Текст книги "Колдун со Змеева моря"
Автор книги: Анна Гурова
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Глава 3. Славуша
Когда крутая тропа, норовящая осыпаться под ногами, наконец закончилась, и нойда вступил на берег, первое, что он почуял, еще не видя избы, был запах рыбной похлебки.
Это было так неожиданно, что саами остановился, принюхиваясь. Уха пахла упоительно. Рот нойды наполнился слюной, в животе заурчало. Он даже утратил бдительность, но лишь на миг. Потом неспешно направился к избе. Вернее – туда, где потрескивал небольшой костер, поднимался пар над большим котлом, и, что-то негромко напевая, помешивала варево та, кого он искал.
Никого, кроме нее, на всем берегу видно не было. Котел был большой, на целую ватагу рыболовов, обмазанный глиной и обложенный камнями. Нойда остановился в отдалении и окликнул стряпуху:
– Здравствуй, Славуша!
Девушка оглянулась, ахнула, прикрылась большой деревянной ложкой, словно пытаясь защититься.
– Кто ты, прохожий человек? – спросила она недоверчиво, с опаской разглядывая странного незнакомца. – Откуда знаешь, как меня звать?
Нойда замешкался с ответом, во все глаза глядя на девушку. По правде сказать, он был изумлен. Он ожидал увидеть изможденное, полубезумное существо. Возможно, еще одного мертвеца. Но перед ним стояла румяная, крепкая, свежая девица с чуть обветренным лицом. Вернее, молодая жена – русые волосы заплетены надвое и убраны под тканую шапочку. Дочь Богши смотрела на шамана ясным взглядом, в котором угадывалась разве что понятная опаска при виде невесть зачем забредшего к дому чужака.
– Меня послал твой отец, – ответил наконец нойда. – Твоя семья беспокоится за тебя, Славуша.
– А, – с облегчением отозвалась девушка, снова начиная помешивать уху. – Можешь передать батюшке – пусть не тревожится за меня. Мы тут не бедствуем. Муж меня не обижает, холит и лелеет, не знает чем порадовать. А уж какой добытчик!
– А сейчас он где?
– В море, где же еще! Да ты присядь, отдохни с дороги. Видно же, издалека пришел. Уха вот-вот подоспеет.
Славуша прищурилась, разглядывая диковинную остроконечную шапку чужака и глазастую птицу на его груди.
– Ты никак чародей?
– Не без того.
– Злых чар наводить не станешь? А то смотри – муж мой тут недалеко! Только тронь, он сразу явится!
– И не думал даже, – уверил ее нойда, окидывая взглядом безмятежную, пустую гладь моря Ильмере. – На лов, говоришь ушел… А лодка-то его где?
– А ему лодка не надобна.
Нойда понимающе кивнул.
– Арнгрим вернется вечером, – продолжала девушка. – Он всегда приходит на закате. Как солнце зайдет – он тут как тут!
– Вот оно что! Ну, подождем заката…
– Ты поешь пока! Не стесняйся, тут на всех хватит…
– На всех? – взгляд нойды снова метнулся в сторону залива. – Так твой муж не один на лов ходит?
– Нет, мы живем тут вдвоем. Сам небось знаешь, морской промысел дело тяжелое…
Поколебавшись, нойда вытащил из своей котомки берестяную миску и протянул ее хозяйке, которая до краев наполнила ее дымящейся ухой. Потом достал костяную ложку и принялся за еду. Девица уже совсем перестала бояться и теперь с любопытством разглядывала гостя. Она была очень похожа на своих младших сестер, но повыше и крепче с виду.
Тихо плескали небольшие волны. В отдалении на отмели, что-то деля между собой, кричали чайки.
«Стало быть, срок до вечера, – подумал нойда, следя, как солнце клонился к окоему, еле проглядывая сквозь белесые облака. – Немного. Надо распорядиться им с пользой…»
Он не мог надивиться на дочку кормщика. Она будто бы и не прожила полгода с мертвецом. Видно было, что она тут соскучилась в одиночестве – все говорила, не могла наговориться.
– Не тоскливо тебе тут, все одной да одной? – спросил саами, с удовольствием поедая сытную уху.
