Текст книги "История русской армии"

Революционный взрыв, потрясший Европу в 1848 году, с особенной силой сказался в габсбургских владениях. Вся Венгрия, как во времена Ракочи{74}, поднялась на Габсбургов, провозгласив свою независимость. В славянских областях, особенно в Богемии, и даже в самой Вене, происходили мятежи. Одни лишь хорваты под предводительством бана Елачича{75} остались лояльными (традиционная неприязнь югославян к мадьярам играла, впрочем, здесь гораздо большую роль, чем преданность их династии).

Положение Австрии, вынужденной к тому же вести войну в Италии с сардинским королем, к зиме 1848–1849 годов стало критическим, а весной 1849 года отчаянным. Юный император Франц Иосиф, вступивший только что на престол после отречения дяди своего Фердинанда, обратился в апреле с мольбой о помощи к Императору Всероссийскому.

* * *

Русская армия была переведена еще во второй половине 1848 года на военное положение в предвидении борьбы с революционным движением в Европе. Основное положение Священного союза, гласившее, что все монархи обязаны друг другу братской помощью, совершенно позабытое на Западе, продолжало вдохновлять российскую политику, не бывшую, увы, политикой русской…

Первое вмешательство русских войск в австро-венгерские дела состоялось еще в январе 1849 года. Воинственное племя секлеров (трансильванских венгров), воодушевленное Бемом, поголовно взялось за оружие. Австрийцы были бессильны справиться с движением, угрожавшим лояльному немецкому и румынскому населению Трансильвании. Они обратились за помощью к генералу Лидерсу, занимавшему со своим V корпусом придунайские княжества. Русские войска были введены в княжества еще в 1831 году. Командовавший ими граф Киселев составил «Органический статут», послуживший базой румынской государственности. Граф Киселев стал истинным благодетелем Валахии и Молдавии, и благодарную память о нем Румыния хранит и поныне.

Снесшись с Петербургом, Лидерс двинул 20 января в Трансильванию отряды полковников Энгельгардта и Скарятина (всего пять батальонов). Однако австрийцы не оказали им ни малейшей помощи – и через месяц, в последних числах февраля, наши отряды вынуждены были отступить обратно в Валахию, будучи атакованными у Германштадта во много раз превосходящими скопищами секлеров.

Главные силы, предназначенные для усмирения Венгрии – II, III и IV корпуса – девять пехотных и четыре кавалерийские дивизии, всего 120 тыс. сабель и штыков при 450 орудиях – под начальством фельдмаршала князя Варшавского сосредоточились в апреле месяце в южной части Царства Польского.

23 апреля была получена «телеграфическая депеша» от австрийского канцлера князя Шварценберга, просившего отправить как можно скорее (по варшавско-венской железной дороге) русский отряд «хотя бы в 25 тыс.» в Вену. Паскевич послал тогда австрийцам сводную дивизию генерала Панютина{76} (11 тыс. штыков с 48 орудиями), уже находившуюся в Кракове. Дивизия эта всю кампанию пробыла в составе австрийской армии – ее перевозка от Кракова до Вены явилась первым опытом перевозки русских войск по железной дороге.

План кампании состоял в движении главными силами из Польши, через Галицию и Карпаты, в Венгрию – на Будапешт. Русская армия выходила, таким образом, в тыл главным силам восставших мадьяр, действовавших против австрийцев в западной Венгрии (в венском направлении – у Рааба и Коморна). Одновременно с этим наступлением главных сил из Польши и Галиции генерал Лидерс с V корпусом (2,5 пехотных, 1 кавалерийская дивизии – 35 тыс. человек, 80 орудий) должен был очистить Трансильванию от армии Бема, воспрепятствовав ее переброске в главном операционном направлении.

К моменту русской интервенции положение дел на театре войны представлялось следующим образом. В западной Венгрии – на Верхнем Дунае – 70-тыс. австрийская армия барона Гайнау{77} была бессильна что-либо предпринять против главной венгерской армии (58 тыс.) энергичного и талантливого Гергея{78}. В южной Венгрии – в Банате и Воеводине – 40 тыс. бана Елачича (главным образом югославян) вели бои с 30-тыс. армией уже известного нам по Польской кампании Дембиньского{79}. В Трансильвании Бем со своим ополчением (32 тыс.) являлся полным хозяином края – о каком-либо противодействии ему со стороны слабого австрийского корпуса графа Клам-Галасса (всего 12 тыс.) не могло быть и речи. Наконец, в северной Венгрии, в пределах Словакии и Карпатской Руси, находилось до 17 тыс. повстанцев, в большинстве партизан, невысокой боеспособности, разбросанных на громадном фронте и, конечно, не бывших в состоянии воспротивиться продвижению русской армии, которое совершалось таким образом безо всякой помехи.

