Текст книги "Если смерть проснется"

Девушка ответила не сразу. Садиться не стала, подошла к окну, осторожно выглянула…

– Я… Я не должна была приходить, Ивор! Но мне некуда идти. И не к кому…

Голос был странным – тихим, неживым. Голову закрывала накидка, и Навко подумал, что это не только дань осторожности. Дочь Бовчерода не хочет, чтобы он видел ее лицо.

– Отец прогнал меня… Даже хуже – послал меня к нему… К Уладу. Понимаешь?

Да, что-то стряслось. Милена никогда не была такой…

– Ты, конечно, ничем не поможешь, Ивор. Но мне очень плохо…

Девушка отошла от окна, опустилась на скамью, руки бессильно повисли…

– У меня будет ребенок. От Улада…

Навко чуть не ляпнул: «Поздравляю», но вовремя прикусил язык. Ребенок? Но ведь…

– Улад сказал, что не женится на мне. Савматские дедичи против – я ведь чужачка. Ребенка он тоже не может признать – никому не нужен Кей из Валина.

– А отец? – осторожно поинтересовался Улад, начиная понимать.

– Отец сказал, что не пустит меня домой. Я опозорю весь наш род. Он думает, что Улад все же…

Странно, Навко не чувствовал к этой девушке ненависти. Да, Милена любит Рыжего Волчонка, но ведь она не виновата! Для нее Улад – не кровавый палач, а Кей из детской сказки.

Милена встала, капюшон упал на плечи:

– Зашла попрощаться… В Савмате мне нечего делать, дома тоже… Мы были друзьями, тысяцкий Ивор!

– Мы и сейчас друзья, – Навко подошел ближе, осторожно положил руку на плечо. – Я могу чем-нибудь помочь, Милена?

– Нет, – на заплаканном лице мелькнула улыбка. – Во всем виновата я сама, и мне отвечать. Но ты посочувствовал мне – единственный. И мне легче. Пойду…

– Постой! – Навко схватил ее за руку, усадил на скамью. – Куда ты?

Милена покачала головой:

– Я не хочу навязываться Уладу. Я – дочь великого дедича, а не селянка, переспавшая с Кеем! И я не хочу позорить отца. Смерть смоет позор, Ивор!

Навко посмотрел ей в глаза и понял – она уже все решила.

– Погоди…

Что можно сделать? Навко попытался прикинуть: поговорить с Уладом? С ее отцом? Не поможет.

– У меня есть село под Валином, Милена. Даже несколько – не помню точно. Поезжай туда…

– И рожай ублюдка? – Милена грустно усмехнулась. – У нас таких, как я, называют «покрытками». Им мажут ворота дегтем и не пускают на священные праздники. Есть даже обычай, что каждый мужчина имеет право зайти к ней, и «покрытка» не смеет отказать. Зачем жить, Ивор?

Навко ответил не сразу. Конечно, можно просто распрощаться – и забыть о ней. Нет, не забыть – запомнить, чтобы счет, предъявленный Рыжему Волчонку стал полнее! Но Милены было жаль. И не просто жаль. Она – дочь Бовчерода, единственная, любимая. Наследница…

– Мы с тобой мало знакомы, Милена. Ты знаешь, кем я был полгода назад?

– Ты… Ты дедич из-под Коростеня? – в ее голосе звучало удивление.

– Да, – Навко чуть не сказал правду, но вовремя опомнился. – Я сын дедича. Мой отец погиб. Все, что имела наша семья – пропало. Я приехал в Валин – и стал палатином. Ты думаешь, это было легко?

– Наверно, нет! – ее удивление росло, и Навко невольно улыбнулся:

– Наверно! Теперь я – тысяцкий Савмата. Я – выше любого Кеева мужа, любого дедича, даже твоего отца. Я – правая рука Светлого.

