Электронная библиотека » Антон Керсновский » » онлайн чтение - страница 15


  • Текст добавлен: 28 ноября 2023, 15:40


Автор книги: Антон Керсновский


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 15 (всего у книги 100 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава V
Павловские времена

Император Павел Петрович является самым оклеветанным монархом русской истории. Его не оценили современники, не поняло потомство, глядевшее на события глазами современников. В нем видели лишь самодура, сославшего за плохое равнение прямо с вахтпарада в Сибирь Конную гвардию, деспота, запретившего слово «гражданин», ношение фраков и круглых шляп «как оным безбожным французским режисидам свойственных» – и красившего все шлагбаумы и караульные будки Империи под цвет перчаток своей фаворитки.

Не видели, не хотели видеть ни высоко рыцарственной его души, ни доброго и отзывчивого сердца вспыльчивого, но отходчивого Императора, ни, самое главное, грустно и ненормально проведенного Цесаревичем времени в стороне от трона, почти что в ссылке. Великая Екатерина, бывшая матерью для своей страны, была мачехой для своего сына. Цесаревич Павел в детстве и юности сносил обиды надменных фаворитов, участников ропшинского действа, открыто глумившихся и поносивших память его отца, видел, что с ним не считаются. Жаждая подвигов, полный благородных стремлений, неоднократно просился на войну (славное царствование Екатерины давало много тому возможностей), но неизменно получал отказ… Многое пришлось ему перетерпеть, много выстрадать: в его душе и произошел тот глубокий надлом, что наложил особенный неизгладимый и трагический отпечаток на весь его характер, лишившийся мало-помалу душевного равновесия.

Цесаревич видел всю изнанку (изнанку неизбежную) блестящего царствования своей матери. Его скромный маленький гатчинский двор был как бы протестом против блеска и пышности большого петербургского. Маленькое «гатчинское войско», своего рода потешные, были протестом против екатерининской гвардии и ее порядков. Гатчинские войска состояли из шести номерных батальонов слабого состава (200–300 человек), трех кавалерийских полков двух-эскадронного состава (Жандармского, Драгунского и Гусарского – по 150–200 сабель) и одного артиллерийского батальона (12 запряженных и 46 незапряженных орудий). Всего до 2 тыс. человек. Сюда шли все недовольные и неудачники «большой армии», а также и ее «сор». По вступлении на престол Императора Павла войско его было расформировано, и «гатчинцы» распределены по частям Гвардии для ее подтягивания. Император Александр I наградил этих слуг своего отца земельными наделами в Саратовской губернии и званием однодворцев. Суровые и «отчетливые» гатчинские службисты, «фрунтовики» составляли разительный контраст с изнеженными сибаритами, щеголями и мотами «зубовских» времен, лишь для проформы числившихся в полках и проводивших время в кутежах и повесничестве.

Еще в бытность наследником престола Павел I был генерал-адмиралом (он любил флот и понимал морское дело) и гроссмейстером Мальтийского рыцарского ордена (госпиталитов){150}, интересы которого особенно близко принимал к сердцу. Его отец на всероссийском престоле чувствовал себя герцогом Голштинским, а он, вступив на этот престол, чувствовал себя орденским гроссмейстером. Увы, XVIII век не был двенадцатым, и Российская Империя не была Иерусалимским королевством…

* * *

Переходя к обзору военных реформ Императора Павла, упомянем вкратце о его политике.

Внутренняя политика характеризуется «цезарепапизмом» (Император – глава Церкви), мероприятием в достаточной степени указывавшем утрату Императором душевного равновесия, но его преемниками, понимавшими всю несообразность этого положения, все же не отмененного. Был издан Закон о Императорской Фамилии, определивший порядок престолонаследования, слишком превратно и произвольно толковавшийся в XVIII столетии. Одной из больших ошибок Петра Великого был его указ о престолонаследии, согласно которому царствующий государь мог завещать Престол тому, кого сочтет достойнейшим. Указ этот мог бы повлечь за собою хаос и бонапартизм – последствия пренебрежения законностью. Крепостному праву нанесен первый удар указом о трехдневной барщине.

