Текст книги "Принцесса для киллера"
Автор книги: Анна Гур
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 68
Я уже почти выхожу из клуба, когда замечаю движение со спины, оборачиваюсь, готовясь принять удар, но не ожидаю того, что происходит.
Передо мной возникают ребята из охраны этого заведения. Их много, кажется, всех согнали опасного нарушителя принимать.
– Ты идешь с нами.
Выходит вперед мужичок в костюмчике без бейджа. Главный, значит.
– А в чем проблема?
– С тобой хозяин говорить будет.
– Лады, – отвечаю спокойно, готовлюсь идти на стрелку, как получаю неожиданный удар. Тело прошивает разрядом электрического тока, и я падаю, балансирую на грани сознания.
– Зачем в него нужно было шокером бить?! Он же не сопротивлялся! – слышу окрик одного из охранников.
– По-другому его не обезвредили бы… Это же ассасин…
Дальше уже не слышу, о чем базарят, перед глазами темнота раскрывает свои объятия.
Голова болит. Звон в ушах и пульсация в позвоночнике. Конечности плохо ощущаю.
"Джокер, ты что вчера бухал?”
Это первая мысль.
“Твою мать”.
Вторая.
– Факин шит.
Вот тут уже прихожу в себя. Пытаюсь двинуться, но не могу. Я пришпилен к стулу. Руки в наручниках, ноги неподвижны.
Жахнули меня прилично.
Осматриваюсь. Походу подвал. В горле нещадно дерет. Пить хочется. Сколько я здесь торчу, сколько пробыл в отключке?
Скрип железной двери наждаком проходится по слуху и нарушает шквал вопросов в башке.
Эта чертова дверь открывается медленно, слишком медленно, заставляет все звенеть в голове, наконец, представляя моему взгляду рослого мужика в костюме, который спокойно смотрит мне в глаза.
Явно с востока, глаза черные, цепкие. Чувствую в нем военную выправку. Сразу в глаза бросается. Тут либо пехота, либо… хотя нет, точно морской котик.
Бывший. Наверняка.
Военные столько бабла не рубят, чтобы так выглядеть. От смуглого брюнета веет деньгами и властью. Холодом бьет. Такие мало болтают, скорее, пускают пулю в лоб.
Интересно, чем же я заинтересовал, что решил ко мне лично зайти.
Ясен пень. Это и есть тот самый хозяин клуба. Гор Кириан.
Беззвучными шагами продвигается в глубь этой кладовки, отодвигает стул, садится напротив и замирает.
Темные глаза упираются в меня. Смотрю в ответ, не отводя взгляда. Он ниже меня в росте.
Играем в гляделки и только по тому, насколько спокоен мужик, я делаю определенные выводы.
– Ну, здравствуй, Фил Гринвуд.
Голос низкий. Улыбаюсь криво.
– Ну, привет.
Прищуривается.
– Интересные у тебя татуировки. Многое о тебе рассказывают…
Молчу. Сверлю взглядом. Одно то, что по татухам считал, уже о многом говорит.
Не простой бизнесмен передо мной. Улыбаюсь шире. Вызов бросаю. Всегда так. Хищники признают друг друга и начинают территорию отжимать. Или в моем случае – тупо качать права.
– А ты не по татухам определяй. Вопросы, если есть задавай, отвечу.
Спокойно рассматривает. Бровью не ведет даже.
Странный мужик, я его на эмоции вывожу, на агрессию, чтобы побыстрее прощупать, зачем именно я в этом подвале, но он крепок. Не истерит. Походу и сам ко мне присматривается. Изучает…
– Скажем так. Я НЕ терплю, когда кто-то приходит в МОЙ дом и устраивает уличные разборки.
– Не было разборок. Я их по-другому устраиваю. Ты бы разницу увидел.
Тяжелые черты мужчины напротив напрягаются. Просекаю. Еще секунда и он выхватит пистолет, всадит мне пулю в лоб.
