Текст книги "Слепой. Теория лжи"

Глава 18

Квартира, которую Федор снял на ночь, была вполне приспособленной для комфортного проживания. Федор выспался на широкой, застланной свежим бельем кровати, принял душ и даже смог заварить себе кофе, банка которого стояла рядом с джезвой. Сев пить кофе, Федор чисто механически нажал на лежавший на столе пульт телевизора. И первое, что он увидел, было его собственное лицо. Выпуск новостей заканчивался, и все, что понял Федор, – это то, что его разыскивает полиция. Чтобы разобраться и сориентироваться в ситуации, нужно было дождаться следующего выпуска. Федор подошел к окну, открыл форточку и, не выключая телевизора, нервно закурил.

Все утро, пока потягивался в постели, принимал душ, он чувствовал необыкновенную легкость. Ведь и таблетки, и методики синтеза были у него. У него были деньги, кредитка, машина, на которой он неделю сможет разъезжать. Но он не собирается разъезжать. Он поедет туда, где располагался их цех, и сможет наконец проверить те свои предположения, которые он выдвинул, находясь в зоне. Да, ему, можно сказать, повезло, он на тот момент оказался самым образованным из зэков, и его определили работать в библиотеку. Но он смог использовать это на все сто процентов. Он и на зоне обдумывал, какие дополнительные свойства можно придать придуманному им лекарственному средству, уникальной таблетке. Правда, он думал, что родители живы, и главным для него было помочь им поддерживать здоровье.

Когда же он узнал, что родители убиты, то подумал, что главное для него теперь – отомстить за их гибель. Но потом, лицом к лицу столкнувшись с убийцей своих родителей, он вдруг понял, что прежде всего стремится поскорее добраться до аппаратуры, до материалов, из которых можно создавать лекарства. Кроме того, там, в цеху, хранилось еще кое-что.

Дело в том, что в те далекие девяностые Федор сумел-таки увести у Вована последнюю порцию полученных за экстази денег – увесистый чемоданчик с плотно упакованными пачками долларов. Он последним и в изрядной спешке покидал лабораторию перед ее консервацией, поэтому решил спрятать чемодан в неприметной нише за одним из холодильников. Ему и в голову не приходило, что вернуться в лабораторию он если и сможет, то очень нескоро.

Федор как раз думал об этом, когда подоспел следующий выпуск новостей.

Увиденное и услышанное несколько успокоило Федора. Узнав, что мистера Смита забили до смерти, он лишь вздохнул и еще более нахмурился. Запись видеокамер, конечно, не аргумент, но увеличенная, обработанная компьютером его фотография, несомненно, представляла опасность. Вряд ли, конечно, постовые службы сразу бросятся проверять все выезжающие из Москвы машины, но это вопрос времени. Федор допил холодный кофе, собрался и спустился вниз. Теперь единственное, чего он хотел, – поскорее доехать до обнесенной высоким забором территории их цеха.

По дороге его несколько раз останавливали. Однако показанные стражам порядка документы вполне их удовлетворяли и никаких лишних вопросов они не задавали.

По радио, как привет из прошлого, звучали полузабытые им мелодии. Одна была совсем в тему…

 
Ветер за кабиною носится с пылью,
Слева поворот – осторожней, шофер!
Как-нибудь дотянет последние мили
Твой надежный друг и товарищ мотор.
 

Федор даже взялся подпевать.

 
Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть,
Резкий поворот и косогор,
Чтобы не пришлось любимой плакать,
Крепче за баранку держись, шофер!
 
 
Пусть пропахли руки дождем и бензином,
Пусть посеребрила виски седина,
Радостно встречать тебя с маленьким сыном
Выйдет к перекрестку любовь и жена.
 

Федор только теперь вдруг понял, как истосковался он по обычной жизни, когда можно вот так сесть за руль и ехать куда хочешь.

Правильно говорят, что свобода – это состояние души. Но, находясь за колючей проволокой среди чужих людей, он не мог чувствовать себя свободным. Хотя он прилагал к этому неимоверные усилия. Даже вступил в переписку с одной женщиной из местных. Они познакомились. Клавдия работала в местном ресторане официанткой, была довольно полной темноглазой и темноволосой хохотушкой, которую почему-то несколько лет назад без всяких объяснений бросил ее гражданский муж. Она приносила на свидания вкусную еду, была нежной и ласковой. В общем, тоже как бы символизировала собой свободу. Но без росписи ни в какие отношения Клавдия вступать не хотела. Они расписались, стали законными супругами – это давало кое-какие привилегии. Федор вздохнул и подумал о том, что самым большим сюрпризом для Макса там, на зоне, будет, конечно, Клавдия.