– Все тебе завидуют, Ивор, – кивнула Милена. – Очень завидуют! Отец сам хотел стать савматским тясяцким, даже просил меня. Меня, представляешь? Наверно, только я не завидовала тебе, Ивор! Может, потому что была рядом с Уладом…

Навко вздохнул:

– Завидуют… Пусть завидуют, Милена! Недавно Светлый подарил мне Дубень. У меня скоро будет две тысячи кметов – самых лучших. Уже сейчас я – второй человек во всей Ории.

– Зачем ты говоришь об этом… – начала девушка, но Навко резко махнул рукой:

– Затем! Чтобы ты поняла – я могу очень многое. А теперь слушай: я клянусь Матерью Болот, что сумею тебе помочь. Ты не станешь «покрыткой». Тебе не придется прятаться по глухим селам. Ты не опозоришь отца.

– Как? – глухо проговорила Милена. – Я не стану убивать ребенка, Ивор! Лучше доверю его навам – и сама стану навой…

– Нет.

Навий подкидыш! Когда-то его, Навко, так же доверили лесной нежити. Правда, его мать не бросила ребенка в воду. Холоп счастливее мертвеца…

– Я поклялся, Милена. Такую клятву не нарушит ни один волотич. Подожди – два месяца, не больше. Я вернусь из похода – и все решу.

Милена долго молчала, затем вздохнула:

– Я верю тебе, Ивор! Не знаю почему, но верю. Я подожду два месяца, а потом поступлю, как решила. Прощай!

Девушка коротко поклонилась, накинула капюшон и, не сказав больше не слова, вышла. Навко долго глядел ей вслед, затем улыбнулся. Он еще не представлял, что делать, но был уверен – справится. И с этим, и со всем остальным. Его солнце еще только встает – до полудня далеко…

Издалека войско походило на огромную змею, неторопливо ползущую к темной денорской воде. Великая река была совсем рядом, был виден даже противоположный берег – плоский, пустой. За ним начинались холмы, терявшиеся у горизонта.

Навко придержал нетерпеливого коня и покосился на Улада. Тот неподвижно сидел на черном сполотском скакуне, втянув голову в плечи, словно Кея донимал холод. За Уладом пристроился Тымчак. С самого начала похода неразговорчивый парень не отходил ни на шаг от Волчонка. Страж был надежный – даже Навко его слегка побаивался и старался обходить стороной.

Они уже больше часа стояли на этом холме, глядя на проходящее войско. Отсюда оно не казалось большим. Передовой конный отряд, пешие дозоры, большой полк, пять сотен «коловратов», несколько десятков обозных телег. Пять тысяч с лишком – не так мало, конечно. Но издалека все казалось маленьким, игрушечным. Тонкая стальная змейка, ползущая по заснеженной степи…

– Ивор, т-ты уверен? – Улад прикрыл глаза от яркого солнца и невольно поморщился. – Лодьи…

– Лодьи прибыли, Светлый, – Навко уже дважды доложил об этом, но Улад все равно волновался. – Начинаем переправу.

Да, лодьи прибыли, все шло по плану, и Рыжий Волчонок волновался зря. К Денору успели первыми. Огрское войско опоздало – лазутчики сообщали, что коннице Алая, уже подходившей к Савмату, пришлось сворчивать и на всех рысях идти на полдень.

Навко был доволен – замысел Кошика, который он постепенно начал считать своим, удался. Огры, как и Прожад, помнившие давние войны, попытались атаковать столицу, но внезапно обнаружили, что к ним в тыл вот-вот зайдет Кеево войско. Навко сумел заставить врага отступить, причем именно туда, где намеревался дать бой.

– Ск-колько их? – Улад вновь скривился, и Навко понял, что Кей имеет в виду огров.

– Шесть тысяч, Светлый. Может, чуть больше.

