялась на пряди, заплетённые в две короткие косички, заканчивающиеся зажимами из чеканного серебра. На теле его, там, где оно не было покрыто одеждой из выбеленной дублёной кожи, проступала сложная вязь множества тончайших рисунков татуировки. Свободной от росписи была только шея, лицо и внушительная лысина, блестевшая от пота. На затылке остатки волос были заплетены в длинную седую косичку с серебряным кольцом на конце.

Татуированный аккуратно уложил тушу орка на помост, заботливо поправив задравшийся кожаный жилет клыкастого. Затем человек с косичкой протянул орочий нож подошедшему распорядителю боёв. Молча кивнул растерянно стоявшему хумансу.

Лоос заметила, что незнакомец почти не уступает в росте чернобородому, а вот мускулатура, в особенности это касалось груди и рук, значительно превосходила таковую у победителя.

Очнувшись от оцепенения, чернобородый шагнул к человеку с косичкой и протянул ему руку с поклоном под одобрительное ворчание болельщиков. Татуированный пожал её без колебаний улыбнувшись. Из-за расстояния трудно было разобрать о чём они говорят. И Лоос обернулась к синеволосой хуманке. Той уже не было на месте, лишь плетёные косички мелькнули за лестничными перилами.

Как раз ужин подоспел. Разносчица, извинившись за задержку, ловко расставила принесённые на огромном медном блюде закуски и рябчиков, совсем недавно вынутых из печи. Дивный аромат, исходящий от свежеприготовленных блюд, заставил живот Богини забурчать. Два глиняных кувшина с молодым вином также перекочевали в центр стола.

День у альвы выдался очень насыщенным на события. Есть хотелось до головокружения. Богиня попыталась успокоиться и отвлечься от мыслей о еде, а синеволосая, как назло, где-то запропастилась…

Наконец, Тёмной Королеве надоело ждать, да и рябчики не так вкусны холодными. Плеснув виноградного нектара в оловянную кружку, она с урчанием вгрызлась в хрустящую тушку ближайшей птицы.

– Хей, тёмная! Э, да ты не теряешься, я смотрю! – на стул напротив Лоос плюхнулась синеволосая, хватая следующую тушку рябчика и слизывая горячий сок, потёкший по запястьям, – я тут нам компанию привела, ты не против? – хуманка хитро улыбнулась, шаловливо подмигнув.

Из-за её спины с табуретами наперевес показался чернобородый боец в сопровождении хуманса с косичкой. От голоса атлета, соответствовавшего внешнему виду, задребезжала посуда на столе:

– Руна, болтушка, представь нас прекрасной эльфийке!

– Правильно говорить «альве», дорогой… ой! Тёмная, а я же… не знаю, как тебя зовут…

– Но ты же сама не представилась, синеволосая. Откуда я знаю, может, твоя вера запрещает тебе называть своё имя?

Хумансы замерли, внимательно глядя на Богиню.

– А твоя что, запрещает? – растерянно захлопала ресницами хуманка.

– Нет. Просто в моих землях представитель младшей расы называется первым.

– Во как! Поняла, Руна! А ты всё по-простому норовишь. Совсем растеряла воспитание с этими северянами! – шутливо пожурил чернобородый хуманку.

– Позвольте исправить оплошность, благородная альва, – вперёд выступил татуированный с косичкой, галантно поклонившись и пристально смотря в лицо Лоос, – я мастер Редьяр, ученик Грандмастера Тьере Лохайринга.

– Оружейник… – в благоговейном трепете прошептала синеволосая.

– Присоединяюсь к извинениям, дорна, – кашлянул чернобородый, – Базилевс, для друзей, Базиль, вольный наёмник. А эта синеволосая, как вы изволили точно подметить, барышня, моя наилюбимейшая жена, Рунгерд, по прозванию, данному ей северянами, Бешеная, – великан стал шутливо прикрываться от кулачков хуманки, которыми та начала его мутузить от смущения.

– Можно просто Руна, – густо порозовела женщина, которую Базиль сгрёб одной рукой в свои объятия и поцеловал в макушку.