Провоцирую. Лучше сразу вопросы решать, чем кота за яйца дергать.
По возрасту этот мужик гораздо старше. Молчим. Играем в гляделки. Каждый прикидывает варианты исхода посиделки.
– Ты, гляжу, совсем без тормозов… – отвечает сухо.
Голос задумчивый, глухой. Смотрит, прикидывает.
Скалюсь.
– Правильно понял, мужик.
– Для тебя Кириан. Гор Кириан. Что ты хотел от Адель?
Откидывается на стуле.
Смотрю исподлобья. Я убийц чувствую. Равный равного. Передо мной совсем необычный человек.
– Тебя это не касается.
– Ошибаешься. Эта девочка подо мной и все вопросы относительно нее решаю я.
– Значит, базар у нас с тобой такой, Гор. Я за Адик любого порву.
Молчит. Черными глазами не мига смотрит. Вспарывает.
– Кто она тебе? – спрашивает ровно.
– Гор. Еще раз. Тебя это не касается. Ты лучше о последствиях того думай, что я могу с тобой сделать, если твой хер через силу не туда приткнется.
Ухмыляется. Знает, кто и чем угрожает, а усмешка на губах. Страха нет. А вот глаза слишком умные, волчьи. Абсолютно черные. Зрачка не видно.
– Защищаешь ее… В наручниках и привязанный к стулу, а права качаешь.
– Это обстоятельство поправимо.
Говорю спокойно и слышится щелчок, а мои уже ничем не скованные руки я кладу на железный стол. Перед собой.
Кириан продолжает сидеть все в той же расслабленной позе. У мужика стальные яйца. Он со мной один на один в закрытой клетке, где зверь может слететь с катушек и напасть.
– За тебя Адель поручилась. Смотрю, это у вас взаимная тяга – мозг отключить и защищать друг друга… опасности не видеть…
Считываю знакомые эмоции, нечто такое было и у меня.
– Тоже помешался на ней?
Вопрос вызывает кривоватую улыбку у Гора.
– Она не оставляет равнодушным… Ада невероятная девушка. У нее волшебный голос, но прежде всего она покоряет искренностью и чистотой души.
Смеюсь. Себя вижу.
– О, как тебя приложило-то, Гор. Мой тебе совет. Не лезь к ней. Ничего не получится… Лицо у него ледяное. Отрешенное. Ни мускул ни дернулся, даже не моргнул. Пропустил все мимо ушей и задал вопрос:
– Так зачем ты в Лас-Вегасе? Причина не в Адель. Уже понял. Хочу знать, что именно делает ассасин в моем клубе в день открытия. Пойми правильно. Ты смекаешь, куда я клоню?
Меняет тему. Понимаю его. Как-то разборка перетекает в дружескую беседу. Кажется, у нас с этим Гором слишком много общего.
– Я завязал с прошлым. Меня старший отпустил. Вольную мне дали.
– Заслужил, значит…
Прикидывает вслух, и я киваю.
– Бизнес хочу поставить. Вегас – это золотая жила и мне нужно быстро и легально подняться. За шесть месяцев.
– Счетчик стоит?
Бровь вскидывает. Отслеживаю его мимику. Многое мне сказать может. Пока только понимаю, что бизнесмен-то этот Гор очень непростой.
– Типа того. На кону то, что для меня ценно. За что я костьми лягу, но империю отгрохаю.
Ухмыляется.
Кажется, мы в клубе разбитых сердец тусим. Видал в фильмах, когда народ в кружок собирается и проблему обсуждает. Два мужика, сидящих друг напротив друга. Один когда-то был женщиной одержим, другой кажется умнее и старше, держит свою страсть под контролем. Адель становится общим связующим звеном. Молчаливым, негласным. Но не единственным. Есть общие точки соприкосновения.
Почесывает бородку, обдумывает мои слова.
