Текст книги "Шахматы дьявола"

Глава двадцать седьмая

Попутный ветер туго надул парус, и галера легко скользила по воде. Солнце медленно склонялось к горизонту. Его лучи нагрели палубу до такой степени, что по ней невозможно было пройтись босиком. Друзья расположились на корме в тени натянутого тента. Соленый морской ветер приятно ласкал их лица.

– Григорий, чем ты так опечален? – спросил Гуго.

– Думаю, не переступили ли мы ту черту, которая отделяет человека от зверя?

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Мы убили много людей ужасным образом. Словно дикие звери мы терзали их плоть. Я чувствую себя чудовищем.

– Тебе стало жалко этих неверных? Они же еретики, у которых нет ничего святого.

– Прежде всего, они люди. Мы же поступили с ними не по-христиански.

– Если бы они отрезали нам головы, то не терзались бы такими мыслями. Ты не раз был свидетелем злодеяний магометан. Они не считают зазорным издеваться над иноверцами, превращая их жизнь в ад. Совсем недавно они тыкали в нас саблями и пиками. Меня повесили без каких-либо угрызений совести.

– Это не оправдывает наш поступок. Своими действиями мы показали, что ничем не отличаемся от магометан. Мы не только уподобились своим врагам, но и превзошли их в жестокости.

– Ты же понимаешь, что у нас не было другого выхода? – попытался успокоить совесть своего друга Гуго.

– У человека всегда есть выбор. Мы могли подождать другой корабль. Дождаться, когда на остров прибудут наши единоверцы. Нам некуда было торопиться.

– Благодари Господа Бога, что на корабле оказались магометане.

– Что ты имеешь в виду?

– Боюсь, что наши братья по вере, увидев сокровища, уподобились бы туркам и перерезали нам глотки. Ты бы опять оплакивал загубленные жизни, но уже единоверцев, – усмехнулся Гуго.

– Откуда такие мрачные пророчества? – удивился Григорий. – Ты же всегда глядишь на жизнь с оптимизмом?

– Прежде всего, я реально смотрю на жизнь, – серьезно ответил Гуго. – Шутки помогают мне легче переносить мрачную действительность. Жалеть же своих врагов считаю большой глупостью.

– Все равно, я считаю, что мы поступили неоправданно жестоко.

– Отнесись к этому проще. Во время боя нет места милосердию. Ты не раз в сражениях лишал противника головы, без угрызений совести рубил руки и ноги, наносил ужасные раны и делал людей калеками. После боя, когда твоей жизни уже ничего не угрожает, можно проявить акт гуманности. Перевязывай и лечи раненых противников. Можешь даже их с ложечки кормить, если тебе так нравится.

– Все намного сложнее, – вздохнул Григорий. – Меня терзают мысли о том, в кого мы превратились? Я стал равнодушен к обычной пище, не чувствую ее вкуса и не получаю былого удовольствия. Кровью утоляю жажду и голод, словно она стала источником моей жизни. Самое страшное заключается в том, что мне начинает нравиться пить кровь. Особенно человеческую. Так кем мы стали?

– Наверное, бессмертными, – равнодушно пожал плечами Гуго.

– Мы порождение зла или это нужно Господу? Сомневаюсь, что Создателю нужны кровожадные монстры, которые убивают ради утоления жажды и наводят ужас на все живое. Может мы попали в силки дьявола, и он теперь использует нас в своих грязных целях? Всем известно, что он большой мастер вводить людей в соблазн, чтобы заполучить их души.

– Так как я не заключал с дьяволом сделки и душу свою ему не продавал, то это было сделано с позволения Господа нашего, – уверенно заявил Гуго. – Видимо, наш Создатель собирается возложить на нас некую миссию.

– Какую?

– Когда он мне об этом скажет, то я тебе сообщу, – пообещал Гуго.

– Завидую тебе. Ни сомнений, ни угрызений совести.

– Ты не прав, – обиделся Гуго. – Все, что с нами происходит, предначертано свыше. Я в это искренне верю. Поэтому, радуюсь жизни в любом ее проявлении.

– Не припомню радостной улыбки на твоем лице, когда островитяне тащили нас мимо котла с кипящей жидкостью, – заметил Бертольд, который внимательно слушал разговор своих друзей.

– Неблагодарные. Если бы я вас тогда не удержал, то не сидели бы вы сейчас на палубе этой галеры, и не радовались бы жизни.

– Ты видишь на наших лицах радость? – спросил Бертольд. – Мне тоже не по себе. Меня одолевают те же мысли, что и Григория.

