Текст книги "История русской армии"

Глава VIII
Покорение Кавказа

Длившаяся полстолетия, стоившая громадных жертв и принесшая столько славы русскому оружию Кавказская война может быть разделена на три периода.

Первый период – с 1816 года по 1830 год – может быть назван по имени главного героя Ермоловским. Кратковременное командование Паскевича, целиком занятое защитой Кавказа от покушения внешних врагов – Персии и Турции, составляет одно целое с «ермоловской эпохой» и является как бы ее логическим продолжением.

Второй период – 30-е и 40-е годы – это кровавая и грозная пора мюридизма. Огненная проповедь Кази-муллы и Шамиля владеет сердцами и шашками Чечни и Дагестана.

Перелом в пользу русского оружия при Воронцове открывает собой третий период Кавказской войны. Штурм Гуниба и пленение Шамиля наносит мюридизму окончательный удар, и с 1859 года по 1865 год происходит замирение края.

По заключению Гюлистанского мира с Персией можно было заняться устройством новоприсоединенного Кавказского края. Задача эта, вначале казавшаяся просто трудной, оказалась, однако, поистине исполинской.

Кавказ бурлил. Волнения горских племен по-настоящему не прекращались со вступления туда русских войск при Лазареве{93}. Волновались Кахетия, Хевсурия и особенно «осиное гнездо» всего Кавказа – Чечня. Генерал Ртищев{90}, уже лишившийся незаменимого помощника – Котляревского{91}, предпринимал набеги на Чечню, обуздывая хищников, но Император Александр I не одобрял этих слишком решительных мер, требуя проявления к горцам «дружелюбия и снисходительности». Петербург проявлял полное незнакомство с обстановкой, а горцы считали «снисходительный образ» действий за признак слабости русских и все более смелели.

В 1816 году расположенные на Кавказе войска были сведены в отдельный Кавказский корпус. Главнокомандующим же вместо генерала Ртищева был назначен Ермолов{92}. С прибытием героя Эйлау и Бородина в истории Кавказа началась «ермоловская эпоха» – бесспорно, самая блестящая ее страница.

Ознакомившись с обстановкой, Ермолов сразу же наметил план действий, которого затем придерживался неуклонно. Учитывая фанатизм горских племен, их необузданное своеволие и враждебное отношение к русским, а также особенности их психологии, новый главнокомандующий решил, что установить мирные отношения при существующих условиях совершенно невозможно. Надо было заставить горцев уважать русское имя, дать им почувствовать мощь России, заставить себя бояться. А этого можно было добиться лишь силой, ибо горцы привыкли считаться только с силой. Ермолов составил последовательный и систематический план наступательных действий. Не спуская горцам ни одного грабежа, не оставляя безнаказанным ни одного набега, он в то же время положил никогда не делать второго шага, не сделав первого, – не начинать решительных действий, не оборудовав предварительно их баз, не создав раньше наступательных плацдармов. Существенную часть плана составляла постройка дорог и просек, возведение укреплений (топору и заступу Ермолов отводил место наравне с ружьем) и, наконец, широкая колонизация края казаками и образование прослоек между враждебными нам племенами путем переселения туда преданных нам племен. «Кавказ, – говорил Ермолов, – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо или штурмовать ее, или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого. Так поведем же осаду!»

Ознакомившись с планом Ермолова, Император Александр отдал повеление, в котором как бы резюмировал его сущность: «Покорять горские народы постепенно, но настоятельно; занимать лишь то, что удержать за собою можно, не распространяясь иначе, как став твердою ногою и обеспечив занятое пространство от покушений неприязненных».

Осенью 1817 года кавказские войска были усилены прибывшим из Франции оккупационным корпусом графа Воронцова. Корпус Воронцова с 1814-го по 1817 год оставался во Франции и, по свидетельству современников, более других проникся «новыми идеями», так что войска эти (в которых телесные наказания были совершенно выведены из обихода) были не столько «посланы» на Кавказ, сколько «сосланы». В состав этого корпуса входили полки, которым суждено было обессмертить себя подвигами в надвигавшейся почти полувековой военной грозе, апшеронцы и ширванцы, тенгинцы и куринцы, гренадеры – херсонцы и егеря мингрельцы. С прибытием этих сил у Ермолова оказалось в общей сложности около четырех дивизий, и он мог перейти к решительным действиям.