– Деньги у тебя явно на бизнес есть. Я верно понимаю?
– Первоначальный капитал имеется.
Устремляет взгляд. Просчитывает.
– Чем хочешь заниматься, что умеешь, какие планы?
– Стрелять умею.
Я даже шучу. Хрена меня так этот мужик расположил?!
– Это я понял. По бизнесу какие мысли?
– Не знаю. Ресторан, гостиница, да все, что угодно…
Поднимает руку, останавливает. Привык руководить. У таких все на цыпочках ходят, ясен пень. Но я не под кем не хожу, поэтому зверем смотрю в глаза, но Кириана не пронимает. Продолжает как ни в чем не бывало:
– Нет. Не то. На этом ты много денег не поднимешь за такой короткий срок. Реальные бабки можно срубить только с казино. Люди в Вегас слетаются, чтобы спустить бабла и даже самое задрипанное казиношко здесь рентабельно и приносит бешеные деньги.
Играем в гляделки и Гор, наконец, произносит:
– Везучий ты ублюдок. Помогу тебе. Зацепил. Ты сейчас в правильное время в правильном месте оказался.
– О, так погоди, пойду отблагодарю твоих мудаков, что меня разрядом уложили.
– Поблагодари. Могли на поражение палить.
Опять продавливает взглядом.
– Рядом с моим клубом заметил ресторанчик?
Киваю. Я все замечаю. Профессиональный навык.
– Так вкуривай инфу внимательно. Мне его предлагают купить, а друзья уверяют, что из него можно сделать успешное казино. Любую развлекаловку рядом мой клуб раздавит. Кроме казино. Это другой плац по срубанию бабла. Оттуда народ придет ко мне в клуб. От меня пойдут бабла спустить. Тут обоюдно выгодно.
– Так че не взял себе?
– Не моя тема. У меня своя сеть.
Ждет реакцию и продолжает. А я молчу. Умно. Он себе сейчас ассасина рекрутирует в партнеры по бизнесу. Хоть и со своей братией я завязал, но меня лучше иметь в друзьях, чем играть против.
По факту этот мужик дает мне билет в новую жизнь.
Благородный?! Влюбленный в Адель?! Сам на моем месте был?! Или расчетливый, дальновидный делец?!
Много вопросов встает.
– Сколько денег есть?
– Восемьсот тысяч.
Фыркает. Для него не деньги. Понятно. Сам знаю, что мало.
– Ну, за столько ресторан не выкупить. Поручусь за тебя. В аренду сдадут. Свяжу с нужными людьми, тебе продадут бэушное оборудование. А если грамотно распорядишься прибылью, сможешь за эти полгода помещение выкупить. Раскручиваться по максималке будешь. Бизнес четкий, прибыльный.
– Казино вести… – проговариваю мысли вслух…
Удивляюсь, но затем ловлю идею за хвост. Этот бизнес мне понятен и многое знаю. В принципе, уже просчитываю и понимаю, что это именно то, что нужно.
– А с чего ты мне вообще помогать надумал-то, а, Гор? – Задаю вопрос и ловлю ироничный прищур.
– У нас с тобой есть одна общность, ассасин. Одна куколка, которая сожрала сердце и вытрахала мозг. Адель.
Резко поднимается и застегивает пуговку на пиджаке. Хладнокровный. Расчётливый. Умный.
Один. Без охраны зашел в мышеловку, со мной лицом к лицу разговор ведет.
Интересный кадр.
Открывает дверь и выходит, не оборачиваясь. Дает понять, что выбор за мной.
А я не лох, чтобы редкую удачу в унитаз спускать.
Этот долбаный мир у меня в ногах лежать будет, пока я свою Машу трахать буду.
Для нее. К ее ногам все брошу.
И казино – это только первый пункт.
Поднимусь. Кровью и потом заплачу. Но встану вровень с Иваном Кровавым.
