Текст книги "Полшага до неба"

21

«Она не умрет. Если я это сделаю, она будет жить. Да, предательство, да! Но бездействие – это убийство».

Маард запросил через поисковик номера телефонов ближайших полицейских участков и медпунктов. Проще полиции – они смогут забрать Тильду отсюда, у медиков вряд ли есть вертолет. Иначе в пещеру не добраться. Холодком прокралась мысль: а сколько девочка проживет в неволе и не получится ли так, что он сам сдаст ее заказчикам убийства отца? Стоп. Надо максимум свидетелей, выходит. Спасателей вызвать? Они вечно толпой носятся. Да и среди них вероятность присутствия «засланного казачка» гораздо ниже, чем в полиции. Все верно. Много шума, может быть телевидение. Вот только корпораты достать смогут и в госпитале. А там… Кубик воздуха в капельницу и… Стало еще страшнее. Выхода не видно, вот что плохо. Бессилие.

В какой-то момент он хотел обратиться за помощью к куратору. Остановила одна мысль: куратор – один из сотрудников НайнФлэгс. Неизвестно, на чьей он стороне. Он может прекрасно знать о том, что Тильда невиновна – и при этом сдать ее как убийцу. И ни о каких больницах речи уже не пойдет.

Пока он думал, открылось диалоговое окно с Центром.

«Маард, не надоело бездельничать? Тебя тут ждут, давай работай», – Мэт, как всегда, вовремя. Так хотелось приложить его хорошим, крепким словцом… но Маард вспомнил о спящей под крылом Тильде и промолчал.

– Куда лететь? – спросил сухо, переключившись на голосовую связь.

– В центр парка, приказ – красиво приземлиться на специально для тебя подстриженный лужок, – в голосе оператора скользнула издевка.

– Вас понял. Проверю, насколько качественно ты постриг газон, Мэтти, – не выдержал Маард.

– Пошел! Вперед! – возмущенно заблажил координатор.

Маард свернул окно диалога. Вдох. Выдох.

– Что ты, Маард? – зашевелилась под крылом Тильда.

– Маленькая, мне надо на пару часов тебя оставить. За это время я постараюсь придумать, где взять лекарство. Ты обещаешь не волноваться?

Она не ответила. Заглянул под крыло – отвела глаза. Выбралась, помогая себе слабыми руками, села на одеяло.

– Лети. Со мной ничего не случится. И… не надо лекарство. Тут нужно весь имплант менять. Я не смогу рассчитать себе дозу самостоятельно. Я просто ее не знаю.

Проверил, есть ли в термосе вода. Посмотрел на Тильду еще раз: вроде ничего… Не лучше, не хуже. Только взгляд фальшивый. Колючки прячет старательно. Боится. Словно чувствует, к чему Маард такой задумчивый.

– Тиль, я вернусь. Я тебя не брошу. Ты мне веришь?

– Верю.

Весь ее вид говорил: «А что мне еще остается?». Захотелось ободрить ее хоть как-то, но… «Я попрошу Грету прислать спасателей. Именно Грету. И полететь к ней самой. Она не обидит девочку – это точно. И Тильда испугается меньше, быть может…»

Он поплелся к выходу.

– Маард!

Дракон обернулся и тихо выдохнул: «Тии…» От этого звука у Маарда холодок пробежал по коже. Нет. Не колебаться. Решил – делай.

– Маард!..

Повисла на шее. Подтянулась, одной ладонью коснулась драконьего носа. Отступила на шаг, пошатнувшись, едва удержалась на ногах, попыталась улыбнуться.

– Ты… ты чудесный. Честное слово. Спасибо тебе.

– Не за что, – буркнул излишне грубо.

Проклятие Иуды – быть предателем. Даже предателем в мыслях – и то гадко. А ведь он действительно не видит выхода. Наверное, его просто нет. Только в клинику. Или она умрет тут без специализированной помощи. У него на глазах.

Вспорол крыльями воздух, понесся развлекать туристов. Не оглядываясь. Молча гнал дракона вперед и игнорировал сообщения от координаторов.