– Наверное, ответы на все эти вопросы сможет дать только один человек, – подал голос Роберт. – Если помните, то первый оживший мертвец, которого мы встретили, был Калаун.

– Действительно, – припомнил Григорий. – Лейла нам говорила, что видела, как ему перерезали горло. Мы ей тогда не поверили. Потом Калаун прыгнул в ущелье и должен был разбиться о камни, но выжил.

– Его слуга Табук перегрыз горло двум стражникам, – напомнил Роберт. – Тогда мы не могли понять, кто и зачем это сделал.

– Сейчас понятно, что его мучила жажда, – произнес Бертольд. – Ему нужно было напиться крови.

– Лейла говорила о странных рабах, которых использовали островитяне для работ, – вспомнил Роберт. – Может, Калаун хотел сделать из нас покорных слуг?

– Очень похоже, – согласился Григорий. – Только у него это почему-то не получилось. Наверное, он не смог вернуться на остров и довести свою гнусную затею до конца.

– Мерзкий колдун! – взревел Бертольд. – Как только я его встречу, то перегрызу ему горло.

– Может, он погиб? За пятьдесят лет, наверное, можно было найти способ добраться до острова, – предположил Роберт.

– Вряд ли. Калаун слишком умен и хитер, чтобы, обладая бессмертием, дать себя убить, – не согласился Григорий. – Мне очень хочется с ним побеседовать.

– Только не долго, – попросил Бертольд. – Потом я отгрызу ему голову. Сделаю это с удовольствием.

– Господи! Образумь ты этих несчастных! – Гуго поднял руки к небесам. – Неблагодарные рабы твои не понимают своего счастья. Им подарили бессмертие, а они даже спасибо не сказали.

– Прекрати паясничать, – насупился Григорий. – Ничто в этой жизни не дается даром. За все надо платить. Мы же, пока не знаем, какой нам выставят счет.

– Мы часто живем в долг, – пожал плечами Гуго. – Поэтому я собираюсь радоваться жизни и наслаждаться всеми земными благами. Вам же с такими мыслями прямая дорога в монастырь.

– Примут ли нас туда? – с сомнением проговорил Григорий. – Что вы собираетесь святым отцам рассказывать на исповеди? О том, что стали исчадием ада?

– Опять ты все усложняешь. Бертольд отгрызет голову настоятелю, и вы станете самыми почитаемыми монахами в монастыре, – рассмеялся Гуго. – Уверен, что ваше продвижение по служебной лестнице будет стремительным. Однажды, один из вас станет папой римским.

– Все-таки надо было оторвать ему голову, как это планировалось изначально, – вздохнул Бертольд.

– Вам обоим подойдет монашеская ряса, – продолжал издеваться Гуго.

– Пожалуй, это не поздно сделать и сейчас. Будем ходить по ярмаркам, и веселить народ говорящей головой, – предложил Григорий.

– Кровожадные лицемеры. Только что оплакивали убиенных ими врагов, но тут же хотят растерзать невинную овечку, – притворно всплакнул Гуго.

Бертольд схватил его своими ручищами за шею. Лицо француза исказила страшная гримаса, а глаза, казалось, готовы выскочить из своих орбит. Но в следующий момент его рот растянулся в веселой улыбке, а в глазах заблестели хитрые искорки.

– Хорошо, хорошо. Я согласен с вами посетить церковь и даже отстоять мессу, – рассмеялся Гуго. – Только в монастырь вы отправитесь без меня. Постная монашеская еда не для меня.

– Гуго, для тебя есть хоть что-то святое? – поинтересовался Григорий.

– Конечно. Только в отличие от вас я слишком скромен. Поэтому все держу внутри себя, и не выпячиваю свою святость на показ, – грустные глаза француза излучали искренность, но, приглядевшись в них можно было разглядеть замаскированную насмешку.

– Он неисправим, – вздохнул Бертольд. – Пощадим?

– Придется, – улыбнулся Григорий. – Может, пристроим его к королю Иерусалима шутом? Пусть занимается любимым делом – веселит людей.

– Боюсь, что кроме нас, его шуток никто не поймет. Тогда ему точно отрежут голову.

– Вы же этому будете только рады, – Гуго почесал шею. – Вас огорчит только то, что говорящая голова с комфортом разместится во дворце, а по ярмаркам будут ходить нищие монахи с протянутой рукой и просить подаяние.