Сам он не мог с уверенностью сказать, будет ли поддерживать с Клавдией отношения после того, как вернется к нормальной жизни. Ведь если там, на зоне, Клавдия ассоциировалась для него со свободой, то здесь, на свободе, Клавдия всегда будет ему напоминать зону, куда он ни за что не хотел возвращаться. В конце концов, сколько там осталось Максу досидеть? Всего несколько недель. И это ведь будет более чем справедливо. Он за него отмотал без каких-то пары недель целый срок. Да и теперь, после всех этих событий и гибели мистера Смита, он, Федор, попал в ту еще передрягу. В аэропорту тут же начнут задавать вопросы. А если отправиться в ту Тмутаракань на поезде, приедешь как раз к последним дням. Да и стоит ли опять рисковать? В общем, сколько раз ни возвращался Федор к рассуждениям на тему возвращения на зону, приходил к однозначному решению не возвращаться. А с Максом они потом по-братски разберутся.

Уже подъехав к высокому кирпичному забору, который, казалось, охранял безопасность какого-нибудь богатого и нелюдимого бизнесмена, Федор вдруг вспомнил, что на воротах стоит кодовый замок. И чтобы въехать на территорию, нужно знать три заветные цифры, которые в девяностые были известны лишь им троим. Эти цифры могли измениться.

Федор вышел из машины и набрал 0101. Ворота остались недвижимы. Федор подумал и набрал еще две цифры. И ворота медленно разъехались.

Судя по всему, на территории недавно кто-то был. Федор даже пожалел, что не захватил никакого оружия. Даже ножа у него не было.

Подойдя к зданию главной лаборатории, которое соединялось с цехом, Федор ощутил зуд в руках. Наконец-то он сможет заняться тем, от чего его оторвали на долгие годы…

В лаборатории все было, считай, по-прежнему. И, судя по слою пыли на стеклянных колпаках, которыми они прикрыли основную аппаратуру, ее никто не открывал, хотя кое-чем, несомненно, пользовались.

Подобную картину являл собой и цех. Федор прошел через него, подошел к холодильнику, где он оставил чемодан с деньгами, открыл тайник и обнаружил, что он пуст.

Вернувшись в лабораторию, Федор подошел к шкафу, достал оттуда изрядно пропитавшийся пылью, но все еще белый халат, встряхнул его, надел и застегнул на все пуговицы. Затем он вышел к машине и достал жестянку с образцами таблеток и методиками. Теперь можно было ни о чем не думать, то есть думать, но только о том, что ему дорого, о том, что ему интересно, о том, к чему призвала его судьба.

Глава 19

Выйдя из аптеки, Слепой чуть было не столкнулся с Павлом.

– Ну как? Я не ошибся? У них действительно были такие добавки? – спросил тот.

– Были, – кивнул Слепой. – Не такие, но похожие.

– А я вот следом за вами. Здесь информация по телевидению прошла, что избили или, точнее, убили какого-то американца. И коробочку, упаковку такую же показали, как у вас. Там еще мужчину разыскивают, фотографию показывали… И я подумал, может, вы не в курсе…

– Да нет, я знаю. И о том, что американца убили, и что мужчину разыскивают. Но все равно спасибо.

– Как любит повторять профессор Кочергин, всегда лучше перестараться, чем недостараться, – смутившись, пробормотал Павел.

– А что, ты знаешь профессора Кочергина? – удивился Слепой.

– Я у него учился, – пожал плечами Павел, – а с женой его вообще с детства знаком. Наши с ней бабушки были одноклассницами.

– Павел, ты мне очень помог, – сказал Слепой и предложил: – Может, позавтракаем вместе? Вон в том ресторанчике…

И он кивнул в сторону небольшого ресторанчика, где на улице под навесом были накрыты столики.

– Да, я, пожалуй, соглашусь, – улыбнулся Павел. – Я и в самом деле еще не завтракал сегодня.