Одна жизнь. Жизнь в подарок, данная только раз – и все, больше не будет. Хотя кто-то надеется, что все не так, но… Вера – это одно, а факты… Факты – упрямая вещь. Как ты ни крутись, что только ни предлагай взамен на время. Оно не продается. Оно само по себе. Его то не замечаешь, то оно тянется слишком медленно. А потом наступает момент, когда понимаешь: вот и край. И тебе до него – полшага. Вот так внезапно – хоп. И у тебя за плечами рюкзак с прошлым, а в руках бумажка с надписью: «Завтра не будет». И чаще куда страшнее эту бумажку видеть в руках того, кто с тобой рядом, нежели в собственных.

Маард посадил дракона в указанном месте, посмотрел на туристов. Восхищенно ахающая толпа. Семьи, парочки, довольные старики… Беспечные, отдыхающие, легкие. И никто не смотрит в свои ладони. Не задумывается. А зачем, когда есть вера в то, что это случится с кем угодно, только не с тобой и не с твоими близкими? Когда-то и он был таким же. Когда же это прошло… Вспомнился звук разрывающейся мины и забавный шелест осколков, косящих траву. И кирпичный бордюрчик. Спасение. Судьба.

Девушка лет двадцати – блондиночка в голубом сарафане – с папой, если не со стареющим любовником. Нет, это все-таки отец – с любовниками себя не так ведут. Миловидная, глаза восторженные. Кто знает, что случится с тобой через час? Кто знает, что у тебя происходит внутри прямо сейчас, когда ты не думаешь ни о чем плохом.

Толстенький пацанчик с родителями – типичная амерская хэппи-фэмили. Бриджи до колен, веснушки на пухлых щеках. Твоя мама так тобой гордится – всюду вперед пропихивает, смотрите, какое у меня сокровище… Малыш, а что с тобой лет через десять будет? Если только раньше не прибежит в школу какой-нибудь придурок с автоматом.

Мужик в белой рубахе с желтоватыми пятнами пота под мышками. Судя по суетливому выражению глаз, даже на отдыхе думает только о том, как бы не съели его маленький бизнес. Наверняка сидит плотненько на транквилизаторах, имеет проблемы с потенцией и в душе искренне считает себя лузером. А мотор-то изнашивается… Мужик, в ладони ничего не держишь? Проверь.

Лица, лица, лица… Кто из вас сейчас думает, что кому-то может быть плохо? Счастливы, беспечны, слепы… А подойди к кому и скажи: «Помоги. Сейчас девочка умирает в нескольких километрах отсюда, ее надо к врачу, но нелегально», – кто откликнется? Хоть кто-нибудь откликнется? Не испугается, захочет помочь, пойдет за драконом без всяких задних мыслей…

Никто, Маард. Никто. Мир сошел с ума. Не их ребенок умирает. Не их девчонке – полшага до края. Это не их личное пространство. Это их не касается. И тебе нечего им дать, нечего даже пообещать, чтобы хоть кто-то согласился помочь Тильде.

А если ей снова плохо?.. Вспомнил, как подхватывал девушку крылом на самом краю – и похолодел. Посмотрел на Грету. Безупречно сидящее на стройной фигуре черно-белое платье, аккуратная прическа, легкий макияж. «Лицо корпорации» одним глазом поглядывала на коммуникатор в ладони и хмурилась. Несколько минут спустя пришло сообщение от нее: «Маард, что происходит? Я смотрю на твои показатели – и откровенно волнуюсь. Что случилось?»

Хотел ответить «ничего». Но резко передумал. Переслал личное сообщение: «Поговорить. Ты и я. Как можно быстрее».

Она посмотрела на дракона с тревогой. Что-то принялась быстро говорить туристам, улыбаясь и указывая в глубь парка. Людское стадо послушно двинулось в указанном направлении.

– Джин, это Грета. Перехвати тургруппу. Я ненадолго отойду, – распорядилась она помощнице по рации.

Маард заблокировал передачу с внешних микрофонов, обратился к Грете:

– Встань позади, чтобы я тебя не видел.

Она повиновалась.

– Теперь слушай. Грета… – осекся. Дракон потянул его домой. Настойчиво, сопротивляясь оператору: не просил – требовал.

– Что у тебя случилось? Маард, ну же!

