Текст книги "История русской армии"

Энергичными мероприятиями Корнилов навел порядок в тылу и дал возможность командирам взять в руки войска. 7-я армия, перешедшая к генералу Селивачеву, развернула вдоль Збруча XXXIV, XLI, VII Сибирский и II Гвардейский корпуса, позади которого устраивались VI и XXII. В 8-й армии Черемисова XII армейский и III Кавказский корпуса стояли на Збруче, конница Врангеля сдерживала неприятеля в долине Днестра, а XXXIII и XVI отступали в Буковине.

II австро-венгерская армия с группой Винклера остановились перед фронтом нашей 11-й армии. Южная германская армия нацеливалась на стык 7-й и 8-й. Ш австро-венгерская армия продвигалась на Черновицы, тесня левый фланг нашей 8-й армии. Опьяненный успехами, граф Бот-мер настоял на форсировании Збруча и вторжении в Подолию с целью глубокого охвата правого фланга армии Черемисова.

16 июля Южная германская армия (Бескидский, 25-й австро-венгерский, 25-й и 27-й резервные германские корпуса) атаковала по всему своему фронту и неожиданно получила решительный отпор. На правом фланге 7-й армии XXXIV и XLI армейские корпуса отразили Бескидский. VII Сибирский и II Гвардейский сдержали напор 25-го австро-венгерского корпуса, тогда как на правом фланге 8-й армии XII армейский и III Кавказский корпуса спружинили удар 25-го и 27-го юрманских.

17 июля Ботмер вновь пытался наступать, но Корнилов предупредил его: в 7-й армии XXXIV и XLI корпуса сорвали неприятельское наступление своими контратаками, VII Сибирский и II Гвардейский корпуса держались, а в 8-й армии III Кавказский корпус заступил туркам путь на Каменец-Подольский. 18 июля Южная армия нажала по всему фронту, одержав ценою значительных потерь ряд местных успехов. Подкрепленный финляндскими стрелками XLI корпус сдержал порыв Бескидского корпуса.

Входившая в состав 27-го резервного германского корпуса 20-я турецкая пехотная дивизия поклялась взять Каменец, имеющий для турок огромное значение по войнам, которые в XVII веке Империя османов вела с «Ляхистаном». Турки мечтали отомстить за поражение, которое они понесли у стен Каменца от Чарнецкого и Собесского, но аллах и кавказские полки судили иначе. В своем сообщении Ставка отметила «железный дух» Лейб-гвардии полков Литовского и Волынского и отличившиеся части: 3-ю Финляндскую стрелковую дивизию, особенно 10-й Финляндский стрелковый полк и Проскуровский пограничный пехотный полк, входивший во 2-ю Заамурскую пехотную дивизию.

Неприятель выдохся, и генерал Корнилов предписал общее контрнаступление. Это было последним его распоряжением как главнокомандующего Юго-Западным фронтом. 19 июля он был назначен Верховным главнокомандующим, сдав фронт генералу Балуеву.

19 июля к северу от Гусятина XXXIV, XLI и XXII армейские корпуса армии Селивачева дружной атакой опрокинули Бескидский корпус немцев и 25-й австро-венгерский. Гусятин был возвращен, и неприятель сброшен в Збруч. В ночь на 23 июля перешла в наступление и 8-я армия, только что выведшая свой левый фланг из Буковины. XII армейский корпус потеснил 25-й германский у Скалы, а III Кавказский у Выгоды коротким ударом опрокинул 27-й.

Этим закончилось восьмидневное сражение на Збруче – славное дело русского оружия, оставшееся в тени. Потери неприятеля в сражении на Збруче, по признанию австрийского Генерального штаба, были «немалые». Мы можем их определить в 25 тыс. человек. О взятых нами трофеях имеются лишь неполные сведения, позволяющие установить захват 23 июля у Выгоды 7 офицеров, 300 нижних чинов и 4 пулеметов и у Гусятина 9 пулеметов.

