Текст книги "Юсупов. Последний из рода"

– Ради убийства меня одного Дмитрий с Николаем подвергли опасности двести тридцать девять человек, включая персонал клуба. Шестеро скончались на месте. Больше полусотни доставлены в больницу с разной тяжестью увечий. Семьям каждого перечислена компенсация, вот только боль утраты это не заглушит. Да я – самый человечный из всех.

Князь повернул руль, притормозил на светофоре и добавил:

– Твоя подруга поплачет месяц-другой и забудет. Но ты можешь рассказать о шести невинных жертвах, погибших от рук ее женишка. Впредь будет более разборчивой.

***

Плакали долго.

Софья попросила князя отвезти ее к Серафиме. Та уже была в курсе, что Симона объявили в розыск. Упорно не хотела верить, что это не розыгрыш и не ошибка. А когда фотку сбежавшего жениха показали по новостям, завыла белугой. Его телефон, конечно, был недоступен.

Серафима хотела позвонить в полицию, рассказать сгоряча, что ее суженый ни в чем невиновен. С трудом ее удалось отговорить, дав понять, что так она только втянется в тягомотные допросы от полиции. Удивительно, что до сих пор никто в форме да при погонах не явился к ней с обыском.

Может и тут Юсупов постарался?..

Полчаса назад приехал Егор. Принес «допинг», кучу фруктов и прочих вкусняшек. Заботливо разлил пойло по бокалам, нарезал яблок и бананов.

– Ну а ты чего плачешь? – спросила Серафима после того, как прошла очередная волна рыданий. – На тебя это не похоже.

– Да, так, нервы сдают, – ответила Софья. – Интервью с Юсуповым получило такой резонанс, что телефон держу на беззвучном режиме. Я оказалась не готова к славе. Поступает много предложений о работе, о которой я и мечтать не смела.

Серафима улыбнулась. Она изрядно захмелела от второй бутылки вина и сейчас прижималась щекой к бокалу. Казалось, вот-вот сползет с него под стол.

– Не такой уж он и паршивец, а? Немного ку-ку, конечно, но глазами вон как стреляет, – игривым тоном сказала подруга.

У Софьи хватило сил только вздохнуть.

– Юсупов? – подал голос Егор. – Он звонил мне сегодня.

– Что? – спросили девушки в один голос.

– В смысле, я не знал, что на тех фото – твой жених. Мне показалось его лицо знакомым… Если бы я знал, то…

– Погоди оправдываться, – сказала Софья. – О чем тебя попросил Юсупов?

– Прислал изображения – скриншоты записей с видеокамер. Там двое в каких-то праздничных костюмах. Лиц толком не разглядеть. Вот он и попросил меня улучшить качество. Еще и заплатил за молчание – три моих зарплаты!

Егор коснулся плеча Серафимы и сделал бровки домиком.

– Фим, извини, честно, я не знал, – сказал он.

Серафима отмахнулась.

– Хреново ты хранишь молчание за три зарплаты, – сказала она.

Софья потерла глаза – косметика давно сползла от слез.

– Ну а кто тот мужчина в самом расцвете сил? – обратилась к ней Серафима.

– Николай? – машинально ответила Софья.

– Какой Николай? – нахмурился Егор.

– Так его зовут Николай? – спросила Серафима. – Ну тот, с которым ты улизнула с двойного свидания? Давид закидывал тебя смсками, а твое сердце оказалось занято.

Софья отставила бокал и потянулась за мандарином. Проткнула ногтем кожуру. Запахло Новым годом – осталось каких-то полтора месяца.

– Нет, то был Дмитрий. Один друг. Ему пришлось сегодня срочно уехать из города. Мы толком не попрощались.

– А Николай – он кто? – снова подал голос Егор.

– Он… эмм… мы с ним в театр ходили. Но это исключительно по работе.

– Ммм, по работе! Слышал, Егор? Это с каких пор в театр ходят по работе?

Серафима сильнее, чем нужно, хлопнула друга по плечу. Начала загибать пальцы.

– Давид, Николай, Дмитрий, Князев – он же Юсупов. В мужиках как в шелках! Да не красней ты! Не все же работой жить.