Павел I отказался от участия в коалиции против Франции. Однако впоследствии стечение обстоятельств (причем интересы Мальтийского ордена играли далеко не последнюю роль) побудило его принять участие в коалиционной войне, ставшей для России первой французской войной. Отсутствие душевного равновесия Императора сказывается и здесь: в 1799 году он с Англией против Франции – в 1800 году с Францией против Англии.

Замысел похода на Индию был, бесспорно, грандиозен, но вряд ли мог увенчаться успехом. Кратчайший и удобнейший путь в Индию – путь Александра Македонского, возобновленный было Петром I, был оставлен, как мы видели, еще в 1730-х годах. Кружный же путь на Оренбург – Хиву – Туркестан и дальше в афганские горы – путь, по которому двинулось было Всевеликое Войско Донское, сулил непреодолимые препятствия и затруднения, из коих первым было отсутствие карт. Казаков пошло на Индию 22 тыс. – 41 полк и две конноартиллерийские роты (экспедицией начальствовал Орлов-Денисов, а один из эшелонов вел Платов, специально ради этого похода выпущенный из крепости). Базировать на пустыню сколько-нибудь значительные силы было невозможно, затевать же поход на Индию силами незначительными не имело смысла: пример Бековича был налицо. Во всяком случае, казакам пришлось бы сперва покорить весь Туркестан, что потребовало бы не один год борьбы…

* * *

Военные мероприятия Павла I представляют собою безотчетную реакцию на екатерининские преобразования, ненавистные «потемкинские порядки». Но эти преобразования и эти порядки были естественным и блестящим этапом развития русской национальной военной доктрины.

Отвергать их – значило отказаться от этой доктрины вообще. Получавшуюся же пустоту надо было как-нибудь заполнить: пренебрегая своими собственными славными традициями, приходилось заимствовать чужие – «лучшие».

А таковыми могли быть лишь доктрины армии, считавшейся «фрунтовиками» всех стран «наилучше организованной» – армии прусской; армии наемно-вербовочной, воспитанной шпицрутенами и «капральской палкой» в безусловном, подавляющем всякую индивидуальность автоматизме и линейных боевых порядках. Принцесса Саксен-Кобургская, побывав в Гатчине, так отзывалась об этой пруссакомании: «Великий князь, который, впрочем, очень умен и может быть приятным в обхождении, когда пожелает, отличается непонятными странностями; между прочим, дурачеством устраивать все на старо-прусский лад. В его владениях тотчас встречаются шлагбаумы, окрашенные в черный, белый и красный цвета, как это имеет место в Пруссии; при шлагбаумах находятся часовые, которые опрашивают проезжающих, подобно прусским. Всего хуже то, что эти солдаты-русские переодеты в пруссаков; эти прекрасные на вид русские, наряженные в мундиры времен короля Фридриха-Вильгельма I, изуродованы этой допотопной формой. Русский должен оставаться русским. Он сам это сознает и каждый находит, что он в своей одежде, в коротком кафтане, с волосами, остриженными в кружок, несравненно красивее, чем с косою и в мундире, в котором он в стесненном и несчастном виде представлен в Гатчине. Офицеры имеют вид, точно они срисованы из старинного альбома».

Вот суждение о гатчинских войсках другого современника – Пишчевича: «Тактика прусская и покрой их военной одежды составляли душу сего воинства; служба вся полагалась в просаленной голове, сколь можно коротенькой трости, непомерно великой шляпе, натянутых сапогах выше колена и перчатках, закрывавших локти. Въезжая в Гатчину, казалось, въезжаешь в прусское владение. При разводе Его Высочество наблюдал точно тот же порядок, какой наблюдался в Потсдаме во времена Фридриха II. Здесь можно было заметить повторение некоторых анекдотов сего прусского короля с некоторыми прибавлениями, которые сему государю никогда бы в мысль не вошли, например: Фридрих II во время Семилетней войны одному из полков в наказание оказанной им робости велел отнять тесьму с их шляп. Подражатель гатчинский одному из своих батальонов за неточное выполнение его воли велел сорвать петлицы с их рукавов и провесть в пример другим через кухню в их жилища»…

Голштинская трагедия довершала остальное. Прусский «Drill», плацпарадная муштра, был давно уже основой обучения гатчинских войск. Теперь с восшествием на престол Цесаревича Павла Петровича, «гатчинские порядки» делались законом для всей русской армии.