Богиня встала, не спеша вытерев ладони о полотенце, коротко поклонилась:

– Меня зовут Лоос, из Дома Эрелинн, Тёмная альва…

Глава девятнадцатая. Nautiz и Algiz

Скользкая поперечная балка мачты отплясывала под ногами Ардары бешеный танец, словно нарочно пытаясь сбросить шаранг на головы рвущих друг друга на куски пиратов и матросов «Морского Коня».

Девушка увернулась от очередного витка всё ещё болтающейся цепи с грузом, продолжавшим крушить оставшиеся надстройки галеры. Выхватив один из своих кинжалов, она полоснула по верёвке, фиксирующей цепь, и та с грохотом свалилась за борт.

Потрясение и ужас, вызванные зрелищем вспыхнувшего вокруг Инфы синего огненного шара, не покидали Ардару ни на минуту.

Девушка прекрасно видела, как после выстрела у катапульты лопнул один из фиксирующих канатов. Станина подпрыгнула и деревянный угол её как раз пришёлся в затылок гоблина, свалившегося с площадки без чувств.

Распластанная фигура Инфы с широко раскрытым ртом и выпученными глазами по дуге взметнулась между галерными палубами, зависла на миг в верхней точке и камнем ринулась вниз, на пиратский корабль. В месте падения новообращённой Ардара увидела быстро разрастающуюся сферу ослепительного синего огня, всего за два-три удара сердца раскинувшуюся почти от носа до кормы пиратской галеры. Разрушения, порождённые магией новообращённой, творились лишь под звуки оружейного лязга, хрипов и воплей сражающихся.

Пиратский корабль неожиданно сложился пополам, словно был сделан из тонкого пергамента. Море под ним забурлило водоворотами. Стоило любой из деревянных частей коснуться хотя бы края синего пламени, она истаивала, не оставляя даже сажи.

Вцепившаяся до поломанных ногтей в мачту, Ардара прекрасно видела, как пиратский маг отчаянно попытался спастись. Фигура его плотно окуталась непроницаемым Щитом Воды, который также безмолвно и беспощадно был поглощён звёздным пламенем вместе с самим магом и куском палубы, на котором он стоял.

Некоторым членам пиратского экипажа, остававшимся на своей галере, повезло в отчаянье броситься в море. Ардара с содроганием наблюдала за одним хумансом, которого синий огонь прямо в воздухе рассёк напополам, уничтожив всё, что было ниже пояса. В воду плюхнулось лишь обугленное подобие человека. Обрубок погрузился, затем всплыл и закачавшись на волнах, уплывая ещё одним трофеем Срединного моря.

Десяток ударов девичьего сердца, и на поверхности воды остались лишь щепа, да несколько качающихся бочек. А синий шар пламени с душераздирающим свистом, переходящим в грозное гудение, стал погружаться в пучину, разбрасывая по воде ветвистые молнии. А на его месте в небо поднялся сверкающий всеми цветами радуги столб белого пара…

Ардаре и всем оставшимся в живых было невдомёк, что они находились в одном шаге от неминуемой гибели. Если бы Инфа оставалась в сознании ещё хоть какое-то время… Но увы, а, может, слава Богам! Магия в мире Небытия теряет свою силу, если не контролируется сознанием инициирующего заклинание.

Столб пара постоял несколько мгновений, поднявшись в небеса на сотни и сотни локтей, и… рухнул, щедро обдавая горячей водой неосторожно оказавшихся у борта невольных свидетелей.

Шум битвы затих, будто Боги, устав от крови и смертей, прикрикнули на расшалившихся своих детей: орков, хумансов, гномов, гоблинов и половинчиков. Неполные три десятка оставшихся в живых на полуразрушенной галере, грязные, измазанные запёкшейся кровью, обваренные и израненные, устало смотрели друг на друга. Одни – торжествующе улыбались и радовались тяжёлой победе, другие – растерянно и со страхом поглядывали на поверхность Срединного моря, поглотившую их последнюю надежду.

– Слушайте меня все! – едва узнаваемый, весь покрытый мелкими порезами, с оторванным ухом, кентурион Бордах, вскинул руку с зажатым в ней молотом. Другой рукой он придерживал на плече едва шевелящееся тело капитана Горагха, – бой окончен! Всем пиратам, оставшимся в живых! Предлагаю, еду, защиту и обещаю доставить до первого же порта! Кто против – отправим вслед за вашей галерой, кто согласен – бросайте оружие… оно помешает вам чинить вёсла и грести…

В наступившей тишине на палубу с глухим стуком повалились мечи, щиты, алебарды и прочее смертоносное железо. Ардара поспешила спуститься по верёвке на палубу и бросилась к лежащей без сознания Зелерин, заваленной несколькими пиратскими трупами. Услышав тяжёлое прерывистое дыхание наставницы и едва различимы стон, она освободила грудь наставницы от какого-то хуманса с рассечённой шеей, дав возможность дышать.