Софья отлучилась в ванную, чтобы умыться. Щеки порозовели от вина. Глаза уже не красные, но видно, что заплаканные.

Оставаться с ночевкой не хотелось, хоть подруга и уговаривала. Егор вполголоса пообещал проследить, чтобы Серафима с нетрезвой головы не учудила какой-нибудь ерунды. Вызвался проводить вниз до такси, но Софья отказалась. Обняла друга, поблагодарила и вышла за дверь.

Завибрировал телефон, уведомляя о том, что такси уже на месте. Софья, пошатываясь, спустилась и вышла из подъезда. Вдохнула свежий воздух. Мокрый снег так и сыпал. Во дворе образовалась грязная каша.

Справа сизый дым выпускал белый седан с зеленой полосой по борту и желтой табличкой на крыше. Софья сделала шаг и тут же оступилась – еле удержала равновесие. Ботильоны глотнули холодной талой воды.

Шины зашуршали по снегу. Софья подняла глаза – такси также стоит поодаль. А перед ней черный внедорожник с тонированными стеклами. Передняя дверь распахнулась. Вышел некий субъект и сказал:

– Софья Михайлова? Прошу садитесь.

Если в теле и оставался алкоголь, то сейчас он выветрился моментально.

– Не бойтесь. Мы только поговорим, – добавил субъект.

За долю секунды мозг Софьи выдал полтора десятка сценариев, где она отказывается сесть в незнакомую машину. Но каждый из них заканчивался хреново. Субъект проводил Софью взглядом, захлопнул дверцу и остался ждать снаружи.

– Добрый вечер, Софья, – сказал мужской голос сзади.

Он хорошо говорил, но слышался легкий акцент, будто русские гласные были ему чужды. Прозвучало скорее как «вечшер» и «Софьа».

– Надеюсь, добрый, – ответила Софья и сцепила вспотевшие пальцы в замок.

– Прошу меня извинить за такую скрытность – обстоятельства обязывают. Я не отниму много времени. Вы проделали хорошую работу. Интервью с Юсуповым заслуживает высокой оценки.

– С-спасибо, – выдавила Софья.

– Как я понял, вы имеете тесный контакт с Феликсом. Я бы хотел, чтобы вы передали ему некие документы. Сам я не могу их предоставить по определенным причшинам.

Софья немного расслабилась. Кажется, ее не собираются насиловать, убивать и увозить в неизвестном направлении.

– Хорошо, давайте.

– Документы хранятся в историческом архиве. Зайдите туда в следуюшщую пятницу в конце рабочшего дня. Скажем, за полчшаса до закрытия. Вам хватит времени. Воспользуйтесь этим пропуском и зайдите в отдел, что здесь указан.

Сзади протянули пластиковую карточку в прозрачном чехле. Софья взяла – на пропуске штрихкод, какие-то цифры. В темноте не разобрать.

– Там найдите ячшейку под номером сорок три. Возьмите оттуда документы и в самое ближайшее время передайте господину Юсупову. По возможности до этого не рассказывайте ему и кому-либо еще о нашей беседе.

Повисла пауза.

– Я вас поняла, – ответила Софья.

Говоривший остался удовлетворен ее ответом и смягчил тон.

– За рулем такси мой человек. Он доставит вас домой. Берегите себя.

Как по команде субъект снаружи открыл дверцу, подал руку и помог Софье вылезти из машины. Подвел ее к такси и проделал те же джентльменские манипуляции. Софья ничего не успела осознать, как такси плавно тронулось с места и поехало знакомым маршрутом.

Глава 27. В архиве

Неделя пролетела как осенняя листва при штормовом ветре. Софья отбивалась от мимокрокодилов в соцсетях. Пришлось изрядно почистить рабочие профили и канал на ютубе. Упаковала, оформила чин чином, даже на фотосессию сгоняла ради таких обновлений.

Звонки продолжали поступать, а Софья продолжала фильтровать предложения. Некоторые звучали ну настолько нелепо, что непонятно, кто еще дурак – сам отправитель, который такое написал, или блондинка Софья, которая потратила время, чтобы это прочитать.

Например, организовать трехдневный тренинг для молодых блогеров за городом за ноль рублей ноль копеек. Серьезно, да?