* * *

3 июня авангард – III корпус генерала Ридигера – перешел через перевал Дуклу, и 5-го числа главные силы спустились в Венгерскую равнину. 11-го числа вся армия сосредоточилась у Эпериаша – в ней считалось 100 тыс. бойцов, а 14 тыс. барона Остен-Сакена{80} были оставлены в Галиции (наш всегдашний обычай всюду ставить «заслоны», вопреки Суворову, требовавшему «снимать коммуникацию»). 12 июня был занят Кошице – и в этот день в армии объявилась нежеланная спутница холера. За две с половиной недели (вторую половину июня) она вырвала из строя армии 14 500 человек – седьмую часть.

Паскевич предписал главным своим силам – II и III корпусам – идти на Будапешт, а IV корпусу генерала Чеодаева{81} (левофланговый отряд) двинуться в долину Тиссы на Дебречин, где полагали главный очаг всей «крамолы». 18 июня главные силы заняли Мишкольц; холера, а также обнаружившийся недостаток продовольствия в этой скудной местности побудили Паскевича остаться здесь до прибытия сильно запоздавших транспортов. Фельдмаршал решил выступить не иначе как с запасом провианта на 25 дней.

Тем временем IV корпус выполнил предписание, форсировав под огнем Тиссу у Токая 16 июня и заняв Дебречин. 27 июня главные силы II и III корпуса тронулись от Мишкольца на Будапешт. В это же время главная венгерская армия, до тех пор действовавшая против австрийцев, двинулась от Коморна вниз по Дунаю – в пештском направлении. Гергей сознавал всю опасность выдвижения русских себе в тыл и спешил прикрыть столицу.

Узнав об этом движении армии Гергея Паскевич предписал IV корпусу идти от Дебречина к Мишкольцу в арьергард и делать прикрытие главных сил с севера на случай, если Гергей, двинувшись в северном направлении, станет угрожать сообщениям армии. Русский главнокомандующий решил атаковать неприятеля своими главными силами, полагая, что австрийцы со своей стороны его преследуют. Расчет этот, логически правильный, на самом деле не оправдался – австрийская армия Гайнау не двинулась с места ни на шаг. Австрийцы поспешили все ведение войны взвалить на «русских наемников», как про себя они называли своих столь бескорыстных спасителей. Традиции Дауна{82} не были забыты.

Венгерская армия сосредоточилась у Вайцена в сильно холмистой и лесистой местности. Паскевич решил выманить ее на равнину и здесь разбить, пользуясь своим качественным и количественным превосходством. С этой целью в виде приманки он выдвинул отряд генерала Засса{83} (12 тыс.), который 3 июля и атаковал венгерскую армию под Вайценом. Бой разыгрался вничью, но в конце концов русские вынуждены были отступить ввиду слишком большого неравенства сил.

Наш урон при Вайцене составил 30 офицеров, 369 нижних чинов, у венгров примерно столько же. Упорство, с которым вел бой русский отряд, что в данном случае следует поставить в упрек Зассу, не понявшему своей задачи, сразу разъяснило обстановку талантливому Гергею. Он понял, что русская армия совсем близко и что ему угрожает генеральное сражение при самых невыгодных для него условиях (с юга отступление венграм отрезывалось Дунаем, через который от Коморна до самого Будапешта не было мостовых переправ; с востока и северо-востока грозили русские; на западе были австрийцы).

Венгерский полководец тут же принял смелое решение: немедля отойти в единственном еще свободном направлении – северном, быстрыми фланговыми маршами через Мишкольц на Токай выйти на Тиссу. Он предполагал там усилиться войсками Бема из Трансильвании, а затем соединиться в Банате с южной армией Дембинского и создать таким образом маневренную массу в 120 тыс. человек, посредством которой можно было бы справиться с русским нашествием (силы Паскевича он считал всего в 60 тыс.). Венгерская армия, таким образом, устремлялась по 400-верстной дуге Вайцен – Мишкольц – Дебречин – Арад и обходила русскую армию кругом.