– Прошу прощение, что прерываю вашу беседу, мой господин, – подошедший капитан низко поклонился Григорию. – На горизонте уже видна земля. Ночью мы подойдем к берегу.

– Отлично! – обрадовался Григорий.

Капитан продолжал стоять, опустив глаза вниз. Он явно хотел что-то сказать, но не решался.

– Чего мнешься? Говори смелее, – сказал Григорий, увидев замешательство капитана.

– Мой господин, мне не хотелось бы заходить в порт.

– Почему?

– Христиане накинутся на нас и всех перережут.

– Я об этом как-то не подумал, – признался Григорий. – Что ты предлагаешь?

– Мы высадим вас на безлюдном берегу недалеко от города.

– Как же мы узнаем, что это именно тот город? Может, ты нас высадишь в месте, кишащем сарацинами?

– Мой господин, я могу поклясться на Коране, что не обману вас, – капитан запнулся. Он с ужасом подумал, что упоминание святой книги в данной ситуации неуместно.

– Хорошо, – согласился Григорий. Он не заметил испуга капитана, и не понял кощунства, которое должно было привести в бешенство настоящих слуг дьявола. – Только ты лично будешь нас сопровождать до самого берега.

– Как пожелает мой господин, так я и сделаю, – капитан поклонился и быстро покинул мостик. Никому из команды пиратского корабля не хотелось надолго оставаться рядом с этими детьми ада. Капитан не был исключением. Его каждый раз трясло, когда он приближался к ним, а голос предательски дрожал. Скрывшись с глаз этих чудовищ в человеческом обличии, капитан сел на бочку. Мысли терзали его душу. Сейчас он размышлял о том, чтобы обмануть слуг дьявола и привести корабль совершенно в другой порт. Там единоверцы помогут избавиться от слуг царства тьмы. Но, вспомнив ужасные сцены расправы над его моряками, капитана бросило в жар. Пот ручьем лился по его лицу, а шея онемела, словно в нее вцепился своими ручищами тот страшный гигант, отгрызший голову несчастному Ахмеду.

– Ты думаешь, что ему можно верить? – спросил Бертольд.

– На турецкий корабль действительно могут напасть. Никто не будет разбираться, кто свой, а кто чужой. Тогда и нам достанется. Мне совсем не хочется вступить в схватку с христианами. Лучше, если мы войдем в город тихо, как паломники, путешествующие по суше, – ответил Григорий.

Глава двадцать восьмая

Луна освещала берег слишком слабо, чтобы можно было что-либо разглядеть. Тем не менее, друзья с радостью покинули корабль. Им не терпелось быстрее достигнуть берега и войти в город. Как только друзья разместились в лодке, гребцы дружно навалились на весла. Они были рады поскорее избавиться от страшных пассажиров. У всех стыла кровь в жилах, когда они глядели на этих слуг дьявола. Поэтому вся команда ходила по кораблю, низко опустив голову.

Григорий бросил взгляд на лунную дорожку, которая была единственным светлым пятном на море. Неожиданно на него нахлынули воспоминания пятидесятилетней давности. Тогда они с Лейлой любовались звездами, и такая же дорожка привлекала их взор своей таинственностью. В ее блеклом сиянии была загадочная мудрость вселенной, а мягкий свет одновременно успокаивал и волновал их влюбленные сердца. Григорий уже не раз останавливался на мысли, что лучше бы он эти пятьдесят лет провел в уединении с Лейлой. Необитаемый остров был самым лучшим пристанищем для влюбленных. Это добровольное уединение не омрачила бы даже старость. Ведь любящие сердца никогда не стареют. Сейчас это Григорий знал точно.

Под дном лодки зашуршала галька. Первым на берег выпрыгнул Бертольд. Вооруженный двумя саблями, он пошел разведать местность. К нему присоединился Роберт. Спустя полчаса, они вернулись к лодке.

– Поблизости нет ни одной живой души, – сообщил Бертольд.

– Надеюсь, что мой господин доволен? – спросил капитан. – Можем ли мы удалиться?

– Сойди на берег. Я тебе кое-что скажу на прощание, – произнес Григорий.

Если бы не темнота, то все бы увидели, как побледнело лицо капитана. Ему было страшно покидать лодку. Но еще страшнее было не выполнить требование сойти на берег. Дрожа всем телом, капитан перелез через борт лодки. Он с трудом удерживался на ногах.

– Скажешь своей команде, чтобы никому не рассказывали о том, что с вами произошло на острове, – произнес тихим голосом Григорий, когда они отошли с капитаном от лодки на достаточное расстояние, где их никто не мог услышать. – Я там оставил охрану. Если ты еще раз сунешься на остров, то с тобой жестоко расправятся.

