Текст книги "Пять граммов бессмертия (сборник)"

– Сейчас ничего не могу сказать, но по опыту знаю, что, как правило, вся «инфа» сохраняется. Важно не напортачить при определении истинной причины поломки. Если не возражаете, «винт» я заберу с собой, а через пару дней отдам Виталику.

* * *

– Алло, Леха, узнал меня? Необходимо встретиться! Часиков в восемь. В том кафе, что рядом с институтом! Есть хорошие новости!

Вот так всегда – даже слова не даст никому вставить! Ну и натура у человека – только себя и слышит! Хорошо, что сам позвонил, а то Алексей уже собирался ему набирать, несмотря на строгую договоренность по поводу односторонней связи. Но причина у Леши была более чем уважительной – его к себе вызвал шеф.

Последнее время Валерий Петрович сильно благоволил своему молодому помощнику. Особенно приблизил он его после скандальной пресс-конференции, где внешне спокойный и вальяжный директор показал себя очень горячим и импульсивным человеком, хотя и с крепкими нервами.

Огромное впечатление произвела на Лешу обличительная пламенная речь директора, в результате которой подавляющая часть отнюдь недружелюбного зала перешла на его сторону. Алексей видел собственными глазами, насколько поменялось настроение у журналистов. А ведь буквально несколько минут назад во время речи этого бедолаги Колмогорова ему, Алексею Курочкину, человеку весьма далекому от всех этих разборок, хотелось буквально провалиться сквозь землю! Словно он являлся не пресс-секретарем, а чуть ли не соучастником преступления! И его, как сообщника упыря-директора, прямо здесь и сейчас заклеймят позором!..

– Вызывали, Валерий Петрович?

– А, Леша, проходи, дорогой! Ну, как дела? Что нового от твоего приятеля? Есть подвижки? Ведь он уже почти полтора месяца работает над этим делом. А ведь ты, помнится, обещал, что ему и месяца будет достаточно!

– Вот как раз сегодня вечером и буду с ним встречаться! Он обещал поделиться хорошими новостями.

– Ну, давай, давай! Не подведи! От этого зависит не только моя, но и твоя жизнь и карьера. Это я тебе обещаю! Завтра доложишь. Ступай.

* * *

– Севочка, что-то я не вижу нашего милого юношу Виталия. Не заболел ли он? – спросила как-то вечером Елена Дмитриевна, когда они всей семьей сели ужинать. – Или он уже закончил сбор информации?

Сева механически жевал и не реагировал на слова тещи. Его остановившийся взгляд упирался куда-то в скатерть. Казалось, он ничего не слышит и не видит вокруг себя.

– Сева, голубчик, с тобой все в порядке? – уже громче спросила теща, встревоженная его странным поведением. На него уставились уже все члены семьи.

– А? Что вы сказали? – очнулся Сева. – Да-да, спасибо, очень вкусно!

Тут уж не на шутку всполошилась Катя:

– Дорогой, что случилось? – она знала это его состояние и без ошибки определила, что у мужа явно возникли серьезные неприятности.

Сева поднял на нее глаза, в которых были ужас и растерянность одновременно:

– Катя, не хочу тебя пугать, но у нас, кажется, большие проблемы! Мы остались без адвоката, без доказательств и без малейшего шанса на успех дела!

Наступила мертвая продолжительная тишина. Сева встал из-за стола и, шатаясь, словно пьяный, вышел из кухни. Вскоре он вернулся с газетой в руках.

– Читай! – он ткнул пальцев в небольшую заметку.

Катя с ужасом прочла заголовок вслух:

– Очередная жертва дорожного разгильдяйства.

«Вчера в 22.45 на пересечении улиц … произошло дорожно-транспортное происшествие с участием легкового автомобиля марки «Шкода» и самосвала «КАМАЗ», груженого песком. В результате лобового столкновения водитель иномарки некто Чуркин В. А. получил травмы, не совместимые с жизнью, и скончался еще до приезда «Скорой помощи», не приходя в сознание.

Как утверждают случайные очевидцы, несчастный случай произошел по вине иномарки, передвигавшейся на высокой скорости и вылетевшей на полосу встречного движения, не вписавшись в поворот. Удар был настолько силен, что легковушка в один момент превратилась в груду смятого железа. Водитель самосвала отделался легкими ушибами.

По предварительным данным погибший находился в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Судя по удостоверению, найденному при нем, погибший Чур-кин являлся адвокатом. Все вещи погибшего были уничтожены в результате пожара…»

– Ты понимаешь, Катя, при нем были все мои документы и диск с материалами для суда. Он мне позавчера звонил и сказал, что заберет у Эдика диск с восстановленными данными… И бумаги он всегда носил с собой в кейсе. Я ведь его как раз сегодня ждал…

Катя посмотрела на мужа:

– Ты хочешь сказать, что отдал ему всё?! И записи, и винчестер?

– Ну, да. Винт надо было ремонтировать, а записи, как он сказал, заверить у нотариуса.

– Но почему ты не сделал копию для себя или не поехал с ним к этому нотариусу?

– Ну… не знаю… Виталик сказал, что это просто формальности, и он сам все быстро уладит и привезет мне. К тому же, он очень торопился… и…

– Понятно! – оборвала его жена. – Ты как всегда оказался тюфяком и растяпой! Как можно быть таким беспечным и недальновидным?

– Понимаешь, Катя, есть здесь одна странная штука: Виталик вообще не пил! Еще в первый день нашего знакомства он мне говорил, что, несмотря на то, что любит встречаться в кафе, никогда не позволяет себе выпить, потому что находится на работе. А поскольку работает круглые сутки, то не пьет совсем! А тут еще и за рулем! Странно это как-то! Жаль его, хороший был парень!

– Действительно, как-то непонятно все… – задумалась Катя. – Не похоже это на него, всегда собранного и делового. Неужели это все подстроено? Но как и, самое главное, зачем? Кому вообще мог помешать какой-то рядовой адвокат?.. Постой, Сева, – ее вдруг осенило, – у нас ведь есть еще папина тетрадь! Это ли не самое главное доказательство? Давай, неси ее сюда!

Сева поплелся в комнату. Спустя некоторое время оттуда раздался его душераздирающий крик:

– Не-е-т!

Все, как по команде, бросились на голос. В комнате, привалившись спиной к большому письменному столу, служившему еще Катиному отцу, сидел на полу поникший Сева. По его щекам катились слезы.

– Катя, тетрадь пропала!!!

Глава 13

Алексей Курочкин проснулся с сильной головной болью. Он вообще последнее время спал очень плохо. Ему мучили ночные кошмары. Стоило ему только закрыть глаза и провалиться в тревожный сон, как тут же невидимыми обручами начинало сдавливать грудь, становилось тяжело дышать, все тело – он это чувствовал физически! – покрывалось липким потом. А перед глазами одна за другой начинали сменяться страшные картины. Во всех этих кошмарах зримо или незримо обязательно присутствовал образ его погибшего приятеля Виталика, но теперь жертвой становился уже он, Алексей, и именно на него обрушивались все беды и напасти.

Каждую ночь в своих страшных снах Алексей снова и снова переживал ужас собственной смерти: то его сбивала машина, за рулем которой с каменным выражением лица сидел Чуркин; то на него с крыши здания вдруг падал огромный камень, и в последний момент Алексей видел искаженную гримасой злорадства улыбку своего одноклассника; то он проваливался в неизвестно откуда взявшуюся на тротуаре яму и, падая в бездну, отчетливо слышал откуда-то сверху злой смешок адвоката. И каждый раз он с тоской понимал, это ему наказание… Наказание за смерть разбившегося в автокатастрофе бедного Виталика, которого Алексей втянул во все эти дрязги.

А во всем виноват его «благодетель», будь он трижды проклят! Это он, однажды позвав Лешу к себе в кабинет, фактически отравил все его существование, опутав своими интригами, словно паутиной! И Алексей сейчас бьется в этой липкой паутине маленькой беззащитной мошкой, ожидая своего убийцу – всесильного паука!

Он снова закрыл глаза, и перед ним отчетливо всплыла картина начала его конца, конца его порядочности и спокойной безоблачной жизни.

– Алексей Константинович, – торжественно произнес тогда директор, – я очень доволен вашим самообладанием и присутствием духа во время непростой ситуации, сложившейся в ходе пресс-конференции. Мне понравилось, что вы до конца и с честью исполнили свои обязанности пресс-секретаря, поэтому я хочу предложить вам повышение: вы согласны занять должность моего личного помощника с соответствующими полномочиями и заработной платой?

Алексей растерялся:

– Я?! Конечно!.. Спасибо за доверие и…

– Вот и хорошо, – Грошев, не дожидаясь конца Лешиной тирады, нажал кнопку селектора: – Эвелина, зайдите!

Когда в кабинет вошла вышколенная секретарша, в руке она уже держала ручку и бумагу.

– Подготовьте приказ о назначении Курочкина Алексея Константиновича помощником директора по связям с общественностью с сегодняшнего дня! Вот так, дорогой мой помощник, – обратился Грошев к Алексею, когда за секретаршей закрылась дверь, – надеюсь, понимаешь, какую ответственность это на тебя накладывает? – директор сразу же перешел на «ты».

– Конечно, Валерий Петрович! Вы можете во мне не сомневаться и положиться во всем! – с жаром абсолютно искренне произнес Леша.

– В таком случае, мое первое поручение тебе будет, я бы сказал, несколько деликатного свойства. И это, подчеркиваю, касается только нас двоих! Ты ведь наверняка помнишь, что на той конференции прозвучало, что у Колмогорова есть некие документы, подтверждающие его причастность к изобретению – полуобгоревшая тетрадь профессора, бумаги и тому подобное? Так вот, мне необходимо получить эти доказательства! Любой ценой!

– Вы хотите, чтобы я…

– Бог с тобой! Конечно, нет, но ты должен найти такого человека, который смог бы войти в семью Колмогоровых и сделать это. Я уже думал над этим вопросом и пришел к выводу, что легче всего это будет сделать адвокату. Поэтому я уже предпринял кое-какие шаги, чтобы господа Колмогоровы испытали серьезные трудности с поиском хорошего адвоката. Для этого мне пришлось задействовать все свои немалые связи! Есть у тебя на примете такой человек?

– Но… Валерий Петрович, это же… воровство!!! – Алексей не верил собственным ушам!

– Ничего подобного! – спокойно отрезал Грошев. – Судебное заседание – это противоборство двух сторон, все равно, что ведение боевых действий. А исход сражения зачастую решают разведчики – те, кто добывают нужную информацию. Понимаешь? Нам нужен такой разведчик! Мы должны знать, что за душой у нашего противника, иначе проиграем бой! А это значит, мы потеряем все! Я говорю мы, потому что это коснется и тебя, твоего будущего в этих стенах. Короче, приведи мне такого адвоката, а я ему сам поставлю задачу. И еще, хочу тебя заверить, что ничего криминального в моем задании не будет. Это всего лишь копии! И ничего более! Ну, так есть у тебя шустрый приятель желательно с юридическим образованием, который хотел бы хорошо заработать в случае нашего успеха? Конечно, поменьше, чем ты, но все же.

– Представьте себе, есть, Валерий Петрович! – воскликнул Алексей. – Это мой одноклассник Виталик Чуркин. Правда, я слышал, его недавно уволили из коллегии адвокатов за какие-то махинации с документами…

– Ну и чудесно! – просиял Грошев. – Именно такой ушлый нам и нужен!

Алексей вздохнул и посмотрел на часы. Было раннее утро, начинался новый день. Как он сейчас завидовал любому, кто встречал это утро с надеждой и уверенностью в наступающем дне. А что делать ему, ведь на нем «дамокловым мечом» повисла страшная кара за содеянное преступление. Пусть и без злого умысла, по неведению, по наивности и глупости…

А действительно ли он не ведал? Алексей снова и снова перебирал в памяти тот памятный диалог с приятелем, назначившим ему встречу в кафе.

Виталик уже сидел за столиком, когда Алексей появился в назначенный час.

– Леха, можете готовить тугрики! Задание твоего шефа я выполнил на все двести процентов! – с места и в карьер заявил приятель.

– Что это значит?

– А то и значит, что я сделал даже больше, чем он велел: я не только изъял всю вещественную доказуху, но и лишил их возможности восстановить данные с компьютера! Тут, брат, моя смекалка пригодилась и всего лишь две сотни рубликов! Кстати, и на офис мне тоже пришлось раскошелиться, хоть и снял я его только на два дня! Передай хозяину, что и эти расходы тоже пусть включит в гонорар! Здесь все: и материалы по ферменту и все мои затраты! – он указал глазами на кейс, стоящий под столом.

– Что ты такое говоришь, какие еще рублики? – нахмурился Леша, которому Виталик и вся эта история нравились все меньше и меньше. – Тебе же, насколько я знаю, надо было только копии сделать!

Виталик усмехнулся:

– Это тебе, чистоплюю, он так сказал, а мне четко поставил задачу: изъять или уничтожить все доказательства! А что касается денег, я их заплатил одному пацану во дворе дома Колмогоровых, чтобы он по моему сигналу устроил маленькое светопреставление на лестничной площадке. Я и сам не ожидал такой удачи, когда Севин древний ноутбук гавкнулся от этого, как миленький! А дальше – дело техники, вернее, техника – одного моего кореша-компьтерщика! Короче, Леха, мне было велено все материалы передать через тебя, что я и делаю! – с этими словами Виталик, словно шпион, придвинул ногой к собеседнику потертый кейс. – Передай шефу, что завтра мне надо валить из города, пока Колмогоров не хватился пропажи. Я ему сказал, что все материалы передам послезавтра, а значит, времени у вас – сутки! Иначе твой директор сильно пожалеет, что со мной связался. Будь уверен, – он подмигнул Алексею, – я знаю, как подстраховаться!

Когда на следующий день Алексей пришел к Грошеву и вместе с кейсом слово в слово передал угрозы Виталика, у того на лице не дрогнул ни один мускул.

– Что ж, от такого подонка, как твой одноклассник, это следовало ожидать! Но он получит обещанное и даже больше! – шеф мстительно улыбнулся. – Я ведь честный человек и должен выполнять свои обещания, не так ли? Сделаем вот что: ты назначишь ему встречу сегодня вечером в том же кафе, где вы виделись. Там передашь ему этот же кейс с деньгами, но… – он сделал многозначительную паузу, – у меня есть к тебе одна маленькая просьба: ты незаметно положишь ему в кофе вот эту таблеточку… – он положил на стол пластмассовую коробочку-таблетницу и открыл ее крышку.

– Это отрава?! – от вида на первый взгляд обычной таблетки у Алексея похолодело все внутри.

– Ха-ха-ха! – громогласно рассмеялся Грошев. – Ну, ты и уморил меня! Начитался плохих детективов? Я что, похож на сумасшедшего? Мне в моем положении только криминала не хватало! Нет, уважаемый Алексей э-э… Константинович, никого травить я не собираюсь. Я, как говорил О. Бендер, чту уголовный кодекс! Это – безобидное быстродействующее снотворное, и нужно оно только для того, чтобы мои люди немного проверили твоего приятеля и его машину на предмет припрятанного компромата. Он ведь сказал, что не дурак и подстраховался, но и мы с тобой тоже не идиоты, чтобы выпускать на волю бомбу, грозящую взорваться в любую минуту! Мы ведь должны попытаться как-то ее обезвредить?!

Я понятно излагаю, Леша? Тем более ты утверждал, что этот… как его… Чуркин держит все важные документы при себе.

– Да-да, Валерий Петрович, извините меня за… эту минутную слабость, – Алексей взял коробочку и опустил ее в карман. – А можно узнать, что за люди…

– Леша, лишнего тебе знать не нужно! Поверь мне, мало знаешь – крепче спишь! Скажу только, что в том кафе есть один официант – ты должен его помнить – худенький такой, маленький, с усиками и темными прилизанными волосами. Его зовут Геннадий. Как только твой адвокатишка выпьет свой кофе, ты подзовешь Гену и уйдешь. На этом твоя миссия будет полностью завершенной! – Грошев с сомнением покосился на Алексея. – Снотворное-то сумеешь ему подложить, помощник? Или на это у тебя тоже кишка тонка?

– Валерий Петрович, а мне кажется, что вам не стоит опасаться шантажа со стороны Виталика. Я ведь его хорошо знаю. Он хоть и шалопай, но не законченный отморозок, да и меня он подставлять не будет…

– Все, разговор окончен! Вы свободны, господин Курочкин, пока еще мой помощник…

Алексей скрипнул зубами, вспоминая, как он, словно зомби, побежал исполнять приказ всесильного начальника. Каким же недоумком он тогда был! Как ему сразу не пришло в голову, что бедного Виталика в покое ни за что не оставят! Ежу понятно, что этот директорский прихвостень – официант Гена – влил в бесчувственного Виталика алкоголь, растолкал его и усадил пьяного за руль, а, может быть, вдобавок накачал еще и «психотропами». Много ли ему, непьющему, надо?!

И ведь как этот подлец Грошев все рассчитал! Алексей теперь навсегда повязан по рукам и ногам, ведь он – соучастник преступления! Связующее звено, так сказать. И – косвенный убийца!

И тут его будто что-то толкнуло. От пришедшей вдруг мысли у него похолодели конечности, и сразу пересохло в горле: а кто сказал, что, убрав одного из главных свидетелей, Грошев на этом остановится?! Ведь из них троих теперь только он, Алексей, еще знает о страшной тайне!

Леша нервно сглотнул подступивший к горлу комок. Надо было что-то делать, но что?

И тут его снова осенило. Конечно же, он, как и покойный Виталик, должен подстраховаться! Алексей даже повеселел. Нет, он знает, что надо делать! Он подробнейшим образом опишет, как все было, с указанием имен и фамилий, ничего не утаивая. И адресует это письмо Колмогорову. Алексей даже придумал надпись на конверте:

«В случае моей смерти передать Колмогорову В. Н. лично в руки!»

Да, именно так! Тянуть с этим он не будет. Завтра же напишет, спрячет где-нибудь в квартире, а потом пойдет к Грошеву и намекнет: мол, если что, письмо с компроматом незамедлительно попадет в руки правосудия! Директор теперь ему не страшен!

Алексей прошел в ванную и сунул голову под ледяную воду, чтоб унять головную боль, с новой силой сжавшей виски. Стало немного легче. Приняв обезболивающее и снотворное, он снова улегся, закрывшись с головой.

«Не пойду сегодня на работу! Пошло оно все к черту! Гори все синим пламенем!»

И, уже проваливаясь в сон, он с ужасом сообразил, что ему категорически нельзя было принимать эти препараты вместе! Однажды он чуть было не погиб из-за этого. Его тогда чудом откачали.

Как сказал врач, спасший ему жизнь, все дело было в индивидуальной непереносимости сочетания двух этих препаратов, в то время как по отдельности они были для него совершенно безвредны. Алексей даже специально держал их в разных местах. Но сегодня этот факт почему-то вылетел из головы…

Странно, но теперь у него не было того животного страха, который он испытал в прошлый раз, когда смерть только немного обожгла его своим ледяным дыханием. Наоборот, сейчас ему было удивительно хорошо, и каким-то шестым или седьмым чувством он уже знал, что этот сон не будет кошмаром…

* * *

– Может быть, мне все-таки пойти с вами? – беспокойно предложила Елена Дмитриевна, когда они присели на «дорожку» перед тем, как отправиться на заседание суда, назначенного на сегодня. – Понимаешь, я подумала вот о чем: а вдруг понадобятся мои свидетельские показания?

– Мама, я тебе уже говорила, что существует юридическая процедура, при которой свидетелей приглашают на заседание суда заранее. Если тебя адвокат не пригласил, значит, твое присутствие не требуется. И вообще, с Санькой кто-то должен остаться? – сказала Катя.

– Не нравится мне этот ваш Аронович! – Елена Дмитриевна покачала головой. – Скользкий он какой-то.

– Ага, а воришка Чуркин вам больше нравился? – с горечью в голосе спросил Сева.

– Но ведь эту тетрадь так и не нашли! – робко возразила теща. – И потом, не пойман – не вор! Это ведь только наше предположение!

– А куда она делась, по-вашему? Испарилась? Только Виталик видел, где я ее держал! Хоть и не принято говорить о покойниках плохо, но я и сам оказался жертвой обаяния этого проходимца. Не всегда, видно, первое впечатление самое верное. Одна только Катя и проявила тогда здоровый скептицизм. Не хочу показаться пессимистом и предвосхищать события, но я до сих пор далеко не уверен, что мы как-нибудь сможет выкарабкаться без этой тетради, украденной Чуркиным, даже с помощью Ароновича. Ведь как назло – абсолютно все обернулось против нас: сначала это необъяснимое хулиганство с электричеством и, как следствие, выход из строя ноутбука, затем воровство тетради, потом несчастный случай с Виталиком!..

– Опять ты, Сева, нудить начал? – поморщилась Катя. – Да еще перед судом! Семен Григорьевич считается очень сильным адвокатом, не зря его нам Вадим предложил. Аронови не раз вытаскивал его фирму из заведомо провальных дел. Надеюсь, что и с нами он не просто так полтора месяца кряду возился. Нет, я ему доверяю! – твердо проговорила Катя, вставая. – Пойдем, Сева, время поджимает.

Она обняла мать и произнесла ей на ухо:

– Держи за нас кулачки!

– С Богом! – неумело, в спину перекрестила уходящих детей неверующая Елена Дмитриевна.

– Прошу встать! Суд идет! – громким голосом произнесла секретарь суда. – Слушается дело… Истец – Грошев Валерий Петрович… Ответчик – Колмогоров Всеволод Николаевич… О защите чести и достоинства… А также в краже со взломом… Слово для обвинения имеет прокурор Васильев…

– Уважаемый суд… Из материалов дела следует, что… ответчик при большом скоплении представителей прессы фактически обвинил истца в присвоении интеллектуальной собственности в виде научного открытия в области медицины, а именно: препарата для излечения наследственных болезней ЛБН… Это беспрецедентный акт… Известный ученый, директор солидного заведения… Вопиющий пример беспринципности в науке… Оболгал серьезнейшего научного деятеля… Втоптал в грязь честное имя… Под покровом ночи… Вероятно, сфотографировал необходимые материалы… с целью присвоения научного труда в виде студенческой дипломной работы, написанной истцом в соавторстве с неким Осиповым… Существуют видеозаписи съемки скрытой камерой…

Неопровержимые улики… Налицо воровство интеллектуальной собственности… Таким образом, на основании вышеизложенного, заслуживает наказания в виде… лишения свободы…

Все, что происходило в зале суда, для Севы пронеслось одним сплошным страшным ураганом в виде обрывков фраз и речей, громких высказываний, возгласов с мест разношерстной толпы, набившейся в помещение суда до отказа. Теперь он сидит на пресловутой скамье подсудимых! Он, который за всю свою жизнь даже мухи не обидел! Что же это происходит? Неужели это не сон?! И разве не во сне этот строгий прокурор в голубом кителе произносит сейчас эти страшные слова о лишении его… свободы!! За что?! За то, что он, просиживая ночами напролет, корпел над формулами после тяжелого трудового дня в магазине? За то, что он, получив этот фермент, спас жизнь не только своей жене, но и многим тысячам несчастных? И теперь, найдя панацею от страшной болезни, он потеряет свободу и свое доброе имя?

А что будет с Катей, Санькой и Еленой Дмитриевной? Почему-то именно перед тещей ему было особенно стыдно. Может быть, из-за того, что он их всех подвел, так безалаберно профукал то, что надо было беречь пуще глаз, так бездарно распорядился своим открытием, и не только своим, а, в первую очередь, открытием ее мужа, чье имя упоминается здесь, в лучшем случае, нейтральном контексте…