Текст книги "Полшага до неба"

33

Когда распорядок твоей жизни вовне расписан по минутам, ее течение перестаешь замечать. Реальностью становится совсем другое. Особенно когда ты дракон больше, чем человек, – ибо человека в тебе почти не осталось. Реальность вне дракона становится ненужной. Но иногда напоминает о себе, а это уже неприятно.

– Маард, проснись. Ну давай же…

Голос Греты нетерпеливо звенел над ухом. Маард с трудом сообразил спросонья, что слышит ее не в наушниках. А когда понял – насторожился.

– Ты зачем пришла?

Щелкнула застежка, удерживающая ремешки шлема, через мгновение голове стало непривычно легко, глаза резанул яркий свет. Белые стены бокса, негромко пикает датчик кардиографа, шумит кондиционер, пахнет чем-то искусственным – не то дезинфекцией, не то лекарствами. Чертов реальный мир…

– Шлем верни. Мне так лучше.

Возвращаться сюда не хотелось, в глазах все плыло – после принудительной потери четкого зрения дракона Маард казался себе слепым.

– Нет.

Она поставила рядом с ложементом стул, села. Посмотрела на Маарда. Взгляд неприятный, бегающий. Тонкие пальчики нервно барабанили по пластику лежащего на коленях шлема.

– Сколько времени? – спросил Маард хмуро. Спросил просто потому, что молчать казалось глупым.

– Половина четвертого утра.

– Ну и зачем теребить меня в такую рань? Что за срочность? – на душе скребли кошки.

Еще и гретиных проблем ему сейчас не хватало. Очередные траблы на фронтах личной жизни, наверное. Хотя вряд ли она бы принеслась среди ночи грузить его сопливыми историями.

– Маард, когда ты ел последний раз? Когда вставал в туалет, в душ? У меня от показаний твоих датчиков крыша едет, – в ее голосе прорезалась истеричная нотка.

– И ты решила это выяснить в четыре утра? С чего вдруг такое беспокойство? – Маард давил раздражение, как мог, но оно все равно прорывалось – хотя бы в кривой ухмылке, столь злящей Грету.

Она привстала, склонилась над ним. Рассыпались по плечам мелкие кудри, губы превратились в четкую прямую линию. Злится, понял Маард, просто кипит. Он улыбнулся, растворив бесящую ее усмешку в честной улыбке. Давай, Грета, рассказывай.

– Я бы тебя ударила, – если бы не твое бедственное положение.

– Мужчина остается мужчиной до тех пор, пока таковым себя ощущает. Так что ударь, не стесняйся. А еще лучше не трать время попусту. Или ты специально пришла в четыре утра дать мне по лицу? Кстати, собственно напоминание о моем положении и есть пощечина. Тебе легче?

Она резко села на место, зашуршала бумажным конвертом. Маард все еще улыбался – лишь бы не выдать, что испытывает на самом деле. Интуитивно понимал, что увидит. И не ошибся.

Распечатки с инфрасканов. Фотографии. Сидящая на входе в пещеру девочка в спортивном костюме. Сине-зеленая гамма, лицо едва можно разобрать, но… Можно. В углу фотографии оттиск маркера, дата – аккурат тот день, когда Тильда появилась в его жизни. Еще фотка – уже внутри пещеры: Тиль, спящая на сумке. И следующая – испуганная девчонка, прижимающаяся к каменной стене и нависшая над ней громада дракона.

– Что это, Гор? – сухо спросила Грета.

Улыбайся. Не показывай ей, что ты чувствуешь, Игорь. Время тяни. Каждое слово – информация. Каждая секунда – время придумать версию, которая спасет Тильду.

– Маард, где эта девушка?

– Съел, – весело сказал он. – Схарчил на завтрак.

– Не смешно. Где она?

– Грета, можешь меня убить. Я не углядел за драконом. Пока я просыпался – он ее съел. Да, мне стыдно. Я проспал такое зрелище!

Она дошла до столика у стены, положила шлем, вернулась. Ага, нервничает. Еще чуть-чуть…

– У тебя проблемы. Большие. И тебе лучше сказать правду мне, а не тем, кто придут за мной. Потому что я… я думала, что все-таки мы друзья.

Пожал плечами. Зевнул.

– Да, проблема! Ты мне не дала доспать. Голова будет болеть целый день. Я буду мрачен, и дракон плохо развлечет туристов.

– Гор, где она?

– Понятия не имею, – ответил он устало. – Испугалась дракона и убежала.