4 июля, пока Паскевич стоял у Вайцена, выясняя обстановку и теряя время, венгерская армия начала этот свой марш-маневр, и 5-го числа русская армия, подойдя к Вайцену для генерального сражения, противника уже не нашла. Узнав об этом маневре Гергея, Паскевич чрезвычайно встревожился за свои сообщения (силы венгров он, кроме того, очень переоценивал). Предписав IV корпусу ускорить свой марш от Дебречина на Мишкольц, фельдмаршал двинул свою армию параллельно венгерской с целью предупредить противника на Верхней Тиссе.

Геометрически русская армия находилась в лучшем положении, описывая дугу меньшего радиуса. Однако она была обременена громадным вагенбургом – обозами и госпиталями (необходимость возить запасы при войсках ввиду скудности местных средств; большое количество больных). Предупредить венгров нам не удалось, IV корпус не поспел к Мишкольцу – и Гергей, взяв 10 июля Мишкольц, вышел на Тиссу. У него было 27 тыс. при 86 орудиях, у Паскевича – 85 тыс. – тройное превосходство.

Паскевич решил тогда форсировать Тиссу главными своими силами (II и III корпуса) ниже – у Тисса-Фюреда – с тем, чтобы перехватить Гергею пути в Банат и Трансильванию, а IV корпусу приказал как можно дольше задерживать Гергея на правом берегу. 13 июля IV корпус вступил в бой с армией Гергея к северу от Токая. Генерал Чеодаев действовал вяло, введя в бой очень небольшое количество войск; обходные движения были предприняты совершенно недостаточными силами и успехом не увенчались. Зацепить армию Гергия здесь нам не удалось, и 17 июля вся она перешла на левый берег Тиссы. Гергей пошел на Дебречин, уничтожив за собой мост и затруднив этим преследование IV корпусу.

Тем временем авангард главных наших сил (князь Горчаков){84} совершил 14 июля трудную переправу у Тисса-Фюреда – и 15-го числа наши II и III корпуса перешли здесь на левый берег. Гергей не успел тогда еще переправиться, но Паскевич не имел никаких сведений о противнике (несмотря на наличие в армии четырех легких кавалерийских дивизий). Русская армия потеряла четыре дня. Лишь 19 июля Паскевич получил известие о движении Гергея в дебречинском направлении и решил еще раз попытаться пересечь ему путь.

21 июля при Дебречине произошел бой русской армии с боковым венгерским авангардом – корпусом Надь Шандора, потерпевшим полное поражение и избежавшим гибели благодаря плохому управлению боем Паскевича. Против 8 тыс. венгров с 41 орудием Паскевич развернул 62 тыс. и 298 орудий, зря утомив войска долгим походом (25 верст) к полю сражения в боевом порядке. Наш урон – 337 убитых и раненых, у венгров убыло до 4 тыс. Наши трофеи – одно знамя и четыре орудия.

Главные же силы Гергея ускользнули еще раз. Венгерский главнокомандующий быстрыми маршами направился в Банат, усилившись по дороге частью войск Бема из Трансильвании. Преследование неприятельской армии было возложено на энергичного генерала Ридигера (войска III корпуса и кавалерия). Гергей рассчитывал усилиться еще армией Дембинского. Однако Дембинский – удалой партизан, но бездарный военачальник – отступил эксцентрически{85} на север, вместо того чтобы идти на соединение с главной армией.

На место Дембинского срочно вызвали из Трансильвании Бема, в южную Венгрию спешно стали стягивать ополчение. В последних числах июля Бему удалось собрать до 45 тыс. у Темешвара, но здесь он был после непродолжительного боя разбит 28 июля войсками Гайнау и Панютина, и необученное его войско рассеялось. 28 июля и в последующие дни было обезоружено до 15 тыс. инсургентов{86}. Дивизия Панютина и до того считалась лучшей частью армии Гайнау, отличившись 29 июня при Коморне, где своим вмешательством изменила судьбу сражения. Все австрийские источники хвалят русские войска и (что весьма примечательно) высоко расценивают их тактическую подготовку. А тем временем бан Елачич заступил войскам Гергея путь на Темешвар.