Выбрав в меню несколько блюд, они передали заказ официанту, и Слепой попросил:

– Павел, расскажи мне все, что ты знаешь, о профессоре Кочергине и о его, как я понимаю, молодой жене.

– Ну да… Оксанка раза в два профессора моложе. Но я ее хорошо знаю, у нее все по расчету. Она просто так шагу не ступит. И этот Кочергин ей тоже нужен был, лишь пока она училась. А теперь… я не удивлюсь, если она его бросит, обдерет как липку и бросит. Я слышал, что она и теперь с некоторыми своими бывшими бойфрендами романы крутит.

– Эк ты о ней… – покачал головой Слепой. – Ты же говорил, что ваши бабушки были одноклассницами.

– Ну да, – кивнул Павел, – я потому и говорю. Бабушка ее еще та птичка была. Жила с каким-то старым генералом, а гуляла направо и налево. Моя бабушка была уверена, что и дочку свою, Оксанину маму, она родила от какого-то заезжего казака.

– Понятно, – улыбнулся Слепой. – Значит, у нашего профессора тыла, считай, нет. А как он сам?

– Его у нас знаете как называли?

– Кочергой? – высказал предположение Слепой.

– У нас он носил прозвище Лопух. Ну, на зачете или экзамене обдурить его было раз плюнуть. Лекции читал по бумажке. Оторвется – обязательно глупость сморозит. А на зачете, экзамене все знали – Кочергину можно лишь бы что молоть, главное – говорить твердо и уверенно.

– Да… – покачал головой Слепой. – Вот тебе и прохвессор.

– Точно! Прохвессор, – улыбнулся Павел. – А между тем ходят слухи, что он богат, просто сказочно богат… Да и у Оксанки на деньги нюх. Она бы с ним не связывалась, если бы он простым преподом был.

– Ну, допустим, не таким уж простым, – заметил Слепой, – а со степенью и званием.

– Ладно, я вам скажу… – начал Павел, искоса глянув на Слепого. – В общем, Оксанка тут с одной моей знакомой делилась недавно… Говорила, Кочергин во что-то вляпался и теперь страшно боится, что всю его недвижимость забрать могут. Оксанка ему давно предлагала имущество на нее переписать, а он ни в какую. Ну вот, если что, оба останутся у разбитого корыта. Оксанка этой моей знакомой жаловалась, что и денег-то у нее толком не осталось. Он ей боялся отдельный счет открывать, чтобы не обдурила. А теперь они оба в дураках могут остаться…

– А какая у него, этого профессора Кочергина, недвижимость? – не скрывая интереса, спросил Слепой.

– Не знаю, как теперь, но несколько лет назад у него были лишь дом в Подмосковье и дача, которой он владеет, прикиньте, со студенческих лет. Ему ее родители подарили, – со знанием дела заявил Павел.

– Ты настолько точно знаешь имущественное положение Кочергина?.. – удивился Слепой.

– Да, было дело, поспорили мы как-то с пацанами. И я продул. Я утверждал, что Кочергин самый богатый наш препод, а вышло так – середнячок.

– А ты, случайно, не знаешь, где эта дача?

– Сейчас точно скажу. У меня это где-то в записной книжке, – сказал Павел и принялся листать странички в своем мобильном.

– Ну вот, – наконец сказал он. – Нашел. Поселок называется Малые Грязи.

– Хорошо, – кивнул Слепой. – Я твой должник.

А потом вдруг спросил:

– А у тебя, случайно, телефона мобильного Оксаны нет?

– Есть. Мы с ней иногда перезваниваемся. Она сама попросила звонить ей, а то, дескать, с тоски удавиться можно. Я думаю, что она всех своих парней в мобильнике под женскими именами держит. Я у нее – Полина, – улыбаясь, сказал Павел.

Слепой записал себе в телефонную книжку номер Оксаны и, заказав еще два кофе, попросил официанта их рассчитать. Павла он на прощание попросил, если еще что-нибудь интересное вспомнит о Кочергине и Оксане, обязательно ему позвонить.

Подойдя к отелю, он нашел Степана, дремавшего в его машине.