– М-много…

Алай, брат Великого Хэйкана, сумел собрать большое войско. Лазутчики доложили, что с ним ушла вся молодежь – альбиры, мечтавшие омочить сабли в крови давнего врага. Поговаривали даже, что Алай мечтает не просто о грабеже и мести, но хочет захватить Савмат, чтобы править в сполотской столице. И не станет больше Ории, а будет Великая Огрия – от Харпийских гор до Итля. Более осторожные считали, что Алай не думает о таком, но победа даст ему сильную армию, а с нею – Белый Шатер. Хэйкана Шету больше не боялись. Отказавшись возглавить войско, он потерял лицо.

– А, м-может, мы зря уничтожили Ключ? К-как думаешь, Ивор?

Навко удивился – об этом Волчонок давно не вспоминал. Выходит, не забыл!

– Зачем? – Навко дернул плечами. – Мы и так их разобьем, Светлый! К тому же у нас не было выбора.

– Д-да, ты прав…

Навко вновь покосился на Улада. Вот о чем он мечтает! Ну, нет, не видать Волчонку Двери! Такой натворит дел…

– Пора, – он кивнул в сторону Денора и ударил коня каблуком. – Переправа началась, Светлый!

Лодьи вышли из Савмата через три дня после войска. Расчет оказался точен. Как только передовой дозор выехал на берег реки, вдали, с полночи, показались белые паруса. Без лодей обойтись было нельзя – ниже Савмата лед сходил рано, и сейчас холодная темная вода спокойно текла на полдень, к далекому морю, и только у самого берега сверкала узкая кромка тонкого льда.

О времени похода они тоже спорили с Уладом. Спорили долго – Волчонок хотел дождаться, пока вырастет первая трава. Навко и сам начал сомневаться, но Кошик сумел убедить. Коннице придется туго, но у сполотов ее немного, зато ограм придется считать каждый день. Война не затянется, и Алая не придется ловить среди холодной весенней степи.

У самого берега, где первые сотни уже грузились в лодьи, Улад внезапно заторопился, предложив переправляться сразу – с передовым отрядом. Навко хотел возразить, но махнул рукой. Если Волчонок желает рискнуть – пусть. Пусть Тымчак о нем беспокоится! Сам же Навко решил переправиться вместе с «коловратами», рассудив, что под защитой гочтаков будет спокойнее. Да и ни к чему командиру подставлять грудь под стрелы. Сотник – и тот не лезет вперед без оглядки.

Когда лодья с Уладом достигла противоположного берега, Навко облегченно вздохнул. Без Рыжего Волчонка под боком сразу же стало легче. Жаль, нельзя просто выстрелить ему в спину из гочтака. Кметы идут за Кеем, без него Навко не справится.

«Коловраты» уже подошли к берегу, и тысячник, заменивший Лапака, отдавал последние распоряжения. Лапака Навко оставил в Грайвороне. Синеносый пьяница много не навоюет, но зато не предаст. Пусть готовит новых кметов.

Навко подъехал к одной из лодей, слез с коня и приказал заводить гнедого на борт. Пора! Внезапно его окликнули. Навко хотел отмахнуться, но тут в толпе кметов мелькнуло знакомое лицо. Барсак! Почему он здесь? Навко послал его в Коростень перед самым походом.

– Чолом, тысяцкий! – лицо волотича было невозмутимо, но слово «тысяцкий» прозвучало, как ругательство. – Есть новости.

Навко отвел в парня в сторону, огляделся. Кажется, до них никому нет дела.

– Говори.

– Пришлось вернуться. У правительницы Велги есть важное поручние для сотника Навко.

Навко нетерпеливо кивнул, но Барсак усмехнулся:

– Для сотника Навко, а не для тысяцкого Ивора! Я должен говорить только с ним.

Такого следовало ожидать, и Навко заранее продумал ответ:

– Он сейчас в Савмате. И кроме того, Барсак, кто сказал, что он захочет встречаться с тобой? Он и так рискует!

Парень, похоже, растерялся, и Навко покровительственно кивнул:

– Я расскажу ему, когда вернемся. Не могу за него решать, но, думаю, он сам поедет в Коростень.