Началось с внешности. Немедленно же введены давно уже сданные в цейхгауз букли, косы, пудра, парики. Вся армия одета в неудобные, прусского покроя «гатчинские» мундиры, «обряды неудобь носимые», широкополые камзолы, узкие лосины и узкие же, калечившие ногу, штиблеты с гамашами выше колен на пуговичках. Цвет мундиров изменялся по полкам, как то было в прусской армии и как то уже пытался ввести Петр III. Цвета эти сплошь да рядом бывали самыми неожиданными (изабелловый, абрикосовый, селадоновый и т. п.). Вновь введены жестокие прусские наказания за плохой строй – фухтели – и стали широко применяться шпицрутены. Ежедневно производились вахтпарады, разводы с церемонией на потсдамский, усовершенствованный к тому же в Гатчине, образец.

В 1797 году страна заново разделена на 12 территориальных инспекций (1-я Санкт-Петербургская, 2-я Московская, 3-я Лифляндская, 4-я Смоленская, 5-я Литовская, 6-я Финляндская, 7-я Украинская, 8-я Днестровская, 9-я Таврическая, 10-я Кавказская, 11-я Оренбургская, 12-я Сибирская). Во главе каждой инспекции стоял генеральный инспектор, отнюдь не являвшийся «командующим войсками», подобно командующему дивизией екатерининских времен. В его ведение входило лишь наблюдение за правильностью строевой и боевой подготовки войск, рациональностью их пополнения и т. д. Управление войсками централизовалось в руках военной коллегии, сильно к этому времени разросшейся.

В том же 1797 году издан строевой устав, упразднявший, между прочим, двухшереножный развернутый строй (введенный Румянцевым и особенно проповедывавшийся Потемкиным) и вновь вводивший трехшереножный. Этот трехшереножный строй Чернышевского устава 1763 года сделался основным боевым порядком русской пехоты до 1856 года (когда, наконец, заменен двухшереножным «стрелковым»). Тогда же введены в обиход армии ежедневные (при отдаче пароля) Высочайшие приказы, сильно сократившие переписку.

31 октября 1798 года все полки, как при Петре III, переименованы по шефам на прусский образец. Только теперь реформа проведена глубже: не только полки, но и части их, батальоны, эскадроны и роты названы именами шефов, где таковые были, или командиров. Шефы полков обязаны были следить за порядком и обучением своей части и отвечали за упущения. За кратковременное царствование Павла I полки переменили шефов, а следовательно, и свои имена, в среднем по три раза, иные и больше. Так, например, Томский пехотный полк именуется: в 1798 году – мушкетерским генерал-майора графа Ивелича 1-го, а через месяц – генерал-майора Павлуцкого, 1799 – генерал-майора Лаврова, 1800 – генерал-майора Тизенгаузена и затем – генерал-майора князя Вяземского, 1801 – генерал-майора Стеллиха. За 30 месяцев полк этот, таким образом, переменил 6 раз шефа и свое название.

Еще более показательна картина в Муромском полку. 31 октября 1798 года он наименован мушкетерским генерал-майора Масалова, 16 ноября того же года генерал-майора Шиллинга 2, 17 ноября, на следующий день, генерал-майора Титова 2, 18 ноября, еще через день, генерала от инфантерии де Ласси, 27 ноября, через 9 дней, – генерал-майора Маркова. Менее чем за месяц полк переменил шефа и название 5 раз. В 1799 году 24 октября полк этот назван мушкетерским генерал-майора Алексеева, 26 октября, через два дня, – генерал-майора Повало-Швейковского 2-го, 1800 год – генерал-майора Петровского, удержавшегося шефом до кончины Императора Павла. Гвардия подверглась общей участи в 1800 году (шефами гвардейских полков были Государь и Великие Князья). Получалась какая-то вакханалия имен, запомнить все было немыслимо. В прусской армии шефы: Мейеринки, Мантейфели, Беверны оставались по 20 и по 30 лет, что и давало им возможность сродниться со своей частью, а не менялись, как в калейдоскопе.