Слепой постучал в окошко и, когда Степан испуганно открыл глаза и распахнул дверку, только покачал головой:

– Это ты так дежуришь…

– Я телефон свой девушке на ресепшен оставил. Если бы Федор здесь появился, она бы обязательно дала мне знать, – уверенно заявил Степан.

– Но сначала бы она обязательно сообщила в полицию, – столь же уверенно возразил Слепой.

– Не понял, – покачал головой Степан.

– Телевизор смотреть надо! – сказал Слепой.

– Откуда же у меня здесь телевизор?! – невесело улыбнулся Степан. – Я в туалет каждый раз перебежками пробираюсь. А ты говоришь – телевизор… Посиди посмотри, пока я сбегаю, – попросил Степан.

– Ну, беги… – кивнул Слепой.

Когда Степан вернулся, начинало уже темнеть. Пора было ехать к месту встречи с профессором.

На парковке у метро уже стоял джип «чероки». Как только Слепой притормозил, его мобильный зазвонил.

– Выйдите из машины и сядьте в мою, – скомандовал профессор, которого Слепой узнал по голосу.

Слепой вышел, Степан остался сидеть в машине.

Одна из задних дверей распахнулась, и профессор поспешно втащил Слепого в машину. Шофер, он же, судя по крутым широким плечам, охранник, сидел за рулем, но передние сиденья были отделены от задних толстым и, надо понимать, звукоизолирующим оргстеклом.

Профессор Кочергин в шляпе, черных очках, с поднятым воротником светлого пиджака представлял собой забавное зрелище. Но Слепому было не до смеха.

– Если вы сделаете для меня кое-что, я хорошо заплачу, – заискивающе сказал Кочергин.

– Это само собой, – кивнул Слепой. – Но вы мне еще кое-что обещали.

– Товар я привезу вам, как только будет готова партия, – испуганно пообещал профессор.

– Я бы настоятельно советовал вам поспешить с этим, – заметил Слепой и добавил: – Так что у вас стряслось?

– Да, сейчас расскажу, – заволновался профессор, – только соберусь с мыслями. Речь идет о похищении одного человека. Помогите мне вернуть его.

– А почему вы вдруг просите об этом меня? – удивился Слепой. – Ведь у вас есть охранники.

– Чтобы это сделать, ну, с головой. А у моих охранников, хоть они все хорошие парни, в голове одна извилина. Я сам их боюсь, – объяснил Кочергин.

– Волков бояться – в лес не ходить… – чтобы разрядить обстановку, напомнил Слепой.

– Правильно заметили, – чуть оживился Кочергин. – Волки, чистые волки…

– Ладно, давайте ближе к делу, – попросил Слепой.

– У меня похитили жену, – сообщил Кочергин.

– И вам именно для того, чтобы ее выкупить, нужны были деньги? – напомнил Слепой.

– Да, – сказал Кочергин и добавил: – У меня молодая жена. Оксана. И я очень-очень ее люблю.

– Но вы потом куда-то исчезли, а я сижу без товара, – сказал Слепой с упреком.

– Я нашел деньги, – объяснил Кочергин.

– И как это вам удалось? Шли-шли и нашли? – удивился Слепой. – Покажите мне ту дорожку, где деньги валяются.

– Давайте о главном.

– Давайте…

– В общем, я сделал все, как они просили, и положил деньги в ячейку. Но ни через час, как они обещали, ни назавтра утром Оксана домой не явилась. И мне до сих пор никто так и не перезвонил, – вздохнул Кочергин. – В полицию мне идти не хотелось бы, охранники у меня, я уже говорил, – в голове одна извилина… В общем, надо что-то делать… время идет…

– Хорошо, – кивнул Слепой и спросил: – Вы сумеете правдиво ответить на мои вопросы?

– Попытаюсь, – вздохнул Кочергин.

– Тогда скажите, не кажется ли вам, что ваша Оксана сама вытащила из вас деньги? – жестко спросил Слепой.

– Ваша версия отпадает! Как вы можете такое говорить о моей жене?! – возмутился Кочергин. – Оксана органически не переносила, то есть не переносит, ложь! Она не могла меня обмануть!

– Любовники у вашей жены были? – спросил Слепой.

– Нет! – уверенно заявил профессор Кочергин. – Я как мужчина вполне ее удовлетворял. У нее и в мобильнике только женские имена записаны были.

