Текст книги "Полшага до неба"

53

На столе забулькала, закипая, дешевая кофеварка. Тильда вздрогнула от резкого звука и проснулась.

– Доброе утро, мисс Райнер, – из кресла рядом с койкой поднялся широкоплечий синеглазый детина лет двадцати пяти. – Как самочувствие?

– Здравствуйте, Спайк, – отозвалась девушка, смущенно натягивая одеяло до подбородка. – Я в порядке. Вы всю ночь рядом сидели?

Спайк кивнул и смущенно пробасил:

– На самом деле я спал. Только это секрет.

– Конечно, – заверила его Тильда. – А где все?

– За продуктами уехали. Вам сделать кофе?

Пить не хотелось. Хотелось встать, умыться и выйти на улицу. Но последнее Аарон запретил. Как только Тильда немного пришла в себя и успокоилась, Аарон на правах старшего в группе объяснил ей простые правила:

– Послушай и запомни. Все, что делается, – ради тебя. И все, что от тебя нужно, – благоразумие. Здесь, в этих четырех стенах, мы втроем – я, Спайк и Дин – за тебя отвечаем. Круглосуточно. За пределами же этих стен защитить тебя никто не сможет. Поэтому: никаких попыток к бегству, никаких телефонных звонков. Мы побудем здесь какое-то время, ты поправишься, и тебя увезут далеко отсюда. Там ты начнешь жизнь заново – с новым именем и без прошлого. О тебе сказали, что ты не только красавица, но и умница, так что мы все искренне рассчитываем на твое понимание.

Бежать и не тянуло. Первые два дня девушка чувствовала себя настолько плохо, что самостоятельно не могла даже встать с кровати. Лежала под капельницей тихая, как мышка, и стеснялась даже в туалет попроситься – терпела до последнего. В туалет ее носили на руках – либо Дин, либо Спайк. Они по очереди дежурили возле нее и, как казалось Тильде, даже по ночам не спали. Такой надзор ее почему-то не пугал и не раздражал. Чувствовала: так надо. Так действительно будет лучше.

Запротестовала лишь один раз: когда Аарон хотел дать ей транквилизатор.

– Не нужно. Я спокойная, не плачу, гадости не замышляю. Лишнее это. Голова как одеялом обернута.

– Давай не спорить. Ты стресс пережила немалый, вдруг срикошетит…

Она не спорила. Позволила сделать укол. Лежала, смотрела в сероватый потолок, краем уха слушала, как скучно ругаются между собой жульничающие в карты мужчины, и думала о своем. О том, что пройдет несколько дней, и все будет совсем иначе. И дракон станет сказкой…

– Спайк, можно мне юбку и кофту?

– Вы встать решили? – прищурился он.

– Да. Хоть понемногу надо расхаживаться.

Парень протянул ей одежду и тактично отвернулся. Тиль натянула свитер, свесила с кровати отекшие ноги, грустно пошевелила пальцами. Живая. Повезло, в общем-то. А Маард знает о том, что она живая?

Этим вопросом она встретила вернувшегося с покупками Аарона.

– Конечно, знает, – кажется, он даже удивился ее вопросу. – Я ему сообщил сразу, как мы тебя сюда привезли. Ты не помнишь? Я ж при тебе звонил.

Девушка пожала плечами. Если уж она не помнит первых суток в этом мотеле…

– Можно с вами поговорить наедине? – попросила она едва слышно.

– Спайк, – обратился Аарон к увлеченному телепередачей парню. – Сходи за шоколадкой для мисс Райнер и за сигаретами. Автомат на рецепшене.

– Слушаюсь.

Спайка как ветром сдуло. Тильда в очередной раз отметила, какая в этой маленькой компании железная дисциплина. Кто они? Военные? Похоже. Да без разницы…

Аарон уселся на стол, отодвинув кофеварку.

– О чем пойдет речь?

Тильда замешкалась. Взять и вот так прямо сказать то, что хотела?.. Взять и сказать? Ему?

– Я… Когда мы уезжаем отсюда?