Грета молча вытащила из конверта еще несколько снимков – на сей раз цветных, протянула ему. Даже так…

– Ты покраснел, – ядовито сообщила гостья. – И кем ты себя чувствуешь после такого?

– Интересный монтаж… Кто делал? – голос предательски дрогнул.

Фотографии были сделаны с очень близкого расстояния. Либо дико навороченная оптика, либо дракон настолько увлекся девочкой вчера, что не почувствовал чужого. Либо… Ему никогда не доверяли. И он просто не знал о некоторых камерах.

– Распечатывала я, – мрачно отозвалась Грета. – И мы оба прекрасно знаем, что это не монтаж. Хватит валять дурака, Гор. Зачем ты ее прячешь?

– Тебе больше нечем заняться? – холодно произнес он. – Бабское любопытство покоя не дает?

– Я тебе помочь хочу.

– Чем?

– Думала, ты поймешь. А ты ведешь себя как идиот.

Он взял у нее фотографии. Посмотрел еще раз. Вгляделся в лицо Тильды. Невероятно. На снимках она выглядела такой счастливой… И взгляд – не бессмысленный от пережитого страха и возбуждения, а спокойный, понимающий, любящий.

– Грета, давай начистоту. Кто тебе это дал? Спишь с оператором КОНов[20]20
  Камера оперативного наблюдения.


[Закрыть]?

Она прятала глаза, крепилась, чтобы не заплакать. Маард дотянулся до ее ладони, тронул влажные холодные пальцы. Волнуется. Боится. Ясно. Чего боится – это уже дело десятое. Важен сам факт.

– Послушай. Ты меня знаешь не год и не два… Просто подумай, почему я делаю то, что делаю? И не лезь в это дело сама. Просто расскажи мне все. Хорошо?

– Гор, это идиотизм. Ты не знаешь, во что влез, – глухо сказала она.

– Ошибаешься. Знаю.

– Ее все равно найдут, Маард. И очень скоро. И тебя не…

– Если ты нам хоть немного поможешь – она уедет далеко и будет в безопасности до конца дней своих. Подумай, Грета. А вернее, просто помоги мне. Я ведь никогда тебя ни о чем не просил. Теперь прошу.

Она снова мерила шагами бокс. Что еще?

– Послушай…

– Слушаю.

Грета подошла, опустила ладонь ему на лоб, погладила.

– Я тебя не узнаю. Пять лет назад, когда ты начал работать с драконом, и то, что сейчас… Тогда ты сдал бы ее, не задумываясь. Потому что она убийца. Ты же ненавидишь убийц!

– Ненавижу! – четко проговорил он. – Поэтому помогаю девочке. Ты сейчас говоришь чужими словами. Скорее всего, словами того, кто приговорил Райнера и его дочь. Неужели ты веришь, что этот ребенок убил отца?

– А почему нет? – раздраженно воскликнула Грета. – Раз у «ребенка» хватило ума спрятаться, использовать тебя, то…

– Грета! – он повысил голос. – Включи мозг! Какое «использовать»? Кого? Она про меня даже не знает.

– Зато знаю я, – перебила она его.

– Если бы только ты, – он вздохнул. – Знает еще кто-то. Кто-то, кто сделал снимки, кто нарушил инструкции, не передав фотографии охране сразу… Кто-то, кому может быть плохо, если он попробует обидеть девочку.

– Ты мне угрожаешь? – оторопело спросила она.

Усилием поднял руку, перехватил ее за запястье, поцеловал пальцы.

– Леди, как я могу – Вам?.. – и уже серьезно и тихо: – Ты меня знаешь. Грета, ты мне очень дорога. Я тебе не враг. Помни это. И еще: ты ведь тоже знаешь, что она невиновна.

– Плевать мне на нее, Гор. За тебя страшно. Ты себя-то не сможешь защитить, не то, что ее.

Он промолчал. Хотелось думать, что она ошибается. Грета вернула ему шлем и направилась к выходу. На пороге обернулась и спросила нарочито-равнодушно:

– Слушай, мне одно любопытно: с кем она все же трахается – с тобой или с драконом?

Щелчок застежки под подбородком. Опустить щиток, нажать кнопку на подлокотнике. Несколько секунд тишины – до тоненького свиста внутри черепной коробки – и привычная темнота перед слиянием. Ответ ушел вовне, в ту реальность, о которой он предпочитал вспоминать как можно реже:

– С тем, кого любит.