Зелерин закашлялась, скривившись от боли, медленно села, утирая выступившую на губах кровь. Взглянув на взволнованную Ардару, спросила осипшим голосом:

– Джонгар?

– Мёртв, – губы Ардары побелели.

– Инфа?

– Прыгнула на пиратский корабль и активировала звёздный огонь.

Веки наставницы дрогнули, она судорожно схватила Ардару за руку:

– Где она?

– Ушла на дно вместе с останками пиратской галеры…

Ардара помогла наставнице встать. Ошеломляющий удар о настил, кроме ушибов, не принёс Зелерин никаких повреждений. Она попросила Ардару подвести её к кентурию Бордаху, волею судьбы вынужденному исполнять обязанности капитана полуразрушенной галеры.

Привычная работа и желание выжить подстегнула как матросов, так и немногочисленных оставшихся в живых пиратов. Палубу расчистили, не подлежащие восстановлению обломки побросали за борт, из трюма извлекли запасные вёсла и парус.

Израненный Горагх сидел в тени остатков навеса надстройки. Рядом положили стонущего гоблина-канонира с перевязанной тряпкой головой. Капитан выглядел мрачнее тучи.

– Горагх! – приковылявшая с помощью Ардары Зелерин обратилась к капитану, – нужно организовать поиск. Одна из кандидатов выжила. Я знаю это наверно! – лихорадочно горящий взгляд наставницы впился в лицо орка.

Сломанный Клык оскалился и рявкнул:

– Ты о чём, шаранг? У меня не осталось ни одной лодки, галера, того и гляди, развалится, каждый матрос на счету… а я должен искать какую-то девчонку?!

– Как вы можете, Горагх? Инфа спасла наши жизни! – Ардара возмущённо ударила кулаком в одну из деревянных стоек навеса. Зелерин и Горагх ошеломлённо уставились на кандидатку. Орк быстро пришёл в себя, одобрительно хмыкнул:

– Я дам тебе верёвку, брёвна, будущая Ведьма. Свяжешь себе плот. Возьмёшь кусок доски вместо весла и плыви, куда хочешь, ищи спасительницу, раз такая дерзкая. А мы пойдём в ближайший порт, починим галеру и вот тогда, может быть, я решу, как и где искать ваши магические задницы! А теперь идите и займитесь настоящим делом, шаранг… – орк скривился от болезненной гримасы, потянувшись к фляге с лечебным отваром, которым его и других тяжелораненых потчевал стоящий рядом Дхаран. Старик тихо повернулся к магессам:

– Идите и помогите команде. Придёт время, найдём мы вашу Инфу, если жива. Кто, кто, а Горагх своих в беде никогда не оставит.

– А куда же пойдёт теперь галера? – Зелерин взяла себя в руки. Хозяином ситуации был капитан. Да и новообращённой с её бессмертием грозят разве что голод и жажда. Переживёт.

– Варрагон… Больше некуда. До Реселя и на целом-то корабле дня два идти… Ну, Подгорный даст, башни Белого города мы к утру увидим… – старик Дхаран занялся перевязкой очередного раненого.

* * *

Как ни странно, удара о палубу пиратской галеры Инфа почти не заметила. Просто выключилась на мгновение и тут же открыла глаза. Странно, ничего не болело. Только память о короткой и пронзающей всё тело боли перед потерей сознания. Курсант спохватилась, сердце от ужаса, что она не может контролировать магию плазмы ухнуло куда-то в трюм вражеского корабля. Но нет. Расширяющиеся перед глазами синие сполохи развеяли опасения новообращённой.