Об этом он тоже думал. С Велгой следовало поговорить. Хорошо, если именно она прикажет убить Улада. Если в столице вновь начнется смута, отряды волотичей вместе с «коловратами» наведут порядок. И «сотник Навко» станет управлять сполотской землей от имени Велги. Вместе они справятся с Войчемиром…

– У меня есть и для тебя вести, тысяцкий. Я был у Лантаха.

Навко невольно вздрогнул. О чаклуне он забыл – заставил себя забыть. Не то, чтобы боялся мести за Ямаса. Просто Кобник стал не нужен, и лучше бы он сам забыл об Иворе.

– Предатель просит какое-то село. Говорит, ты обещал.

В голосе Барсака слышалось откровенное презрение. Навко еле сдержался. Парень становится опасным…

– И еще… – Барсак усмехнулся. – Сон ему был. Кони какие-то скакали, небо горело, вода в реке кипела, земля ходила волнами. Велел предупредить.

Навко задумался. Этот парень ненавидит Кобника. Очень хорошо…

– Поедешь в Коростень. Но сначала – к Лантаху. Сотник Навко приказал убить изменника. Тайно – без следов.

Глаза волотича блеснули, а Навко подумал, что это будет последняя поездка для Барсака. Парень слишком много знает. Надо будет найти другого гонца…

Вода дышала холодом, тяжелые волны раскачивали лодью, и Навко с облегчением перевел дух, когда черный нос мягко ткнулся в песчаный берег. Кметы один за другим выскакивали из лодьи, сразу же строясь в линию. Навко одобрительно кивнул – месяцы учения не прошли даром.

На огрском берегу была уже половина войска. Навко прикинул – еще час, и можно выступать дальше. Хорошо бы успеть углубиться за холмы, чтобы Алай не смог развернуть конницу…

На крик он вначале не обратил внимания – на берегу и так было шумно. Но крик повторился – громкий, отчаянный:

– Огры! Огры!

Сперва он ощутил страх, но затем почувствовал злой азарт. Опоздали! Его стрелки уже здесь. Вокруг суетились, звучали команды, и кметы быстро строились, прикрывая переправу. «Коловраты» деловито заряжали оружие. Навко одобрительно кивнул, сел на коня и поехал искать Улада.

Кея он нашел на невысоком холме. Кметы разворачивали Стяг, рядом уже собрались тысячники, а за спиной Волчонка неподвижно возвышался мрачный Тымчак. Улад и сам был мрачен.

– Они… Ивор, они…

Навко отмахнулся, бросил повод коня кмету и начал всматриваться вдаль. Вначале он ничего не заметил – сзади Денор, впереди – серые, в белых снежных пятнах, холмы. Но, наконец, он увидел всадников – немного, не более сотни.

– Передовые, – бросил кто-то, и Навко согласно кивнул. Их заметили. Наверно, войско Алая где-то за холмами.

Надо было спешить. Половина войска еще за Денором, значит надо выстроить остальных вдоль берега… Навко оглянулся – Денор, близкие холмы, какой-то овраг. Он много раз продумывал боевой порядок, даже рисовал его на бересте, но в действительности все выглядело совсем по-другому…

– Господин Ивор! Господин Ивор!

Кошик! Навко почувствовал невероятное облегчение. Хвала Матери Болот!

– Говори!

– Но…

Близорукие глаза недоуменно мигнули, однако растерянность тут же исчезла.

– Войска… Войска в две линии, гсподин Ивор! Вторая – в пятидесяти шагах от берега, первая – по гребню первых холмов. Наших… С гочтаками – четырьмя отрядами, первый у оврага…

Рассуждать не оставалось времени. Улад ждал, и Навко, решившись, начал повторять то, что говорил Кошик. Тысячники недоуменно переглядывались, но Кей только кивал. Впрочем, Навко подозревал, что Волчонок понятия не имеет о смысле странных построений. Как и он сам.

Войска строились большим четырехугольником, отряды «коловратов» стали на флангах. Что задумал Кошик? Ни о чем подобном они не говорили!

