Текст книги "Уровень ZERO – 2. Пейзаж с дождем"

Спустя четверть часа, потягивая кофе, Наталья поведала, что по дороге в кафе ее сбила машина:

– Представляешь, перехожу дорогу на зеленый свет, вдруг откуда-то выныривает коричневый форд и несется прямо на меня! До сих пор понять не могу, как удалось выскочить буквально из-под колес! Пропахала пару метров асфальта лицом, рядом оказалась «скорая», отвезла меня в клинику, там сказали, что в организме все цело, и заклеили ссадины.

Мне рассказ не понравился. Происшествие шло встык за беседой с Чижевским, и мне в голову пришла дикая мысль: а что, если форд стоял наготове, и профессор сразу же после переговоров дал отмашку на наше уничтожение? Но это означает, что он в курсе передвижений каждого из нас? Неужели прослушиваются мобильники?! Или за нами ведется слежка? Реально ли это? Хотя, если вспомнить охрану в приюте и черных призраков, скитающихся в руинах, сил у психиатра хватает. Нас же всего четверо, что

стоит приставить к каждому по сопровождающему?

На всякий случай, я набрала Ромку. Тот не отвечал, и сердце у меня заныло. Позвонила Жукову. Ответа не было. Набрала его сотовый еще раз, и Борька, наконец, отозвался:

– Ну, что?

– У вас все в порядке?

– Не все. Ромку машина едва не сбила. Хорошо, что этот летун подскочил и перепрыгнул через нее.

– А где он сейчас?

– В редакции.

– Боря, – попросила я дрожащим голосом, – не выходи на улицу и не выпускай Ромку. Позвони Красину, пусть заедет в редакцию, поговорить нужно.

– А в чем дело? – встревожился Жуков.

– Наталью тоже машина сбила, но, слава Богу, без серьезных последствий.

– Ни фига себе! – присвистнул Жуков.

– А до этого я общалась с Чижевским и отказалась от сотрудничества. Может, зря? Я думаю, это он объявил нам войну!

– Успокойся, – подумав, сказал Борька. – Глеб говорил, что соглашаться еще опаснее, а я ему верю. Где вы находитесь?

– В кафе «Триумф», но ты за нами не приезжай, мы такси вызовем.

– Не надо такси, – заявил Борька. – Позвоню Красину, он машину пришлет. Все, до связи!

Наталья непонимающе хлопала глазами, и я рассказала ей о последних событиях, о Ромкиных полетах, о беседе с Чижевским и об аварии с участием Шантера.

– А зачем ты мне встречу назначила? – вдруг вспомнила я.

– Да так, пустяки, – отозвалась перегруженная информацией Наталья. – Просто мне стали странные существа мерещиться: ушастые, серо-синие, лупоглазые…

– А картонных, серебристых не видела?

– Шутишь?

– Нисколько, просто я с этими тварями познакомилась еще в детстве.

– И что это значит?

– Понятия не имею! – честно призналась я. – Мне потом вещие сны стали сниться.

– Со мной и без этого странности происходят после Вишневки, – пожала плечами Наталья.

– Это всего лишь начало, – успокоила я. – А что будет дальше, одному Богу ведомо!

– Умеешь ты утешить! – пробурчала Бадаева.

За окном нервно заверещал милицейский транспорт, и мы поняли, что прибыл посланец Красина. И действительно, дверь распахнулась, и в кафе ввалились двое стражей порядка с автоматами Калашникова.

– Ну, что им стоило прихватить пару гранат и базуку? – с сожалением заметила я и помахала парням рукой. Те обрадовались, подошли и сообщили, что их прислал Евгений Сергеевич.

– Кто?! – не поняла я.

– Красин, – с почтением объяснили ребята. – Он приказал вас срочно доставить в редакцию!

Под дулами автоматов на глазах у любопытной публики мы с достоинством покинули общепит.

На улице появление наше тоже вызвало интерес. Но парни так быстро запихали нас в машину, что большинство комментариев граждан пропали впустую. До нас дошли лишь три народные версии.