И все осталось где-то в не-здесь. Постепенно всплыли звуки – сонное сопение ящера, ветер за стенами пещеры. Потом запахи – горьковатый запах листвы, еле уловимый запах цитрусов – от волос спящей под крылом Тильды.

«Мой храбрый рыжик», – подумал Маард с нежностью. Хотелось сунуть голову в теплое подкрылье и прикоснуться к Тильде, но не хотелось ни дракона будить, ни ее. Осень. Лучше спать в тепле – долго и безмятежно. И чтобы снились сны. Обязательно о море и лете. Положительно от любви глупеют. Вот только быть влюбленным дураком теплее, чем мертвым отморозком.

Задремал. Виделись отрывки далекого детства, не то пустырь, не то вскопанное поле, отсветы пламени… Хаотичный наплыв образов, хлопание крыльев, суматошно пляшущие блики. Край белого плаща, забрызганный грязью, апельсины в пыли у обочины… Тихая песня – слов не разобрать, а смысл до того прост и искренен, что спазмом сжимает горло.

Проснувшийся ящер шумно зевнул и потянулся. Маард открыл глаза. Тильда пошевелилась, и дракон заботливо приподнял крыло.

– Доброе утро, Маард!

– Доброе утро, принцесса. Замри – посчитаю веснушки на твоем курносом носу.

Звонким бубенчиком – смех. Дракон громадным котом подставил широкий лоб под ладонь – гладь!

– Как в тебе помещается столько восторга, рыжая? У тебя фабрика по восторгопроизводству внутри, а?

– Неее… – протянула она, почесывая ящеру брови. – У меня не получается на тебя иначе реагировать.

– На меня или на него?

Она оперлась подбородком на драконий нос, прищурилась. Ящер воспользовался моментом, изловчился и лизнул ее шею.

– Маард… ты же знаешь ответ. Я вас различаю. Очень четко. Когда кто-то из вас ласкается – точно знаю, кто. Он – большой молодой зверь. А тебя я…

– Ни слова. Пожалуйста, – перебил девушку Маард и поспешил примирительно добавить: – Давай завтракать.

Посыпанные сахаром запеченные яблоки, крекеры и вода из родника неподалеку – «птичий корм», как называл это Маард. На сколько хватит запаса продуктов в сумке? У Тиль кредитка, можно ночью метнуться до круглосуточного магазина на стоянке… но в подобных магазинах рядом с парком их ждут. Стоит только активировать карту – и через пять-десять минут в магазине уже будут вооруженные охранники. Или без шума – выстрел снайпера откуда-нибудь со стороны. Черт! Снайпер… Впрочем, зачем такие сложности? Честные полицейские и один нечестный в участке. А можно и все по чести сделать, кто поверит убийце?

– Тиль, я тебя попрошу кое о чем, хорошо?

Она обратила к нему перепачканную печеным яблоком мордаху:

– Не пихаться по ночам?

– Я серьезно. Пихайся, сколько угодно. Только выслушай. Тиль, это важно. Я очень хочу, чтобы с тобой ничего не случилось. Чтобы ты жила долго и счастливо. И я сделаю для этого все. Только помоги мне сама. Я тебя очень прошу: без меня – никуда. Это то, от чего зависит твоя жизнь.

Рыжая побледнела, молчала с минуту.

– Маард, скажи… уже началось, да? Меня приговорили?

Она встала, подошла почти вплотную к дракону. Обнял крылом, прижал к себе.

– Нет.

– Не ври.

– И не пытаюсь. Пусть это будет называться осторожностью.

34

Неделя прошла, так и не принеся никаких результатов. Из всей четверки только Маард смог провести модели до объектов и заснять их. Дважды. И оба раза дались ему ценой невероятных усилий. Разбитость и головная боль держались несколько дней. Резко упало зрение: стало очень трудно сфокусировать взгляд на мелких деталях на расстоянии. А когда обычно пунктуальный и обязательный Маард проспал утреннюю тренировку и завтрак, Джон До забеспокоился и велел в приказном порядке пройти медосмотр. Пришлось подчиниться и сдаться в лапы медперсонала.

Процедура, обычно занимающая минут пятнадцать, растянулась на два с половиной часа. Обилие тестов, датчиков, проб с нагрузкой и тщательнейший осмотр с макушки до пят утомили Маарда едва ли не больше тренировок. Когда врач сообщил ему, что с осмотром покончено, он вылетел из медблока, даже не поинтересовавшись результатами обследования. Все равно медики со своей терминологией могут быть приравнены к инопланетянам.