И тут вновь послушался знакомый крик:

– Огры! Огры! Слева!

Навко резко оглянулся. Слева, из-за близких холмов, мчались всадники. Их было много – сотни и сотни. В уши ударил долгий протяжный клич:

– Кху-у! Ху-у-у-у!

Огры мчались к реке, пытаясь отрезать сполотов от переправы. Вот что задумал Алай! Огры не опоздали, они пришли раньше, спрятав конницу за близкими холмами. И теперь, когда половина войска оказалась на левом берегу…

Новый крик. На этот раз конница мчалась справа. Все верно – удар с флангов. В серой гуще всадников, среди сотен высоких шапок, Навко заметил высокое древко с девятью белыми конскими хвостами. Алай лично вел альбиров в атаку. Еще немного – и огры будут у переправы, разрезав Кеево войско надвое. Навко невольно покачал головой. Как быстро! Еще бы полчаса, и все кончилось – конница, взяв сполотов в кольцо, перебила бы всех. Так бы и случилось – если б не Кошик. Не Кошик – и не четыре сотни «коловратов», стоявших на флангах.

– Кху-у! Ху-у-у-у!

Приказы отдавать было поздно, но сотники сами знали, что делать. Кметы в сверкающих кольчугах неторопливо подняли гочтаки. Резкая команда – и самострелы уже у плеча. Залп! Тысячи тяжелых «капель» ударили в упор, прямо по хрипящим конским мордам.

Над полем стоял крик и отчаянное конское ржание. Лошади падали, всадники перекатывались через конские гривы, застывая на мокром, затоптанном копытами снегу. А «коловраты» продолжали стрелять – не спеша, целясь тщательно, чтобы ни один выстрел не пропал даром.

Как завороженный, Навко смотрел на поле битвы. Страх все еще не отпускал, но в душе начало просыпаться торжество. Все-таки получилось! Веками сполоты не могли разбить огров в чистом поле. И только он, Навко-подкидыш, сумел сделать это! Конечно, план придумал Кошик, гочтак добыл бродяга-Кобник, но всех их нашел он, Навко!

Кто-то дергал его за плечо, и Навко с трудом очнулся. Улад! Лицо с нелепыми усиками улыбалось:

– Он-ни… Они б-бегут!

– Еще нет, – как можно равнодушнее бросил Навко и, усмехнувшись, добавил:

– Скоро побегут, Светлый! Закончим переправу – будем гнать!

Конница Алая все еще пыталась атаковать, но гочтаки били без промаха. Перед их ровным строем росли груды тел – людских и конских. Огрские стрелы отскакивали от прочных кольчуг, а кметы, стоявшие в задних рядах, бесперебойно заряжали новые самострелы, передавая их вперед.

Навко поглядел на переправу. Лодьи приставали к берегу, из них выбегали кметы, быстро разбирались по десяткам и сотням. Вот начали выводить лошадей… Навко усмехнулся: все шло, как надо.

Он еще раз взглянул на реку – и вдруг заметил нечто странное. Правый берег словно окутался легким туманом. Навко всмотрелся – дымка поднималась над рекой, более густая по стремнине, редкая у берегов… Навко удивился и, на миг забыв о тысячах людей, сцепившихся в смертельной схватке, огляделся. Все казалось прежним – река, холмы, грязно-белые пятна тающего снега, но что-то переменилось и здесь. Очертания стали размытыми, неясными, воздух словно струился над невидимым огнем. И вдруг, в самой вышине, блеснула маленькая искра…

– Кошик…

Парень удивленно оглянулся. Навко, стараясь, чтобы никто не заметил, указал на небо, где рядом с первой искрой уже зажглась другая.

Кошик, не понимая, поглядел вверх, долго молчал, затем тихо охнул:

– Змеи… Господин Ивор, Змеи! Огненные Змеи…

В первый миг подумалось, что Кошик ошибся. О Змеях Навко, конечно, слыхал, но не очень-то верил. Огненные Змеи казались сказкой – страшной сказкой, которую рассказывают бабушки внукам долгими зимними вечерами.