Сфера звёздного пламени отсекла все звуки. Инфа словно парила в её центре, ничем не поддерживаемая. Девушка попыталась шевельнуться, но тщетно. Ниже шеи тело не ощущалось совсем. Как будто кроме головы ничего не существовало. «Вот тебе и раз! – пронеслось в голове у Инфы, – умудрилась сломать позвоночник…»

Ну ещё бы, шарахнуться с большой высоты, да ещё катапульта. 5g в нижней точке траектории! Не меньше… И всё труднее и труднее даётся каждый вдох. И снаружи ничего не видно за стеной синей сферы, небольшая вибрация и, пожалуй, ионизация. Короткая шевелюра новообращённой потрескивала, волосы встали дыбом. Ощущения не из приятных, но терпимые.

Что же она натворила? Пиратской галере и всем, кто находился в радиусе звёздного пламени, каюк однозначно. Стоп. Великий Космос! А что будет, если плазма прореагирует с большим количеством воды? Только объёмный взрыв или… Надо срочно придумать, как снизить интенсивность заклинания. Уменьшить, что ли, радиус сферы? Стена синего пламени стал приближаться с пугающей быстротой…

А насколько у меня маны хватит её поддерживать? У Озера Возрождения десяток минут точно простояла. Одни вопросы. Как же Инфе не хватало сейчас информации! Так за образованием же в Ковен и ехала… Придётся на ходу. Без шпаргалок. Курсант крепко стиснула зубы и вызвала в себе то состояние серого мира, когда становятся видны струны Астрала. Получилось на удивление легко, словно ныряешь в воду. Девушка торопилась. Перед глазами всё чаще темнело и появлялись туманные расплывающиеся круги. Тщетно, ни одной струны в пределах видимости. Не говоря уже о средоточиях.

Рискованно, ох как же рискованно! А ведь говорила мне прамамина ма, и не раз: «С твоей оценкой «посредственно» по квантовой физике далеко не уедешь!» А что если просто выключить заклинание, и всё? Я уже наверняка спалила пиратскую галеру ко всем чертям… Ну да. «Выключить». А если там вода, разогретая до раскалённого пара? И сварюсь вкрутую…

Душевные метания новообращённой разрешились сами собой. Великий Альв или Рандом, а, может, Великий Космос сжалились над юной космодесантницей. Её сердце просто остановилось и сознание, истощённое кислородным голоданием, померкло, уберегая от ненужных страданий. Спустя несколько мгновений исчезла и сфера звёздного огня. Каверна на её месте немедленно заполнилась разогретым до максимальных температур паром. Энергия гидродинамического удара рванулась вверх и во все стороны, постепенно поглощаемая водами Срединного моря. А на месте утонувшей галеры поднялся белый пенный столб кипятка и пара…

* * *

Сознание уже привычно вынырнуло из темноты забвения. Распахнув глаза, Инфа увидела над собой бездонное лазурное небо, в уши ворвался шум прибоя и сварливые крики пагланов, уединение которых нарушила бессмертная шаранг.

Немедленно вскочив на ноги и больно оцарапав пальцы правой ступни о кусок острой скалы, некстати подвернувшийся под ноги, новообращённая стала суетливо озираться вокруг.

Яркое солнце юга. Тёплое, ласковое море, плещущееся у самых ног. Пагланы. Чайки. Засиженные множеством крикливых птиц куски камней величиной с одного-двух фарангов, рассыпанные по небольшой отмели, словно голыши, выпавшие из кармана какого-то великана. На одном из таких островков и обнаружила себя новообращённая шаранг.

Отмель протянулась довольно далеко. Трудно было рассмотреть насколько, так как заходящее солнце нестерпимо слепило глаза.

Решив не сетовать на судьбу. Жива – и ладно. Инфа, стараясь не повредить босые ступни, стала осторожно переползать с камня на камень, периодически опускаясь в морскую воду на галечную поверхность отмели. Возродилась девушка в своём привычном бандаже, в том самом, в котором встретила свой первый день в Великой Пустыне. С той лишь разницей, что теперь вокруг был не песок, а солёная тёплая вода. Да и ни одной живой души тут тоже не наблюдалось…

Увлёкшись заботой о целостности своих ног, Инфа почти не поднимала головы, ориентируясь по прибою. Глупая надежда, что отмель всё же приведёт её если и не к большой земле, то к острову побольше, чем камень, на котором возродилась бессмертная. Поэтому неожиданный предостерегающий крик, раздавшийся впереди, заставил девушку вздрогнуть.