– Ну что сказали? – полюбопытствовал заглянувший на партию в нарды Алекс.

– Здоров, годен, – ровно отозвался Маард.

– Значит, мы все просто слегка перенапряглись. Ничего, – Ромеро с энтузиазмом хлопнул себя по коленям. – Завтра возвращаются наши отпускнички, а мы сваливаем отдыхать.

– Джульетте позвонил?

– Конечно! Ждет уже. Соскучилась…

– А сам-то, – подмигнул Игорь, вытаскивая из ящика стола доску с нардами.

Алекс мечтательно улыбнулся.

– Я вчера Грету готов был за шиворот от телефона оттаскивать. Меня Джул ждала, а она болтала час – не меньше.

– Она скучает по дому.

– Слушай, как думаешь, у нее есть кто-то? Ну, кроме шефа, само собой? – оживился Ромеро.

– У нее дочь, – коротко ответил Маард.

– Ого… А не скажешь, свеженькой штучкой выглядит!

– Ей двадцать. Или двадцать один, точно не помню.

– Самый сок. Она трахается с Полем. Ты знаешь?

– Меня это не касается.

Внезапно Алекс побледнел, резко осел на койку и спрятал лицо в ладонях. Маард помедлил мгновение, потом подошел к парню и потряс за плечо.

– Ромеро, ты что?

– Пройдет сейчас… Голова закружилась, – еле слышно ответил Алекс.

– Воды?.. – Маард встревожено глядел на капельки пота, выступившие на лбу товарища.

– Не надо, – едва слышно откликнулся Алекс.

Маард открыл окно, впустив в комнату уличный зной. Жарко, но… А вдруг?

– Ты как?

– Лучше. Это пройдет. Прихватывает иногда.

Спустя пару минут Алекс пошевелился, выпрямился, убрал руки от лица. Посмотрел на встревоженного Маарда и, поморщившись, сказал:

– Ерунда. Все уже в норме.

– Что это было? – сурово спросил Маард.

– Сердце сбилось. Оно так иногда… – Алекс вяло махнул рукой.

– Медики в курсе?

– Про сбои – да. Про обмороки я не говорил. Вдруг меня Джо в лазарет упрячет?

– Стоп. Обмороки? – похолодел Маард.

Алекс помрачнел, встал, задрал футболку. На левом боку красовался здоровенный лиловый кровоподтек.

– Вчера упал вечером. У себя же в комнате, о стол ушибся. Как случилось – не помню. Отключился – и все. Видимо, переутомление. Больше спать нужно, – Алекс чуть улыбнулся, как будто извиняясь за свое поведение.

Вот так дела. Нешуточные проблемы у парня, видимо.

– Давно это с тобой? – уточнил Маард.

– Не очень. Месяца полтора где-то. Маард, только молчи, ладно? – улыбка сползла с лица друга.

– Я-то смолчу, но тебе от этого лучше не будет, может, все же… – начал Игорь.

– После отпуска скажу. Мне нужно к Джульетте, пойми, хорошо?

Да все я понимаю, подумал Маард. Даже помирать поползешь к ней. Влюбленность – зависимость похуже наркотической. И кому-то дает силы, а кого-то опустошает. Никогда не угадаешь, кому что выпадет.

– И жили они долго и счастливо… – вырвалось по-русски.

– А? – встрепенулся Алекс.

– Ничего. Мысли вслух, – ответил Маард.

К вечеру начали возвращаться «апостолы». Довольные, отдохнувшие, полные впечатлений. Холл снова наполнился смехом, шумом, звуками торопливых шагов. Соскучившийся без общения Ромеро после ужина присоединился к компании, а Маард предпочел остаться в стороне. Для этого пришлось уйти прочь от корпуса и бродить в одиночестве по базе.

Жарко. Хотелось окунуться в море. Прохладное, надежное. Избавиться от тяжести в теле, ставшего привычным напряжения. Закрыть глаза и расслабиться. Не видеть скачущих перед лицом шариков-моделей, не слышать в наушниках голос Джо. Хоть ненадолго перестать чувствовать себя лабораторной крысой.

Сколько их еще здесь продержат? Когда создатели проекта поймут, что зря теряют время? Чего они добиваются? Если добиваются вообще.

«Успокойся, Маард, – сказал он сам себе. – Не пытайся думать за того, кто думает за тебя. Ты же понятия не имеешь, что вам, кроликам подопытным, еще уготовано».