Положение представлялось в следующем виде: Закавказье оставалось спокойным, но на Кавказской линии обстановка складывалась угрожающе. Правому флангу линии угрожали закубанские черкесы{94}, центру – кабардинцы, а против левого фланга за рекой Сунжей гнездились чеченцы – самые отчаянные хищники, пользовавшиеся высокой репутацией и авторитетом среди горских племен. Черкесы ослаблялись внутренними раздорами, кабардинцев косила чума – опасность угрожала в первую очередь от чеченцев.

* * *

Весной 1818 года Ермолов обратился на Чечню. Рядом коротких ударов он привел в повиновение всю местность между Тереком и Сунжей, построил крепость Грозную и поселил по Сунже враждебные чеченцам племена, следуя принципу «разделять и властвовать». Обезопасив левый фланг со стороны Дагестана, Ермолов пошел в Аварию, на Дженгутай, где совершенно разгромил скопища аварцев. На зимние квартиры войска стали по Тереку.

В 1819 году построена в Дагестане крепость Внезапная. Аварский хан пытался было предпринять поход с целью изгнать русских из своих владений, но предприятие это закончилось полной неудачей, и он вынужден был покориться. От Наурской станицы горцы были отражены женщинами-казачками (мужское казачье население было в походе).

В следующем, 1820, году предпринимались экспедиции, расширившие зону нашего влияния. В этом году Черноморское войско (кубанские казаки) было причислено к Кавказскому корпусу.

Постройкой в 1821 году крепости Бурной был закончен на левом фланге треугольник опорных пунктов. Проученные рядом жестоких уроков, чеченцы не отваживались больше нападать на линию, но подговорили ставропольских туркменцев напасть на кубанские поселения. Однако туркменцы были разгромлены генералом Власовым{95} 3-м. Обеспечив левый фланг, Ермолов обратился в 1822 году на центр линии – и постройкой там новых линий и укреплений совершенно усмирил Кабарду.

Оставалось Закубанье, где волновались черкесы. В 1823 и 1824 годах была усмирена смута в Абхазии. В Дагестане по внешности все обстояло благополучно, но в недрах его тлел огонь – в толщу воинственного его населения стала проникать фанатическая проповедь мюридизма. Слово «мюрид» – значит послушник. «Мюридизм», с точки зрения догматической, является проповедью неизвестной народу части Корана – деяний Пророка, так называемая Тариката. Практически «мюриды» послушники давали обет посвятить все свои силы и жизнь газавату – священной войне, борьбе с неверными. Движение возглавил мулла Магомет, стяжавший себе громкую известность под именем Кази-муллы.

В 1825 году обострение отношений с Персией потребовало присутствия Ермолова в Тифлисе. Его отъезд послужил сигналом к общему восстанию Чечни. Восстание это было усмирено генералом Лисаневичем{96} (начальник 22-й пехотной дивизии и Кавказской области), но этот генерал – сподвижник Котляревского и один из первых пионеров русского Кавказа – был предательски убит, как до него были убиты Лазарев и Цицианов{97}. На его место был назначен генерал Вельяминов{98}, и все наши усилия снова обратились на левый фланг линии. В конце января 1826 года был предпринят зимний поход на Гехи, в Гойтинский лес.

