Текст книги "Слепой. Теория лжи"

Маша, не в силах пошевелиться, застыла на пороге родительской спальни. Отец и мать в шелковых пижамах неподвижно лежали на огромной итальянской кровати и, похоже, не дышали.

– Я убью его! – глянув на Слепого, воскликнула Маша. – Я найду и убью его…

– Кого? – стараясь сохранить спокойствие, спросил Слепой.

– Профессора Кочергина… – сказала Маша.

Павел подошел к Машиным родителям и прослушал пульс.

– Ну что? – без особой надежды спросил Слепой.

Павел только пожал плечами.

– Где твой брат? – спросил Слепой.

Маша вздохнула и сухо сказала:

– Рядом.

В соседней, запертой изнутри спальне, когда они сломали замок, картина была еще страшнее.

Похоже, на Гарика таблетки подействовали еще более жутко. Сам Гарик лежал в дальнем углу у зеркала с закрытыми глазами и, сжимая в руке какую-то окровавленную железяку, что-то шептал. А его жена Рита лежала на кровати с размозженной головой.

– Он еще жив! – воскликнула Маша. – Нужно вызвать «скорую».

Но первым делом Маша вызвала охранников, на попечение которых Слепой и Павел и оставили Машу. Павел сам нуждался в медицинской помощи, и Глеб со Степаном повезли его в город.

– Что там такое стряслось? – спросил Слепой.

– Когда вы мне позвонили, мы были в ночном клубе. Отмечали отъезд, точнее, отлет Оксаны. Кто-то услышал, как я с вами говорил, подумали, что собираюсь сдать Оксану. Машка, бывает, дурная делается. Она позвала охранников, и те меня притащили к ней в дом. А Оксана всем на память эти таблетки раздавала. И вот они у меня в кармане лежали, а когда охранники меня связывали, эти упаковки возьми да и выпади…

– Но как же Машины родители и брат польстились на них? Они что, не знали, что это за дрянь? Телевизор не смотрели? – удивился Слепой.

– Так родители Машки, она сама хвасталась, месяц по миру колесили. А брат с женой из свадебного путешествия только что вернулись. Они в комнату заглянули. Охранник говорит, мол, Маша сейчас придет, все объяснит. А отец Машкин увидел таблетки, прямо затрясся весь. Говорит жене: «Помнишь, как было в девяностые?! Это мне и сейчас поможет! Встанет и не ляжет!» Схватил и в спальню ее потащил. Я мычал, гримасничал, но им это до фени было. А брат Машкин у дверей стоял. Когда родители ушли, и он эти таблетки схватил и жену за собой потащил. Что я мог сделать?! Вон разве что на пол сверзился да лоб рассек.

– Увы, ничего… – вздохнул Слепой. – Ага, вот уже и больница.

– Да я-то что… Мне теперь эти их отражения в зеркалах всю жизнь вспоминаться будут.

В приемном покое сидели два парня с ярко раскрашенными и торчащими в разные стороны волосами. Их бил озноб.

Медсестра, которая обрабатывала Павлу рану, кивнув в их сторону, грустно вздохнула:

– Теперь таких за ночь иногда под сотню набирается. Наглотаются, нанюхаются, обкурятся или уколются, а их товарищам вдруг покажется, что не так, как всегда, они себя ведут, ну и сразу «скорую» вызывают. А что мы им сделать можем? Тут специалисты нужны. Раньше хоть доктор Шевченко консультировал, а теперь остались молодые, которые к наркоманам, с какой стороны подойти, не знают. Вон сидят, трясет их всех. Ломка начинается или это постнаркотический синдром? А что им колоть, ума не приложу. И спросить не у кого. Так до утра и будут сидеть…

– Ну а тяжелые, как после тех таблеток, попадаются? – спросил Слепой.

– Несколько человек было. Мы их по системе Шевченко в чувство привели и в психушку отправили, – продолжала медсестра. – Но мне девочки наши говорили, что смертельных случаев много. Их же к нам не везут, сразу в морг на вскрытие…

После перевязки Слепой отвез Павла домой и пожелал ему спокойной ночи, хотя уже брезжил рассвет.

Всю дорогу до дома Степан угрюмо молчал. А когда они поднялись к себе и начали укладываться, чтобы хотя бы пару часов поспать, Степан неожиданно сказал:

– Глеб, я долго думал… Я уверен, что Федор там, в лаборатории. И считаю, мне лучше туда не ехать.