Гулял до темноты, пока не начали ныть от усталости ноги. Вернулся в комнату, лег на неразобранную койку и уснул. Под утро слышал сквозь сон взволнованный голос Греты в коридоре, но не нашел в себе сил проснуться.

Разбудил грохот кулака по двери. Маард, зевая, открыл. В комнату ввалился бледный и расстроенный Алекс.

– Одиннадцатый час, – сообщил он.

– И что? – сонно буркнул Маард.

– И мы никуда не едем.

Ромеро сел на стул и уставился на Игоря.

– Не тяни. Что случилось-то?

– Уилл погиб. Обстоятельства выясняются, но Джо на всякий случай велел всем оставаться на местах.

– Та-ак… Какие-нибудь подробности знаешь?

Алекс неопределенно повел плечами.

– Умер в самолете по дороге, возвращаясь к нам. Все, что нам сказали. Джо вызвал сюда ответственных за проект, будут разбираться.

Сон как ветром сдуло. Вот это уже серьезно. Молодой здоровый парень – и такой исход. С чего? Что случилось?

– Так. Где Джо?

– У медиков. Ждет результатов вскрытия.

– Ясно. Остальные как?

– Выйди, посмотри, – угрюмо отозвался Алекс. – Кстати, нас просили собраться в кабинете Джо. Вот я за тобой и пришел.

В коридорах было тихо и безлюдно. Шаги отдавались тяжелым эхом. В случившееся не верилось. Не верилось и в случайность. «Что-то не так, – ворочалось в мыслях. – Здесь что-то не так…» Думай, Маард. Сопоставь факты. С вами что-то происходит, все же прав Себастьян. Хотя, ты можешь и ошибаться. Неизвестно же, что случилось с Уиллом. Может, была слабина в организме. Может, отравился чем. Спокойно, Маард. Рано делать выводы, факты нужны. Пока маловато данных для анализа. Смотри, слушай, думай.

В кабинете Джо царило молчание. Собрались все десять человек. Хмурые, некоторые испуганные. Грета сжалась в углу. Выражение лица такое, словно она одна во всем виновата. Маарду кивнули – хоть какое-то приветствие. Он прошел, сел возле Греты – на случай, если ей понадобится присутствие друга рядом. Минут через сорок пришел Джо. Сел за стол, задумчиво поглядел на собравшихся операторов. Вид у шефа был осунувшийся, подавленный, помятый… какой угодно, только не уверенный в себе.

– Значит, так… – начал он и умолк.

«Слова подбирает», – подумал Маард. Тяжело сообщать плохие новости. Особенно когда люди надеются услышать хоть что-то хорошее.

– Не тяните, мистер До, – негромко сказал Поль. – Мы уже поняли, что дела так себе.

– Мягко говоря, Поль. В общем, главное, что я хотел вам сообщить: по факту смерти оператора начато расследование. Это значит, что никто базу не покидает. Занимаемся каждый своим делом и ждем гостей. Я сообщил руководству проекта о происшествии, к нам выехали разработчики. Это то, что я обязан довести до вашего сведения.

Джо вздохнул, чуть ослабил галстук. Посмотрел на «апостолов» устало.

– Какие есть вопросы?

– Что на вскрытии? – спокойно спросил Маард.

– Инсульт, – шеф потер переносицу. – Если кто-то разбирается в тонкостях медицины – ишемический.

– А пояснить можно? – спросил кто-то.

– Произошло нарушение кровоснабжения мозга. Так понятно?

«Апостолы» дружно угукнули.

– Джо, еще вопрос, – подал голос Себастьян. – Какова причина случившегося?

– Еще раз: инсульт, – в голосе Джо скользнуло раздражение. – Я же сказал. Или не один я не спал ночью?

– Мы не тупые, – глухо сказал Алекс. – Себ спрашивает о причинах инсульта, если вы не поняли, мистер До.

«Апостолы» зашептались. Смело, подумал Маард. Хотя, если подумать, парень ничем не рискует. Отпуск с любимой ему в ближайшее время не светит, а испортить и без того напряженные отношения с шефом в такой ситуации уже не страшно. Все равно хуже не будет. Пусть выпустит пар.

– Ромеро, если считаешь себя умнее других, могу предоставить прекрасную возможность объясниться с руководством проекта. Если мое предложение тебя не прельщает, будь другом – выбери другое время, чтобы сношать мне мозг. Так, все свободны. Маард, останься на минуту. Грета, сделай мне кофе, пожалуйста. Засыпаю на ходу.

