Текст книги "Колдун со Змеева моря"
Автор книги: Анна Гурова
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– А, вот ты где! – соскакивая с коня, воскликнул молодец. – Я было вокруг поехал, а потом гляжу, лыжня в лес свернула. Ну, думаю, теперь мне ее не найти…
Он шагнул к девушке, взял ее двумя руками за плечи:
– Ну-ка дай поглядеть на тебя! Ах, красавица! Только щечки побледнели…
– Пусти, Велько! – резко отстранилась Славуша. – Лучше помоги до дома добраться, раз уж догнал.
– Затем и догнал, чтобы довезти, – парень, нимало не смутившись, обхватил Славушу за талию и посадил на коня.
– А лыжи-то забыли!
– Брось, кому они нужны! Тебе сейчас до тепла поскорее добраться. Мигом домчим, – сказал ей в ухо, взлетая в седло и прижимая ее к себе одной рукой. – Хотя я бы, право слово, и не торопился…
Славуша, хоть и рада была внезапной помощи, замерзнув и извалявшись в снегу, а тут съежилась и подумала, не лучше ли было бы уж как-нибудь доплестись пешком… На капище Велько говорил с ней совсем иначе! Славуша повернулась в седле, скосила глаза, и ей стало совсем не по себе. Похож-то похож, но глаза другие: холодные и хищные, как у рыси. У капища Велько смотрел на нее приветливо, хоть и несколько отстраненно. Здесь же – пронзительно, словно на добычу.
«Почему он так на меня смотрит? – и снова подумалось – Да Велько ли это?!»
Под Корочун ведь не только звери из лесу выходят, но и оборотни…
– Я, пожалуй, сама пойду, – пробормотала она, пытаясь сползти с седла.
Но спаситель стиснул ее, будто клещами.
– Куда собралась? Со мной поедешь. Ну а теперь рассказывай, – он пустил коня рысью. – Зачем тебя понесло на капище?
– Это мое дело… – начала было Славуша, но спаситель оборвал ее:
– Теперь мое. Давай, молчать нам, что ли! Ехать еще долго…
* * *
В глубокой ночи Новый город казался таким же застывшим, как река, рассекавшая его надвое. Только печные дымы, что столбами тянулись над заснеженными крышами, указывали, что город спит и тихо дышит во сне. Новая большая крепость о пяти башнях на Словенском холме; темный мерянский берег…
В богатой усадьбе на Холме, в каких селились самые именитые горожане, свет сочился сквозь плотно закрытые ставни. В горнице было жарко натоплено, светло и уютно.
– А, Нежата! Вернулся наконец, – поприветствовал брата Велько, когда тот с мороза, в облаке холодного пара, вошел дом. – Иди к столу, нам тут кое-чего оставили, еще не остыло… Ну что, догнал девицу?
– Догнал, – с ухмылкой отвечал Нежата.
– Отвез?
– Да, до самого дома.
– До ее дома? – на всякий случай уточнил Велько.
– До самого крыльца, – Нежата блеснул глазами. – Ты был прав, братец, не узнать прежнюю Славушу! А дерзкая какая – еще спорить со мной пыталась…
Велько поднял голову и внимательно глянул на брата.
– Ты не представляешь, зачем она ходила на капище, – начал Нежата.
– Она тебе рассказала?
– Нет уж, теперь ты погоди, раз сам ее не спросил, – засмеялся Нежата. – Сперва ты скажи, что тебе сказал волхв про гусли.
– А что тебе про чешую?
Близнецы некоторое время испытующе смотрели в глаза друг другу, пока не рассмеялись.
– Ты прав, – наконец сказал Велько. – Это важнее, чем дочка Богши…
Он встал, подошел к стене и вытащил из разукрашенного тула гусли. Вторых таких гуслей не было в Новгороде. И сказать по правде, не всякий пожелал бы – или посмел – взять их в руки. Струны были натянуты на острые загнутые зубы неведомого зверя. Велько не удержался, пробежал по струнам пальцам.
– Помнишь, брат, как мы охотились на ту тварь? – негромко произнес он. – Великий Хауги звали его карелы. Мы думали, это… Надеялись даже… а, что там вспоминать. А оказалось – всего лишь огромная щука.
– Всего лишь! – хохотнул Нежата. – Непросто было ее убить! Помнишь, как она тебе чуть ногу не откусила?
– И все же мы ее убили! Я взял на память ее челюсть…
– А я – вот это.