– О нет! Жене рыбака работы много, иной раз спину разогнуть за день не успеешь. Еды наготовь, печь натопи, приберись, одежду заштопай, сети почини… А ткать, прясть, а рыбу сушить, вялить… Хотя…
Славуша подняла взгляд к вершине утеса, темной громадой нависавшего над заветерью.
– Бывало, летом тяжело ждать заката. День тянется и тянется, уж ночь, а солнце никак не сядет. Муж все не приходит, я затоскую…
Она вздохнула и добавила тихо:
– А еще по матушке скучаю, по сестрицам…
– Так навестила бы их. Не так уж далеко.
– Нельзя! Арнгрим ведь не сватался, вено не платил – тайком со двора свел… Батюшка меня прибьет, если дома появлюсь.
«Это уж точно», – подумал нойда.
– Матушка и сестрицы конечно обрадовались бы, – продолжала трещать Славуша. – Братья даже приходили один раз, я Зуйко у того камня видела. Да они испугались и убежали, увидев мужа. Глупые, он бы ничего им не сделал. Взял бы с собой в море, стали бы вместе рыбу ловить…
– И не жалеешь, что сбежала из дому?
– Нет! – гордо вскинула голову Славуша. – Ни единого дня не пожалела!
Нойда доел уху, облизал берестяную миску, убрал ее в котомку. Затем кинул в рот травяной катыш и принялся жевать, внимательно глядя на девицу.
– Твой муж, видно, стоящий человек, если ради него ты отказалась от рода…
– О да! – Славуша, нежно улыбаясь, поглядела в сторону моря.
– Расскажи о нем. Как вы встретились?
– Он пришел ко мне вместе с бурей… Была теплая осень… И тут с севера обрушился такой буран со снегопадом, что даже старики подобного не упомнят! А когда буря кончилась, братья нашли раненого воина в овсяном поле… Я как увидела его, сразу узнала – вот он, мой суженый! Сколько же я его ждала – и вот он пришел…
Слушая похвалы румяной девицы своему мужу, нойда вдруг с удивлением поймал себя на том, что завидует. Им никогда никто не гордился. Боялись, это да. Говорящий с духами – несчастье в роду. Все равно что стенка вежи прорвалась, и в домашний уют из внешней тьмы повалила всяческая нечисть. А если нойда знаменит и силен, так это даже хуже. Чем, – а вернее, кем, – он платит духам за власть? То-то же…
– … сперва он был совсем слабый, я его долго выхаживала. За то время полюбила его еще сильнее. А потом он стал покрепче, и как-то говорит: хочешь жить со мной, в доме на морском берегу? Тут уж сердечко мое девичье не выдержало…
Громко плеснула вода. Славуша прервалась на полуслове, поглядела на море и радостно вскрикнула.
Шагах в двадцати от берега из воды поднимался мертвец.
Нойда быстро потянулся к котомке с бубном, да так и застыл, неподвижный и напряженный, как зверь в засаде, не сводя глаз с приближающегося утопленника.
Арнгрим Везунчик весьма мало изменился с того дня, когда нойда видел его в последний раз. Он выглядел так, будто потонул и вмерз в лед, а недавно оттаял. Волчья шкура на его широких плечах ощетинилась сосульками; по длинным волосам сбегала вода, светло-голубые глаза смотрели неподвижно и мертво, будто глаза рыбы.
Мертвец даже не повернулся в сторону чужака. Медленно выбрался на берег, подошел прямо к Славуше, обнял ее.
– Здравствуй, родной! – припала та к его груди. – Устал? Давай-ка, покушай, обед уж стынет…
Мертвец взял деревянный черпак и принялся хлебать прямо из котла. Уха проливалась, стекала мимо его рта, разливалась по гальке. Славуша глядела на мужа с умилением.
«Понимает ли она, что он утопленник? Или ей нет до того дела?»
– А это кто? – буркнул нурман, покончив с трапезой.
– Ты меня не помнишь, ярл? – осторожно спросил нойда. – В былые времена нам приходилось встречаться…
– Нет, – равнодушно ответил мертвец, на миг задержав пустой взгляд на чужаке.
– Это колдун лопарский, он принес вести от батюшки, – объяснила Славуша.
Арнгрим что-то буркнул жене, встал и неторопливо удалился обратно в море.
– Муж сказал, ты можешь остаться в нашем доме на одну ночь, – сказала она нойде. – Но завтра уходи!