Когда за последним «апостолом» закрылась дверь кабинета, Джо устало потер глаза ладонью и перебрался на низкий диван. Бросил на Маарда взгляд, кивнул.

– Угу. Такие дела. Хоть час бы поспать, Гор. Сейчас начнется… Слушай, какое дело. Среди этой приезжающей толпы есть одна особа с запросами – Ингрид Ларсен, физиолог. Я не знаю, что у нее с головой, но она просила, чтобы здесь ей обеспечили телохранителя. Я ей битый час объяснял, что тут безопаснее, чем у господа Бога в кармане, но она уперлась. Пришлось пообещать, что за ней тут приглядят. Могу я поручить эту одержимую тебе?

Маард пожал плечами. Надо – поручайте, говорил весь его вид. Мне не трудно. А на самом деле это даже хорошо. Если дамочка из разработчиков – значит, владеет информацией. Может, удастся разобраться в ситуации.

– Когда приезжают?

– Завтра утром.

– Хорошо.

– Спасибо, Гор, – вымученно улыбнулся Джо. – До завтрашнего утра можешь быть свободен. Тренировки я отменил, так что отдыхай.

35

Щелкали о стену пещеры камушки – один, другой, третий. Пауза – пока Тильда снова соберет их в горсть, пока усядется у противоположной стены. Снова щелчки…

Снаружи второй день шелестел дождь. Дракон большую часть времени спал. Тильда была вялой, малоразговорчивой и откровенно маялась от скуки. Маард ничем ей помочь не мог – потому тоже молчал и не лез. Ему-то не привыкать молчать сутками и дремать. Шестой год дракону, как-никак.

Щелк, щелк, щелк… Встала, сделала два шага вперед, наклонилась, сверкнув полоской бледной кожи между штанами и задравшейся курткой. Вернулась на место, села. Снова равнодушное «щелк, щелк, щелк»… Как наказанный ребенок, подумалось Маарду.

Ящер по-собачьи подполз к Тиль, улегся и принялся сосредоточенно наблюдать за скачущими камушками. Маарду показалось, или дракон тоже решил поиграть?

– Тиль, возьмешь нас в команду? – миролюбиво спросил он.

Рыжая усмехнулась.

– Как ты себе это представляешь?

– Кидай нам, а мы уже о стенку.

Девушка прицелилась, подбросила камушек в воздух. Зверюга подпрыгнула и радостно хватанула камень пастью.

– Фу! – заверещала Тильда. – Это не еда, плюнь!

Подлетела к дракону, засунула руку в пасть чуть ли не по локоть. Ящер попятился, Маард не удержался от хохота – уж очень забавна сама ситуация и смешно выглядит девчонка.

– Дурак! Он же подавится! Ну что ты смеешься? Как отрыгнуть эту штуку обратно?

– Ой-ой… Хватит! Уморишь меня, а он точно подавится тобой! – от смеха Маард едва не заикался. – Сцена года: принцесса насильственно отправляет себя дракону на съедение!

Подсечка хвостом – Тильда шлепнулась в подставленное крыло. Дракон заурчал и потерся носом об ее живот.

– Аааа! Я щекотки боюсь! – вопила рыжая, извиваясь. – Изверг! Не надо! Маард! Ааааай!

– Это не я, – вкрадчиво ответил Маард. – Это драконова месть!

Хотелось ее как-то встряхнуть. Чтобы не казалась куклой. Ведь помнил же, какая она, когда смеется… Когда валяется в земляничных листьях. Когда печет рыбу на раскаленных драконьим дыханием камнях. Когда засыпает под крылом, доверчиво прижимаясь к боку. Губы мягкие, нежные вспомнил. Замер.

«Хватит, дружище. Хватит», – обратился к дракону. Осторожно убрал морду. Посмотрел на раскрасневшуюся довольную девчонку.

– Все, Тиль. Все. Больше не буду.

Она выползла из-под крыла, почесала ящеру брови. Зверюга откликнулась довольным посвистыванием. Мало ему надо для счастья…

– Тебе со мной скучно, Маард?

Он растерялся. Любит она неожиданные вопросы.

– Я привык один, маленькая. А вот тебе явно скучновато.

– Осень, – коротко ответила она.

– Ты не любишь осень?