Но дни Ермолова на Кавказе были уже сочтены. Против него давно велись интриги в Петербурге. Ермолов был опальным генералом. Этот большой русский человек своим саркастическим умом и независимым суждением нажил много врагов и врагов сильных и влиятельных. Не выносивший новых «священносоюзных порядков» и немецкого засилья, этот последний продолжатель традиций екатерининских орлов «пришелся не ко двору» в России 20-х годов XIX века… Лица, запарывавшие шпицрутенами сотни людей у себя в военных поселениях, смели упрекать Ермолова в «жестокости с туземным населением». Инсинуировали о его злоупотреблениях (не приводя сколько-нибудь существенных доказательств) и о его «проконсульских замашках». Приводили, например, его приказ в 1819 году, которым Ермолов самовольно переименовал полки Кавказского корпуса и который он не отменил, несмотря на категорические приказания Военного министерства. Ермолов приказал полкам меняться наименованиями друг с другом. Апшеронский полк поменялся с Троицким, Тенгинский – с Суздальским, Грузинский – с Белевским, Навагинский с Вологодским и так далее.

Император Николай Павлович, настроенный против Ермолова, послал летом 1826 года на Кавказ своего «отца-командира» – Паскевича – официально в помощь Ермолову, на самом же деле для замены его. Однако важные внешнеполитические события замедлили смену главнокомандующих.

Гюлистанский мир 1813 года не способствовал установлению добрососедских отношений между Россией и Персией. Персияне не примирились с потерей вассальных закавказских ханств, и пограничные инциденты происходили весьма часто.

Весной 1826 года в Персии взяла верх воинственная партия престолонаследника Аббаса-мирзы. Российский посланник в Тегеране князь Меньшиков был арестован, и 16 июля персидские полчища перешли Араке, причем главные силы – 40 тыс. Аббаса-мирзы – вторглись в Карабахское ханство. Русские силы в Грузии и Закавказье доходили до 30 батальонов, но из них могли быть выделены для встречи нашествия едва 30 рот.

Русские отступили к Гумрам (ныне Александрополь) и оставили Елисаветполь. Однако персидское нашествие было задержано стойким сопротивлением Шуши, где полковник Реут с маленьким гарнизоном геройски отражал во много раз превосходного врага. У Реута было всего около 2 тыс. егерей его 42-го полка и ширванцев. Ермолов решил первоначально придерживаться оборонительного образа действий, но Государь повелел ему сосредоточить войска в эриванском направлении и действовать наступательно. Уже 3 сентября авангард Действовавшего корпуса под начальством князя Мадатова{99} (3 тыс. бойцов) разбил при Шамхоре 15 тыс. персов и 5-го занял Елисаветполь.

Ермолов предписал Паскевичу, вступившему с началом военных действий в командование Действовавшим корпусом, спешить с главными силами на соединение с авангардом Мадатова. 9 сентября 11 тыс. русских сосредоточилось под стенами былой Ганжи. Только что прибывший из Петербурга на Кавказ Паскевич, привыкший к картинным парадам, безупречной выправке и единообразию Марсова поля, в первый раз видел кавказские полки, у которых дух всегда господствовал над формой. Вид их вначале очень смутил будущего графа Эриванского, «встретившего по платью» эти бесподобные войска и усомнившегося было в их боеспособности. Однако уже через несколько дней он совершенно изменил это первоначальное свое о них мнение.

Персидская армия подошла к Елисаветполю, и 13 сентября Паскевич атаковал и наголову разбил ее. Против 35 тыс. персов, из коих 15 тыс. регулярной пехоты с 24 орудиями, у нас было 10 319 бойцов, тоже при 24 орудиях. Персидская армия надвинулась в виде громадного полумесяца, охватывая неподвижно стоявший русский корпус с трех сторон. Персы остановились на расстоянии ружейного выстрела. Паскевич тоже медлил с атакой, пока командиры, которым не терпелось, не убедили его атаковать, уверив, что кавказские войска неспособны к обороне. «Если эта золотая сволочь опомнится, то шапками нас закидает», – сказал ему князь Мадатов. Персов перебито до 2 тыс., а 1019 с четырьмя знаменами и четырьмя орудиями взято в плен. Остальные бежали. Мы лишились 295 человек. Сражение под Елисаветполем решило участь кампании. Шуша была деблокирована после геройской 47-дневной защиты, а в октябре вся русская территория была очищена от персов. Зимой князь Мадатов произвел в свою очередь два набега в персидские пределы.