Но искры не исчезали. Их становилось все больше – десять, двадцать, пятьдесят. Их заметили. Кметы стали переглядываться, показывать на небо…

– Река, господин Ивор! – Кошик недоуменно оглянулся и вновь охнул. – И воздух! Видите?

– Вижу…

Теперь это видели все. Огрская конница остановилась, «коловраты» опустили самострелы. Оба войска замерли, ожидая. И вдруг Навко вспомнил Барсака. Кобник! Чаклун предупреждал! Падают кони, небо горит огнем, вода в реке кипит…

– Господи Ивор! Господин Ивор! – теперь в голосе Кошика слышался страх. – Мне рассказывали… Такое бывает перед тем, как боги начинают трясти землю!

Боги? Перед глазами встало мрачное, холодое лицо Ямаса. Нет, не боги! Выходит, он все-таки не уничтожил Ключ! И этот Ключ взяли чьи-то руки…

Над водой уже стоял пар, у берега слышались недоуменные голоса, кромка льда исчезла. Земля под ногами еле заметно дрогнула…

Что-то крикнул Улад, но Навко не услышал. Огненные искры над головой дрогнули и рванулись вниз. Резкий свист – и перед глазами вспыхнуло густое оранжевое пламя. Навко рухнул на землю, закрывая руками лицо. Вокруг горел огонь, слышались отчаянные вопли, чей-то предсмертный крик, а свист становился громче, закладывая уши, разрывая череп…

На миг пламя исчезло, и Навко решился поднять голову. Земля вокруг стала черной. Среди жирного пепла темнели скорченные остовы – людей ли, коней – понять нельзя. Возле берега горели лодьи, а у дымящейся воды отчаянно метались маленькие фигурки уцелевших. Снова свист – над самой головой, и Навко вновь вжал лицо в землю.

Земля была горячей, она мелко подрагивала, словно от невыносимой боли. Навко понял – самое страшное еще впереди. Земля пойдет волнами… Сдвиг-Земля, проснувшаяся Смерть!

Мысли исчезли. Остался ужас – нечеловеческий, лишающий разума. Хотелось только одного – умереть, умереть в этот же миг, чтобы не дожить до самого страшного. Наверно, это и есть кара богов. За все – за предательство, убийство, ложь. Они все виновны – он, Рыжий Волчонок, дедичи, сотники, кметы…

На миг вернулась ясность, и Навко, не поднимая лица от земли, горько усмехнулся. При чем тут боги? Просто кто-то оказался умнее и хитрее, чем он сам. Кто-то не побоялся повернуть Ключ в Двери…

Первый удар отбросил в сторону. Навко покатился вниз по склону, больно ударяясь о камни. Руки закрывали лицо, и он не видел ничего. В глазах стояло огромное желтое пятно, в горле было горько и сухо. Наконец удалось зацепиться за какой-то куст. Навко оторвал руки от лица, привстал, опираясь на локти…

Вокруг стоял сизый густой туман, сквозь который едва можно было разглядеть почерневшее небо, все в огненных сполохах, реку, покрытую пенящимися, дымящимися бурунами, глубокие трещины, рассекавшие землю. Новый толчок – и Навко вжался в горячий пепел, пытаясь слиться с землей, исчезнуть, сгинуть…

Но земля не держала. Она стала мягкой, словно топь, в которой утонул труп Баюра – прогибалась под локтями, рассыпалась в прах, превращалась в едкую пыль. Понимая, что спасения нет, Навко в отчаянии встал, чтобы встретить Смерть лицом к лицу. В глаза ударило жарким ветром. И тут он увидел – у самого горизонта земля взгорбилась, встала дыбом. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, гигантский вал взбесившейся тверди катился на обреченный берег. Небо рассекла молния – темно-желтая, цвета старого золота. Воздух сгустился, застревая в горле, не давая дышать. Почва под ногами кипела, бурлила водоворотами, а смерть была уже совсем рядом, совсем близко. Навко закричал, не слыша собственного крика, рухнул на колени, и тут земля обрушилась на него…

– Господин Ивор! Господин Ивор!