– Подождешь меня в машине. А впрочем… Утро вечера мудренее… – вздохнул Глеб и вырубился.

Глава 20

Когда уже под утро трупы – а Гарик тоже умер еще до приезда «скорой» – наконец увезли в морг на вскрытие, Маша почувствовала внутри глобальную пустоту. Она настолько привыкла, что рядом есть родные, близкие люди, которые воспринимают и, главное, любят ее такой, какая она есть, что теперь ей казалось, что она стала абсолютно беззащитной, будто кожу с нее живьем содрали. Охранники, которые после отъезда полиции разошлись по своим местам, и помощница по хозяйству Пантелеевна, которая вот-вот должна была прийти убираться и готовить завтрак, – все они были чужими. И если тогда, когда они приехали и увидели погибших, первым ее желанием было наказать и профессора Кочергина, который занимался этой отравой, и Оксану, которая раздала ее на вечеринке на память, то теперь они вдруг враз стали ей абсолютно безразличны. Они сделали уже свое черное дело, а ей теперь главное – выжить. А как выжить, когда она понятия не имеет, ни чем занимался ее отец, ни в каких банках находятся счета у ее матери и брата… А деньги нужны уже завтра, то есть уже сегодня. Хотя бы на похороны. И одолжить вроде как не у кого. В состоянии полнейшей апатии Маша легла в холле на диван и провалилась в сон, в котором не было картинок, только пустота и чернота.

Из этого жуткого состояния Машу вырвал звонок мобильного. Услышав знакомый звонкий голос, Маша едва не утратила дар речи. Звонила Оксана.

– Привет! – сказала она бодренько. – Не спишь?

– Нет, – с трудом выговорила Маша.

– А чего голос такой замогильный? – спросила Оксана.

Маша промолчала. Она не знала, с чего начать рассказывать.

В конце концов она отозвалась:

– А ты вообще где?

– Сейчас возьму такси и к тебе приеду, – сказала Оксана.

– Ты что, не улетела? – удивилась Маша.

– Я в ближайшее время если и смогу улететь, то разве что на помеле. Все, подруга, жди! Сейчас приеду. Надеюсь, Павел на месте? Твои амбалы его крепко связали? Сейчас вместе его мучить будем! Все, жди, подруга! – сказала Оксана и отключилась.

Для Маши звонок Оксаны и то, что она никуда не улетела, были такой неожиданностью, что она теперь даже не решила еще, как будет с ней себя вести. Ведь сначала она убить ее хотела. Но теперь, услышав ее голос, она почувствовала, что ей хочется ее поскорее увидеть, поговорить, поделиться с ней своими страхами, своими проблемами. Маша даже пошла на кухню и сварила кофе.

Оксана вошла в дом вместе с Пантелеевной. Та тоже ничего не знала о гибели хозяев, которые в последнее время часто оставались ночевать в городе. Она была женщиной сдержанной и немногословной: пришла, кивнула в знак приветствия и занялась уборкой.

Что Оксаны, то, когда она появилась на пороге со своим чемоданом на колесиках, самоуверенная, дерзкая и беспардонная, Маша едва сдержалась, чтобы не запустить в нее чем-нибудь тяжелым.

Но Оксана, бросив чемодан посреди холла, ничего не говоря, втянула ноздрями аромат свежесваренного кофе и направилась на кухню. Там она уселась на стульчик у барной стойки и сделала несколько глотков. Маша почувствовала, что ей не хочется не только рассказывать Оксане что-либо, но и вообще с ней общаться.

Оксана же, как ни в чем не бывало, уже щебетала во весь голос:

– Ты чего стоишь? Садись, выпей кофе! Что ты ни рыба ни мясо! Бери с меня пример! У меня все, представь, все сорвалось, а я веселюсь. А почему? Потому что сразу или почти сразу вспомнила о тебе, о твоих предках и решила, что вы мне обязательно поможете, и я все-таки улечу, как планировала, за границу. Даже пусть одна, но улечу!

– А что Эдик? – пока что ничего не понимая, спросила Маша, тоже усаживаясь к барной стойке.