* * *

К открытию кампании 1827 года Ермолова уже не было, и Паскевич стал полновластным хозяином на Кавказе. Всю свою долгую жизнь Ермолов прожил в Москве. Он был главнокомандующим ополчением в Восточную войну и умер 91-го года от роду, в 1861 году, пережив всех героев 1812 года.

В мае месяце Паскевич стянул войска к Эчмиадзину и в июне выступил оттуда на Аббас-Абад, выслав 20-ю дивизию генерала Красовского{100} блокировать Эривань – неприступный оплот Персии, о который уже дважды – при Цицианове и при Гудовиче{101} – разбивались русские усилия

Аббас-Абад был взят 7 июля, но под Эриванью дела приняли неблагоприятный оборот. Лихорадки и дизентерия настолько ослабили 20-ю дивизию, что в ней осталось едва 4 тыс. штыков. Красовский снял осаду и отвел свои войска на Аштаракские высоты. Аббас-мирза с 30 тыс. двинулся на него, но, не смея атаковать сильную русскую позицию в лоб, обошел ее и стал между Красовским и Эчмиадзином, угрожая разгромом почти беззащитной, переполненной больными, русской базе. Тогда Красовский двинулся 16 августа на персидскую армию, пробился сквозь нее с большими потерями и прикрыл Эчмиадзин. Мы лишились 24 офицеров и 1130 нижних чинов. Это самый большой урон за все войны с Персией. После этого поражения персы отказались от дальнейших попыток к наступлению.

Устроив продовольственную часть, Паскевич приступил к решительным действиям. 19 сентября он взял сильно укрепленный Сердар Аббас, 23-го подступил к Эривани – и 1 октября овладел ею штурмом. Сердар Аббас нельзя было обложить со всех сторон по условиям местности. Паскевич подверг крепость жестокой бомбардировке, после которой остатки гарнизона бежали. В крепости взято 14 орудий. Из гарнизона в 1500 человек до 650 перебито и 100 взято в плен. В Эривани взято 48 орудий, 4 знамени и 3 тыс. пленных, в том числе комендант Гассан-хан. Наш урон за всю осаду не свыше 100 человек. За отличие на приступе 7-й карабинерный полк наименован Эриванским карабинерным, а Паскевич возведен в графское достоинство и награжден орденом Святого Георгия II степени.

Взятие Эривани нанесло окончательный удар Персии. В октябре 1827 года русскому оружию покорилась вся северо-западная ее часть. 14 октября был взят Тавриз, и 21-го числа Персия запросила мира. Мирные переговоры продолжались около четырех месяцев, и мир был подписан в Туркманчае 13 февраля 1828 года ровно в полночь, в момент, признанный персидским астрологом самым благоприятным для его прочности. Астролог не ошибся – с тех пор Россия и Персия больше не воевали. По Туркманчайскому миру Персия уступила нам ханства Нахичеванское и Эриванское и уплатила 20 млн рублей серебром контрибуции.

Паскевич настаивал на использовании персидской неурядицы – борьбы за шахский престол различных претендентов – и расчленения Персии. Он полагал включить часть персидских земель в число российских владений, а из остальных образовать по принципу «divide et imperia» ряд вассальных и полувассальных государств. Однако Император Николай Павлович – блюститель порядка и хранитель заветов Священного союза во всех частях света – отказался от подобной «неблагородной» идеи воспользоваться затруднительным положением законного шаха Персии. Великая Екатерина поступила бы иначе.

* * *

Кавказ недолго наслаждался спокойствием. В феврале 1828 года был заключен мир с Персией, а в апреле объявлена война Турции.

Кавказскому корпусу надлежало отвлечь силы турок от главного Балканского театра и покорить Карский и Ахалцыхский пашалыки. Из 40 тыс. войск свыше половины пришлось отделить для поддержания порядка в Закавказье и только что присоединенных ханствах – и против турок Паскевич смог сосредоточить у Гумр всего 18 тыс. бойцов при 70 орудиях. Турок в Эрзерумском районе было до 60 тыс., под начальством Киос-Магомета-паши. 14 июня Паскевич двинулся от Гумр к Карсу – и 23-го взял его штурмом, предупредив турецкую армию.