Инфа медленно подняла глаза, прикрывая их правой ладонью от солнца. Впереди, метрах в пятидесяти, отмель выходила из воды длинной песчано-галечной косой, расширявшейся если не в остров, то в длинный кусок… земли? С чахлыми кустиками и гротескной парой убогих пальм на небольшой возвышенности. Ничего необычного. За исключением стоящей перед шаранг белокожей лысой девушки, судорожно сжимавшей в исцарапанных руках подобие куцей дубины из размокшего обломка весла.

– Астра?! – изумлению новообращённой не было предела. Уж кого – кого, а лучшую подругу в этой жизни девушка уже и не надеялась увидеть.

У лысой отвисла челюсть, и рука с дубинкой опустилась, ткнув деревяшкой в песок:

– Инфа!!! Великий Космос! Вот это загар! А волосы!

Уже не заботясь о ногах, шаранг кинулась к подруге, забыв обо всём на свете. Девушки столкнулись уже на острове, едва не свалив друг друга, и крепко обнялись, размазывая слёзы по грязным лицам и радостно крича всякую ерунду, тут же хохоча над сказанным.

Наконец, немного успокоившись, курсанты присели на золотой песок маленького пляжа.

– Ты как здесь очутилась, жертва невесомости? – Астра шутливо обхватила подругу правой рукой за шею.

– Умерла и возродилась, – Инфа не могла сдержать смеха, так нелепо выглядел откровенный ответ в этой ситуации.

– Хей! Значит, ты тоже?

– Что значит «тоже»? Стоп… ты бессмертная? – потрясённое выражение на лице подруги заставило улыбнуться уже Астру.

– Ну а как бы я выжила? Мой модуль упал в море, а при ударе детонировал топливный отсек… Очнулась примерно вот на таком островке. За два дня чуть с ума не сошла от голода и жажды. Это здесь есть камни и птичий базар. А там был только голый песок и кораллы. А руками я рыбу ловить не умею!

– И тебе пришлось… прости, снова умереть? – Инфа замерла, осознав каких страстей натерпелась подруга, совершенно забыв о своём пути в этом мире.

– Ну нет! Космос миловал. Меня нашли… – помрачнела Астра.

– А чего так грустно, спаслась же?

– Нашли, покормили, напоили и заковали в цепи. Повезли на невольничий рынок в Расель. Орки это были, клан Чёрных Черепах, мародёры! Что б их… Теперь не люблю орков, – Астра вздохнула, ну и где ты так загорела-то, подруга?

– Я теперь биологически не человек, а шаранг. Генномодифицированная. У тебя же волосы расти не начали здесь? Ну а мне повезло, упала в пустыне. Оказалась в караване невольников. Шаранг спасли… Длинная история. Расскажу потом подробнее. А тебе-то из плена спастись, как удалось?

– Ой, моих приключений на целый голофильм хватит! На рынке, на том, куда меня Чёрные свезли, пусть им их духи ни сна, ни отдыха не дают, меня купили альвы, Светлые которые. Безволосые у них экзотика, понимаешь. Аристократы недобитые. Один всё крутился да ахал, а свелось всё к обычному хватанию за жопу, – Астра захохотала от души и вдруг посерьёзнела, – я его потом поплавать отправила в море…

– Чего? – не поняла Инфа.

– Нас, в смысле рабов, купленных в Раселе, погрузили на эльфийскую трирему и повезли в Варрагон… а тут, на моё счастье, Максимка… Ой! Инфа! Я же здесь с Максимом! Он за птичьими яйцами на другой конец отмели пошёл. Воды-то нет… Обещал мидий и устриц найти… Хозяйственный! – мечтательное выражение на лице курсанта Коревой удивило Инфу не меньше неожиданной встречи с подругой на одиноком острове.

– Стоп, Астра! Давай о главном, подробности мы потом обсудим.

– А что? Я же о главном…

– Астра! Заканчивай. Как спаслась? Что за Максим?

– Ну я же рассказываю. Трирема вышла в открытое море. Я и ещё полсотни невольников парились в трюме…жуть, вонь. Ночью грохот, гвалт. Короче, взяли наш корабль на абордаж местные пираты. А командиром у них некий Сим Ка! Сечёшь? Максим! Утром, когда нас всех вытащили на палубу, развязали и покормили, он вышел и предложил некоторым в его команду идти. А тут я, в таком же бандаже, как и ты сейчас. У него глаза на лоб и полезли… ха-ха-ха!