– Эдик… Получил он деньги от моей Кочерги и пошел с ними в банк, а там посмотрели и говорят, что доллары все фальшивые и что они просто обязаны сообщить про Эдика куда следует. А он струхнул и давай все на меня валить. Ладно, хоть выбрал момент да эсэмэску мне сбросил. В общем, сейчас меня начнут искать со всех сторон. Придется у тебя отсидеться. И у твоих предков хочу денег занять. На билеты. Мне улетать по-любому надо. А я потом устроюсь, вышлю. И у моего профессора половину по-любому отсужу по разводу… Твои где предки, в городе?

– Нет больше моих предков, – горько сказала Маша.

– То есть как «нет»? – не поняла Оксана.

– Ни предков, ни брата… Брат, когда я приехала, еще жив был. Но пока «скорая» тащилась, все, не стало моего брата… Захожу, а они в постели лежат. Мертвые.

– А отчего они все умерли? – не скрывая ужаса, спросила Оксана.

– Он кочергинских таблеток! – с вызовом сказала Маша и глянула в упор на Оксану так, что ту сразу бросило в краску.

– Я все равно не понимаю… – пролепетала Оксана и поспешила переменить тему: – А Павел где?

– Да из-за Павла все и случилось! Из-за тебя и из-за Павла! – с ненавистью прошипела Маша.

– Слушай, ты! Говори, да не заговаривайся! Можешь толком сказать, что именно случилось?! – проглотив обиду, попросила Оксана.

– Ну, помнишь, ты в клубе нам на память таблетки раздавала, которые у Кочергина нашла? – собравшись с силами, начала Маша.

– Помню, – кивнула Оксана.

– Павел тоже взял. А когда мои амбалы его к стулу прикручивали, таблетки эти у него из кармана выпали. Меня дома не было. Один человек, Глеб, по делам меня возил в Москву. А эти приехали, прилетели, космонавты, и захотели кайфануть… Выпили таблетки, в постель улеглись. Секса и зрелищ! Улеглись и не встали!

– Они что, телевизор не смотрели? В Интернет не заглядывали? – удивилась Оксана. – Тут же на каждом углу только об этом и говорят.

– У меня родители месяц по Европе катались. А брат с молодой женой из свадебного путешествия вернулись. И видишь, захотели продлить себе праздник… Получилось это у них отменно, – сказала Маша. – И имей в виду, я этого так не оставлю…

– А Павел, Павел почему их не предупредил?! – изумилась Оксана.

– Так мои же орлы ему рот скотчем заклеили!

– А теперь где Павел? – переспросила Оксана.

– Да отпустила я его! – махнула рукой Маша. – Мне теперь не до него и не до тебя, вообще не до кого…

– Я знаю, что надо делать! – уверенно заявила Оксана, переворачивая чашечку с остатками кофе вверх дном на блюдечко. – Мы сейчас с тобой соберемся с силами и отомстим моему Кочергину! Ты – за таблетки, а я – за подставу с фальшивыми долларами. И за всю жизнь мою загубленную! Знаешь, меня хлебом не корми, дай над мужиком поиздеваться! С Павлом не вышло, ничего, мы самого профессора Кочергина на кол посадим. Я знаю, куда ехать надо! Это я только с виду дурочка. А я все четко секу! Я отлично знаю, где находится цех по выпуску экстази! У меня все время ушки на макушке! И я подслушала, как Кочергин, мой ненаглядный Вовчик, говорил какому-то Рахиму, что, мол, доедете до Малых Грязей, а там я вас встречу. Я, когда его не было, в кабинет к нему зашла и все обшарила. И карту нашла, и место запомнила, где его собственность находится. Там место тихое, никто не сунется. Я даже код знаю, чтобы ворота открыть.

– Код? А как ты его узнала? – удивилась Маша.

– Учись, пока я жива! Пришла разок вечерком к нему, приластилась и как бы между прочим сказала, что вот ячейку себе на вокзале хочу завести, только не знаю, как код придумать. А как ты, спрашиваю, милый, коды придумываешь? А он мне прям мастер-класс по придумыванию кода выдал. Говорит, чтобы не забыть и не запутаться, на все свои ячейки, карточки один и тот же набор цифр поставь. Я, говорит, например, всегда новогодний праздник ставлю. 0101. Если цифр больше, год пририсовываю. Может, и тупо это, но проверить стоит.

– И что мы делать будем, когда на территорию попадем? – спросила Маша.