Гарнизон Карса состоял из 8 тыс. человек (из коих 2 тыс. регулярной пехоты, а остальные конница и ополчение). Во время штурма перебито до 1500. В крепости взято 33 знамени и 151 орудие. Наш урон – 400 человек. Первый поднявшийся на стену солдат, эриванский карабинер, был смертельно ранен. «Братцы, умираю, успел он крикнуть товарищам, – только крепость возьмите!» Появление чумы побудило прекратить на месяц дальнейшие действия и отвести войска в здоровую местность, в горы. По миновании заразы Паскевич овладел 23 июля Ахалкалаками и, перевалив с осадной артиллерией через Цудахарский хребет, подступил 4 августа к Ахалцыху и разбил здесь 9-го числа неприятельскую армию.

9 августа под Ахалцыхом у Паскевича против 30 тыс. турок было всего 9 тыс. человек и 42 орудия. Сражение велось в сильнейшую грозу. Турок перебито до 2 тыс. и 500 человек с 10 орудиями и 10 знаменами взято в плен. Наши потери – 81 убитый, 339 раненых. Штурм Ахалцыха 16 августа велся с большим ожесточением, из 9-тысячного гарнизона легло 5 тыс. Трофеями были 57 знамен и значков и 62 орудия. Ахалцых 16-го числа взят штурмом. В августе и сентябре взяты Ацхур, Ардаган, Поти, Баязет и покорен весь Баязетский пашалык. Кавказский корпус блистательно выполнил свою задачу, и Паскевич, оставив во всех занятых крепостях гарнизоны, отвел свои войска на зимние квартиры.

* * *

Зима с 1828 года на 1829 год протекла тревожно. В феврале турки в количестве 10 тыс. осадили Ахалцых, но были отражены генералом Муравьевым, а трапезундский паша пытался проникнуть в Гурию, но безуспешно. В занятых областях жители волновались, ежеминутно готовясь восстать поголовно. Персы, в свою очередь, стали стягивать свои войска к Араксу, и лишь угроза Паскевича Аббасу-мирзе истребить всю его династию заставила их отказаться от попытки реванша (в Тегеране только что назначенный посланником Грибоедов был растерзан чернью). Кампания 1829 года открывалась при крайне неблагоприятных обстоятельствах.

Четвертую весну выступали кавказские полки со своих квартир на границу. Из 45 тыс. опять, как и в прошлую кампанию, лишь 18 тыс. человек и 70 орудий смогли быть назначены для активных операций (12 тыс. двинуты на персидскую границу, 15 тыс. оставлены внутри страны). Силы турок же возросли тем временем до 120 тыс. Главнокомандующим вместо Киос-Магомета назначен зрзерумский сераскир Хаджи Салех.

В половине мая турецкий главнокомандующий с 70 тыс. двинулся от Эрзерума к Карсу, трапезундский паша с 30 тыс. – к Ахалцыху, а ванский паша с 20 тыс. и курдами – к Баязету. Паскевич, своевременно осведомленный, решил предупредить турок и двинулся сам через Соганлугский хребет к Эрзеруму. Хаджи Салех вел свою армию двумя группами: справа – Хаки-паша с 20 тыс., слева – сам сераскир с главными силами – 30 тыс. человек, имея в резерве остальные 20 тыс.

19 июня Паскевич разгромил сераскира под Каинлами, а на следующий день, 20-го, нанес полное поражение Хаки-паше под Милле Дюзе. В двойном бою, при Каинлах и Милле Дюзе, мы лишились 1000 убитыми и ранеными. Турок перебито до 5 тыс., а 12 тыс. с 19 знаменами и 28 орудиями взято в плен. Конница под личным начальством Паскевича преследовала 20 верст. Разгромленная турецкая армия бежала в Эрзерум, который сдался почти без боя 27 июня – в 120-ую годовщину Полтавской победы, причем в плен был взят сам сераскир, четыре паши, до 15 тыс. человек и 150 орудий.