Все эти обстоятельства – дебречинское поражение, отступление Дембинского, разгром Бема, выяснившееся огромное превосходство русских – подействовали разлагающим образом на дух войск главной армии Гергея. Они стали расходиться по домам. Гергей сознал, что все погибло, и решил сдаться на милость наиболее великодушных победителей, вернее, единственных своих победителей – русских (к австрийцам венгры питали презрение, кроме того, они знали, что те на них посмотрят, как на изменников).

И 1 августа 1849 года при Вилагоше венгерская армия еще в количестве 31 тыс. человек при 60 знаменах и штандартах и 144 орудиях во главе с Гергеем сдалась генералу Ридигеру.

Семиградье занимала армия генерала Бема – 32 тыс. человек, главным образом ополчения секлеров, при 110 орудиях. Повстанцы были хозяевами всей страны, за исключением крепости Карлсбург, защищавшейся слабым австрийским гарнизоном. Немногочисленный австрийский корпус графа Галаса вынужден был отступить за линию границы в Западную Валахию.

Для истребления армии Бема и усмирения Трансильвании командир нашего V корпуса генерал Лидерс имел около 35 тыс. сабель и штыков. Силы эти составляли две отдельные группы, отстоявшие одна от другой свыше чем на 300 верст. Северная группа генерала Гротенгельма – 10500 строевых, 24 орудия (части 10-й и 13-й пехотных дивизий) – сосредоточилась в Буковине у Дорна-Ватры и должна была двигаться в общем направлении с северо-востока на юго-запад. Южная группа самого Лидерса – 25 тыс. человек, 56 орудий (части 14-й и 15-й пехотных дивизий) – сосредоточилась в Валахии у Предяла и должна была нанести удар с фронта в направлении с юга на север, форсировав главный хребет Трансильванских Карпат. Подчиненный генералу Лидерсу корпус Клам-Галаса (к июню – около 10 тыс. бойцов) составлял в Западной Валахии крайний левый фланг нашего расположения. Войдя в Трансильванию, обе русские группы – отряды Гротенгельма и Лидерса – должны были пойти друг другу навстречу и соединиться, действуя по обстоятельствам.

6 июня войска генерала Лидерса сосредоточились на границе Трансильвании у Предяла. Главный удар решено было направить через Темешское ущелье на Кронштадт. Большинство городов Трансильвании имеет три названия: немецкое, венгерское и румынское. Так, Кронштадт – Брассо, Брашов, Германштадт – Надь Себен, Сибиу, Клаузенбург – Колошвар, Клуж, Гроссвардейн – Надь Варад, Оредеа Маре и так далее. Мы придерживаемся немецкой номенклатуры, как наиболее известной. 7 июня Лидерс лично повел свой отряд на Предял, сбил венгерский авангард, 8-го с боем форсировал Темешское ущелье и овладел Кронштадтом. Чрезвычайно сильная венгерская позиция была взята двойным охватом. Венгров перебито 400 человек, захвачено 150 пленных (в том числе начальник венгерского отряда Киш), одно знамя и пять орудий. Наш урон – один генерал, 10 офицеров, 115 нижних чинов. Отряд полковника Энгельгардта, двинувшись Терценским ущельем, вышел вперед главными силами, служа им как бы авангардом.

Отброшенные по всему фронту неприятельские войска – корпуса Галь Шандора и Георги – сосредоточились у Кедзы Вашаргели и Чик Середы. Бем с главными силами находился в буковинском направлении против Гротенгельма. Генерал Лидерс решил передать управление занятыми областями и охрану тыла и этапов австрийцам, а русские войска, как более высококачественные, сохранить для активных операций. Но для этого надо было еще открыть австрийцам дорогу в Трансильванию – корпус Клам-Галаса не был в состоянии форсировать Краснобашенного ущелья{87}, запирающего доступ из Валахии к Германштадту.

Выяснив обстановку и дав отдохнуть войскам, Лидерс двинулся на Чик Середу и 23 июня разбил здесь Галь Шандора и Георги. Авангард его 1 июля занял Фогараш. В этих боях взято до 800 пленных и четыре орудия. Наш урон незначителен. Разделавшись с неприятельскими войсками, Лидерс двинулся 6 июля на Германштадт, перешел 7-го через Верхнюю Ольту и отрезал от Германштадта отряд се клеров, занимавший Краснобашенный перевал (отряду этому пришлось сдаться туркам в Западной Валахии). 9 июля русские взяли Германштадт, приобретя широкий плацдарм (Кронштадт – Германштадт) для дальнейших операций и сообщения со своей базой в Валахии.