Отвести лекцию для старшеклассников, которые хотят поступать на журфак. В пятницу в шесть часов вечера. Бедные старшеклассники. Как же они мечтают в это время свалить домой!

Сразу объявились несколько сокурсников, которые никогда не проявляли уважения или доли интереса, а тут «мы тобой гордимся», «мы всегда знали, что ты лучшая». Даже нарисовался бывший бойфренд. Но его сообщение Софья даже читать не стала. Загнала в черный список.

А вот новых поклонников значительно прибавилось. Одни скромно стучались в друзья, другие сразу переходили к знакомству, третьи присылали фото себя или своих причиндалов. Отшивать их Софья устала уже на второй день. Так что сообщения от мужиков читала, когда вообще заняться было нечем.

В то же время вышли на связь коллеги с других каналов и предложили совместные прямые эфиры на тему современных медиа, роли журналиста, этики и иже с ними. Декабрь выдастся насыщенным на съемки и беседы.

Раздался даже звонок из бывшего места работы, откуда Софья ушла с громким скандалом, кажется, в 2012м. Тамошняя редактор журнала ничего не предложила. Лишь осыпала похвалой и чувством гордости за свою подопечную. Похвала имела гаденький подтекст, якобы именно с того журнала Софья и начала уверенный путь в журналистику. Как же, практика во время студенчества не считается?

И вообще ощущение, будто у Софьи день рождения. Все звонят, пишут, что-то говорят, а кто эти люди? И почему объявляются только раз в год?

В обед четверга Софья шаталась в супермаркете, и, наконец, ее осенило. Завтра вечером ей предстоит вылазка в архив. А она даже не посмотрела адрес, часы работы, фото или видео помещений. С какой стороны вход, куда прикладывать карточку?

А сама она тоже пойдет в том, что обычно носит? То есть камер в архиве тю-тю? Журналист собирается вынести из охраняемого объекта какие-то документы. И вот прям никакого подвоха в этом нет?

Софья вернулась домой с твердым решением никуда завтра не идти, не играть в Нэнси Дрю, и вообще больше думать о будущем. Это Юсупов может жить и ни о чем не думать. А ей надо деньги зарабатывать…

***

Исторический архив оказался скучным зданием советской эпохи. Трехэтажная коробка бежевого цвета с ужасно скользким крыльцом и тугими дверями.

Внутри же – как обычная библиотека. Обширный холл, по правую руку ресепшн. Здесь сидит женщина, которую вы встретите на вахте в любом муниципалитете. Безвкусный пиджак с поролоновыми подплечниками. Винного цвета блузка с люреском. Волосы цвета баклажан. Очки в золоченой оправе. Криво намазанная помада в тон к блузке. Пухлые пальцы с перламутровым маникюром. Золотое кольцо непременно с камнем цвета граната, которое обхватывает палец как перемычка.

Нет, в самом деле, что происходит с женщинами в возрасте? Почему они так любят золото и темные оттенки красного?

Женщина на ресепшне уже выслушивала посетителя, а затем долго стучала одним пальцем по клавиатуре.

По левую руку от входа гардероб. Не ходить же по архиву в верхней одежде! Софья сдала плешивенькое серое клетчатое пальто и убрала номерок в потертую сумку. Подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. В отражении на нее смотрела девушка неопределенного возраста – не то старшеклассница-ботаник, не то магистрантка, которая подрабатывает на кафедре.

Волосы жженого кирпичного оттенка (пудра для волос для тех, кому за триста) собраны в тугую шишку. Очки квадратной формы с пластиковой оправой (и самыми обычными стеклами). Шерстяная юбка до колен, которую Софья в здравом уме никогда бы не напялила. Унылая белая атласная блузка, которая дала бы фору всем завистникам в далекие девяностые. Не по размеру маленький пиджак сковывал движения, натирал подмышками.

В общем, самая что ни на есть архивная мышь, библиотечная крыса, ботан, филологическая дева, историк-задрот. Увидишь, скользнешь взглядом и тут же забудешь.

Софья повесила на шею пропуск, который получила от таинственного незнакомца в тонированном внедорожнике. Одернула пиджак и стерла испарину со лба. Как там учили на первом курсе журфака? Один из спорных методов работы с точки зрения этики – журналист меняет профессию. Понеслась!