Сознание возвращалось медленно. Сначала пришла боль. Это почему-то было приятно – может, оттого, что тело вновь жило, билось сердце – неровно, урывками. Вместе с болью вернулся страх, но тут же исчез. Все, что могло случиться – уже случилось.

– Господин Ивор!

В голосе было отчаяние, и это чужое отчаяние заставило окончательно прийти в себя. Глаза не открывались, но губами можно было шевелить.

– Я… Я жив.

– Господин Ивор! Тысяцкий жив! Жив!

Он узнал голос Кошика и почему-то не удивился. Наверно парень, начитавшийся румских фолий, каким-то чудом предусмотрел даже такое – и выжил.

Возле губ оказалась чаша с водой. Навко отхлебнул – вода была горячей и горькой. Наконец он открыл глаза.

Кошика он узнал не сразу. На его лице была кровь – густая, запекшаяся, она покрывала лоб, щеки, даже губы.

– Ты… ранен?

– Пусть господин Ивор не волнуется! Это царапины, просто царапины… Господин Ивор может встать?

Кто-то подошел, помог подняться. Навко долго выплевывал набившуюся в рот землю. Кажется, сломался зуб – передний, и это почему-то особенно расстроило. Наконец он окончательно пришел в себя и огляделся.

Холмы исчезли. До самого горизонта простиралась голая равнина, покрытая странной рябью, словно каменные волны на мгновенье застыли, готовые вновь ринуться на беззащитных людей. Изменился берег – он стал обрывистым, крутым, и на самом гребне обрыва повисла чудом уцелевшая лодья. Всюду были трещины – неровные, извилистые. Вначале он не заметил погибших, но вот взгляд скользнул по чему-то странному. Голова – человеческая голова с открытым в предсмертной муке ртом, торчала прямо из земли. Рядом выглядывала рука с растопыренными пальцами. Навко поспешил отвернуться…

– Господин Ивор! Господин Ивор! Я собрал тех, кто уцелел… Двадцать три человека – наши и огры. Мы заключили перемирие…

Внезапно Навко захохотал. Перемирие! Вот и вся война! Двадцать три человека – с Кошиком во главе.

– Я… Может, я не имел права… – парень явно растерялся. – Но господин Ивор назначил меня сотником, я остался старшим… Мы долго искали господина Ивора. Господина Ивора завалило землей…

Навко оборвал нелепый смех и вновь оглянулся. Люди стояли вокруг – страшные, окровавленые. Трудно было даже понять, кто огрин, кто сполот. Странно, но многие все еще держали оружие. Все смотрели на него, и Навко опомнился:

– Спасибо! – он обнял Кошика, улыбнулся разбитым ртом. – Где… Где Кей?

Кошик вздохнул:

– Если господин Ивор пройдет со мной…

Лицо Улада было спокойным, недвижные глаза смотрели сурово, словно мертвый Кей упрекал его, выжившего. Странно, в этот миг Навко не испытал ни радости, не удовлетворения. Он хотел смерти Волчонку, мечтал вонзить нож в его спину – но сейчас чувствовал лишь горечь. Может, потому, что вместе с Уладом погибли и его надежды. Солнцу тысяцкого Ивора так и не суждено подняться к полудню… А может, смерть примирила его с этим молодым красивым парнем, который, сам того не желая, стал его смертным врагом.

Рядом лежало то, что осталось от тела Тымчака. В остекленевших глазах было изумление, словно верный пес Улада готов был произнести свое: «Чекай-чекай».