– Нет. У меня как осень, так что-то плохое происходит. Хотя мне нравится время листопада. Завораживает. Но за теплыми красками стоит что-то холодное и неживое.

Тильда снова хмурилась. Еще раз пощекотать? Не пройдет.

– Давай просто поболтаем? – предложил Маард. – А то сидим тут, киснем. Расскажи что-нибудь. Мне тебя слушать нравится. Просто говори. А я буду слушать.

Маард усадил дракона на задние лапы, крыльями притянул Тильду к себе. Рыжая вздохнула, сосредоточенно потерла кончик носа.

– Вот незадача… И не припоминается ничего. Все хорошее было давно – в детстве. Когда сказки, поездки за город, вечера с мамой, походы в театр… А потом все как-то резко закончилось. Я заболела. У матери вся жизнь из-за меня под откос пошла. Парень, с которым она жила, плюнул и ушел. Он неплохой был вообще-то… А я много времени отнимала. Потом был еще один бойфренд, еще и еще… Они у нас не задерживались. Я понимала, что в этом моя вина, пыталась хоть чем-то сгладить, искупить. Я училась лучше всех, поступила в универ. Не шлялась по компаниям, не курила. Была хорошей дочерью. Старалась лишний раз ни матери, ни ее мужчинам на глаза не попадаться.

Девушка поежилась, замолчала. Забилась глубже под крыло – в тепло.

– В старших классах пыталась жить самостоятельно. Подрабатывала в местных кафе. Посуду мыла.

– Золушка ты моя.

– Вроде нее. Только на принцев не везло. Принцы любят веселых и ярких. А я никакая.

Дракон сунул голову под крыло, осторожно потянул Тиль за капюшон куртки.

– Отставить обреченность! Выберемся, маленькая. Я же тебе обещал. Нам чуть-чуть продержатся – и придут те, кто увезет тебя в безопасное место. Там у тебя будет новое имя и новая жизнь. Уже скоро, Тиль.

– А ты? Ты уедешь со мной?

Начинается, подумал Маард с тоской. Дальше слезы, истерика, психоз. Надо выкручиваться. Это бег по кругу. По натоптанной колее. Сворачивать. Только куда и как? По бездорожью?

– Тиль, я догоню тебя по пути. Просто закончу дела и догоню. Договорились?

Долго молчала. Думала, хмурилась. Судя по всему, искала подвох. Все правильно. Только что ты ответишь на это, рыжая?

– Если ты меня обманешь…

– А если нет? Я вернусь. Но не сразу. Я же на работе.

Тильда обняла ящера за шею, уложила тяжелую голову себе на плечо. Пальцы погладили нежную складку на горле – там, где почти сразу начинались прочные костяные пластины. Зверь довольно пофыркал, зажмурился. Маард замер, улавливая ее прикосновения где-то далеко, за километры.

Нежная моя, откуда в тебе столько ласки? Неужели некому больше отдать? Почему именно ему? Или дракону? Кто из них все это заслужил, чем? Странно. Почему раньше он не замечал этого, а еще считал себя знатоком женской души? И вот. Какая-то девчонка, маленькая и… Шевельнуться страшно, слово сказать. Шаг до края. Не для меня ты, рыжая. Я такого счастья не заслуживаю. Поздно… совсем поздно.

– Мы с тобой уедем. Туда, где тепло и вечное лето, – уверенно заговорила девушка. – Будем жить у моря. У тебя будет пещера в скале, а у меня – коллекция ракушек. Я ныряю хорошо, знаешь? Мы будем валяться на песке целый день и есть рыбу. Я тебе буду печь мидий на камнях. В них иногда попадаются жемчужины. Ты ел мидий?

– Ел…

– Вооот… А еще рядом с пляжем будет лес. Тропический. Там дополна фруктов. Ты будешь меня подсаживать на деревья, а я – собирать всякую вкуснятину. И буду липкая от сока.

Чуть изогнуть шею, лизнуть девчонку в щеку. Тиль улыбнулась.

– Ласковый мой…

– Тии, а если ты с пальмы свалишься? С кем я останусь? Необитаемый остров, там никого не будет, кроме нас, – он нес откровенную чушь, лишь бы она не думала о грустном.

– А я не свалюсь. Ты меня сбережешь. Когда ты рядом, точно ничего не случится.