– Ну вы, профессор, даете! – покачал головой Слепой. – Разве нельзя мужчину назвать женским именем?

– Но я даже одного из своих охранников послал проследить за ней… – начал оправдываться профессор. – Нет, моя жена вне подозрений!

– У вас есть адреса или телефоны ее подруг?

– Нет, – покачал головой профессор Кочергин.

– А родственников?

– После того как мы поженились, она не поддерживала ни с кем из них отношения. Они очень плохо отнеслись к ее выбору.

– Тогда придется обратиться в полицию.

– Те, кто мне звонил, строго-настрого запретили обращаться в полицию или другие органы… Дескать, вякни только – и мы твою Оксану…

– У вас есть недвижимость? Дома, дачи? – спросил Слепой.

– Дом есть. Но при чем здесь это? – удивился профессор.

– Один?

– Да, тот, в котором мы проживаем вместе с Оксаной. Я предпочитаю пускать деньги в оборот, а не вкладывать в недвижимость, – заявил профессор.

– А у Оксаны была недвижимость?

– Я вас прошу жену найти, а не произвести бухгалтерский учет! – начинал раздражаться профессор.

– Хорошо, я попытаюсь кое-что сделать, – сказал Слепой. – Завтра утром, в семь часов, встретимся здесь же. У вас есть фотография Оксаны?

– Да-да, конечно, – закивал профессор и протянул небольшое фото, на котором на фоне морского пейзажа он стоял в неких нелепых шортах в обнимку с довольно упитанной, но стройненькой девушкой в бикини. Девушка смотрела дерзко и с вызовом.

– Это мы на отдыхе, в Болгарии, – заявил Кочергин. – Правда, красивая пара?

– Исключительно, – улыбнулся Слепой.

– Вот деньги, – сказал профессор, протягивая Слепому конверт. – Это аванс. Верните Оксану, и я щедро вам за это заплачу.

– Хорошо, – кивнул Слепой и напомнил: – Завтра утром встретимся.

Вернувшись в свою машину, Слепой дождался, пока джип профессора Кочергина отъехал, открыл окно, достал сигарету и закурил.

Операция близилась к завершению. Оставалось лишь найти место, где производили или производят наркотики. Но похищение молодой жены Кочергина внесло в план коррективы. Похоже, профессора теперь вообще ничего, кроме жены, не интересовало. И наркотиками он, пока Оксана не вернется, заниматься не будет.

Конечно, он, Слепой, мог пойти ва-банк, сказать, что знает о существовании на даче профессора Кочергина подпольной лаборатории, и посмотреть на реакцию профессора. Информацию к размышлению могла дать даже просто реакция профессора на упоминание поселка Малые Грязи, но профессор в нынешнем его возбужденном состоянии мог натворить глупостей. Поэтому, проанализировав ситуацию, Слепой решил посвятить оставшуюся часть вечера, а точнее, ночи поискам Оксаны. Ее телефон, который дал ему утром Павел, конечно же, не отвечал. И сам Павел отозвался не сразу. Было слышно, что он находится в каком-то довольно веселом заведении.

– Павел, мне нужна твоя помощь, – сказал Слепой.

– Может, завтра? – попросил Павел. – Тут мы с ребятами за городом в клуб забурились. Я уже не за рулем и соображаю туго. В общем, сейчас из меня помощник никакой…

– Дело в том, что профессор Кочергин нанял меня, чтобы я нашел Оксану, – сказал Слепой.

– Круто! – неожиданно воодушевился Павел и замолчал. В клубе было шумно и весело, но всплески смеха то и дело перебивались мерным бульканьем воды.

– Что здесь крутого? – удивился Слепой.

– Ну вы ее, считай, уже нашли. Оксана здесь, с нами, вместе с лучшей подругой – Маша ее зовут – тусуется.

– Павел, где вы сейчас? Я уже еду, – сказал Слепой.

– Ну… Мы на Рублевке, в клубе… – сказал Павел и осекся на полуслове.

Слепой заново набрал номер Павла, но он оказался недоступен.

– Ну что, едем на Рублевку! – сказал Слепой, поворачиваясь к Степану.

– Поехали, – вздохнул Степан.