– Мне надо вернуться. Прямо сейчас. Возможно, потребуется твоя помощь. Грета, нужен маленький вертолет. Когда скажу. Все объясню после.

Она снова встала перед ним. Прищурилась.

– Что ты несешь? Какие еще вертолеты? Тебе стало скучно, и ты решил устроить учения? Маард, я вообще-то на работе, если ты…

– Все. Спасибо, свободна.

С прыжка взмыл в воздух. В спину ударил возмущенный вопль:

– Ты что себе позволяешь-то?

Хотелось что-нибудь разнести. От бессилия. Надо срочно домой – как можно быстрее. Лишь бы ничего не случилось за время его отсутствия.

Что он еще может сделать? Надо врача. И срочно. Когда человеку плохо, ему сперва оказывают помощь, а уж потом интересуются личностью. Значит, надо доставить Тиль в больницу. Машина есть у той же Греты… Стоп. Во-первых, до машины девушку нужно нести на руках. С дракона она свалится – не удержится, особенно если снова накатит дурнота. Кто ее понесет – Грета? Глупости. Да и не станет Грета ничего делать – это как раз во-вторых. Надо бы разузнать, что за напряги у нее на работе. С чего она нервная уже неделю ходит? Выговорили ей за что-то – это точно, и надо на всякий случай выяснить, за что…

Так. Все не о том думаешь, Маард. Тиль тебя ждет, а ты… «Быстрее, – обратился он к дракону. – Я тебя прошу – быстрее…» В принципе, ящер и без него несся со скоростью поезда. Даже не нужно его направлять – рвался домой.

«Маард, куда ты так втопил? Расстройство пищеварения?» – Мэт в своем репертуаре.

Проигнорировал. Отключил все сообщения, кроме экстренных.

Сосновый бор. Озеро. Луг. А там – дом. Ну же, последние сотни… десятки метров.

Тильды не было. Ни в пещере, ни рядом. Маард сорвал горло, зовя ее. Обшарил каждый уголок пещеры, искал и у озера, и у подножия горы, и к роднику летал… Девочка будто растворилась в воздухе. Ушла, забрав сумку. Или ее забрали?.. Дракон тоскливо свистел, будто скулила огромная побитая собака.

Вернулся в пещеру. Улегся, опустив тяжелую голову на одеяло Тильды. Зашелестела бумага. Копнул носом складки ткани – обнаружился выдранный из блокнота листок, испещренный ровными строчками. Долго вглядывался, прежде чем строчки сложились в слова. «Маард, не волнуйся за меня, если сможешь. Прости. Так надо было. Я не хочу создавать тебе проблемы своим присутствием. Не надо тебе мучиться с выбором. Я пойду искать по…» Ручка с закончившейся пастой лежала рядом.

Куда ж ты, глупая? Почему не дождалась, ну почему?.. Маард улыбался. Она не упала с уступа, не утонула в озере, ее никто не увез. А это значило, что он найдет ее.

Внутри крепла уверенность, что все будет хорошо. Тильда жива – это главное. Маард знает эти края чуть ли не до последнего деревца, ему нетрудно представить себе, куда пойдет девушка. Лишь бы она не сбилась с дороги. Лишь бы ей хватило сил идти. Лишь бы не проглядеть ее под пологом пестрой листвы. Он успеет. Он обязательно успеет.

22

– Здравствуйте, а вы к кому? – спросил звонкий голосок по-английски.

Маард посмотрел на открывшего дверь ребенка. Мальчонка лет шести, похожий на леннебержского Эмиля большими голубыми глазами и светлыми вихрами. На Эмиля и…

«При чем тут Эмиль?» – оторопело подумал он.

– Привет. Ты живешь тут? – вырвалось само.

– Неа! Мы тут отдыхаем, – паренек, похоже, попался с чувством юмора.

– «Мы» – это ты и мама? – на этот раз вопрос формулировался с умыслом.

– Ага, и папа еще. Они сейчас придут. Я мультики смотрю, – бойко тараторил малыш. – А вы, дядя, кто?

А действительно, кто? Правильный вопрос, парень. Потому дядя и ответить на него не может. Стоит и смотрит в твою пшеничную макушку, ощущая себя подлецом.