– Можешь не сомневаться, мой господин. Я и близко не подойду к этому острову и буду нем, как рыба, – пообещал капитан.

– Если ты нарушишь свое обещание, то я об этом обязательно узнаю. Надеюсь, что преподнесенный урок, заставит тебя хорошенько задуматься о моих словах.

– Я все понял, мой господин, – закивал капитан головой. – Не сомневайся, я умею держать слово.

– Можешь идти, – разрешил Григорий.

Капитан старался идти медленно, но в конце не удержался и перешел на бег. Ноги вязли в песке, и пирату показалось, что это вылезшие из-под земли демоны, хотят остановить его. Еле различимые в темноте водоросли, которые выбросило на берег море, были похожи на щупальца морского чудовища. От всех этих страшных видений, капитан чуть не лишился рассудка. Как только он запрыгнул в лодку, моряки дружно опустили весла в воду. Они так неистово начали грести, что скрылись в темноте в считанные секунды. Ими никто не командовал, но их слаженным действиям позавидовал бы любой экипаж. Сердца моряков бились в унисон и задавали нужный темп.

– Думаю, что нам лучше дождаться утра здесь, – предложил Григорий.

– Зачем? – спросил Гуго.

– Городские ворота сейчас закрыты, и откроются только утром, – ответил Григорий.

– Я могу до утра посидеть у ворот, – заявил Гуго, которому хотелось побыстрее добраться до уютного жилища. Он все время думал о том, как начнет тратить свои деньги. По несколько раз мысленно перебирал свой будущий гардероб, примерял дорогие, украшенные золотом доспехи…

– Стражникам городских ворот это может не понравиться. Как бы они не приняли нашу компанию за банду грабителей или воров, – Григорий хорошо понимал, почему его другу не терпится попасть в город, но решил не рисковать.

– Ты хочешь сказать, что я похож на вора? – обиделся Гуго.

– Пожалуй, на разбойника с большой дороги, – рассмеялся Григорий.

– Я тебя не понимаю, – не принял шутки Гуго.

– На кого похожи четверо здоровых мужчин, одетых в рванье и шастающих ночью вокруг города? – спросил Григорий.

– Мало ли путников бродит по белому свету? – не согласился француз. – Например, паломники.

– Если нас остановит городская стража и заглянет в наши мешки, то будет трудно им объяснить, откуда у паломников столько драгоценностей. Не дай бог кто-то из них скажет грубое слово, то благородный рыцарь, как я подозреваю, кинется в драку. А это нам совсем ни к чему.

– Даю слово быть паинькой, – пообещал Гуго.

– От оружия надо будет избавиться, – продолжил Григорий, который не сомневался, что Гуго предпочтет сразиться с целой армией, но свои сокровища никому не отдаст. – Мы с ним точно будем выглядеть, как разбойники.

– А вдруг здесь рыскают сарацины? – предположил Гуго. – Ведь мы не знаем, где этот пират нас высадил?

– Ты вечно опасаешься ерунды, – Бертольд хлопнул француза по плечу. – Я с удовольствием сражусь с сотней сарацин.

– Для будущего монаха ты слишком агрессивен, – подначил своего друга Гуго.

– Хватит болтать, – прервал словесную перепалку Григорий. – Нам следует немного отдохнуть. Кто знает, что нас ждет завтра?

– Недавно ты утверждал, что можешь предвидеть события? – напомнил неугомонный Гуго, которому совсем не хотелось спать.

– Сейчас мои чувства молчат, – немного поразмыслив, ответил Григорий.

– Пожалуй, это говорит о том, что в ближайшее время нам ничего не угрожает, – предположил Бертольд.

– Ох уж эти горе-предсказатели, – рассмеялся Гуго. – Не могут сказать ничего определенного. Как вам после этого верить?

– Чего ты от нас ждал? – не понял Григорий.

– Надеялся, что вы мне расскажите на сон грядущий сказку о том, что меня ждет завтра, послезавтра и в недалеком будущем. – Гуго улегся на песок и положил кулак под голову. – Можете начинать. Только не рассказывайте мне страшные истории, а то я буду плохо спать.

– Я могу тебе поведать, что с тобой произойдет в ближайшее время, – пообещал Григорий.

– Начинай, не томи душу, – Гуго громко притворно зевнул.