* * *

В то время как 7-я армия и правый фланг 8-й нанесли поражение Южной германской армии на Збруче, левофланговая группа армии Черемисова – XXXIII и XVI корпуса – отступала в Буковине под напором III австро-венгерской армии генерала Критека (усиленные 40-й германский и 13-й австро-венгерские корпуса). Оставив Залешики и Спятынь, наши войска с 17-го по 20 июля вели на подступах к Черновицам упорные арьергардные бои для выигрыша времени, и на рассвете 21-го столица Буковины была нами покинута.

Преследуемая III австро-венгерской армией, наша заднестровская группа отошла 22-го числа на буковинско-бессарабский рубеж, и 23 июля, в день победы на Збруче, наш XVI корпус опрокинул 13-й австро-венгерский встречным наступлением у Должка. Удар у Должка нанесла 41-я пехотная дивизия, причем особенно отличился 163-й пехотный Ленкоранско-Нашрбургский полк полковника Дорошкевича, отмеченный в сообщении Ставки. Нами взято 20 офицеров и 500 нижних чинов пленными и три пулемета. Получив этот удар в свой правый фланг, Критек придержал свою армию.

Отражением германского нашествия на Збруче закончилась Пятая Галицийская битва. Мимолетные лавры Зборова и Галича сменились позором Тарнополя, позором, которого русская армия никогда еще не испытывала и никогда более не испытает.

Но позор этот пал не на толпы обезумелого человеческого стада, а на тех, кто превратил геройские полки России в эти толпы… Шайка интернационалистов из запломбированного вагона делала то, для чего она была нанята германским правительством и германским командованием. Преступление совершили не одни эти маньяки и проходимцы, а и те вожаки российской демократии, которые поставили эту шайку в наилучшие для нее условия и дали ей возможность беспрепятственно впрыскивать яд в тело и душу России и русского народа…

Июльское наступление сбитый с толку крикливой рекламой обыватель прозвал наступлением Керенского. В действительности если на фронте в те дни находился человек, совершенно непричастный к Зборовской и Галицкой победам, то это был, конечно, злополучный «главноуговаривающий». Хуже всего было то, что, побывав неделю в войсковых штабах, научившись распознавать чины на погонах и услыхав в первый раз в жизни пушечный гром, военный министр Временного правительства открыл в себе военный гений, о существовании которого он раньше не подозревал.

Честь победы и заслуга предотвращения окончательного крушения принадлежат по праву тому, кто в дни Галича и Калуща командовал 8-й армией, а в дни Тарнополя возглавил агонизировавший фронт и вернул его к жизни на скалистых берегах Збруча. В неслыханно трудной обстановке держал здесь Корнилов экзамен на полководца и выдержал его. В условиях гораздо менее трагических Гинденбург предпочел подать в отставку…

Окружение Керенского стремилось всячески умалить заслугу Корнилова, усиленно выдвигая «революционного генерала» Черемисова. В своей книге комиссар Северного фронта Станкевич, личный друг Керенского, пишет, например, что «судьба не дала Корнилову возможности доказать свои стратегические таланты» и что «лавры взятия Гачича оспаривал у него Черемисов».

Мы знаем, что штаб фронта требовал от 8-й армии только наступления на Рогатин. Если она ударила на Галич, то это произошло исключительно по личной инициативе Корнилова. Черемисов командовал XII армейским корпусом, а Галич брал XXXIII. Но если бы даже Галич был взят корпусом Черемисова, то этот последний, действуя по указанию своего командовавшего армией, никак не мог бы «оспаривать лавры» у Корнилова. Если допустить подобную невоенную постановку вопроса, то тогда, в свою очередь, «лавры» у Черемисова мог бы оспаривать ротный командир, первым вступивший в Галич.

Всего за всю наступательную операцию Юго-Западного фронта с 18-го по 30 июня нами было взято в плен 834 офицера, 35809 нижних чинов, 121 орудие и 99 минометов и бомбометов, 3 огнемета и 403 пулемета. Неприятель потерял не менее 45 тыс. убитыми и ранеными. При отступлении из Галиции мы лишились около 20 тыс. убитыми и ранеными, а пленными 655 офицеров, 41 тыс. нижних чинов, 257 орудий, 191 миномета и бомбомета и 546 пулеметов.