Первая гласила, что мы удрали из гарема тирана олигарха, в соответствии со второй, наша банда взяла кассу в кафе, а, по третьей, мы сбежали из зоны, но бдительность населения не позволила раствориться в толпе. Тетка, торгующая пирожками, даже признала в Наталье свою бывшую сокамерницу, несмотря на то, что та «сделала пластическую операцию, и заклеила пластырем всю рожу».

Через двадцать минут ребята доставили нас в редакцию и, откозыряв, удалились.

В кабинете царила непривычная тишина. Жуков был непривычно серьезен, Ромка напуган. Они долго рассматривали пеструю Наташкину физиономию, затем переглянулись, и Борька сказал:

– Похоже, мы слишком легко отделались, и уроки провала впредь будут учтены.

– А вдруг нас только попугать хотели? – с надеждой спросил Ромка. – Может, решили, что мы после этого станем сговорчивее и согласимся сотрудничать?

– Если бы ты не умел порхать, как бабочка, то тебя от асфальта бы уже отскребали, – резонно возразил Жуков. – Или с тобой на том свете хотят сотрудничать?

Коллектив был подавлен. Но поскольку речь шла о нашей жизни, следовало выработать стратегию и тактику обороны.

– Наполеон настаивал, что лучшая защита – это нападение, – внесла я свою лепту. Крылатая фраза Бонапарта периодически была моим кредо.

– Ох, уймись! – отмахнулся Борька. – Все-таки прав Полторанин: твоя склонность к авантюрам и анархический склад ума до добра не доведут! Какое нападение?! За нами началась охота и нужно время, чтобы сориентироваться в ситуации, собрать необходимую информацию и проанализировать ее.

– Да ведь мы уже все знаем! – горячилась я.

– Может, ты и о сегодняшних покушениях на Ромку и Наталью знала? – язвительно спросил Жуков. – Пойми, мы не справимся без посторонней помощи, поэтому предлагаю дождаться Красина и планировать дальнейшие действия только с его участием!

Он был прав. Но коллеги так часто в последнее время упоминали Глеба, что я поняла: его авторитет начинает перевешивать мой, и обиделась. А еще я скучала по Полторанину, видела о нем тревожные сны и нервничала оттого, что он не звонил.

В ожидании Красина Борька снова вспомнил о Глебе, а, вернее, о том, что мы, по его словам, как и озерный монстр, являемся источником уникального генетического материла. Ромка и Наталья об этом слышали впервые и не на шутку встревожились. Затем Шантер, которому не давала покоя теория происхождения человека, отвлекся от собственных страхов и предположил, что тайнами генной инженерии в совершенстве владели наши предки.

– А иначе, откуда взялись кентавры и прочие существа из египетской и греческой мифологии? – вещал он. – Кстати, я где-то читал, что какой-то то ли английский, то ли немецкий ученый тоже придерживается этой версии!

Потом заговорили о Веллере.

– Почему он настаивал, что Стасевич мертв? – размышляла Наталья. – И даже плел тебе что-то о маске смерти на его лице?

– Может, действительно верил в это? – предположила я.

– Сомневаюсь, – вмешался Жуков. – Думаю, он просто не хотел, чтобы мы нашли Алексея. Вопрос заключается в том, нужны ли ему были по сходной цене картины для дочкиной галереи, или он преследовал другие цели? И если второе, то где гарантии, что они не такие же, как у Чижевского?

Гарантий, конечно же, не было, но личность Веллера не вызывала серьезных опасений ни у Глеба, ни у Лавриновича. Да и мы от него, кроме пользы, пока ничего не видели.

Поразмыслив, решили отодвинуть Семена Львовича в сторону, и тут пришел Красин. Мы рассказали о последних событиях, Женя нахмурился и сухо сказал:

– Договоримся так: мои ребята сопровождают Наталью в Масюличи, потом возвращаются и развозят вас. Никто не должен выходить из дома до конца недели. Продукты буду доставлять я.

– А что будет через неделю? – поинтересовался Ромка.

– Надеюсь, что за это время кое-что прояснится. Мое начальство готово дать добро на визит в Житовичи и Сосновку.

Увидев, как загорелись наши глаза, Женя категорически заявил:

– Даже не мечтайте! Если кого-то с собой и возьмем, то только Жукова!

– Это почему же? – возмутился Шантер.