Глава 69
Мэри Кац
Ожидание.
Пожалуй, это самое ужасное, что может быть. Неведение и ожидание…
Месяц… Вся жизнь теперь превратилась в обратный отсчет. Дни, часы, секунды и полная фрустрация, потерянность.
Джокер исчез, оставил меня и больше ни разу не звонил. И это было тяжело выносить. Хотя я понимаю, что это не тот мужчина, который будет звонить и часами болтать. Он сказал свое и ушел, исчез из моей жизни, и мне действительно хочется верить, что на время.
Я буду ждать его и не собираюсь сомневаться, хотя слова отца все же засели в подкорке. Фил просто может взять эти деньги и жить…
Помню, что он говорил.
Он мечтал о свободе, которую можно получить лишь умерев, или если тебя отпустят…
Отец дал ему право на жизнь. А нужна ли ему вздорная стервозина Маша?! Вечная проблема…
– Он придет за мной…
Выдыхаю и слезы реками затапливают все нутро, тоскую по нему, по его грубости, которая становится лаской.
Телефон вибрирует и привлекает внимание, номер незнаком. Отвечаю с надеждой услышать глубокий, чуть хрипловатый голос, но слышу совсем другой:
– Здравствуй, Ри…
– Нам не о чем разговаривать, Дэн.
Хочу вырубить телефон, но замираю, когда слышу:
– Это последний наш разговор, Ри.
– Что тебе еще от меня нужно, Даня?! Я паролей и комбинаций от банковских счетов не знаю…
– Было бы смешно, если бы не было так грустно, Мэри. Я чуть не сдох. Моего отца грохнул твой брат, большую часть бизнеса отжал, а я сейчас скрываюсь…
Закатываю глаза.
– Мне тебя пожалеть, Серебряков?!
Слышу немного глухой смех. Так бывает, когда есть повреждения в грудной клетке. Дэн еще не прошел полную реабилитацию.
– Умная, добрая девочка, своих не сдаешь, друзей защищаешь. Мне несложно провернуть комбинацию и просечь некоторые моменты. И я благодарен тебе.
Не собираюсь давать слабину и выдавать информацию.
– Серебряков, о чем ты?! Я тебя не понимаю.
Опять кажется, что он улыбается, и произносит мягко:
– В моей жизни все настолько запутанно, Мэри, что без помощи психологов с психиатрами нормальному человеку не разобраться, но я звоню чтобы сказать.
Замолкает. Чувствую, что ему сложно говорить и где-то в груди рождается жалость к мальчику, знакомому в далеком детстве.
Через короткую паузу раздается голос. Все тот же Дэн говорит со мной, но все же уже другой. Таким тембром управляют армией, интонации сквозят силой:
– Я не слабак, коим ты меня видела, Ри. Я умею мстить и жестокость у меня в крови. Монстр вырастил. Но я хочу, чтобы ты знала… Даю тебе слово. Я клянусь, что никогда не наврежу тебе и твоей семье. Никому, кто дорог тебе.
Сам отключается. А я стою посередине комнаты и дышу, прикрывая глаза.
Ой как непрост оказался мой друг. Слишком сложный, но Дэниел – человек слова, да и отец у него заслужил смерти. Будь у меня нож, не задумываясь вспорола бы ему брюхо. Собственноручно.
Мэри Кац не простит покушения на свою семью. Никогда.
На этом Дэн Серебряков вычеркивается из памяти.
Мы с ним квиты.
– Прощай, Дэни. Будь счастлив. Ты все же неплохой человек…
Смотрю на часы, без двух минут девять. Я опаздываю на завтрак. Закалываю волосы и выхожу, занимаю свое место подле отца, который стал нелюдимым…
Мама на грани больше месяца, а я все-таки выбила разрешение и начала посещать ее. Стояла у окна реанимации и смотрела. Прижималась лбом к стеклу и наблюдала.
