Текст книги "История русской армии"

Порт-Артур расположен на южной оконечности Ляодунского полуострова. Ляодун соединяется с материком узким (всего 3 версты) перешейком у Цзиньчжоу, в 50 верстах от Артура. Если сравнить Ляодун с Крымом, а Порт-Артур с Севастополем, то Цзиньчжоу – Перекоп.

Цзиньчжоуская позиция была укреплена заблаговременно, еще до войны. Сама по себе она была очень крепкой: оба ее фланга упирались в море, и ее приходилось атаковать непременно в лоб. Однако успешная ее оборона была возможна лишь при условии господства на море – с моря она простреливалась насквозь. Сейчас же за Цзиньчжоуским перешейком лежали Тафашинские высоты (подобно Юшунской позиции в тылу Перекопского вала) – позиция гораздо более сильная, но на которую не было обращено никакого внимания.

На путях от Цзиньчжоу к Порт-Артуру – верстах в 20 от этого последнего проходит гребень Зеленых гор, за которым верстах в четырех тянутся Волчьи горы. Строители артурской крепости назвали эти гребни «позицией на перевалах». К началу войны ни Зеленые, ни Волчьи горы укреплены не были.

Самая крепость была готова менее чем на треть. Ее сухопутный фронт вооружало всего восемь орудий, большая часть укреплений была лишь обозначена. В укрепленном районе Квантунской области находился III Сибирский корпус генерала Стесселя (4-я Сибирская стрелковая дивизия генерала Фок{58}а и 7-я – генерала Кондратенко{59}) сильного состава. Войска были укомплектованы сверх нормы запасными. Кроме того, 4-й стрелковой дивизии был придан 5-й Сибирский стрелковый полк из состава 2-й дивизии. Численность всего гарнизона достигла 43 тыс. человек, артиллерийское вооружение составило 542 орудия на складах, верках и в строю полевых батарей – всевозможных образцов, калибром от 37-миллиметровых до 10-дюймовых морских (на приморских укреплениях). Единства власти не было. Морское и сухопутное начальства были совершенно самостоятельны – более того, в среде сухопутного начальства царила полная анархия.

Начальником укрепленного района был известный нам по Китайской войне генерал Стессель, одновременно исполнявший и обязанности коменданта крепости. В марте 1904 года в Порт-Артур прибыл назначенный комендантом генерал Смирнов{60}, а Стессель получил предписание отбыть в Маньчжурскую армию и принять там Восточный отряд. Однако генерал Стессель отказался подчиниться этому распоряжению, заявив, что он в Артуре незаменим, ибо лучше всех знает местность и крепость. Стессель и Смирнов – начальник укрепленного района и комендант крепости – стали игнорировать друг друга. В Артуре образовались две партии – «стесселевская» и «смирновская», начались дрязги, сплетни, взаимные обиды. Обиженный Смирнов не имел благородства генерала Моллера в Севастополе, и его деятельность можно охарактеризовать каким-то протестующим отбыванием номера. Атмосфера на верхах сильно различалась от той, в которой Корнилов, Нахимов, Моллер и Тотлебен из ничего создавали свои бессмертные бастионы. В этом ненормальном положении виноват был главным образом, если не исключительно, генерал Куропаткин, не сумевший справиться со своими подчиненными и не прекративший этого двоевластия, имея полную на это возможность.

Один лишь человек стоял в стороне от этих интриг и высоко над ними. Этот человек был генерал Роман Исидорович Кондратенко. Он явился в эту трудную пору единственным связующим звеном между сухопутными и моряками, «стесселевцами» и «смирновцами», одинаково ценившими и уважавшими его прямоту, непреклонную, заражавшую всех энергию и редкое благородство духа. От генерала до рядового все угадали в нем душу Порт-Артура.

* * *

Февраль и март ознаменовались рядом славных для наших моряков дел и кипучей благотворной деятельностью адмирала Макарова, в несколько дней возродившего нашу эскадру, возвратившего ей веру в свои силы и конечную победу и поднявшего дух Артура на севастопольскую высоту. Гибель его была смертельным ударом для эскадры, горестной утратой для крепости, большим несчастьем для России.

В половине апреля японцы приступили к крупной десантной операции – высадке на материк своей II армии генерала Оку, которой, как мы видели, надлежало прервать сообщения Порт-Артура с армией Куропаткина и овладеть ключом Ляодуна – Цзиньчжоуской позицией. 22 апреля войска генерала Оку стали высаживаться в довольно трудных условиях у города Бицзыво – в 30 верстах на север от Цзиньчжоу, и с 28-го числа Порт-Артур оказался отрезанным от России. Ни Куропаткин, ни Стессель не сделали попытки воспрепятствовать японской высадке и восстановить сообщение. Генерал Куропаткин не думал воспрепятствовать высадке, считая, что «чем глубже проникнут японцы в Маньчжурию, тем лучше». Генерал Стессель двинул на «усиленную рекогносцировку» слабый отряд генерала Фока от Цзиньчжоу на Бицзыво. Отряд этот 3 мая имел бой у Шисалитезы и отступил с потерей 200 человек.

12 мая генерал Оку подошел к Цзиньчжоуской позиции, где три бесстрашных русских батальона приготовились встретить три японские дивизии. 13 мая произошло сражение при Цзиньчжоу – геройское единоборство 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка со II японской армией. И русский полк остановил было японскую армию, но этих героев не поддержали, у японцев же, кроме армии, действовал и флот, взявший с обоих флангов русскую позицию под продольный огонь. Сокрушить же вместе с армией и флот врага пехотному полку даже российской императорской пехоты – было не по силам.

Цзиньчжоуская позиция пала, но ни один офицер, ни один стрелок не сдались японцам.

Заняв Цзиньчжоу, генерал Оку передал дальнейшее ведение операций против Порт-Артура высадившейся в половине мая в Талиенванском заливе III армии генерала Ноги. Оставив 1-ю пехотную дивизию заслоном от Стесселя. Оку с 3-й и 4-й дивизиями пошел на Куропаткина. В армию Ноги вошли 1-я и 2-я пехотные дивизии и 1-я резервная бригада, а с начала июля еще 9-я пехотная дивизия и 4-я резервная бригада.

Генерал Стессель эвакуировал большую часть Ляодунского полуострова, не позаботившись за эти 4 месяца собрать запасы продовольствия. Пришлось оставить стоивший таких бешеных денег город и порт Дальний – ценный подарок министра Витте генералу Ноги, нашедшему там готовую и прекрасно оборудованную базу для действий против Порт-Артура. Русские войска отошли на Зеленые горы и заняли «позицию на перевалах» – сильную от природы и посильно укрепленную – протяжением около 20 верст и преграждавшую доступ к Артуру. Почти месяц прошел здесь в бездействии с обеих сторон, прерванном внезапной атакой японцев 13 июня на передовые позиции Зеленых гор – Хуинсан и Юпилазу, которыми им удалось завладеть. Наша контратака на Юпилазу 21 июня была отражена.

Шедший к японцам осадный парк с 11-дюймовыми мортирами был тем временем потоплен нашими владивостокскими крейсерами. Это несколько замедлило темп японских операций, и ровно месяц – с 13 июня по 13 июля – армия Ноги бездействовала. Силы русских и японцев весь июнь были равны, но Стессель не помышлял о наступательных действиях, предоставив инициативу противнику. В начале июля III японская армия получила подкрепления, дававшие ей двойной перевес (4 пехотные дивизии против 2), и Ноги положил перейти к решительным действиям.

13 и 14 июля японцы повели яростное наступление на Зеленые горы. Все их атаки были отражены, но в ночь на 15-е им удалось внезапным нападением овладеть командовавшими высотами на нашем правом фланге. Стессель отступил на Волчьи горы, но японцы не дали нам там утвердиться, и в ночь на 17-е прорвали наше расположение на Волчьих горах. Артурские Зеленые горы получили свое название в честь плевненских. У японцев было превосходство в артиллерии ровно в четыре раза: 208 орудий против 52 с нашей стороны. Против 17 батальонов Стесселя Ноги развернул 48 батальонов. Наши потери за оба дня – 47 офицеров, 2066 нижних чинов. Урон японцев превышал 6 тыс. В деле на Волчьих горах – в ночь на 17-е – мы лишились 650 человек.

Так пала «позиция на перевалах». Русские войска отступили в район крепости, и день 17 июля стал первым днем осады Порт-Артура.

* * *

За пять месяцев, протекших с объявления войны, гарнизон сделал все от него зависевшее для повышения обороноспособности крепости. Однако сделать в пять месяцев, притом в порядке импровизации, то, что было рассчитано на пять лет, было вне пределов человеческой возможности.

Порт-Артурская крепость имела три фронта: Восточный на правом фланге. Северный в центре и Западный на левом фланге оборонительной линии. Оборона Восточного фронта была возложена на генерала Горбатовского{61}, Северный поручен полковнику Семенову, а Западный – вверен полковнику Ирману{62}. Всей обороной сухопутного фронта заведывал генерал Кондратенко, а резервами генерал Фок. Дивизии и бригады были фактически упразднены.

Восточный фронт был самым сильным местом оборонительной линии – он единственный мог считаться сколько-нибудь законченным. Северный фронт, несколько выдвинутый вперед, был закончен лишь наполовину. Западный же фронт был еле обозначен, а между тем здесь находился тактический и стратегический ключ крепости – Высокая гора (203 метра) – Малахов курган Порт-Артура, с занятием которой японцами обрекалась на гибель наша Тихоокеанская эскадра, так как она являлась наблюдательным пунктом исключительной важности.

Восточный фронт составили форты: I, II, III и ряд долговременных укреплений, связанных между собою валом – так называемой Китайской стенкой. Передовую позицию здесь составляли редуты: Дагушань (первоклассный наблюдательный пункт) и Сяогушань. Северный фронт состоял из передовой позиции – редутов Водопроводного и Кумирненского и редута из форта IV. На Западном фронте – наскоро укрепленные передовые позиции на горах Угловой, Длинной и Высокой и главная позиция (форты V и VI) в зачаточном состоянии. Создатель плана Порт-Артурской крепости полковник Величко недооценил все огромное значение Высокой, но защитники крепости – генерал Кондратенко, полковник Ирман и инженер-капитан Шварц – осознали это значение и по мере сил исправили эту оплошность.

Долговременные укрепления были рассчитаны на сопротивление 6-дюймовым снарядам. Крепость была обеспечена мукой на 6 месяцев, мясом – лишь на месяц. Со второй половины июля пришлось перейти на конину. Овощами своевременно не запаслись – и этим создавались благоприятные условия для цинги.

* * *

Решив взять крепость открытой силой, генерал Ноги обратил все свое внимание на ее Восточный фронт (более доступный по условиям местности). Его III армия насчитывала 45 тыс. штыков при очень сильной артиллерии – до 400 тяжелых и легких орудий.

25 июля японцы открыли ожесточенный огонь по передовой позиции Восточного фронта – редутам Дагушань и Сяогушань, и к вечеру их атаковали. Весь день 26-го там шел упорный бой – и в ночь на 27-е оба редута были нами очищены. Установив на Дагушане наблюдательный пункт, японцы открыли из своих дальнобойных орудий огонь по эскадре. Слабый и нерешительный адмирал Витгефт{63}, не рискнувший вступить в бой со слабейшим противником 10 июня и упустивший тогда исключительно благоприятный случай прорваться во Владивосток, теперь, видя опасность, грозившую кораблям, решил выйти из бездействия и попытаться прорвать блокаду.

Однако в бою 28 июля наша эскадра, веденная вялыми, потерявшими дух (вернее, вовсе его не имевшими) начальниками – Витгефтом, а после его гибели князем Ухтомским – не смогла пробиться ко Владивостоку и вернулась на артурский рейд, ставший впоследствии ее могилой. На последовавшем затем совете старших морских начальников решено было отказаться от дальнейших попыток выхода в море и предоставить все силы флота на оборону крепости по примеру Севастополя. С кораблей были ссажены покрывшие себя громкой славой десантные роты с сотней скорострельных пушек и пулеметов. Об этом своем решении морские начальники не сказали, однако, сухопутным, и генерал Стессель до самой капитуляции так и не узнал, что может располагать всеми средствами флота. Характерный пример царившего в крепости разнобоя. Успехи второй половины июля – взятие Зеленых и Волчьих гор и Дагушаня – в связи с успехами на море чрезвычайно подняли и без того высокий дух японской армии.

Для генерала Ноги падение Артура было вопросом немногих дней. «Вы прибыли как раз вовремя, – заявил он приехавшим к нему иностранным корреспондентам. – Еще немного, и вы опоздали бы ко взятию крепости». Японский генерал счел излишним дожидаться прибытия 11-дюймовых гаубиц (обещанных ему взамен погибшего в море парка). Он решил овладеть сперва передовыми позициями Северного фронта, сковать здесь русские резервы, а затем обрушиться на Восточный фронт и этой атакой покончить с Порт-Артуром.

6 августа была открыта бомбардировка Восточного и Северного фронтов и этот последний был атакован. 6, 7 и 8-го японцы атаковали с большой энергией Водопроводный и Кумирненский редуты и Длинную гору, но отовсюду были отражены, успев занять лишь Угловую и укрепление Панлуншань.

8 и 9 августа Ноги штурмовал Восточный фронт, овладел ценою жестоких потерь передовыми редутами и 10-го подошел к линии фортов. В ночь на 11-е он думал нанести крепости решительный удар, в промежуток между фортами II и III, но удар этот был отражен. Форты и Китайская стенка остались в наших руках.

В этом четырехдневном сражении легла почти половина японской армии – 20 тыс. человек (из них 15 тыс. перед Восточным фронтом). Наш урон составил около 3 тыс. убитых и раненых. Наступательный порыв японцев выдохся, они увидели, что взять Артур с налета, как в 1894 году у китайцев, им не удается – 11 августа заложили против Восточного фронта 1-ю параллель.

* * *

Вторая половина августа прошла спокойно. Японцы набирались сил и открыли 2-ю параллель. Гарнизон исправлял укрепления и готовил своими средствами ручные гранаты, ставшие грозным оружием в руках моряков и сибирских стрелков. В первых числах сентября III японская армия пополнила свои ряды, и энергичный ее командующий решил повторить штурм. На этот раз генерал Ноги атаковал Северный и Западный фронты.

Штурм начался 6 сентября, и к утру 7-го японцы овладели нашими передовыми позициями – Водопроводным и Кумирненским редутами и Длинной горой. 8-го и 9-го шел упорный бой за Высокую гору, в которой неприятель угадал ключ Артура. Этот главный объект штурма ускользнул от японцев. Высокая чуть было не пала – ее сохранением в результате геройского дела 9 сентября мы обязаны глазомеру и находчивости полковника Ирмана, решительности лейтенанта Подгурского и героизму стрелков 5-го полка. Подгурский с тремя охотниками выбил пироксилиновыми шашками три роты японцев, занявших было наши люнеты. В эти дни у нас убыло 1500 человек, у японцев – 6 тыс.

18 сентября над укреплениями Высокой и над фортами II и III стали взвиваться огромные столбы бурого дыма, земли и щебня. Артур получил крещение 11-дюймовыми гаубицами – эти пятнадцатипудовые адской силы «шимозы»{64} сделались отныне его насущным хлебом. Рассчитанные лишь на 6-дюймовый калибр, форты и укрепления обратились в груды развалин. Но и эти грозные развалины оказались несокрушимыми и заставили весь мир изумиться перед славою их защитников!

На Восточный фронт были поведены минные атаки. Все усилия японцев были направлены на капониры форта II (противоштурмовые окопы, оборонявшие подступы к форту). Десятки тысяч тяжелых снарядов, выпущенных по этому клочку земли, превратили местность в какой-то лунный пейзаж. Убийственный, неслыханный еще в истории огонь чередовался отчаянными атаками свирепых, как тигры, японцев – и все атаки отбивались! Это длилось непрерывно шестнадцать суток. «Тот, кто писал, что мир знает образцы высшего мужества, чем мужество солдата, не мог иметь понятия о том образце мужества, который показала горсть русских воинов, защищавших капониры перед лицом всесокрушающего огня японской артиллерии», – записал свидетель этой борьбы (с японской стороны) англичанин Джеме.

К половине октября японцы вывели 6-ю штурмовую параллель перед фортами II и III. Их всесокрушающий огонь привел к молчанию русскую крепостную артиллерию. На этот раз успех Ноги казался обеспеченным. 17 октября он предпринял третий по счету штурм Артура – и в третий раз был отбит. В результате двухдневного боя 17-го и 18-го числа японцам удалось зацепиться на гласисах фортов, и теперь они стали добиваться овладения рвами. Так началась упорная жестокая двухмесячная борьба штыком, лопатой и гранатой – борьба, прерванная лишь одним событием – четвертым штурмом Порт-Артура.

* * *

В первых числах ноября армия Ноги усилилась новой (7-й) пехотной дивизией. 13 ноября генерал Ноги предпринял четвертый – общий – штурм Артура. Удар был направлен с двух сторон – на Восточный фронт, где свелся к отчаянному, бешеному натиску, и на Высокую, где разыгралось девятидневное генеральное сражение всей осады.

Штурм 13-го был отбит и на Восточном фронте, и на Высокой. Тогда Ноги, решивший нанести окончательный удар Артуру ночной внезапной атакой в разрез между Восточным и Северным фронтами, вызвал на это дело всех храбрецов своей армии. Собралось 3100 охотников – достойных потомков ронинов и самураев, назвавших себя «отрядом белых помочей».

В ночь на 14 ноября отряд белых помочей, собравшись у Кумирненского редута, без выстрела ринулся в штыки, овладел Курганной батареей и вышел в тыл Восточного фронта, Порт-Артур повис на волоске… Но тут перед японским отрядом, словно из-под земли, выросла полурота русских моряков – 80 человек, ринувшихся на них с горы в приклады в кромешной темноте. Натиск этой горсти героев был настолько неожидан, стремителен и неистов, что ошеломленный отряд дал тыл. Крепость была спасена этими внуками «благодетелей» Хрулева. Белые помочи служили японцам для распознавания друг друга в темноте. Геройской морской полуротой командовал лейтенант Мисников, японским отрядом – генерал Накамура.

С 14 ноября вся ярость японской артиллерии, весь неистовый порыв японской пехоты обратился на Высокую. Штурм 14-го был отбит. Ноги сосредоточил тогда 15-го огонь всей своей тяжелой артиллерии по этой горе, превратившейся в вулкан. Отчаянная атака сменялась атакой еще более отчаянной – все были отражены. 16-го введены свежие силы, но тоже безуспешно. 17-го японцы создали там огневой ад, выпустив до 4 тыс. одних 11-дюймовых снарядов. Массы пыли от разрывов засорили затворы винтовок – японцев сбросили с горы штыками. 18-го японцы атаковали уже вяло – порыв их выдохся. 19, 20 и 21-го они переводили дух и 22-го полезли вновь десятками цепей… Высокая была взята…

«Теперь началась агония Артура!» – сказал вечером этого дня Кондратенко. Овладев Высокой, японцы с 25 по 28 ноября расстреляли и окончательно добили нашу эскадру. Командиры кораблей не приняли никаких мер к уничтожению своих судов. Один лишь Эссен вывел свой «Севастополь» за Ляотешан и пять дней держался против всего японского флота, отразив 44 минные атаки, а затем затопил свой броненосец на большой глубине. Ноябрьские штурмы обошлись японцам в 20 тыс. человек, зато они добились решительного результата. Дни Порт-Артура отныне были сочтены.

На штурмах одной лишь Высокой горы японцы лишились 288 офицеров и 7730 нижних чинов. Наш урон на Высокой доходил до 4500 человек, а на всем фронте превысил 6 тыс. «Борьба за Высокую гору была битвой гигантов; ни одна страна в самую славную эпоху своей истории никогда не выставляла в поле солдат, которые дрались бы с таким упорством, храбростью и презрением к смерти, как русская и японская пехоты в те дни», – писал французский генерал Гранпре.

К началу декабря гарнизон насчитывал еще 14 тыс. обессиленных недоеданием, но все еще твердых духом бойцов. Рацион составляло по полфунта конины четыре раза в неделю – «люди стали тенями». В лазаретах находилось свыше 10 тыс. раненых и цинготных. Положение фортов было отчаянным: японцы подвели под них мины, и взрыва их надо было ждать с часу на час. 2-я оборонительная линия («Орлиные гнезда») и 3-я (у самого города) были гораздо слабее, и долго на них удерживаться не было возможно.

2 декабря не стало Кондратенко, убитого на II форте разрывом 11-дюймового снаряда. Отныне Артур был коченеющим телом, от которого отлетела душа…

5 декабря форт II взорван, и после отчаянной, геройской обороны «баянцами» очищен – из 350 защитников лишь 30 осталось в живых (японцев положено 800). 15 декабря взлетел на воздух форт III… Линия фортов пала. Интервалы между ними – Китайская стенка оставалась еще в наших руках. Созванный Стесселем военный совет постановил удерживаться на «стенке» до последней возможности ввиду слабой пригодности 2-й и 3-й линий.

Однако уже 18 декабря японцы, взорвав промежуточное укрепление № 3, утвердились на его развалинах и открыли продольный огонь по Китайской стенке, которую пришлось оставить. Остатки наших войск отошли на 2-ю линию, которую японцы немедленно и атаковали. Весь день 19-го шел отчаянный бой за 2-ю линию и на Западном фронте, тоже в этот день атакованном. С падением к вечеру Большого Орлиного гнезда и открытием оттуда японцами фланкирующего огня пала и 2-я линия… Войска отступили на 3-ю и последнюю линию.

Старшие начальники пали духом, найдя дальнейшее сопротивление невозможным, и когда 20 декабря генерал Стессель заявил о своем намерении вступить в переговоры о сдаче, то на совете не раздалось ни одного протестующего голоса. 23-го заключена была капитуляция, согласно которой гарнизон в составе 23 тыс. человек (считая с больными) сдавался военнопленными со всеми запасами боевого снаряжения. Офицеры могли вернуться на Родину, дав честное слово, что не будут участвовать в военных действиях. Некоторые воспользовались этим условием, идущим, однако, вразрез с воинской этикой. За время осады сухопутный гарнизон лишился 6634 убитыми, 24 146 ранеными и без вести пропавшими. 4 тыс. умерло от ран и болезней, и вместе с моряками убыль геройского гарнизона достигла 110 процентов наличного состава.

* * *

Блокада Порт-Артура длилась 239 дней, осада в тесном смысле этого понятия – 159. Крепость девять месяцев (до февраля) задерживала III японскую армию и отвлекла на себя в общей сложности 170 тыс. неприятелей – около трети всех сухопутных сил Японии. Урон армии Ноги за всю осаду составил 110 тыс. человек, из коих 85 тыс. в боях и на штурмах. Таким образом, гарнизон отвлек на себя силы, вчетверо большие, и причинил им кровавые потери, вдвое превышавшие его численность. Иными словами, каждый порт-артурец сразился с четырьмя японцами и двух из них убил.

Результаты в военной истории доселе неслыханные. Гази Осман притянул к Плевне «только» тройные силы на четыре месяца и причинил им потери, значительно уступавшие численности гарнизона. В Плевне турецкий гарнизон насчитывал в общей сложности около 60 тыс. (9 тыс. погибло в Горном Дубняке и Телише, до 7 тыс. убито за осаду, 44 тыс. сдалось). Он притянул на себя 170 тыс. русско-румынских войск и вывел у них из строя около 36 тыс. человек. Защитники Артура свою задачу выполнили с честью – и нет награды более заслуженной, чем девять георгиевских знамен, пожалованных за доблестную оборону Порт-Артура.

Общественное мнение и соратники сурово отнеслись к генералу Стесселю. Его обвиняли в преждевременной сдаче до истощения средств крепости, что позволило армии Ноги поспеть к Мукденскому сражению. Генерал Стессель был отдан под суд, приговоривший его к расстрелу, но со смягчающими вину обстоятельствами. Смертная казнь была ему заменена 10 годами заключения в крепости. Все остальные старшие начальники были оправданы.

Упреки эти, исходившие от современников, не могут показаться убедительными. Прежде всего генерал Стессель командовал не автоматами, а живыми людьми. Физические и моральные силы этих живых людей достигли в декабре предела, поставленного им природой.

Крепости к этому времени больше не существовало: то, что носило название «3-й оборонительной линии», не могло бы продержаться и несколько дней, даже будучи занято свежими войсками – эти стрелковые окопчики и китайские импани были бы разбиты одной полевой артиллерией.

Если даже исходить от очевидного абсурда, а именно, что сданная «преждевременно» крепость могла бы своим сопротивлением задержать еще на месяц армию Ноги, то стратегического положения в Маньчжурии это все равно не изменило бы при тех условиях, в которых вынуждены были сражаться наши маньчжурские армии. Не подоспей генерал Ноги к Мукдену в феврале, он подошел бы в марте – дата генерального сражения была бы графом Ойямой отодвинута на месяц и только. Правда, генерал Куропаткин проектировал сам перейти в наступление в середине февраля, однако операция эта, воспроизводившая все ошибки январского наступления на Сандепу, ничем хорошим не могла завершиться. В лучшем случае почин войсковых начальников и доблесть войск дали бы тактический успех масштаба Путиловской сопки, помимо и даже вопреки порочному главнокомандованию. Стратегическая обстановка осталась бы той же, что и до наступления.

Генерал Стессель, конечно, несет большую ответственность, но не за преждевременную сдачу, а за преждевременное отступление в крепостной район. Он должен был ввести в дело при Цзиньчжоу весь свой корпус, а не один только полк, армия Оку была бы разбита – и это отразилось бы на всем ходе войны в Маньчжурии. Упустив эту возможность в мае, он мог бы ее наверстать в июне июле на Зеленых горах атакой и поражением слабой еще армии Ноги, что тоже имело бы громадные стратегические последствия. Но он предпочел отсиживаться и дожидаться ударов, а не бить самому. Эта пассивная психология господствовала, впрочем, во всей русской армии конца XIX столетия. Другим промахом генерала Стесселя было, что он не воспользовался ресурсами Ляодуна и не накопил путем реквизиции либо подрядов продовольственных запасов в крепости, чему весною представлялась полная возможность.

Наконец, не следовало заключать капитуляции. «Почетных» капитуляций никогда не существовало и существовать не может. Первым условием победителя всегда бывает передача вооружения, верков и запасов в полной неприкосновенности. Поэтому единственным выходом из положения, за исключением героического средства капитана Лико – «могий вместити, да вместит», является уничтожение всего, что можно уничтожить, взрыв верков и безусловная сдача. Так поступили Осман-паша в Плевне и генерал Кусманек в Перемышле. Вопрос о воинских почестях никакой роли здесь играть не должен: благородный противник всегда воздаст должное, от бесчестного же врага и почестей принимать не должно.

По этой причине в Мировую войну отказались от почестей защитники Лонгви и форта Во. Германская армия показала себя в ту войну настолько бесчестным противником, что французские офицеры побрезговали принять свои сабли обратно из столь запятнанных рук.

Порт-Артур дал русским армии и флоту выдающихся начальников. Не говоря о главном русском герое всей войны – генерале Кондратенко – мы назовем лишь имена Горбатовского, Ирмана, Шварца, Григоровича, Эссена, Колчака{65}. Но перечень артурских героев будет неполный, если русский историк не упомянет про победителя – славного генерала Ноги, потерявшего на Высокой обоих своих сыновей и впоследствии, 8 лет спустя, не пожелавший пережить своего императора. Он стал у себя на родине народным героем.