В каждом полку сформировано две «флигель-роты», не входившие в состав батальонов и становившиеся на флангах полка, как бы обрамляя его. Во всех ротах фланговые названы «флигельманами». В прусской армии все это имело свое основание. Пополняясь всяким сбродом, не имея никакого иного стимула, кроме капральской палки (которой должна была «бояться больше неприятельской пули»), прусская пехота нуждалась в отборных флигельманах, сдавливавших справа и слева всю роту, нуждалась и в флигель-ротах, своего рода тактических фухтелях, заставлявших полк автоматически держаться указанного капральскими палками направления. Для войск же, полученных Императором Павлом, екатерининских чудо-богатырей, войск, где каждый воин «понимал свой маневр» и был «сам себе флигельманом», где стимулом подвига был не фухтель, а «субординация, экзерциция, дисциплина, победа, слава, слава, слава», где любое капральство стоило целой флигель-роты прусских автоматов, для этих войск пруссачина являлась незаслуженным оскорблением.

Эта антинациональная деятельность встретила возмущенный протест высшего представителя оскорбленного русского гения. И опала Суворова, опала двукратная, бросает тень на несчастного Императора Павла и все его краткое царствование. Известно изречение Суворова: «Пудра не порох, букли не пушки, косы не тесаки, мы не немцы, а русаки!»

Суворов ни в грош не ставил пруссачину, как доктрину, так и порядки: «Нет вшивее пруссаков; в шильотгаузе и возле будки не пройдешь без заразы, а головной их убор вонью подарит вам обморок. Мы от гадости (т. е. паразитов) были чисты, а ныне они первою докукою стали солдату. Стиблеты гной ногам…»

Отставленный (без мундира!) 17 февраля 1797 года Суворов был сослан на безвыездное проживание в свое имение село Кончанское (Новгородская губерния) и пробыл два года в ссылке.

* * *

Полки приведены в единообразный состав: два батальона в пехоте, пять эскадронов в кирасирских и драгунских, 10 (сведенных в два батальона) в прочих полках конницы. Пехотные полки названы «мушкетерскими». Из десяти егерских корпусов образовано 20 егерских полков (до переименования по шефам носивших номера).

Как всегда, когда в нашей армии начинало сказываться прусско-немецкое влияние, появилось увлечение кирасирами, конницей протестантских стран. В 1797 году их было шесть полков, а в 1801 году уже 19. Упразднена потемкинская кавалерия – карабинеры, легкоконные и конно-егерские полки. Вновь восстановлены в 1798 году в числе восьми полков, упраздненные Потемкиным гусары. Вообще, в военном деле вся деятельность Павла I сводится в первую очередь к искоренению реформ ненавистного ему предыдущего царствования.

Генерал-инспектором артиллерии был назначен Аракчеев, сразу поднявший артиллерийское дело на большую высоту. Аракчеев был сторонником централизации управления артиллерией. Полковая артиллерия упразднена в 1800 году. В последнее время при Павле I полковая артиллерия состояла из одного 12-фунтового единорога и четырех 6-фунтовых пушек. Всего имелось 14 артиллерийских батальонов пятого ротного состава – три осадных, 10 полевых, один конный (соответственно 50, 60 и 60 орудий в батальоне, 810 в полевой армии). Единороги составляли треть, пушки две трети общего количества. Материальная часть была в блестящем состоянии, 6-фунтовая легкая «гатчинского образца» весила всего 20 пудов (почти вдвое легче иностранных образцов), 12-фунтовая батарейная 50 пудов, а 12-фунтовый единорог всего 15 пудов. Не было ни одного вида орудия, который не был бы по крайней мере в полтора раза легче соответственной иностранной системы и в два раза легче тех же образцов начала XVIII века.