Кома. Аврора боролась за жизнь. Но прежде всего она боролась за всех нас. За нашу семью, потому что то, кем становились отец и Мит без нее, ужасало.
Папа на меня почти не смотрит. А когда ловлю на себе холодный взгляд, понимаю, что, возможно, он знает, что это я по глупости сказала Дэну о том, где мы будем…
И если мама умрет…
Я не прощу себя за эту ошибку никогда… Мне жутко обидно, больно и чувство вины вгоняет в то состояние души, когда хочется вернуть все и упасть под пулю, заслонить собой Аврору.
Во всем виновата я.
– О чем ты сейчас думаешь, Мария?
Холодный голос отца вскрывает сознание, и я поднимаю глаза и решаюсь признаться во всем. Пусть убьет. Пусть накажет. Не могу больше держать все это в себе.
– Папа. В том, что случилось, виновата я! Я! Мама из-за меня на грани смерти! Как мне с этим жить?! Не могу больше…
– Мария…
– Нет, отец! Дай сказать. Все, что произошло… Я случайно сказала Дэну, где мы будем праздновать… Понимаешь?! Я выдала информацию! Мы ведь с детства дружили. Он всегда был другим. Думала, что люблю его. Я виновата во всем, и если мама…
Замолкаю, рыдания комом встают и не дают продолжить. Смотрю в лицо Ивана Кровавого и жду. Ни один мускул не дрогнул, ничего, пустота, хотя я ждала, что он ударит, накричит, накажет! Сделает хоть что-нибудь, чтобы мне не было так больно от осознания своей вины!
Но он просто молчит и смотрит своими светлыми, почти прозрачными глазами и когда я уже думаю, что получила свое наказание в виде презрения, верю, что даже слова не достойна, отец, наконец, отвечает:
– Мария… Ты думаешь, я не знал, что ты бегаешь в кино с Дэни?
Округляю глаза и в шоке смотрю на отца.
– Я позволял тебе, дочь… Ты – Кац. Я знаю характер, который унаследовали мои дети. Свобода и непокорность. Это наша суть.
Я давал тебе проявить свой бунтарский дух ровно настолько, насколько посчитал нужным. И твоя блажь по отношению к Дэни… Он неплохой парень. Многое вскрылось. Но. Я погорячился, тогда желая казнить его. Здесь уже моя ошибка. Но это уже совсем другой разговор.
– Он и вправду не был виновен в случившемся… – тихо шепчу.
Опускаю голову. Не могу больше смотреть в эти проницательные глаза. Груз вины тяжким бременем давит и заставляет пригибаться под тяжестью, а сердце отбивает неровный ритм.
– Я знаю, Маша. Я знаю все и даже больше, дочка…
Ощущение ласки становится неожиданностью и заставляет вздрогнуть, вновь обратить взгляд на отца, который в эту секунду проводит рукой по голове, так же, как в далеком детстве, когда я забегала в его кабинет и забиралась на колени к огромному мужчине и заявляла, что не двинусь с места, пока меня не поцелуют.
Скупая ласка, а для меня сейчас словно камень с души снимают.
– Ты очень похожа на нее. Даже больше, чем я думал… То же сердце, та же душа. Пусть это будет уроком, Мария. Жизнь страшна и учит она так же больно и резко. Заруби себе на носу. Ты не виновата в том, что случилось. Если бы я считал иначе, то заставил бы заплатить несмотря на то, что ты моя кровь…
– Папочка… Я виновата. Я так виновата. Фил промахнулся из-за меня, я просила и то, что с ним случилось потом…
Глаза отца на миг теплеют, и он улыбается краешком губ. Совсем чуть-чуть, но и это редкое проявление чувств заставляет замолкнуть и во все глаза смотреть, ловить короткий всплеск тепла.