– Во-первых, он мужчина, во-вторых, совершеннолетний!

– Вот именно, – морально поддержал Женю Борька.

– Интере-е-есно, – протянула я, – до этого половой дискриминации в родном коллективе не наблюдалось, и в самых рискованных делах я участвовала, а сейчас, значит, до всех дошло, что я женщина? Вот так, сразу, внезапно всех осенило?

– До этого с тобой рядом Полторанина не было, – честно признался Жуков. – А сейчас нам не хочется, чтобы он приехал и кому-нибудь что-нибудь отстрелил!

– А я?! – заверещал Ромка.

– А ты учись через садовые скамейки прыгать! – отрезал Борька.

– Ладно, Ромка, не переживай, – подумав, успокоила я, – мы свое еще возьмем. Женя, а вы точно планируете операцию через неделю?

– Не точно, – с облегчением вздохнул Красин, ожидавший более мощного сопротивления с моей стороны. – Сегодня образовалась ситуация, которая может сорвать планы. Да и информации пока недостаточно для решительных действий.

– Что за ситуация? – спросила я.

Женя заколебался, но, видимо, чувство вины за отказ перевесило чувство профессионального долга, и он бросил на стол пачку фотографий:

– Вот это строительные рабочие обнаружили в котловане недалеко от Вишневки!

Ромка взял один снимок, вскрикнул и отшвырнул его. Жуков поднял, вздрогнул, передал Наталье, а та с выражением ужаса протянула мне.

Я подошла к столу: на всех фотографиях были обезображенные голые трупы.

– Эти люди убиты осенью и зимой, – устало сказал Красин. – У них изъяты органы, в основном, почки.

– Для трансплантации? – уточнила я.

Женя пожал плечами:

– Кто ж его знает? Больницы или другого медицинского учреждения поблизости нет, значит, тела доставлены из какого-то другого места. Ждем заключения патологоанатомов.

– Накаркала со своим Потрошителем, – буркнул Шантер, косясь на меня.

А я снова стала перебирать снимки: что-то в них зацепило мое подсознание и хотелось ясности. И вдруг на одном увидела татуированную кисть руки, где отсутствовали две фаланги пальцев. Я показала фотографию Жукову, тот непонимающе взглянул на меня:

– И что?

– Женя, – обратилась я к Красину, – этого парня зовут Олег, он жил в приюте, организованном фирмой «Око» в Житовичах. Именно туда приезжал Чижевский, именно там пропадали люди, и мы тебе об этом рассказывали.

Борька схватил снимок и приблизил к глазам:

– Точно! Как ты разглядеть умудрилась?

У Красина заблестели глаза:

– Ребята, вы уверены в этом?! Тогда ситуация меняется коренным образом! Гарантирую, что, максимум, через неделю мы проведем операцию!

Он помялся, потом набрался мужества и твердо сказал:

– Но в Житовичи тебя с Шантером все равно не возьмем!

Я и не думала об этом. Мне было до боли жаль Олега, и я чувствовала, что ответственность за его смерть, прежде всего, ложится на нас с Борькой. Мы лучше всех остальных понимали опасность, угрожавшую парню, но так ничего и не сделали, чтобы предотвратить ее.

Жуков взглянул на меня, взял за руку, помолчал и тихо сказал:

– Не вини себя, не вини меня, он все равно бы вернулся в приют. Непонятно только, почему дозорные не позвонили, я же им номер сотового оставил? Может, не знали, что с ним случилось? Решили, что сбежал?

Настроение у всех было скверное, Красин вызвал машину и отправил Наталью домой. Борька порывался развезти нас с Шантером по домам на своем форде, но Женя категорически запретил. До возращения служебного транспорта оставалось часа полтора, и мы снова заговорили о найденных жертвах.

– Но почему из них извлекли органы? – хмуро размышлял Красин.

– Возможно, они были больны? – предположил Борька. – И болезнь была вызвана искусственно? А те, кто сделал это, боялись, что когда трупы найдут, то эксперты по общей клинической картине или еще по каким-то признакам могут заподозрить неладное?

– А, кроме того, – добавила я, – больные органы могли понадобиться для исследований самим авторам опытов.