Нежата сунул руку за пазуху и вытащил большую плоскую чешуйки на ремешке.
– Не носил бы ты ее у сердца, – не удержался его брат.
– Да ты сам с зубастыми гуслями не расстаешься.
– Полгода я тебя уговаривал показать ее волхвам…
– А сам-то гусли показал?
– Показал, – со вздохом ответил Велько.
– И что?
– Сказали – лучше от них избавиться, – мрачно ответил Велько. – Они сделаны из плоти искаженного злыми чарами зверя. Как бы несчастье на накликали.
Нежата хмыкнул.
– Мне тоже самое сказали, слово в слово, про чешую. И что делать будем?
Велько промолчал.
– Ага, не хочется от гуслей избавляться, – поддел его брат.
– Еще как не хочется, – кивнул Велько. – Я пока домой ехал, весь извелся… Разве может быть темным то, что рождает светлые песни? Да, я сам знаю, что в них есть колдовская сила. Но разве не очистится через песнь сотворенное из кости проклятого чудовища?
– И я так считаю, брат! – горячо подхватил Нежата. – Как говорится, что с бою взято – то свято! Когда Славуша рассказывала о жертве, я сразу подумал…
Младший близнец вскинул светловолосую голову.
– Да расскажи наконец, что она затевает!
– Скверное дело, братец… Слыхал ли ты про обычай отправлять к Морозко зимнюю хозяюшку?
Велько нахмурился.
– Да, слыхал. На самый Корочун везут на капище старуху с дарами, чтобы она жила в Велесовой избе до самого весеннего открытия Небесных Врат…
– Сказки говорят, раньше девиц возили? – припомнил Велько.
– То в сказках, ну а сейчас Морозко и старуха устроит. В этом году жребий выпал на бабку Богши. А Славуша не хочет ее отдавать…
– Так вот зачем она на капище приходила!
В памяти Велько промелькнул полный недомолвок разговор с девицей, и ее загадочное поведение внезапно стало совершенно ясным.
– Она сама хочет пойти к Велесу в зимние хозяюшки, – выпалил он. – Вместо бабки!
– Уж хочет или нет, не знаю, но точно решилась, – подтвердил Нежата. – Что делать будем, брат?
– Надо остановить ее, что ж еще? И выволочку хорошую устроить, чтобы не пыталась нарушить древний обряд, еще несчастье накличет! С Морозко шутки плохи!
– Шутки, – протянул Нежата. – А я вот как раз кое-что придумал…
– Что ты там задумал? – подозрительно спросил его брат. – Не шути с богами, Нежата! Да еще на солнцеворот!
Нежата отвел взгляд и ухмыльнулся.
– Ладно, ладно. Только, если поедешь девчонку выручать, ничему не удивляйся.
– Мы разве не вместе поедем?
– Давай так – ты вперед, а я – чуть погодя…
* * *
Солнце в тот день почти не появлялось в небе – выглянуло, озарило мир печальным бледным светом, будто зашло проститься, и не затягивая горький миг расставания, исчезло в серых облаках. Краткие сумерки окутали северные земли, и вскоре мир погрузился в непроглядный мрак. Пришли Навьи Ночи.
Лучше в эти ночи не выходить за порог! Ветер воет над лесом, вот только к голосу этого ветра лучше не прислушиваться. Не деревья в лесу трещат – Морозко бьет по ним своим посохом, и они раскалываются от лютой стужи. Люди рассказывают, он в белой шубе, с сивой бородой, взглянет – окоченеешь насмерть. По лесным тропам бродят волки – его верные псы, – и души замерзших охотников. Поэтому добрые люди в Навьи Ночи, как стемнеет, сидят по домам и на двор носа не высовывают. За плотно запертыми ставнями горят свечи, топятся печи, пекутся блины – угощение Хозяину Зверей. Повсюду развешаны пучки горькой пахучей полыни, которой так боятся неупокоенные мертвецы. Женщины месят священное тесто, чтобы поставить в печь первый хлеб будущего года.
В ярко освещенном доме Богши звучат протяжные, торжественные песни. Старая Чаруша, бабушка кормчего, самая старая женщина в слободке, нынче отправляется к Морозко зимней хозяйкой. Когда жребий выпал на бабку, никто даже особенно и не удивился – кого же еще отсылать в лес с поминальными блинами и сладкой кашей? Чаруше за восемьдесят лет, ветхое, иссохшее тело почти не служит ей. Древняя старушка не спорит со своей судьбой.