Филологическая дева подошла к стойке и очень тихим голосом, скромно потупив глаза, спросила, как ей пройти в отдел реставрации документов. Женщина указала пухлым пальцем вправо и сказала:

– Прямо до конца коридора, по лестнице на второй этаж. Там найдете нужный вам отдел.

Софья кивнула и так же тихо поблагодарила. Засеменила по коридору, вжимая голову в плечи. Дама на ресепшене не спросила пропуск или хотя бы излюбленное «а вы к кому?», «а по какому вопросу?». Значит, маскировка удалась.

Камеры горели красными огоньками в холле, одна – в конце коридора у самой лестницы. Софья прошлепала сапогами с квадратными носами на второй этаж. Серо-зеленые стены нагоняли тоску и зевоту. Как здесь вообще можно работать и не умереть от меланхолии или депрессии?

В холле второго этажа слева сидел охранник предпенсионного возраста, смотрел ролики в тиктоке. Завидев Софью, нахмурил лоб, будто он на суперважном совещании и прочистил горло. В остальном даже не сменил позу и саму деятельность.

Камера имелась над головой охранника, но красный огонек не горел. Может другая модель, а может и вовсе не работает.

Справа от лестницы выставка-продажа цветов, которые обычно и стоят в подобных муниципальных заведениях. Вечно зеленые и невероятно пресные.

Софья направилась дальше по коридору. Тишину нарушали лишь звуки развлекательных роликов из-за спины и стук каблуков дурацких сапогов. Оно и понятно, кто в пятницу вечером пойдет в архив? Либо задроты, либо маньяки.

Адреналин долбил по ушам. Вспотевшими ледяными руками Софья обхватила лямку пошарпанной сумки. Вцепилась в нее, как будто это ее спасет, случись что. А случиться могло все, что угодно. И она до сих пор не верила, что пошла на авантюру добровольно. Какому святому молиться, чтобы ее не упекли за решетку? А не то прощай, молодость, амбиции, мечты…

Среди табличек на дверях пока не нашлось нужной. Софья продолжала идти как сквозь толщу воды. Где-то поблизости – голоса. Распахнулась дверь, из-за нее как дирижабль выплыла дама бальзаковского возраста. Глаза блестят как и золотые коронки на зубах. Волосы с проседью собраны у висков и свободно ниспадают до плеч.

И, конечно, все тот же старомодный костюм с люрексом, только болотного цвета.

– Ах, Феликс, ну и шутник же вы, – сказала она, прикрыв рот ладонью.

Следом вышел Его Княжество с улыбкой, будто приглашает на свидание и непременно с шампанским и клубникой.

– Очень рада, что вы зашли к нам, – продолжила дама. – Чем смогли, тем помогли. Может в следующий раз вы найдете то, что ищете.

– Непременно, Элеонора Захаровна, – ответил Юсупов и пожал веснушчатую ладонь спутницы.

Затем бросил быстрый взгляд на Софью. Его спутница только сейчас обнаружила, что они тут не одни.

– Вы что-то ищете? – спросила дама.

– Отдел реставрации документов, – ответила Софья поникшим голосом.

– Дальше по коридору, – ответила дама. – Вторая дверь с конца.

Софья кивнула, сжала лямку сумки покрепче и пошла дальше. Хотелось бежать, хотелось на свежий воздух, хотелось домой к скрипучему дивану, хотелось, чтобы это все оказалось сном. Что тут забыл Юсупов в этот вечер, ее уже не касается.

Слева от нужной двери красной лампочкой мигал датчик. Ага, вот для чего нужен пропуск со штрих-кодом. Загорелась зеленая лампочка, датчик пикнул, замок щелкнул. Софья потянула дверь на себя и прошмыгнула внутрь.

Сразу загорелся свет – сработали датчики движения. Софья огляделась – камер на стенах нет. Или хорошо спрятаны, или начальство архива думает, что пропуск со штрих-кодом подделать невозможно.

В помещении в несколько рядов тянулись полки с коробками. Пахло пылью, картоном и давно ушедшими десятилетиями. Напротив у окна стол с гудящим на нем компьютером. Сверху слой белесой пыли. На подоконнике два вечнозеленых цветка в дополнение той ярмарки из коридора рядом с охранником.