* * *

С тарнопольской катастрофой совпало вооруженное выступление большевиков в Петрограде 4-го по 6 июля. Организованное наспех, это выступление закончилось полной победой правительства, не захотевшего, однако, этой победой воспользоваться. Временное правительство получило документальные данные о работе большевиков на Германию, и большевики, опасаясь неминуемых арестов, решили рискнуть на выступление. Нагнав слишком много людей – матросов из Кронштадта, рабочих и запасные пулеметные полки, – большевики не сумели снабдить их руководством. На Литейном мосту хаотическое полчище было остановлено{180} и отражено одним нерастерявшимся офицером – штабс-капитаном Цагурия с горной пушкой, из коей он сам и стрелял.

Партия большевиков была совершенно разгромлена, а Петроград и Петроградский гарнизон надежно усмирены прибывшими с фронта 45-й пехотной и 14-й кавалерийской дивизиями. Ленин бежал в Финляндию. Троцкий, Нахамкес, Крыленко{181} и все остальные главари были арестованы{182}. Львов подал в отставку. Временное правительство возглавил Керенский, передавший пост военного министра террористу Савинкову. Первым распоряжением Керенского было удалить из столицы в Финляндию фронтовые войска, как слишком контрреволюционные, и немедленно освободить всех арестованных большевиков… Еще до того Бронштейн-Троцкий был освобожден по приказу Либермана-Чернова. С трибуны совдепа наглый Бронштейн кричал Керенскому: «Почему вы меня не арестуете?»

Керенский распорядился не только освободить большевиков, но и прекратить судебное преследование. Возмущенный раболепством Керенского перед большевиками, министр юстиции Переверзев подал в отставку. Его заменил некто Малянтович, поспешивший выполнить все распоряжения плачевного главы Временного правительства. Служба в неприятельской разведке, выполнение приказаний неприятельского командования, вооруженное восстание и массовые убийства в его глазах отнюдь не были преступлением. Большевики – «первенцы Революции» – были в глазах Керенского своими. Их можно было не одобрять, но с ними не надо было бороться.

Товарищ Керенского Либерман-Чернов служил в германской разведке, занимая в то же время должность министра земледелия Временного правительства. Керенский считал это вполне нормальным и допустимым, предупреждая только военачальников не сообщать секретных сведений в присутствии «товарища Чернова». Освободив большевиков, Керенский распорядился арестовать генерала Гурко, к которому питал личную неприязнь.

Основанием для ареста генерала Гурко послужило его письмо отрекшемуся Государю от 4 марта. Письмо это носило совершенно частный характер (Гурко справлялся о здоровье болевших детей). Это для Керенского было преступлением куда большим, чем предательство своей Родины за немецкие деньги. Мы видим также, чего стоила пресловутая «свобода слова» – Керенский допускал ее лишь для большевиков, которые, впрочем, и не думали спрашивать у него разрешения, и для своих однопартийцев – эсеров.

Говоря о генерале Гурко, не следует упускать большого вреда, принесенного им в Ставке зимней реформой армии и самовольной отменой в январе 1917 года посылки гвардейской конницы в Петроград. В первые недели революции, приняв Западный фронт, генерал Гурко всячески поощрял новые порядки.

Одновременно был смещен главнокомандовавший Северным фронтом генерал Драгомиров, замененный генералом Клембовским. Главнокомандовавший Западным фронтом генерал Деникин получил Юго-Западный фронт, поменявшись с генералом Балуевым. Особую армию от генерала Балуева еще раньше принял командир IV конного корпуса генерал Володченко.