– По дому от меня толку уже никакого, глаза не видят, ноги не ходят. Все равно, чую, помру к весне. Лучше уж за весь род постою, слово за вас Лесному Батюшке замолвлю…
Домашние с ней согласны. Великое, святое дело стать заступницей за род перед богами! Только жена Богши печально склонила голову да горько вздохнула, вспоминая былые годы. Одна Славуша держится в стороне, хмурится и стискивает кулаки. Хорошо хоть молчит, думает мать, а не спорит с отцом, бесстыжая. Да, девчонка с младенчества была любимицей прабабки, и сама в ней души не чаяла. Но как она не поймет, что всему на свете приходит свой срок? Молодому – цвести, зрелому – плодоносить, старому, высохшему – сгореть в огне…
С песнями обряжают старушку во все белое – от исподней рубахи до шубы. Не куда-нибудь, к богу в дом хозяйкой едет! Надели на слабые ноги валенки, седую голову укутали теплым платком. На дворе отец запрягает лошадь в сани. Братья принялись носить короба с дарами. Коробов было много – от всех соседей. Еле уместили все в санях, оставили место для Чаруши.
И вот пришло время. Укутанную старушку под обе руки вывели во двор.
– А где же сани? – завертел головой Богша.
– Да только что здесь стояли, – удивленно отозвался старший сын. – Медвежьей шкурой накрывал…
Но саней с дарами и след простыл. Только ворота широко распахнуты в студеную темноту.
* * *
На капище царили мрак и тишина. Только огромные сосны изредка скрипели, когда ветер, налетая, качал в вышине их тяжелые ветви. Славуша погоняла лошадку, стараясь побыстрее добраться до места. Страх темным облаком летел за плечами, ожидая только подходящего мига, чтобы завладеть душой и лишить решимости. Завидев вдалеке черную стену частокола, Славуша испытала облегчение, и в то же время будто холодная рука сжал сердце. Она заколебалась, как лучше – въехать внутрь или оставить сани снаружи, но лошадь решила за нее, встав, как вкопанная.
– Вот и стой тут, – пробормотала девушка, укрыла теплой попоной, привязала к коновязи и потянула на себя промерзшую створку.
– Ну здравствуй, Славуша, – раздался ей навстречу зловещий голос.
Недалеко от ворот, на тропинке, ведущей в священную рощу, стоял Велько.
Узнав его, Славуша застыла, вжала голову в плечи. Ей живо вспомнились хищные глаза воина, что довез ее до дому звездной ночью. Казалось бы ничего не случилось – ну довез, и довез. Но ни разу прежде ни один мужчина не нагонял на нее такого страха. Славуша считалась завидной невестой и привыкла, что молодцы вьются кругом нее, тщась угодить, и самые дерзкие смирнеют под ее взглядом. Парни из родной слободки представлялись ей кем-то вроде домашних псов – с чужаками не прочь подраться, но за своих всех порвут, а скажи ласковое слово – тут же подставляют пузо, жмурясь от счастья. Но тот, догнавший ее на берегу реки, показался ей опасным, как голодный волк.
– Что с тобой? Не узнала, что ли?
Знакомый голос помог Славуше опомниться. Она выпрямилась, подняла на парня недоверчивый взгляд.
– Опять ты, Велько?
– Кто же еще? А вот ты сюда зачем явилась? – спросил он, строго глядя на нее. – Негоже в Навьи Ночи человеку одному выходить за околицу. Можно ведь и не вернуться…
Славуша вскинула подбородок.
– Я и не собираюсь возвращаться. Я все решила. Не отговаривай меня.
– Глупая, разве не понимаешь, как это опасно! Что ты там выдумала с дарами? Зачем берешь на себя чужой жребий?
– А зачем они бабушку мою в лес повезли? – гневно спросила Славуша. – Все ее величают «зимней хозяйкой», а сами за спиной не таясь говорят, что она назад не вернется. Дескать, Чаруша старая, вроде слепой кошки, зря хлеб ест, ни прясть, ни ткань не может… Если батюшке Морозко в самом деле нужна хозяйка дом вести – вот я!
– Вот уж точно девка глупая, – бросил Велько, начиная злиться. – Кто ты такая, чтобы идти против воли богов? Думаешь, Морозко тебя примет, если жребий пал на мудрую старуху?