– Я ошибся домом, дружок. Извини, если напугал.

Голос звучал глухо, неприятно. Маард попытался компенсировать это улыбкой. Только бы мальчишка не вспомнил, что нельзя разговаривать с незнакомыми мужиками бандитского вида и не принялся во все горло звать на помощь папу. Ребенок улыбнулся – открыто и светло, как улыбалась ОНА.

– А вы любите мультики про человека-паука? Он супергерой!

– Угу, – промычал Маард. – Ну, пока.

Мальчик весело помахал ему рукой и скрылся в доме. Игорь постоял, глядя на свои ботинки. Те сияли, как обычно. Наверное, привычку чистить обувь до блеска ему вбили навсегда. Странно – даже пыль, кажется, не оседает на них. Маард медленно двинулся прочь.

«А вы, дядя, кто?» Ее улыбка, ее глаза… Почему раньше он не думал о том, что у Элен есть ребенок. Или дети… Маард вспомнил, каким сокровищем была для него добытая информация о ее имени и фамилии, покачал головой. Он ничего о ней не знает. Вообще ничего. Просто имя и даты рождения. Вот и очередное подтверждение родства влюбленности и легкой идиотии.

Под ногой хрупнула не то веточка, не то ракушка. Так вот… Была в душе какая-то надежда – и не стало ее. В один момент. А может, оно и к лучшему. Пора трезветь, лечиться, делать выводы и умнеть.

Маард спустился по лестнице и уселся на ступеньку.

Ради чего это все? Ну, приехал он, и что? Что сказал бы, встреться ему Элен, а не ее маленький сын?

– Здравствуй. Я за тобой, – беззвучно прошептал он. – Давай уедем…

Смешно. Он прекрасно понимает, как это все нелепо, глупо выглядит со стороны. И понимал раньше. Только все равно приехал. Наверное, ни на что особо не рассчитывая, кроме как еще раз увидеть ее. А теперь? Что делать теперь? Сказочник. Идиот. Романтик чертов. Бросился с головой в водоворот – и что? Куда тебя принесло? Маард зло сплюнул. Встал, резким движением отряхнул брюки от сора и быстрым шагом двинулся прочь. Так бывает, когда приходит отрезвление после долгой пьянки. Легкий и цветной мир оборачивается тяжелым, болезненным похмельем.

Ощущения сейчас были похожими. Он шел, не замечая ничего вокруг. Даже разливающийся в воздухе сладкий аромат цветов, казалось, испарился и пропал. И мир виделся почти черно-белым – словно выгоревшая старая картинка. И только совесть жгла раскаленным жалом. Впрочем, испортить он ничего не успел, наверное. А свою жизнь он испоганил уже давно, жалеть об этом поздно. Некому. Не стоит. Сам выбирал.

– Гор? – удивленно воскликнули за спиной.

Он развернулся на каблуках. Прищурился… Элен стояла в нескольких шагах от него, смотрела удивленно. Пышный бюст, обтянутый синим сарафаном, легкая косынка на плечах, влажные и потемневшие после душа волосы. Она подошла ближе, и легкий запах ее кожи проник в ноздри. Запах любимой женщины, который так долго снился ему. До боли в груди захотелось обнять ее – свою. Свою же! Маард, она здесь – ТВОЯ Элен, твоя, проснись! Нет. Есть такое слово – «нельзя».

«А вы, дядя, кто?»

Никто. Случайный знакомый. Жеребец на одну ночь.

– Привет, Элен! – скучно сказал он, надеясь, что язык не будет заплетаться, а голос – предательски дрожать.

Убрал руки за спину, расставил ноги, вскинул вверх подбородок – почти статуя часового, правда, в гражданке.

– Ты зачем тут? – в ее глазах сменяли друг друга испуг, удивление, страх…

Все, что угодно, кроме радости. Правильно – чему радоваться-то?

Теперь самое главное – не выдать себя. Не сорваться и не сказать то, что рвется наружу из самой глубины – как бы он не старался это подавить.

«Хорошо, что глаза скрывают темные очки», – подумал Маард и спокойно ответил:

– Случайно. Дела по работе. И… Мне пора. Не ожидал увидеть тебя. Рад встрече.