По плану кампании, составленному еще царской Ставкой, Румынскому фронту отводилась значительная роль. Первоначальный проект похода в Добруджу не встретил сочувствия румын, мечтавших отвоевать Валахию. Решено было поэтому предпринять широкую наступательную операцию на Нижнем Серете. Революционный развал побудил генерала Сахарова сократить размеры этой предположенной операции и свести ее к частичным наступлениям местного характера. С назначением энергичного генерала Щербачева и окончанием реорганизации румынских войск вновь стали обсуждать вопрос о производстве большого наступления всеми силами фронта. На нем особенно настаивали румыны. Имея 15 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, сильных числом и бодрых духом, они уже не удовлетворялись наступлениями местного значения и требовали для фронта – генеральное сражение, а для себя – главную в нем роль.

В конце концов генералом Щербачевым был разработан, а королем Фердинандом принят план решительного наступления 1-й румынской армии генерала Кристеско с Нижнего Серета в глубь Валахии. Наша 6-я армия генерала Цурикова должна была содействовать этому наступлению в придунайской полосе и вести удар в общем направлении на Бузео. Одновременно 2-я румынская армия генерала Авереско при поддержке нашей 4-й армии генерала Рагозы должна была рвануть врага в карпатских предгорьях, в долине Сушицы.

Главную роль в предстоящей операции должны были играть восстановленная румынская пехота и непревзойденная русская артиллерия. В случае удачи IX германская армия охватывалась с обоих флангов. После долгих и унизительных упрашиваний и уговоров войска 6-й армии «согласились» наступать и заняли исходное положение без боевого порыва, но и без особенных заминок.

Артиллерийская подготовка была назначена с 9 июля. 2-я румынская и 4-я русская армии должны были атаковать 11 июля, а 1-я румынская и наша 6-я армии – 13-го. 4 июля охотники нашей Черноморской дивизии, занимавшей дунайские гирла на крайнем левом фланге 6-й армии, имели удачное дело с болгарами, захватив на Георгиевском рукаве у деревни Дунаевец одно орудие, два пулемета и 200 пленных.

* * *

Вторая румынская армия насчитывала четыре пехотные дивизии очень сильного состава и одну кавалерийскую бригаду. Генерал Авереско предписал правофланговому IV румынскому корпусу демонстрировать, а левофланговому II корпусу прорвать неприятельский фронт у Марешт совместно с русским VIII армейским корпусом (правофланговым 4-й армии). Наступление было тщательно подготовлено двухдневным ураганным огнем.

На рассвете 11 июля русско-румынские войска перешли в наступление. Их удар пришелся по правому флангу I австро-венгерской армии – 24-му германскому резервному корпусу генерала Герока. Румыны прорвали австрийцев, а наш VIII корпус генерала Елчанинова опрокинул германцев, причем наша 15-я пехотная дивизия растерзала 218-ю германскую. Румыны ввели в дело 1¹/² пехотных дивизии против 1-й австро-венгерской кавалерийской дивизии 8-й горной бригады. У нас атаковала 15-я пехотная дивизия, опрокинувшая 218-ю германскую дивизию. 14-я пехотная дивизия содействовала атаке, а 3-я Туркестанская стрелковая была в резерве. Ведение преследования в гористой и пересеченной местности было очень затруднительно, и генерал Авереско, вдохновлявшийся мешкотными образцами сражения на Сомме своих французских инструкторов, выпустил противника и потерял с ним соприкосновение.

12 июля сражение под Марештами было возобновлено во 2-й румынской армии и нашем VIII корпусе. Операция здесь развивалась успешно. В то же время на Нижнем Серете, в районе Намолосы, гремели 600 орудий русско-румынской артиллерии, готовя главный удар армий Кристеско и Цурикова. Под этот гром креп дух войск IV армейского, IV Сибирского и XLVII корпусов. Румыны не сомневались в победе, в победу начинали верить и измученные русские военачальники. Тем гибельнее был неожиданный удар в спину, полученный Румынским фронтом вечером 12 июля…

Перепуганный падением Тарнополя и бегством «самой свободной армии в мире», председатель Совета министров Керенский в припадке безотчетного малодушия телеграфно из Петрограда предписал отменить обещавшее несомненный успех наступление. Поступок Керенского был неслыханным беззаконием. Председатель Совета министров никак не мог отдавать директивы Действовавшей армии, да еще помимо Ставки, игнорируя Верховного главнокомандующего. Что бы сказал год тому назад этот же Керенский (и с ним вся демократическая общественность), если бы председатель Совета министров Штюрмер вдруг телеграфировал Брусилову приостановить наступление Юго-Западного фронта?..