– Батюшка Велес, Хозяин Зверей, велик и справедлив, – твердо ответила Славуша. – Небось не упырь какой болотный, а могучий бог, владыка лесов и вод… Я не боюсь! Послужу ему верой и правдой, а на следующий год ему привезут новую хозяюшку… А меня домой отпустит…
– Велес многолик и страшен, он не только хозяин зверей, но и владыка навий… – ответил Велько. – Ладно, не хочешь слушать – пошли со мной. Поглядишь своими глазами на земляную избу!
Он шагнул к девушке и схватил ее за локоть.
– И подумаешь, стоит ли лезть в Нижний мир раньше срока!
Славуша попыталась было с возмущением отпихнуть его, но внезапная мысль заставила ее руки и ноги ослабеть.
А что, если тот, кто стоит перед ней, и есть Морозко?
И правда, не он ли? Почему она все время встречает его на капище? Славуша-то втайне ожидала увидеть старца в снежной шубе, но ведь недаром говорят, что боги принимают любое обличье, какое захотят. Неспроста Велько то и дело на себя не похож: то у него взгляд мудреца не по годам, то – хищного лесного зверя…
Перестав вырываться, она покорно засеменила вслед за Велько вниз по тропе.
* * *
Они почти бегом спустились к лесному озеру, и там, почти дойдя до открытого места, Велько резко остановился.
– Это еще что? – пробормотал он, глядя на четкие следы на льду, припорошенном снегом.
Темные следы вели из лесу то ли к земляной избе, казавшийся сейчас огромным сугробом, то ли прочь от нее…
– Не подходи! Сам сперва посмотрю…
Велько отпустил девушку и спустился к самому льду. Мурашки забегали у него по спине и рукам. Что-то здесь неладно, отчетливо чувствовал он. Предчувствия бывали у него и раньше, и никогда не обманывали. Рука юноши потянулась к поясу, но ничего не нашла – оружие Велько по обычаю на капище не взял. Только щучьи гусли висели у бедра. Да только чем они ему помогут?
Странный звук, похожий на долгий вздох, пронесся над озером. За спиной Велько вскрикнула Славуша. А через миг лед затрещал почти под его ногами. Новгородец шарахнулся назад, не отрывая взгляда от того, кто ворочался среди ледяных обломков, мигом наполнивших темную воду. Послышался громкий всплеск, и прямо перед ним из воды, выпрямившись, возник нурманский воин. Он неторопливо вышел на берег. Ледяная вода лилась по его кольчуге и бороде, но воину до того и дела не было. В тусклых глазах не сквозило ни мысли, ни жизни.
– Ах вот что братец задумал, – зашипел Велько. – Да как посмел?!
Один за другим мертвые нурманы показывались из-за деревьев, выбирались из полыньи. Один из них, в богатой броне, мертвенно-бледный, подошел прямо к окаменевшей от страха и изумления Славуше.
– Нежата! – заорал Велько. – Убери своих утопленников!
– Не нужно тебе здесь быть, – бесстрастно произнес ярл Арнгрим, обращаясь к девушке. – Твоя судьба иная…
Несколько мгновений Славуша смотрела на него, как заговоренная. Потом ее глаза закатились, ноги подогнулись… Велько подхватил ее и осторожно положил на снег. В этот миг из-за кургана появился довольный Нежата.
– Что ж ты творишь? – напустился на него брат. – В святом месте – колдовство поганое!
– Не поганее твоих гуслей, – Нежата подошел к брату. – Это все чешуйка Великого Хауги!
Он хлопнул себя по груди, где поверх полушубка перламутром блестела волшебная подвеска.
– Она даровала мне власть над Арнгримом и его мертвыми воинами. Я уже пробовал призывать их – они мне полностью покорны… Здорово я напугал Славушу? Теперь девка трижды подумает, прежде чем на капище соваться…
– Не чешуйка дала тебе власть над мертвецами, – морщась, оборвал Велько, – а ведьма, что ее подарила. Кто была та ведьма, мы и по сей день не знаем. Зачем принимать такие опасные дары?! Отдавать чем будешь?
– Зачем отдавать, если это подарок! – возмутился Нежата.
– Сейчас же отпусти утопленников и поехали отсюда! Славушу до ворот сам понесешь!
– Да легко…
Нежата вдруг прервался, и его глаза широко раскрылись от удивления. Стоящий перед ними мертвый ярл шагнул вперед, наклонился, поднял на руки Славушу и медленно, твердо ступая по склону, понес девушку вниз, к полынье.
– Ты куда, Везунчик? Приказ забыл? А ну стой!