– По ходу сориентируемся! – махнула рукой Оксана. – Только кто из нас за руль сядет? Я не спала, ты не спала. Может, охранника своего попроси. Все-таки мужик с нами будет здоровый. Если что, всегда защитит!

– Да охрана моя отсыпается… И мы давай хотя бы немного поспим, – предложила Маша. – Я, если ночь не спала, кофе выпью и вырубаюсь!

– Пошли поспим! – радостно поддержала ее Оксана и, разглядывая разводы на кофейной чашке, заметила: – У меня, видишь, дорога. И что-то типа самолета. Значит, все-таки я полечу! Теперь же все деньги у тебя, Машка! Представь, и дома, и машины, и квартиры, и счета все – твое, исключительно твое! Ты же мне не откажешь, одолжишь на дорогу своей лучшей подруге?

Маша молча кивнула и, перевернув свою чашечку из-под кофе, тихо сказала:

– А у меня одни кресты!

– Да ерунда это все! – попыталась подбодрить ее Оксана. – Главное, теперь правильно всем наследством распорядиться, иначе все пропасть может… Я тебе одного толкового юриста пришлю. Ты с ним всегда посоветоваться сможешь.

– Спасибо, – кивнула Маша, думая о своем, и спросила: – Так ты уверена насчет этого цеха, где твой Кочергин гадость эту делает?

– Уверена… или почти уверена… – пробормотала Оксана, укладываясь в постель.

Маша тоже легла, но не сомкнула глаз. В ее воспаленном сознании созрел, как ей показалось, гениальный план. Ведь Оксана выболтала ей и про Малые Грязи, и про код, с помощью которого открываются там ворота. Поворочавшись еще пару минут, она направилась к домику, где обычно отдыхали охранники. Солнце уже поднималось над горизонтом. Что-что, а рассвет здесь у них был действительно сказочным.

Когда она подошла к сторожке, охранник Тимофей уже проснулся и пил кофе.

Подсев к нему, Маша улыбнулась и сказала:

– Есть дело. Поможешь? Я заплачу!

Глава 21

Когда Слепой, проснувшись и еще не открыв глаз, почувствовал аромат свежесваренного кофе и понял, что Степан уже на ногах, он тяжело вздохнул и побрел в ванную.

Профессор Кочергин не заставил ждать своего звонка.

– Ну что? – спросил он, даже не поздоровавшись. – Вы нашли мою жену? С ней все в порядке?

– Я бы даже сказал, в полном порядке.

– Где и кто удерживает ее в заложниках? – продолжал наступать Кочергин.

– Я не хочу говорить об этом по телефону, – понизив голос, сказал Слепой. – Встречаемся там же, где встречались вчера, через полчаса. Не опаздывайте.

Когда они подъехали к станции метро, джип Кочергина был уже на месте и Кочергин нервно прохаживался вдоль дороги.

– На двух машинах ехать рискованно, – сказал Слепой. – Поедем на моей.

– Мой охранник едет со мной, – заявил Кочергин.

– Хорошо, – кивнул Слепой и добавил: – Только имейте в виду, переговоры буду вести я.

– Я понял, – кивнул Кочергин, устраиваясь вместе с охранником на заднем сиденье.

Когда Слепой повернул на Малые Грязи, Кочергин занервничал:

– Куда, куда мы едем?!

– Сейчас увидите, – спокойно ответил Слепой.

И тут мобильный Кочергина разразился звонкой трелью.

– Але, – осторожно сказал профессор и, услышав ответ, прошептал: – Это от Оксаны.

– Включите громкую связь, – скомандовал Слепой, не отрываясь от дороги.

Кочергин тут же подчинился, и поэтому остальной разговор слышали все присутствующие.

– Ты что, Лопух, хотел нас кинуть?!

Звонкий женский голос звучал резко и вызывающе.

– Не понял. Кто это? – срывающимся голосом проговорил профессор Кочергин.

– Неважно! – грубо оборвала его девушка. – Ты, дед, чего нам доллары фальшивые подсунул?!

– Как «фальшивые»? – искренне растерялся Кочергин.

– Ищи настоящие и приезжай свою кралю забирать. Мы ее отдадим только за настоящие доллары или евро. Понял?

– У меня теперь есть такая сумма. И я сейчас могу ее привезти. Где Оксана? – быстро сориентировавшись в ситуации, поспешил заявить Кочергин.