Тем временем отряд Гротенгельма медленно двинулся 7 июня от Дорна Ватры. 15-го числа он был атакован Бемом (до 7 тыс. человек) у Русе-Борго, но отразил нападение. Гротенгельм не преследовал. 19 июня Бем придвинулся к русской позиции, но не рискнул ее атаковать. 27-го числа Гротенгельм скрытно снялся с позиции, чтобы атаковать противника, но Бем не дал застать себя врасплох, ловко уклонился от боя и, не надеясь на свои силы, отступил. 4 июля Гротенгельм разбил венгерский заслон Дамаскина, 5-го перешел Быстрицу и 11-го занял Сас Реген. Несмотря на все успехи, оба русских отряда – Лидерса и Гротенгельма – не имели сведений друг о друге.

Энергичный Бем сосредоточил тем временем к 7 июля до 12 тыс. бойцов и 50 орудий у Чик Середы. Оставив заслоны против русских отрядов (наступавшего на Германштадт Лидерса и шедшего на Сас Реген Гротенгельма), он выслал корпус Галь Шандора на австрийцев, а сам с 4 тыс. секлеров устремился между Гротенгельмом и Лидерсом на Ойтузский перевал в Молдавию с тем, чтобы поднять страну в тылу русских. Ойтузское направление прикрывал всего один батальон Литовского пехотного полка, оказавший (у Хиржи) геройское сопротивление, но не бывший в силах остановить неприятеля.

Однако расчеты Бема не оправдались, молдаване и не подумали восставать, и венгерский вождь, разочаровавшись, уже 15 июля возвратился в Трансильванию, где обстановка тем временем не замедлила для него сложиться угрожающе.

* * *

Заняв Германштадт, Лидерс привел в порядок войска и дал им отдохнуть. Он хотел было идти на деблокаду Карлсбурга, но сведения из восточной Трансильвании (о набеге Бема на Молдавию) заставили его выступить 14 июля на Сегешвар, куда его отряд (7 тыс. бойцов и 32 орудия) прибыл 17-го числа. В Германштадте был оставлен генерал Гасфорд с отрядом в 4 тыс. человек при 12 орудиях. Узнав об уходе Лидерса с большей частью войск, венгры (корпус Штейна – 3500 человек) пытались было овладеть Германштадтом, но 20 июля были разбиты Гасфордом{88} при Кельнеке. Наш урон при Кельнеке всего 64 человека. Венгров убыло 1200 (треть их отряда), главным образом пленными. Нами взято два знамени и два орудия.

19 июля Бем с отрядом в 8 тыс. атаковал генерала Лидерса при Сегешваре, но потерпел полное поражение. Под Сегешваром наш урон составил: один генерал, 7 офицеров, 250 нижних чинов. У венгров перебито 1200, взято в плен 500 с восьми орудиями. Однако Бем не пал духом. Бросив разбитые под Сегешваром войска, Бем ускакал в Марош Вашаргели, где имел еще 8 тыс. при 17 орудиях, и ринулся с ними на Германштадт, чтобы разбить Гасфорда.

После сегешварской победы Лидерс двинулся на Марош Вашаргели и 22-го наладил, наконец, связь с Гротенгельмом. На следующий день, 23-го, он узнал о движении Бема на Германштадт, угрожавшем гибелью слабому отряду Гасфорда. Благодаря нечеловеческому усилию славного своего отряда, прошедшего форсированным маршем 24 июля в палящий зной 85 верст, Лидерсу удалось предупредить Бема и выручить Гасфорда. 25 июля в бою под Германштадтом венгерская армия была разбита. У Гасфорда было 4 тыс. человек при 12 орудиях, стесненных обозами всего V корпуса.