– Ну, ребята, – выдохнул Красин, – следующее мое повышение будем отмечать в самом дорогом ресторане, а еще лучше – на даче у моего начальника, с ухой и шашлыками!

– Вы сначала Чижевского с компанией возьмите, – мрачно посоветовала я, – а потом уже пригласительные билеты виньетками украшайте!

– Возьмем! – бодро, но не очень уверенно пообещал Женя.

Вернулась милицейская машина, мы загрузились в нее, и в сопровождении автоматчиков Красин лично доставил каждого из нас домой. Предварительно ребята осмотрели квартиры на предмет отсутствия в них опасности. Со мной, правда, по дороге случился казус: на втором этаже поддатый сосед Леха, с охотничьим ружьем в руках, попытался отбить меня у милиции. Но я сообщила, что работаю над опасным журналистским расследованием, а это моя охрана, Леха успокоился и пообещал, что мимо его двери враг не пройдет.

Красин проверил у Лехи разрешение на оружие и опасливо спросил шепотом:

– А он соседей не перестреляет?

Я пожала плечами. До меня, наконец-то, дошло, что Чижевский сегодня действительно валял дурака, притворяясь психом. Я вдруг вспомнила острый пристальный взгляд на своей руке в тот момент, когда он, казалось, не владел собой. И, держу пари, что его потряс не столько отпечаток ладони на стекле автомобиля, сколько подаренный Глебом перстень на моем безымянном пальце!

ХVI

Ночью мне снился Глеб. Перед его отъездом я видела желтую пустыню, ложбину между барханами, а вдали белые параллелепипеды зданий. Именно в этой ложбине Глеба предостерегала опасность. А через неделю после его отъезда я проснулась на рассвете от жуткой боли в шее. Эта боль преследовала меня дней десять, а затем постепенно утихла. С тех пор я стала видеть Полторанина почти каждую ночь. И всегда он стоял в своей излюбленной позе, опираясь о стену или дверной косяк, а вокруг сновали какие-то люди. Глеб смотрел на меня без улыбки, пристально, я звала его, он пытался сделать шаг навстречу, но почему-то не мог.

А сегодня рядом со мной опустился зеленый светящийся шар размером с футбольный мяч. Он был прозрачный, внутри пульсировали какие-то нити и что-то вроде сердца. Я взяла шар в руки, он казался совсем невесомым и теплым, и по моим пальцам стекали капли света. Я бросила его Глебу, и тот, наконец-то, сумел отлепиться от стенки и сделать шаг вперед. За ним тянулась черная страшная тень…

Я открыла глаза и вдруг поняла, что скоро увижу Полторанина. И почувствовала, что ему угрожает опасность, но на этот раз она проскользнет мимо.

Спать больше не хотелось. Я пошла на кухню, сварила кофе и стала размышлять о вчерашних событиях.

В сущности, хорошим профессионалам ничего не стоило убрать нас и дома. Но, похоже, противник не хотел привлекать внимания и решил все списать на несчастный случай. И тогда выходило, что версия Глеба несостоятельна: в нас видят лишь угрозу, а не объекты для исследований? Или Чижевский решил, что ему хватит одного-двух экземпляров, а от остальных проще избавиться? И считает, что смерть напугала бы оставшихся в живых и сделала их сговорчивее? Но, может, целью покушений были не убийства, а лишь проверка наших новых возможностей? И откуда ждать следующего удара?

«Черт, – подумала я, – а почему бы не отключить логику и не воспользоваться интуицией, как это советовал делать Глеб в экстремальных ситуациях? Ведь мы даже не пытаемся пойти навстречу своему организму и спросить, на что он способен, а лишь удивляемся тому, что он заставляет нас делать!»

Я закрыла глаза и расслабилась. Появилась светлая точка, и меня стало втягивать в нее. Миновав концентрические окружности, я выплыла в светлое пространство и парила, пока не раздался телефонный звонок. Это Красин проверял по домашнему аппарату, нахожусь ли я в пределах квартиры. Я резонно предположила, что он проделает эту операцию еще пару раз, повторит процесс завтра, а послезавтра успокоится и отстанет. И тогда я смогу выйти на волю, поскольку была абсолютно уверена после медитации, что ни со мной, ни с моими друзьями ничего страшного в ближайшее время не случится. Но Красина убеждать в этом было бессмысленно, он верил не интуиции, а фактам.