– Как только поступит приказ.

Лицо, будто высеченное из камня. Произносимое Аароном слово «приказ» звучало приговором. Окончательным и бесповоротным, не подлежащим обжалованию. Потому Тильда и боялась задать главный вопрос. Но нужно решаться. Время идет. Спокойнее. Чтобы не дрожал голос. Ты не маленькая девочка, просящая конфетку, Тиль.

– Могу я до отъезда увидеть Маарда?

– Нет.

Кровь прилила к лицу, захотелось заплакать. Не смей. Говори.

– Объясните, почему.

Аарон смотрел на нее в упор, не сводя глаз. Словно держал на прицеле.

– Потому что был приказ доставить тебя в безопасное место. И я выполняю. Я за тебя отвечаю.

– Перед кем? Кто отдал приказ?

На ответ она практически не рассчитывала, но он все же прозвучал:

– Тот, кому ты настолько дорога, что нас пригнали сюда с другого конца континента. Еще вопросы будут?

Девушка покачала головой. Навалилась резкая слабость, захотелось лечь. Она вернулась в кровать, накрылась с головой одеялом и уткнулась в тощую, пахнущую сыростью подушку. Ни Аарон, ни вернувшиеся с улицы Дин и Спайк до вечера не обращали на нее внимания. Но когда она не встала к ужину, Спайк обеспокоенно спросил:

– Мисс Райнер, вам нездоровится?

Она не ответила. Какая им разница, как она себя чувствует. У них просто приказ – привезти ее живой куда-то, где не будет Маарда. Стоп. Пока она покорно лежит и ждет, время идет. И она его теряет.

Резко села на кровати – так, что закружилась голова.

– Мне нужен телефон. Немедленно.

Троица нехотя оторвалась от просмотра телешоу и поедания пиццы.

– Кому ты собралась звонить? – спокойно спросил Аарон.

– Ему.

– Ты знаешь номер? – в голосе командира скользнула издевка.

– Вы знаете.

– Я звонить не стану. Нет телефона – это раз. И ситуация того не требует – это два. – Аарон помолчал и добавил уже мягче: – Иди поешь. Глупо бунтовать.

Девушка полоснула его злым взглядом.

– Зачем есть?

– Чтобы жить, – буркнул Дин, пережевывая кусок пиццы.

– А ради чего жить-то? Если меня уже нет. Новая жизнь, говорите? А зачем? Что я туда с собой смогу взять из того, что мне дорого? Мать, уверенную в том, что я мертва? Профессию, в которой я уже вряд ли когда смогу работать? Любимого человека, которому вы даже позвонить не разрешаете? Имя, которое у меня отнимут?

Она распалялась все сильнее, в голосе звенели слезы. Аарон молча встал, с грохотом уронив стул, сгреб девушку в охапку и выкинул за дверь – легко, как котенка.

– Пошла. Куда хочешь пошла. Ради тебя, дурында рыжая, такую кашу заварили… Решила настаивать на своем – давай! Бегом отсюда! На первом же перекрестке собьет тебя тачка, которую якобы где-то угнали. Вперед, никто не держит.

Тильда сбежала по ступенькам крыльца и пошла от мотеля прочь. Мимо голубой чашки пустого бассейна, мимо покрытого толстым слоем дорожной пыли соседского авто. Через пару минут ее догнал Спайк. Накинул свою куртку на плечи девушки, обнял одной рукой.

– Ну… не надо. Идем обратно. Не зли его. Пойми: для нас приказ – это все. А командир за тебя переживает. Очень. Даже я это вижу. Поверь. Идем.

Тильда уткнулась в теплое плечо и разревелась.

– Шиииит… – разочарованно протянул Спайк. – Давай без этого, а?

Она отпрянула, отошла в сторону и села на бордюр.

– У вас приказ, вам все равно… а у меня ничего в этом мире не осталось, кроме любви. Если бы все можно было так просто забыть, я не стала бы даже пытаться барахтаться. Хотела сдаться полиции, когда попала в больницу. А потом поняла, что… Да какая тебе разница! Я для вас просто посылка, которую нужно доставить адресату…

– Идем, – убитым голосом сказал Спайк.

Аарон встретил их хмуро.

– Значит, так. Мисс Райнер сидит и думает о своем дурном поведении, Дин отдыхает – ибо пиво пил, а мы с тобой, Спайк, едем в ближайший гипермаркет.

Как только за мужчинами закрылась дверь, Тильда осторожно спросила Дина:

– Что-то случилось?

Дин отставил в сторону пивную жестянку, пожал плечами.

– Довела командира, сестренка? Сейчас он Спайка до полусмерти заездит, – и сделал страшные глаза.

Тильда предпочла вопросов больше не задавать. Съела оставшийся кусок пиццы, попила воды и снова залезла в кровать. Так и уснула – под бормотание телевизора и ехидные комментарии Дина к какому-то шоу для домохозяек.

Разбудили ее еще до рассвета. Тильда спросонья решила, что случилось что-то непредвиденное, мигом вскочила с кровати.

– Тихо ты, – буркнул Аарон. – Давай позавтракай и готовься сидеть на стуле смирно. Это минимум час. Будем из тебя твою маму делать.

– Зачем? – испуганно сжалась девушка.

– Кто-то вчера так надрывно вопил, что по кому-то скучает, что был услышан, – Аарон поставил на стол перед ней тарелку с молоком и пакет хлопьев. – Давай умойся и поешь.

– А при чем тут мама?..

– Поедем в НайнФлэгс. И нам ведь не нужно, чтобы тебя узнали, верно? Вот и сделаем так, чтобы никто не распознал в тебе Тильду Райнер.

Полчаса спустя Спайк усадил девушку перед зеркалом, вывалил из пакета гору всевозможных кремов, коробочек с тенями и карандашей и принялся «колдовать».

– Глазки закрой и не морщись. Ага, умница. Сейчас мы из тебя красавицу сделаем! Была бледненькая девочка, а станешь смуглой прекрасной дамой. Чуть повернись…

– Когда ты со мной неофициально разговариваешь – совсем другой человек, – улыбнулась Тильда.

Спайк слегка смутился.

– Ээээ… Извините, мисс Райнер. Кисточку подержите, леди. Подбородок вверх, глаза прикройте…

– Ну, Спа-а-айк…

– Сидите смирно, мисс Райнер. Сейчас самое сложное.

Пришлось смириться и полчаса быть манекеном. Зато когда Спайк закончил и Тильде позволили взглянуть в зеркало, она себя не узнала в изящной женщине лет сорока с тоненькими бровями и красиво очерченными губами.

– А… – только и смогла сказать девушка.

– Отлично, – прокомментировал подошедший Аарон. – Теперь одевайся. Вещи вон там, в пакетах у стены. Спайк, помоги ей убрать волосы под платок.

Чулки, строгий серый костюм, туфли-лодочки, легкий осенний плащ… Да, у того, кто подбирал Тильде одежду, очень хороший вкус. И размер угадал.

– Веснушки жалко, правда, – зевнул Дин, проходя мимо Тильды. – А так – ого! – очень даже женщина.

Тиль покраснела даже сквозь слой тонального крема. Почему-то только сейчас ей стало неудобно от того, что она уже несколько дней живет в одной маленькой комнате с тремя мужчинами, при которых приходится переодеваться, которые таскали ее в туалет, когда ей было плохо, кормили с ложечки и ночами сидели рядом. Молодые, здоровые во всех смыслах парни…

– Тильда, готова? – окликнул Аарон.

Она поспешно кивнула.

Десять минут спустя ее строго инструктировали в машине:

– Слушай внимательно и запоминай. Сейчас мы доедем до места, где тебя встретит человек, с которым вы поедете в НайнФлэгс. Его имя – Джон До.

– Он не… – удивленно начала девушка.

– Не перебивай. Да. Один из самых крупных ВИП-клиентов корпорации. Ты пойдешь с ним. Как его спутница. Говори по минимуму – твой голос многие помнят. Перчатки где? Надевай. У тебя руки не сорокалетней женщины. И платок не снимай. Помни о том, что ты – солидная дама. Что ты за птица, мистер До тебе сам расскажет. Слушайся его. Он отведет тебя туда, куда ты хотела. Даст вам время. По прошествии этого времени ты должна покинуть здание корпорации. Наша машина будет на стоянке у главного входа. Все будет просто, если ты будешь умницей, Тильда.

– Я не подведу, – ответила она еле слышно.

54

На кухне звонко брызнул осколками стакан. Хлопнула дверца шкафа, зашуршал веник. Маард с трудом подавил желание пройти в кухню, обнять Ингрид за плечи, успокоить. Нет. Так будет только хуже. Не получится разубедить женщину на грани истерики в том, что ты сволочь неблагодарная, тупой мерзавец, сидящий на чужой шее и совершенно не ценящий того, что для тебя делает маленькая хрупкая госпожа Ларсен. Да и, может, права она, он действительно скотина, не ценящая добра. Все может быть.

Жаль только, что она не говорит это вслух. Ей стало бы легче. Держать все в себе и плакать в подушку – не выход. Маард попробовал представить себя на ее месте. Накатила горечь. С кухни слышались обиженные всхлипывания. Плачет, плачет… Женские слезы Маард всегда переносил с трудом. Захотелось подойти, обнять, поцеловать, помириться. Но нельзя. Жалость и ласка сейчас вызовут лишь злость и отчаяние. Тем более что у него не хватало бы сил глядеть, как она плачет из-за него.

Маард вышел на веранду, тихо прикрыв за собой дверь. Может, если не мозолить Ингрид глаза, будет лучше? Какое-то время пошататься по пляжу. Погода, правда, не для прогулок: с неба сыплет холодная морось, ветер гонит по темнеющему небу обрывки облаков. Игорь зябко поежился, поднял повыше воротник легкой куртки. В доме сейчас гораздо неуютнее.

Перешел дорогу, медленно побрел к пляжу. Показалось, будто Ингрид что-то крикнула вслед, но он не обернулся. Незачем.

В ботинках хлюпало, в шум дождя вплетался шорох гравия. Рокот океана нарастал, и вскоре заглушил звуки шагов Маарда. Игорь сел на мокрый пластиковый лежак, ссутулился, скрестил на груди замерзшие руки. Закрыл глаза. Казалось, так можно отвлечься от холода, перестать замечать стекающие под футболку капли. Это просто – не замерзать, нужно всего лишь забыть, что тебе холодно. Спасибо армии. Давно позади та страница жизни, а все спасает… Он прикрыл уши ладонями. Если согреты уши, становится теплее – еще один секрет.

Шум океана убаюкивал. Одна большая волна выметнулась на берег, другая. Если поймать ритм и начать считать, можно попытаться уснуть. В таком холоде это несложно. Он сам по себе лишает воли и сил, погружает в тупое оцепенение. Третья волна, четвертая… пятая, шестая.

Очнулся от того, что Ингрид трясла его за плечо:

– Что же ты делаешь, Гор? Зачем? Пойдем домой! – кричала она, вытирая ладонью залитое дождем и слезами лицо. – Пожалуйста, пойдем домой!

До дома она почти волокла Игоря на себе, причитала и ревела в голос. Маарду было стыдно, но он молчал. Дома Ингрид стащила с него всю мокрую одежду, принесла махровый халат, полотенца, засуетилась, набирая ванну, ставя греться чайник. Пока она носилась, Маард неподвижно сидел, уставившись в стену напротив.

Ну что ей сказать? Не просто сказать, а так, чтобы она услышала, поняла. Как объяснить свой выбор? Особенно когда ничего не хочется объяснять. И так слишком холодно от перспектив.

– Я тебя только мучаю, – сказал он вернувшейся в комнату женщине.

Она покачала головой.

– Нам обоим нужно успокоиться. Тебе – согреться. Ни слова больше, Гор. Я так испугалась…

Шумела бегущая из крана вода. Маард лежал в ванне, закрыв глаза. Ингрид сидела на коврике рядом, опустив в ванну руку, и изредка касалась Игоря. Будто боялась, что он растворится и исчезнет.

– Что будет с драконом? – неожиданно спросил Маард.

Она ответила не сразу и неохотно.

– Уничтожат. Нет оператора – никто не станет содержать опасную дорогую игрушку.

– А если я найду оператора?

– Гор… Пойми, пожалуйста, одну простую вещь, – ее голос звучал устало и глухо. – Полтора года я заставляла штат в триста человек работать ради тебя. Только ради того, чтобы ты продержался, пока я ищу способ обратить болезнь вспять. Мне наплевать на деньги, которые мы выбивали для проекта, но когда я думаю о том, сколько труда ты перечеркнул своим «нет»… Гор, объясни: неужели лучше – вот так, без надежды?

Игорь осторожно взял ее за запястье, помассировал, ощущая, как стали слабы его пальцы.

– Ингрид, а что ты оставишь себе? Нужна ли тебе моя жизнь просто как факт? – он старался говорить мягко и спокойно. – Меня не станет для тебя. Будет просто тело в ложементе. Зачем это нужно?

– Мне нужен ты…

– Я останусь. И сколько смогу, проведу дома. Здесь. С тобой. Смогу обнимать тебя во сне. Смогу видеть, как ты улыбаешься. Смогу говорить с тобой. Смогу целовать тебя. Я тебя очень люблю, Ингрид.

Она встала, высвободив руку из его пальцев. Посмотрела пустым взглядом.

– Ты сдался, Гор. Ты боишься времени. А я работаю. Каждый день. Для того чтобы…

– Я хочу остаться человеком.

Ужинали молча. После ужина так же без слов разошлись – Ингрид в спальню, Маард – в гостиную с книгой. Полежал, листая страницы. Читать не хотелось. Голова сделалась тяжелой, мысли ворочались каменными глыбами. Взял со столика мобильный, набрал номер Поля. Закапали длинные гудки.

– Давай, дружище, возьми трубку. Мне очень нужно тебя услышать, – попросил Маард.

Где-то за многие сотни километров откликнулся незнакомый женский голос. Маард по-английски попросил позвать Поля. Женщина что-то лопотала на французском, но Игорь не понимал ни слова. Снова повторил просьбу. Собеседница замолчала. Вздохнула.

– Поль нет.

– Он в порядке? – напряженно спросил Маард.

На этот раз молчание длилось еще дольше.

– Поль умер.

– Когда?..

– Четыре дня. Сам.

Пальцы стиснули мобильник, он тихо пискнул и отключился. Маард откинулся на спинку дивана, положил трубку рядом.

«Сам? Сам умер? Или сам себя…» – метались мысли.

Вспомнились слова из старой офицерской песенки:

«А в обойме восемь патронов, хоть и нужен всего один…»

Что же ты, Поль? Обещал держаться, а сам вот так, не по-мужски сдался? Куда ты спешил, что тебе там надо? Ерунда это все – про лучший мир. Мир – вот он, тут. Ему глубоко наплевать, есть ты или нет тебя, но не в том ли азарт – жить вопреки его мнению? Вся история человечества – борьба. Кто кого. И только тот, кто с упрямой ухмылкой прет наперекор всему, оставляет свой след. И только в этом смысл – не дать себя сломать. Когда остается место для шага вперед – надо его делать. Поль, у нас с тобой было это место. У тебя – было. А у меня есть. И сдаться слишком легко. Жить – интереснее. Даже так жить. ТУДА – всегда успеешь.

Игорь выключил свет и долго сидел в темной гостиной, слушая тикание часов. Вспомнил ребят с проекта, их горящие азартом глаза, шумные посиделки в холле. Как играли с Алексом в нарды, как подолгу сидели у Греты, разбираясь в премудростях создания сайтов, как носились с баскетбольным мячом по спортзалу…

Сквозь сон слышался смех, звонкие удары ладоней по мячу, хлопание птичьих крыльев. Время сжалилось, повернуло вспять.

– Поль, не поверишь: мне сказали, что ты умер, – крикнул Маард, легко перекидывая мяч через сетку.

– Не поверишь – я жив всем назло, – расхохотался Поль, ловко отбивая подачу.

– Значит, долго жить будешь, – улыбнулся сидящий на скамейке у стены Себастьян.

– Себ, давай в замену, я палец выбил, – поморщившись, Уилл помахал поврежденной рукой и направился к выходу из зала.

В дверях он столкнулся с Джо.

– А к нам гости! – жизнерадостно провозгласил тот.

Парни тут же оставили игру и потянулись к дверям – приветствовать Джульетту и Алекса. «Похорошела», – подумал Маард о Джульетте.

– У нас девочка будет! – сообщил Ромеро, обнимая свою пассию.

Джульетта покраснела и смущенно поцеловала приятеля в белые бескровные губы. Мяч выпал из рук Маарда и поскакал по залу, глухо ударяясь об пол. Бум… бум… бум…

…частил пульс, каждый удар сердца отдавался в ушах тяжелым эхом. Сушило губы, с каждым вдохом глубоко в груди разгоралась и медленно гасла боль. Игорь уткнулся лицом в подушку и закутался в одеяло. Движения давались тяжело, болели суставы.

Похоже, догулялся ты под ноябрьским дождем, Гор Маард.

Хотелось позвать Ингрид, чтобы та помогла, позаботилась, просто побыла рядом. Но… Стало стыдно. После того, что он сказал вчера, вряд ли ей захочется с ним общаться. Да и скорее всего нет ее дома. Госпожа Ларсен уезжает на работу ни свет, ни заря. Значит, позаботимся о себе сами до ее возвращения.

С трудом поднялся, дошел, пошатываясь, до кухни. Вытащил аптечку, долго искал жаропонижающее. Перед глазами плыли пятна, напоминающие разводы бензина на лужах. Разбирать надписи на этикетках удавалось с трудом. Наконец-то нашлась пластиковая бутылочка с аспирином. Маард вытряхнул на ладонь несколько таблеток, запил их водой из чайника. Почти пустая посудина показалась пудовой гирей.

Пока дошел обратно до постели, едва не упал. Лег, натянул на себя одеяло, поворочался, устраиваясь так, чтобы поменьше беспокоила боль, и провалился в липкий, беспокойный сон.

Разбудил Игоря телефонный звонок. В темноте Маард долго шарил рукой по стене, нащупывая выключатель, потом схватил со стола верещащий мобильник. Звонок от Ингрид.

– Да, Ингрид, да…

В трубке шумело, фоном кто-то смеялся, слышались голоса.

– Ингрид?..

– Гор, я в аэропорту, – тихо отозвалась она. – Я улетаю домой. Прости, я не смогла разбудить тебя утром, чтобы сказать это. Гор, я больше не могу. Я так не могу больше.

Ее голос сорвался, замер. Фоном диспетчер объявил посадку на очередной рейс. Маард молчал. Знал же, что стоит только сказать: «Ингрид, я заболел» – примчится обратно тут же.

Молчал.

– Я люблю тебя, Гор, – всхлипнула она. – И я не могу смотреть на то, во что ты сам себя превращаешь. Я очень хотела повернуть все вспять. Но я не могу делать это насильно. А ты не хочешь иначе…

– Доброй дороги, Ингрид, – сухо сказал он.

– Там… Там на комоде я оставила тебе номера телефонов доктора Райнера и Греты. Гор, я умоляю: позвони им, если…

– Как долетишь – сообщи, пожалуйста.

Она заплакала – горько и безутешно, как ребенок. «Ты мне нужна, Ингрид. Я без тебя пропаду. Прости. Вернись домой, пожалуйста»… Стиснул зубы. Нет, Маард. Сам знаешь – нет.

– Я тебя люблю, хорошая. Береги себя.

Он заставил себя улыбнуться и выключил телефон.