Не подозревавшие выходки Керенского немцы сначала полагали, что отмену русско-румынского наступления следует приписать энергичной артиллерийской контрподготовке их IX армии. Начальник русской артиллерийской миссии в румынской армии генерал Виноградский в своих воспоминаниях дает яркую картину ошеломляющего действия, произведенного этой предательской телеграммой. «Требовать знания военного дела – значило бы требовать слишком многого от этого ничтожества, знавшего только историю своего революционного движения», – пишет он про Керенского.

Телеграмма Керенского сразу же через комитетчиков стала известна войскам. Скрыть ее Щербачев и Головин не имели никакой возможности. Уже вечером 12 июля на фронте солдаты сообщили своим ошеломленным офицерам, что завтрашнее наступление отменяется «по приказу самого Керенского». Вся самоотверженная работа офицерства рухнула. Созданное грандиозной обстановкой трехдневного ураганного огня приподнятое настроение, обещавшее на следующий день перейти в победный порыв, сменилось сразу озлобленным усталым равнодушием. Рука, уже заносившая меч над головой врага, вдруг дрогнула, опустилась и выронила оружие. И канонада на Серете стала прощальным салютом отлетавшей душе некогда славных полков 6-й армии.

Отчаяние румын было велико. Не имея возможности наступать на Серете, король Фердинанд предписал генералу Авереско продолжать наступление на Сушице. В боях 13-го и 14 июля румынские войска, широко поддержанные артиллерией нашей 4-й армии, достигли всех намеченных ими целей, успешно завершив сражение под Марештами. Всего в сражении под Марештами взято 3 тыс. пленных и 43 орудия. Из этого числа 1000 пленных германцев и 11 орудий взято нашей 15-й пехотной дивизией, а остальное – румынами, показавшими весь свой урон в 7 тыс. человек.

* * *

11 июля, в день падения Тарнополя, в австро-венгерской Главной квартире в Бадене под Веной молодой император Карл и его начальник штаба генерал фон Арц имели совещание с германским главнокомандующим фельдмаршалом Гинденбургом (Вильгельм II был под Тарнополем, любуясь русским развалом и успешной работой своего наемника Ленина).

На этом совещании было решено развить тарнопольскую победу переходом в общее наступление в Галиции и Румынии. Группе армий Бем Ермолли было приказано отобрать Галицию и продолжать наступление до Збруча. Группе эрцгерцога Иосифа – нанести из Буковины VII армией Кевеша удар в Молдавию – во фланг и тыл Русско-Румынского фронта. Группе же Макензена предписывалось нанести решительное поражение русско-румынским армиям, прорвав их фронт на Нижнем Серете, завоевать Молдавию и вывести из строя Румынию. В случае полной удачи этого своего плана неприятель надеялся продиктовать России прибыльный для себя мир.

Группа армий Бем Ермолли, как мы видели, выполнила свою задачу. Она завоевала обратно Галицию, но была отражена нашими армиями от Збруча.

Группа эрцгерцога Иосифа не смогла развить широкой наступательной операции. Ее VII армия генерала Кевеша была сдержана стойким сопротивлением нашей 1-й армии в Буковинских Карпатах, а I армия генерала Рора{183}, не успев перейти в наступление, получила сама удар в свой правый фланг под Марештами.

В 20-х числах июля по отступлении 8-й армии на бессарабско-буковинский рубеж наша 1-я армия генерала Ванновского занимала в Буковинских Карпатах фронт от Прута до Сучавы, прикрывая Молдавию с севера. 25 июля она вошла в состав Румынского фронта. Далее к югу – от Дорна-Ватры до Ойтуза – в Молдавских Карпатах располагались корпуса 9-й армии генерала Кельчевского.