Позвонила Наталья и поведала о реакции жителей военного городка и мужа Ивана на свое появление в Масюличах под вой сирены и в сопровождении вооруженной до зубов милиции. Общую картину дополняли полоски пластыря, которыми крест накрест, как окна во время бомбежки, было заклеено ее лицо.

А с утра наличие Натальи в домашних условиях дважды проверял по телефону Красин, и Иван взбеленился окончательно! Наталья чего-то ему наврала и сейчас просила, чтобы я эту ложь подтвердила. Я подтвердила и соврала еще что-то от себя. Причем, сделала это с чистой совестью, поскольку никакой нормальный человек в реальность бы не поверил, а разрушать психику Ивана мне не хотелось.

Снова зачирикал сотовый, номер не определился. На том конце помолчали, послушали и отключились. И у меня сразу же поднялось настроение: с Глебом все нормально и он обо мне помнит! Единственное, что каждый раз ставило в тупик: откуда Полторанин так быстро узнает об опасных моментах в моей жизни? Или ему всякий раз докладывает Слава?

После двух чашек кофе я пыталась связаться с Ромкой и Жуковым, но те, в отличие от меня, наслаждались моментом и отсыпались, и поэтому разговаривали непочтительно. Борька посоветовал не маяться дурью, а отдыхать, поскольку ближайший номер журнала сверстан, а Лавринович уверен, что вся наша команда трудится вместе с милицией над очередным сенсационным материалом.

В общем, к двенадцати часам мой энтузиазм иссяк, и я снова завалилась в постель.

Проспала до четырех и проснулась от кольнувшей в мозг мысли: а как Ромка оказался вчера на улице, если до конца рабочего дня не собирался покидать редакцию? И я снова набрала Жукова.

– Девица ему позвонила, – объяснил тот.

– Которая?

– Нынешняя. Просила спуститься вниз.

– Зачем?

– Не знаю.

– А он ее видел, когда спустился?

– Понятия не имею! Господи, неужели ты думаешь, что она тоже в этом замешана? – встревожился Жуков.

– Не исключено. Я же предупреждала, что она мне не нравится, а ты и слышать ничего не хотел! – не преминула я уколоть Борьку. – А теперь нужно предупредить Шантера, чтобы он не вздумал ее впускать!

– Кто позвонит ему? – быстро спросил Жуков.

– Давай я это сделаю, заодно выясню и кое-что для себя. А ты свяжись с Ромкой минут через десять, так будет авторитетнее.

И я опять набрала Шантера. Тот долго не отвечал, пришлось перезванивать на домашний. Предполагая, что это Красин, Ромка сразу же поднял трубку.

– Ты почему не отвечаешь? – сердито спросила я.

– Душ принимал, – недовольно ответил Ромка. И я поняла, что он кого-то ждет.

– Как ты вчера оказался на улице?

– Ксюша просила встретиться на остановке, – удивленно отозвался Ромка.

– И ты ее видел там?

– Нет. Я подождал немного, а потом она позвонила и сказала, что рассматривает мебель в магазине напротив, потому что собирается покупать новый диван. И просила помочь ей в выборе.

– Ты имеешь в виду мебельный, который находится через дорогу?

– Да.

– А когда тебя попыталась сбить машина, шуму много было?

– Приличная толпа собралась, все кричали, милицию вызывать стали.

– А Ксюша появилась? Она же не могла не видеть, что произошло?

– Нет, – озадаченно сказал Ромка.

– Ты сейчас ее ждешь?

– Да, она позвонила утром и спросила, почему я дома? Я объяснил, что взял отгул, а она сказала, что соскучилась и приедет с шампанским.

– У нее есть ключ от твоей квартиры?

– Я ей не давал. Но однажды оставил связку в кафе, и она вечером ключи привезла.