В первых двух ночных клубах Павла они не нашли. И таких шумных компаний, какая слышна была по телефону, когда Слепой звонил Павлу, тоже не приметили. А вот когда они вошли в третий клуб с интригующей вывеской «Волшебный дым», Слепой сразу понял, что попал в точку, услышав то самое таинственное бульканье, которое фоном звучало во время их разговора с Павлом. Это был установленный в центре зала фонтан с разноцветной подсветкой, вокруг которого клубился не то пар, не то дым…

За несколькими составленными столиками сидела шумная компания. Скользнув взглядом по лицам, Слепой не нашел среди них ни Оксаны, ни Павла. Слепой подошел, склонился над ухом парня, подливавшего себе в бокал текилы, и тихонько спросил:

– Которая тут Маша?

– Да вон же она, – кивнул парень в сторону черноволосой девушки в ярко-красном, облегающем тело платье.

Слепой подошел к девушке и вполголоса спросил:

– Вы – Маша? Вас Оксана просила к ней подойти, она там внизу в машине ждет.

– Оксана? – удивилась девушка. – Ну ладно, идем.

Девушка, чуть пошатываясь, пошла следом за Слепым.

Уже пересевший за руль Степан сориентировался в ситуации и, как только Слепой затащил Машу на заднее сиденье, сорвался с места.

– Куда вы меня везете? – изумилась Маша. – И где Оксана?

– Вот об этом и речь, – ответил Слепой. – Я ищу твою подругу Оксану.

– Да какая она мне подруга? Так, тусуемся вместе иногда, – скептически хмыкнула Маша. – Кстати, как вам наш клуб? Вы у нас впервые?

– Да, – кивнул Слепой и, увидев, что Степан не знает, куда ехать, приказал: – В Москву. Там припаркуешься где-нибудь во дворе, мы с Марией договорим, а потом ее домой завезем.

– Я спрашиваю, как вам наш клуб?! – капризно растягивая слова, повторила Маша.

– Клуб как клуб, – пожал плечами Слепой и с любопытством спросил: – А что значит «наш клуб»?

Маша рассмеялась и махнула рукой:

– Да он наш с братом и есть! Родители нам его подарили! У нас там фишка одна есть… Вот вы думаете, что я пьяная? А вот нюхните! Я ни граммульки не выпила… А мне так хорошо… Будто плаваю или там летаю… Я летаю… Я в раю… А спросите, чего мне так хорошо?

– Ну, и чего тебе так хорошо? – спросил Слепой.

– А вы сами догадайтесь! – предложила Маша, и в ее глазах заиграли веселые огоньки.

– Нет, что-то не догадываюсь, – покачал головой Слепой.

– Ну ладно, – кивнула Маша. – Вспомните, как наш клуб называется? «Волшебный дым»… Дым… У нас и правда дым волшебный. От него делается так хорошо… И легко… Я летаю. Я в раю…

Пропев последние слова, Маша звонко рассмеялась и лукаво спросила:

– Ну, как я вас провела? Вы ведь поверили? Подумали, что мы и правда там наркотики распыляем?

– Я не поверил, – сказал Слепой и хотел продолжить, но девушка его перебила:

– Я в театральный поступать собираюсь. Как по-вашему, у меня есть талант?

– Не сомневаюсь, – кивнул Слепой. – Но у меня к тебе конкретный вопрос. И на конкретный вопрос мне нужен конкретный ответ.

– И что вы хотите у меня спросить? – слегка кокетничая, прошептала Маша. – Замужем ли я? Нет, не замужем…

– Об этом я тебя спрошу в другое время, – пообещал Слепой, – а сейчас я хотел бы знать, где Оксана.

Маша глянула на свой мобильник и, улыбнувшись, сказала:

– Вы спрашиваете, где сейчас Оксана? В самолете, который только что взял курс на Канары. У нее мечта такая была – полететь на Канары. Она, по-моему, понятия не имеет, где они находятся, но ей очень хотелось туда попасть…

– Так, значит, вся эта история с похищением, как я и предполагал, инсценировка?

– Ну да… – кивнула Маша. – Ей просто страсть как захотелось полететь на Канары. Мы с моим братом в прошлом году туда летали. Рассказывали ей. Ну и она захотела.

– Так и летела бы с мужем. Он же у нее богатый…

– Богатый и старый! Вы сами-то представляете, как жить со старым мужем?! – воскликнула Маша.