Молодой саами хмыкнул. Предложение разойтись миром прозвучало вполне внятно.
– Не боится он оставлять тебя в избе с чужим мужчиной, да еще с шаманом?
– Нет, – спокойно ответила Славуша. И добавила чуть презрительно: – Что ты можешь нам сделать?
* * *
Нойда проснулся от холода – да такого лютого, что у него даже лицо занемело. Хорошо, по привычке устроился спать в меховом мешке на полу, хотя хозяйка с вечера протопила избушку и предлагала ему лечь на лавке. Послушался бы ее – рук и ног бы с утра не нашел. Что такое, откуда мороз?
На миг шамана окатило ужасом – проспал врага! Не уберегся! Но как?! Еще с вечера он обшарил избу, чтобы убедиться в отсутствии чужого колдовства, и призвал всех сайво сторожить его сон. Нойда протянул руку и нашарил зачарованный саамский нож, который с вечера положил у изголовья. Никто к нему за ночь не прикоснулся. Как и ко второму, драгоценному железному ножу, который нойда приберегал против нежити.
Распахнулась дверь, в избу вошла Славуша в подпоясанном кожушке. Вместе с ней в сумрак ворвались ослепительная вспышка солнца и порыв ледяного ветра.
– Просыпайся, гость дорогой! – весело позвала она. – Зима пришла!
Выбравшись наружу, нойда тут же прикрыл глаза ладонью. В чистейшем, ни облачка, голубом небе сияло солнце, отражаясь в застывшей воде, как в огромном серебряном зеркале.
– Море встало! – послышался позади голос Славуши. – Ты погляди как сверкает!
Нойда нахлобучил шапку поглубже на уши. От холода аж зубы сводило.
– Спряталась под лед, – прошипел он, пряча нос в ладонь. – Значит, боишься…
* * *
Весь день нойда бродил по заветери. Он облазил все берега, вышел на лед, продолбил лунку. Померил толщину льда и глубину воды на выходе из залива. Изучил расселины в отвесных скалах, годные, чтобы по ним подняться наверх. Долго рассматривал причудливые знаки, густым узором покрывавшие обрывы, да так и не понял, нанесены они людьми, богами, или это и вовсе живые существа, которые почему-то вросли в камень в незапамятные времена.
Вернувшись, он плотно поел, разжег в очаге небольшой огонек, уселся рядом с ним на полу и вытащил из котомки бубен. Славуша сидела на лавке по соседству и пряла, поглядывая на шамана с любопытством и опаской.
– Я раз видела, как вожане гадают, – не выдержала она. – У них в деревне был праздник, так мы с сестрицами ходили. Расстилают на земле бычью шкуру, а на ней всякие звери нарисованы. И медведь, и волк, и орел, и щука… Потом берут кость и кидают и глядят, на какой знак попадет. По тому и судьбу толкуют…
– И у нас так делают, – рассеянно кивнул нойда.
Он держал бубен над огнем и медленно поворачивал его, равномерно прогревая со всех сторон.
– А у тебя там что начертано?
– Три мира, – кратко ответил молодой шаман. И неохотно пояснил в ответ на удивленный взгляд: – В середине – лик солнца. Тут – боги, тут духи, тут предки…
Он повернул бубен внешней стороной к девушке и неожиданно спросил:
– Видишь моих сайво?
– Кого?
– Зверей.
– Вижу.
– Ишь ты. А кого видишь?
– Оленя…
– Угу.
– Зверушку белую, пушистую, вроде лисички…
– Хорошо, – довольно буркнул нойда. – Много видишь! Тебя в ведуньи в детстве не прочили?
– Упаси меня от этого боги!
– Ну, еще смотри.
На этот раз Славуша вглядывалась долго. Морщилась и щурилась. Потом отшатнулась. Губы ее скривились, будто она хотела плюнуть.
– Экое страшилище! Таких и зверей-то не бывает! Тьфу, нечисть, охрани нас предки!
Нойда захихикал.
– Что смеешься? – возмутилась девушка. – Ты глянь, какие у него зубищи – каждый с мою ногу! А сзади-то рыбий хвост! Ну и зверюга! Да здоровый какой! Прогони его скорее, пока нас не сожрал!
– Не бойся. Он тебя не тронет.