– Ассасин принял свое решение. Джокер. Сам. Он знал закон. Он знал, на что шел. Это решение мужчины, умеющего отвечать за свои поступки. И оно кое-что говорит мне о его отношении к тебе.
– Я не знала, на что его отправляю…
Кусаю дрожащую губу и пытаюсь не скатиться в истерику.
– Ты и не должна была этого знать. Это мой мир, который я закрывал от вас с Авророй. А вот то, что у тебя есть чувства к Гринвуду, для меня стало откровением. Ты действительно готова идти за ним, если он придет?
Смотрю в холодный Северный Ледовитый океан глаз и понимаю, что под этой оболочкой скрываются чувства. Нет монстра. Никогда не было. Есть человек. Иван Кац. Категоричный. Принципиальный и справедливый настолько, что это граничит с жестокостью, но Аврора всегда была права, его можно научиться понимать.
Осознаю смысл вопроса отца и слезы градом скатываются по щекам.
Я люблю Фила. Я за ним на край света, хоть босиком готова, но язык прилипает к небу и эмоции не дают сказать ни слова.
Просто киваю.
Отцу хватает и этого. Ухмыляется.
– Я отпустил Джокера. Дальше он сам должен принимать решения. Если он хочет тебя, то придет в срок. Если опоздает хоть на день. То не достоин.
– Папа…
Просто встаю с места и обнимаю отца. Так же, как в детстве, забираюсь на руки к огромному мужчине и прижимаюсь, что есть силы.
Как я могла забыть, что самый опасный монстр был рожден в моем воображении.
– Машенька. Я работаю…
– Ну… пап, Мит, противный, опять задирается и не хочет со мной играть.
– Во что мне с тобой поиграть?
Веселый теплый смех и поцелуй в волосах.
– В красавицу и чудовище! Ты будешь чудовищем, от которого я буду прятаться и искать цветок жизни!
– Хорошо, дочка, я стану для тебя кем захочешь…
Отец не чудовище. Он просто всегда любил меня.
– Рыжуха! Батя! Аврора пришла в сознание!
Оборачиваюсь и встречаюсь с искрящимися весельем глазами старшего брата, который слетает с лестниц пулей и натягивает пиджак.
Сейчас в нем нет ни привычного ехидства, ни усталости, которая читалась на лице все последнее время.
Димитрий впервые улыбается открыто и подмигивает мне, стоит нам встретиться взглядом.
– Кризис миновал.
Глава 70
Мэри Кац
С того дня Джокер так и ни разу мне не позвонил…
– Мисс Кац, это все ваши чемоданы?
– Да.
Отвечаю охраннику и сажусь в припаркованный роллс-ройс. Мне холодно. Снаружи и в душе. Очередная сессия за плечами, и я приехала домой на Новый год.
Разглядываю город, разукрашенный и готовящийся к празднеству. Проезжаю мимо стенда на центральной улице, отсчитывающего последние часы этого года.
– Все в порядке, мисс Кац? – опять голос охранника и внимательный взгляд в зеркало заднего вида.
– В полном.
Включаю стерву и поднимаю перегородку с каменным лицом. И только когда остаюсь наедине с собой и своими чувствами, сгибаюсь на сиденье и ложусь, поджав под себя ноги.
Гринвуд так и не позвонил, и не пришел… Полгода прошли. Он так и не вернулся…
Иван Кац пунктуален до безумия. Даже завтрак у нас в доме ровно в девять и ни минутой позже… Он не простит опоздания…
А Фил уже не успел.
Закрываю глаза и слышу голос своего Джокера:
– Принцесса… дождись меня.
Голос отца добивает холодным воспоминанием:
– Я заплатил ему пол-ляма, чтобы он слился.
Ни звонка, ни весточки. Ничего.
– Почему ты не пришел за мной, Фил? Почему?..
Горькие слезы стекаю по носу и щеке, создавая маленький соленый оазис на кожаном сиденье.