И больше ни звука. Софья прошлась туда-сюда – никого. Камер вроде все-таки нет. Только сейчас она наконец-то выдохнула и вытерла вспотевшие ладони об юбку. Итак, ячейка номер 43. Но здесь только полки с коробками. Значит, незнакомец из внедорожника ошибся, в худшем случае – в уши надул. А может ячейки в другой стороне?

Софья прошла вдоль рядов – никаких ячеек. Вернулась ко входу. Рядом с компьютером тоже пусто. Софья нервно сверилась с часами – до закрытия архива пятнадцать минут. Так, спокойно. Может она что-то упустила.

Софья обернулась – да вот же они! По правую руку от входа к стене крепился ряд ячеек. Их от двери отделяла высокая тумба, мать ее. Где тут номер 43?

Ни замочков, ни ключей – в чем смысл тогда этих ячеек? Софья потянула металлическую дверцу на себя. Внутри папка из выцветшего картона с завязочками. Ну как в девяностые, на которых еще обычно написано «Дело №».

Здесь же никаких обозначений, наименований – вообще ничего. Софья взяла папку, потянула завязочки и открыла. Внутри стопка бумаг, исписанных мелким почерком. Письма что ли?

Вдруг свет погас. Датчики движения не обнаружили Софью? Она шевельнулась, но вместо ламп дневного света загорелись красные лампы, и заорала сирена. И правда – что может пойти не так?

Софья грюкнула дверцей ячейки. С трудом запихала папку в сумку – верхушка все равно торчит. Бог с ней, может в суете никто и не заметит. Толкнула дверь, но та не подалась. А черт, пропуск! Датчик пиликнул и снова щелкнул замок. За доли секунд мозг уже нафантазировал вариант, когда из-за аварийной тревоги датчик не сработает, и останется неудачная актриса куковать в архиве до утра.

Софья толкнула дверь, как тут же чьи-то руки схватили и потащили за собой.

– Я не спрашиваю, что ты тут делаешь, но мне очень хочется верить, что твой маскарад оправдан, – сказал Юсупов.

– Фух… Феликс…

Они ускорили шаг. Навстречу по коридору, стуча ботинками, бежал охранник.

– В обратную сторону, в обратную сторону идите! Там запасной выход.

Юсупов и Софья резко развернулись и пошли в другой конец коридора.

– Из-за чего тревога-то? Горим? – спросил Юсупов.

– Пока только дымим, – ответил охранник.

Он запыхался, пока дошел до двери с мутным стеклом. Зазвенел ключами и первым побежал по лестнице вниз. Юсупов потянул Софью следом. Через два пролета они поравнялись с охранником. Тот ковырялся с замком тяжелой металлической двери, на которой белела наклейка «запасной выход».

– Черт, ключ не подходит… как же я?.. неужели оставил?..

Охранник перебирал ключи дрожащими руками. Затем поднял виноватые глаза и добавил:

– Я сейчас. Ключ оставил в столе.

– Мы подождем, – ответил Юсупов и проводил охранника взглядом.

– Сапоги не промокают? – спросил он Софью.

– Вроде нет.

Юсупов прижался плечом к двери и с силой толкнул. Затем еще и еще раз. Замок заскрежетал. А после четвертой попытки наконец подался.

Софья округлила глаза.

– По твоей комплекции и не скажешь, что ты способен выломать металлическую дверь, – сказала она.

– Я ведь и обидеться могу, – ответил Юсупов и вышел наружу.

На улице темень. Под ногами чавкает. Северный ветер мигом залез под тощий пиджачок Софьи. Юсупов же двигался как на прогулке в парке. Он огляделся, быстро сориентировался и сказал:

– Нам туда.

Но туда пойти не удалось. Из темноты вылетела машина. Из нее высунулось дуло, раздался приглушенный выстрел. Юсупов прикрыл собой Софью. Поморщился, закряхтел и сполз на мокрую землю.

– Феликс!..

Софья не удержала тело Юсупова, а через секунду и сама повалилась сверху. Последнее, что она слышала, звук выстрела, похожий на плевок.