– Мне этот зверь не нравится, – упрямо сказала Славуша. – Зачем он тебя сюда послал?
Нойда взглянул на нее пристально.
– Много видишь, – повторил он уже не таким довольным голосом. – Даже чересчур.
Он пошептал над бубном.
– Все, этот зверь ушел. Иди сюда, Славуша. Возьми.
Девушка, приподнявшаяся было с лавки, изумленно взглянула на него:
– Что значит «возьми»?!
Нойда улыбнулся и протянул ей бубен.
– Будешь стучать в него, пока я не вернусь.
– Зачем?!
– Чтобы я вернулся, – сказал он уже без улыбки.
Славуша встала с лавки, подошла, протянула руку к бубну и отдернула ее.
– Я боюсь!
– Нечего бояться. Я заклял духов, они тебя не тронут. Просто держи его и тихонько стучи. Вот так – тук, тук, тук… Сильно не надо, я и так услышу.
Девушка с опаской взяла бубен, повертела в руках. Всякий знает – нельзя трогать вещи чародея. Да еще такие, в которых живут духи! Но если он сам разрешил…
– Куда ты собрался? – спросила она, разглядывая рисунки на туго натянутой звонкой коже.
– На лед.
– Но он только встал! Он же проломится! Не ходи…
– Стучи, – нойда вручил ей колотушку и поднялся. – Пока я не вернусь. Самое главное – не переставай. Поняла?
– Д-да.
– А на зверей моих, если полезут, не обращай внимания.
– Но…
– Тогда и они на тебя не обратят, – обнадежил нойда. – А теперь… Где тут у тебя поленница?
Глава 4. Морская равка
Зимнее солнце догорало в облаках. Нойда шагал по льду, неся перед собой охапку нарубленного плавника. Поверх дров он положил несколько свитков бересты на растопку. Солнце уже ушло за утесы, и хотя небо еще алело на западе, залив был погружен в густую тень.
Лед, так красиво сверкавший поутру, подтаял сверху и стал неровным и скользким. Но серые пимы шамана недаром были украшены узорами в виде когтей. Пимы были закляты, чтобы не попасть в трещину или промоину, и не оступиться в самый неподходящий миг.
Отойдя от берега шагов на двести, нойда остановился и принялся раскладывать костер. Сложил дрова домиком, ударил кресалом по кремню. Посыпались искры, затлела береста. Нойда сунул ее в дрова, подул, чтобы разгоралось пламя.
Затем достал костяной нож и порезал себе палец. Несколько капель крови упали на лед.
– Ну давай, нечисть, приходи, – пробормотал он сквозь зубы и сел чуть поодаль – ждать.
Солнце уходило в облака. Мир темнел. Зеленоватый лед залива уже казался почти черным. Скоро он должен был совсем слиться с ночным мраком.
Лишь, тихо потрескивая, горел костер.
Вдруг быстро и плавно лед с шипением просел и разошелся, костер потух, дровишки поплыли по воде.
Тихо плеснула вода – раз, другой. Нойда подобрался, не сводя взгляда с полыньи – вернее, с белесого пятна, которое всплывало из глубины. Он был напряжен, как рыболов, в руках которого натянулась и затрепетала леса.
Над краем полыньи появилась голова, затем плечи и грудь. Две гибкие руки мягко легли на край льда. Длинные белые волосы, мертвенно-бледное лицо, плоское и скуластое, светлые-светлые раскосые глаза…
– Замерз, мальчик? – раздался вкрадчивый шепот, звучавший отовсюду и ниоткуда.
– Твоими заботами, красавица, пока не особенно, – бодро отозвался молодой саами.
– Иди сюда. Я тебя согрею…
– Ты – согреешь? – рассмеялся нойда. – Ты сама похожа на ледышку. Представляю, какая ты холодная… Может, это я тебя согрею?
Морская дева подхватила его смех.
– Почему бы и нет? Наклонись, веселый мальчик. Дай мне руку…
Нойда охотно придвинулся поближе и сунул руку в полынью. Тут же будто ледяные силки сомкнулись вокруг его запястья и рванули вниз, ломая края промоины.
– Э нет! – он рванул ее наверх.
Некоторые время они молча пытались перетянуть друг друга к себе. Нойда всякий миг опасался, что под ним треснет лед, но морская упырица зачаровала залив на славу. Если он все сделает быстро, то не даст ей снять чары, и тогда все очень скоро кончится…
Еще рывок, и нойда выволок равку из полыньи по пояс.