– Нет, не знаю, – усмехнулся Слепой. – Чего ж она замуж за него выходила?

– Ну, думала, жить будет, как я. У меня родители богатые. Очень богатые. И нам с братом ни в чем не отказывают. Ну и Оксанке захотелось райской жизни. А тут я ей говорю: смотри, мол, запал на тебя профессор… Ну, профессор – не бизнесмен, но все-таки… Потом слух прошел, что Кочергин просто сказочно богат. Жена – не стена, можно подвинуть. В общем, Оксанка провернула эту операцию. А потом поняла, что попала. Я ей опять говорю: «Че паришься?! Хошь гулять – гуляй!» Ну, она с парнями по-тихому и погуливала, пока у нее не появился Эдик. Она его Эдичкой называет. Он там с какой-то мафией связан, по своим каналам узнал, что профессор богат. А недавно сообщил Оксанке, что ее профессору кирдык, что он в каких-то там махинациях с наркотиками замешан и что его арест – дело времени. А поскольку он на Оксанку ничего не переписал, то все его богатство сгорит. Ну и придумали они с Эдичкой профессора развести на деньги. Типа похитили Оксанку и выкуп требуют. Деньги они забрали, ну а Оксанка, ясное дело, к профессору возвращаться и не собиралась.

– Понятно, – кивнул Слепой и спросил: – А в клубе Оксана с вами была?

– Ну да, – кивнула Маша. – Это же мы ее отъезд, точнее, отлет отмечали. А потом она в аэропорт с Эдиком поехала. Да. А этот профессор точно по этапу пойдет. Оксанка у него в кабинете таблетки экстази нашла. Ну, те, о которых по телику говорили, что они, мол, некачественные. Оксанка несколько упаковок при себе носила. Чтобы, если профессор до нее все-таки доберется, использовать эти таблетки в качестве устрашения. Она говорила, что там даже отпечатки пальцев его сохранились. Ну а перед отлетом все нам раздала. На память. В качестве сувенира.

И Маша достала из сумочки те самые таблетки, что показывали по телевизору.

– Ты же не вздумай глотнуть на пробу, – покачал головой Слепой. – А то тебе точно, как ты говоришь, полный кирдык будет.

– Я что – дура?! – обиделась Маша. – Но на память пусть валяются. Все-таки по телику показывали. И потом… Представляете, если мне нужно будет от каких-то врагов избавиться? Или от соперницы, например? Хороший яд в доме – это предмет первой необходимости! У отца моего и у брата пистолеты есть. А я вот стрелять не умею. И боюсь. Мое оружие – яд.

– Как у змеи, что ли? – спросил Слепой.

– У кобры! – хихикнула Маша. – Ну да, что-то вроде того.

Между тем они уже приехали в столицу, и Степан, как и просил Слепой, припарковался в одном из дворов.

– Ладно, спасибо, Маша, я все понял, – сказал Слепой. – Куда тебя везти? Называй адрес.

– Я не знаю, чего это вы на ночь глядя в эту Москву поперлись? Я ж с родителями и братом за городом живу. Дом наш возле того клуба на Рублевке, где мы с вами встретились.

– Че ж ты сразу не сказала! – возмутился Степан.

– А вы и не спрашивали, – пожала плечами Маша.

– Да, тут мы, Степан, сами виноваты, – покачал головой Слепой.

– Виноваты! А мне опять руль крутить да на педали жать! – раздраженно отозвался Степан.

– Давай я за руль сяду, – предложил Слепой.

– Я тоже могу за руль сесть, – сказала Маша и поспешила добавить: – Вы на меня такими глазами не смотрите! Я просто придуривалась! А так я в форме. Не пила, не кололась и колес не глотала. Меня хоть в космос отправляй!

– Давай сядем с тобой вперед, а Степан пусть передохнет, – сказал Слепой и, уже заводя машину, спросил: – Там с вами парень был, Оксанин друг детства, Павел, он-то где? Я ему сколько ни звонил, не мог дозвониться.

– Павел? Павел у меня в комнате. Оксанка, когда поняла, что он, считай, сдал ее с потрохами, убить его хотела. Но потом сказала, что ей нет времени с ним разбираться, и поручила эту миссию мне, – заявила Маша.