***

Бессвязный бред вязкой смолой заволок сознание. Сквозь него доносились обрывки фраз, незнакомые голоса. Но звучало все, как песня в обратной перемотке. Пахло чем-то горьким. Язык распух, а вместе с ним раздуло все тело. Оно стало настолько тяжелым, что даже пальцем не пошевелить.

Пшик!

Руку схватила судорога, а затем в нее воткнулись тысячи иголочек.

Пшик!

Перед глазами поплыли бледно-желтые пятна.

Пшик!

Пятно стало приобретать ясные очертания – тусклая лампочка под потолком.

– Ох, ну наконец-то очнулась. Я думал, ты до утра почивать намерена.

Чей это голос? И почему он разговаривает таким тоном, будто Софья ему что-то должна.

– Попей, быстрее в себя придешь, – снова сказал голос.

Губы нащупали горлышко бутылки. Софья жадно глотала воду, но сразу закашлялась. Горло противно обожгло.

– Я тоже ненавижу минералку с газами.

Юсупов. Да, кажется, Юсупов. Как же его?..

– Феликс… – просипела Софья.

– Был, есть и буду, – ответил Юсупов. – И пока мы еще живы, расскажи мне, по чьей наводке ты оказалась в архиве?

Софья наконец сфокусировала взгляд. Очень маленькое помещение, подсобка что ли? Все завалено строительными материалами. Обрезки гипсокартона, пластиковые ведра не то с краской, не то со шпатлевкой. На полу разостланы картонные коробки. Дежавю?

Юсупов прислонился к куску гипсокартона, вытянул ноги, почти касаясь противоположной стены. Софья скрючилась в позе буквы зю. Поясницу ломит, рука все еще набирает чувствительность, голова кружится, а во рту – пустыня Сахара. Она еще раз глотнула минералки, но медленнее. Стало легче.

– Где мы? – спросила Софья.

– На моей итальянской вилле. На горизонте Средиземное море, слева цветут персиковые деревья, в общем, включи фантазию…

Софья сменила позу и поморщилась.

– Твоему маскараду я готов поставить твердую четверку, – добавил Юсупов. – Не входит в число моих лучших сексуальных фантазий, но если докрутить пару деталей, выйдет очень даже ничего.

– И как ты узнал меня?

– По запаху. Я же вампир – не забывай, – ответил Юсупов и подмигнул. – Ну так что? Удовлетвори мое любопытство.

Софья стянула неудобный пиджак, прогнула спину, услышав противный хруст позвонков.

– Один инкогнито попросил передать тебе документы из архива…

– Инкогнито? – спросил Юсупов.

– Документы!

Софья заозиралась.

– Где моя сумка?

– Да-да, твоя сумка, мой телефон, ключи от квартиры, где деньги лежат – я попрошу их доставить курьером, – ответил Юсупов.

Софья застонала и потерла лоб.

– Я не знаю, кто это был. Даже не видела его. В машине было темно. Он вообще сидел на заднем сидении. Сказал, что хочет передать тебе некие документы, но сам не может, вот и попросил меня.

– Настоящий квест.

– Повелась с тобой – теперь квесты каждый день, – сказала Софья.

– Весело правда?

– Обхохочешься.

Они переглянулись и натянуто засмеялись. Софья откинула голову и сказала:

– Ну почему я не послушалась тебя в тот вечер в клубе? На кой ляд втянулась во всю эту вампирскую хрень?

– Стокгольмский синдром, слышала о таком? – спросил Юсупов.

– Это когда жертва испытывает влечением к своему похитителю или маньяку?

– Ага.

В глазах князя бесы танцевали лизгинку.

– Ой… не льсти себе, – ответила Софья и с шумом вздохнула.

Нависла пауза. Слышно тиканье наручных часов Софьи.

– Но ты ведь не можешь отрицать…

– Да отстань ты!

– … что я тебе не безразличен.

Софья не стала скрывать улыбку. Если в такой передряге ей удалось сохранить чувства юмора, значит не все потеряно. Юсупов развернулся к ней и продолжил:

– Тебя в детстве недолюбили? Типичный ребенок девяностых. Родители в разводе или отец вечно пьян… Мать разрывается на нескольких работах. В холодильнике тараканы сдохли. Тебе не хватает родительского внимания и заботы. Ты предоставлена сама себе. В школе проблемы. А тебя терзает чувство несправедливости. Почему все именно так и именно с тобой…

– Заделался личным психологом? Кажется, мы это уже проходили.