Покорением Эрзерума и победоносным отражением от Баязета войск ванского паши война с Турцией на Кавказе, собственно, закончилась. В кампанию 1828 года были взяты турецкие крепости Закавказья, а в короткую июньскую кампанию 1829 года разгромлена живая сила турок и взят их оплот. Паскевич, имевший за персидскую кампанию титул графа Эриванского, был произведен в генерал-фельдмаршалы и награжден орденом Святого Георгия I степени.

В июле, августе и сентябре происходили небольшие бои (в одном из них мы лишились храброго генерала Бурцева){102}. 27 сентября в деле при Байбурте, последнем за всю войну, русский отряд в 7 тыс. человек при 34 орудиях разгромил 12 тыс. турок и курдов. Неприятелей перебито 700 и 1236 взято в плен, с 12 значками и всеми шести бывшими в деле орудиями. Наш урон – всего 100 человек. В конце сентября войска отведены на свои стоянки. Ахалцыхский пашалык присоединен к России.

БОЕВЫЕ ОТЛИЧИЯ ЗА ВОЙНЫ С ПЕРСИЕЙ И ТУРЦИЕЙ ПОЛУЧИЛИ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛКИ:

13-й Лейб-гренадерский Эриванский полк – серебряные трубы за отличие в 1826–1827 гг. и 1828–1829 гг.;

14-й гренадерский Грузинский полк – георгиевские трубы и знаки на шапки за 1826–1827 гг. и 1828–1829 гг.;

15-й гренадерский Тифлисский полк – георгиевское знамя за защиту Шуши в 1826 г.;

77-й пехотный Тенгинский полк – георгиевское знамя за оборону Баязета в 1829 г.;

80-й пехотный Кабардинский полк – знаки на шапки за отличие в 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

84-й пехотный Ширванский полк (особенно отличившийся) – георгиевское знамя за оборону Шуши, георгиевские трубы за отличие в 1827 г., знаки на шапки за отличие в 1826 г. и поход за отличие в 1828–1829 гг.;

17-й драгунский Нижегородский полк – георгиевский штандарт за отличие в кампании 1826, 1827–1828 гг.;

3-й уланский Смоленский и 4-й уланский Харьковский полки – знаки на шапки за отличие в 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

13-й Донской (Басова), 14-й Донской (Леонова), 15-й Донской (Карпова) и 16-й Донской (Сергеева) казачьи полки – надписи на знамена за отличие в 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

1-й Хоперский (Кубанские войска) казачий полк – георгиевское знамя за 1828–1829 гг.;

1-й Кубанский казачий полк – георгиевское знамя за 1828–1829 гг.;

1-й Таманский полк – георгиевский штандарт за 1826–1827 и 1829 гг.;

1-й Кавказский полк – георгиевский штандарт за 1828–1829 гг.;

3-й Кавказский полк – надпись на знамя за 1828–1829 гг.;

3-й Кизляро-Гребенской (Терские войска) – надпись на знамя за 1828–1829 гг.;

3-й Горско-Моздокский полк – надпись на знамя за 1828–1829 гг.;

2-й Волгский полк – георгиевское знамя за 1828–1829 гг.;

3-й Волгский полк – надпись на знамя за 1828–1829 гг.;

20-я артиллерийская бригада – знаки на шапки за 1828–1829 гг.;

21-я артиллерийская бригада – золотые петлицы за 1828–1829 гг.;

5-я Донская батарея – знаки на шапки за 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

9-я Донская батарея – знаки на шапки и золотые петлицы за 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

1-я Терская батарея – знаки на шапки за 1826–1827 и 1828–1829 гг.;

1-й Кавказский саперный батальон – георгиевское знамя за Ахалцых в 1828 г. и знаки на шапки за 1826–1827 и 1828–1829 гг.