Хорошо бы так, подумал Маард. Клонило в сон. От прикосновения бережных пальцев к черно-серебряной броне внутри разливалось тепло. И совершенно щенячья, недраконья нежность. Как раньше, когда ласкали тело нежные женские ладони – маленькие, до последней линии родные. Не сдержал вздоха. Как ни ставь себе запреты, как ни проси забыть, как ни карай себя за всплески в памяти, – прорывается. Не оставить прошлого за сотнями дверей. И решетки не сдержат… Лишь холодная стена воли. Да и она изредка дает трещину.

– Грустишь…

– Это так, Тиль. Старое. Прошлые жизни, маленькая.

Она помолчала, потерлась щекой о серебристые пластины на мощной груди ящера. Маард приготовился услышать вопрос, на который лучше не отвечать.

– Я знаю, ты не захочешь рассказывать.

– Лишнее. Там не было ничего хорошего. Поверь.

– А любимая?

– Тиль…

Она отошла от ящера, выглянула из пещеры. Кап-кап-кап… Осень, рыжая.

– Прости меня. Я слишком любопытная и тебя мучаю, – покаянно сказала Тильда, не оборачиваясь.

– Да нет. Просто я как-то отвык говорить. А о личной жизни и подавно.

– Значит, не просто была, а есть… – тихо произнесла девушка, усаживаясь на свое любимое место у стены.

– Что?..

– Мысли вслух.

– Тогда слушай, – вздохнул он. – Она действительно была. И осталась в прошлом. У нее муж, прекрасные дети. А я ничего не смог ей предложить.

– А предлагал?

– Ну… – Маард задумался. – Она все решила за нас. А я не стал разубеждать.

– Потому что думал, что нечего предложить? Знаешь, ты неправ. Какой бы она не была независимой и самостоятельной, она наверняка ждала от тебя шага. Женщины так устроены.

– Не всегда это верно, Тиль. Только в сказках богатая дама может уйти к бродяге. Миром правит расчет.

– Ты бродяга?

– Почти. У меня нет своего дома. И почти нет ничего своего.

– Все равно дело не в деньгах, – упрямо тряхнула вихрами девчонка. – Ты сказал, у нее дети?

– Трое.

– Она выбрала их, Маард. Их будущее. Видимо, муж хорошо ее обеспечивает. Женщина – она самка и мать. Когда побеждает материнский инстинкт и рационализм, личную жизнь пускают под откос. Вот у моей матери с точностью до наоборот. Потому я и вижу через этот контраст, как должно быть.

Снова защелкали по стене пещеры камушки.

Маард задумался. В словах Тильды определенно было рациональное зерно.

– Тии, я жуткий тип на самом деле. Вот она и предпочла со мной не связываться.

– Ага, – безэмоционально отозвалась рыжая. – А в глубине души ты убеждаешь себя в том, что твоя девушка смалодушничала. И что ты хороший. А я как дура ее защищаю. Женская солидарность типа.

– Я страшный дракон. Не один десяток девственниц съел на своем веку. Они умоляли о пощаде, – Маард старательно уводил разговор в сторону.

– Я не девственница – потому ты меня и не съел, да? – ухмыльнулась девчонка.

– Тебя я на сладкое оставил. Потому что кормили только девственницами. А такими, как ты – ни разу. Вот я и растягиваю удовольствие.

– Что, серьезно?

Наконец-то она заулыбалась. Ключик найден. Нести ахинею и всячески уводить от темы.

– Вот те крест, то есть хвост! Ты пахнешь по-особенному… А еще те предыдущие на меня с кулаками не бросались. Поплачут, поноют – и спокойно позволяют себя съесть. А тут такой отпор получил… Восхищен.

Растаяла. Забралась лежащему дракону на спину, принялась гладить.

– Хитрый ты, – усмехнулась Тильда. – Знаешь, чем пронять. И мне это так в тебе нравится!

– Хочешь сказать, рыжие – бесхитростные?

Шлепок по шее. Легкий, дразнящий. Все, порядок.

– Мы достойная парочка, не находишь?

– Еще какая! – с жаром подтвердил Маард.

Смех. Ощущение ласковых касаний. Блаженство…

А минут через десять пришло сообщение от Греты.

«Сижу с тобой рядом, смотрю. Тебя мимика выдает, Маард. Хоть слов не слышно – кто может читать по губам, раскусит тебя запросто. Ты не боишься, что это вижу не только я?»

Усмехнулся. Быстренько набрал в ответ: «Тебя стали волновать мои фантазии? Что-то не так у тебя в личной жизни, Грета, раз ты стала ко мне присматриваться».

«Я знаю, где дочь Райнера».