– Два очень злых дяди возьмут известного на весь мир болтуна за руки да за ноги, раскачают и бросят в море…

– Какие еще дяди? – опять зевнул Гуго.

В этот момент на него набросился Бертольд и Роберт. Они схватили француза, как только что предсказывал Григорий, раскачали его и бросили в море.

– Изверги! Я же простужусь!

– Обещаю, что это тебе не грозит, – рассмеялся Григорий. – Ты не хочешь узнать, что произойдет дальше?

– Нет! Я же говорил, что не люблю страшных историй перед сном.

– Боюсь, что пока не сбудется пророчество, то никто из нас не сможет спокойно заснуть, – скорбно сообщил Григорий.

– Какое еще пророчество, жалкий обманщик? – Гуго подозрительно посмотрел на своего друга.

– Я вижу, как на дно моря опускается человек с привязанным к ногам камнем. Там он и будет ночевать, общаясь с рыбами. Я плохо различаю лицо этого человека, но интуиция мне подсказывает…

– Хорошо! Клянусь, что до утра буду нем, как рыба, – пообещал Гуго.

Друзья пожелали друг другу спокойной ночи и улеглись спать. Хоть они стали бессмертными, но усталость и их одолевала.

Григорий лежал с открытыми глазами и смотрел на ночное небо. Прошло пятьдесят лет, а там ничего не изменилось. Те же звезды мерцают своими загадочными огоньками. Только теперь они подмигивают тебе, как равному, посвященному в некую тайну мироздания. Неужели он действительно стал бессмертным? Теперь, как и звезды, он будет созерцать окружающий его мир, целую вечность. Много это или мало?

Как только взошло солнце, друзья тронулись в путь. Недалеко от прибрежной полосы они увидели дорогу.

– Кажется, мы напрасно оставили оружие на берегу, – сказал Гуго, вглядываясь вдаль.

В направлении к городу, который находился у них за спиной и чьи очертания проглядывались в нескольких милях, двигался караван. Еще было время спрятаться и остаться незамеченными, но Роберт разглядел среди всадников рыцарей. Даже издалека были хорошо видны их белые щиты с красными крестами. Символ христианской веры вселял уверенность, что в караване находятся единоверцы. Поэтому друзья сели на обочине дороги и стали ждать. Когда караван приблизился, то Григорий увидел длинную вереницу верблюдов, всадников и пеших людей. По одежде можно было определить, что в этом караване находятся купцы, воины и паломники.

Впереди ехал на вороном коне рыцарь в белом плаще, украшенном красным крестом. Он подъехал к друзьям и внимательно на них посмотрел.

– Кто вы и куда держите путь?

– Мы христиане. Идем в Иерусалим, чтобы помолиться в Святой земле, – ответил Григорий.

– Вам повезло. Мы тоже туда направляемся. Можете присоединиться к нашему каравану. Вокруг бродит много разбойников, которые грабят мирных путников. Мы обеспечим вашу защиту.

– Какую плату вы берете за охрану? – поинтересовался Григорий.

– Я рыцарь ордена тамплиеров, – обиделся всадник. – Разве ты не видишь моего плаща?

– Извини благородный рыцарь, но я ничего не знаю о тамплиерах, – признался Григорий.

– Наш орден был создан, чтобы помогать христианам, прибывшим в Святую землю. Мы охраняем и защищаем паломников. Если вы голодны, то вас накормят, если больны, то вас пристроят в госпиталь. Все это мы делаем бесплатно.

Переход до Иерусалима занял сутки. На привалах Бертольд расспрашивал рыцаря об ордене тамплиеров. Ему очень понравилась идея монашествующих рыцарей. Солдаты Христа сражались за доброе дело, бескорыстно помогали попавшим в беду людям.

– Мои слова оказались пророческими, – смеялся Гуго. – Наш Бертольд станет монахом. Трудно найти лучшего для него сочетания – воинствующий монах. Без сражений Бертольд не сможет долго прожить. Если его лишить этого удовольствия, то он заболеет или умрет от тоски. Здесь же ему предлагают все удовольствия сразу. Днем рубит головы сарацинам, а ночью замаливает грехи.

– Ты бы прекратил по этому поводу смеяться, – посоветовал Григорий. – Бертольд серьезно задумался о вступлении в орден тамплиеров.

Друзей разместили в доме для паломников. Здесь они могли поесть и переночевать. На следующий день все отправились на базар, где собирались купить себе приличную одежду, лошадей и оружие. Нужно было найти еще и жилье. Впрочем, имея достаточно денег, этот вопрос решился легко.