Теперь повернуться. И уйти. Спокойно, не торопясь. Просто уйти, держа спину ровно. Будто все происходящее столь же обычно, как ежедневная встреча с соседом по комнате.

Шаг за шагом, не видя перед глазами ничего, кроме мощеной светлым камнем дорожки, не ощущая ничего, кроме грызущей боли там, где сердце. Если бы она просто окликнула, спросила бы что-то… хотя бы какой-то пустяк. Он бы сорвался. Бросился бы назад, упал на колени – как последний дурак в дешевом кино, просил бы – не гони, дай остаться или идем со мной… Но она молчала. И он шел. Понимая, что навсегда уходит от той черты, которая делит жизнь на «до» и «после».

Потом он пил. Пил долго, стараясь забыть будоражащий аромат кожи, морщинки в уголках прищуренных глаз, вытравить мучительное желание прикоснуться губами к округлым плечам. Залить боль алкоголем. До самых краев – чтобы утонула, захлебнувшись. Швырнул карточку бармену:

– Угостить всех!

Потом был темный провал. Кислый запах рвоты. Дикая головная боль. И холод пистолетного дула у виска. Потянуть за спуск – и прекратить все это. Давай, Маард. Сможешь?

Своевременно вспомнился инструктор и его слова: «Стрелять лучше себе в рот. Так надежнее…»

Вкус металла во рту, привычный запах оружейной смазки. Чуть потянуть и… И никогда не вспомнить ее глаз? Забыть ту ночь? Кто, кроме него, еще вспомнит?

Маард откинулся на спинку стула. Сколько он просидел так, с пистолетом в руке, раскачиваясь взад-вперед? Ему казалось, несколько дней. Потом он спал. Разбудили, вопили над ухом на знакомом языке, который больной мозг отказывался понимать. Заставили встать, погнали куда-то. Джо орал – долго, пока не охрип. Маард слушал и не слышал. Он был подобием куколки, переживающей в коконе свое безвременье. Нет эмоций. Нет мыслей. Нет ничего, только мерное чередование вдоха и выдоха.

А потом туман рассеялся, и началась новая жизнь. Жизнь, в которой он не оставил места двум вещам – сожалению и памяти.

23

Держаться на ногах стало невыносимо тяжело, и Тильда села на обочину, уткнувшись лбом в колени. Мир вокруг плавился, плыл обрывками мыслей, в ушах не то шумело море, не то шелестела опавшая листва. Сознание изо всех сил сопротивлялось липкой, тошнотворной сонливости. Помогала держаться боль – судорогами сводило мышцы, пустой желудок.

Девушка грустно улыбнулась: живучая ты, дорогуша. И везучая – добралась-таки до трассы. Теперь еще капля небывалого везения – дождаться машину, уговорить довезти до ближайшей клиники. Замена гильз в импланте – дело нескольких минут. Детоксикация займет больше – пару дней. Все будет хорошо. Главное, уйти оттуда как можно быстрее: ведь по серийнику импланта ее личность установят мгновенно. Но сперва откачают, а уж потом полицию… наверное. Не о том думаешь. Все это после. А сейчас… Хоть бы одна машина проехала и остановилась.

Снова подступила к горлу горечь, накрыло ознобом. Тильда легла, скорчилась в пыли, прижав колени к животу. Ну хватит же, хватит, довольно!..

Огромный клен по ту сторону дороги стал невыносимо-ярким, заполнил собой горизонт. Медленно потек тяжелыми желто-алыми каплями по черным веткам… Капли разъедали действительность, и сквозь прорехи в ней прямыми жесткими лучами било ультрамариновое небо.

– Помогите… Помогите-еее!!! Маард!..

Визг тормозов. Где-то за гранью видимости хлопнула дверца машины. И еще раз. Неторопливые шаги.

– Что там, Тони? – донесся, словно сквозь слой ваты, мужской голос.

– Бродяжка. Кажется, жутко пьяная.

Небо отодвинулось, померкло. Запахло мужским парфюмом и мятой. Тильда поморгала, пытаясь хоть немного сфокусироваться. Над ней склонились двое – молодые парни. Один худощавый, темноволосый, смахивающий на мексиканца. Второй – тоже «латинос», плотненький крепыш с большими, по-детски наивными глазами.