Лицо морской нежити уродливо исказилось, утратив всякое сходство с человеческим. Она оскалилась, обнажив устрашающие треугольные зубы.
– Куда же ты, красавица? А греться?!
Нойда схватил ее за волосы – те остались у него в руке пучком скользких водорослей. Равка, улучив миг, впилась зубами ему в руку. Но саами без затей ударил ее в челюсть и повалил на лед. Прижал коленом, выхватил нож из-за пояса – тот заветный нож из железа, которого пуще огня боятся бродячие мертвецы.
– Не губи меня, колдун… – пролепетала равка, ловя его взгляд.
– Ты и так мертвая! – задыхаясь, прохрипел нойда и ударил ее в грудь ножом.
Голубые глаза морской равки широко распахнулись… Но больше ничего не произошло. Нежить почему-то не орала и не корчилась от боли, как бы ей следовало, и увы, не распалась в черную пыль. Нойда скрипнул зубами, выдернул нож и увидел, что его лезвие потемнело от крови.
Равка внезапно хихикнула и принялась что-то быстро бормотать. Вокруг раздался треск, стоны и скрипы, будто сама темнота зашипела и застонала на все голоса. В тот же миг нойда понял, что сильно ошибся, и эта ошибка его, похоже, сейчас погубит. Через еще миг твердь под ним исчезла, и он с головой провалился в черную, обжигающе холодную воду.
Он вынырнул, отплевываясь и глотая воздух, оглянулся – поверхность залива все так же блестела при луне, но при этом плавно колыхалась.
«Льда больше нет! Залив растаял!»
Где-то, далеко-далеко, горел огонек в Славушиной избушке. И еле слышно, как биение сердца, доносился звук бубна – тук-тук-тук!
Рядом с шаманом всплыл бледный шар – голова морской равки. Тварь улыбалась.
– Веселый мальчик, умелый колдун! – ласково шептала она. – Останься со мной! Тебе холодно, давай обниму…
– Я бы рад, да меня ждут дома!
Нойда скинул с себя шапку и парку, и изо всех сил, пока еще оставались в теле крохи тепла, поплыл к берегу. Но водяная тварь легко догнала его и обняла с издевательской нежностью, обмотавшись вокруг него, как пучок водорослей вокруг весла.
– Молодое мясо, горячая кровь… – бормотала она в ухо, тошнотворно дыша гнилой рыбой. – Хочешь стать моим новым мужем?
– Провались ты в ледяной ад, морская падаль!
Нойда вновь ударил ее ножом, оттолкнул и рванул к берегу, понимая, что надежд на спасение немного. Переплыть залив в ледяной воде не под силу никому, будь ты первейший нойда по обе стороны Змеева моря. Особенно когда по пятам за тобой следует упырь, пытаясь утопить. «Буду тонуть, может, хоть с собой ее заберу…» – успел подумать нойда, и тут неожиданно ударился коленом обо что-то твердое. Ноги нащупали дно. Он вскочил, оказалось – воды по пояс.
Молодой шаман расхохотался. Ну конечно! Он вспомнил, как измерял глубину жердиной, как утром высоко торчали из льда дальние камни.
Ноги то и дело за что-то цеплялись, скользили по неровному дну. Нойда споткнулся раз, другой, выругался, пытаясь отцепить то, в чем застрял пим – оказалось, чьи-то почерневшие ребра.
«Да тут, похоже, все дно людскими костями завалено! Сколько же народу она тут утопила?»
Бедро обожгло болью – тварь подкралась и вновь укусила его. Нойда схватил ее и отшвырнул так, что у той зубы лязгнули, мельком отметив про себя, как легко оказалось это сделать.
– Что, красотка, силенок-то мало осталось?
Та отплыла подальше и зашипела что-то на неизвестном ему языке. Нойда торопливо побрел к берегу. Тихий, ровный стук бубна вел его, тянул, будто от него до самой избушки была протянута спасительная веревка. Равка держалась в отдалении, губя ее шевелились – должно быть, проклинала его. Нойда оскалился торжествующей ухмылкой. Да, ледяная вода быстро высасывала из него тепло, тело немело, но он уже знал, что выберется. Промокнуть насквозь и быть дважды покусанным стоило того, что он сегодня узнал о своей врагине.