– Это почему это?

– Ты не поняла ещё? Ну ты и… Он – наш, Инфа! Только из орбитальных…

– Ася! Ася!!! – раздался крик со стороны моря, на который дружно обернулись беседующие девушки. Только реакция у каждой была своя. Астра расцвела лучезарной улыбкой, глаза её заблестели. Она вскочила на ноги, порываясь к идущему навстречу… высокому русоволосому парню в закатанных до колен кожаных штанах, прижимающему к груди груду крупных ракушек.

Инфа же, зашипев как кошка, закричала подруге:

– Астра, назад! Назад!

В руках новообращённой сам собой вспух шар звёздного огня, начавший постепенно увеличиваться в диаметре. Ненавидящий взгляд девушки заставил резко остановиться того, кто совсем недавно перебил большую часть команды «Морского Коня» и отправил Джонгара на морское дно.

Руки шаранг тряслись от ярости, рот перекосило, глаза сузились. Плазменный шар коснулся песка, спекая его в стекловидную жидкость, которая потекла к линии прибоя, шипя и окутываясь паром.

Русоволосый растерянно переводил взгляд с Астры на Инфу и обратно. Потом что-то решил для себя, аккуратно высыпал ракушки, осторожно положив сверху несколько пёстрых яиц. Поднял пустые ладони вверх и прокричал:

– Я не собираюсь причинять тебе зло, шаранг! Я безоружен! Можешь меня убить! Но подумай хорошо и поймёшь, что я такой же бессмертный, как и ты. Ася, стой! Пусть сама решит…

Астра и не думала слушаться. Она отошла от ступора, вызванного демонстрацией магии Инфы и, развернувшись к подруге, набрала в грудь побольше воздуха, рявкнула, заставив подняться в воздух ближайших пагланов:

– Инфа, ты – дура!!! Вырубай свою горелку! Великий Космос! Что с твоими мозгами сделали эти аборигены! Это Макс. Он свой в доску. Именно он спас меня от работорговцев и научил всему. Опекал в этом мире, защищал. Вырубай, говорю!!!

Руки новообращённой ещё ходили ходуном, но ярость стала куда-то улетучиваться. Она свернула сферу звёздного пламени, продолжая стоять и настороженно смотреть на русоволосого парня, который не спешил опускать руки. Астра кинулась к Максиму и повисла у него на шее, положив безволосую голову на его широкую грудь. Пират улыбался, грустно и немного растерянно, как бы извиняясь за Астру. Затем медленно опустил руки на плечи расплакавшейся девушке.

– Ну вот, Ась. А плакать-то зачем? Все живы. Вы знакомы с этой грозной шаранг?

– Эээ… это моя подруга, почти сестра, я рассказывала. Инфа. Мы вместе учились, с детства. И в группе у маминой ма. Всегда вместе. Она в пустыню упала, к шаранг… Они её генно… тьфу ты. Как это слово, Инфа?

– Генномодифицировали, – новообращённая продолжала стоять надувшись.

– Нет, так не пойдёт. Белиберда какая-то… Не с того начали. Давайте-ка честь по чести представимся, девушки, – он легонько оттолкнул от себя Астру и подвёл её к Инфе, поставив из рядом, – я – лейтенант-секунда орбитальной разведки Внеземелья, Максим Павлович Монахов. Чистого воздуха!

Инфа не знала, что сказать, повернувшись к Астре, которая поняла, что подруга не собирается пускать в ход свою странную магию:

– Я же говорила тебе, жертва невесомости, что ты дура…

– Отставить базар, курсанты! – лязгнул командой Максим. Девушки невольно вздрогнули. – Обе!

– Курсант второго класса, отделения космодесанта Ковчега «Надежда Евразии», ксенобиолог, Информация Маркова!

– Курсант второго класса, отделения космодесанта Ковчега «Надежда Евразии», навигатор, Астра Корева!

– Вот это я понимаю рефлексы! – расслабленно улыбнулся Максим надувшимся курсантам, – теперь надо поесть и обсудить наше положение. Только поделившись информацией друг с другом, мы адекватно оценим обстановку и поймём, как поступать дальше. План подходит, курсанты?