Юсупов пожал плечами. Софья сглотнула комок размером с орешек – обид давно нет, но, как говорится, осадочек…

– Родители не разводились, и отец не пил, – сказала она. – Просто однажды уехал и не вернулся. А мы с мамой…

Софья зашуршала каблуками по полу. Дурацкие сапоги запечатали ноги. Как же хочется разуться…

– Меня в третьем классе обзывали стриптизершей за то, что я на физкультуру носила не по размеру короткие шорты, – начала Софья. – У нас не было денег, чтобы купить новые. А мне было так стыдно… Я пришла к маме и сказала, что меня обзывают. Но язык не повернулся, чтобы озвучить это слово. Дети в третьем классе вообще не должны знать таких слов и уж тем более разбрасываться ими.

Рука наконец обрела чувствительность, и Софья активно ею жестикулировала.

– Почти всю жизнь меня мучает чувство вины. Будто со мной что-то не так. И как бы я ни пыжилась, как бы ни старалась, у меня не выходит. Не выходит добиться большего, понимаешь?

Она взглянула на Юсупова. На его лице невозможно прочитать эмоций.

– Конечно, нет, – сказала Софья, опустив глаза. – Ты вон родился не просто с серебряной ложкой в заднем проходе. Там у тебя целый сервиз. Несправедливо? Черт, это гадко.

Юсупов шаркнул обувью и на удивление молчал. Софья начала теребить нитку, что торчала на манжете блузки.

– Я ведь и отношения ни с кем не строю по этой же причине, – продолжила она. – Мне кажется, в любви все слишком примитивно. Мужики вянут от моих ног и пары интригующих сообщений. А те, кто поумнее, либо женаты, либо друзья. В работе же все иначе. Здесь я проверяю себя на прочность. Каждый раз ставлю амбициозную цель, от которой нормальный человек жилы бы порвал.

– А когда достигаешь, чувствуешь опустошение. Ничего толком не изменилось. Ты как была незаметной, так и осталась, – закончил за нее Юсупов.

Софья опустила глаза. Ну а чего спорить? Так и есть. Медаль и красный диплом ни разу в жизни не пригодились. Блог на ютубе вроде и растет, но медленно. Просмотрами и подписчиками на кассе не расплатишься. И вообще в работе Софья все чаще чувствует, будто стоит в темноте посреди поля и орет в пустоту. Откуда-то долетает эхо и чьи-то голоса. Иногда кто-то пробежит мимо, но больше ничего не меняется. Ни дороги, ни источника света, ни направления.

– Знаешь, в чем твоя настоящая ошибка? – сказал Юсупов. – Ты живешь не ради себя, а ради одобрения других. Всеми действиями ты добиваешься внимания, которое не дали тебе родители, и признания от придурков-одноклассников. Накануне хэллоуина ты спросила меня, как я могу думать о вечеринке, когда на хвосте охотники, мой поехавший братец и мутный Дмитрий. Так вот мой ответ – здоровый эгоизм помогает выжить. Может мы сегодня умрем, так почему бы не повеселиться?

То ли нервы сдали окончательно, то ли неприятности и правда сближают, но Юсупов и Софья расхохотались как пьяные. Теснота помещения, прохладный пол и шершавые коробки уже не казались такими удручающими.

Софья положила голову на плечо Юсупову и спросила:

– Есть хоть какие-то предположения, кому мы на хвост наступили?

– Ты совсем недавно обрела популярность, ну а я – еще та вишенка на тортике. Так что круг поклонников – весь земной шар. Но я склоняюсь только к одному фанату.

– Твой брат? Но зачем ему я?

Юсупов поиграл с пальцами Софьи и ответил:

– Может ты все же покорила его сердце?

За дверью шаркнули ботинки. Заскрежетал ключ в замке. Софья напряглась и сжала ладонь Юсупова. Тот медленно поднялся. Дверь приоткрылась.

– На выход, Ваша Светлость.