Кошик скороговоркой рассказывал о том, что удалось поймать два десятка коней, что на берегу остались две лодьи, и можно хоть сейчас переправляться… Навко не слушал. Жизнь возвращалась, и надо жить дальше. Дальше…

В Савмат возвращаться нельзя. Ему, чужаку, не простят поражения, не простят смерти Улада. Семи сотен воинов не хватит, чтобы удержать столицу, если Войчемир подойдет к Савмату. Значит, надо заехать к Алане, забрать ее – и в Коростень. Может, и хорошо, что так все кончилось…

Кошик удивленно глядел на него, и Навко поспешно кивнул: все правильно, действуй! Хорошо, что он пригрел парня, и очень хорошо, что Кошик выжил. Забрать его в Коростень? Зачем? Кошик – улеб, ему нечего делать у волотичей…

И вдруг Навко понял: ему тоже незачем бежать к Велге. Да, Савмат не удержать, и Кей Войчемир скоро войдет в столицу. И встретить его должен он, тысяцкий Савмата! Он, Ивор сын Ивора, поднесет новому Светлому ключи от Детинца! Но вначале, первым делом, следует выпустить Кледу, она будет править до возвращения брата. Как удачно, что он не ссорился с Кейной!

Усталость исчезла, пропала боль, и Навко улыбнулся, глядя на проступавшее из-за низких туч неяркое весеннее солнце. Мать Болот милостива к своему сыну! Она не просто спасла его, она подарила то, о чем не приходилось и мечтать!

Внезапно его охватило нетерпение. Хотелось немедленно сесть на коня и скакать к Савмату. Улад погиб, а с ним погибли все дедичи, все Кеевы мужи. Погиб Прожад, погиб Бовчерод. Зато жив он, Навко! Он обеспечит порядок в Ории, он встретит Войчемира и передаст ему державу! А за это…

Нет, просить ничего нельзя! Наверно, Войчемир предложит остаться в Савмате, но Навко откажется. Он попросится в Валин! Ведь он, Ивор сын Ивора – дедич Дубеня! Бовчерод погиб, значит теперь он – старший дедич всей земли улебской! Войчемиру некого назначить наместником в Валин, а он, Навко, сумеет с помощью «коловратов» удержать эту землю в своих руках. Рядом Край – земля волотичей. Велга поддержит сотника Навко! Валин и Коростень вместе предъявят счет Кеям!

Все становилось на свои места. Солнце, на миг скрывшись за тучами, вновь начало медленно ползти к зениту. Он был вторым в Савмате, теперь станет первым в Валине. Пока в Валине…

Навко не спеша подошел к обрыву, спустился вниз и долго умывался теплой денорской водой. Стало легко, и ему внезапно захотелось, чтобы Баюр – проклятый предатель, ставший упырем в неведомом болоте – на миг оказался рядом. Пусть попробует теперь упрекнуть его, навьего подкидыша! Навко лишь посмеется – как смеются над побежденными. Он сделал то, ради чего вонзил нож в спину сына Антомира. Он победил, Алана свободна…

И вдруг он понял – спешить не следует. Алана свободна – и хвала Матери Болот! Он отправит ее в Коростень, к Велге. Там Алану встретят, как жену славного героя – тысячника Навко. И сам он будет приезжать туда – время от времени. А в Валине… В Валине ему будет нужна не она!

Навко покачал головой. Как же он мог забыть! Клятва, данная Милене! Он не нарушит ее – Милена избежит позора, не станет «покрыткой», не бросит ребенка навам. Она выйдет замуж – за дедича Дубеня. Она – наследница Бовчерода, его несметных богатств, его титула. Женившись на ней, Навко уже не будет чужаком. Вместе с Миленой они станут править Валином, а может и не только им! Правда, она ждет ребенка. Ну что ж… Улад забрал его невесту. Он отберет у него сына!

Подбежал запыхавшийся Кошик, доложив, что одну лодью удалось спустить на воду. Можно плыть… Навко хотел вновь обнять парня, но передумал. Важно кивнув, он приказал всем, кто уцелел, подобрать оружие. Хорошо бы найти несколько гочтаков. Путь до Савмата неблизкий…

Из-за туч выглянуло солнце – его солнце. Оно поднималось все выше, к самому полудню…