Едем долго и меня укачивает, засыпаю, а во сне опять графитовые глаза и как на повторе:
– Дождись… дождись.
А я кричу навстречу смерчу, который заворачивается все сильнее и приближается ко мне, ору, срываю голос:
– Я ждала, Фил, ждала! Я и сейчас жду! Но ты! Ты не пришел за мной!
Падаю на землю перебитой куклой и кричу навзрыд. А в душе тоска и кровь, что стекает из глаз, напитывает землю моей тоской и обидой.
Резко выныриваю из омута, открываю глаза. Сажусь и обнаруживаю, что кованные ворота открываются и я оказываюсь в новогодней сказке.
Снег окутал все вокруг, и особняк, нарядный, как рождественская ель, искрит и переливается.
Улыбаюсь.
Мама опять придумала новую тематику для праздника. Аврора обожает каждый год отрываться по полной.
Автомобиль останавливается у парадного входа, и я не жду, когда секьюрити распахнет передо мной дверь, выскакиваю из машины и бегу вверх по лестницам, перескакиваю и не боюсь упасть со скользкого мрамора и свернуть себе шею.
Мне уже все равно…
Влетаю в холл, украшенный и праздничный. Кажется, что праздник состоится прямо сейчас. Слишком все подготовленно. Как в последнюю минуту.
Странно, в принципе, до Рождества еще уйма времени.
Выхватываю высокую, стройную блондинку в приталенном платье и на высоченных шпильках, стоящую чуть в отдалении.
Мама…
Все такая же красивая, а главное, абсолютно здоровая. Моя Рора.
Счастье – это когда тебе дают второй шанс и возвращают то, что дорого. Я бы не пережила, если бы лишилась своей умной и мудрой мамочки, которая всегда подскажет, поможет и выслушает.
– А на сколько персон сервировать? Список гостей…
Аврора разговаривает с незнакомой женщиной, которая записывает за своей руководительницей каждое слово и кивает, уточняя детали:
– В западном зале церемониальная арка уже готова…
– Мама! – кричу во весь голос, и Аврора оборачивается ко мне.
В миг зеленые глаза наполняются искрами веселья, и она улыбается лучисто, ярко, так, как умеет профессиональная модель. Дива десятилетия. Икона стиля… У мамы титулов много…
Бегу к ней и обнимаю со всех сил, не понимаю, как начинаю плакать навзрыд. Все, что накапливалось все эти полгода пустоты, наконец, вырывается из груди.
Помощница матери тактично покидает нас, а Рори гладит меня по волосам.
Смотрю в зеленые глаза и вспоминаю, как впервые вошла в палату и встретилась с очнувшейся матерью взглядом, а затем я увидела, как отец сжал кулаки и уперся ими в кровать рядом с хрупким телом жены, увитым медицинскими датчиками.
Оба молча глядели друг на друга и мне казалось, что это безмолвный диалог двух сердец, навеки сплетенных в одно целое.
Напряжение скопившихся дней отпускало, и я тихонечко сползала по стенке, ноги переставали держать и счастье затапливало, потому что оказалось, что самая большая радость в жизни – это близкий человек, который не ушел за грань, остался рядом…
Тогда Мит меня просто подхватил, как пушинку, и вытащил из палаты, закрыл за нами дверь и обнял мое трясущееся тело. Сильно. Почти до хруста. Делясь своей силой. Братец у меня скала. Непробиваемый и жесткий. Больной на голову, страшный и безумно коварный, но надежный и стоящий за семью горой.
Я знаю, дошли кошмарные слухи о том, как он отомстил за мать. Димитрий утопил Серебрякова и всю его бригаду в крови. Рвал всех на куски лично, долго оставляя в сознании своего главного врага…
– Что такое, Ри?
Мама смотрит с тревогой, проводит тонкими пальцами по мокрым щекам.
– Я так рада, что ты… что с тобой все в порядке…
Аврора смотрит на меня с укоризной. Как всегда великолепная и ухоженная.