* * *
До берега оставалось несколько шагов, когда позади раздался громкий всплеск. Нойда резко обернулся и понял, что рано обрадовался. Из воды, расправив могучие плечи, поднимался мертвый Арнгрим, похожий в сумраке на обледеневшее морское чудовище. В руках муж Славуши держал боевую секиру. Она была бурой от ржавчины, но край отточенного лезвия блестел, будто его наточили только вчера. Нурман надвигался безмолвно и грозно, с таким видом, будто единственным смыслом его появления на свет было расправиться с дерзким саами.
– Вернись-развейся! – забормотал нойда, поспешно выбираясь из воды. – Нет тебя, иди, где лег! Смерть в костях твоих, песок плоть твоя! Ты уже ушел, так уйди снова! О Инари, господин рыб, забери его в море!
Древнее, надежное, с детских лет знакомое заклинание, прогоняющее ходячих мертвецов, само прыгнуло ему на язык. Но нурман лишь повел могучим плечом и вскинул для удара боевой топор.
«Его, верно, надо заклинать Одноглазым», – успел подумал нойда.
Секира со свистом мелькнула прямо у него перед лицом. Пожалуй, будь морской ярл так же хорош в бою, как в прежние времена, он легко бы снес противнику полголовы. Но сейчас его движения были медленными, словно под водой.
Нурман опять замахнулся. Нойда отскочил, уклоняясь от удара. Секира мелькнула совсем рядом, но совсем не там, где ожидал саами, едва не вонзившись ему в плечо. Обманный удар! Живо представив, как железо с хрустом разрубает его кости, нойда вновь поспешно шарахнулся назад – и, зацепившись за обломок брошенной у воды полусгнившей лодки, упал навзничь. Прогнившие доски мягко подались под его спиной. Нойда раскинул руки, пытаясь встать. Через миг он увидел над собой оскаленное в хищной ухмылке лицо утопленника, вздымающего над ним секиру.
«Вот и все», – мелькнуло у него в голове. Нурман широко размахнулся, будто желая развалить надвое полено. В этот миг пальцы нойды вцепились во что-то длинное и круглое. Сам толком не понимая что делает, он схватил это и с хриплым выкриком ударил им врага по голове. «Весло», – сообразил он мгновением позднее. Деревянная лопасть пришлась Арнгриму прямо в висок, и нурман рухнул, выронив топор.
«Надо добить его, иначе он встанет», – мелькнуло в голове у саами. Он перевалился через гнилой проломленный борт, вскочил и склонился над утопленником, выхватывая железный нож…
Но тут же его обожгла мысль – а если нурман жив? Почему на него не подействовало заклятие нежити? Кто знает, какими чарами подняла его морская ведьма…
«Да быть того не может!» – шаман досадливо мотнул головой. И зачем только ему это подумалось? Нойда никогда прежде не убивал людей – по крайней мере, оружием.
«И Славуша явно считает его живым, иначе не сбежала бы с ним…»
Он не успел принять решение – тяжеленная как камень лапища нурмана взметнулась и обрушилась ему на загривок. В глазах у нойды все поплыло. Он выронил нож и упал на колени. А левая рука утопленника уже тянулась к его подбородку, чтобы свернуть шею.
– О Луот, о Ниаль, – простонал нойда, из последних сил пытаясь вырваться. – О небесный гром, яростный Тиермес!
Мертвые прозрачные глаза нурмана внезапно моргнули. Ледяные пальцы разжались. Арнгрим отпустил жертву и принялся ощупывать ворот рубахи, стараясь отыскать священный молот. Пустая затея – его там не было.
– Где твои боги? – воскликнул приободрившийся шаман. – Где твой драккар, где твои люди, Везунчик?
Скрюченные пальцы утопленника задрожали, будто он шарил по дну и не мог нащупать давным-давно утонувший корабль. Лицо его вдруг исказила гримаса невыносимой боли.
– Выпусти мне кровь, – прохрипел он. – Выпусти всю…
Голос нурмана походил на рычание, он не просил, а требовал. Нойда начал шарить рядом по земле, пока не нащупал рукоять, вырезанную из оленьего рога.
– Быстрее… Бей!