– Помогите!..

Ей казалось, что она кричит. На самом деле ее даже не услышали. Потрепали по щеке.

– Эй, красавица! Давай познакомимся! Где ж ты так ужралась-то? Глянь, Брайен, а ничего себе девочка!

Наглые руки расстегнули «молнию» на куртке девушки, задрали вверх майку. Тильда застонала протестующе, попыталась оттолкнуть нахала. Смешок:

– Тю! Темпераментная! Глянь – а сиськи хороши…

– Тони, не будь идиотом. Поехали.

– Что ты дергаешься? Колеса отлично работают, мне до сих пор хочется. Помоги-ка ее до леска донести.

Девушка рванулась из последних сил, беззвучно заплакала. Ее оторвали от земли, встряхнули.

– Отличная телка, ну че ты? Хочешь сеанс любви с Белоснежкой?

Шуршала под ногами трава. Или ее несли к морю?..

– Брось. Неизвестно, чем твоя красава больна. А протрезвеет – сдаст нас. Брат, тебе что – нормальных баб мало?

Боль от удара об землю и страх немного разогнали дурноту. Склонившемуся над девушкой типу было чуть больше лет, чем ей самой. Неопрятная щетина, засаленная бейсболка, кривая ухмылочка.

– Кажется, очухалась. Привет! Думаю, ты не будешь против пары приятных минут, а рыжая? Я тебе снюсь. А снов бояться не надо… – он повернулся к своему менее решительному родственнику: – Иди, подержи ей руки!

– Сам держи! Я в тюрьму не хочу, – огрызнулся тот.

Тильда плакала, пыталась сопротивляться – молча, лишь глядя на мерзавца умоляющими глазами. Тот все ухмылялся, сюсюкал:

– Да будет тебе ломаться! Это же приятно. Хорошенькая ты, сладенькая… Я тебе больно не сделаю. Совсем-совсем, если будешь умницей и притихнешь… Твою мать, Брайен! Да придержи ты ее, я хоть резинку напялю!

Через мгновение Тильде заломили руки, сдернули к коленям штаны вместе с трусиками. Она забилась, отчаянно закричала. Удар по лицу, злобное:

– Заткнулась, ну! Брайен, если ты такой чистоплюй, принеси что-нибудь, чем ее можно угомонить. Там шприц в бардачке, остальное сам знаешь, где. Тихо, дура!

Острая боль внизу живота. И удушливая темнота – как горячий омут…

– …Далась она тебе, придурок! Вот куда ее теперь?

– А никуда. Тут останется. И уже никому ничего не скажет. Жгут давай.

Где-то рядом взвыла автосигнализация.

– Что за черт? Брайен, глянь, а…

Брайен послушно метнулся за кусты и спустя секунды вернулся обратно – с белым от ужаса лицом. В спину его подталкивал мордой черно-серебряный дракон.

– Т-тони… – обморочно вякнул парень.

Ящер опрокинул его в траву, прижал мощной когтистой лапой. «Мачо» попятился, судорожно застегивая джинсы трясущимися руками.

– Стоять! – рявкнул дракон. – Девочку бери на руки, быстро! Или я его раздавлю.

Парень испуганно закивал, подхватил Тильду с земли, закинул ее на плечо. Девушка обвисла тряпочкой, чуть приподняла голову. Маард на мгновение увидел бледное заплаканное лицо. С трудом удержался, чтобы не перенести на переднюю лапу с распростертым под ним телом весь вес своего дракона.

– Кто из вас за рулем?

«Мачо» судорожно закивал в сторону придавленного. Маард ослабил хватку.

– Ты, вставай и медленно иди к машине. Рыпнешься – превращу в живой факел. А ты неси девочку на заднее сиденье. Шевелитесь оба!

«Тии…» Бессильно свисающие вдоль тела исцарапанные руки. В растрепанных волосах запутались сухие листья. Грязная куртка задралась и открывала полоску нежной кожи… Стиснув зубы, Маард наблюдал за тем, как девушку укладывают на сиденье серого седана.

– Оба теперь встали к багажнику. Открывайте.

Четыре упаковки баночного пива, бутылки с крепким спиртным, два рюкзака, плед, бейсбольная бита… Дырявая запаска – это уже интересно. Ковырнул клыком – показался край пакета с белым порошком. А вот и лишний повод молчать.

– Девочку в плед закутать. Ее вещи – в багажник, – распоряжался Маард сухо. – Выкладывай из машины пиво и еду.

«Мальчики» послушно исполняли. Дракон волновался, тянулся к Тильде. Маарду стоило большого труда успокоить его. «Я тебя понимаю, дружище, я понимаю. Она вернется. Все будет хорошо. Только давай спокойнее».

– А теперь оба внимательно меня слушаем. Один из вас сейчас садится за руль и пулей несется в ближайшую больницу. У девочки диабет и закончилось лекарство. Второй остается со мной в качестве гарантии ее безопасности. Телефоны у обоих есть? На сколько хватит зарядки, смотрим! Три дня? Отлично. Через три дня ты привозишь девочку обратно. Сюда же. Сам догадаешься, что никто ничего знать не должен? Созвон – как только передашь ее врачам, и далее – раз в сутки. Все ясно? Пошел! А ты – за мной, с пивом и жрачкой.

Спокойствие давалось с трудом. Вот-вот координаторы разберутся с неработающей оптикой и микрофонами… и что тогда – Маард старался не думать. В последний момент заглянул в салон седана. Тильда смотрела на него из-под опущенных ресниц, тяжело дышала.

– Рыжик, все будет хорошо. Мы скоро увидимся. Верь.

Машина тронулась. Проводив ее взглядом, ящер вернулся к дрожащей на обочине «гарантии безопасности».

– Шмотье в руки – шагай вперед, в лес.

Минут через десять к мачо вернулся дар речи, и он заблажил:

– Не убивай! Все, что угодно, только не убивай!

Маард молча терпел его причитания, соображая, куда бы деть мерзавца на три дня, чтобы видеть его как можно реже, но в то же время контролировать. Первой мыслью было стреножить его пластиковой упаковкой от пивных банок и оставить в чаще леса, но от идеи пришлось отказаться – волки бы его прибрали в первую же ночь. Тащить в нашпигованную аппаратурой пещеру было бы самоубийством.

– Не убивай, а?.. – в очередной раз плаксиво протянул парень.

– А ну бегом, марш! – разъярился Маард.

Выродок, мерзавец… «Не убивай»! Загнать тебя, мразь, насмерть. Чтобы ты на страх изошел, на дерьмо, чтобы отчаянием подавился, безнадегой. Чтобы в ногах валялся – беспомощный, как девчонка, которую ты, отродье…

Не сдержался. Хвост со свистом рассек воздух, печально зашелестели, падая, три молодые березки. Парень охнул, ссутулился и трусливо припустил вперед. Уже через пару десятков метров налетел на торчащий из земли корень, споткнулся и рухнул в пестрые листья. Дракон зашипел, вытянув шею.

– Встать! Пошел дальше! Бегом, мразь!

Гнал его больше часа – до тех пор, пока под ногами и лапами не зачавкала болотная грязь. Решение пришло само по себе. Взмахнул крыльями, разгоняя надоедливых мошек, схватил мачо передними лапами и взлетел – невысоко, метра на три над болотом. Человек задергался, хрипло заорал. Снова возникло желание сжать когти. Дракон завис на месте, приблизил морду к искаженному страхом лицу, фыркнул горячим воздухом:

– Не ори. Держи крепче то, чем тебе тут три дня питаться.

Высмотрев на зеленой равнине с редкими кочками подобие островка, поросшего и чахлыми деревцами, ящер сбросил на него свою ношу – без излишних церемоний, как тряпичную куклу. Сам опустился поодаль. Сел, закутался в крылья. За спиной понеслось:

– Куда ты меня приволок? Ты под суд пойдешь, понял?..

– А на драконов распространяется закон? Меня же не существует. Меньше надо дрянь нюхать. Или колоться.

Взрыв матерной ругани. Ничего-ничего. Это от бессилия.

Заверещал сотовый. Маард встрепенулся.

– Включай громкую связь и отвечай.

Звонил брат. Тильду отвез, медики забрали ее в палату интенсивной терапии. Сказали, что состояние тяжелое, но прогноз хороший. Маард вздохнул про себя с облегчением. Успели…

– Напоминаю, говнюк: безопасность девочки – за безопасность твоего родственничка, – подытожил Маард. – Созвон утром, в восемь тридцать – сразу после обхода. Все.

Трубка пискнула, отключаясь. Маард повернулся к ее владельцу.

– Молодец. Посидишь тут пару дней. Пей пиво и думай о вечном.

– Издеваешься? – возмущенно вскинулся тот.

Дракон среагировал на резкое движение: рыкнул, подался вперед, сбил человека с ног. Парня отбросило на метр, он хлюпнулся в жидкую грязь у бережка. Маард с мрачным удовольствием пронаблюдал, как он выбирается обратно, распространяя вокруг болотное зловоние.

– Еще не издеваюсь. Воспитываю.

Подцепил клыком за ремешок оброненный телефон.

– Вряд ли мобильник понадобится тебе до утра. Сиди, размышляй, щелкай комаров.

Улетел, оставив мерзавца бессильно материться. Вовремя: несколько минут спустя координаторы наладили-таки оптику и микрофоны. Для отвода глаз дракон слетал к озеру, схарчил косулю, и только потом вернулся домой. Маард пристроил мобильник в складки одеяла Тильды, свернулся в клубок и погрузился в подобие транса.

Не отпускала, пульсировала болезненным нарывом одна мысль: он опоздал всего на несколько минут. Единственного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эти выродки сделали с Тиль. Какой же мразью надо быть, чтобы так – с полумертвой девочкой… Она же вспомнит. Она все вспомнит, когда поправится. Каково ей будет?

Вспомнил взгляд из-под опущенных ресниц. Ни боли, ни надежды, ни отчаяния – никакой. Пустота.

«Она же одна сейчас. И где-то рядом – один из этих уродов. Черт! А если и личность девочки уже установили…»

Удар хвостом по каменной стене. Ящер взвыл от боли, встрепенулся, вскинулся, расправив шипы вдоль хребта. Маард бессильно закрыл глаза. «Маленькая… я же совсем ничего…»

Три дня слились в один кошмарно-длинный. Трижды к восьми утра Маард прилетал на болото к искусанному комарами парню. На подлете к островку включал на повтор видео-обманку, записанную для прикрытия тех моментов, которые координаторам видеть и слышать было нежелательно. Садился в заросли осоки и ждал, когда зазвонит мобильный. Телефон оживал, Маард бросал его владельцу. Громкая связь, бубнящий, слегка заикающийся от волнения голос где-то за километры отсюда.

Девчонке лучше, лежит под капельницей, к ним обоим пристают с расспросами, она молчит, он тоже, так как не знает, что говорить. Ехал, подобрал попутчицу, ну стало ей плохо, ну привез в больницу… Что сам тут делает? Друзья неподалеку живут, да и девчонку жалко – вот и решил подзадержаться…

Врал нескладно, но – Маард был уверен – лишнего никому не сказал. Сухо благодарил. Мобильник коротко вякал – и умолкал. Дракон подхватывал телефон за ремешок и улетал. На швыряющегося грязью и матерящегося владельца мобилы старался не обращать внимания.

А тот из кожи вон лез, пытаясь вывести Маарда из себя. Верно говорят, что в изоляции у человека быстро съезжает крыша. Каких только эпитетов о себе Маард не наслушался… только все мимо. Игнорировал без особого труда. Лишь один раз сорвался: когда ублюдок заговорил о Тильде.

– …Тебе, псина чешуйчатая, не понять. Хороша телочка! Сиськи, как яблоки – упругие, крепкие, сладкие… А сама – как Белоснежка: мягонькая, расслабленная, послушная. Такую отодрать – сказочное удовольствие!..

Несколько минут спустя ублюдок, облепленный тиной и грязью, старательно выблевывал болотную жижу и ряску. Болото раздосадовано чавкало беззубой пастью, обиженное на Маарда, в самый последний момент вытащившего мерзавца на остров. Утопил бы. Остановило одно – холодное, как лезвие ножа: не сегодня.