Арнгрим, не подавая виду, что услышал, продолжая спускаться к воде. Нежата кинулся ему наперерез, но путь ему заступили сразу двое мертвецов. Новгородец зашипел от злости, выдернул меч из руки одного из них и напал на Арнгрима, пытаясь остановить его. Мгновение спустя вокруг него уже кипела схватка. Торжественная тишина священной рощи наполнилась лязгом оружия.
– Брат, помогай!
– Битва! На капище! – в ужасе воскликнул Велько.
Хуже не было святотатства! Но почему нурманы перестали слушаться Нежату? Догадаться было несложно – сейчас им приказывал кто-то посильнее карельской ведьмы…
Мертвецы вдруг прекратили бой и разом опустились на колено. Арнгрим положил на снег беспамятную Славушу и тоже склонился перед чем-то, видимым только ему.
– Что там опять? – выпалил Нежата, сжимая в руке меч.
– А вот что, – севшим голосом ответил Велько, указывая в сторону кургана. – Доигрались…
* * *
Звезды вдруг вспыхнули и будто разом стали ярче и ближе. Велесова земляная изба окуталась белым маревом. Снег на ее верхушке словно зашевелился и медленно, змеясь, пополз по склону. Казалось, над курганом из ниоткуда возник легкий вихрь.
Велько, во все глаза глядя на диво, в первый миг даже не заметили, что мороз усиливается. Еще один долгий ледяной выдох прокатился над озером, вороша снег, будто белую шерсть. И все, чего касалось это морозное дыхание, – кора деревьев, красные ягоды на торчащих из сугробов кустах, – начинало ощетиниваться колючими иглами инея.
– Это что еще за навьи шутки? – хрипло произнес Нежата. – Что делать будем брат? Что это?
– Морозко пробудился…
Велько не мог отвести взгляда от кургана. На его вершине все так же курился вихрь, сдувая снег до прошлогодней травы. Становилось видно, что это не просто огромный сугроб, а в самом деле древняя изба-землянка. На толстых бревнах, вкопанных торчком в землю по кругу, шатром стояла дерновая крыша. В избу вела низкая, обитая железом дощатая дверь. В тишине и безмолвии студеной ночи она медленно, со скрипом открылась сама собой. В дверном проеме клубилась непроглядная тьма. Еще миг, и тьма облаком поползла наружу, поднимаясь вверх столпом дыма, закрывая звезды…
Велько вдруг сообразил, что он может сделать. Пока пальцы совсем не онемели, он вытащил из тула «щучьи» гусли. Дерево мгновенно покрылось белой крошкой инея. Лишь бы струны не полопались! Слаживать их времени не было – Велько ударил по струнам и запел, глядя прямо в проем, откуда истекала тьма.
– Где ты, юное Солнце?
Всюду тебя мы искали!
По дорогам бродили
Взбирались в горные выси
Потом взглянули мы в небо,
Поднялись в пресветлый Ирий
Вот где ты, юное Солнце!
В какой-то миг Велько почудилось, будто вихрь на вершине кургана заплясал согласно пению струн. Затем вдруг взвыла метель, бросилась на него белой волчицей… Сраженный незримым ударом Велько упал навзничь, успев прижать к груди гусли.
Громко хлопнула, закрываясь, окованная железом дверь.
Ледяное дыхание угасло, темное облако расточилось в воздухе.
Нежата, опомнившись, кинулся к брату и принялся трясти его:
– Велько! Очнись!
Прозрачные зеленые глаза Велько неподвижно смотрели в звездное небо.
«Морозко брата забрал!» – цепенея, понял Нежата.
* * *
Велько открыл глаза. Он стоял на поляне, и вокруг все было белое. Белый снег, белые деревья… Только в беззвездном небе полыхали зеленые вихри. Никакого холода он больше не чувствовал – и сразу понял, что это означает. Печаль охватила душу. Он рос воином и был приучен не бояться гибели… Но так рано, так напрасно?
Велько опустил взгляд и увидел, что по-прежнему держит в руках гусли.
«Ах вот как, – подумал он. – Ну тогда мы еще поборемся…»
– Тепло ли тебе, молодец?
Шелестящий шепот, подобный шороху ветра в сосновых кронах, прозвучал сразу со всех сторон.
– Еще как, батюшка-мороз, – кашлянув, отозвался Велько. – Точно в бане!
– Славная песня, молодец. Спой еще!
– Как не порадовать тебя, добрый хозяин зимы? – отозвался юноша, ударил по струнам и запел.