– Рома, – сказала я серьезно, – запри дверь на все дополнительные засовы и никому не открывай. К домашнему телефону не подходи, мы Красина предупредим. А по мобильнику что-нибудь соври своей подруге. Ты же понимаешь, что аварию тебе уже подстраивать не будут. Но несчастный случай можно организовать и дома: выпил парень шампанского, уснул, а перед этим чайник на газ поставил. И никаких доказательств, что все было иначе!

Ромка помолчал, потом тихо сказал:

– Знаешь, меня и до этого в ней кое-что настораживало, но я не думал, что все так плохо. Она же такая красивая! Ладно, пойду баррикадироваться.

Спустя полчаса он связался со мной и сообщил, что кто-то долго барабанил в дверь, а после пытался открыть ее то ли ключом, то ли отмычкой. А потом позвонила на сотовый Ксюша и злобно поинтересовалась, где его носит? Ромка сказал, что готовит срочный репортаж о лосях, и будет ждать ее в 18.00 в кафе «Парус» при въезде в город.

– Почему о лосях? – изумилась я.

– Ничего больше в голову не пришло, – честно признался Шантер, – зато я след запутал!

«Что же они к Ромке так прицепились? – подумала я. – А ведь достанут парня, коль захотят! Вечером свет включит, и они его достанут!»

– Рома, – сказала я, – тебе нужно съехать на пару дней к Борьке, а то, боюсь, что они не отвяжутся!

Шантер вздохнул и заявил:

– Нет, уж лучше я дома держать оборону стану. В крайнем случае, звякну Женьке. У меня ощущение, что ничего страшного пока не случится.

– Я тебе звонить периодически буду, – пообещала я. – А ты шторы плотней задерни и торшер включи вместо верхнего света.

Я не знала еще, что Женя поставил своих людей возле Ромкиного подъезда.

А что ты собиралась у меня выяснить? – с любопытством спросил Шантер. – Мне Жуков сказал!

– Ты упоминал, что у соседа есть старый микроавтобус, который тот дает напрокат?

– Ну?

– Баранки гну! Можешь договориться, чтобы он выделил его на сутки?

– Ну?!

– Что – ну?

– Зачем тебе?

Я решила сказать правду:

– Сегодня вторник, ровно через неделю Красин с командой поедет в Житовичи. А я хочу появиться там в понедельник.

– Во-первых, почему ты решила, что операция начнется в следующий вторник? Во-вторых, зачем туда ехать на сутки раньше? А, в-третьих, я ни о чем не стану договариваться, если ты меня с собой не возьмешь!

– Во-первых, в пятницу в приюте не будет главных специалистов, а в понедельник – приезжих консультантов: обычно пик творческого процесса в любой структуре приходится на вторник-четверг, но к нынешнему четвергу Красин подготовиться не успеет. Максимальный улов можно сделать во вторник. Во-вторых, во время операции он погонит всех посторонних в шею, а мне хочется пообщаться с дозором и собрать информацию об Олеге, пока она еще девственна и не испорчена допросами. А, в-третьих, ты можешь составить мне компанию, если пообещаешь соблюдать осторожность. Кстати, в эту пятницу, думаю, Красин наведается в Сосновку, но я бы там оказаться опять не

хотела! Если логикой я тебя убедить не смогла, то считай, что мои объяснения базируются на интуиции.

Ромка немного поразмышлял, потом сказал:

– Хорошо, я согласен на твои условия. А кто за рулем будет?

– Надеюсь уговорить Федора! Но вначале нужно насчет машины выяснить. Только из квартиры не выходи, договаривайся по телефону!

Через час Шантер сообщил, что сосед готов выделить старенький рафик, но вести его собирается сам. Денег с нас не возьмет, нужно лишь скинуться на бензин.

– С чего бы такой альтруизм? – удивилась я.

– Ему у родственников недалеко от Житовичей нужно саженцы и кусты забрать. А еще загрузить какие-то доски, и он обрадовался, что я помогу. Но художников взять с собой, по-моему, не мешало бы, особенно Федора с его тростью!

На том и порешили. Я сознавала, что это заговор против Красина и Жукова, но, в конце концов, они сами же его спровоцировали!

Потом, в течение вечера звонила Шантеру, у того все было в порядке, а Федор и Соломон находились вне зоны действия сети, и переговоры с ними откладывались на следующий день.

Исполнив гражданский долг, со стаканом кефира и чистой совестью я уселась у телевизора. Шел выпуск новостей. Из океана криминала, пропаганды и политических интриг сознание выудило информацию, над которой ведущие откровенно ерничали.

Мэр крупного южного города Григорий Красновский начал вести себя неадекватно: прерывал пением свои выступления, сравнивал христианских апостолов со своими родственниками и призывал горожан устраивать массовые заплывы без спасательных жилетов. Глаза мэра были полузакрыты, речь монотонна и сбивчива. Местные депутаты требовали тщательного обследования его здоровья и заключения психиатрической экспертизы.

Утомившись от телеэфира, я отправилась спать. Мне опять снился Глеб. Я забыла подробности, запомнила лишь одно: он категорически запрещал ехать в Житовичи! Но поскольку Полторанин был против любых моих действий, я решила запрет близко к сердцу не принимать. Тем более, что он никогда бы не догадался о поездке!

Утром набрала Федора, тот обрадовался предложению и обещал обрадовать Соломона, который обиделся на нас за то, что мы не взяли его с собой в прошлый раз.

Погода стояла чудесная, голуби и коты изнывали от любовной истомы, и солнце алмазной пылью рассыпалось по глянцевым, едва вылупившимся листьям…

Я попила кофе, дождалась звонка Красина и подумала: «А почему, собственно, я должна торчать дома?» И мне вдруг ужасно захотелось мороженого!

Приняла душ, навела красоту, подошла к окну и внимательно оглядела двор. Все было спокойно, и опасности не предвиделось! Накинула плащ, подошла к двери и немного замешкалась. Дело в том, что я никак не могла найти подаренный Глебом излучатель, похожий на зажигалку! Полторанин предупреждал, что носить его в сумке не стоит, поскольку сумку могут вырвать, да и извлекать оружие «из кучи барахла» слишком долго. Поэтому вначале излучатель находился в кармане пальто. Но я собиралась переходить на весеннюю форму одежды и однажды, вернувшись домой после дня рождения наборщицы Лены, запрятала его в тайное место, чтобы утром переложить в плащ или куртку. У меня была привычка запихивать наиболее ценные предметы в такие уголки, где их вряд ли бы обнаружил даже самый искусный вор. Но беда в том, что я и сама потом напрочь забывала, в каком квадрате вести поиски!

А на сей раз, похоже, моя фантазия разыгралась не на шутку: перевернув квартиру вверх дном, я подарок Полторанина так и не нашла. До следующего звонка Красина оставалось не так уж много времени, и нужно было пользоваться моментом. «А излучатель отыщу, когда вернусь!» – успокоила я свою совесть.

На улице было замечательно! Я подставила лицо солнцу и, не спеша, направилась через двор. Площадку за сквериком местные автовладельцы превратили в стоянку, и

сейчас оттуда в мою сторону направлялся какой-то парень в джинсах и темной куртке. Я почему-то отметила, что он вышел из коричневой иномарки. Когда между нами оставалось метров пять, в мозге включился сигнал тревоги. Я встала, как вкопанная, и уставилась на парня в упор. Но тот глаза отводил, и до меня окончательно дошло, что это посланец по мою душу! Я с раскаяньем вспомнила Глеба и ухватилась за конец доски из скамейки. Но выломать его оказалось нереально!

Парень прыжком преодолел последнее расстояние, прижал мою руку к спинке скамейки и попытался содрать кольцо. «Неужели примитивный грабеж?» – поразилась я, но тут же вспомнила заинтересованный взгляд Чижевского на своем пальце. Значит, кольцо – это только начало, и что последует за этим – неизвестно!

И вдруг где-то внутри меня возникла странная вибрация, которая стала нарастать, превратилась в звук, и тот стал медленно выливаться наружу. Он был неслышим, но парень внезапно отпустил мою руку и начал бледнеть. И тут же я увидела, как со стороны арки несутся двое подчиненных Красина, из глубины двора бежит поклонник «Черного бумера» Слава, а от подъезда с бутылкой пива наперевес спешит отчаянный сосед Леха! Леха подоспел первым и врезал бутылкой по голове моему обидчику! От тяжелых последствий того спас капюшон.