Сильно изменился облик Гвардии. Из трех назначений петровской гвардии политического, воспитательного и строевого оставлено только строевое. Нижние чины из дворян произведены либо отставлены. Солдатский состав гвардейских полков ничем больше, разве что только физическими качествами, не отличался от армии. Списки полков просмотрены: «числившиеся», но не служившие на самом деле, исключены, а записыванье дворянских недорослей в Гвардию отменено. Отныне дворяне начинали службу в войсках в звании юнкера, как правило, не моложе 16 лет.

Упразднен чин бригадира. Генерал-поручики переименованы в генерал-лейтенантов, генерал-аншефы – в генералов от инфантерии и от кавалерии, генерал-фельдцейхмейстеры – в генералов от артиллерии (звание генерал-фельдцейхмейстера сохранено для фельдмаршалов, артиллеристов по происхождению). Секунд и премьер-майоры наименованы, как и в петровской Табели, майорами и подполковниками, сержанты и капралы – старшими и младшими унтер-офицерами.

В 1797 году на русскую службу был принят французский эмигрантский корпус принца Конде в составе трех пехотных и трех кавалерийских полков. Корпусу этому были отведены квартиры на Волыни. В 1799 году он выступил в поход против Республики от Дубно под Цюрих и в Россию больше не возвращался.

* * *

Павловская муштра имела до некоторой степени положительное воспитательное значение. Она сильно подтянула блестящую, но распущенную армию, особенно же Гвардию конца царствования Екатерины. Щеголям и сибаритам, манкировавшим своими обязанностями, смотревшим на службу, как на приятную синекуру, и считавшим, что «дело не медведь – в лес не убежит» – дано понять (и почувствовать), что служба есть прежде всего служба. Из 139 офицеров, числившихся в Конной Гвардии к моменту вступления Павла I на престол, через четыре года остались только двое (правда, за это время оба они из корнетов стали полковниками). Порядок, отчетливость и единообразие всюду были наведены образцовые. Ослабевшая струна была подтянута… и перетянута.

Император Павел, несмотря на всю свою строгость и вспыльчивость, любил солдата – и тот чувствовал это и платил Царю тем же. Безмолвные шеренги плачущих гренадер, молча колеблющиеся линии штыков в роковое утро 11 марта 1801 года являются одной из самых сильных по своему трагизму картин в истории русской армии.

Обращено серьезное внимание на улучшение быта солдата. Постройка казарм стала избавлять войска от вредного влияния постоя. Увеличены оклады жалованья, упорядочены пенсионы. Вольные работы, широко до тех пор практиковавшиеся, были строго воспрещены, дабы не отвлекать войска от их прямого назначения. Вместе с тем награды орденами, при Екатерине удел старших начальников и привилегированной части офицерства, распространены и на солдат: за 20 лет беспорочной службы им стали выдавать знаки ордена Св. Анны. Государь не любил ордена Св. Георгия, слишком связанного с традициями Екатерининского века и напоминавшего подвиги тех войн, в которых ему не позволяли участвовать. За боевые отличия в его царствование жаловался орден Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест).

Наконец, Император Павел ввел и коллективные отличия – награды полкам, на что до тех пор, как мы видели, не обращалось внимания. Первой наградой войскам в его царствование был гренадерский бой, заимствованный из прусской армии и жаловавшийся полкам за отличие, притом не только в военное время. Первым полком, удостоившимся гренадерского боя, был Елецкий мушкетерский (ныне 33-й пехотный Елецкий) – за маневры под Нарвой в 1797 году, вторым, за усмирение крестьянских волнений в Орловской губернии в 1798 году – Ряжский (ныне 70-й пехотный Ряжский). Впоследствии, уже при Александре II (в 1871 году) полкам, получившим это отличие за боевые заслуги, был присвоен поход прежних егерских полков, названный походом за военное отличие и поставленный выше гренадерского боя. Его получили почти все пехотные полки, имевшие гренадерский бой. Гренадерский бой остался лишь в полках: 1-м пехотном Невском, унаследовавшем его от морской пехоты, 33-м пехотном Елецком, 70-м Ряжском и, разумеется, во всех гренадерских (а также в полках, образованных из гренадерских), за исключением 4-го гренадерского Несвижского, имеющего поход за военное отличие.