– В темную, лютую ночь юное солнце родилось.
Люди, проснитесь – ясное солнце родилось!
Стол накрывайте широкий, окна и двери раскройте!
Добрые вести пришли – юное солнце родилось!
Тьма и холод бегут, хвори и злые раздоры,
Слушайте клич, ростки под снегом – солнце родилось!
Слушайте, звери в норах – солнце родилось!
Радуйся, край земной – солнце родилось!
Странно и неуместно звучала песня, славящая новорожденное солнце, в этом краю вечной зимы и беззвездной ночи. Велько и сам не знал, почему выбрал именно ее. Может, потому что в ней звучала надежда – все, что ему сейчас осталось. «А может, – подумал он, – зимний Велес точно так же, как и мы, с нетерпение ждет прихода нового солнца…»
– Еще играй… – словно в подтверждение его мыслей, зашептала зеленая ночь.
– Я бы рад, да мне домой пора, – вежливо возразил Велько. – Навья ночь к утру движется, новое солнце встречать пора! Слышишь его приближение? Чуешь лучи его теплые?
Велько убрал гусли и скинул полушубок.
– Уф, жарко!
– Жарко тебе?
Морозный ветер с размаху ударил его, словно о незримую ледяную стену. Сердце болезненно сжалось, горло перехватило – не вздохнуть. Велько стиснул зубы и стащил с себя рубашку.
– Жарко, мочи нет! – процедил он. – Еще чуть, и загорюсь!
Он раскинул руки и упал в сугроб.
В миг, когда жгучее прикосновение снега опалил его тело, оно вспыхнуло пламенем, превратилось в чистую мощь. Велько расхохотался, взмахнул легкими огненными крыльями, в которое обратились его руки, и взлетел над застывшим лесом…
* * *
Велько вздохнул и опустил веки. Рука разжалась, гусли выскользнули на снег.
– Хвала богам! Дышит! – воскликнул Нежата. – Жив, братец!
Вспомнив наконец про свой отряд утопленников, Нежата быстро огляделся. Однако тех и след простыл. Нурманы будто растворились в зимней дубраве. Чешуйка Великого Хауги так и висела на шее Нежаты. «Потом разберусь», – подумал он, снова склоняясь над братом. Велько ровно дышал, лицо его было спокойным, бледные щёки понемногу розовели… «Вернулся, – подумал Нежата. – Он просто спит…»
– Батюшка Морозко… – робко послышалось поблизости.
Нежата поднял голову. Он и забыл про Славушу. Та очнулась и теперь стояла у кромки озера с таким лицом, будто едва проснулась и еще не до конца понимает, где сон, а где явь. Заметив, что Нежата смотрит на нее, она низко поклонилась ему.
– Прости меня, Лесной владыка! Сделаю все как ты скажешь, в твой дом хозяйкой пойду – только отпусти воина, что хотел спасти меня…
– Это кого? – изумился Нежата.
– Молодого нурмана, который со мной говорил…
Нежата было собрался расхохотаться, но вдруг почему-то обозлился – аж захотелось утопить Арнгрима Везунчика еще раз.
– Это мой воин, уж прости, – ответил он. – Участь у него теперь такая – мне служить. Но ты за него не бойся, ничего худого с ним уже не случится…
Славуша неохотно склонила голову, бросив долгий взгляд в сторону проруби. «А насчет того, чтобы до весны стать моей хозяюшкой, так я же разве против?» – очень хотелось сказать Нежате. Но он смолчал. Тогда ведь придется рассказать, кто он такой.
– Езжай домой, – вздохнул он. – Сама видишь, не до тебя…
Славуша поглядела на распростертое в снегу тело. Удивленно моргнула – что? Еще один Морозко? Поистине чудна жизнь богов!
– А с бабушкой моей что будет? – на всякий случай спросила она.
– Бабка мне точно не пригодится.
– А блины, кутья?
– Блины оставь, – разрешил Нежата. – Что-то я с этой беготней проголодался.
Славуша шагнула к Нежате, низко поклонилась и пылко поцеловала ему руку.
– Век буду помнить твоё добро, Велес-батюшка!
И бегом понеслась по тропе к воротам.
– Эй, погоди, не торопись! – опомнился Нежата. – Мне сани нужны! Велько, просыпайся! До ворот дойти сможешь?
А Велько всё летел над зимними лесами под дивную песню, купаясь в созвучиях, как в лучах рассветного солнца…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.