Я не стала дожидаться разбора полетов и гигантскими прыжками, как перепуганный кенгуру, рванула домой. Заперев дверь на все замки, подкралась к окну и осторожно выглянула наружу: парня запихивали в милицейскую машину, Леха норовил наподдать ему ногой по мягкому месту, а коричневой машины во дворе уже не было. Значит, нападавший был не один!

Через десять минут позвонил Красин и, вежливо поздоровавшись, сочувственно спросил:

– Очень гулять хочется? Что ж, мои автоматчики ждут внизу! Сколько кругов по двору собираешься сделать? Пять, десять? Шантер ограничился шестью!

«Ого, – подумала я, – а этот молочный поросенок покруче Полторанина будет! Надо же, от горшка два вершка, сам не намного от Шантера ушел, а туда же!»

И представила, как бедный Ромка, которого, видимо, тоже схватили при побеге, заложив руки за спину, на виду у соседей, выписывает круги по двору в сопровождении автоматчиков!

– Ну, что, оставлять ребят возле двери? – прервал паузу Красин. – И каких продуктов привезти?

– Из твоих рук пусть вороны клюют, а я ничего есть не стану! – гордо заявила я и бросила трубку.

Потом позвонил Жуков и ехидно поинтересовался:

– Хорошо погуляли с Шантером? Это не Полторанин, который прощает все твои фокусы во имя большой и светлой любви! Лучше бери пример с меня, отсыпайся, пока есть возможность.

Я сочла ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады и отключила сотовый. Больше всего меня взбесило то, что Красин докладывает Борьке о каждом нашем шаге!

Попила кофе и решила ободрить Ромку. Тот изнывал от тоски и позора.

– А я-то думал, что Женька мне друг! – прерывающимся голосом поделился он наболевшим. – Представляешь, как смотрели прохожие, когда эти лбы в милицейской форме выгуливали меня под дулами автоматов?! Хорошо, что родители живут отдельно, они бы такого не пережили! Но им соседи обязательно настучат!

Ромка, конечно, преувеличивал, да и Красин старался ради нас же самих. И я решила быть объективной.

– Рома, – сказала я, – Борька и Красин, конечно, ведут себя по-свински, но нужно признать, что Женя поступает так во имя нашей же безопасности. Думаешь, у него есть лишние люди для охраны? Причем, судя по действиям, это далеко не худшие милицейские экземпляры. Ты ведь знаешь, я не переношу, если кто-то ограничивает мою свободу, а нынешняя опека меня раздражает невероятно! Но, полагаю, за нее мы должны быть Красину благодарны, поэтому давай-ка пока посидим дома и не станем причинять ему лишних хлопот!

Ромка удивленно выслушал мой монолог, затем вздохнул и с облегчением признался:

– Вообще-то я уже и сам думал, что Женька ради нас так старается, поэтому не стоит на него обижаться! А как же с поездкой в Житовичи?

– А какие тут проблемы? В понедельник все станут готовиться к операции, Красину будет не до нас. Но, на всякий случай, назначим выезд до начала рабочего дня, часов на восемь. Ты договоришься с соседом, а я извещу художников, где и когда заберем их.

Ромка признал мой план гениальным, оставалось ждать понедельника.

Честно говоря, я и сама не совсем понимала, зачем нам ехать в Житовичи. Но тут, наверное, сработало оскорбленное профессиональное достоинство: эту тему раскручивали мы вместе, и не Борьке с Красиным решать, кому присутствовать на финальном этапе, а кому нет. Особенно задевала меня позиция Красина, которому мы предоставили гораздо больше информации, чем он нам.

И еще одно обстоятельство не давало покоя. Женя, конечно же, специалист толковый и по карьерной лестнице поднимался гигантскими шагами, и все же должность его пока недостаточно высока, чтобы так легко распоряжаться подчиненными, оружием и транспортом. Почему же начальство позволяло использовать все ресурсы для охраны нескольких журналистов? Для собственного пиара? Из благодарности за информацию? Или нас просто пытались держать под колпаком? И отчего так бережно родная милиция стала к нам относиться лишь после того, как Шантер продемонстрировал одному из ее представителей свои таланты? Совпадение это или нет?