Произведенный в счет будущих побед в фельдмаршалы Кевеш должен был прорвать фронт нашей 1-й армии, тогда как фон Рору надлежало, сковав 9-ю армию фронтальными атаками, прорвать ее на стыке со 2-й румынской, связывая это наступление с главным ударом Макензена на Нижнем Серете. 27 июля армия Кевеша бросилась на нашу 1-ю армию, тогда как армия Рора нажала на 9-ю армию.

На правом фланге 1-й армии наш XI корпус опрокинул в жарком бою у Маморницы группу генерала Фабини{184} и 17-й австро-венгерский корпус. В центре наш XXIII корпус держал крепкой хваткой германский Карпатский корпус у Опришен. На левом же фланге XVIII армейский корпус отразил у Радауц восстановленный 26-й австро-венгерский. 28 июля VII австро-венгерская армия снова перешла в наступление и снова была отражена по всему фронту.

В этом двухдневном сражении при Маморнице наша 1-я армия грудью отстояла румынскую землю. Мечты австро-германского верховного командования проникнуть в северную Молдавию – во фланг и в тыл Румынского фронта – так и остались мечтами. Неприятель ввел в дело 11 пехотных и четыре кавалерийские дивизии против 10 пехотных дивизий слабого состава нашей 1-й армии. Свой урон австрийцы показали в 3500 человек в одной лишь группе Фабини за бой 27 июля. Можно считать, что четыре неприятельских корпуса за два дня лишились 15 тыс. человек. Наш урон несколько меньше. Из трофеев можно установить захват 10 офицеров, 500 нижних чинов и б пулеметов, но их должно быть больше. В боях 28 июля Ставкой отмечен храбро бившийся 666-й пехотный Козювский полк полковника Акимова.

* * *

Фельдмаршал Макензен решил ударить центром IX германской армии на Нижнем Серете. Удар вести в северном направлении – на Марашешты и дальше – на Аджуд, отбросив разгромленную 4-ю русскую армию и перехватив пути отступления 2-й румынской. Одновременно I австро-венгерская армия должна была прорваться в Молдавию Ойтузским проходом, на стыке нашей 9-й и 2-й румынской армий и, заходя левым плечом, идти навстречу прорвавшейся на Аджуд IX германской. В районе Аджуда получались, таким образом, «Канны» для 2-й румынской и остатков 4-й русской армий.

Но этих «Канн» показалось Макензену мало – он задумал уничтожить, кроме того, и 1-ю румынскую армию, а при удаче и 6-ю русскую. С этой целью правая клешня предположенных клещей – IX германская армия – должна была по взятии Марашешт пустить разветвление на юго-восток – на Текуч, в тыл 1-й румынской. Доведенная до 10 дивизий IX армия генерала Эбена составила две группы одинаковой силы – правофланговая генерала Моргена (1-й резервный корпус) должна была прорваться на Текуч, левофланговая генерала Венингера (18-й резервный корпус) – ломить на Аджуд.

IX германской армии в долине Путны противостояла русская 4-я; против группы Венингера – VIII армейский корпус, против группы Моргена – VII. Десяти германским дивизиям противостояло пять русских слабого состава – 103-я, 14-я, 71-я, 13-я и 34-я – славные войска императорской пехоты. Немецкий полководец сделал ставку на их революционный развал.

В 20-х числах июля наш Румынский фронт произвел общую перегруппировку вправо. В его состав 25-го была включена 1-я русская армия в Буковине. Чрезвычайно напряженное положение на севере Буковины после падения Черновиц тревожило короля Фердинанда и его помощника генерала Щербачева, опасавшихся прорыва неприятеля в Молдавию – во фланг и в тыл Румынскому фронту. Они решили образовать за своим правым флангом, на севере Молдавии, «маневренную группу» для парирования этой опасности. В эту «маневренную группу» в районе Фольтичен были отправлены из 6-й армии XXIX корпус, из 4-й – XXX и из 9-й – XL. В ближайшие дни туда предполагалось перебросить и VII армейский корпус, а линию Путны и Серета передать 1-й румынской армии. Перегруппировка эта оказала существенное влияние на последовавшие в ближайшие дни события: вместо разложившегося XL корпуса в Ойтузской долине (где неприятель намечал левую клешню своего охвата) заступили крепкие румынские войска 2-й армии.

Наступление IX германской армии началось 24 июля. В этот день группа Моргена (пять дивизий) атаковала наш VII армейский корпус. Удар четырех германских дивизий пришелся по левофланговой нашей 34-й дивизии, отошедшей за Серег и уничтожившей переправы. Косоприцельный огонь мощной русско-румынской артиллерии (нашего VII и румынского III корпусов) с левого берега Серета во фланг втянувшейся в излучину реки группы Моргена парализовал ее дальнейшее продвижение на Козьмешты – Текуч. В бою 24 июля мы понесли жестокие потери. Немцы захватили 3300 пленных и 17 орудий.

Макензену пришлось сразу же отказаться от направления на Текуч и охвата 1-й румынской армии. Он предписал Моргену отклониться от этого губительного огня на север и северо-запад и атаковать Марашешты. Главный же удар он наметил группой Венингера на Аджуд. 25-го и 26 июля шли жестокие бои. Знаменитые войска VIII и VII корпусов даже теперь, ослабленные революцией, были грозным противником. С большим трудом IX армия овладела линией Путны. Генерал Рагоза отвел свой правофланговый VIII корпус на Сушицу, а левофланговый VII осадил на Серет и частью за Серет. Атака Моргена на Марашешты была отражена 71-й и 13-й пехотными дивизиями VI корпуса.

На 27 июля генерал Рагоза предписал контрнаступление по всему фронту. Наш VIII армейский корпус смял группу Венингера, отбросив ее частью в исходное положение на Пугну. Подкрепленный румынами VII корпус тоже потеснил группу Моргена. Наши контратаки, решительно и энергично веденные, продолжались и 28-го числа. VIII армейский корпус развернул 15-ю пехотную дивизию на пассивном участке и отражал удары 103-й и 14-й пехотными дивизиями. VII корпус, отбиваясь на Серете 13-й и 34-й пехотными дивизиями, нанес своей правофланговой 71-й крепкий удар до 62-й австро-венгерской дивизии, отбросив их в долину Путны. Нами было взято 1300 пленных. Мост через Серег взорвал, пожертвовав собой, неизвестный герой, солдат 136-го пехотного Таганрогского полка.

Произведя перегруппировку IX армии и понадеявшись на успех I австро-венгерской армии (левой клешни предположенных Канн), Макензен рванул утром 29 июля Венингером на Панчиу, а Морген – на Марашешты. Здесь разыгралось яростное побоище. Защищавшая Марашешты 71-я пехотная дивизия целиком легла в облаках фосгена. Генерал Рагоза бросил в бой конных заамурцев и авангарды подходившего V румынского корпуса. Отчаянным усилием Марашешты удалось отстоять. Ночью остатки обескровленного VII корпуса были сменены свежими войсками V румынского. 1-я румынская армия, перешедшая к энергичному генералу Григореско, была подчинена генералу Рагозе. Генерал Щербачев приказал 6-й армии демонстрировать для облегчения истекавших кровью войск Рагозы и Григореско. Морген выдохся в своем бешеном порыве и 30-го числа атаковал уже вяло. В этот день он ничего не добился под Марашештами и начинал подумывать о возобновлении удара в козьмештском направлении в обход Марашешт с востока… Наступление группы Венингера встретило упорное сопротивление нашего VIII корпуса и развивалось крайне туго.

Наша 6-я армия демонстрировала своим правым флангом – частями IV армейского корпуса – против Рымникской группы IX германской армии. Генерал Цуриков имел местный успех, но Макензен не дал ввести себя в обман и предписал фон Эбену продолжать наступление IX армии. Ударные батальоны 30-й и 40-й пехотных дивизий сильно потрепали 109-ю германскую пехотную дивизию и взяли у нее четыре орудия и восемь пулеметов.