Гасфорд держался весь день, прикрывая отход этих обозов и потеряв 14 офицеров и 337 нижних чинов. 25 июля утром подошел Лидерс (прошедший в 3 дня 150 верст по горным тропам), и венграм пришлось принять бой на той же невыгодной позиции, откуда они накануне оттеснили Гасфорда. Нами взято 14 орудий и более 1000 пленных. Преследуя, Лидерс нанес поражение последнему еще не расстроенному венгерскому отряду корпуса Штейна 30 июля при Мюленбахе. При Мюленбахе у Лидерса было 10 тыс. с 46 орудиями, у Штейна – 8 тыс. Бой был кратковременным, венгерский корпус сразу опрокинут. Венгров перебито свыше 500, 1772 взято в плен с 13 орудиями. Наши потери: всего пять нижних чинов убито, пять офицеров и 29 нижних чинов ранено. 3 августа отряд генерала Гротенгельма занял Клаузенбург.

Трансильванская венгерская армия Бема перестала существовать, ее остатки в количестве 7 тыс. человек при 74 орудиях сдались 6 августа – через пять дней по капитуляции главной армии Гергея при Вилагоше.

13 августа положил оружие последний венгерский отряд в Трансильвании. Лидерс отвел свои войска в Германштадт, а затем вывел их назад в Валахию, оставив в усмиренном крае 15-ю пехотную дивизию.

* * *

В Венгерском походе приняло участие до 170 тыс. русских войск. Кровавые потери немногим превысили 3 тыс. человек (708 убитых, 2447 раненых), зато заболеваемость составила как раз половину всей армии (заболело 85 387, из них умерло – главным образом холерой – 10 885). Потери от болезней превысили боевые в 28 раз. Материальные расходы составили 47 млн 500 тыс. рублей, принесенных в жертву (с 12 тыс. русских жизней) бескорыстной «метафизике» Священного союза.

Кампания длилась всего два месяца. Июнь – медленное, прерываемое всякого рода препятствиями (холера, недостаток продовольствия) движение армии Паскевича от Карпат к Будапешту – с северо-востока на юго-запад. Июль – погоня за армией Гергея, движение левым плечом вперед (по часовой стрелке) вокруг Восточной Венгрии. Трансильванский поход, ведшийся как бы на обособленном театре войны, представляет самостоятельный блестящий эпизод этой кампании.

Венгры – храбрые солдаты. Со всем этим их ополчения 1848–1849 годов типичные импровизированные войска – нам не приходится считать противником вполне равноценным. Таковым они могли быть разве для растерявшихся австрийцев либо для импровизированных же войск Елачича.

Занимая центральное положение относительно своих многочисленных противников, армия Гергея могла бы применить маневр по внутренним операционным линиям. Этому препятствовало, однако, как отсутствие связи между северным и южным театрами военных действий (на Дунае переправ, как мы знаем, не было), так и неспособность главного руководителя восстания Кошута{89}, все время ссорившегося с Гергеем. Кадры высшего командования венгерской армии носили тот же импровизационный характер, что и войска. Видные места занимали бывшие генералы польской службы, вожди восстания 1831 года. Инсургенты сделали ценное приобретение в лице Бема, но прогадали на Дембиньском.

Гергей, как полководец, оказался вполне на высоте своей трагической задачи. Его фланговый марш от Вайцена на Мишкольц – Токай – Дебречин – блестящий выход из критического положения (по идее своего рода «стратегический Цорндорф») следует считать образцовым как по замыслу, так и по выполнению. Бем уступает ему в стратегическом отношении (разбросал свои силы отдельными отрядами по Трансильвании), но зато в совершенстве владеет своей «оператикой», являя нам пример энергичного, никогда не падающего духом вождя. В его лице доблестный Лидерс встретил достойного противника.

В этот поход князь Варшавский дал одни лишь отрицательные образцы полководчества. Находясь во главе стотысячной армии, он не сумел разбить втрое слабейшего противника. У него нет глазомера – он вдвое переоценивает силы неприятеля; его решения, к тому же излишне робкие, всегда запаздывают. Против него 30 тыс., он считает их в 60 тыс., а действует так, как будто против него 200 тыс. Весь поход Паскевич командовал армией, как ротой. Один лишь пример дебречинского боя, когда он подводил свою армию к полю сражения (против слабого неприятельского отряда) на протяжении целых 25 верст в развернутом боевом порядке, дает красноречивую оценку его полководчеству.

Огромное большинство частных начальников, воспитанных в обезличивавшей «школе Паскевича», проявили нераспорядительность и мешкотность.

За всю кампанию главной русской армией не было дано ни одного генерального сражения. Два сколько-нибудь крупных дела – Вайцен и Дебречин.