– Ну вот, это другой разговор, – сказала девушка, голос которой показался Слепому странно знакомым.

– Дайте мне поговорить с Оксаной! – попросил Кочергин.

– Наговоришься еще. Бери бабки и езжай к нам!

– Куда, куда я должен приехать?

– В Малые Грязи. Помнишь, что у тебя там есть домик в деревне?!

Такой поворот событий был для Слепого полной неожиданностью. Ведь они блефовали, как говорит молодежь, брали профессора на понт. Слепой был уверен, что Оксана, как ему сказала Маша, улетела в теплые края. Значит, или кто-то тоже блефует и параллельно с ними ведет свою игру, или Оксана никуда не улетела.

Чтобы доехать до принадлежащего профессору Кочергину завода, который когда-то ему подарили родители, нужно было преодолеть довольно длинный участок проселочной дороги. В дождь здесь наверняка было совсем не проехать, но и сейчас, объезжая колдобины и камни, Слепому приходилось показывать чудеса экстремального вождения. И когда ожил его мобильный, он хотел уже не отвечать, но номер был незнакомым, это интриговало, и он чуть притормозил.

– Это Маша, – отозвался тот самый голос, что только что беседовал с профессором Кочергиным, и Слепой понял, почему этот голос показался ему знакомым.

– Да, я слушаю, – сказал Слепой.

– Вы просили позвонить, если что-то случится. В общем, Оксана никуда не улетела, она у меня в заложницах. Но мне нужна ваша помощь. Здесь какой-то ненормальный заперся и кричит, что, если кто-то подойдет к нему ближе чем на пять метров, он взорвет и себя и все вокруг. Мы в проходной отсиживаемся. Но я боюсь.

– А где вы, в какой проходной? – уточнил Слепой.

– Это недалеко от Москвы. Заброшенный поселок Малые Грязи. Сюда сейчас приедет профессор Кочергин. Он Оксанке фальшивые доллары подсунул, и она улететь не смогла. С нами охранник еще был, но он сбежал. Мы здесь вдвоем. Я хотела Кочергина выманить и отомстить и ему, и Ксюхе. А теперь не знаю… Я боюсь… Приезжайте скорей! Там этот мужик. Он точно ненормальный.

Слепой, стараясь сохранять спокойствие, сказал:

– Сейчас буду!

– Где это ты сейчас будешь?! – возмутился Кочергин, который все это время безуспешно старался услышать, с кем и о чем говорил Глеб. – Пока мы не освободим Оксану, мы вас никуда не отпустим!

Слепой лишь молча передернул плечами. Ситуация усложнялась. Кто был тот неизвестный, что закрылся в одном из зданий и грозил взорвать себя? Федор, который вернулся в цех, чтобы продолжать свои опыты? Или случайный человек, бомж, который нашел себе пристанище? И с кем будет легче вести переговоры?.. Федор может быть абсолютно неадекватен. Он действительно способен взорвать всех, кто к нему приблизится. Особенно если узнает, что с ними приехал Вован, профессор Кочергин. Но с Федором можно будет поговорить. И здесь самая большая надежда на Степана, который поможет в этих переговорах.

А если там засел бомж, да еще ненормальный, действовать придется по схеме спецназа: одновременно и переговоры вести, и стараться проникнуть в помещение.

Чем ближе подъезжали они к объекту, тем больше начинал нервничать Кочергин. Слепой притормозил у ворот. Профессор Кочергин вышел из машины и набрал код.

Но как только они оказались на территории, из окна одного из зданий раздался звучный, очевидно усиленный самодельным рупором, голос:

– Не приближайтесь! Если кто-то приблизится, я спалю здесь все к чертовой матери.

– Федор?! Это Федор! – закричал Кочергин.

В эту же минуту на крыльцо проходной, где раньше сидели вахтеры, вышла Маша. Она была все в том же ярко-красном вечернем платье и на каблуках.

– Вован?! – отозвался из окна Федор. – На ловца и зверь бежит! Так, все отошли! А ты, Вован, иди сюда, поговорим!

Но Кочергин подбежал к крыльцу, на котором стояла Маша, и закричал:

– Это ты, дрянь, все устроила?! Я всегда говорил Оксане, что ты стерва! И что ты ей завидуешь! Где, где моя Оксаночка?! Где моя жена?!

– Эй, папаша, остынь! – резко сказала Маша. – Сначала деньги, потом твоя жена… Если она тебе еще нужна будет. Это она всю эту аферу придумала с похищением! И ваще она сейчас уже давно бы со своим любовником молодым, Эдиком, свой зад на Канарах где-нибудь грела, если бы доллары твои фальшивыми не оказались! Так что давай деньги и забирай свою Оксану! – сказала Маша и добавила: – Не сделаешь, что говорю, – нажму кнопку на моем мобильнике, и твоя Оксанка взлетит к бене-фене! Она сидит там, бедная, проводами обмотана, пошевелиться боится. Так что деньги на бочку и забирай свою Оксану. Но после того, как я сяду в машину и отъеду на приличное расстояние. Иначе: одно нажатие кнопки – и бабах!

– Маша, – совсем другим, извиняющимся тоном произнес профессор Кочергин, – я не знал, что доллары фальшивые…

– Так это ты, гад, забрал чемодан! – закричал Федор, который, очевидно, услышал, о чем говорит Кочергин. – Я так и знал!

– Федор, не буянь! – выкрикнул Кочергин. – Доллары все равно были фальшивые!

– Не ври! – закричал Федор. – И потом, я тебе, гад, никогда не прощу, что ты меня аж на столько лет в тюрьму засадил!

– В общем, так! Если денег нет, садись на свое авто и мотай в город! Я подожду, – резко выкрикнула Маша и хотела уже развернуться и уйти, но тут подал голос Федор:

– О Вован! У тебя деньги требуют? А я тебе дам денег, много денег. У меня здесь заначка есть! Заходи. Как не помочь другу? А за это всего ничего. Напишешь, что лаборатория эта ко мне переходит. Навсегда. У тебя кто там? Жена? Ну, решайся! Лаборатория в обмен на жену!

– Но сделка без нотариуса все равно будет недействительной, – предупредил профессор Кочергин.

– А ты мне расписку напишешь! При свидетелях… – выкрикнул Федор.

Кочергин задумался, а потом повернулся к Маше:

– Но я не видел Оксану. Может, ее здесь и нет?

– А ты в окно загляни, профессор! – сказала Маша.

Профессор заглянул в окно и увидел сидящую на табурете и сплошь обмотанную какими-то проводами Оксану.

– Хорошо, – решительно сказал он Федору, – я сейчас к тебе приду. Но где гарантия, что ты меня отпустишь?

– Но ты же сам говорил, что сделка без нотариуса недействительна. Значит, как минимум, нам нужно будет появиться вдвоем у нотариуса, – сказал Федор и добавил: – Ну же, смелее!

Кочергин посмотрел на Глеба. Тот кивнул. Когда профессор вошел в здание, Федор скрылся из глаз, и Глеб, попросив Степана держать общую ситуацию под контролем, подбежал к окну лаборатории.

Профессор Кочергин сидел за столом и писал что-то под диктовку Федора, а тот стоял с зажигалкой в руке возле здоровенной емкости, из которой свешивалась тряпка, пропитанная какой-то темной жидкостью.

Слепой вернулся к Степану и охраннику Кочергина, которые стояли чуть поодаль.

– Ну что? – спросил Степан.

– Будем думать, – сказал Слепой.

Но тут в приоткрытые ворота проскочили некие бравые ребята в камуфляже с автоматами, которые вмиг положили наземь и Слепого, и охранника Кочергина, и Степана. К ним же подтащили Машу, которая усердно брыкалась, и все еще обмотанную проводами Оксану.

Слепой с настороженностью взглянул на Машу и спросил:

– Твое взрывное не сработает?

На что Маша громко расхохоталась и пропела:

– Обманули дурака на четыре кулака!

Во двор въехал микроавтобус с затемненными окнами. Один из спецназовцев заглянул в него и сказал:

– Товарищ генерал! Мы их взяли.

– Эй! – поспешил подать голос Степан. – Я свой. Это я, Степан. Позвольте мне встать.

Один из спецназовцев грубо втолкнул Слепого в микроавтобус.

Слепой поднял глаза и едва не присвистнул. В автобусе сидел улыбаясь его непосредственный начальник и, можно сказать, надежный друг генерал Потапчук.

В это самое мгновение прогремел мощный взрыв.

– Федор! – в ужасе воскликнул Степан.

Здание лаборатории утонуло в клубах густого черного дыма.