«Нойда – добрый помощник…» – зазвучали в голове укоризненные слова наставника.
«А я как раз помогаю!» – и шаман вонзил железное острие сбоку в шею утопленника.
Вместо алой крови из раны хлынула мутная морская вода. Нойда отшатнулся, не сводя глаз с Арнгрима.
Вода текла долго. Когда она вытекла вся, нурман начал дышать.
* * *
Когда насквозь мокрый, грязный, взъерошенный и окровавленный нойда ввалился в избу, Славуша выронила бубен и заорала от ужаса.
– Да живой я! – прохрипел шаман, крепко хватая ее за запястье. – Пошли скорее на берег…
Они выбежали на берег, и нойда вытянул руку в сторону моря, показывая ошеломленной девушке тело, простертое у кромки воды.
– Гляди скорее, пока равка не призвала его!
Славуша на миг застыла, а потом с криком бросилась к нурману.
– Арнгрим, родной! – причитала она. – Ты слышишь меня? Открой ясные очи!
– Лучше сама открой! – резко сказал нойда. – Много лет он провел во льду, прежде чем его подняли чарами и послали за тобой. Ну, погляди же на него своими глазами!
Славуша уткнулась лицом в ладони, но шаман оторвал ей руки от лица, заставляя смотреть.
– Сказать правду? Никакой он тебе не муж! Он – муж той нечисти, что прячется в заливе! Он – лишь ее руки, которыми она приводит сюда таких, как ты, себе на пропитание!
– Нет, я не желаю тебя слушать! Думаешь, я не знаю, что он был в плену у морской ведьмы? Но она отдала его мне, как обещала! Да, он уходил в море, но каждый вечер возвращался! А теперь он лежит как мертвый! Почему у него рана на шее? Ты что, убил его?!
– Я ему помог! – возмутился нойда. – Он сам меня попросил! Он желал освободиться…
– Ты его убил!
– Как раз наоборот! Выслушай меня, упрямая женщина…
Лежащее на камнях тело вдруг пошевелилось и село. Славуша, взвизгнув, отпрянула назад. Арнгрим поднялся на ноги, и двигаясь будто во сне, медленно побрел в море. Славуша рванулась было за ним, но шаман вцепился ей в руку, не пуская. Еще несколько мгновений, и вода сомкнулась над обледеневшими волосами ярла.
– Она призвала его, – тихо сказал нойда. – Та, что вызывает бури, замораживает море, наводит мороки и поднимает утопленников… Тут ее логово, в этой заветери. Я еще не знаю ее имя, но скоро узнаю…
Славуша начала всхлипывать. А нойде вспомнилось нурманское поверье. Если их корабль гибнет в время бури, воины одеваются в лучшую одежду, вешают золотые гривны на шею, чтобы понравиться Ран, богине моря…
Возможно, и Арнгрим думал встретить Ран и попасть в ее подводные чертоги. Но угодил совсем в другое место…
На шамана накатила вдруг такая слабость, что он едва не упал. Он ухватился за плечо девушки.
– Не тронь меня! – с отвращением отозвалась Славуша.
Но потом взглянула на него и будто впервые толком разглядела – в крови, в разорванной, повисшей клочьями одежде, вцепившегося в нее ледяными руками. Мокрые лохмотья лубенели прямо на глазах.
– Пошли-ка скорее в избу, не то замерзнешь насмерть, – с тревогой сказала девушка, подхватила его и повела за собой.
Нойда не противился, когда она стаскивала с него обледеневшую одежду. Тело у него оказалось тощее, как у подростка, все в колдовских узорах и старых шрамах. Шаман как будто даже не замечал, что она делает. Только быстро говорил:
– Сегодня я узнал нечто очень важное! Похоже, не только Арнгрим жив – но и ведьма сама живая! Но это не настоящая жизнь, что-то иное…
– На-ка, выпей брусничного отвара, еще горячий!
Но кружка выпадала из трясущихся рук нойды.
– Она очень стара, и похоже, сильно ослабела. Долгие годы она высасывала чужие жизни, как настоящая упырица… Но я ударил ее ножом, и потекла кровь!
– Ш-ш, тихо. Ложись на лавку. Давай я укрою тебя волчьей шкурой…
– Но почему она до сих пор не забрала тебя? – пробормотал нойда, уронил голову и заснул.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.