– Так как же он у тебя в комнате оказался? – удивился Слепой.

– Клубные охранники его в дом к нам завезли и, думаю, сделали, как я просила…

– И как ты просила?

– К стулу его веревками привязать и рот скотчем заклеить. Чтобы меньше болтал. Так что наш Павлик сейчас сидит смирненько у меня в комнате и осознает свои ошибки. Он еще студентом таким занудой был, не передать! – покачала головой Маша. – Выскочка и заучка.

– Так чего же вы его к себе позвали? – спросил Слепой.

– Так они же с Оксанкой с малолетства знакомы. То ли она его в коляске возила, то ли он ее… Она его на все тусовки всегда звала, – сказала Маша.

– Слушай, а как ты так смело его домой к себе отправила? А что родители твои подумают, брат? – спросил Слепой.

– Родители сегодня в городе ночуют. У нас две квартиры в городе. Ну а брат… А, кстати, я вас с ним сегодня познакомлю. Гарик как раз сегодня должен из свадебного путешествия вернуться. Они на Бали летали, – сказала Маша и вдруг оживилась: – Слушайте, а как вас зовут?

– Глеб.

– Отлично! – воскликнула Маша. – Давайте я скажу, что вы – мой парень. У Гарика, а особенно у этой его Риты, челюсть отвалится. Они же все на меня: «Малая, малая! Да кому ты нужна?!» А тут бах и в дамках. На один вечерок. На одну ночку. Ну пожалуйста! Вы у меня останетесь ночевать. А я буду кричать, охать, оргазм изображать. Чтобы они подумали, что мы с вами любовники…

Слепой улыбнулся:

– Хорошо, я тебе подыграю. Только за это…

– За это отпустить вашего Павла? Да ради бога. Он мне на фиг не нужен. Оксанка уже не вернется, а мне с ним возиться резону нет, – серьезно сказала Маша и добавила: – Мне свою личную жизнь устраивать нужно.

Когда они через открывшиеся по звонку Маши ворота въехали во двор, девушка удивленно пробормотала:

– Только вот не пойму, почему во всех комнатах свет горит… Брат уже прилетел? Или родители вернулись? Только этого мне еще не хватало…

Слепой, повернувшись к Степану, знаком приказал ему оставаться в машине.

– Но мы все равно с вами всем представимся, – уверенно продолжила Маша. – Пусть обзавидуются, какого я мужика отхватила. Я скажу, что вы – засекреченный полковник. Можно? Потом, если я вам надоем, скажу, что вы в командировку полетели и не вернулись, героически погибли за Отчизну. Нет, лучше вы останетесь живы и я иногда буду с вами встречаться… Типа как со Штирлицем. Посидели, посмотрели и песенку запели…

Слепой только покачал головой.

Маша перезвонила дежурному охраннику и спросила:

– Слушай, а чего там свет горит?

– Так все дома. Родители вернулись, следом за ними приехали Гарик с Ритой.

– И как они отреагировали на парня в моей комнате?

– У меня никто ничего не спрашивал. А передо мной Тимка дежурил, но он не успел ничего рассказать. Спешил очень.

– Нужно быть готовыми к любым неожиданностям, – предупредила Маша, выходя из машины.

– Хорошо, – кивнул Глеб.

Они поднялись наверх. Дверь в Машину комнату была распахнута настежь. Привязанный к стулу Павел лежал посреди комнаты с заклеенным скотчем ртом и рассеченной до крови бровью, а на полу валялись разорванные серебристые упаковки от экстази.

Увидев Слепого и Машу, Павел выпучил глаза и замычал, задвигал бровями, давая понять, что хочет сообщить что-то очень-очень важное.

Слепой, взявшись за краешек скотча, предупредил:

– Прости, брат, сейчас будет очень-очень больно.

И с этими словами он резко рванул скотч на себя.

Павел застонал от боли, но затем, откашлявшись, воскликнул:

– Идите скорее! Они таблетки взяли. Я пытался предупредить! Но они не поняли…

– Мама! Папа! Гарик! – закричала Маша, выбежав из комнаты.

Слепой разрезал лежащими на столе ножницами веревки, которыми был привязан к стулу Павел, и они вдвоем побежали вслед за Машей.