Под Вайценом Засс преждевременно раскрыл намерение главного командования, благодаря чему венгерской армии удалось избежать гибельного для нее генерального сражения. Вообще же посылка отряда Засса явилась ошибкой, аналогичной той, что будет сделана пять лет спустя, когда двинут на Балаклаву отряд Липранди и укажут союзникам их слабое место. Разрозненное, путаное ведение боя под Дебречином возвещало Инкерман и Черную (кавалерийская дивизия, «потерявшаяся» в кукурузе, может даже служить прообразом блуждавших в гаоляне «орловских рысаков»).

Обращает на себя внимание неиспользование конницы. Князь Варшавский имеет при себе 120 эскадронов и сотен, а его армия продвигается все время ощупью, совершенно не осведомленная о противнике, не зная, что творится в одном-двух переходах. Лидерс в Трансильвании применяет свою конницу гораздо удачнее, как на разведке, так и в бою. Под Германштадтом все дело решила блестящая атака одесских улан, под Мюленбахом – наскок донцов Суворовского полка.

В эту войну, как уже в Польскую, выявились недочеты нашей военной системы, сошедшей со времен Императора Павла со своего исторического национального пути. И с каждой последующей войной – в Крыму, на Балканах, в Маньчжурии недостатки эти станут сказываться все более катастрофическим образом…

С момента вмешательства России борьба венгров за независимость была делом конченым. Этим объясняется ненависть венгров к России, ненависть, искусно поддерживавшаяся все время австрийским правительством и давшая такие бурные всходы 65 лет спустя. Вот чем объясняется бешеный порыв мадьярских полков под Красником и Томашовом в августовские дни 1914 года! Внуки мстили за дедов – мстили под знаменами тех Габсбургов, на которых как раз восставали эти деды… Мудрой политикой можно действительно добиться всего!

Император Николай Павлович успел еще при жизни испытать то, что у нас наивно стали называть «австрийской неблагодарностью». «Неблагодарность» эта отравила последние дни Государя, но имела то положительное значение, что исцелила нашу политику от тлетворного влияния Священного союза. Впрочем, вполне избавиться от донкихотства – применения обывательской морали к государственной жизни – нашей политике так никогда и не удалось…

* * *

ЗА ЭТОТ ПОХОД ПОЖАЛОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ НАГРАДЫ:

28-му пехотному Полоцкому полку – серебряные трубы;

32-му пехотному Кременчугскому полку – поход за отличие;

35-му пехотному Брянскому полку – серебряные трубы;

36-му пехотному Орловскому полку – серебряные трубы (уже имел за 1812 г.);

39-му пехотному Томскому и 40-му пехотному Колыванскому полкам георгиевское знамя за усмирение Трансильвании;

56-му пехотному Житомирскому полку – георгиевские трубы;

58-му пехотному Прагскому полку – георгиевское знамя за Темеш (уже имел за Андию в 1845 г.);

59-му пехотному Люблинскому полку – поход за отличие;

60-му пехотному Замосцкому полку – георгиевское знамя за Трансильванию (уже имел за Андию в 1845 г.);

13-му стрелковому (тогда 4-му стрелковому батальону) – серебряные трубы за усмирение Трансильвании;

5-му уланскому Литовскому полку – серебряные трубы;

6-му уланскому Волынскому полку – серебряные трубы (уже имел за 1812 г.); 10-му уланскому Одесскому полку – георгиевский штандарт за усмирение Трансильвании;

3-му гусарскому Елисаветградскому полку – георгиевские трубы (уже имел за 1812 г.);

1-му казачьему Донскому полку – георгиевское знамя за усмирение Трансильвании;

Кубанскому дивизиону – георгиевское знамя за Дебречин;

2-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

5-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

7-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

9-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы (имела уже за 1828–1829 гг.);

14-й артиллерийской бригаде – георгиевские трубы за усмирение Трансильвании;

4-й конной батарее – серебряные трубы;

9-й конной батарее – серебряные трубы;

16-й конной батарее – георгиевские трубы;

19-й конной батарее – серебряные трубы (уже имела за 1828–1829 гг.);

6-й казачьей Донской батарее – серебряные трубы;

10-й казачьей Донской батарее – серебряные трубы;

4-му саперному батальону – георгиевское знамя за переправу через Тиссу.