Война с Французской Республикой побудила Императора Павла внести в 1800 году новую награду – надписи на знамена полков, отбивших неприятельские знамена. До нашего времени награду эту сохранили шесть полков – пять за отбитие французских знамен в Италии, Швейцарии и Голландии (см. ниже), один – 80-й пехотный Кабардинский, за взятие аварских знамен на реке Иоре – первое боевое отличие Кавказской Армии. В сражении на Иоре, как мы знаем, участвовало два полка – Кабардинский мушкетерский Гулякова и 17-й егерский Лазарева. Оба они захватили трофеи, но награду получил лишь мушкетерский полк, так как егерские полки не имели знамен. В следующее царствование знамена этих полков были превращены в георгиевские.

Император Павел поднял значение знамен (до той поры считавшихся амуничной принадлежностью). Он указал знаменам служить бессрочно (до того служили 5 лет). На знаменах стали изображаться Мальтийские кресты, и они стали жаловаться ротам (штандарты – эскадронам), как в Петровскую эпоху.

* * *

В общем же царствование Императора Павла не принесло счастья русской армии. Вахт-парадным эспонтоном наша армия была совращена с пути своего нормального самобытного развития, пути, по которому вели ее Петр I, Румянцев и Суворов, и направлена на путь слепого подражания западноевропейским образцам.

Духовные начала уступили место рационалистическим. Национальная традиция и национальная доктрина – преклонению перед иностранщиной…

Петровский дуб был срублен. Вместо него на русскую почву пересажена потсдамская осина, и эту осину велено считать лучше дуба… Но не все дубовые ростки были вырваны, их сохранилось несколько в тени кавказских утесов. Не скоро про них вспомнили и не сразу решились вновь посадить их на место постылой немецкой осины. И целое столетие, а то и больше, русская военная мысль находилась под гнетом «идейного фухтеля» – заграничных, главным образом, прусско-немецких доктрин.

Русская военная доктрина – цельная и гениальная в своей простоте – была оставлена. Мы покинули добровольно наше место – первое место в ряду европейских военных учений, чтобы стать на последнее малопочтенное место прусских подголосков, каких-то подпруссаков.

С павловских вахтпарадов русская армия пошла тернистым путем, через вейротеровскую диспозицию, пфулевскую стратегию и реадовскую неразбериху – к севастопольской Голгофе…


ПОЛКИ, ОСНОВАННЫЕ ПРИ ИМПЕРАТОРЕ ПАВЛЕ:

Лейб-гвардии Егерский (1796 г. – батальон, с 1806 г. – полк);

37-й пехотный Екатеринбургский (1796 г.);

39-й пехотный Томский (1796 г.);

41-й пехотный Селенгинский (1796 г.);

66-й пехотный Бутырский (1796 г.);

77-й пехотный Тенгинский (1796 г. – мушкетерский Архарова, с 1801 г. – Тенгинский);

4-й гренадерский Несвижский (1797 г. – 2-й, затем

1-й егерский, с 1857 г. – Несвижский);

14-й пехотный Олонецкий (1798 г. – мушкетерский Брандта, с 1801 г. – Олонецкий);

40-й пехотный Колыванский (1798 г. – мушкетерский Миллера, с 1801 г. – Колыванский);

47-й пехотный Украинский (1798 г. – мушкетерский Берга, с 1801 г. – Украинский);

78-й пехотный Навагинский (1798 г. – мушкетерский Павлуцкого, с 1801 г. – Навагинский);

7-й драгунский Кинбурнский (1798 г. – драгунский Шрейдера, с 1801 г. – Кинбурнский);

16-й драгунский Тверской (1798 г. – кирасирский Цорна, с 1856 г. – Переяславский драгунский);

Кавалергардский (1799 г. – Кавалерийский корпус, с 1801 г. – Кавалергардский полк);

Лейб-Уральская сотня (1799 г.); с 1801 г. – 2-я бригада);


  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации