Текст книги "История русской армии"

Несмотря на Аустерлиц и отпадение Австрии, Император Александр оставался непреклонным в своем стремлении спасти Европу от Наполеона. Надежды возлагались на союз с Англией, Швецией и Пруссией.

Эта последняя пропустила в 1805 году исключительно удобный случай обрушиться со 100-тысячной армией в тыл Наполеона. Страна и армия требовали войны – и нерешительный король Фридрих-Вильгельм III вынужден был после долгих колебаний уступить общему желанию и объявить войну Франции, отправив Наполеону дерзкий ультиматум (очистить Германию, созвать конгресс для всеобщего примирения, признать Северо-Германский союз во главе с Пруссией, созданный в противовес Рейнскому Союзу Наполеона).

Император французов предвидел такой оборот дел и потому не особенно торопился с выводом своей армии из немецких земель по окончании кампании 1805 года. В момент конфликта в августе 1806 года у него там было шесть корпусов.

Сосредоточив в Шварцвальде 80 тыс., он выждал подхода двух прусских армий Гогенлоэ и герцога Брауншвейгского – общей силой 120 тыс. (поровну) и 14 октября{174} нанес им сокрушительное поражение под Йеной (сам Наполеон против Гогенлоэ) и Ауэрштедтом (корпус Даву против Брауншвейгского). Остатки прусских армий, бежав за Эльбу, положили оружие – Гогенлоэ у Пренцлау{175} (28 октября), Блюхер, заменивший смертельно раненого герцога – в Любеке (9 ноября). Сильнейшая крепость Германии – Магдебург с 23-тысячным гарнизоном и 450 орудиями сдалась без выстрела двум эскадронам французских гусар. Берлин поднес ключи победителю, и Наполеон в три недели покорил всю Пруссию. Пруссаков охватил ужас, и они не думали о продолжении борьбы: сильные крепости сдавались французским разъездам по первому их требованию. Из 186 тыс. прусских войск около 25 тыс. было убито и ранено, свыше 100 тыс. сдалось в плен, до 45 тыс. дезертировало и рассеялось, осталось лишь 14 тыс. ген. Лестока, искавших спасения в привислинских крепостях. Король бежал под защиту русских штыков. Прусская армия перестала существовать… Йена – это доведенный до конца Кунерсдорф. Самое поражение пруссаков в бою 14 октября было, пожалуй, не так сильно{176}, как во «Франфорскую баталию» – все довершило преследование, могущее считаться образцовым в военной истории.

Упоенные победой французы подошли к Висле, где их триумфальное шествие и закончилось. Тут они встретились с другой армией, с солдатами иного закала!

* * *

В начале осени 1806 года предназначенные к действию совместно с пруссаками русские войска медленно стали собираться в Польше. Во всей действующей армии положено иметь 122 тыс. бойцов с 624 орудиями. Главнокомандующим назначен фельдмаршал граф Каменский – ветеран Семилетней войны и Задунайского похода. Быстрое продвижение французов нарушило все расчеты нашего командования, и в ноябре на Висле находилось лишь около половины всех войск – 60 тыс. генерала Беннигсена, растянутых в кордонную линию от Плоцка до австрийской границы на протяжении 350 верст. Корпус Лестока, подчиненный Беннигсену, находился на нижней Висле.

Французы – 160 тыс. – подходили к Висле двумя равными массами, одна в двух переходах от другой. 19 ноября они овладели Варшавой и Прагой. Держаться на Висле было немыслимо, и Беннигсен отвел свой корпус на соединение с корпусом Буксгевдена к Остроленке. Нуждаясь в отдыхе, французы не преследовали, а стали устраиваться на линии Вислы. Видя это, Беннигсен повернул назад и стал стягивать войска в районе Пултуска.

7 декабря в русскую армию прибыл Каменский, во французскую – Наполеон. Полагая главные силы русских еще отдаленными от пултусской переправы. Наполеон решил уничтожить русскую армию смелым обходным маневром наподобие ульмского.

План Императора был следующий: усилив левый свой фланг, создать на нижней Висле у Торна «маневренную массу», широким и быстрым заходом левым плечом вперед поймать в мешок русскую армию на правом берегу Нарева и припереть ее к реке. В то же время корпусу Ланна надлежало, выдвинувшись на Пултуск, овладеть переправой в тылу русских, русская армия подвергалась сперва стратегическому, затем тактическому окружению подобно австрийской при Ульме – и Пултуск должен был явиться конечным звеном славной цепи Ульм – Аустерлиц – Йена – Ауэрштедт.

Этот грандиозный замысел не удался: Каменский предписал русской армии продвинуться на линию реки Вкры – и район, где Наполеон надеялся окружить русских, оказался почти что свободным от русских войск. Удар французов пришелся впустую.

Вся операция свелась к ряду жестоких арьергардных боев 14 декабря в успешной и упорной борьбе геройских русских арьергардов с силами во много раз их превосходившими. Под Чарновым 5 тыс. русских Остермана весь день удерживают на Вкре до 20 тыс. французов, под Голыминым Голицын и Дохтуров держатся 10 часов, имея против четырех пехотных дивизий французов – четыре пехотных полка, а против всей конницы Мюрата (четыре кавалерийские дивизии) – четыре полка конницы…

Тем временем Беннигсен, сосредоточив быстро 45 тыс. в Пултуске, разбил корпус Ланна (28 тыс.), двинутый Наполеоном, как мы знаем, для захвата переправ через Нарев, который и не подозревал о присутствии там таких крупных сил. Наш урон под Пултуском – 3500 человек, французы лишились свыше 4 тыс. При Голымине почти вся французская артиллерия (в частности, Мюрата) завязла в грязи и отстала, что облегчило нам борьбу и дало повод Наполеону выразиться, что в Польше «грязь – пятая стихия».

Во время этих славных боев Буксгевден с двумя дивизиями стоял в Макове – на равном расстоянии (всего 15 верст) от Голымина и Пултуска, но не оказал содействия ни Голицыну с Дохтуровым, ни Беннигсену.

В тот же день 14 декабря больной и дряхлый Каменский сложил с себя звание главнокомандующего и передал командование Буксгевдену. Главнокомандование Каменского длилось всего неделю, и за этот короткий промежуток он успел дезорганизовать все управление армией. Совершенно не считаясь со своими корпусными командирами, он распоряжался дивизиями помимо них – и даже бригадами помимо начальников дивизий. Если прибавить к этому сбивчивость и запутанность всех, его приказаний, а также открытую вражду друг другу обоих корпусных командиров, Буксгевдена и Беннигсена, и вспомнить, что противником был сам Наполеон – и у него было полуторное превосходство в силах, – то нельзя не признать, что декабрьская операция на Нареве окончилось для нас более чем благополучно.

15 декабря наша армия спокойно отошла за Нарев, 18-го Наполеон отступил за Вислу, расположив свои войска на зимние квартиры вдоль реки. 31-го в русскую главную квартиру прибыл высочайший указ о назначении главнокомандующим генерала Беннигсена (его соперник Буксгевден отозван).

* * *

Вступив в командование армией, Беннигсен решил немедленно атаковать врасплох ставшего на зимние квартиры противника и разбить его по частям. Своим первым объектом он избрал два левофланговых корпуса Нея и Бернадотта, находившихся в южной части Восточной Пруссии как бы «на отлете» от главных сил Наполеона. С разгромом этих сил освобождалась бы немедленно линия Вислы. План этот показывает большие стратегические дарования и военное чутье Беннигсена и никогда не мог бы прийти в голову заурядному полководцу. Для своего выполнения он требовал лишь скрытности и быстроты. Внезапное выступление русской армии (95 тыс.) с зимних квартир произошло 4 января 1807 года, а Наполеон узнал об этом лишь 14-го – через 10 дней. Скрытность не оставляла желать ничего лучшего, выполнение же оказалось плачевным.

За 10 дней русская армия успела пройти всего 120 верст, что не может быть всецело отнесено за счет бездорожья и морозов{177}. Корпус Нея, беспечно стоявший у Бишофштейна{178}, сам напрашивался на разгром (самовольно выдвинулся на 80 верст за общую линию), но Беннигсен, вместо немедленной атаки, два дня (9 и 10 января) бездействовал, и Ней, заметив опасность, быстро отошел на соединение с армией. 14 января, пять дней спустя, упущен случай разбить Бернадотта – наш авангард уже отрезал ему отступление на Остероде, когда был оттянут назад Беннигсеном под влиянием ложного слуха о приближении Наполеона. Отлично задуманный план был донельзя скверно выполнен.

Узнав о зимнем походе Беннигсена, Наполеон немедленно принял меры. Продвигаясь к нижней Висле в западном направлении, русские подставляли свой левый фланг под удар главных сил французской армии у Модлина-Плоцка. Император повелел Бернадотту (12 тыс.) завлекать русских к западу, играя роль приманки. Главные же силы (74 тыс.), собранные в кулак, должны были обрушиться на левый фланг и тыл русских, прижать их к нижней Висле и уничтожить. Схема этого маневра аналогична таковой же пултусского и типична для Наполеона – это его классический «ульмский» маневр на сообщения. С 15 по 20 января французские корпуса быстро стягивались со своих квартир в район Плоцка.

Тем временем Беннигсен, упустив Бернадотта у Остероде, отказался от дальнейшего продвижения и повернул фронт с запада на юг, откуда чувствовался противник. Наступил перелом операции, инициатива перешла к французам. Вместе с тем парировался наполеоновский маневр: французы вместо фланга выходили на фронт нашей армии.

Счастье сопутствовало Беннигсену, как сто лет спустя – и в тех же местах должно было сопутствовать Гинденбургу: ему удалось перехватить курьера с бумагами от Наполеона к Бернадотту. Весь французский план стал ему ясен – и он немедленно собрал свою армию, разбросанную на широком фронте, в кулак у Янкова{179}. 22 января к янковской позиции подступил Наполеон с авангардом, отложивший атаку до прибытия главных сил. Беннигсен не стал их дожидаться и отступил под покровом темноты в кенигсбергском направлении.

Четыре дня на протяжении 70 верст вел славный и неравный бой арьергард Багратиона, а 27 января Беннигсен дал отпор Наполеону в кровопролитном генеральном сражении у Прейсиш-Эйлау{180}.

26 января 1807 года у Эйлау произошел упорный бой, и арьергард Багратиона оттеснен. Наполеон предполагал двойной стратегический охват нашей армии, отрезая ее от Кенигсберга корпусом Нея и от границы корпусом Даву. Сам же начал 27 января генеральное сражение атакой левого нашего фланга корпусом Ожро. Однако, Ожро сбился с дороги вследствие поднявшейся метели и вместо левого фланга вышел прямо на центр русских, где внезапно встречен картечью 70 орудий в упор и ударом в штыки. Половина корпуса Ожро легла на месте, другая обратилась в бегство. Чтобы спасти эти остатки, Наполеон бросил в атаку Мюрата (75 эскадронов, 8 тыс. сабель). Французская конница доскакала до наших резервов, но здесь отражена огнем каре и изрублена нашей конницей.

Момент для общей контратаки был чрезвычайно благоприятен, но Беннигсен им не воспользовался. В полдень подошел корпус Даву, охвативший наш левый фланг и сбивший его после жестокого боя. Положение нашей армии сделалось катастрофическим, но наши конно-артиллерийские роты Ермолова и Яшвиля (36 орудий), вылетев перед фронтом дрогнувшей пехоты, своей картечью пригвоздили колонны Даву и тем спасли положение… Тем временем корпус Нея охватил наш правый фланг и, сбив прусский отряд Лестока, зашел нашей армии в тыл. Ней остановлен двумя пехотными и двумя конными полками. Упорный бой по всему фронту прекратился лишь с наступлением ночи. В 10 часов вечера Беннигсен приказал начать отступление ввиду больших потерь и недостатка в боевых припасах. Наполеон не преследовал: подобно Фридриху под Цорндорфом, он испытал здесь первое разочарование в своих войсках, отведавших как следует русского штыка и русской картечи. Когда он вечером объезжал войска, то от одной из самых лучших своих дивизий – дивизии Сент-Илера – вместо привычного «Vive l’Empereur» услышал «Vive la paix!».. С русской стороны сражалось 65 тыс., потерявших до 26 тыс. (8 тыс. убитых, 18 тыс. раненых) – 40 процентов всей армии. У французов из 85 тыс. убыло 25 тыс.

План Наполеона – двойным охватом отрезать русскую армию от Кенигсберга и от границы – разбился здесь о ее стойкость. Беннигсен, пропустивший в этот день блестящую возможность разгромить Наполеона общей контратакой, отступил ночью, а Наполеон простоял 9 дней на поле сражения, пытаясь доказать этим Европе и самому себе, что он победил.

9 февраля французы отошли на зимние квартиры за реку Пассаргу, а русские расположились в районе Гейльсберга.

* * *

К весне обе армии значительно усилились. У Наполеона было свыше 200 тыс. Из них он оставил 32 тыс. (корпус Массены) на Нареве в обеспечение своего правого фланга, а с остальными силами предполагал перейти 29 мая в решительное наступление.

Но Беннигсен предупредил его. Имея до 105 тыс. (не считая 20-тысячного корпуса Тучкова 1-го, оставленного против Массены), он решил захватить инициативу в свои руки, несмотря на более чем полуторное превосходство сил Наполеона. 24 мая он двинулся к Гутштадту, где изолировано от прочих (как в зимний поход) стоял корпус маршала Нея. Располагая тройными силами, Беннигсен предполагал произвести двойной охват и окружение неприятельского корпуса. Однако, из девяти дивизий, назначенных для этой операции, лишь четыре (корпуса Багратиона и Дохтурова) сумели выполнить диспозицию в назначенное время. Ней не стал дожидаться остальных…

Гутштадтское дело побудило Наполеона поторопиться. Он выступил 27 мая, намереваясь отрезать Беннигсена от Кенигсберга захождением левым плечом вперед. 29-го числа, не дождавшись сосредоточения всех своих сил, он атаковал русских на позиции у Гейльсберга{178}, но был отбит. У Беннигсена на гейльсбергской позиции было до 85 тыс. Наполеон располагал 115 тыс. Однако из всех этих сил с той и с другой стороны участвовало не более половины: Беннигсен расположил большую часть своих войск на правом берегу реки Пассорги, тогда как Наполеон (не выждавший сосредоточения своих сил) атаковал на левом. Урон наш 8 тыс., французов – до 12 тыс.{179}. На следующий день Император двинулся в обход гейльсбергской позиции, но Беннигсен отступил к Фридланду и 31 мая расположил там свою армию, уперев оба ее фланга в реку Алле (делающую у Фридланда излучину). 1 июня к Фридланду подошел авангард Наполеона – корпус Ланна. Беннигсен лишний раз упустил случай разбить зарвавшегося неприятеля. 2-го же числа Наполеон с 80 тыс. атаковал 46 тыс. русских и после упорного боя, понеся большие потери, опрокинул их.

Беннигсен перешел на левый берег Алле (имея таким образом эту реку у себя в тылу). Он атаковал корпус Ланна, но действовал чрезвычайно вяло, дав возможность Наполеону сосредоточить всю свою армию. В 5 часов пополудни французы перешли в наступление, стремительной атакой опрокинули наше левое крыло Багратиона, отбросили его за Алле и ворвались во Фридланд. Мосты через реку пришлось взорвать, и войскам нашего правого фланга князя Горчакова, отрезанным от главных сил, не оставалось другого исхода, как переправляться под огнем вброд. Наши потери – до 10 тыс. убитыми и ранеными, у французов убыло 12 тыс.{180}. Нами потеряно всего 16 орудий и взят один французский штандарт.

В то же время Даву, Сульт и Мюрат с 55 тыс. овладели Кенигсбергом и всеми остатками прусской территории.

6 июня русская армия отошла за Неман, 12-го было заключено перемирие, а 27-го в Тильзите мир. Пруссия теряла половину всех своих владений и лишалась права содержать армию свыше 42 тыс. человек. Александр и Наполеон становились друзьями.

* * *

Кампания 1806–1807 годов, пожалуй, самая поучительная из всех веденных нами против Франции. Победив под Пултуском и Гейльсбергом, оставшись «при своих» – и даже с трофеями при Эйлау, потерпев, наконец, почетное поражение под Фридландом, русская армия опровергла легенду о непобедимости Наполеона. Мы потеряли в боях 26 пушек и ни одного знамени, а захватили шесть знамен и орлов и 16 пушек. Ничтожность трофеев и громадные в то же время кровавые потери 60 тыс. с каждой стороны, в достаточной степени свидетельствуют о высоком качестве войск обоих противников.

Гениальному Наполеону противопоставлен талантливый Беннигсен. Зимняя кампания в Восточной Пруссии вполне выявила его выдающиеся военные дарования и его недостатки.

Беннигсен – отличный составитель планов и из рук вон плохой их исполнитель. У него замечательный глазомер, но совершенно отсутствуют быстрота и натиск. Это – прирожденный начальник штаба – отнюдь не главнокомандующий…

Глазомер Беннигсена исключительно стратегический. Он сразу и верно оценивает сложившуюся на театре войны обстановку и составляет план кампании, вполне отвечающий этой обстановке, более того – наиболее ей отвечающий. Тактического глазомера же, умения пожать плоды своих же трудов – у него нет. Четыре раза изолированные французские корпуса (Ней у Бишофсбурга и Гутштадта, Бернадотт у Остероде, Ланн под Фридландом) могли стать легкой добычей русской армии, и каждый раз медлительность и колебания русского главнокомандующего выручали их из этого критического положения.

В зимнюю кампанию 1807 года Беннигсена и Наполеона сравнивают с двумя искусными фехтовальщиками. Сравнение это неплохое, но мы должны его уточнить, добавив, что Беннигсен – фехтовальщик «рапирный», тогда как Наполеон «эспадронный». Беннигсен отлично показывает укол, но на самый укол не решается. Зато его защита превосходна, и он хорошо «дегажирует» (кроме Фридланда – но здесь это объясняется его болезненным состоянием).

Вообще в Беннигсене ясно выражено несоответствие «волевого» элемента с «умовым». Ум – на высоте, воли – недостаточно.

Эта особенность станет все более и более характерной для старших русских начальников упадочного периода XIX и начала XX века. Обращают на себя внимание и другие обстоятельства – медлительность движений нашей армии в зимнем походе (медлительность эта не помешала бы, впрочем, разбить Нея и Бернадотта) и провал войсковыми начальниками удачно задуманной гутштадтской операции. Доказательство появившихся в русской армии после суворовского периода трений при отдаче, передаче и выполнении приказаний.

ЗА ВОЙНУ 1805–1807 ГОДОВ СОХРАНИЛИСЬ СЛЕДУЮЩИЕ НАГРАДЫ:

Лейб-гвардии Финляндский полк (тогда батальон) получил права гвардии;

4-й гренадерский Несвижский – серебряные трубы за 1807 г.;

5-й гренадерский Киевский – георгиевское знамя за Шенграбен;

11-й пехотный Псковский и 15-й пехотный Шлиссельбургский – георгиевское знамя за Фридланд;

Лейб-гвардии Конный – георгиевский штандарт за отбитие французского знамени при Аустерлице;

1-й уланский Санкт-Петербургский – георгиевский штандарт за отбитие трех знамен у Гаузет и Прейсиш Эйлау;

2-й уланский лейб-Курляндский – георгиевские трубы за 1807 г.;

2-й Лейб-гусарский Павлоградский – георгиевский штандарт за Шенграбен;

11-й гусарский Изюмский – георгиевские трубы за 1807 г.;

17-й гусарский Черниговский – георгиевский штандарт за Шенграбен;

2-й Донской (Сысоева) и 3-й Донской (Ханженкова) – георгиевское знамя за Шенграбен;

части 4-й артиллерийской бригады – золотые петлицы за 1807 г.;

2-я и 22-я конные батареи – георгиевские петлицы (а 22-я и серебряные трубы) за Прейсиш-Эйлау.

За исключительную доблесть, проявленную при Фридланде Павловским гренадерским полком, ему повелено «состоящие при нем шапки оставить в том виде, в каком он сошел с поля сражения» (т. е. простреленными и изрубленными). Полку этому – единственному во всей Гвардии и Армии – дано право проходить при церемониальном марше с ружьями на руку, за Отечественную войну. Павловский полк под Фридландом одиннадцать раз ходил в штыки. Шеф полка генерал-майор Мазовский, тяжело раненый, приказал нести себя на ружьях во главе своих гренадер. Этот подвиг повторился в нашей Гвардии и в Великую войну в Лейб-гвардии Гренадерском полку (полковник Моравский).

Русско-турецкая дружба – и даже братство по оружию во французскую войну Императора Павла – носила мимолетный характер. Аустерлиц побудил окончательно Порту вернуться на путь традиционной для Турции франкофильской политики. Султан Селим III был втянут в орбиту Наполеона, и первенствующее значение в Константинополе получил французский посол генерал Себастиани. Угнетения христиан стали производиться с новой силой и в 1804 году бесчинства янычар побудили к восстанию всю Сербию под предводительством Кара-Георгия.

Сербское восстание вызвало в Александре I стремление освободить балканских христиан из-под гнета турок, присоединить к России Молдавию и Валахию, а из остальных образовать союз под покровительством России.

Поводом к войне послужило закрытие Турцией (по настоянию Наполеона) проливов для русских судов и смена ею вопреки Ясскому миру преданных России господарей.

Протест России оставлен был без ответа. Тогда в октябре 1806 года Государь повелел генералу Михельсону с армией, собранной у Днестра, войти в придунайские княжества.

11 ноября 1806 года Михельсон переправился через Днестр (у Жванца, Могилева и Дубоссар). Хотин и Бендеры сдались без боя. Спеша воспользоваться неподготовленностью турок и захватить «с налета» возможно больше, Михельсон двинул авангард Милорадовича сразу с Днестра на Бухарест, сам же обратился на нижнедунайские крепости и занял без боя Аккерман, Килию и Галац. Только Измаил и Рущук отвергли предложение о сдаче. В боях, имевших место зимой 1806–1807 годов, русский главнокомандующий, несмотря на свои 70 лет, ходил в атаки с саблей наголо, показав себя перед смертью тем же лихим гусаром, каким был, когда гонял Пугачева от Казани до Царицына.

Милорадович, овладев 13 декабря Бухарестом, спас город и жителей от неминуемой гибели (турки уже начали резню населения).

Таким образом Молдавия и Валахия были заняты нами без объявления войны (последовавшего со стороны султана лишь 18 декабря). В исходе декабря армия стала на зимние квартиры, и Михельсон завязал сношение с сербами, успевшими 18 декабря освободить Белград.

* * *

Все усилия России в последовавшую кампанию 1807 года были направлены на борьбу с Наполеоном, и Михельсону указано действовать оборонительно. Сообразно с этим, русский главнокомандующий обратил главное свое внимание на очищение от турок левого берега Дуная – Мейендорф осадил Измаил, где засел паша Пеливан; Каменский 1-й пытался овладеть Браиловым, но неудачно.

Тем временем янычары свергли Селима III и провозгласили султаном Мустафу IV. Новый султан решил действовать энергично и приказал визирю с 40-тысячным войском двинуться на Бухарест. Визирь переправился через Дунай у Силистрии и вызвал на соединение рущукского пашу Мустафу с 13 тыс. Однако Милорадович, занимавший Бухарест, не дал им соединиться. Имея всего 4500, он двинулся навстречу туркам и 2 июня разбил их под Обилепггами. У Милорадовича из 4500 выбыло всего 300. У турок из 13 тыс. перебито 3 тыс. и взято одно орудие. Турки ушли за Дунай.

Эта победа совпала с другими: на море адмирал Сенявин разбил турецкий флот у Афонской горы, на Кавказе Гудович нанес туркам поражение при Арпачае, а черноморский флот овладел Анапой. Потеряв надежду на Наполеона (заключившего с Россией мир в Тильзите), султан Мустафа вступил в переговоры с русскими. Михельсон умер, и вступивший во временное командование генерал Мейендорф ратифицировал договор, по которому русские в 35 дней обязывались покинуть княжества, возвратить остров Тенедос и захваченные у турок корабли. Турки же, сохранив все еще державшиеся Измаил, Браилов и Журжу, обязывались не входить в княжества и прекратить военные действия в Сербии.

Император Александр был очень недоволен этим перемирием, шедшим вразрез с целью войны (приобретением Молдавии и Валахии), и приказал остановить начавшуюся уже эвакуацию княжеств. Состав Дунайской Армии был удвоен прибытием из Польши новых 4-х дивизий и доведен до 80 тыс. человек. Главнокомандующим назначен был елизаветинский ветеран 80-летний фельдмаршал князь Прозоровский.

Весь 1808 год прошел в бездействии и переговорах. Россия начала войну со Швецией. В Турции произведен очередной переворот, Мустафа IV низложен, а султаном провозглашен Махмуд II. В Эрфурте состоялось свидание Александра I с Наполеоном. Между Россией и Францией заключен союз, и Наполеон, желая заручиться помощью России в блокаде Англии и назревающем конфликте с Австрией, согласился на приобретение Россией Молдавии и Валахии. Император Александр повелел Прозоровскому вступить в переговоры непосредственно с Мустафой-пашой рущукским (ставшим великим визирем) и требовать от него уступки Молдавии и Валахии (русско-турецкая граница по Дунай) и протектората России над Сербией. Визирь уже согласился на эти чрезвычайно выгодные для России условия, но в ноябре был убит янычарами. Тем временем Англия и Австрия, (ставшие врагами России после союза Александра с Наполеоном) убедили султана отвергнуть русские требования. Война продолжалась.

* * *

К началу кампании 1809 года у русских и турок было по 80 тыс., разбросанных по среднему и нижнему Дунаю. Прозоровский открыл кампанию осадой Браилова и неудачным штурмом Журжи. Штурм Браилова 20 апреля тоже не удался и стоил нам 5 тыс. человек. Прозоровский снял осаду и отступил. Он донес Государю о невозможности перехода через Дунай ввиду враждебности Австрии и жаловался на интриги подчиненных ему генералов, особенно Кутузова. Щадя самолюбие старика (просившего об отставке), Александр I перевел Кутузова губернатором в Вильну, и в помощь Прозоровскому направил Багратиона. Бездействие русской армии позволило тем временем туркам двинуть главные силы в Сербию. Дела там приняли катастрофический оборот: турки опустошили всю страну и уже угрожали Белграду, население бежало в Австрию, обвиняя во всех несчастиях Россию… Прозоровский не считал возможным оказать сколько-нибудь существенную помощь сербам, ограничившись лишь поисками на нижнем Дунае и заняв без боя Исакчу и Тульчу. 9 августа старик-фельдмаршал умер. Армию принял Багратион.

Он, решив действовать энергично и воспользоваться слабостью турок на нижнем Дунае, приказал отряду генерала Засса овладеть Измаилом, а графу Ланжерону, командовавшему в Валахии, усилить отряд генерала Исаева, двинутый на помощь сербам. Багратион с главными силами перешел 14 августа Дунай и овладел всей Добруджей.

Воспользовавшись удалением Багратиона, визирь решил вторгнуться в Валахию, чтобы поставить русских в критическое положение разгромом их базы. Собрав в Шумле до 40 тыс., он перешел Дунай и двинулся к Бухаресту, но Ланжерон (у которого было всего 6 тыс.) пошел ему навстречу и 29 августа нанес визирю полное поражение у Фрасино. Визирь отступил к Журже. Тем временем Багратион, имея в главных силах 18 тыс., занял Констанцу, а оттуда двинулся к Силистрии, наголову разбил 4 сентября при Расевате турецкий корпус Хозрева. У русских из 18 тыс. выбыло всего 200. Из 12 тыс. турок убито и ранено 4 тыс., взято в плен 1000, с 30 знаменами и 14 орудиями. Получив известие об этом поражении, визирь переправился обратно за Дунай – в Рущук и вызвал армию из Сербии.

Осада Силистрии шла вяло. Багратион мог бы располагать 40-тысячной армией, как для осады, так и для действий против визиря в Рущуке, но он разбросал свои силы, двинув половину их на Черноморское побережье (из опасения англо-турецкого десанта у Варны), и не притянул к себе отряда Засса, освободившегося после сдачи Измаила 1 сентября. Когда в начале октября визирь из Рущука двинулся к Силистрии, Багратион снял осаду и отступил вглубь Добруджи к Чернаводе. Остаток года русская армия провела в бездействии. После короткой осады Эссен овладел Браиловым, а визирь, пользуясь пассивностью русских, снова двинул главные силы в Сербию. Положение сербов стало опять отчаянным. Потеряв надежду на помощь России (выразившуюся лишь в присылке 3-тысячного отряда Исаева), Кара-Георгий созвал народное собрание, чтобы решить, что делать. Совет решил еще раз обратиться за помощью к России.

Багратион отвел тем временем свою армию за Дунай и стал на зимние квартиры в Валахии. Кампания 1809 года, блестяще начатая, заканчивалась безрезультатно. Герой Шенграбена оправдывался затруднениями материального характера болезненностью войск, трудностью доставки фуража и плохим состоянием обмундирования. Александр I не одобрял его распоряжений. Обиженный Багратион просил о смещении, и вместо него главнокомандующим был назначен 33-летний граф Каменский 2-й, отличившийся в только что закончившейся шведской войне.

* * *

Прибыв в армию в марте 1810 года, граф Каменский 2-й застал под ружьем 78 тыс., расположенных на просторных квартирах по среднему и нижнему Дунаю. Отряд его старшего брата графа Каменского 1-го (6 тыс.) занимал Добруджу, играя роль стратегического авангарда на правом берегу реки. Турок было не свыше 40 тыс. – главные их силы были в Сербии.

Новый главнокомандующий поспешил воспользоваться слабостью неприятеля. В первых числах мая он стянул войска к Гирсову. 5 мая авангард Кульнева занял Чернаводу, а 14-го перешла Дунай и главная армия, снабженная провиантом на 40 дней. Дойдя до Карасу, армия разделилась: Каменский 1-й пошел с 18 тыс. к Базарджику, а Каменский 2-й с главными силами (25 тыс.) двинулся к Силистрии.

Действия их увенчались полным успехом. Каменский 1-й разгромил 22 мая под Базарджиком корпус Пеливана, а 1 июня овладел сильно укрепленным Разградом. При Базарджике сражалось 18 700 русских с 10 тыс. турок. Наши потери – 1600 человек, у турок – 3 тыс. убитыми и ранеными, 2 тыс. пленными, 68 знамен и 17 орудий. Силистрия сдалась его брату уже 30 мая, после семидневной осады (трофеи – 40 знамен и 190 орудий – гарнизон отпущен).

Пытаясь выиграть время для формирования армии, визирь просил о перемирии, но русский главнокомандующий потребовал от него принятия уже известных условий (граница по Дунай и т. д.). На следующий же день после сдачи Силистрии армия двинулась к Шумле и 10 июня обложила ее. Наши силы не превышали 35 тыс., турок успело собраться до 40 тыс. Штурм 11 июня не удался. Когда же в конце июня в крепость успел проскочить большой транспорт с продовольствием, Каменский, потеряв надежду на скорую сдачу и опасаясь турецкого десанта от Варны себе в тыл, снял осаду Шумлы и пошел к Рущуку, где 10-тысячный корпус Засса был бессилен справиться с 20-тысячным гарнизоном этой сильной крепости. С собой под Рущук главнокомандующий взял всего 12 тыс., четвертую часть всех сил. Большая часть армии была оставлена с Каменским 1-м наблюдать за Шумлой и Варной.

Соединившись с Зассом, Каменский 22 июля штурмовал Рущук, но был отбит с громадными потерями. Каменский настоял на штурме, несмотря на представления о его несвоевременности. Комендант Босняк-Ага решил атаковать русских во рву, дав передовым взобраться на вал. Штурм превратился в настоящую бойню, упорствуя на своем решении, Каменский бросал резервы, что лишь увеличивало потери; из 17 тыс. штурмовавших выбито 360 офицеров и 8 тыс. нижних чинов. Главнокомандующий обвинил войска и просил даже Государя об отставке.