– Дочка, а если правду, так горько от радости не плачут…
Вздыхаю и отвечаю правду:
– Ты знаешь ответ.
Прищуривается.
Отхожу от матери и скидываю куртку. Я и так в грязной обуви по дому прошлась и добавила работы Эльзе. Опять нагоняй получу.
Снимаю сапоги и с ногами залезаю на диван, а Аврора присаживается рядом.
– Мне плохо, мам. Очень-очень плохо…
Заглядывает мне в глаза. Пытается прижать к себе, но я не могу. Рыдания душат. Долго копилось и вот пружина, растянувшись до предела, лопнула.
– Ри! Все хорошо, успокойся, дочка, послушай меня! Дело в том… – пытается схватить меня за руку, но я отталкиваю, перебиваю:
– Нет! Мама… Ничего хорошего! Джокер не пришел за мной! Даже не позвонил. Ни разу. За все это время! А я ждала. Понимаешь?! Дни считала и верила. До последней секунды. В НЕГО верила. И сейчас! Я все еще верю! Жду! Глупо, да?!
Я не плачу. Нет. Я рыдаю, оплакиваю свою надежду, которая в эту самую секунду разлетается на мелкие кусочки и ранит, наносит страшные порезы.
Это душа моя рвется на куски и деформируется, обзаводясь уродскими шрамами предательства…
– Мэри! Ты не…
Перебиваю мать, мне нужно выговориться:
– И знаешь, что?! Тогда, летом… я гуляла по поместью, просто чтобы не думать, отвлечься от мыслей и нашла его телефон! Он его выбросил перед тем, как уйти отсюда…
– Я сделал это из предосторожности, чтобы меня не могли отследить, Маша…
Голос. Чуть хриплый, бархатистый.
Его голос. Бьет в самое сердце. Заставляет подпрыгнуть с места и обернуться. Встретиться взглядом с графитами – темными и полыхающими желанием.
Застываю.
Передо мной стоит Гринвуд. Изменившийся и все же прежний. Нет привычной кожанки и джинсов…
Элегантный мужчина в темном костюме, который облепил мощную фигуру. Волосы уложены в модельную стрижку, больше нет короткого ежика, торчащего во все стороны.
От этого человека веет уверенностью и силой.
Однажды я уже видела эту ипостась Гринвуда.
На празднике в честь юбилея родителей. Ассасин уже показывал, как может выглядеть в костюме, но сейчас – это не просто одежда.
Он словно принадлежит к иному сословию…
– Фил…
Шепотом роняю и на негнущихся ногах иду к своему мужчине. Мне неважно, что на нем надето и как он выглядит. Это все фантики.
Ценно совсем другое. То, что это Фил. Мой сорвиголова и он пришел…
Сдержал слово.
Все-таки вернулся за мной.
Обнимаю его, вцепляюсь пальцами в материю пиджака на спине и принюхиваюсь к терпкому, чуть горьковатому запаху моего хищника.
Скучала. Как же я по нему скучала…
Чувствую, как сильные руки обвивают меня, вжимают в литое, как сталь, тело, поднимаю голову и упираюсь подбородком в его грудную клетку, смотрю в глаза цвета мокрого асфальта.
Изучаю любимое лицо со шрамом и чувствую, как Гринвуд напрягается с каждой секундой все сильнее.
Просто смотрим друг на друга и молчим. На дне серебристых омутов трепещет нежность, тепло и любовь.
Чувствую его. Как себя. Глаза в глаза. Наш разговор. Беззвучный и такой интимный…
– Ты выйдешь за меня, Маша.
Это даже не вопрос, а утверждение, которое я слышу в твердом голосе.
– Да…
Отвечаю почему-то осипшим голосом.
– Завтра.
– Что завтра?
Не понимаю, о чем он сейчас.
– Свадьба завтра. Лисичка.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.