31 июля положение под Марашештами оставалось очень напряженным. Русские войска понесли громадные потери, и генерал Рагоза предписал эвакуировать Марашештский плацдарм. Но генерал Григореско наотрез отказался выполнить это приказание.

Мужественный Щербачев согласился с доводами румынского военачальника и передал ему командование русско-румынскими силами на Сушице и Серете. Генерал Рагоза был отозван в северную Молдавию принять новую 4-ю армию. Для непосредственного руководства операциями под Марашешты прибыл начальник штаба фронта генерал Головин. Румынские резервы постепенно сменяли обескровленные русские войска. 1-я румынская армия развернула справа налево VIII русский корпус на Сушице, V румынский корпус под Марашештами и III румынский корпус у Козьмешт.

1 августа IX германская армия атаковала вновь, и группа Моргена нанесла у Козьмешт сильное поражение III румынскому корпусу. 5-я румынская пехотная дивизия была совершенно уничтожена и сброшена в Серег. Немцы взяли 3 тыс. пленных и 13 орудий. Группа же Венингера была остановлена в долине Сушицы нашим VIII армейским корпусом. Ставка отметила отличные действия 412-го пехотного Славянского полка, захватившего в одной из своих контратак 500 пленных. После этих боев 103-я пехотная дивизия была сменена подошедшей с Дуная свежей 124-й пехотной дивизией.

Отчаянное сопротивление румын не дало возможности использовать успех Моргена. Наступление IX германской армии захлебнулось, и Макензен приостановил неудавшуюся операцию – сражение под Марашештами.

* * *

В то время как правая клешня намеченных Канн начала свое наступление на Марашешты, левая завязала в Молдавских Карпатах сражение при Ойтузе.

Эрцгерцог Иосиф решил сковать нашу 9-ю армию I армией фон Рора, а правым флангом этой последней – группой Герока – форсировать Ойтузский проход и охватить 2-ю румынскую армию совместно с Макензеном. I австро-венгерская армия развернула слева направо 1-й, 11-й, 21-й, 6-й, 8-й австро-венгерские и 24-й резервный германский корпуса – два последних составили группу генерала Герока. 25 июля 1-й австро-венгерский корпус атаковал наш XXVI (правофланговый 9-й армии) у Гурагуморы, но не имел успеха. 26 июля Рор перешел в наступление своим правым флангом. 6-й австро-венгерский корпус потеснил слегка наш XXIV у Клея, а ударная группа Герока атаковала долиной Ойтуза правофланговый IV корпус 2-й румынской армии. 27-го сражение сделалось общим.

Наша 9-я армия отразила неприятеля по всему фронту своему: XXVI, II, XXXVI и XXIV армейские корпуса имели дело соответственно с 1-м, 11-м, 21-м и 6-м неприятельскими. Противник был отражен русскими войсками, но группа Герока после упорного боя оттеснила IV румынский корпус. Неприятель отметил особенно стойкое сопротивление нашего XXXVI армейского корпуса (25-я, 68-я и 191-пехотные дивизии).

28 июля Рор приостановил фронтальную атаку на 9-ю армию и все свое внимание сосредоточил на группе Герока, ведшей жестокий бой на Ойтузе. Но и здесь его ждала неудача, и он был остановлен 2-й румынской армией.

Прорыв в Молдавию долиной Ойтуза неприятелю не удался.

* * *

Ни Макензен, ни эрцгерцог не желали признать себя побежденными. Переведя дух, они 6 августа рванулись еще раз.

IX германскую армию ждала полная неудача. Отбив ее удар, 1-я румынская армия сама перешла во встречное наступление. Под Марашештами был прорван и опрокинут Морген, а под Ирештами был отражен Венингер. I австро-венгерская армия была лишь немногим счастливее, но первоначальный ее успех был сведен на нет контратаками 2-й румынской армии.